В истории отношений России и Крымского ханства, насчитывающих не одно столетие, век XVI занимает особое место. Сложившийся в конце XV века русско-крымский союз, направ­ленный против Большой Орды, оказался непрочным, ибо строился на принципе «против кого будем дружить». И когда в 1502 году Большая Орда окончательно распалась, переход Москвы и Крыма к прямой конфронтации был вопросом времени.

Мемориал Судьбищенской битвы (Орловская область)

Наиболее напряженными страницами русско-крымского противостояния стали 50-е — 70-е гг. XVI века, когда на крымский престол взошел хан Девлет Гирей I. В правление этого хана крымская угроза для Москвы стала как никогда серьезной. За 26 лет правления Девлет-Гирей и его сыновья совершили или приняли участие в 13 походах против России.

Портрет Девлет-Гирея I

В мае 1571 г. Девлет-Гирей добился самой громкой победы над русскими за всю исто­рию русско-крымских войн — его воинство сумело нанести поражение полкам Ивана Грозного под самыми стенами Москвы, а затем сожгло столицу Русского государства, подвергнув опусто­шению ее окрестности. Однако, попытавшись закрепить свой неожиданный успех предыдущего года, Девлет-Гирей в 1572 году вновь пошел на Москву, рассчитывая на этот раз довести начатое дело до конца. Этим его надеждам не суждено было сбыться — в многодневной битве при Моло­дях, небольшом подмосковном селе, «царево» войско потерпело сокрушительное поражение от полков Ивана Грозного. Разгром был настолько серьезным, что даже в самое трудное для Москвы время, в конце 1570-х — начале 1580-х гг., когда король Речи Посполитой воинственный Стефан Баторий отбивал у русского государя город за городом, крымцы не сдвинулись с места, не попытались взять реванш за неудачу 1572 года.

Поводом для начала конфликта хана с Иваном IV стал «казанский вопрос». Едва взойдя на царство, молодой московский царь очень скоро попытался разрешить «казанскую проблему» в выгодном для Москвы ключе и в итоге 2 октября 1552 г. Казанское ханство перестало существо­вать. Естественно такое развитие событий не устраивало Крым и еще в ходе подготовки москов­ского похода на Казань, Девлет-Гирей предпринял поход на город-крепость Тулу. Этот поход Девлет — Гирея закончился неудачей — как писал князь Курбский, участник сражения под Тулой, «войска ж татарского аки третина, або вящее, остала была в загонех, и шли ко граду, надеящеся царя их стояща. Егда ж разсмотриша и уведаша о нас, ополчишася противу нас». Схватка была жестокой и длилась, если верить князю, 2,5 часа, но закончилась победой русских — «помог Бог нам, християном, над бусурманы, и толико избиша их, яко зело мало осталось их, едва весть в орду возвратилась».

Копенгагенский портрет (парсуна) Ивана IV Грозного.

Урок, преподанный русскими воеводами Девлет-Гирею под Тулой, пошел впрок, поэто­му, когда встал вопрос о помощи астраханскому хану Ямгурчи, Девлет-Г ирей ограничился по­сылкой астраханцам 13 пушек и отправил в Москву послов с требованием дани. Однако Иван Грозный в резкой форме отклонил требования хана и в ответ на перспективу новых крымских набегов продолжил строительство крепостей на «украйне», перекрывая городами пути возмож­ных татарских рейдов. Одновременно летом 1554 года русские войска взяли Астрахань, и как говорилось ранее, посадили на астраханский трон ставленника Москвы хана Дервиш-Али.

Таким образом, напряжение между Москвой и Крымом продолжало нарастать и в 1554 году Девлет — Гирей и его вельможи предприняли новую экспедицию против Московского госу­дарства. К ее организации хан отнесся чрезвычайно ответственно. Он постарался под­держать у Ивана и его советников видимость своей готовности продолжать мирные переговоры, одновременно пустив слух, что собирается ударить на адыгских князей.

Не доверяя хану, в Москве заблаговременно развернули оборонительную завесу на «Бе­регу». 5-полковая рать во главе с воеводами князем И.Ф. Мстиславским и М.Я. Морозовым в конце марта начала занимать позиции на Оке, в треугольнике Коломна-Кашира — Зарайск. Кроме того, 11 марта Иван IV с боярами «приговорил»: «…послати на крымские улусы воевод боярина Ивана Васильевича Шереметева с товарьщи…».

