Николай Николаевич Туроверов - уроженец станицы Старочеркасской, донской
казак. Перед войной он закончил реальное училище, а с началом войны в 
1914г. поступил добровольцем в Лейб-гвардии Атаманский полк, воевал, 
потом -ускоренный выпуск Новочеркасского военного училища и снова фронт.
После Октября вернулся на Дон, и в отряде есаула Чернецова сражался с 
большевиками. Участвовал в Ледяном походе, был четырежды ранен. В ноябре
1919 г. стал начальником пулеметной команды Атаманского полка, музей 
которого потом вывез во Францию. За несколько месяцев до исхода 
награжден Владимиром 4-й степени. На одном из последних пароходов 
врангелевской эвакуации покинул Крым.
Затем был лагерь на острове Лемнос, Сербия, Франция. Во время Второй 
Мировой войны воевал с немцами в Африке в составе 1-го кавалерийского 
полка французского Иностранного легиона, которому посвятил поэму 
"Легион". Вернувшись в Париж, работал в банке и активно участвовал в 
жизни белоэмигрантов - казаков. Создал "Кружок казаков-литераторов", 
возглавлял Казачий Союз, был главным хранителем уникальной библиотеки 
генерала Дмитрия Ознобишина.
Умер поэт Туроверов в 1972г. и похоронен на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
В России вышла книга его стихов: Туроверов Н.Н. Двадцатый год - прощай, Россия! - М., 1999.

                     ***
Одинаково для бедных и богатых
Светит солнце и цветут цветы,
В небо поднимаются закаты,
Звезды ниспадают с высоты.

Одинаково Господь внимает
Всем молитвам и прощает всех.
Кто же нам с тобою посчитает
Нашу нежность за великий грех.

                   ***
Так и ночью узнаешь наощупь
В темноте знакомые черты.
Стала ты доступнее и проще,
Но рабынею не стала ты.

И в неволе, в нищете, в позоре,
Черным воздухом мучительно дыша,
Всё еще гуляет на просторе
Смерти не подвластная душа.



                ***
Ничего не сохранила память
Из того, что сердце берегло.
Все, что было неразлучно с нами
Отлетело, отсняло, отцвело.

Каждый день рождается впервые.
Что такое память и к чему?
Каждый день ворота золотые
Раскрываются в Господнем терему.



                 ***
Еще сердце, как будто, исправное;
Но не верит больше стихам.
Только лучшее самое главное
Перед смертью тебе передам.

И ты щедро станешь разменивать
Серебро на медный грош, —
Уверять, что я на Тургенева
Безответной любовью похож.


1922
— "В скитаниях весел будь и волен,
Терпи и жди грядущих встреч, —
Тот не со Мной, кто духом болен,
Тому не встать, кто хочет лечь.

Простор морей, деревья пущи
И зреющий на ниве злак
Откроют бодрым и идущим
Благословяющий Мой знак.

В лицо пусть веет ветер встречный, —
Иди — и помни: Я велел".
Так говорил Господь, и млечный
На темном небе путь блестел. 




1922

         СОЧЕЛЬНИК

Темнее стал за речкой ельник.
Весь в серебре синеет сад, 
И над селом зажег сочельник
Зеленый медленный закат.

Лиловым дымом дышат хаты,
Морозна праздничная тишь.
Снега, как комья чистой ваты,
Легли на грудь убогих крыш.

Ах, Русь, Московия, Россия,
Простор безбрежно снеговой,
Какие звезды золотые
Сейчас зажгутся над тобой.

И всё равно, какой бы жребий
Тебе ни бросили года,
Не догорит на этом небе
Волхвов приведшая звезда.

И будут знать и будут верить,
Что в эту ночь, в мороз, в метель
Младенец был в простой пещере
В стране за тридевять земель. 



1926

Помню горечь соленого ветра,
Перегруженный крен корабля;
Полосою синего фетра
Уходила в тумане земля;

Но ни криков, ни стонов, ни жалоб,
Ни протянутых к берегу рук, —
Тишина переполненных палуб
Напряглась, как натянутый лук,

Напряглась и такою осталась
Тетива наших душ навсегда.
Черной пропастью мне показалась
За бортом голубая вода. 



1926

Над весенней водой, над затонами,
Над простором казачьей земли,
Точно войско Донское, — колоннами
Пролетали вчера журавли.

Пролетая печально курлыкали,
Был далек их подоблачный шлях.
Горемыками горе размыкали
Казаки в чужедальних краях. 



1938

Я знаю, не будет иначе.
Всему свой черед и пора.
Не вскрикнет никто, не заплачет,
Когда постучусь у двора.

Чужая на выгоне хата,
Бурьян на упавшем плетне,
Да отблеск степного заката,
Застывший в убогом окне.

И скажет негромко и сухо,
Что здесь мне нельзя ночевать
В лохмотьях босая старуха,
Меня не узнавшая мать. 



1930

О, как нам этой жизни мало,
Как быстро катятся года.
Еще одна звезда упала,
Сияв над нами, отсияла,
Не засияет никогда.

Но береги наш дар случайный,
Идя с другим на брачный пир,
Возвышенный, необычайный,
Почти неощутимый, тайный, —
Лишь нам двоим доступный мир. 

1938



1941

                    ДИАЛОГ

"Что ты найдешь в стране печальной,
В твоей стране среди снегов?
Зачем ее холодной тайной
Твоя отравлена любовь?

Зачем ты ждешь ее ответа,
Когда ты должен быть ничей
Как этот ветер, иль как этот
Незамерзающий ручей.

Что надо жизни человечьей?
Что ищешь ты? Тебя здесь ждет
Мое вино и сыр овечий,
Домашний хлеб и дикий мед.

Живи со мною на свободе
И пей из кубка моего
За жизнь, в которой все проходит
И не проходит ничего."

"... Я внял тебе. Внимай мне тоже
О дальней родине моей,
И знай, что нет страны моложе,
И человечней и нежней;

Что труден путь ее извечный,
Но ей нельзя с него свернуть,
Когда над ней сияет Млечный,
Единственный на свете, путь;

Когда ведет к всемирной лире,
Сквозь кровь, сквозь муки и гроба,
Ее чудеснейшая в мире
Неповторимая судьба."


              ***
 Учился у Гумилёва
На всё смотреть свысока,
Не бояться честного слова
И не знать, что такое тоска.

Но жизнь оказалась сильнее,
Но жизнь оказалась нежней,
Чем глупые эти затеи
И все разговоры о ней.


                ***
Есть стихи, которых не повторишь.
Знаю, не к лицу мне грусть.
Зря ты их меня читать неволишь,
Зря запоминаешь наизусть.

А потом не понимаешь шуток
И не веришь в беззаботный смех,
Для тебя любовь, как первопуток,
Для меня — уже последний снег.



                ЗАКАТ

                  Сияй, сияй, прощальный свет
                  Любви последней, зари вечной.
                                                Тютчев.



Распустились розы на глазах, —
Я слышал шорох распусканья.
Ну, что ты, милая в слезах,
Еще не кончено свиданье.

Приподнялся и упал закат
На твои несдержанные слезы,
На меня лежащего, на сад,
На нераспустившиеся розы. 

1965