Занялась моя соседка Вера сельским хозяйством. Бывшей горожанке-то всё попробовать хочется, как оно хозяйство-то домашнее? Развела кур, поросят, кроликов. Всё вроде идёт хорошо – кролики плодятся, куры цыплят водят. Одна беда – засуха. Травы курам нужно много, а её нет. Ну, я ей и посоветовала, на речку за ряской сходить.
Гуси, утки и куры ряску уплетают с большим удовольствием. В листочках ряски часто мальки и головастики прячутся, вот птица и лакомится. Эту водоросль удобно собирать шваброй. Пару раз соседка сходила за ряской и была довольна, но на днях пришла ко мне вся мокрая, грязная и бледная.
- Ты не знаешь, в поселке никто не имеет длинных, ниже колен волос? – задала она странный вопрос, еле шевеля губами.
- Что случилось с тобой, Вера?!
- Я за ряской сегодня пошла, как всегда. Возле берега её было мало и я, сняв тапочки, стала входить в воду. Я уже не раз так делала, но тут чуть оступилась и провалилась почти до пояса в жидкую и тягучую трясину. Меня начало засасывать. Я довольно хорошо изучила вашу речку, знаю, где глубоко, где мелко, но никогда не подозревала, что на ней есть такие гиблые места. Попыталась развернуться к берегу, но увязла уже по грудь. Ужас заполонил каждую мою клеточку. Я ведь никому не сказала, куда я пошла. Река скроет все следы, и я пополню армию без вести пропавших. Дома одна осталась маленькая Оля. Близился самый страшный конец, который можно было вообразить. Я бестолково вертела головой в разные стороны, ещё надеясь, что кто-нибудь меня увидит и спасет.

Вдруг камыши шевельнулись, и на меня уставилась озорная мордашка девочки лет двенадцати. Бросились в глаза её длинные волосы, заплетённые в растрёпанную косу. Из одежды на ней была только рубашка наподобие ночной. Девочка улыбнулась и полезла ко мне в воду. "Куда идешь, дурочка, засосет! Трясина тут! Лучше людей зови!" - заголосила я что есть силы, - не желаю, чтобы вместо одной утопленницы было две. Дитя меня и не думало слушать. Вместо этого она деловито бросила мне конец своей косы. Правду говорят, что утопающий хватается и за соломинку, и за лезвие бритвы. В тот момент я не думала ни о чём. Я схватила в руки жёсткие волосы, и уже никакая сила не смогла бы разжать мои пальцы. С какой-то совсем не детской силой девочка выдернула меня из топкого ила и поволокла ближе к берегу.

Лишь почувствовав под ногами твёрдый песок, я вскочила на ноги и выбралась на берег. Моя швабра и ведёрко навеки канули на дно, но не о них я совсем думала. Дальше начались чудеса, страшные и необъяснимые. Моя спасительница, не спеша, стала входить в воду, а затем спокойно нырнула. Я уставилась на реку, ожидая, когда она вынырнет, но её всё не было. Я прождала целых двадцать минут, вертя головой во все стороны, но она на поверхности так и не появилась. Когда я уже хотела бежать за людьми и бить во все колокола, над водой появилась её рука, держащая за ручку мою швабру. Швабра взметнулась в воздух и улетела в тростники, рука снова скрылась под водой, а у меня пропал голос от страха. Знаешь, пусть мои куры без травы живут хоть сто лет, но за ряской я больше ни ногой.

Я проводила соседку до её дома. Ей надо было умыться и переодеться.

- Знаешь, Вера, - сказала я, - я даже тебе завидую. Я родилась в этом поселке, выросла и никогда русалок в глаза не видела, а ты только поселилась, и на тебе, познакомилась.

Веру начал разбирать истерический смех:

- А ведь знаешь, швабру-то она мне выбросила, а ведёрко-то не вернула, - хохотала соседка.

- А ты не жадничай. В хозяйстве ей пригодится. Ещё говорят, можно в камышах кусок ткани оставлять, не всё же ей в одной рубашке ходить.

[/more]