Рассказы из моей жизни. Второй рассказ

  Ту первую ночь в детдоме я запомнила навсегда. Дело было так. Надя показала мне мою кровать напротив своей (через проход). Мне было жаль, что мы не будем рядом, хотелось иметь какую-поддержку или защиту в незнакомой обстановке.

 На кровати лежал свежий комплект белья – пододеяльник, простыня, наволочка и на матрасе не первой свежести лежали жиденькая подушка и байковое одеяло. Может быть, одеяло было и не байковое, но оно не кололось как шерстяные одеяла, значит байковое. Я затолкала одеяло а пододеяльник, подушку в наволочку, расстелила простыню и со вздохом улеглась. Одежду – платье коричневого цвета из тонкой материи, черный передник и панталоны, которые были мне велики и опускались почти до колена, я повесила на спинку кровати, так как рядом не было ни стула, ни тумбочки. Туда же на спинку кровати я повесила вафельное полотенце.

  Все девочки в возрасте от 8 до 10 лет тихо переговаривались и ложились спать. Надя кивнула мне со своей кровати, что-то шепнула – мне показалось: Ничего не бойся. Я тоже кивнула и нырнула под тоненькое одеяло. Дома у нас были шерстяные одеяла. Кирилл спал отдельно, а я с сестрой. Тетя ложилась в кровать за ширмой и накрывалась теплым ватным одеялом. Ночью она часто храпела, что-то бормотала, но утром ничего не помнила – ни снов своих, ни храпа, ни бормотанья.

  В спальню заглянул дежурный воспитатель – тот самый мужчина, который отвел меня на урок музыки. Он обвел всех строгим взглядом и выключил свет. Шаги его донеслись из коридора, удаляясь от нашей спальни.

И вот тут-то началось. На соседней кровати спала девочка, я еще не знала, как ее звать. Заметно было, что она вздрагивает и тихо зовет маму. Возле ее кровати возникли две девочки постарше, одна выдернула подушку из-под ее головы, вторая ловко накрыла одеялом с головой.

  -  Поняла? – обратилась одна из них ко мне. Она стояла между кроватями той девочки и моей. – Будешь язык распускать, мы тебе то же самое сделаем.

 Она ловко села на девочку верхом, схватила подушку у второй истязательницы и надавила девочке на лицо.

  -  Будешь еще! Будешь! – приговаривала она в полголоса. – Расскажешь воспитателям о нас – задушим!

  -  Не надо! – вскрикнула я. – Она умрет!

 -  Молчи, - переключилась она на меня. – Не бойся. Жива будет. Пока.

Она развернулась ко мне и накрыла меня подушкой. Я стала остервенело отбиваться и извиваться. Она отбросила подушку и позвала вторую.

  -  Эй! Помоги. Сильная такая.

    К ней помощь подскочила вторая, они отбросили подушку, накрыли меня одеялом с головой, и первая девочка села на меня верхом, с силой натягивая одеяло на голове.

  -  Ну что? Будешь еще кричать?

  - Нет, - пыталась я промычать. Воздуха не хватало, я почувствовала, что проваливаюсь в темноту. Наступила тишина.

  Не знаю, сколько я пролежала без сознания. Когда я пришла в себя, в спальне стояла тишина, все спали, мирно посапывая, а я лежала совсем голая с полотенцем на шее. Это они, подумала я уже позднее, на всякий случай изобразили на случай моей смерти, что я сама задушила себя полотенцем. Полотенце не было натянуто, я сбросила его в ноги, и тихо заплакала. Я боялась громко всхлипывать, так как поняла, что девочки могут вернуться и снова начать экзекуцию. На соседней кровати было тоже тихо и не понятно, жива та девочка или нет.

  Впоследствии я увидела, что они не раз издевались над ней. Выбрали себе жертву на все случаи жизни. Меня  больше никто не трогал.

  Утром Надя подняла меня и потащила в туалет, там мы помылись холодной водой из-под крана, зубные щетки и паста были не у всех. Как и туалетная бумага. В кабинках на бачках лежали нарезанные газетные листы, а в корзинах для мусора использованная бумага.

 - Как спала? – спросила спокойно Надя.

- Нормально, - наврала я.

- Тебя никто не беспокоил? – спросила еще раз она.

