группы |
Я подписана на несколько групп в Фейсбуке, включая группы для языческих лидеров. Время от времени я вижу комментарии по той или иной теме, написанные в довольно миролюбивой манере. Однако, стоит другим людям изложить другую точку зрения на вопрос или уточнить у авторов, что они имели в виду под тем или иным термином, как авторы этих комментариев начинают споры, часто переходящие в атаки на личности. Кажется, что подвернувшаяся тема тут для них только повод, чтобы заявить: «Вы все здесь неофиты, а я, конечно же, прав/а во всех вопросах».
В группе на Фейсбук, посвященной одному популярному языческому фестивалю, накануне события кто-то спросил, возможно ли разработать свод правил этикета, который бы предотвратил на фестивальных мастер-классах перебивание участниками ведущего, или, хуже того, ситуацию, при которой участник мастер-класса полностью «забивает» внимание всех присутствующих своими ремарками, и перетягивает все внимание группы на себя.
В развернувшейся дискуссии обсуждалось, насколько это печально, что на любом языческом мастер-классе часто появляется один участник, который спорит с ведущим, особенно если ведущий — новичок. Обычно это эксперт, или тот, кто считает себя экспертом в той области, которой касается мастер-класс. На прошлой неделе я говорила о техниках, позволяющих справляться с экстремальными ситуациями, в которых вас перебивают или пытаются «забить».
Я расскажу о том, как понять причины, почему тебя перебивают, и техники предотвратить подобные случаи.
Я думаю, что проблемы, о которых мы говорим, в целом имеют отношение к двум типам людей: троллям и всезнайкам. Но в некоторых случаях, мы также можем столкнуться с людьми, чьи социальные нормы отличаются от наших. А в особых случаях — даже с людьми, страдающими расстройствами из спектра аутизма. Важно уметь определить ситуацию.
В статье будут рассмотрены два основных вопроса:
Во-первых, как понять разницу между поведением в соответствии с альтернативными нормами и сознательным прерыванием ведущего? Как понять, собирается ли проблемная личность оценить свое поведение со стороны и признать, что допустимо, а что недопустимо в определенной группе?
Во-вторых, какие техники может использовать ведущий для того, чтобы не позволить всезнайкам и прочим проблемным личностям, сорвать свой мастер-класс.
Одна из причин, по которым я провожу мастер-классы о том, как вести мастер-классы, в том, что многие начинающие лекторы и ведущие, которых я встречала за многие годы, в один голос говорили, что отчаянно боятся критиканов из аудитории. Я говорю «критиканы», потому что есть серьезное различие между человеком, который имеет опыт в той области, по которой проводится мастер-класс и человеком, прерывающим выступающего.
Мне повезло, потому что когда я только начинала вести большие мероприятия, у меня было окружение, которое поддерживало меня. Но если бы в этом время меня прерывали всезнайки, я бы запуталась, потеряла нить мысли, полностью растерялась и впала в панику.
Особенно трудно начать публичное выступление; на самом деле, страх публичного выступления это один из самых коренных страхов человека. Почему? В конечном счете, все сводится к страху быть отвергнутым — если я провалюсь на публичном выступлении, люди не будут меня любить, более того, они не будут ценить меня, и прогонят меня из общинной пещеры, я останусь один и умру. Здесь мы имеем дело с глубинным мозгом, «мозгом рептилии», так что абсурдность этого страха с рациональной точки зрения не ослабляет его пугающей реальности.
Управление ситуацией на публичном мероприятии — довольно трудное для овладения ремесло. Оно напоминает мне параллельную парковку: сначала, пока ты учишься, ты очень беспокоишься по поводу каждой мелочи, чтобы ничего не упустить из виду, но потом, как только ты приобретешь основной навык, для тебя все становится гораздо легче.
На моих собственных мероприятиях меня редко перебивают – отчасти, потому что я с самого начала задаю очень ясные правила, отчасти, потому что я уверенно говорю на языке тела. Как это ни парадоксально, именно молодые, неопытные ведущие чаще всего имеют риск столкнуться с критиканством и перебиванием.
Наиболее провоцирующий перебивание всезнайками тип ведущего – «надутый пузырь». И ведущие-новички склонны к тому, чтобы вести себя в соответствии с этим типом, даже если они не хотят того. Есть большая разница между уверенностью и показной наглостью. Многие ведущие мастер-классов сами превращаются во всезнаек, и таким образом раздражают и провоцируют потенциальных всезнаек в своей группе.
