Старый, добрый шлягер "Снегопад"

Среда, 14 Мая 2014 г. 01:12 + в цитатник

Цитата сообщения Dmitry_Shvarts

Прочитать целиком В свой цитатник или сообщество!

Старый, добрый шлягер "Снегопад"

Нани Брегвадзе

       Песня "Снегопад" - одна из вершин отечественной музыкальной лирики.
       Об истории создания этой песни рассказал композитор и музыковед Юрий Евгеньевич Бирюков в газете Вечерняя Москва №18 (24309) от 02.02.2006, а спустя небольшое время после ухода из жизни Аллы Александровны Рустайкис опубликовала свои воспоминания дружившая с ней писательница и искусствовед Татьяна Васильевна Кузнецова.
       Её статья приводится полностью:

         Мне повезло: судьба подарила мне в разные годы жизни двух замечательных личностей, с которыми связаны незабываемые песни и стихи.
         Первая личность – композитор Алексей Гургенович Экимян, из времен моего школьного детства. С его детьми – близнецами Инной и Димой – я училась в одном классе и нередко бывала у них дома. Помнилось, как он, в то время начальник уголовного розыска Московской области (позднее генерал-майор МВД), уйдя в отставку, купил пианино и начал вспоминать музыкальную грамоту, которой его учили в детстве (а он учился в детстве игре на скрипке). Сидя за клавишами, подбирал знакомые мелодии. Неожиданно для всех и сам стал сочинять песни, которые быстро становились популярными – «Рюкзаки закинем за спины», «Жалею тебя», «Случайность», «Вот и встретились два одиночества», «Подари мне платок»… Эти песни повсюду зазвучали, когда их семья уже переехала с окраины Москвы на Суворовский бульвар. Тогда же, к концу 70-х, появилась и песня «Снегопад».

      А второй встречей, которую мне подарила судьба, стала в 1990 году встреча, перешедшая в настоящую дружбу, с поэтессой Аллой Александровной Рустайкис, по счастливой случайности оказавшейся автором слов знаменитой песни «Снегопад». Так, независимо друг от друга, пересеклись в моей жизни поэт и композитор одной песни. От Аллы Александровны я постепенно узнавала историю создания этого популярного шлягера, который нередко называют «песней века»…
      * * *
   Итак, середина 70-х годов. Алла Рустайкис живет с дочерью в известном теперь всей стране Доме на набережной, что возле кинотеатра «Ударник». Дочь ее – тоже талантливая поэтесса, Алена Басилова, муза поэтов-шестидесятников. В то время ее мужем стал Стас Намин, живший в соседнем подъезде. Они познакомились, выгуливая своих собак во дворе этого дома. Вот с него-то и началась собственно история «Снегопада». Он руководил тогда вокально-инструментальным ансамблем «Цветы» и попросил Аллу Александровну дать какие-нибудь стихи для песни.

   - Я всегда отнекивалась, - рассказывала мне Алла Александровна, - считая, что у меня нет подходящих стихов для эстрады, так как они у меня все чисто лирические. Но он так настаивал, что я дала ему папку со стихами, чтобы он сам убедился, что с эстрадой мои стихи имеют мало общего. Он взял и унес.

   Прошел месяц, второй. Я спрашиваю: - «Где стихи?», отвечает: - «Мама читает». К тому времени (1976 год) закончилось строительство писательского кооператива у метро «Аэропорт», куда я и переехала. Однажды на Кутузовском проспекте кто-то меня окликает. Это был Стас: «Алла Александровна, у меня для Вас хорошая новость! На Ваше стихотворение написана музыка. «Снегопад» стал песней!» И рассказал мне о композиторе Алексее Экимяне. Дал его телефон, сказав, что он что-то хочет со мной уточнить относительно припева, чтобы музыка ритмически совпадала со стихами.

   Стас его очень хвалил: «Правда, у него нет музыкального образования, он – полковник милиции, но зато это настоящий самородок. И он связан с хорошими музыкантами, которые делают ему блестящие оркестровки. Все его песни хорошо идут».

   Мне стало очень интересно. И я позвонила Экимяну. Он попросил меня прийти к нему домой на Суворовский бульвар, чтобы ознакомить с тем, что он сделал. Я пошла к нему. Помню, как он сел за пианино и начал напевать и наигрывать мне мелодию «Снегопада». Сначала она не произвела на меня никакого впечатления, но по дороге домой я заметила, что она такая привязчивая, что я ее невольно все время напевала…

   (Здесь надо отметить, что в стихотворении тогда еще не было строк припева. Алексей Экимян наиграл ей только мелодию для припева и дал ноты этого музыкального рисунка, с тем чтобы она смогла дописать свои стихи и таким образом включить в песню припев).