  Я молча покачала головой. Я боялась, что-то рассказать ей, чтобы не узнали те девчонки. Я пыталась рассмотреть их теперь при свете, так как ночью не разглядела их. Но старшие девочки были все похожи друг на друга: бледные, худощавые, с короткими косичками с резинками на концах. Лица спокойные, немного удрученные предстоящими уроками. Вот вроде эти две – они вместе помылись, причесались, заплели друг другу косички, на меня не смотрели, как и на ту девочку, которую они тоже мучали. Но когда я внезапно развернулась к ним лицом, то заметила их настороженные взгляды, одна даже губу прикусила и показала мне кулак внизу от бедра. Так вот они какие.

 Мы вернулись в спальню и убрали кровати. Девчонки дернули меня за волосы.

Надя обернулась и удивленно уставилась им в лицо:

-  Вы что?

- Твоя подружка принцесса что ли, - ответила одна из них, я по голосу узнала мучительницу, которая сидела на мне верхом. И еще от нее пахло приятным туалетным мылом, так же пахло и ночью.

 - Пусть приберет мою кровать, - велела эта девочка.

 - Что здесь происходит? – в спальню с вопросом вошла Ольга Петровна.

 - Все нормально, - ответила эта девочка.- Новенькая плакала всю ночь, не давала нам спать. Уберите ее что ли. Пусть в другой спальне не спит.

 - Я ничего не слышала, - возразила Надя. Ольга Петровна кивнула ей понимающе и подошла к девочкам.

 - Вы если будете командовать, то будете спать отдельно! Понятно?

 - Да, понятно, - девочки сникли и принялись убирать свои кровати.

 Потом Надя мне объяснила, что тех, кто плохо себя ведет, нарушает дисциплину, не подчиняется воспитателям, переводят в отдельную комнату с решетками на окнах, где свет зажигают только на 15 минут утром и так же вечером. Поэтому девочки испугались, что их туда переведут.

 - А как же та девочка? – проговорилась я.

 - Какая девочка? – спросила Надя.

 - Они ночью издевались на девочкой Тамарой, которая лежит рядом со мной. Я хотела заступиться. Так они меня чуть не задушили.

 - Ничего себе! – сказала Надя. – Я думала, что они уже бросили это жестокое занятие. А они все не уймутся. Почему ты сразу мне не рассказала.

  -  Я боюсь их, - тихо сказала я. Мы пришли в столовую. Девочки дежурные по столовой нашли мне место, я оказалась за одним столом с мерзкими девчонками и их жертвой. Я обернулась к Наде и состроила отчаянную рожицу. Она махнула мне рукой, мол, садись и не бойся.

   Когда мы рассаживались за столом, одна из девчонок подвинула стул, так что Тамара должна была свалиться на пол. Я во время протянула руку и удержала ее за локоток. Но она даже не обратила внимания на это, ничего не сказала мне. Уселась, как ни в чем не бывало, и принялась за еду. Девчонки показали мне языки и уткнулись в тарелки.  Мне сделалось как-то нехорошо. Почему Тамара ничего не заметила? Я тогда не могла подумать, что есть люди, которые любят издеваться, а есть и такие, которые подставляют себя под издевательства. Вероятно, эта троица была именно такого порядка.

 День прошел без приключений. Уроки. Нас (меня с братом) оставили во втором классе. Надя и та троица учились в третьем. Было много второгодников и переростков. В интернате учились до восьмого класса, а с девятого должны были сами определиться. Дети из семей могли пойти в другие школы, а детдомовцы - или в училища или на работу. Главное, чтобы оценки устраивали училища. Но все учились плохо. Хорошистов и отличников, о которых говорила Ольга Петровна, почти не было.

  После обеда Ольга Петровна сообщила мне, что завтра я дежурная по туалетам и велела встать в 7 часов утра. Я покорно кивнула. Потом она взяла меня за плечо и отвела в учительскую. Там было пусто и тихо.

  - Расскажи мне, что произошло ночью? – приказала она. Я прятала глаза, боялась посмотреть ей в лицо.

 - Нет, ничего, - еле-еле пробормотала я.

 - Если ты не расскажешь мне правду, - продолжала говорить Ольга Петровна, - я не смогу тебе помочь. Сегодня они тебя мучают, а завтра убьют. Ты этого хочешь?