Конечной целью похода, согласно Никоновской летописи и разрядным записям, был за­хват татарских табунов, что паслись на т.н. Мамаевом лугу на левобережье Днепра в его низовь­ях, и одновременно стратегическая разведка намерений крымскою хана [4: 5]. Однако, как счита­ет ряд историков, скорее всего основным намерением Ивана IV и его воевод было проведение крупномасштабной наступательной операции против крымских татар, в которой войскам, прида­ным под начало Шереметева, по меткому выражению В.В. Пенского, отводилась роль наковаль­ни, на которую бы обрушился удар молота в виде главных сил русских ратей.

Рассмотрим, сколько стрельцов было в составе войска Шереметьева. Согласно Никонов­ской летописи, для участия в походе под началом Шереметева, представителя старомосковского боярского рода, было выделено «…детей боярских 4000, а с людми их и казаков и стрелцов и кошевых людей тринатцать тысяч». Данная цифра вызывает сомнения. Стрелецкое войско было образовано незадолго до описываемых событий, и, как говорилось ранее, насчиты­вало 6 статей по 500 человек в каждой. Как опять же говорилось ранее, спустя 8 лет, идя на По­лоцк, Иван IV возьмет с собой примерно 4-5 тысяч стрельцов и большую часть своего войска, но масштабы похода Шереметьева и Полоцкой кампании явно не сопоставимы. Скорее всего в рас­поряжении Шереметьева было 1-2 стрелецких прибора (примерно 1000 человек). Общая же численность рати Шереметьева скорее всего насчитывала до 10 тысяч человек, в т.ч. около 2-3 тыс. стрельцов и казаков и 7-8 тыс. детей боярских и их людей. Сама рать Шереметева включала в себя три полка: большой, передовой и сторожевой.

Стрельцы Русского государства XVI века

По плану «ставки» Ивана IV сбор основных сил рати Шереметева должен был состоять­ся в Белеве на Николин вешний день (9 мая), а вспомогательных сил из северских городов под началом почепского наместника, каширского сына боярского И.Б. Блудова — тогда же в Новго- род-Северском. Отсюда воеводы должны были начать марш на юг, в пределы Дикого Поля и соединиться в верховьях рек Коломак и Мжи (юго-западнее нынешнего Харькова). Прошел почти месяц от назначенной даты сбора, прежде чем на Троицын день (в 1555 г. он при­шелся на 2 июня) войско Шереметева начало марш по Муравскому шляху. Темп марша был небольшой — в среднем в день русская рать проходила по 20-25 км.

Тем временем татарское войско в конце мая выступило на север к русским рубежам. В составе татарской армии выступили «гвардия» Девлет-Гирея — стрелки-тюфенгчи, вагенбург («гуляй-город»), ханский «двор», «дворы» татарских мурз и татарское ополчение. Делая пример­но по 30 верст, ханское войско к 18 июня вышло к Северскому Донцу. На следующий день вой­ско в четырех местах начало переправляться через Донец. В это время татары и были замечены русской разведкой.

В субботу 22 июня к И.Б. Шереметеву, который к тому времени уже вышел к месту встречи с отрядом И. Блудова и соединился с северскими и смоленскими детьми боярскими, «прибежал» станичник Иван Григорьев с сообщением от Л. Колтовского о переправе татар через Донец. Аналогичная весть была получена и от сторожи, что была послана в р-н Святых гор, находившихся в 10 верстах ниже по течению от места впадения Оскола в Северский Донец «с крымской стороны».

Для воеводы стало очевидным, что хан, выступив с войском из Крыма по Муравскому шляху, примерно 15-16 июня достиг развилки степных дорог в верховьях реки Самары и, повернув на восток, дальше продолжил марш по Изюмскому шляху». К тому времени, когда Шереметев получил известие о татарах, Девлет-Гирей уже успел продвинуться в северном на­правлении на 70-90 км и находился восточнее Шереметева примерно в 150 км. Не теряя времени, воевода приказал стороже «сметить сакмы», а сам, «призывая Бога на помощь», пошел к татарской сакме.