Если вы стоите перед группой полтора часа к ряду и говорите с ним «голосом эксперта», то вы сами напрашиваетесь на то, чтобы вас перебили. Если вы подходите к вашему материалу с позиции «мой путь – единственно правильный путь», вы то же рискуете вызвать споры.
Если у вас защитный стиль общения или защищающийся (дефензивный) тип личности, это может спровоцировать людей атаковать вас. Когда вы даете людям возможность высказаться самим, особенно в начале вашего мастер-класса, это значительно ослабляет вероятность, что ваши слушатели будут вести себя, как критиканы.
Всезнайство довольно распространено, по моему опыту, среди людей с низкой самооценкой. В упражнении Железный Пентакль, который используют традиции фери и реклейминг, смысл заключается в том, чтобы найти баланс. Созерцая Гордость, например, или образ Самости, мы хотим получить уверенность. Нам нужно железо — железо прочное и твердое. Однако, мы часто скатываемся на уровень Позолоченного или Ржавого пентакля. Позолота – это высокомерие. Ржавчина – наоборот, самоуничижение.
Неуверенность в себе и низкая самооценка, по моему мнению, одна из причин того, что язычникам и их лидерам так трудно работать вместе.
На самом деле, корень проблемы большинства всезнаек в том, что им нужно ваше уважение и восхищение — ведь они так много знают! К сожалению, большинство психотерапевтов назовут это неэффективной стратегией удовлетворить свою потребность в уважении.
Посмотрим на участника группы, который прерывает ведущего, или даже пытается вступить с ним в спор. У нас у всех есть разные культурные стереотипы касательно того, какое поведение допустимо и правильно в группе. За это поведение у каждого из нас отвечает свой персональный автопилот, непохожий ни на чей другой. Есть люди, которые любят спорить, и которые даже не подозревают, как они оскорбляют тех, кто предпочитает ненасильственное общение. Есть люди, чей автопилот заклинило на отметке «я всегда должен(на) быть прав(а)», и не подозревают, что они ведут себя крайне претенциозно или агрессивно.
Я могу сказать, что значительная часть моей работы как лидера заключается в том, чтобы определить, ведет ли тот или иной человек в моей группе (или на моем мастер-классе, семинаре, и т.д.) себя как урод сознательно, или просто не понимает сигналов.
Например, я обычно веду свои мероприятия на Среднем Западе. Когда я выезжаю южнее, я часто замечаю, что многие люди могут запросто зажечь сигарету во время занятия. В Чикаго и окрестностях никто бы такого себе не позволил. Но южане вовсе не хамы – просто там это социальная норма. Мой бывший муж, с которым мы давно расстались, вырос в доме, где люди с удовольствием били кулаком по столу и с наслаждением ругались друг с другом, что я нахожу ужасно агрессивным и отвратительным.
Я думаю, что одна из дорог к лидерству – распознание и осознание наших автопилотов и работа над их трансформацией. Я не смогу быть эффективным лидером, если мое поведение будет оскорблять всех вокруг. Я думаю, есть очень большая разница между тем случаем, когда себя стремятся изменить, оправдывая чьи-то ожидания, и в результате теряя какую-то часть себя, и работой над собой, когда ты обнаруживаешь, что твое поведение действительно кого-то оскорбляет и начинаешь корректировать это поведение.
Пример: Вот, как я работала с собственным поведением. Раньше я была одержима контролем – я вела себя как босс, который до тошноты готов объяснять своим подчиненным или помощникам, что им делать, а потом, если они не справлялись с задачей, я закатывала глаза и говорила: «Ладно, давай сама сделаю», и практически вырывала работу у них из рук. Потом так со мной себя стал вести мой начальник, и я поняла, насколько травматичным для других было мое поведение. У меня до сих пор есть такая черта, но я научилась замечать, когда она проявляется, так что я могу сознательно контролировать себя, когда чувствую, что начинаю вести себя, как придурок. Это делает меня гораздо лучше как лидера.
В Чикаго я вела трехдневное занятие по руководству общественными ритуалами, и в моей группе был человек, которому это занятие было не нужно. Она искала людей, которые бы сделали за нее магию, а не хотела научиться модерировать ритуалы. Она постоянно приставала к ведущим, и надоедала им до, во время и после сессий, задавая не относящиеся к делу вопросы или отвлекая их болтовней. Когда мы просили людей в круге сообщить свое мнение или задать вопросы, она говорила совершенно не по теме, в основном, о своей семье. Она была совершенно вне процесса.
