Мудрые люди говорят, что когда случается несчастье, то нет ничего тяжелее воспоминаний о тех днях, когда ты был счастлив. Шесть долгих лет я всеми силами старалась держать закрытой дверь в прошлую счастливую жизнь... Но... Время всё-таки немного лечит. Мне, наконец-то, захотелось приоткрыть ту запертую дверь, - я поехала в Коктебель.


Снять комнату в Коктебеле было чрезвычайно легко. Уже на автовокзале меня окружили "жильёсдатели" с табличками в руках, наперебой предлагая свои услуги. От их обилия я растерялась, буквально вырвалась из обступившей меня толпы, и решила искать "апартаменты" самостоятельно. И правильно сделала. Буквально через 10 минут я поселилась у милейшей старушки, в домике у моря. Все подробности быта опускаю, так как мне не терпится еще раз, вместе с вами, повторить мой путь к большому поэту, философу, художнику - человеку, собравшему вокруг себя плеяду талантов Серебрянного века, долгое время бывшему в забвении и, к сожалению, не очень читаемому и недопонятому и в наше время. (Хотя, у каждого из нас - свой поэт).

Коктебель был для нас с мужем знаковым местом - каждый год мы старались приехать именно сюда, к Максимилиану Волошину, профиль которого на горе Кара-Даг увековечила сама Природа.



И потому первый мой поход в Коктебеле был, конечно же, на гору Кучук-Енишар, где вот уже 84 года покоится этот удивительный человек.
Итак, на новом месте я проснулась очень рано - хотелось встретить рассвет над Коктебельским заливом.
И это было - прекрасно.



Несколько минут - и картина совершенно меняется - другие цвета, другое небо, другое море... И эта яркая - солнечная дорожка. Ловлю себя на мысли, что всё это я видела шесть лет назад. Значит, времени - нет! И я - не одна!
Здравствуй, новый день! Я - в Коктебеле!



А дальше я пошла по Набережной вдоль моря. Пока дошла до Дома Поэта, совсем рассвело. И вот - первая моя встреча с Волошиным после 6-летнего перерыва, в лучах солнца, выкатившегося из-за горной гряды.



Набережная была почти что пустынна.
И была тишина, и справа было море, и вдали были горы, и так легко было представить Волошина, живого, ранним утром выходящего из своего Дома, чтобы проделать долгий путь к горе Кучук-Енышар. Правда, тогда его путь вдоль моря был без асфальта и без прочих примет современной цивилизации.
Даю волю своим воспоминаниям и смотрю только в сторону моря, чтобы видеть то, что мы видели раньше - и этот берег, и это море, и небо, и облака, и горы справа, слева.
Оглядываюсь назад - Коктебель уже далеко позади.



Смотрю вперед: солнце уже достаточно высоко. Крайняя гора - это Хамелеон. Удивительная гора - в течение дня она всё время меняет свою окраску. Пока это не заметно - всё еще в туманной утренней дымке.



И , наконец-то, первый указатель: "Тропа Волошина", который, увы, затерялся среди прочих развлекающих услуг и аттракционов, предлагаемых сейчас Коктебелем.



А вот и начало Волошинской тропы.
Конечно, на этом транспаранте хотелось бы увидеть цитату из волошинской поэзии. Но я уже привыкла к подобным "броскам с небес на землю", поэтому не обращаю на неё внимание, а собираюсь со всеми своими маломощными силами, так как знаю, что мой путь будет не из лёгких.



Несколько шагов вверх по крутому склону, и начинают открываться прекрасные дали.



Первый взгорочек преодолен и можно увидеть весь наш абсолютно безлюдный предлежащий путь. В ушах звенит тишина, которую Марина Цветаева назвала "ветхозаветной". Где-то под ногами - "сирой полыни крестик"...
А я бессильна описать то, что сейчас чувствую. Только небожители, только настоящие поэты могут передать это ощущение простора, свободы и полной отстраненности от всего суетного.
Солнце светит всё жарче и жарче, идти вверх всё труднее и труднее. Порывы сильного ветра, раскачивающего ветви одиноких и скудных степных деревьев, охлаждают разгоряченное тело, развевают не только волосы и мысли, но и подходящие строчки . Как же хорошо, что со мной томик Волошинских стихов!



"Опять бреду я босоногий,
По ветру лоснится ковыль;
Что может быть нежней, чем пыль
Степной, разъезженной дороги?.."



Вновь оглядываюсь назад. Коктебель всё дальше и дальше.



А гора Волошина всё ближе и ближе. Видите вдали, на горе, правее её самой высокой точки - кустик? Это наша цель.
(Конечно, правильнее - не гора, а холм. Но всё-таки - высота 191 м н.у.м. Да и "восхождение на холм", как-то не звучит. Потому - пусть уж будет - гора...)



Последний этап пути очень тяжёл. Приходится почти что карабкаться вверх.



Но вот - еще одно усилие, и мы почти что наверху!

"Травою жесткою, пахучей и седой
Порос бесплодный скат извилистой долины.
Белеет молочай. Пласты размытой глины
Искрятся грифелем, и сланцем, и слюдой".



"Пройди по лесистым предгорьям
По бледным полынным лугам,
К широким моим плоскогорьям,
К гудящим волной берегам,
Где в дикой и пенной порфире
Ложась на песок голубой,
Все шире, все шире, все шире
Развертывается прибой".