Хан, не догадываясь о своих преследователях, быстро шел на север. Приблизившись к русской границе, Девлет-Г ирей дал своему войску, по татарскому обычаю, отдых и здесь оставил свой обоз- «кош» вместе с половиной коней, максимально облегчив свое воинство перед последним броском. Длившаяся несколько дней остановка татарского войска на Сосне позволила Шереметеву нагнать неприятеля. Воевода решил атаковать ханский обоз — кош.

1 июля посланные воеводой вперед головы Ш. Кобяков и Г. Жолобов (один из первых стрелецких голов Ивана IV) «со детьми боярскими многими» взяли ханский обоз. В руки русских, согласно летописи, попало «лошадей с шестьдесят тысящ да аргомаков з двесте да восемьдесят верблюдов».

Шереметев, отправив добычу частично в Мценск и частично в Рязань, сам 2 июля продолжил преследование ханской армии. Этот успех оказался для воеводы последним. Девлет- Гирей получил сведения о том, что на него движутся главные силы русской рати во главе с Иваном IV, кроме того он узнал, что его кош захвачен русскими. Потеря коша поставила хана в затруднительное положение — потеря половины лошадей ставила крест на маневренности татарской армии, что было ее главным козырем. Хан решает повернуть назад, нанести удар по войску Шереметева, имея в запасе несколько дней, разгромить его, отбить хотя бы часть обоза и табунов, а затем поспешно, избегая столкновения с главными силами русского войска, отступить в Поле.

Для Шереметева такое решение хана оказалось неожиданным. Значительная часть его войска была отправлена перегонять захваченные табуны, а сам он с оставшимися ратниками продолжал движение на север. 3 июля в полдень у урочища Судьбищи русские полки столкнулись с татарским авангардом. Здесь и состоялась эта, по словам Н.М. Карамзина, «ознаменованная славой отчаянная битва».

Первоначально успех сопутствовал рати Шереметева. Татарское войско сильно растянулось на марше и вступало в бой по частям, что позволило Шереметеву успешно отражать атаки неприятеля и контратаковать. В серии конных схваток, начинавшихся с «лучного боя» и переходивших затем в «съемный» (т.е. рукопашный) бой и длившихся около 6 часов, сотни детей боярских, действовавших при поддержке стрельцов и казаков, «передовой полк царев и правую руку и левую потоптали и знамя взяли Шириньских князей». Казалось, что победа вот-вот будет достигнута, однако допрос пленных показал, что главные силы крымцев еще не вступали в бой.

Обе стороны заночевали на поле боя, готовясь возобновить с утра сражение. Видимо, именно тогда стрельцы, казаки и кошовые детей боярских завели кош в дубраву и устроили здесь «засеку», которой предстояло сыграть важную роль на следующий день. Тогда же были посланы гонцы к Г. Жолобову и Ш. Кобякову с приказом срочно вернуться к главным силам. Однако к утру в лагерь вернулось всего лишь около 500 ратников, остальные не решились оставить столь богатую добычу и продолжили гнать табуны к Мценску и Рязани.

Татарский пехотинец с огнестрельным оружием. XVI век

Ночью на поле боя прибыл Девлет- Г ирей с основными силами крымского войска, своей гвардией (в т.ч. мушкетерами- тюфенгчи) и артиллерией. Выслушав доклады своих военачальников и показания пленных, хан отказался от первоначального плана отступления. Перегруппировав свои силы, Девлет-Г ирей вознамерился утром следующего дня взять реванш за унизительные поражение накануне и утрату обоза.

4 июля сражение возобновилось. Русские ратники храбро сражались. Как писал князь А. Курбский, русские «…так бишася крепце и мужественнее теми малыми людьми, иже все были полки татарские разогнали. Царь же един остался между янычары: бо было с ним аки тысяща с ручницами и дел не мало…». Однако попытки русских ратников атаковать позиции ханской гвардии, предпринятые в 6-м часу утра, были отражены мушкетным и артиллерийским огнем. При этом был тяжело ранен и едва не попал в плен И.В. Шереметев, под которым был убит конь. Это ранение и стало поворотным моментом сражения. Как писал все тот же Курбский: «Татаровя ж, видевшее царя своего между янычары при делех, паки обратишася; а нашим уже справа без гетмана помешалась…».