Большую часть времени я старалась вести занятие, не обращая на нее внимания. Тогда я решила не выгонять ее из группы, потому что это было бы для всех куда более травматично и болезненно, чем просто минимизировать ее влияние. Однако, к себе не интенсив я ее больше не пущу. Обычно подобные люди не очень мешают, когда твое занятие длится полтора часа, но за три дня они могут серьезно навредить группе.
Чаще всего прерывает работу группы человек, который говорит когда его не просят, или, что еще хуже, поправляет ведущего. И это, к сожалению, не редкость в языческом сообществе.
Признаю — иногда, находясь на чужих мастер-классах, про себя я горько вздыхаю, потому что вижу, что ведущий действительно некомпетентен, а мне здесь сидеть еще полтора часа. Иногда я ухожу с занятий, но только если это не выглядит невежливо. Чаще я посещаю занятия, содержание которых хорошее, но ведущий так волнуется, что его или ее трудно слушать. В таком случае я обычно пытаюсь направить все свое внимание на ведущего. Энергетически это помогает другим на нем сфокусироваться.
Это особенно практично на фестивалях, где вокруг много отвлекающего шума.
Я могу позволить себе вставить комментарий, напрямую противоречащий тому, о чем говорит ведущий, в единственном случае — если он или она учат о чем-то, что выглядит опасным. Например, если бы я была на мастер-классе, где учили о том, как оказывать на людей давление с целью добиться сексуальной близости с ними, я должна была бы, из этических соображений, взять слово и высказаться против.
Но если кто-то преподает урок по чакрам, и путает чакры…от этого никто не умрет. Просто они удивятся, когда потом откроют книгу по чакрам.
Есть способы вести мероприятия так, чтобы 1. уменьшить отвлекающий эффект, который они оказывают на вас и на группу, и 2. держаться при этом достойно. Однако эти техники требуют практики и новичку-ведущему они могут показаться слишком сложными. Они требуют одновременной концентрации сразу на многих факторах, а это умение приходит со временем.
Должна признаться, что сама я нечасто сталкиваюсь с перебиванием на своих мероприятиях, хотя они, увы, распространены на собраниях язычников. Впрочем, все равно есть люди, которые иногда без спросу встревают в процесс и отнимают время у группы, или отвлекаются от процесса и сами отвлекают других.
Отчасти, у меня не возникает с ними много проблем, потому что я уверена в себе как в ведущей. А отчасти — потому что в начале своих мероприятий и ритуалов я четко озвучиваю правила работы группы.
Некоторым группам нужны действительно сильные ведущие и ясные правила. В других в основном собираются люди, которые в жизни ведут себя вежливо и в целом разделяют ваши социальные нормы. Здесь действует целый ряд факторов. Однако есть универсальное правило большого пальца для ведущего в любой группе: «если ты чего-то хочешь — попроси об этом участников группы». Если же ты не просишь, то не обижайся, что ты этого не получаешь от них. Нельзя ожидать от людей, что они будут читать ваши мысли.
Вот пример: я уже говорила о том, что люди кое-где могут закурить во время мероприятия. Мне даже в голову не приходило специально просить людей не курить на моих мастер-классах, потому что прежде я никогда не видела, чтобы люди так поступали. Однако теперь я принимаю во внимание разницу в культурных нормах; когда я преподаю в местах, где много курильщиков, я прошу людей не курить на моих занятиях.
Несколько лет тому назад, я участвовала в организации встречи для 30 языческих лидеров в Чикаго. На первом собрании я изложила несколько правил о том, чтобы не начинать на встрече языческие «звездные войны». Одна женщина позже сказала мне, что ее эти правила оскорбили. «Мы что, дети», бросила мне она, «что нам надо объяснять, как относиться друг к другу с уважением?»
…Поэтому на следующей встрече мы не устанавливали никаких правил. Встреча продлилась на два часа дольше, чем планировалось, люди разговаривали, не дожидаясь своей очереди и не слушая выступающих, и все только раздражались.
В конце я мягко предложила назначить ведущего и установить основные правила — не для того, чтобы ведущий всеми руководил, а просто, чтобы следить за ходом встречи. Правила были такими:
«Мы собрались в духе взаимоуважения. Это означает, что мы будем ждать своей очереди, чтобы высказаться, и не разговаривать, когда выступают другие. Когда настанет наша очередь, мы не будем говорить дольше, чем минуту, или две минуты, если мы говорим о действительно важном или сложном деле» и т.д.
