Когда-то в Минске существовала не дюжина, как сегодня, а всего один университет. То есть, до 1921 года и вообще ни одного не было. А потом создали, и сразу с пятью факультетами. Появились лаборатории, библиотека, студенты и, естественно, преподаватели. И не только свои, белорусские, но и из-за рубежа!

С «иностранцами» были связаны удивительные истории. Одна из самых необычных — о том, что в начале 30-х годов в Минск собирался приехать на работу сам Альберт Эйнштейн. И не вина ученого, что его альянс с белорусской наукой не сложился.
Первое здание БГУ с табличкой на двух языках – белорусском и еврейском
Дело Эйнштейна
Часть 1
В 1928 году в списке профессоров БГУ появилось имя Якова Громмера. К этому времени Громмер, проработавший 14 лет бок о бок с создателем теории относительности, решил заняться самостоятельными исследованиями. Эйнштейн дал своему сотруднику рекомендательные письма, тот разослал их по европейским университетам. Но, несмотря на высокие рекомендации, из университетов шли вежливые отказы.

Причина была в том, что Громмер страдал редкой болезнью — акромегалией. Кисти и стопы профессора поражали своими размерами, а подбородок сползал на живот. Наконец, в октябре 1928 года пришло приглашение из БГУ. Громмер получил место профессора математики и переехал в Минск.


Яков Громмер и обложка написанной им вместе с Эйнштейном книги «Общая теория относительности и законы движения» (1927)
Два года спустя уже сам Эйнштейн, уставший от травли со стороны нацистов, решил уехать из Германии. И не куда-нибудь, а в наш город! По этому поводу ученый обратился за помощью к своему бывшему ассистенту. Тот вышел на руководство республики, и первый секретарь КПБ Николай Гикало позвонил в Кремль. Ответ Сталина был лаконичен:
Пусть сионист Эйнштейн играет на скрипке в своей синагоге и не лезет в чужие, — отрезал главный коммунист.


Путь в Минск был закрыт, и Эйнштейну ничего не оставалось как вместе с любимой скрипкой отправиться в Америку.

Словами «Жалкий псих…» начинается текст на карикатуре; фразой «Пока не повешен» заканчивается. Злобные шаржи на Эйнштейна в нацистской Германии появлялись во множестве
На этом легенда, некоторое время назад кочевавшая из газеты в газету, и завершается. Дальше публикаторы сокрушаются о том, что не будь «вождь и учитель» антисемитом, висеть бы сегодня при входе в БГУ соответствующей мемориальной доске, а самому университету носить имя Альберта Эйнштейна.

На самом деле у историйки было продолжение.

Часть 2
Через год после Громмера в БГУ появился еще один иностранец. Целестин Бурстин преподавал в Венском университете и был известен не только своими трудами по дифференциальной геометрии, но и активным участием в работе компартии Австрии. За что был изгнан с работы с «волчьим билетом», и в результате попал в Минск.

В столице советской Белоруссии на членство в партии смотрели иначе: в дополнение к профессорской должности он получил под свое начало недавно созданную кафедру геометрии.

Целестин Бурстин и «Математические труды» на белорусском и немецком языках
Бурстин быстро сдружился с вообще-то нелюдимым Громмером. В биографиях ученых было много общего: оба имели за спиной опыт западной жизни, оба были незаурядными математиками, обоим проще было говорить по-немецки, чем по-русски… Наконец, Целестин Бурстин тоже был знаком с Эйнштейном. Это знакомство в дальнейшем сыграло неожиданную роль в его судьбе.

В 1931 году Бурстина назначают директором вновь созданного физико-технического института, и он приглашает на работу Громмера. Венский эмигрант занимает все более заметное место в белорусской науке: становится академиком, председательствует на международных конференциях, публикует статьи за рубежом… В 1936 году он получает квартиру в только что построенном Доме специалистов.

В кв. №43 Дома специалистов жил Целестин Бурстин
Отсюда в злополучном 37-м его и заберут в тюрьму НКВД, так называемую «американку». Там под пытками он признает себя австрийским и польским шпионом, оговорит университетских коллег, сойдет с ума… И, наконец, 20 апреля 1938 года умрет в тюремной камере.

Ровно за пять лет до своей гибели, 20 апреля 1933 года, Целестин Бурстин отправил письмо Альберту Эйнштейну. В нем он сообщал о смерти Якова Громмера. Эйнштейн ответил из Бельгии — он был на пути в США, где его ждало место в Принстонском университете.

В Штатах великий физик и думать забыл о Минске. Он ничего не знал об аресте и смерти Бурстина. И уж тем более о том, что дело, по которому тот проходил, называлось «Делом Эйнштейна». Среди его фигурантов значился и к тому времени покойный Громмер — с 1937 года его имя было запрещено к цитированию.



Альберт Эйнштейн получает американское гражданство
История похожа на паззл: из прошлого доходят сваленные в кучу факты и «вещдоки». Если правильно их сложить, получится картина, напоминающая ту, что была в действительности.

В нашей историйке все вращается вокруг сталинской фразы. Не будь ее, жизнь Альберта Эйнштейна могла сложиться иначе. В этой «другой» жизни вместо Америки была бы «американка»; а вместо мемориальной доски — дощечка на могиле. И то лишь в том случае, если бы могила нашлась…

Место, где похоронен Целестин Бурстин, до сих пор неизвестно.

Серия сообщений "ИСТОРИЯ ЖИЗНИ":

всё что происходило в истории нашей страны

Часть 1 - Шпионы в «Синеокой», или Математическая историйка
Часть 2 - кругом одни они....