 - А Тамара  почему ничего не говорит?

 - Тамара больная девочка, поэтому они издеваются над ней, не боясь наказания. Ей никто не поверит. Но ты здоровая девочка. Да? – она нагнулась заботливо ко мне.

  - Да, - прошептала я.

 - Вот и хорошо. Расскажи мне все. Надя спит крепко, поэтому ничего не знает об их проделках. А тут попалась им ты, покажи мне, что они не запугали тебя.

  - Хорошо, - согласилась я и вспомнила происшествие прошлой ночи. Я ничего не могла с собой поделать, но та девочка, которая натянула мне одеяло на голову, от которой пахло приятным мылом, мне нравилась. Что делать? Выдать ее? Мне стало ее жалко, но и Тамару жалко, и себя. Они могли продолжить издевательства. Эх, была не была. Расскажу, но не все.

 -  Они натянули одеяло на Тамару, я закричала, и та, что пониже…

 -  Даша, - задумчиво сказала Ольга Петровна.

 - Значит,  Даша перескочила ко мне на кровать и стала душить полотенцем. Потом она пригрозила, что если я расскажу кому-нибудь, то она убьет меня.

  Я заплакала, потому что представила, как они со мной разберутся. Снова натянут одеяло на голову или будут душить полотенцем…

  -  Не бойся, - Ольга Петровна погладила меня по голове, - мы тебя защитим. А что делала вторая девочка – Нина Никитина?

 - Она пыталась оторвать ее руки от меня, просила прекратить. А потом я потеряла сознание.

 - Даже так? – удивилась Ольга Петровна. – Ну, это последняя капля в их проделках.

 - Нет, прошу вас, не наказывайте Нину. Она хорошая.

Я как будто снова почувствовала запах ее туалетного мыла и втянула сильно воздух.

  - Тебе плохо? – озабоченно спросила Ольга Петровна.

 - Нет, ничего. Немного задыхаюсь.

 - Давай сходим к врачу. Если ты заболела, то к девочкам придется применить строгие меры.

 - Вы исключите их из детдома?

 - Отдадим на руки родителям. Они домашние. Наши детдомовские на такое не способны.

   -  Не надо к врачу, прошу вас. Все пройдет. Я только Дашу боюсь.

   - Вот и хорошо. Сегодня мы положим ее спать в изоляторе, а завтра вызовем родителей, пусть забирают домой. Только никому не рассказывай. Понимаешь?

  -  Да, - кивнула я, хотя ничего не понимала. Если их сегодня разделят, то все узнают. И еще хуже будет, если заподозрят меня виновной в этом.

 - Дело в том, что если другие родители узнают, что происходит у нас ночью, то заберут детей домой. Тогда наш детдом расформируют по другим интернатам. А ты хочешь этого?

 - Нет. Не хочу. Мне нравиться тут, - солгала я. Но где-то интуитивно я боялась перемен. Они могли быть хуже этого детдома. Поэтому и сказала так.

  Ольга Петровна взяла меня за руку и подошла к дверям, выглянула, оценила обстановку – никого не заметила и выпустила меня в коридор.

   Я поскакала в класс.

  Возле двери в класс стоял мальчишка, который имел очень боевой и заносчивый вид.

 - А вот и Филя идет, филонщица! – заявил он громогласно и рассмеялся. Неожиданно к нему подскочил Кирилл и заехал кулаком в ухо.

 -  Ты чего, - пролепетал мальчишка, покачался и упал на пол. К Кириллу подошел, откуда не возьмись, дежурный воспитатель, хотя дежурство начинается в 19 часов, а было только 18. Он схватил Кирилла за ухо.

  -  За драку, знаешь, что у нас полагается?

 -  Отпустите его, - закричала я. – Он за меня заступился.

 - Как же! Отпущу! – возмущенно продолжал мужчина. -  Он прямиком отправиться в карцер. А Никиту пусть отведут в медпункт.

  К Никите подошли Надя и еще одна девочка, помогли ему подняться и увели вниз по лестнице, на первом этаже находился медпункт.

  До самого отбоя я никого из них не видела, а в спальне заметила Нину. Глаза у нее распухли от слез. Но она не смотрела ни на меня, ни на Тамару.

Так прошли мои вторые сутки в детском доме.

   Продолжение следует