Еще по пути на работу из академии понял, что мне пришел полный конец обеда. Ну, думаю, заеду в офис, возьму нужные бумаги. Что можно – по почте перекину. Поскольку мне уже отлично накатила температура, а от боли в горле слезились глаза, я еще минут пять стоял около двери в здании, безуспешно пытаясь найти магнитную карту.

Наконец попав внутрь, поверг всех в состояние Глубокого Сочувствия и Понимания. Свершив все необходимые манипуляции, включая несколько жалоб, разосланных по аське в порядке извещения, я собрал манатки, себя по частям и отправился на выход.

Выйдя к шоссе, поднял руку. «Рамстор на Каширке. Триста». И черт меня дернул поймать именно эту машину. Да еще и в такое время, когда пробок много. Мы ехали ровно один час и девять минут. И я затрудняюсь припомнить еще такой же длинный час в своей жизни.

Водилу зовут Николаем. Ему семьдесят два года у него есть жена, двое сыновей, внук и две внучки. Он живет в Реутове уже тридцать шесть лет. До этого он жил на Украине где-то вблизи города Сумы. Переехав ближе к Москве он сначала жил в Звездном городке, но через несколько месяцев они с женой заполучили квартиру как раз в этом самом Реутове.

Жена его старшего сына – просто дура. Но хуже всех – теща младшего. Она цыганит у всех деньги, а ее муж алкоголик и безработный. Иногда отец жены младшего сына таки помогает Николаю работать в огороде на их дачном участке. Но большей частью ему все приходится делать самому. Причем картошку самым наглым образом едят все вышеперечисленные люди. Ах да, еще есть родители жены старшего сына. Они тоже уроды, хоть и не такие как у младшего. И, да, они тоже жрут эту чертову картошку, которая гораздо вкуснее, чем покупная. В прошлом году Николай вырастил и выкопал двадцать два мешка картошки. Ну, грубо говоря – двадцать. Поскольку в двух мешках картошка была совсем не крупная.

За сорок лет жизни со своей женой Николай очень много раз ей изменял. Вот, например, с девяносто седьмого по девяносто девятый год он спал с девочкой, которая только школу заканчивала. Он вспоминал об этом с большим удовольствием, потому что очень любит минет, которые эта малолетка строчила просто великолепно. И грудь у нее была «наливная». Да-да, именно так он и сказал. Я аж дернулся в кресле.

А еще однажды тетка ему попалась – задница была хороша до одурения. Приехали они к нему, она разделась и говорит – целуй мне грудь. А там не грудь, а «уши спаниеля». Отмазываться пришлось. Мол, не любит это дело. Да и пахло от нее как-то нехорошо. Что ее, мама подмываться что ли не учила? То ли дело главврач одной из больниц, в которой лежать приходилось из-за грыжи позвоночника. Вот это была тетка хороша. Вся статная такая, важная. В койке – огонь. В общем на славу отдыхали с ней. После массажа-то. Как ее, этой.. Физиотерапии, ага.

Да, а грыжа-то не одна. Целых три. Первую в восемнадцать лет заработал, когда на спор штангу поднимал тяжеленную. Вторую – когда упал в 72 году с мотоцикла. Тогда еще руль в грудь так вдарил, что была трещина в грудной кости – до сих пор болит. А третья не так и давно. Года четыре назад, когда Ниву старшему сыну ремонтировал. На вытянутых руках держал ведерко – тут оно и хрустнуло.

А Ельцин – сука. Страну воровской сделал. И бензин нынче уже по 15 рублей, а ведь своя, не экспортная. Пенсия – две тысячи сто восемьдесят пять рублей. Только за квартиру надо две тыщи отдать. И жена уже достала, - че, говорит, приехал и не делаешь ничего. Вон, банки из гаража спусти в подвал. Штук пятьдесят спустил. Спина опять разнылась, а в больнице врача моего сегодня не было.

И еще. И еще. И еще.

За все это время я сказал всего три фразы. Собственно, название пункта назначения, тихое «мля», когда мы чуть не въехали под МАЗ и «блиннн» под конец поездки, когда уже не было сил это выносить. После настойчивого взгляда промеж его глаз, Николай на некоторое время утих. Но потом – все по новой. А я слишком плохо себя чувствовал, чтоб погромче сказать, вернее, послать его на *десять рублей*.

Я знаю, ты в инет - не ездец. И моего гнева избежал. Но верь, тебе еще отольется за мои попорченные нервы. Чтоб тебя скрючило, хрен старый!