Я легла спать ближе к 3 часам ночи, когда в комнату вполз умирающий мужчина, немного за 30 лет. Он явно не брился и не стригся несколько месяцев. Камуфляжного цвета одежда вся пропитана грязью и кровью. Он тяжело дышал и хрипел, упав навзничь напротив моей кровати у комода. Я сказала, что он может встать и не чувствовать боли, как раньше. Он встал, будто с ним ничего не случилось. Сказал, что зовут его Григорием и жил он в Украине. Об остальном говорил мало и сумбурно, потому что больше всего печалился о своей дочке, а может и жене:
– Боже мой! – неожиданно вскрикнул он. Как же теперь моя девочка будет без меня? Кто же теперь защитит мою малышку, Аленку?
Он обхватил со следами пыток посиневшими руками окровавленную голову и замолчал. Задавать вопросы было бессмысленно, и я предложила уйти в свет.
10.06.16г.

Далеко за полночь в комнату ввалилась небольшая группа мужчин. Они повалились друг на друга, как мешки с картошкой, и не могли встать. Ощущение ватности и мягкости, будто в теле отсутствовал скелет. Это говорило о том, что их физические тела превратились в полуразложившиеся трупы, а души потеряли чувство реальности. Я просто указала на луч, явив его как можно ближе к ним.
Сегодня разгар магнитной бури. Нынешняя буря никак не сказалась на моем самочувствии, а вот тонкоматериальный план чутко отреагировал – эти души, будто силой были перемещены и вдавлены в пространство моей комнаты.
11.06.16г.

Мы ночевали на даче, и в свете ночника я увидела мужчину лет 40, стоящего ближе к изножью моей кровати: крепкого телосложения с пушком на лысине в белой футболке и трениках (спортивные штаны а-ля совдепия). Он стоял недвижимо, а вместо глаз и вокруг глазниц темные пятна. Я заговорила, и мужчина приблизился на пару шагов.
‒ Нет, я не военный и в зоне АТО не был… простой житель несчастной страны, из Житомира. Меня на улице взяли в мае – одет был подозрительно. Хотя, что подозрительного в старых шмотках простого физрука? Что вещи ношу аккуратно, живу экономно, да так что остался еще не ношеный спортивный костюм, выданный в школе еще Бог знает когда? И все мучения мои вот эти, – показывая на лицо и опухшие, израненные кисти рук, ‒ только потому, что признаваться не хотел, что я разведчик. Говорить, что я местный, было без толку. Этим ушлепкам обкуренным вообще не нужны доказательства. Хорошо, что от болевого шока терял часто сознание и мало что помню из пережитого в том аду.
‒ А почему раньше не пришли?
‒ Не смог долго сориентироваться. Там такой туман и холод, и никого на километры. Только силуэты жуткие иногда проходили. Я даже интересоваться не стал, кому они принадлежат. Слышал голоса других заблудившихся, но после увиденных теней решил не отзываться.
Я предложила уйти. Он, выдохнув и, став менее скованным, поспешил уйти.

Знакомые из Мариуполя еще весной писали о разгуле «нациков-хунтят» со стрельбой посреди белого дня, о массе трупов, давних и уже этого года, в реке и в лесу около Славянска, и что отдельные территории очищают частники, почти тщетно зазывая людей деньгами. Но, несмотря на вести от знакомых, души еще реже приходят.
И лишь теперь ясна причина – само пространство загробного мира стало иным.
19.06.16г.

Я смотрела дома трехчасовые «Новости», когда в зал вбежал молодой мужчина: около 20 лет, высокий и худой, с небритостью на лице, в летней одежде, поверх которой накинута черная спортивная куртка. Он был чем-то напуган и пытался отдышаться. В появившийся луч он хотел забежать сразу, но я его остановила, задавая вопросы.
‒ Я – киевлянин. Схватили меня посреди улицы оперативно так… бежать нет возможности, свидетелей тоже нет – вечер жежь. А причина у них теперь одна – "враг народа". Нет, я слышал, что ребят увозят, и вернулись не все, но не думал, что буду одним из них.
Судя по его внешнему виду и душевному состоянию – физически долго его не мучили, больше пугали. Я спросила о том, от чего он бежал, когда оказался тут.
Он уже был готов шагнуть в луч, но опустил ногу, повернувшись ко мне, ответил:
‒ Там холодно и жутко. Какие-то звуки и большие тени. Мне пришлось долго блукать.
‒ А там еще люди есть?
‒ Да есть.
‒ Приведешь их?
‒ Нет. Я в туман не пойду, ‒ округлив глаза, испуганно тряс головой.
Поняв, что я его не собираюсь принуждать, спокойно шагнул в луч.
08.07.16г.