И вот здесь, будучи почти что у цели, я услышала звуки гитары. Честно скажу, поднимаясь к Волошину, грустно думалось о том, что зарастает Волошинская тропа. Ведь на протяжении всего моего восхождения я не встретила ни одной живой души, ни одного единомышленника.



А здесь, на вершине горы, у могилы поэта, живописно расположился народ, который читал стихотворения и пел песни.
Как потом оказалось, это были участники Международного Цветаевского фестиваля "Моя божественная лира с твоей гитарою - сестра". Из подаренной мне программы фестиваля я узнала, что стала очевидицей "литературно-музыкального восхождения к могиле Максимилиана Волошина на холм Кучук-Енишары".
Нужно ли говорить о том, как я обрадовалась. И всё было как в моей далёкой молодости: поэты и поэтессы читали свои стихи, звучали песни под гитару на стихи Волошина, Цветаевой и поэтов Серебрянного века. А желающих прочесть стихотворения Волошина было столько, что пришлось ограничить число выступлений, так как группа должна была возвращаться в Феодосию.



И вот отзвучали стихи, закончились гитарные мелодии, и я осталась наедине с поэтом.

Хочу поделиться воспоминаниями Марии Степановны Волошиной (1887-1976) - второй жены поэта, которая по её завещанию покоится рядом с мужем:
"Лежит Масенька (так М.С. ласково называла своего мужа) на Кучук-Енишаре, потому что лет 10 тому назад, когда мы гуляли как-то под вечер по этим холмам,он, поднявшись туда по хребту, остановился..."-А вот тут ты, Маруся, меня положишь, когда я умру".- Почему здесь, а не дальше? - "Тут, лучше всего". Это было так далеко, ничего страшного мне не казалось...Масинька был здоров. Мы были как дети счастливы - и даже грусти у меня не мелькнуло. ....Месяца за 4-5 до своей кончины Масенька мне тоже сказал, глядя на свои любимые холмы "Ты Марусенька, непременно меня там положи". - Да что ты, Макс, ну как я тебя туда втащу, ты подумай, как это трудно!. "Это будет гораздо проще, чем ты думаешь - это будет очень просто". И это было очень просто. На татарских лошадках, на коктебельских замухрыжских лошадках, на расшатанной старой линейке, под жгучим августовским солнцем, в широком сосновом гробу, в оливковых ветках, в цветах и плодах, в своем обычном одеянье - белой длинной рубашке и в коротких белых штанах,..., со сложенными белыми ручками, в которые я вложила прядь своих волос, с головонькой на бок, со светлой улыбкой - лежал так тихо, так неподвижно и так безучастно мой Мася.Его везли, я сидела в изголовье гроба и обнимала мою дорогую головоньку. И кажется, всё это было очень просто. Довезли до самого места, на руках не несли, - никого не затруднили. Мне говорили потом, что все шли очень легко, как будто бы Мася вёл всех на прогулку - о том, что его хоронят, говорят, не было ощущения, а просто Макс всех ведёт на прогулку..."

Пожалуй, лучше Марины Цветаевой никто не сказал об этом необыкновенном месте. Хотя Марина Ивановна никогда не была в Коктебеле после смерти Волошина.

"Ветхозаветная тишина,
Сирой полыни крестик.
Похоронили поэта на
Самом высоком месте.
Так и во гробе еще — подъем
Он даровал — несущим.
...Стало быть, именно на своем
Месте, ему присущем.
Выше которого только вздох,
Мой из моей неволи.
Выше которого — только Бог!
Бог — и ни вещи боле..."



По давней, неизвестно когда и кем придуманной традиции, к могиле Волошина несут коктебельские камешки. С недавних пор на камешках пишут свои желания. Говорят, что они сбываются...



Я долго стояла над Коктебельской долиной . Передо мной открывались необозримые дали:

"Гряды холмов отусклил марный иней.
Громады туч по сводам синих дней
Ввысь громоздят (все выше, все тесней0
Клубы свинца, седые крылья пиний,
Столбы снегов"…



Ах, как же мне помогал сейчас томик Волошинских стихотворений. Какое успокоение, а, вместе с тем, и порыв шли к моей душе от этих живописных природных картин и от строчек большой поэзии.

"Моя земля хранит покой,
Как лик иконы изможденной.
Здесь каждый след сожжен тоской,
Здесь каждый холм – порыв стесненный".



"...На бурый стелется ковер
Полдневный пламень, сух и ясен,
Хрусталь предгорий так прекрасен,
Так бледны дали серых гор!".



"Равнина вод колышется широко,
Обведена серебряной каймой.
Мутится мыс, зубчатою стеной
Ступив на зыбь расплавленного тока".



"Ветшают дни, проходит человек.
Но небо и земля — извечно те же.
Поэтому живи текущим днем.
Благослови свой синий окоем.
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби далекий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Весь трепет жизни всех веков и рас
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас".



Это была часть нашего мира, в котором я так была счастлива. И именно здесь, где все вокруг было пронизано мыслями, чувствами, строчками стихов Большого, Мудрого и Доброго Человека, я поняла, что смерти нет. Нужно только найти в себе силы, чтобы подняться туда, куда вы восходили рука об руку с вашими Любимыми. И тогда к вам может вернуться и нужность воспоминаний, и желание смотреть на звездное небо, и радость жизни.
ВСЕГДА. ТЕПЕРЬ. СЕЙЧАС.
И случилось это моё восхождение 17 августа 2016 года, в день именин Максимилиана Волошина.

zalgalina