   - Я уехала на дачу в Загорянку, - продолжает Алла Александровна, - к своей подруге, певице Зоре Сахаровой (жене дирижера Большого театра Семена Семеновича Сахарова) и там начала мучиться с припевом. Долго мучилась – все никак не удавалось. И вдруг однажды он пришел, сразу все четыре строчки:

                     Снегопад, снегопад, не мети мне на косы,
                     Не стучись в мою дверь, у ворот не кружи.
                     Снегопад, снегопад, если женщина просит,
                     Бабье лето ее торопить не спеши.

      Теперь я считаю, что эти строчки и сделали песню, потому что в них есть изюминка. Идет непосредственное обращение к снегопаду, звучит женская тема. Я тут же, прямо со станции, по телефону прочла ему эти строки. Он сказал: «Замечательно! То, что надо!».
                                                * * *
      Как видно, не всегда прямым путем может совершаться акт творчества! А вообще от Аллы Александровны мне было известно, что стихотворение «Снегопад», еще не будучи песней, было посвящено первому мужу поэтессы – любви ее ранней молодости. Еще до войны она, юная студентка вокального отделения Гнесинского института, связала свою жизнь с таким же юным начинающим музыкантом, студентом композиторского отделения консерватории.

   Они расписались втайне от матерей. К счастью молодоженов, их союзницей стала Аллочкина тетя – Алиса, которая выкрала тайком от матери спрятанный ею дочкин паспорт. А тот талантливый юноша, что покорил сердце юной певицы, был не кто иной, как будущий известный композитор Кирилл Молчанов. Потом война развела их судьбы, но боль от той утраты навсегда запечатлелась в этих пронзительных стихах… Вот как далеко может увести история всего одной только песни!

   Но вернемся к музыке Алексея Экимяна. Итак, еще одна популярная песня, пронизанная национальным армянским колоритом, полетела на крыльях его мелодии. «Я экиминизировал советскую власть!» - каламбурил тогда композитор. Вначале он записал эту песню с вокальным дуэтом и дал Алле Александровне ее послушать по телефону. Потом в Армении сделали видеоклип с серьезной оперной певицей Раисой Мкртчан. Она сидела на берегу озера и пела «Снегопад», и при этом на озеро почему-то опускались осенние листья. Клип показали по центральному телевидению – он был очень эффектен.

   Затем песню дали Людмиле Зыкиной, которая должна была разучить ее к новогоднему «Голубому огоньку». Но во время записи она так расчувствовалась, что у нее потекли слезы, и размылась краска с ресниц. Эти кадры с черными слезами Зыкиной вырезали, и песня в «Огоньке» так и не прозвучала. Но вскоре, к 8-му Марта, ее все-таки включили в «Голубой огонек», но теперь уже в исполнении Валентины Толкуновой.

   - Алла Александровна, а каково было Ваше отношение к своей песне, когда вы ее слышали? И какое исполнение Вам больше нравилось? – спрашивала я.
   - Все исполнители мне нравились. Но мне всегда было немного странно ее слушать в чужом исполнении, поскольку меня саму часто уговаривали ее петь. Это было всякий раз, когда собиралась большая компания за столом у моей закадычной школьной подруги, писательницы Лидии Борисовны Либединской. Мне приходилось петь свою песню на свадьбах, днях рождения, и, как ни странно, даже на похоронах. Так она всем нравилась.
                                          * * *
   Но настоящую популярность песне принесло исполнение Нани Брегвадзе. Ее разыскал сам Экимян и дал ей эту песню. Оркестровку, очень удачную, сделал Юрий Силантьев со своим оркестром. Далее я приведу слова самой Нани Брегвадзе, которые она сказала в одном интервью:

   - В 1978 году, в один из наших приездов в Москву, меня разыскал Алексей Экимян. Мы тогда еще не были знакомы. Он долго уговаривал меня записать песню на радио, убеждал, что это «моя» песня. А я не верила, не чувствовала этого. И се-таки, уступив просьбе, спела, слыша только музыку. Сейчас-то я пою совсем другой «Снегопад» - признание, мольбу. А тогда – спела и забыла. И вдруг через какое-то время посыпались письма с благодарностями и просьбами – включить в программу, списать слова, петь ее всегда…. Скажу, что «Снегопад» - это вовсе не время года, а время любви, которая не признает сезонности. Мне однажды пришлось петь «Снегопад» в тяжелую июльскую жару. И знаете где? В Сан-Франциско, на гастролях 1983 года. Концерт уже заканчивался, в это время из разных концов зала понеслось: «Снегопа-а-а-д».

   - Алла Александровна, - поинтересовалась я, - а Вы до этой песни были знакомы с Нани Брегвадзе?
   - Нет, не была. Несмотря на то, что руководитель ансамбля «Орера» Котик Певзнер был моим приятелем. И только через шесть лет (!) я удосужилась услышать свою песню в ее исполнении. Как всегда сказалась основная черта моего характера – замедленность во всех практических делах. Особенно меня корила Лидия Либединская, что я свою песню ни разу не слышала в исполнении Нани Брегвадзе. Она сама купила мне билеты в «Олимпийский», и мы пошли на сольный концерт Брегвадзе. Котик Певзнер, когда меня увидел в фойе, повел за кулисы знакомиться с Нани. Она сидела в артистической и гримировалась. Он сказал: «Вот, я привел тебе автора «Снегопада»… «Наконец-то!!! Ничего себе! Впервые за столько лет!» – воскликнула она.