Уже за полночь в мою комнату ввалилась молодая женщина приятной полноты, упав навзничь у комода. Из одежды только длинная и уже не белая футболка с темной надписью на иностранном языке. Крашеная блондинка была мокрая с ног до головы. Обесцвеченные волосы прилипли к плечам и лицу, туш размазалась по щекам. Особо повреждений я не увидела, кроме нескольких больших синяков на руках и пухлых босых ногах. Молодая женщина была без сил и пыталась откашляться, отдышаться.
Я сообщила, что она может встать и что ей нечего больше бояться. Но она была так напугана, что еще не осознавала всего. Встав на ноги, она продолжала кашлять и хватать воздух ртом, опираясь ладошками в свои коленки. Потом она взволнованно заговорила, что нужно бежать, пока не обнаружили ее исчезновение, но при этом не помнила, как она выбралась.
‒ Где тебя держали?
‒ Наверно, на одной из тех пыточных СБУ, о которых многие говорят, но никто не знает, где они находятся, – уже более спокойно отвечала она. ‒ Я помню только камеры, многие из них пустые, и коридоры… все, как в тюрьме, ‒ вспоминая, немного помолчав, добавила, – меня по ним не раз водили.
‒ Сколько тебя там держали?
‒ Неделю… а может, месяц… я не помню, ‒ отчаянно пытаясь вспомнить, она прижала ладони к вискам. ‒ Да и важно ли это сейчас? Нужно бежать, пока они не догнали, ‒ снова разволновалась она.
Продолжать расспрос не виделось возможности, ввиду дикой паники этой души, и я указала ей на луч, появившийся рядом. Она с облегчением вздохнула, поспешив скрыться в нем.
19.07.16г.

Проснувшись на даче, я решила не торопиться вставать и под какую-то мистическую передачу дождаться «Новостей». А во время оных появился высокий мужчина, от волнения марширующий от двери к дальнему окну в конце комнаты и обратно. От быстроты движений я не сразу поняла, чья душа нашла дорогу ко мне. Только ощутила, что человек был в меру порядочный. В меру, потому как азарт мог завести его на сторону оппозиции или навлечь большие неприятности. А еще этот мужчина был мягким (превалировала женская энергия) и поддающимся чужому влиянию или мнению, хотя внешне создавалось противоположное впечатление. В какой-то момент он остановился у изножья моей кровати и, отойдя на пару шагов назад, присел на край совдеповского дивана под окном, опершись локтями в колени. Только теперь я могла его разглядеть. Это был Павел Шеремет. Тот самый, о котором пару минут тому сообщали в «Новостях».
Он закрыл лицо ладонями и забормотал в пространство:
‒ Мы много знали… мы очень много насобирали… и уговорились помалкивать. Бедная, бедная моя Притула… кто же тебя защитит?..
‒ Вы оба кого-то шантажировали? ‒ осторожно спросила я.
Он посмотрел на меня, не проронив ни слова. Немного помолчав, не сводя взгляда, выдохнул и резко встал. Обращаясь ко мне, мягко сказал:
‒ Давай показывай мне дверь в "Нарнию", ‒ на последнем слове он сделал ироничный акцент, поднял руку и забавно пошевелил пятерней.
Увидев рядом возникший луч, шагнув в него, более ничего не сказав.
20.07.16г.

Я завтракала дома в кухне, смотря «Новости» о крестном ходе по улицам Киева и о том, какие препятствия чинили на пути верующих радикалы. Неожиданно рядом появился молодой батюшка. Посмотрев несколько кадров с нападками на людей в крестном ходе, сказал:
‒ Тфу. Содом и Гоморра! Вот что бывает, когда нет Бога ни в душе, ни в стране. Богоотступники! Сатанисты! – тихо вопиял батюшка телевизору.
‒ А Вы откуда будете и давно ли убиты? – спросила я.
‒ Из-под Киева я… там служил в епархии. Убили в мае. Подкараулили у ограды храма в зарослях.
Только теперь я заметила пулевое отверстие в области грудной клетки и еле различимое кровавое пятно вокруг раны. Я предложила уйти и, увидев луч, этот батюшка, в отличие от других, не задавал вопросы и не сетовал, что это не по-христиански. Видимо, насмотрелся за это время на реалии загробного мира.

Относительно религии у меня свои взгляды, но тут я с батюшкой согласна. Когда в душе нет Бога, то это – безбожие, к какой бы религии человек себя ни относил. Но отсутствие Бога – это и отсутствие всего, в том числе и Сатаны, ввиду того, что и он часть божественного проявления, как свет и тьма. Отсутствие всего – пустота. Пустота, заменяющая душу в теле, любовь в сердце, разум в мозгах… тогда и творятся всякие зверства.
26.07.16г.

Сивилла.