После ранения Шереметева перевес перешел на сторону татар. Конные схватки продолжались, по сообщению Курбского, еще почти 2 часа, и около «пятово часу дни» (т.е. в 8-м часу утра) «…большую половину войска христианского разогнаша татаровя, овых побиша, храбрых же мужей не мало и живых поймано…». Те, кто не погиб или не был взят в плен, «з бою съехали, розметав с собя оружие» и порознь, врассыпную устремились на север, к Туле

"Знатный крымский воин", Художник О. Федоров.

Однако не все русские ратники обратились в бегство. Именно к Судьбищенской битве относится упоминание о применении стрельцами в полевом сражении естественных укреплений, а именно засеки. В критический момент боя окольничий А.Д. Басманов-Плещеев и С. Г. Сидоров с частью воинов сумели отступить в дубраву, где стояли их коши. Здесь Басманов «велел тут бити по набату и в сурну играти». На его призыв «съехалися многие дети боярские и боярские люди и стрелцы», которые заняли в дубраве оборону и «осеклись». Трижды хан при поддержке огня артиллерии и мушкетеров подступал к русской засеке и трижды был отражен. Во время этой героической обороны получил вторую рану «из затинной пищали по колену» храбрый С.Г. Сидоров. Спустя пять недель он скончался от ран в Москве, приняв перед смертью схиму.

А. Басманов — Плещеев

Убедившись в том, что взять русский лагерь без больших потерь невозможно и опасаясь удара главных сил русской рати во главе с Иваном IV, двигавшейся в это время к Туле, Девлет- Гирей примерно в 18.00 отдал приказ прекратить атаки и начать быстрый отход на юг. На следующий день татары достигли р. Сосны и «перелезли» через нее, совершив 60-км марш менее чем за сутки.

Подведем итоги сражения. При Судьбищах встретились достойные противники и победу Девлет-Гирей одержал только за счет значительного численного перевеса. Однако его победа была пирровой. Согласно Никоновской летописи, безвозвратные потери с русской стороны (т.е. убитыми и пленными) составили 320 детей боярских и 34 стрельца, в других летописях приводятся явно завышенные сведения о потерях — 2 тыс. детей боярских, 5 тыс. их послужильцев и кошовых и те же самые 34 стрельца.

Лицевой летописный свод: «О посылке государевой на стада Крымские. В том же году в месяце июне послал государь на стада крымские воевод в Мамаилуе: в большом полку боярина Ивана Васильевича Шереметева да окольничего Льва Андреепича Салтыкова, в передовом полку окольничего Алексея Даниловича Басманова»

 Алексей и Федор Басмановы с владыкой Филофеем в Рязани ожидают прихода крымских татар

Даниил и Федор Басмановы отбивают атаку татар под Рязанью

Алексей и Федор Басмановы отправляют пленных татар к Ивану IV

Потери татар в сражении неизвестны, но, очевидно, они были больше, чем у русских. Несмотря на поражение русских войск в сражении «на Судьбищах», в Крыму и в Москве поход Девлет-Гирея на Русь считали неудачным. Впервые в истории русско-крымского противостояния большая русская рать углубилась далеко в Поле, впервые русские попытались предпринять активные действия за пределами своих владений и, хотя русское войско и потерпело неудачу, однако же это поражение, как отмечал в конце XIX в. русский исследователь А.П. Барсуков, относилось к разряду тех, что «славнее победы». Выход главных сил Крымского ханства во главе с ханом Девлет-Гиреем к московским рубежам был сорван, а сами татары понесли большой урон и в людях, и в конях, не говоря уже о том, что их моральный дух и вера в нового хана были существенно подорваны.

Говоря о действиях московских стрельцов в Судьбищенской битве, следует отметить вот что. Стрельцы в этом сражении продемонстрировали преобладание огневой тактики ведения боя, в полевом бою без должного прикрытия стрельцы оставались уязвимыми для противника, ввиду невысокой скорострельности фитильных пищалей. Это вынуждало московских воевод выбирать такие позиции и вступать в боевое столкновение с противником, в частности с татарами, только тогда, когда есть возможность укрыть стрельцов за препятствиями. Во многом именно действия стрельцов с опорой на полевое укрепление — засеку — позволили московской рати нанести крымскому войску потери, превышавшие собственные.

Источник...