         Песня в тот вечер была оформлена изумительно: с купола как будто падали хлопья снега, темное небо, было ощущение вьюги, и музыка лилась в замечательной аранжировке Юрия Силантьева. Когда песня кончилась, я почему-то стояла в проходе. Она меня увидела со сцены, подошла, обняла и представила публике. Успех был грандиозный!
                                                * * *
      Потом началась жизнь песни по всей стране. Это было ощутимо даже в гонораре. За каждое ее исполнение Алле Рустайкис капало по 20 копеек авторских, и на эти деньги ей удалось полностью выплатить взнос за однокомнатную кооперативную квартиру.
Были и курьезные случаи. Однажды она с небольшой компанией зашла в ресторан и услышала там свою песню, но в мужском исполнении. Пел какой-то накрашенный малый. Но весь юмор был даже не в том, что он пел: «Я еще не успела испить свою осень», а в том, что вторая строфа у него звучала несуразно и как-то странно: «А уже снегопад стало жить у ворот». Его подозвали к столику и указали ему на ошибку. Он стал уверять, что так в пластинке (видно, разучил на слух). Тогда ему сказали, что вот мол сидит автор стихов. Тут он совсем разволновался. Потом куда-то исчез и вернулся с цветами и уже исправленным текстом. Попросил Аллу Александровну поставить на нем автограф.
      Был еще и такой курьез. В Ленинграде открыли новый ресторан под довольно двусмысленным названием «Если женщина просит».
                                                * * *
   - Алла Александровна, после такой первой удачи Вы не пытались написать с Экимяном и другие песни?
   - Да, после «Снегопада» он написал еще одну песню на мои стихи. Я как-то забыла у него свою папку со стихами, и он выбрал оттуда стихотворение «Уходят женщины». Это было в 1982 году. Он позвонил мне из госпиталя МВД: «Алла Александровна, я написал еще одну песню». Я попросила его сыграть. «Не могу, я сейчас в госпитале, у меня был инфаркт. Но не волнуйтесь, завтра я уже буду дома, позвоню Вам и проиграю». Но назавтра мне ответили, что он умер…
                                                * * *
   Его жена, Валентина Михайловна, с которой я связалась по телефону, рассказала мне подробности его последних дней:
   - Он уже оправился после инфаркта, ему даже разрешили курить. Накануне выписки он дал прощальный концерт для персонала больницы и, видно, переволновался. Вечером, часов в 11, я ему позвонила в палату. Он сказал: «Здесь у меня врач, я тебе перезвоню». Через полчаса раздался звонок. Я думала – это он, а мне сказали, что его не стало…
Алексей Экимян умер 24 апреля 1982 года, в день геноцида армян, не дожив двух недель до своего 55-летнего юбилея. После гражданской панихиды в Доме Композиторов в Москве гроб с его телом был доставлен в Армению. Он похоронен в Пантеоне в Ереване.
                                                   * * *
   Позднее ноты второй их совместной песни «Уходят женщины» Валентина Михайловна передала Алле Рустайкис, и, может быть, они когда-нибудь найдутся в ее архиве.
Алла Александровна Рустайкис ушла из жизни 18 мая 2008 года, не дожив девяти дней до своего 88-летия. Она похоронена на Ваганьковском кладбище, недалеко от могилы Есенина. «Я еще разобьюсь о твою неизбежность…» - эти слова из песни снегопадом опустились и на ее памятник.

Музыка Алексея Экимяна, стихи Аллы Рустайкис

Я ещё не успела испить свою осень,
А уже снегопад сторожит у ворот,
Он надежды мои, как дороги, заносит
И грозит застелить надо мной небосвод...

Снегопад, снегопад,
Не мети мне на косы,
Не стучись в мою дверь,
У ворот не кружи!
Снегопад, снегопад,
Если женщина просит,
Бабье лето её торопить не спеши.

Не спеши, снегопад, я ещё не готова,
Ты ещё не успел мою душу смутить.
Неизлитую боль лебединого слова
Не тебе, а ему я хочу посвятить!

Снегопад, снегопад,
Не мети мне на косы,
Не стучись в мою дверь,
У ворот не кружи!
Снегопад, снегопад,
Если женщина просит,
Бабье лето её торопить не спеши.

Я ещё разобьюсь о твою неизбежность,
Голубая метель запорошит мой дом...
Я прошу, снегопад, не заснежь мою нежность,
Не касайся любви леденящим крылом!

Снегопад, снегопад,
Не мети мне на косы,
Не стучись в мою дверь,
У ворот не кружи!
Снегопад, снегопад,
Если женщина просит,
Бабье лето её торопить не спеши.