В подвале было очень мокро. И прохладно. Стены словно потели холодным потом, сквозь поры камня просачивались капли, которые, набухнув словно нарыв, стремительно катились вниз, собирая по пути менее зрелые частицы влаги. Не раз я руками «видел» их стремительный спуск в щель пола, которая проходила по всему периметру подвала.

Я не знал, что сейчас наверху: день или ночь. Честно говоря, сколько сижу в этом каменном мешке - тоже не знал. Казалось, будто целую вечность. Кап-кап-кап. Я читал где-то про древнюю пытку, когда человека привязывали так, что он не мог пошевельнуться под постоянно капающей ему на голову водой. От этого сходили с ума. Ухмыльнувшись, я подумал, что хуже уже не будет.

Собственно, я сам засадил себя в этот подвал, «распространяя ересь». Вот уж никогда бы не подумал, что могу так лихо просчитаться. Исповедуя принцип «никому не доверять», поступил совершенно даже наоборот. Доверил. Поиск исключений из правил – штука, безусловно, достойная уважения. Героизм, можно сказать. Но ведь я всегда считал героев идеалистами в состоянии аффекта. И тут – на тебе, такой прокол.

Покряхтев словно старый дед, кое-как поменял позу. Ввиду абсолютной темноты я даже не мог нацарапать ногтем на стене палочку, чтоб отмечать каждое пробуждение от беспокойного сна. Мои биологические часы не так точны, но примерно ориентироваться можно было бы. Я пытался считать количество отходов ко сну, но каждый раз после сна казалось покрытым туманной дымкой. И я не мог сказать, когда я начал отсчет, какова цифра и собирался ли я считать вообще.

С едой проблем не было. Каждое «утро» на ощупь находил в одном и том же углу деревянный поднос с тремя тарелками. Ел руками. Овощи, мясо, фрукты и кувшин с водой. Кувшин, кажется, был глиняный, судя по звуку, с которым он разбивался. Однажды я в приступе бессильной ярости расколотил всю тару об стены, даже поднос разнес в мелкие щепки. Проснувшись, обнаружил, что все осколки пропали, а на привычном месте снова стоял поднос. С кувшином, на верхнем краю которого была привычная выщерблина.

Туалетом служил аккуратный провал в полу диаметром сантиметров двадцать. Он находился в углу по диагонали от места, где появлялась еда. Тут же тек по стене ручеек воды, с помощью которого можно было поддерживать гигиену на приемлемом уровне.

Иногда я плакал. Потому что считал, будто это поможет мне не свихнуться окончательно. Декламировал стихи, цитаты, отрывки рассказов. Пространство было слишком маленьким, чтоб можно было бегать, но я исправно делал по тысяче шагов три раза в день. Отжимался, поднимал торс и ноги. Я никогда не сдавался и не собирался не сей раз, потому, буде подвернется случай, я хотел быть в форме.

Интересно, как я выгляжу? – По привычке вслух спросил я у себя. Щетина уже давно превратилась в бороду. Волосы отросли ниже плеч. Джинсы превратились в лохмотья, а кофта в жилетку. Из ее рукавов я сделал себе подушку. Наверное, печальное зрелище. Дитя подземелья, не иначе. Но это исправимо. Вспомнив запах мыльной пены для бритья, ощущение от горячей воды, бьющей упругой струей из душа, невольно прищурился, как всегда делаю, получая удовольствие.

Больше всего мне не хватало солнца. Физически. До ломоты в костях. Жаркого, палящего, беспощадного и дарующего жизнь солнца. Будучи довольно самодостаточным, я таки не отказался бы перекинуться парой слов хоть с кем-то, «кроме единственного умного собеседника».

Поднявшись с пола, я уж было собрался совершить нормативную тысячу шагов, когда услышал какой-то звук в доселе абсолютной мягкой тишине. А потом вдруг резануло в глазах. Не удержавшись от вскрика больше радости, нежели боли, прошептал: «свет..».