Часто я пользуюсь таким соглашением со своими группами:
«У нас только полтора часа времени на это занятие, и моя задача заключается в том, чтобы создать для вас возможность научиться тому, что я вам обещала. Поэтому, возможно, мне придется прерывать вас, когда выбудете говорить, или закрывать дискуссию, даже когда она вам интересна. Это не означает осуждения с моей стороны, и мы всегда можем поговорить попозже. Согласны ли вы на это?» Все кивают, а значит, я получила их согласие, и если после этого мне придется прерывать их, они уже не будет сильно сопротивляться.
Если кто-то ведет себя невежливо, я без проблем могу удалить его или ее со своего занятия. Обычно это происходит после 2-3 предупреждений. И это помогает — есть разница между человеком, который просто не понимает, что из за него или ее мы попусту теряем время и отвлекаемся, и тем, кто сознательно ведет себя как всезнайка, или того хуже.
Обычно мне не приходится специально устанавливать правило не бить друг друга, но если я виду дискуссионный клуб, то могу сказать, чтобы люди не стучали кулаком по столу, не тыкали пальцами в лицо другим, не орали и не переходили на личности.
Вот наиболее стандартные договоренности, которые я предлагаю на каждом мероприятии, включающем в себя работу по глубинной трансформации личности.
Мы все проявляем друг к другу уважение, и это выражается в следующем:
Я прошу каждого участника слушать других, когда они говорят, не прерывать их и не вести посторонние разговоры.
Я также прошу, чтобы вы слушали людей, но не предлагали им свои идеи и не поправляли их. Просто выслушайте их.
Я прошу, чтобы каждый участник, когда настанет его очередь говорить, говорил с позиции своего опыта, используя «я-сообщения»; если вы не понимаете, что это такое, не волнуйтесь. Я могу попросить вам перефразировать то, что вы говорите, чтобы посмотреть, как от этого изменится ваше восприятие собственных слов.
Я прошу каждого человека отвечать за себя. Это значит, что если вам нужно выйти, то позаботьтесь об этом сами. Спрашивать разрешения не нужно, но если пойдете курить, отойдите настолько далеко, чтобы сюда не долетал дым.
Это также подразумевает личную ответственность за собственные эмоции. Если мы обсуждаем эмоциональную тему, и вы хотите высказаться, выскажитесь. Если у вас на что-то эмоциональная реакция, и вы начинаете плакать, я не буду подходить к вам и утешать вас. Если вам что-то нужно, например, чтобы вас обняли, попросите об этом, но я не буду строить предположения по поводу того, что вам нужно и прошу всех придерживаться того же правила. Подождите, пока другой попросит вас о чем-то, и не предполагайте, что ему или ей нужно утешение. Да, бывает неловко продолжать говорить, когда рядом кто-то плачет. Но если вы сами подойдете и начнете утешать человека, вы можете прервать происходящие с ним важные процессы, которые ему в это время нужны.
Пожалуйста, следите за временем, когда выступаете. У нас будет несколько случаев высказаться на разные темы. Попробуйте высказаться кратко. У нас с вами мало времени, и необходимо, чтобы каждый человек имел возможность высказаться.
Иногда есть и другие договоренности, которые я предлагаю, такие как договоренность о конфиденциальности, а некоторые я иногда особо не акцентирую (например, ответственность за эмоции).
Вести языческие мероприятия довольно непросто еще и из за «стандартного языческого времени», т.е. вошедшей в поговорку привычке язычников опаздывать. Когда я веду занятие, оно состоит из различных «слоев» — мы повышаем интенсивность переживаний, продвигаясь с каждым слоем вглубь, и успех работы зависит от процесса роста доверия в группе.
Во многом этот процесс зависит от того, что произойдет во время первых 15 минут занятия.
Введение (1-2 минуты)
Основные правила (1-2 минуты)
Перекличка (5-15 минут), на которой каждый участник говорит, почему он пришел на занятие. В большой группе это можно проделать методом мозгового штурма, но обычно я даю возможность сказать всем — хотя бы назвав свое имя.
