Муж святой Моники, Патриций, воспитанный в традициях языческой «морали», не считал нужным быть верным своей супруге. Он даже не стеснялся делиться с ней впечатлениями после очередной измены. Но жена молчала, каждый раз прощая своего супруга. Более того: святая сумела устроить семейные отношения так, что в доме всегда были мир и уют. И вспыльчивый муж ни разу за всю их совместную жизнь не посмел поднять на нее руку.

Подруги Моники, чьи суженые не отличались галантной обходительностью с ними, часто приходили на встречу к ней побитые: с синяками и ссадинами на лице. И каждый раз удивлялись, почему та всегда так радостна и никогда не жалуется, без единой царапины при таком вспыльчивом муже. Так святая медленно подтачивала его черствое сердце, приготавливая его к встрече со Христом.

Ее сын, Августин, устроив себе прекрасную карьеру благодаря проницательному и подвижному уму, рано начал вести разгульную жизнь. Молодой ученый в поисках истины примыкал к различным религиозным и философским течениям. Сложно представить, как страдало сердце верующей матери, когда она видела своего сына последователем то одной, то другой новомодной секты. Он не хотел быть христианином, и мать терпела, молилась и прощала его непокорность. День за днем, долгие годы.

И великое прощение Моники принесло свой плод: и муж, Патриций, и любимое чадо, Августин, стали христианами. Последнему суждено было стать великим святым и богословом.

Его начинают пытать согласно тогдашнему закону. Результат тот же. Тогда светский суд «за совершенное святотатство и воровство» приговорил святого к отсечению обеих рук. Дулу повели к месту казни. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Наблюдавший за мучениями и приговором святого настоящий преступник был настолько потрясен, что совесть его не выдержала и он публично во всем признался. Следом заговорила совесть и самих монахов. Они бросились к Дуле, прося у него прощение за нанесенные обиды, за муки, которые ему пришлось перенести на суде. Но преподобный только благодарил их за радость страдать безвинно, за возможность подражать Христу.

Он умер три дня спустя в своей келье, во время коленопреклоненной молитвы.

4 февраля 1905 года возле Никольской башни Кремля раздался взрыв. То была бомба, брошенная в карету, где в это время находился Сергей Александрович, муж Елизаветы Федоровны. Великий князь погиб на месте. Убийцу, Ивана Каляева, схватили. Спустя три дня вдова пришла к нему в тюремную камеру и простила его от имени своего мужа.

Принцесса Гессен-Дармштадтская, Елизавета Федоровна 15 июня 1884 года сочеталась браком с великим князем Сергеем Александровичем (братом императора Александра III). Они прожили в любви и согласии 19 счастливых лет. Князь Константин Константинович, родственник и близкий друг Сергея Александровича, вспоминал: «Он рассказывал мне о своей жене, восхищался ей, хвалил ее. Он ежечасно благодарит Бога за свое счастье». Но эпоха смуты, наставшая в России в начале XX века, разучила их.

Посетив заключенного Каляева, Елизавета Федоровна оставила ему Евангелие. Более того: она ходатайствовала перед императором о его помиловании, сознавая сложность политической ситуации в стране. Великая княгиня надеялась, что проявленное милосердие со стороны власти смягчит сердца террористов и революционеров.

Однако Николай II отказал в ее просьбе. Впоследствии Елизавета Федоровна оказывала финансовую помощь семье казненного.

Этим подвигом великого прощения начался ее монашеский путь, который оборвался в 1918 году мученической кончиной.

Святитель Тихон (1865–1925)

Против него была вся государственная система. Он делал все ради спасения Церкви. Его предали ближайшие друзья и сподвижники, как только он оказался в заточении. Тем не менее опомнившихся и раскаявшихся он прощал и стремился вернуть обратно в лоно Церкви.

Святитель Тихон стал Патриархом Московским и всея Руси в мрачную для страны эпоху: только-только отгремели две революции. Старые имперские порядки рухнули. Общество стояло на пороге гражданской войны. Новая государственная верхушка выбрала антирелигиозный курс, вместе с которым начались гонения и притеснения христиан, первые расстрелы. С самого начала Патриарх прекрасно понимал, что его ожидают только скорби и тяжелейшее бремя ответственности в такое отчаянное время.

В день своего избрания на Патриарший престол он сказал: «Ваша весть об избрании меня в патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: Плач, и стон, и горе, и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекиль (см. Иез 2:10; 3:1. — ред.). Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении».

Первые же его публичные обращения с осуждением бесчинств и террора предопределили разрыв между Патриархом и властью. Фактически святитель Тихон был объявлен персоной нон грата.

Стараниями большевиков в Церкви было создано искусственное раскольническое движение — «Живая Церковь» — которое своей главной целью поставило «модернизацию». Оно выступило против Патриарха, поддерживая власть, включая изъятие храмов в свою пользу и аресты так называемых тихоновцев.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) (1877–1961)

Долгих 11 лет этого человека ни за что, по его собственным словам, протаскали по разным ссылкам и тюрьмам. Его пытали в застенках Лубянки. Святого пытались сломать, заставив отречься от веры. Но не смогли. «Я полюбил страдание», — скажет впоследствии святитель Лука (Войно-Ясенецкий).

В миру Валентин Феликсович был блестящим хирургом, сделавшим несколько важных медицинских открытий. После революции, в условиях новой атеистической реальности профессор категорически отказался молчать о своей вере. Более того: он принял сан епископа. С тех пор его начали травить.