Представьте, что кто-то приходит на 5 минут позднее. Опоздавшие пропускают основные правила. Что означает, что мне придется решать, повторять ли их ему/ей, или нет. При этом я понимаю, что если я не договорюсь с ними о правилах, то есть риск, что правила будут нарушаться. И так происходит всегда: часто, когда я выбираю не повторять правила, опоздание как раз и является одним из нарушений основного правила приходить вовремя.
Теперь представьте, что кто-то приходит на 15 минут позднее. Они входят, когда люди рассказывают, почему они здесь, но сами пропустили все рассказы, которые уже прозвучали. На некоторых семинарах личностного роста, следующий шаг в программе — предложение темы, по которой каждый должен поделиться своим опытом. Но когда новый человек приходит в середине процессе, люди могут почувствовать себя уязвимыми. Структура семинара, близость участников и взаимные соглашения формируют на семинаре ту атмосферу безопасности, которая необходима для эффективной групповой работы.
То же касается ритуала; безопасность и близость в группе создается со временем, когда люди делятся друг с другом своими переживаниями, мнениями и опытом внутри общего пространства, где действуют ясные договоренности.
Как лидер и ведущий, я много читаю о психологии, расстройствах личности, разнообразии модальностей обучения и по многим смежным темам. Большая часть того, что я преподаю на занятиях по ведению ритуалов, основана на психологии обучения, чем на какой-нибудь религиозной или магической традиции.
Другими словами, я упорно пытаюсь понять людей. Мне надо понимать разницу между поведением человека, который сознательно ведет себя плохо, потому что любит всяческую «драму», поведением того, кто не различает сигналы, и кому можно объяснить, что его/ее поведение неприемлемо, и теми, кто принадлежит спектру аутизма и неспособен читать язык тела.
Женщина, о которой я упомянула, рассказывая об интенсиве по ведению ритуала, по-видимому, проявляла поведение, свойственное людям с черепно-мозговыми травмами или аутистам. Ее поведение не заключало в себе никакого дурного умысла — она просто не понимала языка тела, и не могла осознать неуместность того, о чем говорила.
Я бы пустила ее на публичный ритуал, если во время его она бы не мешала другим, но ее присутствие на семинаре по лидерству, учитывая к тому же вред, который ее поведение причиняет окружающим, неуместно.
К тому же, на семинарах и других мероприятиях я часто встречала много людей, которые просто слабо социализированы, или которые выросли с социальными ожиданиями, отличными от моих. Например, я сама когда-то была забитой и застенчивой девочкой, пытавшейся скрыть свою застенчивость за глупыми шутками. Я не могла даже устанавливать с людьми зрительный контакт. Я не знала, как мне быть социальной, как общаться с людьми, не выставляя себя полной дурой.
И я поведаю свою страшную тайну: когда я попадаю в окружение людей, которые лишают меня уверенности, я иногда возвращаюсь к такой модели поведения. Я замечаю это, когда начинаю испытывать сильное беспокойство, и глупыми шутками пытаюсь ослабить напряжение ситуации. Поэтому, поверьте мне, я действительно сочувствую социально дезориентированным людям.
В то же время, моя обязанность ведущего — создать пространство для групповой работы.
Иногда я провожу с людьми, мешающими работе группы, беседы наедине. Такие беседы я могу проводить только с теми, кто регулярно ходит на мои семинары, ритуалы и другие мероприятия, и чье поведение мешает другим. Если мое энергетическое сканирование человека показывает, что он/она социально дезориентированы, как некогда была я сама, я поговорю с ними о том, какое негативное влияние их проблемы оказывают на всю группу, и дам им направление, в котором они смогут работать со своим поведением.
Однако есть люди, с которыми я ничего не смогу поделать, каким бы великолепным лидером или учителем я бы ни была. Это «тролли», т.е. люди, которые любят сеять конфликты и напряжение ради их самих. Есть также различные виды расстройств личности, которые не лечатся, например, социопатия/психопатия (сейчас называемая антисоциальным расстройством личности), а также пограничные расстройства и нарциссизм.
Я готова тратить свое время и силы только на тех людей, кто действительно согласен сотрудничать со мной.
Ведущий — это тот, кто делает работу группы легче. Это не означает, что самому ведущему будет легко, но трудности можно преодолеть длительной практикой. Чем лучше вы будете понимать людей и их поведение, тем легче станет устанавливать в группе работающие соглашения, и ограничивать неприемлемое поведение.
| Рубрики: | Психология/Управление Самопознание |
| Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |
