Википедия

Штер

ТолкованиеПеревод

•  
•  
•  
•  
•  
•  
•  
•  



Штер

Штер
Том и лист Общего гербовника:	10-132
Подданство:	Российская империя

Штер — дворянский род.

Пётр Штер был Коллежским Асессором. Его сын, Матвей Петрович Штер (1776-25.01.1847) в службу вступил в 1790 году и происходя чинами, 21.06.1823 пожалован Тайным Советником. Был почётным опекуном Императорского воспитательного дома Московского опекунского совета и сенатором. 14.10.1827 пожалован на дворянское достоинство дипломом, с коего копия хранится в Герольдии.

• Штер, Андрей Петрович (1878—1907) — русский морской офицер, лейтенант.

Описание герба

Щит разделен перпендикулярно на две части.

Квартиры у м.Бауманская от 7,1 млн.Бизнес-класс рядом с метро, парком и рекой. 10 минут от центра. Выгода до 660 000₽!Узнать большеnovostroy-m.ruПроектная декларация на рекламируемом сайтеЯндекс.Директ

В правой в золотом поле изображена в виде жены, имеющей на голове покрывало и держащей в руке масличную ветвь кротость, с принадлежащими к ней атрибутами; в левой части в верхнем голубом поле летящий голубь, а в нижнем зелёном поле агнец. Щит увенчан дворянскими шлемом и короною с тремя страусовыми перьями. Намет на щите золотой и голубой, подложенный зелёным цветом и золотом. Герб Штера внесен в Часть 10 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 132.

Литература

• Штер // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1683856

 

 

 

1 августа 2016 г. 16:55

"Родина"

Текст: Петр Гордеев (кандидат исторических наук)

 

Родина - №816 (8)

Министерская отдушина в женскую гримерку

Падение нравов и скандал в Большом театре на стыке двух революций

После Февральской революции в государственных (бывших императорских) театрах был принят ряд мер по устранению "наследия старого режима". Так, из здания Дирекции театров вынесли громадный портрет Николая II (при этом золотая рама, в которой он висел, временно осталась на месте, удивляя своим видом посетителей)1. В Мариинском театре сменили занавес работы А.Я. Головина с изображением двуглавого орла на новый, из оперы "Орфей", политически нейтральный (и также написанный Головиным); на театральных афишах вместо того же орла появилась лира, а золоченые гербы и вензеля в зрительных залах предполагалось задрапировать красным сукном2.

Большой театр Фото: репродукция открытки/Родина

Вскоре некоторые из этих элементов интерьера демонтировали - по крайней мере отсутствие корон и вензелей на царских ложах в Михайловском театре один из рецензентов обнаружил уже 13 марта3. Подобные известия встревожили членов Особого совещания по делам искусства при комиссаре Временного правительства над бывшим Министерством двора. 19 марта совещание обратилось к комиссару Ф.А. Головину, сообщая ему о слухах, согласно которым "внутри зданий Государственных театров предположено уничтожить все эмблемы Государственного герба с тем, чтобы заменить их другими украшениями во вкусе возрождения". Деятели искусства находили, что "таковая замена может нанести значительный ущерб художественной цельности этих сооружений" и ходатайствовали о предоставлении им "обсуждения и решения этого вопроса". Помощник комиссара П.М. Макаров наложил на обращение резолюцию, в которой попросил его авторов "представить свои соображения по этому поводу", а в служебном письме директору театров В.А. Теляковскому от 21 марта велел "без доклада мне не предпринимать никаких замен эмблем Государственного герба"4.

---

Театрам пришлось измениться

И все же остановить перемены в театрах было невозможно. Распоряжением комиссара над Дирекцией театров Н.Н. Львова театральным чиновникам предписывалось появляться в зрительном зале не в вицмундирах, а в обычных костюмах, капельдинерам же было предложено сменить прежние ливреи на пиджаки5 (отсутствие более глубоких преобразований в театральном ведомстве позволило критику Б.П. Никонову спустя два месяца констатировать, что "до сих пор самою "видною" реформою остается перемена костюма у капельдинеров..."6). Любопытно, что в итоге руководство оставило капельдинерам их раззолоченные ливреи, после чего, как шутили рецензенты, у них осталось одно отличие от дореволюционных времен: "Почти все капельдинеры обросли усами и бородой. При старом режиме капельдинеры обязаны были бриться"7.

Как участники травести-свадьбы разоблачили 175 иностранных агентов

В Москве не отставали от Петрограда в стремлении изменить облик бывших императорских театров в более соответственном революционному времени духе. Администрация Большого театра размышляла о смене занавеса, изображавшего въезд К. Минина и князя Д.М. Пожарского в освобожденную от поляков Москву, что предшествовало избранию на царство Михаила Романова. В черновом варианте письма (документ не датирован) уполномоченного по Большому театру, знаменитого певца Л.В. Собинова Ф.А. Головину артист писал: "Если занавес с изображением "въезда кн. Пожарского" в настоящее время будет признан неудобным, то я прошу заменить занавесом в память 1812 г."8. Изготовление занавеса для Большого театра по эскизу художника К.А. Коровина на тему Отечественной войны было одобрено 19 июня в Петрограде на заседании Театральной комиссии при Совете по делам искусств (последний был преемником Особого совещания) под председательством главноуполномоченного по государственным театрам Ф.Д. Батюшкова9; информация о политическом подтексте смены занавеса попала и в прессу10. Один из самых ярких (и, безусловно, наиболее пикантных) скандалов в государственных театрах в 1917 г., связанных с ликвидацией "наследия старого режима", также случился в московском Большом театре.

---

Скандальная находка

В начале мая 1917 г.11 Л.В. Собинов, в чьих руках сосредоточилось управление Большим театром после Февральской революции, обратился в Московскую контору государственных театров по не совсем обычному поводу: "Комендант Большого театра донес мне, что в умывальной комнате министерской ложи Большого театра обнаружена балетными артистами на высоте человеческого роста отдушина, ведущая в артистическую уборную, служащую для переодевания артисток оперы и балета". Артист подробно описал отдушину: "Приблизительно 6 кв. вершк[ов], закрытая со стороны ложи медной дверцей с висячим замком, со стороны артистической дамской уборной оканчивается решеткой, до сих пор считавшейся за вентиляционное отверстие". Собинов требовал от чиновников конторы "сообщить мне незамедлительно, имеются ли в Конторе сведения, когда устроена эта отдушина и в чьих руках находится ключ от висячего замка", так как комендант московских государственных театров Н.П. Штер (которого певец в документе не совсем точно называл комендантом Большого театра) "заявил мне, что у него ключа нет и не было, и что он сам не знал о существовании подобной вентиляции"12.

16 мая последовал ответ Московской конторы государственных театров за подписью управляющего конторой С.Т. Обухова. В документе содержалась ссылка на заявления архитектора конторы В.А. Величкина и архитектора Московского дворцового управления С.А. Ползикова о том, что "за время их службы в конторе театров, т. е. за последние 16 лет, никаких работ по устройству отдушины в умывальной комнате министерской ложи Большого театра, ведущей в артистическую уборную артистов балета и хора13, не производилось". По мнению В.А. Величкина, "назначение устройства отдушины более-менее определенно может быть выяснено только во время производства работ по заделке ее". Вопрос о ключе от висячего замка также не прояснился, так как, согласно цитированному отношению конторы, "при приемке комендантом театров гвардии подполковником Штер казенного имущества, оставшегося после полицеймейстера театров покойного генерал-майора Переяславцева, такового не оказалось"14.

---

Артистки были возмущены

Информация о находке потайной дверцы с "отдушиной" в умывальной комнате министерской ложи (имеется в виду ложа, предназначавшаяся для министров императорского двора - крайне правая ложа бельэтажа; после Февральской революции и вплоть до августа 1917 г., когда она была официально передана в распоряжение комиссара над бывшим Министерством императорского двора, ложей фактически распоряжалось руководство Большого театра15) вскоре попала в прессу. Сообщалось, что "возбуждение в балетной труппе по поводу сделанного "открытия" царит большое"; артистки, по их словам, "никогда не подозревали, что их уборная сообщается с министерской ложей, посредством окошка, проделанного когда-то в стене и служившего для каких-то тайных целей", а само окошко "имело вид самой безобидной отдушины"16. "Интересно знать: для кого был сделан этот наблюдательный пункт?"17 - задавались риторическим вопросом в "Петроградской газете", хотя, казалось бы, ответ лежал на поверхности, так как ложа была закреплена за конкретным лицом (что не исключало, конечно, возможности появления "отдушины" при одном из его предшественников по должности). Впрочем, никаких документов, свидетельствующих о желании руководства Большого театра опросить последнего владельца ложи - графа В.Б. Фредерикса, обнаружить не удалось, в связи с чем сообщения журналистов о продолжении розысков "лица, хранившего ключ от потайной двери"18 выглядели не вполне убедительно.

Как будёновка завоевывала сердца поэтов, художников и кинематографистов

История с находкой "отдушины" в министерской ложе Большого театра убедительно ложилась в концепцию угнетения старым режимом как искусства в целом, так и его деятелей, демонстрируя одновременно цинизм, похотливость и неуважение к женской половине труппы со стороны высокопоставленных лиц, заглядывавших в "потайную дверцу". Вероятно, лишь обнаружение последней в начале мая, когда, по окончании сезона в бывших императорских театрах, наступал длительный период летних каникул, во время которых театральная жизнь замирала, помешало этому открытию стать причиной более крупного скандала. В течение лета и начала осени в стране произошли столь значительные события, что к началу следующего сезона об "отдушине", судя по изученному нами комплексу документов Л.В. Собинова, Большого театра и Московской конторы государственных театров в фондах РГАЛИ и Государственного центрального театрального музея им. А.А. Бахрушина, основательно забыли. Тайна министерской ложи так и осталась нераскрытой...

---

Как отдыхали и развлекались горожане в начале XX века

Примечания
1. Вид приемной в театральной дирекции // Петроградская газета. 1917. 12.03.
2. Вместо двуглавого орла - лира // Там же; В Мариинском театре // Там же.
3. Н. Р-ский. Михайловский театр // Петроградский листок. 1917. 15.03.
4. РГИА. Ф. 472. Оп. 60. Д. 2345. Л. 39; Ф. 497. Оп. 18. Д. 443. Л. 9.
5. Упразднение вице-фраков и ливрей // Петроградская газета. 1917. 12.03.
6. Никонов Б. Итоги сезона // Обозрение театров. 1917. 18.05.
7. Третий звонок // Бинокль. 1917. N 2. С. 10.
8. РГАЛИ. Ф. 864. Оп. 1. Д. 1031. Л. 59-60.
9. Рукописный отдел Института русской литературы РАН. N 15642. Л. 2.
10. "Монархические" сюжеты // Раннее утро. 1917. 13.08.
11. Обнаруженная нами машинописная копия письма Л.В. Собинова в контору не датирована (в левом верхнем углу на значительном расстоянии друг от друга стоят цифры "1" и "7" без указания на день или месяц), приблизительно датируется на основании времени ответа конторы и появления публикации об "отдушине" в "Новостях сезона" (см. ниже).
12. Архивно-рукописный отдел Государственного центрального театрального музея им. А.А. Бахрушина (АРО ГЦТМБ). Ф. 651. N 27. Л. 1. По другим сведениям, потайная дверца находилась не в уборной (умывальной комнате) министерской ложи, а в небольшом коридорчике, соединяющем ложу и уборную: Тайна "министерской ложи" в Большом театре // Новости сезона. 1917. 11-13.05.
13. Так в тексте; в отношении Собинова речь шла об уборной артисток оперы и балета.
14. АРО ГЦТМБ. Ф. 651. N 27. Л. 2-2 об.
15. Гордеев П.Н. Царские ложи и казенные кресла: из истории государственных театров в 1917 году // Journal of Modern Russian History and Historiography. 2012. Vol. 5, Issue 1. P. 98, 104-110, 119-120.
16. Тайна "министерской ложи" в Большом театре // Новости сезона. 1917. 11-13.05.
17. Открытие в московском балете // Петроградская газета. 1917. 25.05.
18. Маленькая хроника // Театр и искусство. 1917. N 21. С. 363.

https://rg.ru/2016/08/05/rodina-teatr.html

#Научная библиотека #ВЕКторы революции #Большой театр #Октябрьская революция

 

А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

Юрий Холопов - Калужане - герои Крымской войны

Размер шрифта: A− A A+

Эстафета боевой славы

Славные боевые традиции семьи Чебышёвых продолжил внук Петра Афанасьевича, тоже морской офицер, герой Русско-японской войны, Андрей Петрович Штер (1878–1907). Прах его покоится в одной могиле с прахом деда на кладбище села Субботники Сухиничского района.

За свою недолгую жизнь он тоже сумел оставить своё имя в славной истории Военно-морского флота России. Послужной список лейтенанта Андрея Петровича Штера гласит:

"Родился в С-Петербурге 7 октября 1878 г. Из потомственных дворян. Поступил в Морской корпус 30 августа 1891 г., а 15 сентября 1897 г. по окончании корпуса произведен в мичмана и зачислен в Сибирский флотский экипаж…".

После - служба на брандвахтенной лодке "Горностай" во Владивостоке, на пароходе-ледоколе "Надежный", транспортах "Тунгуз", "Ермак", "Алеут", канонерской лодке "Манджур", крейсерах "Князь Пожарский", "Джигит", "Россия". И, наконец, служба с декабря 1903 по август 1904 г. вахтенным начальником на крейсере 2-го ранга "Новик", где капитанами были последовательно Н. О. фон Эссен и М. Ф. фон Шульц.

23 января 1904 г. Япония объявила России войну. Весь годный для боевых действий флот Японии был объединен под начало опытного вице-адмирала Того Хейхачиро. Как известно, японский военный флот застиг нашу Тихоокеанскую эскадру врасплох. Она была разделена на две части. Меньшая часть эскадры осталась во Владивостоке, большая, состоявшая из 7 линейных кораблей, 5 лёгких крейсеров (среди них "Новик"), 5 канонерских лодок и 25 миноносцев, находилась на рейде Порт-Артура. Именно эта российская эскадра и была атакована ночью 24 января 1904 г. японскими миноносцами.

Прибытие в Порт-Артур адмирала С. О. Макарова, сменившего вице-адмирала О. В. Старка, было воспринято моряками-тихоокеанцами с радостью. В течение всего одного месяца (столько было отпущено адмиралу судьбой) было сделано немало для укрепления крепости Порт-Артура и эскадры. Но 31 марта 1904 г. флагман "Петропавловск", взорвавшись на минах, в считанные минуты затонул. Вместе с главнокомандующим флотом погибло около 600 человек офицеров и матросов. Стратега, равного адмиралу Макарову, найти было невозможно, но трагедия сплотила лучших морских офицеров эскадры.

Среди русских кораблей, отличавшихся своими высокими боевыми качествами, крейсер "Новик", на котором служил внук адмирала Чебышёва Андрей Петрович Штер, успешно отбивал атаки японских миноносцев и других кораблей противника, стремившихся "закупорить" русские корабли в заливе.

Именно капитан 2-го ранга Н. О. фон Эссен, командовавший с декабря 1902 г. по март 1904 г. крейсером "Новик", предлагал решительные действия для прорыва русской эскадры во Владивосток, но заменивший адмирала Макарова адмирал В. К. Витгефт проявил нерешительность, чем позволил японцам создать внушительное преимущество на море. Результатом стало поражение ослабленной Тихоокеанской флотилии у мыса Шантунг.

Пробившись сквозь огневые заслоны вражеских кораблей, крейсер "Новик" под командованием капитана 2-го ранга Шульца взял курс на Владивосток. Недостаток угля заставил его зайти в порт Корсаковский, где и произошло последнее сражение "Новика". Первый бой с японским крейсером "Цусима" был успешным. Японский корабль был настолько поврежден после артиллерийской дуэли, что с трудом ретировался. Но появившийся второй японский крейсер не давал шансов на победу, поскольку "Новик" тоже получил серьезные повреждения и вырабатывал последние запасы угля. В этом бою лейтенант А. П. Штер был ранен.

В своем рапорте капитан крейсера "Новик" М. Ф. фон Шульц давал следующие сведения:

"…B 4 ч. дня снялся с якоря и пошел навстречу неприятельскому судну. Выйдя с рейда, повернул на W, чтобы этим ввести в заблуждение противника и потом с наступлением темноты повернуть на обратный курс в Лаперузов пролив… В 5 ч. 15 мин., сойдясь с противником до 40 каб., открыл по нем стрельбу, на что тотчас же последовал ответный огонь. Сам я получил снаряд в корму. Этим снарядом убило комендора ютовой 120-мм пушки Аникина, ранило лейтенанта Штера и прислугу. Лейтенант Штер, перевязавшись тут же, на палубе, остался управлять кормовым плутонгом…".

Ночью подошли к крейсеру русские баржи, которые и перевезли на берег всю команду. Сам крейсер "Новик" был затоплен недалеко от берега на глубине 28 футов.

Вскоре после окончания войны Андрею Петровичу Штеру предстояло освоить совершенно новое для себя дело, которое поручалось лишь самым лучшим офицерам: создавать боевые экипажи первых российских подводных лодок. С марта по май 1905 г. он был помощником командира подводной лодки "Дельфин" лейтенанта Г. С. Завойко, а потом стал поочередно командиром подводных лодок "Форель" и "Сом". В связи с началом Русско-японской войны, к концу лета 1905 г., с Балтики во Владивосток было транспортировано по железной дороге 13 подводных лодок.

Центральный государственный архив Военно-морского флота (ЦГА ВМФ, ф. ГМШ, 1906, ф. 28006, л. 177) хранит следующие сведения об этом периоде службы на подводном флоте Андрея Петровича Штера:

"28 апреля 1905 года подводные лодки "Сом", "Дельфин" и "Касатка" находились в бухте Преображенья, в 70 милях от Владивостока, где предлагалось встретить японские корабли. В районе нахождения "Сома" появились два двухтрубных японских миноносца. Обнаружив их, командир лодки пошел в атаку, но миноносцы, заметив ее, увеличили скорость и, взяв курс на зюйд, ушли из опасного района…".

Подводная лодка "Сом" проявляла большую активность. За шесть месяцев боевых действий 1905 г. она имела 65 съемок с якоря, прошла под водой 1318 миль, удаляясь от Владивостока на 120 миль. Несмотря на свои пока еще низкие технические качества, первые подводные лодки России сыграли немалую роль морального фактора: само их наличие заставляло японцев держаться осторожно, сковывало их активность. Благодаря подводникам японскому флоту так и не удалось блокировать русский флот в бухтах Владивостока, несмотря на все свои победы.

В апреле 1906 г. по приказанию Морского министерства Андрей Петрович Штер вернулся в Петербург и принял под начало миноносец, состоявший в балтийской эскадре. Скоро этот боевой корабль стал образцовым.

В феврале 1907 года Андрей Петрович Штер возвращается во Владивосток, где в возрасте 29 неполных лет становится командиром контрминоносца "Скорый". На флоте было неспокойно. Раздувая недоверие младших чинов к офицерскому составу после поражения в Русско-японской войне, революционеры ведут антиправительственную агитацию и провоцируют беспорядки. Таковые и вспыхнули в феврале 1907 г. во Владивостоке. Мятеж перекинулся на некоторые боевые корабли. Пытаясь навести порядок среди возбужденных матросов, лейтенант Андрей Петрович Штер поплатился за это жизнью: был застрелен из револьвера 17 октября 1907 г. матросом - минным содержателем Яковом Пойловым.

В самом конце октября 1907 г. цинковый гроб с телом лейтенанта А. П. Штера прибыл в сопровождении моряков-дальневосточников на железнодорожную станцию Сухиничи из Владивостока. При гробе был венок от сослуживцев покойного и от команды крейсера "Новик", где стояла подпись бывшего командира Андрея Петровича Штера - капитана первого ранга Н. О. фон Эссена.

От родового имения Чебышёвых сельца Ададино, которое тогда находилось на территории Козельского уезда (ныне - Сухиничский район) до села Субботники, где был похоронен адмирал Пётр Афанасьевич Чебышёв, гроб с телом его внука, героя Русско-японской войны, несли на руках. Дед и внук нашли упокоение в одном склепе, в ограде храма во имя Чудотворца Николая, который, как известно, является покровителем всех моряков.

После революции, в 1923 г., жители Субботников стали свидетелями того, как в село приехали два человека в военном и один в штатском. Они вскрыли склеп и цинковый гроб, изъяли из него саблю и кортик, составили протокол. Чуть позже, уже без всякого протокола, захоронение героев-моряков осквернили еще раз. Останки из могилы выбросили, а из цинкового гроба сделали ведра. Храм пришел в запустение и его стали потихоньку растаскивать. В начале 70-х XX в. он уже представлял из себя груду развалин. Потом развалины разровняли бульдозером, и получилась школьная спортивная площадка.

Долгое время имя вице-адмирала П. А. Чебышёва и его родственников находилось в забвении. Благодаря деятельности краеведа, заведующего Козельским филиалом Калужского областного краеведческого музея, Василия Николаевича Сорокина, опубликовавшего в Калужской областной газете "Знамя" (22 февраля 1974 г.) статью "Наш земляк - флотоводец Чебышёв", стало выходить из тени забвенья имя этого выдающегося человека.

Славной фамилией Чебышёвых заинтересовались историки и краеведы, появились книги, освещающие жизненный путь многих представителей этого рода. Как упоминал в той же статье В. Н. Сорокин, мысль о том, чтобы собрать материал о флотоводце, подал на Всесоюзном географическом съезде адмирал Военно-морского флота СССР С. Г. Горшков. Главные воспоминания о Петре Афанасьевиче Чебышёве прислала из Ленинграда его правнучка Татьяна Александровна Аксакова. Сегодня калужане (да и не только они) по праву гордятся именем этого замечательного человека, настоящего патриота России.ttps://profilib.net/chtenie/148460/yuriy-kholopov-kaluzhane-geroi-krymskoy-voyny-9.php

ШТЕР Матвей Петрович

Автор Воронежский Гид

ШТЕР Матвей Петрович (01.02.1776, город Санкт-Петербург - 25.01.1847, город Москва), государственный деятель, действительный тайный советник (1838)., почетный опекун Имп. воспит. дома Московск. опекунск. совета, сенатор

Получил домашнее образование. В 1790 году начал гражданскую службу канцеляристом. Инспектор Ахтиарского портового карантина (1800-1804). Член (с 1804), председатель (с 1808) комиссии по разбору споров о землях и повинностях для Крымского полуострова.

Воронежский губернатор (1811-1812). Во время Отечественный войны 1812 года по инициативе Штера жители Воронежской губернии пожертвовали десятки тысяч рублей на нужды армии. С именем Штера связывается подготовка «Статистического описания Воронежской губернии» (1810-1811), представленного на конкурс Вольного экономического общества. Штер причислен к Депутатской Герольдии Сената (1812-1816). Находился под следствием по обвинению в злоупотреблениях (был оправдан в 1819 году).

Директор Департамента мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов (1816-1819), Департамента полиции исполнителя Министерства внутренних дел (1820-23). Заведующий статистическим отделом при Министерстве внутренних дел (1823-1827). По воспоминаниям архимандрита Фотия (Спасского), Штер в 1-й половине 1820-х годов входил в состав православной оппозиции мистицизму. Сенатор (1828).

Составитель сборника «Статистическое изображение городов и посадов Российской империи по 1825 год» (Санкт-Петербург, 1829). Награжден Орденом святого Александра Невского (1840).https://vrnguide.ru/bio-dic/sh/shter-matvej-petrovich.html

КОНЕЦ ПРЕКРАСНОЙ ЭПОХИ» и судьбы последних предводителей дворянства Брестского уезда

Facebook Twitter Google+ LinkedIn Pinterest

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЯМ «БК»

 

 Когда я готовил четвертый по счету, завершающий, материал, посвященный предводителям брестского дворянства, меня не покидало дикое ощущение, что я занимаюсь днем сегодняшним. Все, что мною читалось и находилось о временах царствования Александра III и Николая II, абсолютно точно рифмовалось с тем, что неслось и несется с телевизионных экранов, страниц печати и новостных интернет-ресурсов. Состояние подавленности и растерянности, что ли, увеличивалось с каждой найденной цитатой и тут же услышанной или прочитанной новостью. Песни «Ада» из «Божественной комедии», читавшиеся на ночь, мне казались отдушиной.

Это состояние подавленности и растерянности усугублялось тем, что никак не находились малейшие намеки и зацепки, ниточки и узелочки о жизни и судьбах тех, о ком я собирался рассказать. Давно привыкший к тому, что чем ближе по времени к нам та или иная личность, тем меньше о ней свидетельств, я заламывал от бессилия руки. Хотелось, как в детстве, бросить все, умять банку клубничного варенья, забиться в угол, свернувшись калачиком, и накрыться с головой одеялом.

Инфантилизм, скажете вы. И я охотно соглашусь. Потому что нахлынувшая вдруг на взрослого человека инфантильность – реакция на чувство отчаяния, охватившее его. «Безвременье вливало водку в нас», — сказал Высоцкий в 1979 году. Пьющий водку может хотя бы ударить кулаком по столу. Или разбить окно и выйти наружу. Банка варенья – символ чувства безысходности. Боюсь, сахарное похмелье будет тяжелее алкогольного.

 Еще при «Освободителе»

 То, как отреагировала верховная власть на Польское национальное восстание 1863 года и каковы были последствия этой реакции для нашего края, мы достаточно подробно рассмотрели в прошлом выпуске «Фамильного древа». Политику Александра II Освободителя проводил в Брестском уезде действительный статский советник Алексей Петрович Стороженко, до того служивший в Вильно под началом одиозного Н. М. Муравьева.

cms-image-000004584.jpg

После смерти Стороженко в 1874 году на должность предводителя заступил Иван Николаевич Шепелев. По всей видимости, был он из дворянского рода Рязанской губернии. Родился в 1802 году. Окончив школу гвардейских прапорщиков, находился на воинской службе с 1830-го. Был награжден медалью за взятие приступом Варшавы. Также являлся кавалером ордена Св. Станислава 2-й степени. Непосредственно в наш край был переведен в 1865 году. Исполнял должность мирового посредника 1-го участка Кобринского уезда и члена губернского по крестьянским делам присутствия. В 1871-м в должности предводителя дворянства Кобринского уезда. Откуда и был переведен на ту же должность в Брестский уезд. Правда, предводительствовал он здесь недолго, меньше положенного трехлетнего срока. Все-таки был человек уже в преклонных летах. Умер в мае 1876 года.

Вообще, должен сразу оговориться, что не уберечься в данном материале от бюрократических оборотов речи. Наступавшая эпоха была пропитана духом бюрократизма и формализма. Огромная империя управлялась депешами, формулярами и циркулярами. Время ярких личностей, каким был и сам  Александр II, и его окружение  (например, представитель так называемой «либеральной бюрократии» Н. А. Милютин или автор проекта первой Российской конституции М. Т. Лорис-Меликов) прошло. Наступало время обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева, который, во всяком случае для меня, имеет удивительное портретное, и не только портретное, сходство с «серым кардиналом» брежневской эпохи застоя М. А. Сусловым.

Последние шесть лет царствования Александра II Освободителя прошли в  Брестском уезде под предводительством действительного статского советника Григория Петровича Шабловского. Известно о нем только то, что окончил Харьковский университет. Благодаря каким личным качествам добрался он до таких карьерных высот, дослужившись до генеральского чина, мы не знаем. В Памятных книжках Гродненский губернии за 1879 год отрекомендован так: «Женат. На службе 33 года, в крае с 1863, в должности с 1876. Кавалер орденов Св. Анны 2-й степени, Св. Анны 2-й степени с короной и без короны». (Так и вспоминается голос незабвенного Ефима Копеляна, читающего «информацию к размышлению» в «Семнадцати мгновеньях весны»).

cms-image-000004586.jpg

 «Умиротворение»

 У нашей общей истории есть одна отличительная черта (я намеренно вывожу за скобки историю Великого княжества Литовского), будь то царская Россия, будь то советский и постсоветский периоды. Практически всякий раз каждый последующий правитель отменял действия предыдущего. Преемственности курса, увы, не наблюдается. Любые реформы замораживаются. Затем начинается стагнация. После длительного топтания на месте и похолодания наступает оттепель. После чего рекою льется горячая человеческая кровь. И никак из этого «природного» цикла наше общество не выпрыгнет.

В 1881 году после убийства императора Александра II Освободителя на престол вступает его младший сын Александр III, именовавшийся современниками «Миротворцем». Случилось это потому, что старший сын – Николай, готовившийся принять корону и скипетр от родителя, умер еще в 1865 году от туберкулезного воспаления спинного мозга. Александру Александровичу срочно пришлось доучиваться. Курс русской истории читал ему Сергей Соловьев. Курс права – Константин Победоносцев, который впоследствии и стал оказывать огромное влияние на государственные дела.

В марте 1881 года на заседании Кабинета Министров отклоняют проект конституции Лорис-Меликова. На этом заседании Победоносцев сказал: «…не следует приступать к таким мерам, которые уменьшают авторитет власти, дозволяют обществу рассуждать о таких вещах, о которых до настоящего времени оно не имело права говорить».  Вместо проекта конституции уже через месяц был обнародован «Манифест о незыблемости самодержавия». В августе выходит «Распоряжение о мерах по сохранению государственного порядка и общественного спокойствия и приведение определенных местностей в состояние усиленной охраны». Оно позволяло полиции действовать, не подчиняясь администрации и судам. Фактически – это чрезвычайное положение, с которым Российская империя просуществовала до февраля 1917-го. Во второй половине 1880-х были введены ограничения в суде присяжных, судьи стали назначаться правительством. Вновь вводилась цензура печати, отмененная было при Александре Освободителе.

cms-image-000004585.jpg

Любимое занятие власти предержащей на наших широтах – закручивать гайки. Общество, в котором человек становится винтиком, низводится до состояния функции, выстраивалось вновь. (Год назад пришел как-то ко мне друг после работы вечером и говорит: «Завтра мне будут закручивать гайки»). Немудрено, что от этих «функций» ничего не остается, кроме X, Y, Z, то есть фамилии, имени, отчества.

Кто теперь проводил политику правительства в Брестском уезде? Обладали ли эти люди тем авторитетом, что и предыдущие предводители, хотя бы среди своего сословия? Мы не знаем. Скорей всего, вряд ли. Выборность была упразднена, и даже память о выборах постепенно стиралась. Назначенец не связан системой сдержек и противовесов, не обязан учитывать влияние тех или иных групп лиц и их имущественных состояний. Единственное, что учитывает назначенец, – это приказ вышестоящего.

С 1881-го по 1898-й, на протяжении семнадцати (!) лет, должность предводителя дворянства Брестского уезда исполнял Алексей Петрович Штер. То есть, правил он уездом все царствование Александра III и даже больше. Этакий «миротворец» местного значения. Статский советник, кавалер орденов Св. Анны и Св. Станислава 3-й степени. Как и И. Н. Шепелев, окончил гвардейскую школу прапорщиков и исполнял должность мирового посредника в Кобринском уезде до назначения в наш уезд. Прямо-таки кузница кадров – эта школа прапорщиков!

 «Разброд и шатания»

 Увы, страна прошла тот поворот, на котором можно было вырулить на общую с другими европейскими державами дорогу. Все попытки полицейскими методами вернуть страну к патриархальным устоям только усиливали энтропию. Общество распадалось. Усиливался полицейский террор – возрастал террор революционный. Нарастали эсхатологические предчувствия. Заклинания интеллигенции никто не слушал. Кто ее вообще  когда слушает! Старый мир был обречен. Те из вас, дорогие читатели, кто хоть одним глазком следит за бурным ростом «Фамильного древа», должны помнить, сколько людей, добившиеся затем чего-то значительного в жизни на других широтах, покинули Брест-Литовск именно в этот период на рубеже веков.

С 1898-го по 1904-й предводителем дворянства был Георгий Иванович Пашков. У него было имение Блювиничи в нашем уезде. Окончил Николаевскую академию генерального штаба. Воевал на русско-турецкой войне. Должность исполнял уже в качестве отставного генерал-майора. Тоже был отмечен рядом орденов и различных именных наград.

А вот история следующего предводителя нашего уезда – яркий пример распада, или, точнее, разложения общества, власти и личности. Алексей Петрович Чичерин, 1851 года рождения. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Дослужился до действительного статского советника. Был женат на дочери генерала от инфантерии Игельстрома Ларисе Генриховне. Да вот беда! Как мы сейчас говорим «кончил плохо». Судите сами. Вот заметка, опубликованная в газете «Русское слово» от 14 (01) января 1908: «Несчастье в банях. СпБ. Сегодня в 6 час. вечера к Егоровским баням в Казачьем пер. подъехала карета, запряженная парой рысаков. Из нее вышел господин в бобровой шинели, лет 60-ти, с ним дама, лет 40. Они вошли в подъезд и заняли номер в 10 руб. Прошел час времени, номер не освобождался. Прислуга постучалась, ответа не последовало. Послали за полицией, номер вскрыли. В большой ванне плавал труп мужчины, женщина подавала слабые признаки жизни. Их перевезли в Обуховскую больницу. Состояние женщины безнадежно. Констатировано отравление морфием. Он — действительный статский советник, предводитель дворянства Брестского уезда А.П.Чичерин,  она — жена дворянина З.А.Хоменко, проживающая отдельно от мужа». И, знаете, как-то не верится в шекспировскую драму, в седовласого Ромео и Джульетту не первой юности. Скорее, выходит по Достоевскому: по мне так пусть весь мир провалится, а чтоб мне через пять минут чай пить, то есть – баньку с морфием!

 От двуглавого орла перья

 Двуглавый орел — птица, конечно, гордая. Да вот беда, империя последние годы жила, скорее, по басне Крылова «Лебедь, Рак и Щука». Власть сама по себе, народ сам по себе, бизнес сам по себе. Все годы царствования Николая II шел экономический рост. Шел царь на уступки и в политической сфере, но до известного предела. Граф Витте вспоминал, как при обсуждении одного из указов Николай сказал: «Я никогда не соглашусь на представительный образ правления, ибо я считаю его вредным для вверенного мне Богом народа». Судя по всему, некоторые до сих пор считают это вредным.

Спустя сорок лет был отменен особый налог на землевладельцев польского происхождения в Западном крае, введенный в наказание за Польское восстание 1863 года. Была отменена ссылка в Сибирь. Но любые половинчатые решения приводят только к худшим последствиям.

Как это часто бывает в периоды расслоения и разобщения, люди группируются на уровне инстинктов и вокруг простейших идей. Шел рост националистических настроений — все эти черносотенцы с их еврейскими погромами и лозунгом «Россия для русских», зазвучавшем в полную глотку еще при Александре III Миротворце.

Вот и в Брестском уезде, находящемся на «перекрестке семи дорог» и «семи продувных ветрах», жили кто угодно — поляки, украинцы, евреи, белорусы, русские. А предводителем дворянства в конце нулевых – начале десятых стал самый что ни на есть русский человек – Петр Африканович Сафонов, потомственный дворянин Орловский губернии. Вот характеристика, данная нашему предводителю гродненским губернским предводителем Н. Г. Неверовичем: «Коллежский асессор Петр Африканович Сафонов родился 13 ноября 1877 года, происходит из потомственного дворянства Орловской губернии; образование получил в Александровском военном училище, по окончании которого с 1898 по 22 января 1902 года проходил военную службу в 116 пехотном Малоярославском полку, из которого зачислен в запас армии с чином поручика. По выходе из военной службы последовательно занимал должности: крестьянского начальника 2-го участка Курчанского уезда, земского начальника 7-го участка Ново-Александровского уезда, земского начальника 3-го участка того же уезда и Брестского уездного предводителя дворянства.

В 1905 году г-н Сафонов был призван вновь на военную службу, из которой был уволен в запас армии в 1909 году с производством в чин штабс-капитана. Г-н Сафонов является человеком энергичным, в высшей степени деятельным и со стойкими убеждениями. По своим политическим взглядам он принадлежит к числу правых националистов. Г-н Сафонов является знатоком крестьянского дела и вопроса о взаимоотношениях отдельных групп местного населения. Во время выборов в IV Государственную Думу принимал живое участие в деятельности правых организаций.

Женат, имеет двоих детей. Никаким недвижимым имуществом ни он, ни его жена не владеют». Хороший был губернский предводитель, писал так, что ни прибавить, ни отнять. От себя только зададим чисто риторический вопрос: каково это – быть русским правым националистом с отчеством Африканович? Хотя был, помнится, такой Африкан Богаевский – возглавлял Донское казачество и сражался против большевиков в Гражданскую. Не ради красного словца упомянул я Богаевского. Потому как причудливые случаются метаморфозы.

В 1912-м Сафонов был избран в Государственную Думу от 1-го и 2-го съездов городских избирателей. Входил во фракцию Русских националистов и умеренно-правых. Был членом-заместителем Совета старейшин этой фракции. В Первую мировую входил в состав Особого совещания по перевозке топлива, продовольствия и военных грузов. После Февральской революции 1917-го был участником Государственного Совещания. А после Октябрьского переворота бывший предводитель дворянства и вовсе перешел на сторону большевиков. Воевал в рядах Красной Армии на фронтах Гражданской войны. Правда, недолго. Умер от туберкулеза.

Последними предводителями дворянства брестского уезда были Семен Семенович Коморный и Сергей Владимирович Ольденборгер. Сведения о них весьма противоречивые, и потому не будем углубляться в их жизни. Да и вряд ли они уже что-то решали и их мысли и поступки могли на что-то влиять. Израненная птица еще трепыхалась, но воспарить уже не могла. Вот-вот уже совсем скоро придет Некто Новый, ударит молотом и отрежет серпом голову. И только в конце семидесятых XX века Андрей Вознесенский с ностальгией выдохнет: «Завидую тебе, орел двуглавый, ты можешь сам с собой поговорить!»

http://www.bk-brest.by/2012/08/4173/

Штер Алексей Петрович

• Даты жизни: -
• Биография:

Алексеевское военное училище (12.07.1914. Юнкер). Выпущен подпоручиком со ст. с 06.08.1913 г. в 88-й пехотный Петровский полк ВП 12.07.1914г.

• Чины:

Подпоручик

• Награды:

Св.Анны 3 ст. с мечами и бантом (ВП от 26.06.1915)

Св.Станислава 3 ст. с мечами и бантом (ВП от 10.08.1915)

Св.Станислава 2 ст. с мечами (ВП от 26.07.1916)

• Дополнительная информация:

-Поиск ФИО по «Картотеке Бюро по учету потерь на фронтах Первой мировой войны 1914–1918 гг.» в РГВИА

-Ссылки на данную персону с других страниц сайта "Офицеры РИА"

• Источники:

1. Разведчик № 1238
2. Разведчик № 1256http://ria1914.info/index.php?title=%D0%A8%D1%82%D...%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87

Доходный дом №77 по улице Гороховой

Finance House № 77 on the Gorohovaya Street

Доходный дом №77 по улице Гороховой находится в городе Санкт-Петербурге, Россия.Он былбыл построен в XVIII веке, а в 1863 году была проведена его надстройка и расширение, по проекту архитектора Ф.Ф. Рудольфа, а после 1949 года надстроен четвертый этаж.Сейчас здание доходного дома является архитектурной достопримечательностью Санкт-Петербурга.

Первоначально участок под строительство получил от Конюшенной конторы отставной подмастерье Павел Леонтьев. Через десять лет дом был продан М.М. Шарухину и Шарухины владели домом более 20 лет. В 1800 году домом владел купец Шебанов, затем купчиха Алексеева, а с 1838 года – священник А.И. Окунев, после смерти которого здание унаследовала его дочь А.А. Григорович. В доме был чайный магазин М.А. Блохина и питейное заведение Ф.И. Аленчикова. В 1874 году дом принадлежал баварской подданной Бабетте Ивановне Штер.

Гостиницы рядом с достопримечательностью "Доходный дом №77 по улице Гороховой":

Мы подобрали гостиницы и другие объекты размещения которые находятся ближе всего к месту: "Доходный дом №77 по улице Гороховой". Больше отелей вы сможете найти кликнув на карту "Отели поблизости".
https://www.columbista.com/ru/showplace/dokhodnyi-dom-77-po-ulitce-gorokhovoi

Кубок Аксаковых по мини-футболу и пляжному волейболу для молодежи памяти лейтенанта флота А.П. Штера ( ) потомству в пример."

• Александр Бородухин
• 1 лет назад
• Просмотров:

Транскрипт

1 Учредители: Министерство спорта, туризма и молодёжной политики Калужской области Калужский государственный университет им. К.Э. Циолковского Воинская часть Военно-Морского флота РФ Калужское морское собрание Представители калужско - московской ветви рода Аксаковых Кубок Аксаковых по мини-футболу и пляжному волейболу для молодежи памяти лейтенанта флота А.П. Штера ( ) Данный соревновательный тандем, с 2008 года проводится в преддверии Дня Военно-морского флота РФ ежегодно. Офицерский корпус российских военных моряков, испокон веку, концентрирует, воплощает в себе отечественные флотские традиции, является стержнем Военно- Морского флота, выстраивает преемственность поколений - носителей морской славы России. Это мероприятие - дань памяти доблести и героизму, как всего офицерского корпуса российских военных моряков, так и тех его представителей, чья судьба вплелась в историю Калужского края. Это поклон исследователям, патриотам с горячим сердцем и щедрой душой, собирателям, хранителям Памяти Отечества потомству в пример. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ СТАТЬЯ 1. ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ СОРЕВНОВАНИЙ Соревнования проводятся в целях: дабы не погасла свеча памяти о тех, кто безупречно выполнил свой воинский долг, ни перед кем не спустив Андреевского флага, хранивших свою честь и честь корабля больше жизни и чьей alma mater была калужская земля; организации социально-культурного сотрудничества калужского студенчества, молодежи, моряков срочной службы, ветеранов труда, участников боевых действий, военнослужащих запаса Вооруженных Сил и правоохранительных органов РФ; повышения статуса военнослужащего, престижа военной службы, укрепления авторитета Вооруженных Сил; пpопаганды здорового образа жизни, pоссийского футбола; определения победителей. СТАТЬЯ 2. РУКОВОДСТВО СОРЕВНОВАНИЯМИ Общую организацию, проведение и контроль проведения соревнований осуществляет Оргкомитет. В состав Оргкомитета входят представители от каждого учредителя. СТАТЬЯ 3. УЧАСТНИКИ И УСЛОВИЯ ПРОВЕДЕНИЯ СОРЕВНОВАНИЙ 3.1. Участниками соревнований могут быть любые любительские футбольные команды. Команды могут формироваться как по корпоративному принципу, так и по принципу "друзья & друзья друзей" Турнир проходит на протяжении года и имеет два этапа: для молодежи памяти лейтенанта флота А.П. Штера ( ). Обязательное условие:

2 не менее половины команд должны составлять команды моряков срочной службы и ветеранов Военно-Морского флота РФ На каждом этапе турнира участвуют до 6-12 команд, в зависимости от формулы проведения конкретного этапа турнира Команды, пожелавшие участвовать на каком либо этапе турнира, обязаны направить в Оргкомитет заявку с подтверждением своего участия в соревнованиях в сроки, определенные Оргкомитетом. 3.5 Турнир проходит по правилам мини-футбола, на площадке от каждой команды - четыре полевых игрока и вратарь. Заявка от команды - от 5 до 12 человек. Продолжительность матча - два тайма по минут За победу в матче начисляется 3 очка, за ничью - 1 очко, за поражение - 0 очков. Места команд в турнире определяются по количеству набранных очков во всех матчах. В случае равенства очков, места команд определяются по показателям: результат игры между собой; число побед; разница забитых и пропущенных мячей (в случае 3-х команд - между собой, затем во всех матчах); число забитых мячей (в случае 3-х команд - между собой, затем во всех матчах) По результатам турнира награждаются специальными Дипломами (по возможности призами): «Лучший игрок турнира», «Лучший вратарь турнира», «Лучший бомбардир турнира», команды, занявшие первое, второе и третье места. Команда победитель получает переходящий кубок турнира - Кубок Аксаковых. СТАТЬЯ 4. СУДЕЙСТВО СОРЕВНОВАНИЙ 4.1. Судейство осуществляется в соответствии с «Правилами игры в мини-футбол», «Правилами игры в пляжный волейбол», а также с изменениями и дополнениями, принятыми Оргкомитетом Назначение судей на матчи осуществляется Оргкомитетом После окончания матча главный судья обязан в течение 5 минут оформить протокол. Эта обязанность распространяется и на представителей команд (капитана команды), наделенных правом подписывать протокол. СТАТЬЯ 5. ПРОТЕСТЫ. ОБЖАЛОВАНИЕ РЕШЕНИЙ СУДЕЙ 5.1. Протесты рассматриваются Оргкомитетом. Протест подается на факты (действия или бездействия), связанные с несоблюдением «Правил игры в мини-футбол» и «Правил игры в пляжный волейбол», и (или) нарушающие положения Регламента в части проведения матча Не принимаются к рассмотрению: несвоевременно поданные протесты; не зафиксированные в протоколе матча протесты; протесты на качество судейства. В содержании протеста должны быть указаны причины, послужившие основанием к заявлению претензии, а также подробно изложены обстоятельства, связанные с нарушением Регламента и (или) несоблюдением правил игры в футбол Капитан команды имеет право подать протест после окончания матча, и обязан немедленно сообщить об этом главному судье матча. Подача протеста (краткое его изложение) отражается в протоколе матча. Представитель команды-соперницы должен быть поставлен в известность о подаче протеста, о чем делается соответствующая запись в протоколе матча.

3 Надписи на гранях постамента кубка Кубок Аксаковых 1-я фронтальная: Победителю Кубка Аксаковых по футболу для ветеранов посвященного памяти вице-адмирала П.А. Чебышёва ( ). Левая профильная: Кубок Аксаковых посвящается памяти всех тех, чьей альмаматер стала Калужская земля, кто входит в блестящую когорту людей, безупречно выполнивших воинский долг, ни перед кем не спустивших Андреевского флага, хранивших свою честь и честь корабля больше жизни. 2-я фронтальная (портрет в медальоне вверху): Вице-адмирал Чебышёв Пётр Афанасьевич, герой Кавказской войны гг., Крымской войны гг., в частности Обороны Севастополя гг. и др. Родился и похоронен в Сухиничском районе Калужской области. Правая профильная: Кубок Аксаковых. Соучредителями являются представители калужско-московской ветви рода Аксаковых. Ветви реабилитированной для истории в начале XXI век и состоящей из профессиональных военных.

4 Кубок Аксаковых Надписи на гранях постамента Кубка 1-я фронтальная: Победителю Молодёжного кубка Аксаковых по мини-футболу посвященного памяти лейтенанта флота Штера А.П. 2-я фронтальная: Штер Андрей Петрович ( ), вахтенный начальник на крейсере «Новик», беспримерные подвиги которого в Русско-японскую войну гг. навсегда вписаны в анналы отечественной истории. Похоронен в фамильном склепе в с. Субботники Сухиничского р-на Калужской обл. Левая профильная: Кубок Аксаковых. Учрежден представителями калужско-московской ветви рода Аксаковых, реабилитированной для истории работами Кулешова Алексея Станиславовича. Правая профильная: Кубок Аксаковых посвящается всем тем чьей альма-матер стала Калужская земля, кто входит в блестящую когорту людей удивительно стойких, беззаветно храбрых, безупречно выполнивших воинский долг, ни перед кем не спустивших Андреевского флага, хранивших свою честь и честь корабля больше жизни.

5 Вице адмирал Пётр Афанасьевич Чебышёв ( ) «29 марта 1820г. У господина Афанасия Андреевича Чебышёва родился сын Пётр. Восприемником был сельца Грецкова господин Николай Иванович и восприемницею была село Колодези генеральша Авдотья Сергеевна Коверина» [Государственный архив Калужской области, Ф.50, Оп.2, Д. 39, Л.123]. «Старшая дочь Чебышёвых, Анна Афанасьевна оказалась настолько образованной, что сама подготовила брата Петра к поступлению Морской корпус» [Т.А. Аксакова (Сиверс). Семейная хроника. Книга I. М.: «Территория», стр.28; Лопатин Н.В., Бессонов В.А., Заурдина С.Я. История рода Чебышёвых Калуга, стр. 73 ( 141)]

6 определён в морской корпус в С.-Петербурге переведён унтер-офицером в Морскую артиллерию. Кавказская война гг. Нёс крейсерскую службу в составе Черноморского флота, под командованием М.П. Лазарева, в отряде, использующем в качестве базы Сухум Кале (Сухуми) и действующем от Гагр до Редут Кале произведён в юнкера за храбрость при занятии Субами ранен в правую руку произведён в прапорщики за храбрость произведён в мичманы. Переведён в 42-ой флотский экипаж произведён в лейтенанты назначен командиром транспорта «Бзыбь» Крымская война гг Севастополь. Командир 4-го бастиона, 10-ой приморской батареи произведён в капитан-лейтенанты за храбрость 11.05, 6.06 и ранения в голову при обороне северной стороны Севастополя. Награждён: орденами: Св. Анны 3ст. с мечами, Золотою саблею с надписью «За храбрость», Св. Станислава 2ст. с мечами; медалями: серебряной на Георгиевской ленте, бронзовой на Андреевской ленте назначен командиром винтового корвета «Буйвол» назначен командиром корвета «Медведь» Вояж гг. 2-й Тихоокеанской эскадры, под командованием контр-адмирала А.А. Попова, к берегам США в целях её сбережения назначен командиром винтового корвета «Богатырь» произведён в капитаны 2-го ранга назначен командиром корабля «Цесаревич» произведён в капитаны 1-го ранга назначен командиром 6-го флотского экипажа за отличие произведён в контр-адмиралы назначен командиром гарнизона и артиллерии укрепления Свеаборга назначен младшим флагманом Балтийского флота назначен начальником отряда судов в Греческих водах произведён в вице-адмиралы. Прослужил 54 года во флоте. За участие в 18-ти компаниях на море награждён орденом Св. Георгия 4степени. [Российский Государственный архив Военно-Морского Флота. Санкт-Петербург. Ф.417, Оп.5, Д.2396, Л.7-8. Справка на имя управляющего Морским министерством о «состоянии по флоту вице-адмирала Петра Чебышёва в службе»] Погребён в фамильном склепе при церкви Чудотворца Николая в с. Субботники Сухиничского района Калужской области.

7 Лейтенант флота Андрей Петрович Штер ( ) поступил в Морской кадетский корпус произведён в мичманы. Зачислен в Сибирский флотский экипаж назначен вахтенным начальником на брандвахтенную лодку «Горностай» на Владивостокском рейде переведён на пароход-ледокол «Надёжный» переведён на транспорт «Тунгуз» разрешено ношение золотой медали - награды французского правительства назначен вахтенным начальником на транспорт «Ермак» назначен вахтенным начальником на транспорт «Алеут» переведён вахтенным начальником на канонерскую лодку «Манджур» переведён вахтенным начальником на минный крейсер «Всадник» назначен вахтенным начальником на канонерскую лодку «Манджур» находится в десанте в б. Мозампо (Корея) комендант пристани на станции Тонгку (Китай). Участвовал в рекогносцировках крепости Бетанг пожалован орденом за участие в Китайском походе Св. Анны 3сепени с мечами и бантом произведён в лейтенанты назначен вахтенным начальником на канонерскую лодку «Манджур» назначен командиром на канонерскую лодку «Манджур» переведён на Балтийский флот пожалован французский орден Камбоджи пожалован японский орден Священного Сокровища

8 прикомандирован к Морскому корпусу вахтенный начальник на крейсере I ранга «Князь Пожарский» назначен вахтенным начальником на крейсер «Джигит» назначен ротным командиром команды крейсера «Джигит» вахтенный начальник на крейсер «Россия» назначен вахтенным начальником на крейсер «Новик» Русско-Японская война г за бой награжден орденом Св. Анны 4степени с надписью «За храбрость» за подвиги, мужество и храбрость в боях и 7.08 награждён золотой саблей с надписью «За храбрость» переход через Сахалин с командой «Новика» помощник командира подводной лодки «Дельфин» командир подводной лодки «Форель» командир подводной лодки «Сом» командир миноносца 121 в Балтийском море назначен командиром контрминоносца «Скорый» убит минным содержателем во время беспорядков во Владивостоке. [Штер А.П. На крейсере Новик. СПб.: «Гартунг», с.; Российский Государственный архив Военно-Морского Флота. Санкт Петербург,Ф.417, Оп.4, Д.4949, Л.5-8, 10об., 11, Полный послужной список лейтенанта А.П. Штера.] «Двумя неделями позднее на ст. Сухиничи из Владивостока прибыл цинковый гроб с его телом При гробе был серебряный лавровый венок от команды «Новика». [Т.А. Аксакова (Сиверс). Семейная хроника. Книга I. М.: «Территория», с. 211] «вся дорога, по которой несли гроб от Аладдина до храма в Субботниках, была устлана ковровыми дорожками. Военный оркестр играл так прекрасно, что равнодушных не было. В один из дней, в довоенное время, в село приехали два человека в военном и один в штатском. Они вскрыли цинковый гроб. Покойник лежал в морском парадном мундире. После вскрытия одежда стала хрупкой, и цвет лица быстро стал чернеть. Военные забрали саблю и кортик. Во время вскрытия был составлен протокол. Жители цинковый гроб разломали, останки выбросили, а металл пустили на вёдра». [Джаббаров Р.М. За подвиг ваш Калуга: «Фридгельм», С ] Погребён в фамильном склепе при церкви Чудотворца Николая в с. Субботники Сухиничского района Калужской области.

http://docplayer.ru/41649910-Kubok-aksakovyh-po-mi...shtera-potomstvu-v-primer.html

Воспоминания Киры Владимировны Цеханской старшей Василий Местергази Кира Владимировна прожила долгую-предолгую  жизнь, несмотря на все лишения и душевные потрясения. Читаешь ее воспоминания и не веришь, что все перипетия ее жизни  реальны и что все они выпали только ей одной, что это не вымышленный сценарий, в котором собирательно сконцентрированы эпизоды из жизни многих  людей… ВОСПОМИНАНИЯ КИРЫ ВЛАДИМИРОВНЫ ЦЕХАНСКОЙ (СТАРШЕЙ). 10.09.1997г. Свои воспоминания я хочу начать с краткого изложения своего происхождения. Я  Кира (1917 г.р.)  как и мои братья - старший Алексей (1914 - 2001 гг.) и младший  Михаил (1918 - 2000 гг.) родились в дворянской семье. Старший брат родился в Царском селе и был наречен Алексеем в честь своего деда со стороны матери – Алексея Андреевича Лосева. Младшему брату  по просьбе  отца  было дано имя Михаил в честь другого дедушки – Михаила Каземировича Местергази, брат родился в Калуге в 1918 году. Дедушка Михаил Каземирович Местергази (отец моего отца) умер в 1913 году. Он всю жизнь служил в армии и вышел в отставку в чине генерал-майора от артиллерии. Участвовал в Турецкой кампании, кавалер многих орденов и медалей, похоронен в Калуге  на Крестовском кладбище. В 30-е годы ХХ века кладбище превратили в строительную площадку, и все могилы были снесены. Кладбище было при мужском монастыре. Я помню, что когда мы ходили на могилы, то часто встречали монахов, которые ухаживали за фруктовым садом, находившимся с другой стороны кладбища. На этом кладбище  кроме дедушки  Михаил Каземировича были похоронены его жена Софья Владимировна и их дочери. В период между 1913 и 1917 годами мой отец Владимир Михайлович (старший сын) заказал в Петербурге памятник. Это был камень с человеческий рост из черного гранита. По форме камень в точности напоминал постамент к памятнику Петру 1 в Петербурге, но в уменьшенном масштабе. В камне было сделана ниша, в которой  по идее должны были стоять образ и лампада, но пришло другое время. Камень стоял на большой бетонированной плите. Уже позднее после революции, когда из братских корпусов устроили детский сад, к могиле дедушки была проложена ухоженная дорожка, а в нише камня вместо иконы стоял портрет Сталина. Очень долго камень не могли сдвинуть с места, настолько он был тяжел и фундаментально смонтирован. В 60-е годы камень исчез, а все кладбище застроили жилыми корпусами. В то время о переносе могил не могло быть и речи. Не было ни материальных средств, ни возможности поднять голос в защиту праха «царского» генерала и его семьи.  По документам, хранящимся у Алексея, моего старшего брата, фамилия Местергази впервые  упоминается в царствование Николая I. При  Александре II мой прадед был произведен в полковники. Род Местергази имеет корни от венгров. До революции Местергази жили в Калуге. Были небогаты. Имели небольшое имение под Калугой «Перцово» и два дома в Калуге: один из них принадлежал отцу моей бабушки Софьи Владимировны – врачу Владимиру Егоровичу  Кричевскому*, а другой – моему деду, генералу Михаилу Каземировичу Местергази. У Михаила Каземировича и  Софьи Владимировны было 3 сына – Владимир (мой отец, 1882-1923 гг.), Михаил и Василий (младший сын). Две дочери умерли: Софья  в младенческом возрасте, Ольга - в 17 лет от менингита. ______________________________________________ *В.Е.Кричевский был личным врачом сосланного в Калугу имама Шамиля. См. очерк о нем, написанный моей дочерью – К. В. Цеханской (младшей). Наш дед со стороны мамы Лосев тоже был военным, служил в Кирасирском полку, к которому был приписан государь Александр II. После рождения моей мамы в 1885 году он вышел в отставку в чине полковника и со своей женой  Лидией Павловной   (урожденной Павлищевой), моей бабушкой, уехал из Царского Села в свое имение в Орловской губернии. Когда маме было 7 лет, ее отец Алексей Андреевич заболел и умер. В моем метрическом свидетельстве от 1917 года, сохранившемся у меня, сказано, что моими восприемниками (крестными отцом и матерью) были сенатор Александр Александрович Офросимов и жена генерал-майора Софья Владимировна Местергази. Наша семья, лишившаяся всего во время революции 1917 года (тогда официально это событие называли Октябрьским переворотом), пережила вместе со всем русским народом все ужасы сталинизма и временщиков Советской России. Раннее детство, юность, да и часть зрелых лет были украдены у нас этим временем. Одному Богу известно, как нашей матери удалось не только сохранить нам, троим ее детям, жизнь, но и воспитать в нас любовь к людям, любовь к труду и своей Родине, и все это в необычайно трудных моральных, физических и материальных условиях. Мать была человеком необыкновенной для нашего времени порядочности, честности и неподкупности. Она сумела в эти трудные годы остаться самое собой и сохранить свое собственное “Я”. Но об этом позже. Да будет благословенно ее имя! Я родилась накануне Октябрьской революции (7 сентября, а по старому стилю 25 августа) в Калуге, в доме, принадлежащем моему дедушке и бабушке – Михаилу Каземировичу и Софье Владимировне Местергази, родителям моего отца – Владимира Михайловича Местергази. Дом, который был первым моим земным приютом, находился на углу Московской и бывшей Дворянской улиц (сейчас ул. Суворова, еще до этого она называлась ул. Глеба Успенского). Этот дом не сохранился, на его месте после войны  был построен кирпичный, 4-этажный, ничем не примечательный дом. В моей памяти сохранился тот  старый одноэтажный особняк, во дворе которого помещалась еще одно здание - довольно просторный дом-кухня, где проживали кухарка и кучер. Двор был вымощен булыжниками, в конце двора - конюшня. Калитка и ворота выходили на ул. Московскую. Позднее часть булыжника сняли, и на этом месте мама в 1919 году развела огород, который был для нас большим подспорьем. Так как мы были еще малолетками, то мама завела корову Пригожку, кормившую нас какое-то время. Она была цвета беж, кажется, с подпалинами и очень ласковая.  Но времена менялись быстро. Вскоре, очевидно, в 1919 году, нас из этого дома выселили. Деваться было некуда. К тому времени семья состояла из 5 человек -  мама, трое детей, бабушка Софья Владимировна и бывшая гувернантка нашего отца – Юлия Леонтьевна  Насс. Отец в середине 1918 года уехал в Крым, чтобы позднее перевезти всю семью в Ялту, где у нас был дом. Мама в то время ждала рождения младшего брата и не поехала с ним. Это было ее последнее прощание с мужем. Больше отца никто из нас не видел. Он попал в волну ужасного “бега”, позднее описанного в литературе, который  захлестнул его и унес заграницу. Очевидцы рассказывали маме, что отца видели входящим по трапу на один из последних пароходов, отходящих в Турцию. На руках он нес больного старика. Вещей при нем не было. Связь была оборвана.  Позднее, в 1923 году, мама получила официальную справку от константинопольского профессора о том, что он оперировал отца по поводу гнойного аппендицита. Отец умер от перитонита - операция была сделана слишком поздно. После операции он прожил еще 6 дней. Отец, очевидно, бедствовал, как и все эмигранты, и его высшее образование, которое он получил в России, окончив факультет восточных языков, оказалось никому не нужным. Позднее дядя Вася (младший брат отца) поставил на его могиле крест и ограду. Похоронен отец на Греческом кладбище в Ширли под Константинополем. Фотографию могилы он прислал маме, и она хранится у меня вместе со справкой о смерти отца. Итак, после выселения мы оказались без крова. Что делать?  В помещении кухни были свободны две маленькие комнатушки, куда решили поместить больную бабушку Софью Владимировну  и тетю (так мы звали Юлию Леонтьевну – добрейшего человека, тесно связанную с нашей семьей). Позднее она многим  помогала нам, когда переехала в Москву к племяннице Агнессе Васильевне Рингель на Солянку, где стала преподавать немецкий язык. Умерла тетя у мамы в Калуге в 1943 году. Я привезла ее из Москвы в начале 1941 года. Мама же и  мы трое детей оставались без крова. Но свет не без добрых людей. Через дом от нас (следующий дом принадлежал внукам Л.Н. Толстого) жила семья  Новицких – муж Григорий Александрович, его жена Варвара Алексеевна и ее сестра. Детей у них не было. Они и приютили нас. Дом Новицких состоял из нескольких жилых комнат, кухни, маленькой комнатки, где жила кухарка с дочерью Зиной, позднее нашей няней. Маме отдали довольно просторную комнату - очевидно, бывшую гостиную с белым камином и холодной прихожей. Две комнаты в доме занимала чета Новицких. Мне было тогда два с небольшим года, но я хорошо помню свою кроватку.  Помню, как по стенке (очевидно, я плохо еще ходила) пробралась в кухню, чтобы узнать, где моя мама, но чьи-то руки подхватили меня, и я со страшным ревом была водворена в свою комнату. Мама в то время работала в Железкоме. Что это значило, я не знаю, но наслуху это название я помню. Позднее мама стала работать в бухгалтерии какой-то военной организации. Она стала получать пайки: пшено, подсолнечное масло, муку. Это было для нас сытым временем. Но началась безработица, да к тому же мама была падчерицей бывшего калужского губернатора Александра Александровича Офросимова (в Калуге об этом, конечно, все знали), и она попала под сокращение. Бабушка к тому времени умерла, и мы переселились в дом, который раньше принадлежал моему прадеду, отцу бабушки Софьи Владимировны Местергази (в девичестве Кричевской) – Владимиру Егоровичу Кричевскому, калужскому врачу, который создал в Калуге первое терапевтическое общество врачей. После себя он оставил записки, которые в рукописи находятся в семье моего младшего брата Михаила. В машинописном виде – у всех нас троих. Они относятся к концу XIX века. Дом Владимира Егоровича был следующим за угловым домом Местергази по улице Дворянской. Эти дома соседствовали через очень просторные запущенные, старые дворянские сады с вековыми, липовыми аллеями. Помню  огромный дуб в несколько детских охватов, тополь - еще более объемистый, запущенный колодец, который был выложен деревянными досками, к тому времени уже почерневшими и кое-где обвалившимися. Дом снесли в 70-е годы ХХ века. Во времена моего детства он выглядел так: по фасаду в середине  парадная дверь, по обеим сторонам от двери по  2 окна, наверху светелка с 2-мя окнами. Дом начинался с передней, из нее можно было пройти в 2 комнаты справа и в 2 комнаты слева, далее проходная комната (в мое время там была столовая), затем небольшой коридор, кладовая и подвал, направо – ванна вместе с уборной и, наконец, кухня. Слева по коридору был выход на открытый балкон c видом на сад. За домом справа на дворе стоял большой сарай с чердаком, на который мы дети забирались и рассматривали с удовольствием всякую рухлядь и книги, которые не могли поместиться в доме и поэтому лежали там в ящиках. Так как у меня не было сестер, то все свое детство я провела среди мальчиков и их друзей. Мы устроили площадку на дворе, играли в крокет, в лапту, в догонялки. Сад зарос крапивой, которая вырастала выше человеческого роста. В этих зарослях мы прокладывали, как мы называли, тайные ходы, делали шалаши и играли в разбойников. Часть сада, непосредственно прилегающая к дому, была более ухоженной. Перед балконом была разбита большая круглая клумба, где мама сажала цветы, здесь же росла большая голубая ель и единственная яблоня – “карабовка” – со сладчайшими яблоками. Этот сорт яблок сейчас нигде не встречается. Мы почему-то втайне от взрослых  потихоньку трясли яблоньку и собирали чудесные медовые плоды, которые тут же уплетали за обе щеки. Вторым плодовым деревом была черная рябина с какими-то особыми темно-бордовыми ягодами, тоже очень сладкими. Слева от дома росла громадная ель и под ней скамейка, куда мама и тетя (фрейлин Юлия, как называли ее отец и дяди) любили ходить по вечерам и, очевидно, наедине обсуждать наболевшее, они это называли “выть на луну”. Мы заняли 2 комнаты слева и проходную – столовую. Наверху жила тетя, там было 2 маленьких комнатки. Лестница наверх вела из столовой. Позднее, когда тетя уехала в Москву, там поселились в порядке “уплотнения”  какой-то военный с женой из деревни. В один прекрасный день обнаружилось, что она украла часть оставшихся тетиных вещей.  Затем это помещение заняли некие Молчановы. Справа в доме две комнаты занимал мой дядя Миша – средний брат отца, окончивший биологический факультет Московского университета. Жил он с женой Ольгой Алексеевной Феофилактовой, преподавателем истории. Первый раз дядя Миша был женат на художнице – тете Лине (фамилии не помню), которая затем переехала в Москву и жила на Арбате в Плотниковом переулке в подвальном этаже. Как рассказывала тетя, связи с Линой дядя Миша не терял вплоть до войны. Затем дядя Миша уехал в Москву, стал профессором Московского университета, у него в 1925 году родился сын Май. Дядя Миша был идейным коммунистом-ленинцем. В юношестве, будучи студентом, он нанимался на пароходах кочегаром и ездил на свои средства по всему белу свету -  помощь от отца принимать отказывался. Таким образом, он объехал очень много стран и в конце жизни говорил мне, что ему надо было быть географом, а не биологом. Во время войны он эвакуировался с семьей в Томск, где был назначен ректором Университета. Его сын Май во время Великой Отечественной войны ушел добровольцем в Армию, воевал на передовой, получил тяжелое ранение и контузию в голову, стал пожизненно инвалидом, но все же сумел закончить  Московский Энергетический институт по специальности "турбины" и до последнего времени работал на ответственных участках как инженер-турбинист. После возвращения в Москву Михаил Михайлович написал докторскую диссертацию, но лысенковцы требовали изменить содержание, касающееся наследственности. Так как дядя Миша был человеком честным и принципиальным, он отказался. Это было его убеждением. Диссертация осталась незащищенной, дядя Миша перенес тяжелейший инфаркт и в 1953 году умер. В свое время революцию он принял с восторгом: ездил на вокзалы, в общежития, в армейские части, читал лекции и разъяснял народу суть происходящего. Когда в 1925 году у него родился сын, он назвал его Маем в честь месяца, который был связан с подъемом рабочего движения. В доме дедушки Владимира Егоровича мы прожили до конца 20-х годов. В то время я была еще мала и плохо разбиралась в происходящем. Это было время, когда родился НЭП. У мамы появилась возможность менять оставшиеся вещи на продукты. Помню, как на Пасху уникальная, хрустальная ваза эпохи Александра 1 была обменена на окорок. Старьевщик Алим приходил со своим мешком за плечами и за бесценок скупал бронзу. Чудесные старинные бронзовые часы с амуром и боем были обменяны на ржаную муку. Народной артистке Надежде Андреевне Обуховой продали “поповский “ чайный сервиз с кленовыми листьями. Несколько картин импрессионистов мама с трудом  за бесценок  продала в Москве и привезла для нас конской колбасы и пару краюх черного хлеба. Выменяли на продукты весь уникальный фарфор. К этому времени из Орла приехала бабушка Ольга Павловна Павлищева – родная сестра маминой мамы со своей горничной Анютой. Им деваться тоже было некуда, и мама приютила их у себя, несмотря на то, что у самой было трое детей. Семья увеличилась сразу на 2 человека - круг сужался. Мама работала тогда в школе, преподавала французский язык, получала  по тем временам гроши, а детей надо было кормить и учить. Школы тогда только набирали силу, а нас как “бывших” могли просто не принять. Маму уже в который раз снова сократили. Тогда она поступила в школу на должность нянечки. В ее обязанность входило кипятить воду для школьников и поить их горячим чаем. В это время меня отдали в школу сразу в 3-й или 4-й класс, так как до этого я ходила заниматься вместе со старшим братом Алексеем к Анастасии Трофимовне Флеровой. Эта женщина -  в прошлом учительница гимназии -  учила нас “задаром”. Во-первых, потому что она была добрым человеком  и знала, что маме платить нечем, а во-вторых, потому, что в свое время мой второй дедушка Александр Александрович Офросимов, будучи губернатором, сделал для нее какое-то очень доброе дело, за которое она сочла возможным ответить тоже добром, взяв старшего брата и меня в свои ученики. В 1927 году маме предъявили какую-то бумагу, по которой нас срочно должны были выселить. На этом, собственно, и  кончилось мое неосмысленное  детство. Две комнаты и проходная столовая, которые мы занимали в количестве 7 человек, так как седьмой была Зина – наша помощница и няня, приглянулись семье Орефьевых. Они приехали в Калугу из деревни. Их мамаша работала в какой-то общественной  организации. По решению “высших” властей Калуги Орефьевы  заняли наше помещение. Бабушка умирает, Зина уходит жить к матери.  Нас остается 5 человек - мама,  трое детей и Анюта (Анна Афанасьевна). Взамен  нам дают холодное чердачное помещение в доме бывшего купца Кожина на ул. Огарева. Мимо нас таскался весь 2-ой  этаж этого дома - это  несколько больших семей. Они ходили через нас вешать в другую часть чердака свое постиранное белье. Основанием для выселения послужило абсурдное обстоятельство, что якобы мы, семья Местергази, являемся единственными наследниками дома, в котором  жили до сих пор. Явное беззаконие. Дом никогда не принадлежал Местергази – ни моему отцу, ни  его отцу, т.е. моему дедушке, а нам тем более. Но искать правду было негде, а заступиться за нас никто не мог. Помню сидящую в отчаянии маму, которая обеими руками схватилась за опущенную над столом голову. Что делать, мы уже знали: надо срочно собирать вещи и выезжать – был указан срок. Помню, позднее, после того, как пришлось пережить еще ряд, казалось бы, безысходных ситуаций, мама как-то сказала мне: “Если бы не вера, которая всегда меня поддерживала, я бы едва ли все это вынесла”. В старом доме, где мы прожили лет 8, все было как-то приспособлено -  было трудно, порой голодно и холодно, но это были родные стены, которые помогали нам жить. Здесь все казалось чужим. Нашу бывшую приходскую церковь на ул. Глеба Успенского закрыли. В нее нас мама водила аккуратно каждые субботу и воскресенье, а также по большим праздникам и накануне их. Церковь называлась Козьмы и Дамиана,  она была построена по проекту Растрелли, имела корабельный план -  колокольня как-то по-особенному устремлялась ввысь. Церковь сохранилась до сих пор, так как ее помещения в те времена заняли под склады. Сейчас, к 2002 году, ее привели в относительный порядок, но только снаружи. Служили там 2  священника: отец Антоний – монах лет 60-ти – и отец Николай – священник без монашеского пострига, в прошлом инженер (ему в то время было лет 40). Отец Николай и его друг во время войны 1914 года поклялись друг другу, что если один из них погибнет, то другой станет священником, и будет молиться за всех усопших и за живых, которые не должны больше никогда поднимать друг на друга руку. Отец Николай остался жив, а друг его погиб. Оба эти священника были большими друзьями нашей семьи. Старший брат Алексей брал уроки закона Божьего у отца Николая. Жили они напротив церкви в домике в три  окошка. Отец Антоний обладал необыкновенным даром красноречия, и я помню, как взрослые говорили, что когда он произносил проповеди, то люди порой рыдали. Оба эти священника были арестованы, сосланы в Соловки и там, очевидно, погибли. Помню, как-то мама послала меня к ним по делу что-то передать. Отец  Николай позвал меня к себе в комнатку. Там стояла жесткая кровать и аналой перед красным углом  с иконами. Он поставил меня перед иконами и  с головы до ног перекрестил маленькими крестиками (из пальцев), читая при этом молитву, затем отправил меня домой. В письме из Соловков он писал маме, как они рубят вековой лес топорами, и сколько ударов надо, чтобы свалить такое дерево. Писал о том, что я, наверное, стану опорой в жизни мамы. Не знаю, как позднее оценила это мама, но думаю, что ее независимость, ее приверженность к труду не дали мне возможности стать ее опорой. До самого последнего времени она отказывалась от помощи. Мама была очень религиозным человеком. Это было заложено в ее воспитании, и  это горячо поддерживал отчим Александр Александрович Офросимов, которого она звала дядей Сашей, и который тоже был очень религиозен. Мама всю жизнь молилась за Императора Александра II. История эта очень поучительна. Мой дед Алексей Андреевич Лосев – отец моей мамы Риммы Алексеевны – служил в Кирасирском полку вместе с Императором Александром II. Очевидно, уже в конце его царствования, в 1881 году, дедушка вышел в отставку в чине генерала и был назначен в один из городов Орловской губернии градоначальником. Имение деда  Богоявленское тоже было приписано к этой губернии. Предыдущий градоначальник зарекомендовал себя плохо – долги, игра в карты и т.д. Его срочно решили сменить. Когда дедушка стал принимать дела, то в казне оказалась нехватка в 50 тысяч. Дед был очень мягкий, добрый и честный человек. Этим воспользовался бывший глава и убедил деда принять дела так, как будто все в порядке, а он обязуется в самое ближайшее время покрыть свой долг. Но нагрянула ревизия, усомнившаяся в том, что у предыдущего градоначальника  все сошлось. Обнаружилась недостача. Преступник тут же скрылся за границу, навсегда забыв о данном обещании. Дедушка срочно продал одну из принадлежащих ему деревень и покрыл долг. Но акт составлен, деду грозил военно-полевой суд, лишение чинов, а может быть, и дворянства. Положение сложилось отчаянное. И тогда он решается подать прошение на Высочайшее имя, подробно описав все обстоятельства дела. Александр II написал свое решение с просьбой прекратить дело, так как он лично знал офицера Лосева и дал ему очень хорошую характеристику. Дело было прекращено, и, умирая (маме было тогда 7 лет), он завещал ей всю свою жизнь молиться за Императора Александра II, который спас его честь. Мама родилась в 1885 году в Царском Селе. Когда ей исполнилось 3 года, родители переехали в свое имение Богоявленское, которое славилось своим конным заводом орловских рысаков. У меня сохранилась икона Божьей Матери Казанской, на которой рукой деда сделана надпись: "Нашей дочке Римме благословение на отъезд из Петербургской губернии. Царское Село. Апреля 12 дня 1888 года". Моя бабушка Лидия Павловна Павлищева, жена А.А.Лосева, мать моей мамы Риммы Алексеевны, принадлежала к старинному дворянскому роду Павлищевых, ее дед  Иван Васильевич Павлищев  был героем Бородинского сражения 1812 года. Род знатный и богатый – аристократы. Бабушка была очень красива. Павлищевы имели некровное родство с А.С. Пушкиным: сестра Александра Сергеевича  - Ольга Сергеевна была замужем за Николаем Ивановичем Павлищевым, а от другого брата Павла пошла наша ветвь.  В свое время бабушке предложили стать фрейлиной при дворе, но родители наотрез отказались. Лидия Павловна с детства любила своего кузина Александра Александровича Офросимова и была им любима. Он был сыном Александра Федоровича Офросимова -  генерала, имеющего большие заслуги перед Родиной и награжденного многими орденами, в том числе орденом Андрея Первозванного с голубой лентой. Его  сестра Анна Федоровна была замужем за Павлом Ивановичем Павлищевым, от которого и родилась дочь Лидия, моя будущая бабушка. Родители долго не выдавали ее замуж. Брак с А.А.Офросимовым  не мог состояться из-за близкого родства. Кроме того,  как высокий чиновник А.А.Офросимов должен был на такой брак просить разрешения Сената, но близкое родство этому мешало. Бабушка вышла замуж за Алексея Андреевича Лосева. Но брак был не по любви, об этом рассказывала мне Анюта (Анна Афанасьевна), близкое доверенное лицо и личная горничная одной из сестер бабушки – Ольги Павловны Павлищевой. С ее слов, мой дедушка Алексей заболел рожистым воспалением и «умер от плохого ухода», когда его дочке Римме было всего 7 лет. Такой слух пополз среди близких слуг, которые очень любили дедушку за его доброту и побаивались надменной бабушки. После смерти Лосева Александр Александрович Офросимов подал прошение в Сенат по поводу женитьбы уже не на Павлищевой, а на вдове генерала Лосева, на что и получил разрешение. Всю свою жизнь он боготворил свою жену и в начале 30-х годов, когда она умерла, А.А. писал своей падчерице  Риммочке, моей маме, с которой он был очень дружен, что его потеря безгранична, и что он живет с одной лишь надеждой встретиться  со своим ангелом там, на небесах после смерти. Он был очень религиозен. Александр Александрович Офросимов относился, как я уже писала, к высшему чиновничеству России. Он окончил Царскосельский Лицей, тогда уже переведенный из Царского Села в Петербург, был камергером двора Его Императорского Величества (есть фотография).  Из Петербурга он получил назначение в  губернаторы г. Калуги.  В 1911 г. он становится сенатором и снова переезжает в Петербург. В лицее его товарищами были будущий первый ректор Московской консерватории Сафронов, поэт Апухтин, Президент Академии Наук Константин Романов. После революции по просьбе Бонч-Бруевича А.А. написал мемуары для Пушкинского дома, которые где-то там  и потерялись. Осталась расписка  в их получении, которую в 1982 году я отдала краеведу из Калуги Морозовой Генриэтте Михайловне для поисков этих записок. Но Пушкинский дом их так и не нашел, а расписка осталась или у Морозовой, или в архиве  Краеведческого  Музея. Одна из историй, связанная с К.Р. (Великим князем Константином Романовым), написана рукой А.А. и хранится у меня – это история о том, как К.Р. поселился с семьей на лето в Пртытках Козельской губернии. А.А.Офросимов был очень деятельным губернатором. Он старался облегчить жизнь крестьян, много занимался благотворительностью, организовал училище для глухонемых и многое другое, о чем он написал в своей автобиографии. Революция 17-го года застала его с женой в Петербурге в должности сенатора. Оставив все, они уехали в Житомир к  сестре Лидии Павловны -  Елизавете Павловне Вишневской, муж которой когда-то был губернатором города. В конце 20-х - начале 30-х годов А.А. арестовали и увезли в Москву. Однако, убедившись в его полной лояльности и учитывая заслуги перед народом, когда он был калужским губернатором, его отпустили. Он возвратился в Житомир. Бабушка в это время заболела туберкулезом кости локтя. Средств к существованию не было. Все вещи остались в Петербурге, ценности сданы в  банк и национализированы. На Украине в начале 30-х годов начался голод. Положение отчаянное. При них еще находилась горничная бабушки – Александра Никаноровна Дружинина. Дед  пишет в ЦК партии заявление с просьбой назначить ему хоть какую-то пенсию. Приходит положительный ответ от Енукидзе: назначена персональная пенсия за его общественные заслуги. Но бабушка уже умерла. В этот период открылись ТОРГСИНы (торговля с иностранцами), которые представляли собой торговые точки  во всех крупных городах, в том числе  в Житомире и в  Калуге. И вот, в Париже у дедушки объявляется  племянник, сын одной из его сестер, -   инженер Петя Шиловский, который успел до смерти дедушки несколько раз прислать ему через Торгсин доллары. Это немного поддержало его, потому что своих ценностей (серебра и золота), на которые можно было купить  продукты и другие товары, у деда не было. Однако здоровье было подорвано,  да и лет уже было порядочно. Дедушка написал маме, чтобы она приехала проститься с ним. Это было вначале 30-х гг.   Мне было лет 12-13, младшему брату и того меньше.  Хотя мы и  голодали, и  холодали, однако мы  все  3-е детей   уговорили маму поехать. Вернулась мама с ужасными впечатлениями: дедушка при смерти, в городе голод, люди опухали. Мама привезла с собой  хлеба, но пока была там - поняла, что сама  же  помогает деду его съедать. В Калуге ждали дети, они остались одни с тогда уже ослепшей Анютой. Мама по приезду обратно  получила письмо от Саши Дружининой, бывшей горничной бабушки, жившей со стариками в Житомире, о том, что дедушка умер сразу после отъезда мамы. Она осталась одна, без средств к существованию, начинает пухнуть от голода и Христом-Богом просит взять ее в Калугу. Мама согласилась. Итак, семья стала состоять из 6-ти человек – 3-е детей, мама, Анюта и Саша. Мама была человеком высокой нравственности и, несмотря на полуголодное и холодное существование,  много внимания уделяла нашему духовному развитию. Она считала, что должна выступать перед нами в двух лицах: и как мать, и как отец. Помню, вечерами, когда мы еще жили на ул. Глеба Успенского, она, уложив нас спать, каждый раз читала нам на ночь по одной главе из Евангелия и не больше -  несмотря на наши просьбы.  При этом говорила, чтобы мы вдумались в прочитанное. Этой памятью я обязана маме. Я до сих пор помню Ветхий и Новый Заветы, иногда их перечитываю и не считаю себя «серой» в этой области. Помню, с каким трудом она заставляла нас  в воскресенье утром вставать к началу обедни (в 6 часов утра) и отстаивать всю службу от начала до конца. Трудно было, потому что зимой  температура в комнате доходила до – 5оС, и иногда только к утру начинаешь согреваться. Но ее  непоколебимость граничила, как тогда мне казалось,  с жестокостью. По субботам отменялись всякие мероприятия – баня, гости и уж, конечно, любые увеселительные походы. Мы должны были идти в церковь. Позднее  я осталась очень благодарна ей за это, потому что это воспитало во мне чувство долга, ответственности и другие положительные качества. Передо мной маленькая, пожелтевшая фотография отца, сделанная перед его отъездом из Калуги. В саду стоят: папа, мама, около них старший брат Алексей, примерно 4-х лет. Мама держит на руках меня, годовалую. Она в ожидании младшего брата, который родился уже без отца. Уезжая, отец просил: если родится мальчик, то пусть назовут в честь его отца – Михаилом. Мама так и сделала. Это было расставание навечно. Оба грустные. В ночь, после отъезда отца, за ним пришли, сделали  тщательный обыск.  Конечно, ничего не нашли, потому что кроме происхождения, ничего предосудительного в семье не было. Маму не тронули, видимо, из-за нас -  3-х малолетних детей. 17.02.89. Моими первыми подругами и друзьями были Настя и Шура Гончаровы (по отчеству Николаевны) – правнучки полотняно-заводских Гончаровых, их род шел от брата Наталии Николаевны Гончаровой (Пушкиной). Жили они на той же улице, что и мы, -  в одноэтажном доме, который сначала занимали целиком, а затем после бесконечных уплотнений, остались в одной комнате. Семья была большая. У Елены Александровны Гончаровой (урожденной Потехиной) кроме Шуры и Насти – ее родных детей, были еще сын Борис и дочь Кира от первого брака Николая Дмитриевича Гончарова с его первой женой Храповицкой, которая умерла в молодости. Кира и Боря были старше нас лет на 10-12. Они очень любили свою мачеху и всегда называли ее  Лёлей. Семья была  музыкальная. Все они учились у известной калужской учительницы музыки Юртаевой Ольги Николаевны. У Бориса был прекрасный тенор, Кира  ему аккомпанировала. Позднее, обнаружился неплохой голос и у Насти. Если в нашей семье мама старалась придерживаться  старых дворянских  традиций, старалась привить нам хорошие манеры, то в семье Гончаровых было дозволено все, поэтому у них мы играли и  шалили почти безнаказанно. К дому прилегал большой сад, двор с сараем и погребом – все это было всегда для нас доступно, поэтому я и младший брат Михаил очень любили бывать у Гончаровых и часто ходили к ним. Летом мы строили шалаши, лазили за яблоками к соседям, устраивали в чулане детскую комнату. Помню, как мы где-то достали новые фантики от конфет, и весь чуланчик обклеили «Мишками» и еще какими-то красивыми картинками. Зимой бывший кучер Потехиных, который после коллективизации уехал из деревни и поселился с женой в домике-кухне, делал нам ледяную горку, а из навоза лепил что-то вроде большой лохани, обливал ее на морозе водой -  получались прекрасные сани-самокаты, назывались они «гавнюшками». Мы, детвора, с криком и гиком валились в сани  и летели с горки, разлетаясь во все стороны. В начале 30-х годов семья Гончаровых распалась. Сначала арестовали и сослали  их дедушку Александра Ивановича Потехина и бабушку Юлию Константиновну. В 1937-38-х годах арестовали и сослали мать – Елену Александровну. Кира вышла замуж за доктора Кипарисова и уехала в  г. Перемышль,  Борис окончил строительный техникум, женился на Вере Лопатиной и уехал в Москву. Настя вышла замуж тоже в Москву за Воеводина,  Шура уехала учиться в Москву. Через 50 лет мы  встретились в Москве - все уже  в  преклонных летах. Калуга 20-х и 30-х годов была местом ссылки дворян, которые, в общем, перед Советской властью ничем не провинились, кроме своего происхождения. Многие из них были вполне лояльны и даже поддерживали новую власть. В большинстве своем это  было родовое дворянство с образованием,  которое в то время  могло принести большую пользу. Все эти люди, как бабочки на свет, слетались к нам в дом. Мама, как дочь (падчерица) бывшего губернатора Калуги, была на виду у всех; и эти несчастные люди - разоренные, униженные, выброшенные революцией из своих насиженных гнезд, искали у нее тепла и участия. Принимать их было в то время крайне рискованно, и многие оставляли свою дверь для них закрытой. Мать этого никогда не делала, и двери нашего дома, несмотря на страх и бедность, всегда были открыты. Разговоры велись чаще по-французски. Помню такие имена: Полтев – это старик лет 70-ти, бывший столичный сановник, сосланный в Калугу. У нас он появлялся всегда безукоризненно одетым, с цилиндром. В передней он доставал из кармана 2 бриллиантовых перстня и надевал их. Уходя – опять снимал. И вдруг он исчез. Я помню, как взрослые говорили, что, будто он получил повестку о явке в ГПУ (Главное политическое управление, позднее НКВД, теперь КГБ  – организация, которая жестоко расправлялась с «бывшими»). Полтев на вызов не пошел, его нашли повесившимся в своей комнате. На столе, в качестве последней записки, лежала повестка из ГПУ. Совсем еще молодой (лет 38-40) бывший гвардейский офицер Николай Петрович Штер (Николай Петрович «маленький»). Красавец, всегда  подтянутый, с армейской выправкой, высокого роста, безукоризненно причесанный - он ходил по улице в своей бывшей армейской форме без погон, и как-то по-особенному держал свою фуражку, прижав ее к левому боку согнутой рукой. Позднее до нас дошли слухи, что его расстреляли. Был еще Николай Петрович Коновалов (мы звали его Николай Петрович «большой»), так как он был старше «маленького». Это был человек лет 65-70, высокий, плотный с лысой головой – бывший царский чиновник, также высланный в Калугу. Среди этих людей была праправнучка Радищева, дама лет 50-ти, она ходила всегда в черном, по крайней мере, я ее так запомнила. Она не без юмора рассказывала о том, как следователь, который вел ее дело, укорял ее за то, что как же это она, внучка Радищева, вдруг попала под следствие? На что она отвечала, что, видно, весь род Радищевых всегда был и будет не в ладах с сильными мира сего. Князь Ратье (Ратиашвили) – хранитель Эрмитажа, который не дал разграбить ценности музея во время бесконечных смен правительств, за что от В.И.Ленина получил личную охранную грамоту. Несмотря на это, тоже был сослан в Калугу. Ему в то время было лет 60-65: красивый, высокий, необычайно обаятельный, совсем седой человек с изысканными манерами. Я помню, как я, девчонка лет 10, влюбилась в него. Позухины – отец с 2-мя детьми нашего возраста Надей и Алешей и две тетки. Надя была больна туберкулезом. Детей  они воспитывали на прежний лад: обязательные занятия по-французски, а грамматика – в прежней орфографии с буквой ять и т.д. Они, видимо, надеялись на возвращение старого режима. Семья бывшего генерала Михаила Евгеньевича Маслова -  сам генерал, его жена, княжна Анастасия Евгеньевна Волконская, их сын Михаил и сестра жены – Ольга Евгеньевна Волконская. Позднее, чтобы скрыть свое происхождение, она фиктивно зарегистрировалась с каким-то рабочим по фамилии Давыдов, который однажды в пьяном виде явился к ним и стал настаивать на своих супружеских правах, чем привел семью в страшное смятение. Потом это как-то уладилось. Семья Некрасовых, родственников поэта. Глава семьи – племянник поэта – был женат на княжне Горчаковой. Родственники поэта Аксакова. Наконец, Анна Ильинична Толстая, внучка Л.Н.Толстого. В Калуге у них был дом, и пока их не трогали. Я  помню, как мы дети  были приглашены к ним на елку. Анна Ильинична  была первым браком замужем за Николаем Андреевичем Хольмбергом. У них было 2 сына – Сережа и Дима. Когда мы играли в жмурки, Николай Андреевич поймал меня и схватил в охапку, а так как он держал во рту папиросу, то прижег папиросой мне лоб. Ощущение от этого я чувствую до сих пор. Позднее Анна Ильинична с Хольмбергом разошлась  и  вышла замуж за профессора Московского Университета, философа Павла Сергеевича Попова, ставшего при жизни писателя Булгакова его биографом. С мамой Анну Ильиничну связывали добрые дружеские отношения, поэтому, когда во время НЭПа А.И. организовала артель по производству дамских шляп (артель «Кустари»), то  пригласила туда работать маму. Артель состояла из 5 человек. А.И.Толстая, Татьяна Александровна Аксакова, мама, мастерица по шляпам, фамилию которой я не помню и один еврей, видимо, администратор. Снимали они очень маленькое помещение на Московской улице, вблизи памятника Карлу  Марксу. А.И. Толстая по поводу этого написала юмористические стихи: «Кустари такое слово Для Калуги очень ново ………………………… Вся Калуга говорит: Средь Аксаковых, Толстых В «Кустари» пробрался жид… У мамы была фотография тех лет, где «Кустари» представлены на групповом снимке, величиной чуть меньше обычной почтовой открытки. На память приходят отдельные воспоминания из всего этого многотрудного времени. Страна голодала -  Украина и  Поволжье пухли от голода. Крестьянство разорено коллективизацией. Об этом написано много, но я вспоминаю это время в сугубо-ограниченном калужском пространстве. В начале 30-х годов по всей стране, как я уже писала, открываются ТОРГСИНы – торговля с иностранцами. Население добровольно по установленной таксе несет все, что осталось от бесконечных обысков и  конфискаций: чайное и столовое серебро – ложки, вилки, ручки ножей, оклады с икон (тогда иконы, будь они самыми ценными, никто не ценил). В Торгсине в обмен давали бумажные деньги – бонны,  на которые  можно было купить крупу, сахар, подсолнечное масло, текстиль – одним словом, все самое необходимое. Сдавать нам особенно было нечего, поэтому этот источник скоро иссяк. И вдруг… несколько месяцев подряд мама получает из-за границы валюту, причем каждый раз от разных неизвестных лиц, из разных европейских стран  и  на разную сумму. Для нас это было спасением, потому что каждый такой перевод давал маме возможность продержаться недели 2-3, а то  и месяц. Благодарить было некого. Только на бланке перевода стояла просьба написать, на что потрачены деньги. У нас это было пшено и подсолнечное масло. Деликатесов в виде консервов, лимонов, конфет мама себе позволить не могла даже ради «баловства». Вскоре это прекратилось. То ли, потому что закрылись Торгсины, то ли потому, что переводы такого рода запретили. Для нас было загадкой, откуда же шли деньги? Предположить можно было, что это либо дядя Вася (брат отца), либо Петя Шиловский, которые, будучи за границей, сообщили каким-то образом о нашем бедственном положении в какую-то организацию, занимающуюся поддержкой бедствующих дворянских семей в России. Видимо, такие переводы получала не одна мама, но все из боязни молчали. За шалости и непослушание мама наказывала нас, ставя в угол, никогда не била, не ругала и только однажды выпорола нас с Михаилом розгами за то, что Зина (наша няня), высмотрела нас курящими в шалаше. После этой экзекуции я долго не могла придти в себя и смотреть в лицо близким. Я думаю, что пороть нас не было необходимости. Достаточно было разъяснения, потому что мы, в общем-то, были детьми послушными. Дети Гончаровых тоже были причастны к курению, однако, их пальцем никто не тронул, хотя шло это именно от них. Елена Александровна, их мать, курила, и Настя, в основном, таскала папиросы у матери. Какое наказание постигло их, я не знаю, но, во всяком случае, точно знаю, что не порка розгами и не битье. 20.03.1989г.  Очень хотелось бы вспомнить о моем крестном отце, отчиме моей мамы, Александре Александровиче Офросимове. Я его не видела, моя первая и последняя встреча была у купели церкви Козьмы и Дамиана, где меня крестили, и где он держал меня на руках. Дальше идут лишь воспоминания по его письмам с хлопотами о назначении пенсии, разговоры о переписке с А. Бонч-Бруевичем по поводу его воспоминаний о своей  жизни и деятельности, встречах и т.д. В Калугу А.А. был сначала назначен вице-губернатором при губернаторе князе Горчакове. Когда Горчакова перевели губернатором в Тверь,  А.А. поехал на аудиенцию в Петербург выяснить свое положение, где и получил пост губернатора г. Калуги. О своем назначении на пост губернатора он написал в одном из сохранившихся писем А.А.  к моей маме, которая всю жизнь была очень дружна со своим отчимом. У меня осталась копия письма одного из глухонемых, который  учился в Калуге в школе, организованной А.А. Он трогательно описывает отношение А.А. к своим подопечным, о том, что А.А. помог десяткам несчастных людей обрести счастье быть полноценными, квалифицированными работниками.  Когда отец сделал предложение маме и получил ее согласие, то оставалось получить благословение родителей. Со стороны родителей отца возражений, кажется, не было. Но родители мамы - Лидия Павловна и отчим А.А.(или дядя Саша), как всегда его называла мама, воспротивились этому браку.  Во всяком случае, старались, как можно, дольше оттянуть его. Говорили, что отец очень легкомысленен, любил тратить деньги, поигрывал в карты. Видимо, до Офросимовых доходили эти слухи, и они боялись за судьбу дочери. Однако брак состоялся. Свадьба была очень скромной  - в ресторане «Прага» в Москве, с ограниченным количеством гостей (сохранилось меню). После свадьбы молодые поехали в путешествие по Европе. Оно было длительным,  если не ошибаюсь -  года 2. Посещение столиц Европы  – Варшавы, Парижа, Рима и других городов Италии, посещение музеев и выставок. Отец из этой поездки привез из Парижа полотна импрессионистов, которые в наше время не имеют цены.  А в голодные 30-е годы мама с большим трудом «устраивала» их в Москве по 25 рублей за полотно, чтобы прокормить нас, троих детей и двух старух – бабушку Ольгу Павловну Павлищеву и ее горничную слепую Анну Афанасьевну Маликову, которую еще в юности бабушка О.П. взяла в услужение из приюта. Она была дочерью героя турецкой войны Афанасия Маликова. Анна Афанасьевна прожила в нашей семье до конца своих дней, испив вместе с нами всю чашу лишений.  Она всегда старалась своим трудом принести пользу и трогательно относилась к нам. Умерла А.А. во время войны и похоронена в одной могиле с Ольгой Павловной, которую она очень любила. Итак, с выселением нас из дома на ул. Косьмодемьянской  в дом на ул. Огарева  заканчивается страница моего безоблачного детства - детства, правда, безрадостного, ущемленного, но до сих пор все же сытого и беспечного. Далее начинается юность, полная лишений моральных, физических и материальных. Ко всем бедам еще добавляются тяжелые заболевания младшего брата Михаила. В 7 лет он заболевает туберкулезом кости (нога), затем страшнейший колит. Мама была в отчаянии. Нужно было усиленное питание, и в то же время диета. Мальчик угасал на глазах. И вот, летом мама узнала, что на дачу в Бор, под Калугой, приезжает профессор Красинцев, главный врач больницы им. Склифосовского в Москве. В свое время он учился вместе с отцом в гимназии. Мама обратилась к нему. Помню, как тепло они нас встретили, назначили день приема. Возвращалась я с мамой поздно, было уже почти темно, а, главное, очень сыро и прохладно. Я до сих пор помню, что на мне была одета белая  вязаная кофточка, которая, как мне казалось, совсем не грела. Это чувство холода я ощущаю до сих пор. Мы с мамой почти бежали.  Нужно было пройти часть Бора, поле с километр и часть города до дома. Красинцев, осмотрев Михаила, назначил лечение – каждый день натощак снятую простоквашу, и мальчик на глазах стал поправляться. Залечили и колит, и туберкулез, но позднее, уже в юношестве, лет  в 14-16 у него открылся туберкулез лимфатических желез, от которого на всю жизнь остались рубцы на шее. Но и это  молодой организм поборол. Видно, кость дворянская была крепка. Это выражение я взяла, прочитав переписку Чехова с  Буниным, где Чехов сказал последнему: «Да, хорошо это у Вас, дворян, кость крепкая» (за точность формулировки не ручаюсь). Первые мои заработки начались, когда мне было лет 9-10. Мы еще жили на ул. Глеба Успенского, а напротив жил садовник Лавров, который выращивал необыкновенно крупные и вкусные помидоры. У него была большая теплица, ранней весной мы с братом Мишей ходили к нему рассаживать по ящикам рассаду помидоров. Старший брат Леля (старше меня почти на 4 года) всегда был большим умельцем, а тогда в 13 лет он  делал из бумаги корзиночки, всевозможные картонажи и продавал их. Таким образом, мы помогали маме как-то прокормить нас. Бабушка Ольга Павловна Павлищева (родная сестра моей бабушки) последние годы, как я уже писала, жила с нами.  Она была совершенно глухая, ходила с палочкой вся согнувшаяся. Была очень добра к нам, к детям. О.П. была очень религиозна, вела ежедневно дневник, который у меня сохранился. Мы, дети, любили играть с ней в прятки, забирались под диван, а она палкой нас нащупывала и, таким образом, находила. Года за 2 до смерти она приняла тайный постриг и стала «матерью Олимпиадой». https://www.proza.ru/2015/02/22/1659

В августе мы с мамой предприняли поездку в Аладино к бабушке и дедушке, взяв с собой Димку. Это дало мне право сказать в начале моих воспоминаний, что аладинский дом видел в своих стенах пять поколений нашей семьи — Дима и был пятым поколением. В Аладине революционные настроения чув-

 

- 286 -

ствовались гораздо меньше, чем в Попелеве. С одной стороны, оно было дальше от бурлящего уездного центра, с другой — не представляло собой интереса в смысле земли и даже построек, т.к. было по существу только дачей. Бабушка и дедушка решили не ехать на зиму в Петроград, а, заперев, как всегда, в сентябре аладинский дом, поселились в Москве у тети Лины Штер и Наточки Оболенской, которые жили вдвоем (Ната к тому времени разошлась с мужем) и уступили им две комнаты в своей квартире на углу Малого и Большого Левшинского переулков. Таким образом, в Аладине не происходило того «изгнания хозяев», которое нам пришлось испытать в Попелеве в начале декабря 1917 года.1917 года временно поселились у тети Лины Штер и Наточки Оболенской, так что летом 1918 г. я застала их в Москве, в той самой квартире, где мы с Димой провели три недели между лечебницей Натанзона и домом Обухова на Молчановке. Живая и энергичная Наточка, которая всегда была отзывчива к людским несчастьям, в условиях первых лет революции нашла обширное поле деятельности. Работая еще со времени войны в эвакопункте «Плен-Бежа», она на службе неутомимо старалась облегчить судьбу лиц, перемещенных и обездоленных, а, вернувшись домой, кормила обедами одиноких и потерявшихся в непривычной ситуации друзей. Среди них был уже появлявшийся на страницах моих воспоминаний (как приятель дяди Никса Чебышёва и посетитель дома Востряковых) Иван Леонтьевич Томашевский. Так как я о нем упоминала лишь вскользь, мне хочется теперь посвятить ему несколько слов и даже сделать небольшой экскурс на 20 лет назад (считая от революционного 1918 года).https://www.sakharov-center.ru/as

В первой главе своих записок я вскользь упомянула, что у моего прадеда с материнской стороны Петра Афанасьевича Чебышёва, кроме моей бабушки Александры Петровны, была вторая дочь Валентина Петровна (мужского потомства не было).

Теперь мне предстоит более подробно рассказать об этой ветви моей семьи.

 

- 187 -

Валентина Петровна, несколькими годами моложе сестры, была невысока ростом, но красива лицом. Точеные черты, тяжелые золотистые косы и прекрасное здоровье она сохранила до последних дней, а умерла она семидесяти лет от случайной простуды.

Воспитание, полученное сначала в Парижском пансионе, а потом в Петербурге у m-me Troubat, дало ей прекрасное знание французского языка и, может быть, способствовало развитию того упрощенного взгляда на жизнь (черты не русской), который помог ей в перенесении тягот от неудачного брака. . Муж Валентины Петровны, Петр Петрович Штер, принадлежал к бюрократическому, веселящемуся слою петербургского общества. Сын цензора С.Петербургского почтамта, он окончил Александровский лицей (XXV курс), служил по ведомству Государственных имуществ, а потом состоял предводителем дворянства по назначению в Кобринском уезде Гродненской губернии, где у него было имение. Петр Петрович претендовал на щеголя-денди. Тон его был резок и неприятен. Все немодное, нефешенебельное вызывало в нем презрение, которое он не считал нужным скрывать. Так, если радушная хозяйка за чаем угощала его печеньем, добавляя: «возьмите, пожалуйста, это домашнее», Петр Петрович холодно отвечал: «Очень жаль! Покупное наверное было бы вкуснее», — чем повергал хозяйку сначала в недоумение, а потом в смущение.

Персонажи Оскара Уайльда могли бы, пожалуй, соревноваться с Петром Петровичем в области снобизма, но в России ему конкурентов не было.

Семейными добродетелями, как и все люди этого склада, Петр Петрович не отличался, и жизнь его жены могла бы быть трагичной, если бы Валентина Петровна имела склонность к трагическому восприятию действительности. В ранней молодости она напоминала пеструю порхающую бабочку, а потом перенесла свою любовь на детей и была «матерью-тигрицей», что давало повод бабушке говорить: «Преувеличенная любовь к детям свойственна несчастным в браке женщинам».

Чтобы не возвращаться больше к Петру Петровичу, скажу, что старость его была незавидной. Лет за десять до смерти он совершенно ослеп. Я помню его высоким, чрезвычайно гибким стариком с невидящими глазами и тщательно расчесанными бакенбардами. Интересы его были сосредоточены на тонкости подаваемых к столу блюд.

 

- 188 -

Детей Штер было трое: Наталья, Андрей и Николай. Метод их воспитания вызывал осуждение бабушки, которая говорила: «Valentine fait de ses enfants des jouisseurs».

Андрюша, как это показало будущее, устоял против коррупции среды и материнского баловства и был безупречен. Одним из первых он окончил Морской корпус, доблестно сражался на знаменитом «Новике», раненный в голову пешком пересек Сахалин и трагически погиб 17/Х-1907 г., командуя миноносцем «Скорый». Привлекательный внешне, он оставил прекрасную память о себе. (Эпизодически выведен под своей фамилией в романе Степанова «Порт Артур» в главе о гибели «Новика».)

Ната и Котя, с точки зрения бабушки, были jouisseur'aMH. Ната в меньшей, а Котя, как любимец матери, в большей степени.

С непокорностью и свободолюбием Наты бабушка впервые столкнулась, когда тетя Лина Штер, отправившись в 1899 г. вместе со своей матерью Юлией Григорьевной Чебышёвой на Всемирную Парижскую выставку, оставила детей на попечение сестры. Перемена воспитательного режима вызвала в 12-летней Нате столь бурный протест, что в ходе какого-то скандала, она вскочила на подоконник раскрытого окна (дело было на Николаевской улице) и закричала: «Вот сейчас брошусь вниз, и Вы будете отвечать перед моей матерью!»

Впоследствии резкость характера Наты сгладилась, и годам к 16 она стала хорошенькой, веселой барышней (тысяча слов в одну минуту!), имевшей большой успех в обществе. Даже заядлый холостяк дядя Кока Муханов не устоял против ее чар: встретив Нату в нашей детской, он подумал: «не посвататься ли?» В нашей семье считалось, что «Штеры любят дешевые удовольствия», что в их вкусах и развлечениях мало «солидности». Бабушка также не одобряла того, что тетя Лина при жизни отдала свою часть бриллиантов, доставшихся от Юлии Григорьевны, Нате. Бабушка никогда не шла по пути безрассудства короля Лира, и ее вещи во славу принципа целиком погибли в недрах Волжско-Камского банка.

Нату мало тревожила та или иная оценка ее образа жизни. Подобно стрекозе из басни, она «без души» пела, танцевала, играла в спектаклях, участвовала в загородных поездках, получая цветы, конфеты, стихи, романсы и прочие знаки внимания петербургской военно-морской молодежи.

В одной из таких поездок участвовала Ната и братья хозяйки дома: похожий на цыгана Саша Шиловский и недавно женившийся на княжне Елизавете Васильевне Оболенской его младший брат Владимир*. На правах родственника последнего приехал также и его beau-frère кн. Василий Васильевич Оболенский, один из сыновей многочисленной, но обедневшей семьи московских Оболенских (так называемых «Кореневских»).

Вася Оболенский, поручик артиллерии в запасе, был крупным, плотным, добродушным малым, с коротко остриженными волосами и розовым лицом, что придавало ему вид новорожденного ребенка, рассматриваемого в микроскоп (появившись однажды на костюмированном балу в чепчике и с соской, он имел бурный успех!).

Встреча Наточки Штер с Васей Оболенским закончилась свадьбой, состоявшейся в Москве 29/IV-1899 г. Семья Оболенских приняла новую невестку очень благожелательно. Василий Васильевич получил место земского начальника в Московской губернии, и жизнь Штеровской семьи переключилась в орбиту Москвы.

В начале 900-х годов было продано Гродненское имение и куплена усадьба Овсянниково в 80 километрах от Москвы по Николаевской дороге. В Овсянникове был поместительный двухэтажный дом, куда и переехала вся семья, за исключением Андрея, бывшего на Дальнем Востоке, и Коти, служившего в Преображенском полку.

Младший сын Валентины Петровны, Николай, не проявлявший склонности к науке, 15 лет был отдан в Пажеский корпус, но и там продвигался с трудом. Вспоминая впоследствии годы учения, он рассказывал о каком-то легендарном паже (с которым несомненно имел много общего). Будучи спрошен на экзамене о семилетней войне, этот паж мог ответить только, что она длилась семь лет и была кровопролитна. О тридцатилетней войне он знал, что она длилась тридцать лет и была еще более

Внешне Котя был строен, ловок и даже, может быть, красив. От бабушки Юлии Григорьевны (если верить ее портретам в молодости) он унаследовал миндалевидный разрез глаз. Черты лица у него были тонкие, рот капризный и во всем облике было что-то польское. Такими я представляла себе хлыщеватых шляхтичей-конфедератов.

В августе 1902 г. он был произведен в подпоручики, вышел в Преображенский полк и прослужил там 6 лет.

В первый раз я увидела Котю Штера, когда мне было лет двенадцать. Мы с мамой, будучи на Невском, зашли под вечер в ярко освещенный магазин хозяйственных принадлежностей Цвернера. У прилавка, к нам спиной, стоял офицер в шинели с бобровым воротником и рассматривал сверкающие никелевые кастрюли особой конструкции. Его вид и осанка почему-то поразили меня, и я даже выразила предположение, что это «великий князь». Мама поспешила меня разуверить словами: «Во-первых, это не великий князь, а во-вторых...» — тут офицер обернулся, — «это — Котя!» Последовали приветственные возгласы.

Странность нахождения Преображенского офицера в посудном магазине объясняется пристрастием Коти Штера к кулинарии. Он слыл мастером в этом деле и, ужиная у Кюба, спускался, говорят, в кухню, чтобы перенять у поваров секрет приготовления того или иного блюда и потом блеснуть своим искусством в кругу знатоков.

За годы петербургской жизни, он еще обучился дирижировать танцами. Непревзойденным дирижером придворных балов много лет подряд был лейб-улан Михаил Евгеньевич Маслов. Потом его начал сменять стрелок барон Притвиц. Котя Штер, знавший толк в балете и танцах, наблюдал приемы, и, обосновавшись в 1908 г. в Москве, получил признание опытного дирижера с петербургским стажем.

Эта, если не вполне счастливая, то во всяком случае беспечная атмосфера штеровской жизни была внезапно нарушена. 17 октября 1907 г. как удар грома пришла весть о гибели Андрея. Двумя неделями позднее, на ст. Сухиничи из Владивостока прибыл цинковый гроб с его телом для погребения в Субботниках, рядом с дедом Чебышёвым. При гробе был серебряный

 

- 191 -

лавровый венок от команды «Новика». Первой на серебряной ленте стояла подпись командира Эссена.

Получив известие о смерти сына, тетя Лина была очень близка к помешательству, от которого ее спасло сближение со спиритическим кружком А.И. Бобровой, а также беседы с Львом Михайловичем Лопатиным, другом Владимира Соловьева. Эти влияния направили ее помыслы в некое спиритуалистическое русло и заставили поверить в то, что «надо плакать над колыбелью и радоваться над могилой».

Вера эта еще более упрочилась после того, как она обнаружила в себе способность к автоматическому писанию. Я не знаю, какими видами рефлексов объясняет наука это явление, но я была свидетельницей того, как тетя Лина в темноте, совершенно бессознательно исписывала целые тетради философскими изречениями. Был такой случай: весь день тетя Лина провела у нотариуса. Вечером она села за свои тетради. Чувствует, что ее рука выводит «Not» и с досадой думает: «ну вот, отражается то, что я была у нотариуса!» Старается удержать руку, но рука помимо ее воли выводит фразу: «Notre devoir est de vous dire: méfiez-vous des charmes trompeurs des esprits ordinaires!»

Впоследствии то ли кружок Бобровой распался, то ли тетя Лина решила «se méfier des esprits ordinaires», но она отошла от спиритизма и стала ревностной прихожанкой церкви Покрова в Левшине.

Через год после смерти брата Котя вышел из полка, перевелся на какую-то должность при Владимире Федоровиче Джунковском* и женился на единственной дочери помощника управляющего Московской конторой импер. театров Сергея Трофимовича Обухова (управляющим в то время был Николай Константинович фон-Бооль, тот самый, про которого Шаляпин во время одной из своих «молодецких» выходок кричал: «Я сотру ему весь "фон" и останется одна боль!»).

Сергей Трофимович был старшим представителем многочисленного и не раз уже мною упоминавшегося семейства Обуховых. В молодости он готовился стать оперным певцом — из этого ничего не вышло, но, будучи знатоком теории пения, он руководил музыкальным образованием своей племянницы Нади, у которой безусловно «вышло» стать украшением Большого театра.

 

 

 

* Московском губернаторе.

- 192 -

Бывая у Востряковых, я всегда с интересом рассматривала висевшую на стене фотографию: молодой Сергей Трофимович Обухов в обстановке итальянского возрождения и в обличий Отелло, стоя в живописной позе, повествует восемнадцатилетней красавице Дездемоне — Ел. Кир. Востряковой — о своих похождениях. Эта фотография была воспоминанием о живых картинах, поставленных в Москве в 90-х годах.

В мое время С.Т. Обухов был высоким грузным человеком мрачного вида. Он и его брат Александр Трофимович были женаты на родных сестрах Хвощинских. Надежда Николаевна и Вера Николаевна были рослыми, спокойными женщинами с приятными лицами русского склада. Такую же внешность унаследовала и дочь Надежды Николаевны, Лиля, бывшая к тому же очень молчаливой.

Увидев в первый раз новую племянницу, бабушка довольно метко сравнила ее с мраморной кариатидой (чтоб не сказать «каменной бабой»), сошедшей с фасада здания.

Николай Штер и его невеста мало подходили друг к другу и по внешности и по внутреннему складу, что позволяло думать, что брак совершается, если не по расчету, то по разуму. Венчание, на котором я присутствовала, совершалось в домовой церкви Большого Кремлевского дворца. Молодые поселились в Малом Власьевском переулке, но тесная связь Елизаветы Сергеевны с родителями не порвалась. Когда же родился ее первый и единственный сын Николенька, ставший в центре внимания, Котя оказался как бы за флагом, на что он, кстати говоря, ничуть не жаловался. Не имея склонности к «пеленкам» и прочим «тихим радостям», он вполне довольствовался ролью второстепенного члена семьи.

Крестной матерью Николеньки была приятельница обуховской семьи кн. Лобанова-Ростовская. Выходивший на Собачью Площадку дом этой оригинальной особы почти всегда стоял заколоченным, т.к. хозяйка странствовала по Европе (в последние годы по следам тенора Смирнова). Один раз мне пришлось видеть эту меценатку в ложе Большого театра — это была немолодая, сверкающая бриллиантами женщина в открытом платье и рыжем парике. И вот, по завещанию этой умершей за границей международной дамы, маленький Штер унаследовал некоторую сумму денег в швейцарских франках. Упоминаю об этом факте, так как он сыграл известную роль в дальнейшей судьбе семьи. С отъездом из Москвы Николай Петрович Джун-

 

- 193 -

ковский перешел на открывшуюся вакансию полицмейстера Императорских театров, на которой и пребывал до 1917 г. Должность эта была необременительна и давала постоянное место в третьем ряду партера. Став лицом так или иначе причастным к театральной жизни Москвы, Котя Штер более интересовался делами балета, чем делами «дома Щепкина», однако сумел создать дружелюбное к себе отношение. Столь нелюбимый москвичами «петербургский тон» он применял лишь в умеренном количестве, и, сравнивая его с ненавистным Нелидовым, актеры находили, что Штер «хотя и бывший гвардеец, но веселый и безобидный малый».

На этом я заканчиваю главу о Штерах, а если они и будут входить в мое повествование, то уже как знакомые лица.

 

  https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t

Волна ссылок, прокатившаяся по Москве в 1924 году, коснулась также и Коти Штера, который, проводив семью (жену, сына и родителей жены) за границу, тихо и мирно проживал на Б.Дмитровке, «уплотняя» квартиру знаменитой кузины своей жены Надежды Андреевны Обуховой. В выезде за границу ему, как бывшему офицеру, было отказано. Это нисколько его не удивило и казалось логичным, но никто не мог понять, почему безобидный Котя оказался через год в Нарымской ссылке в местечке Парабель, где кроме него было несколько нэпманов-ских семей и никакого заработка, особенно для столь неприспособленного к жизни человека, как Котя. Его ссылка тяжело легла на тетю Лину и Нату, которые продавали вещи и снабжали его деньгами и посылками.https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=2193

Тут речь идет о случае, который мы вспоминали с ней на даче (я уже упоминала о нем). Мой двоюродный дядюшка Николай Петрович Штер дирижировал танцами на балу в Дворянском собрании в мае 1913 г. Присутствовала царская семья. Когда закончился торжественный полонез, Государь попросил начинать танцы. Перейдя обширный зал (именуемый теперь «Колонным»), дядюшка склонился передо мной в почтительном поклоне, приглашая открыть бал первым туром вальса. Не ожидая такой чести, я замялась в нерешительности и вдруг услышала вразумляющий шопот: «Не жеманься, как поповна!», после чего я положила руку на плечо своего кавалера и, не помня себя от страха, заскользила по безбрежному паркету. В своем письме Анночка просила восстановить в ее памяти выражение «не жеманься».https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=2206

Эстафета боевой славы

Славные боевые традиции семьи Чебышёвых продолжил внук Петра Афанасьевича, тоже морской офицер, герой Русско-японской войны, Андрей Петрович Штер (1878–1907). Прах его покоится в одной могиле с прахом деда на кладбище села Субботники Сухиничского района.

За свою недолгую жизнь он тоже сумел оставить своё имя в славной истории Военно-морского флота России. Послужной список лейтенанта Андрея Петровича Штера гласит:

"Родился в С-Петербурге 7 октября 1878 г. Из потомственных дворян. Поступил в Морской корпус 30 августа 1891 г., а 15 сентября 1897 г. по окончании корпуса произведен в мичмана и зачислен в Сибирский флотский экипаж…".

После - служба на брандвахтенной лодке "Горностай" во Владивостоке, на пароходе-ледоколе "Надежный", транспортах "Тунгуз", "Ермак", "Алеут", канонерской лодке "Манджур", крейсерах "Князь Пожарский", "Джигит", "Россия". И, наконец, служба с декабря 1903 по август 1904 г. вахтенным начальником на крейсере 2-го ранга "Новик", где капитанами были последовательно Н. О. фон Эссен и М. Ф. фон Шульц.

23 января 1904 г. Япония объявила России войну. Весь годный для боевых действий флот Японии был объединен под начало опытного вице-адмирала Того Хейхачиро. Как известно, японский военный флот застиг нашу Тихоокеанскую эскадру врасплох. Она была разделена на две части. Меньшая часть эскадры осталась во Владивостоке, большая, состоявшая из 7 линейных кораблей, 5 лёгких крейсеров (среди них "Новик"), 5 канонерских лодок и 25 миноносцев, находилась на рейде Порт-Артура. Именно эта российская эскадра и была атакована ночью 24 января 1904 г. японскими миноносцами.

Прибытие в Порт-Артур адмирала С. О. Макарова, сменившего вице-адмирала О. В. Старка, было воспринято моряками-тихоокеанцами с радостью. В течение всего одного месяца (столько было отпущено адмиралу судьбой) было сделано немало для укрепления крепости Порт-Артура и эскадры. Но 31 марта 1904 г. флагман "Петропавловск", взорвавшись на минах, в считанные минуты затонул. Вместе с главнокомандующим флотом погибло около 600 человек офицеров и матросов. Стратега, равного адмиралу Макарову, найти было невозможно, но трагедия сплотила лучших морских офицеров эскадры.

Среди русских кораблей, отличавшихся своими высокими боевыми качествами, крейсер "Новик", на котором служил внук адмирала Чебышёва Андрей Петрович Штер, успешно отбивал атаки японских миноносцев и других кораблей противника, стремившихся "закупорить" русские корабли в заливе.

Именно капитан 2-го ранга Н. О. фон Эссен, командовавший с декабря 1902 г. по март 1904 г. крейсером "Новик", предлагал решительные действия для прорыва русской эскадры во Владивосток, но заменивший адмирала Макарова адмирал В. К. Витгефт проявил нерешительность, чем позволил японцам создать внушительное преимущество на море. Результатом стало поражение ослабленной Тихоокеанской флотилии у мыса Шантунг.

Пробившись сквозь огневые заслоны вражеских кораблей, крейсер "Новик" под командованием капитана 2-го ранга Шульца взял курс на Владивосток. Недостаток угля заставил его зайти в порт Корсаковский, где и произошло последнее сражение "Новика". Первый бой с японским крейсером "Цусима" был успешным. Японский корабль был настолько поврежден после артиллерийской дуэли, что с трудом ретировался. Но появившийся второй японский крейсер не давал шансов на победу, поскольку "Новик" тоже получил серьезные повреждения и вырабатывал последние запасы угля. В этом бою лейтенант А. П. Штер был ранен.

В своем рапорте капитан крейсера "Новик" М. Ф. фон Шульц давал следующие сведения:

"…B 4 ч. дня снялся с якоря и пошел навстречу неприятельскому судну. Выйдя с рейда, повернул на W, чтобы этим ввести в заблуждение противника и потом с наступлением темноты повернуть на обратный курс в Лаперузов пролив… В 5 ч. 15 мин., сойдясь с противником до 40 каб., открыл по нем стрельбу, на что тотчас же последовал ответный огонь. Сам я получил снаряд в корму. Этим снарядом убило комендора ютовой 120-мм пушки Аникина, ранило лейтенанта Штера и прислугу. Лейтенант Штер, перевязавшись тут же, на палубе, остался управлять кормовым плутонгом…".

Ночью подошли к крейсеру русские баржи, которые и перевезли на берег всю команду. Сам крейсер "Новик" был затоплен недалеко от берега на глубине 28 футов.

Вскоре после окончания войны Андрею Петровичу Штеру предстояло освоить совершенно новое для себя дело, которое поручалось лишь самым лучшим офицерам: создавать боевые экипажи первых российских подводных лодок. С марта по май 1905 г. он был помощником командира подводной лодки "Дельфин" лейтенанта Г. С. Завойко, а потом стал поочередно командиром подводных лодок "Форель" и "Сом". В связи с началом Русско-японской войны, к концу лета 1905 г., с Балтики во Владивосток было транспортировано по железной дороге 13 подводных лодок.

Центральный государственный архив Военно-морского флота (ЦГА ВМФ, ф. ГМШ, 1906, ф. 28006, л. 177) хранит следующие сведения об этом периоде службы на подводном флоте Андрея Петровича Штера:

"28 апреля 1905 года подводные лодки "Сом", "Дельфин" и "Касатка" находились в бухте Преображенья, в 70 милях от Владивостока, где предлагалось встретить японские корабли. В районе нахождения "Сома" появились два двухтрубных японских миноносца. Обнаружив их, командир лодки пошел в атаку, но миноносцы, заметив ее, увеличили скорость и, взяв курс на зюйд, ушли из опасного района…".

Подводная лодка "Сом" проявляла большую активность. За шесть месяцев боевых действий 1905 г. она имела 65 съемок с якоря, прошла под водой 1318 миль, удаляясь от Владивостока на 120 миль. Несмотря на свои пока еще низкие технические качества, первые подводные лодки России сыграли немалую роль морального фактора: само их наличие заставляло японцев держаться осторожно, сковывало их активность. Благодаря подводникам японскому флоту так и не удалось блокировать русский флот в бухтах Владивостока, несмотря на все свои победы.

В апреле 1906 г. по приказанию Морского министерства Андрей Петрович Штер вернулся в Петербург и принял под начало миноносец, состоявший в балтийской эскадре. Скоро этот боевой корабль стал образцовым.

В феврале 1907 года Андрей Петрович Штер возвращается во Владивосток, где в возрасте 29 неполных лет становится командиром контрминоносца "Скорый". На флоте было неспокойно. Раздувая недоверие младших чинов к офицерскому составу после поражения в Русско-японской войне, революционеры ведут антиправительственную агитацию и провоцируют беспорядки. Таковые и вспыхнули в феврале 1907 г. во Владивостоке. Мятеж перекинулся на некоторые боевые корабли. Пытаясь навести порядок среди возбужденных матросов, лейтенант Андрей Петрович Штер поплатился за это жизнью: был застрелен из револьвера 17 октября 1907 г. матросом - минным содержателем Яковом Пойловым.

В самом конце октября 1907 г. цинковый гроб с телом лейтенанта А. П. Штера прибыл в сопровождении моряков-дальневосточников на железнодорожную станцию Сухиничи из Владивостока. При гробе был венок от сослуживцев покойного и от команды крейсера "Новик", где стояла подпись бывшего командира Андрея Петровича Штера - капитана первого ранга Н. О. фон Эссена.

От родового имения Чебышёвых сельца Ададино, которое тогда находилось на территории Козельского уезда (ныне - Сухиничский район) до села Субботники, где был похоронен адмирал Пётр Афанасьевич Чебышёв, гроб с телом его внука, героя Русско-японской войны, несли на руках. Дед и внук нашли упокоение в одном склепе, в ограде храма во имя Чудотворца Николая, который, как известно, является покровителем всех моряков.

После революции, в 1923 г., жители Субботников стали свидетелями того, как в село приехали два человека в военном и один в штатском. Они вскрыли склеп и цинковый гроб, изъяли из него саблю и кортик, составили протокол. Чуть позже, уже без всякого протокола, захоронение героев-моряков осквернили еще раз. Останки из могилы выбросили, а из цинкового гроба сделали ведра. Храм пришел в запустение и его стали потихоньку растаскивать. В начале 70-х XX в. он уже представлял из себя груду развалин. Потом развалины разровняли бульдозером, и получилась школьная спортивная площадка.

Долгое время имя вице-адмирала П. А. Чебышёва и его родственников находилось в забвении. Благодаря деятельности краеведа, заведующего Козельским филиалом Калужского областного краеведческого музея, Василия Николаевича Сорокина, опубликовавшего в Калужской областной газете "Знамя" (22 февраля 1974 г.) статью "Наш земляк - флотоводец Чебышёв", стало выходить из тени забвенья имя этого выдающегося человека.

Славной фамилией Чебышёвых заинтересовались историки и краеведы, появились книги, освещающие жизненный путь многих представителей этого рода. Как упоминал в той же статье В. Н. Сорокин, мысль о том, чтобы собрать материал о флотоводце, подал на Всесоюзном географическом съезде адмирал Военно-морского флота СССР С. Г. Горшков. Главные воспоминания о Петре Афанасьевиче Чебышёве прислала из Ленинграда его правнучка Татьяна Александровна Аксакова. Сегодня калужане (да и не только они) по праву гордятся именем этого замечательного человека, настоящего патриота России.https://profilib.com/chtenie/148460/yuriy-kholopov...ane-geroi-krymskoy-voyny-9.php

Штер — дворянский род.

Тайный советник Матвей Петрович Штер (1776—25.01.1847), 14 октября 1827 года пожалован на дворянское достоинство дипломом, с коего копия хранится в Герольдии. Его потомок — Штер, Андрей Петрович (1878—1907) — русский морской офицер, лейтенант.

Описание герба

Щит разделён перпендикулярно на две части. В правой в золотом поле изображена в виде жены, имеющей на голове покрывало и держащей в руке масличную ветвь кротость, с принадлежащими к ней атрибутами; в левой части в верхнем голубом поле летящий голубь, а в нижнем зелёном поле агнец. Щит увенчан дворянскими шлемом и короною с тремя страусовыми перьями. Намёт на щите золотой и голубой, подложенный зелёным цветом и золотом. Герб Штера внесён в Часть 10 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 132.

 

Это заготовка статьи о дворянском или купеческом роде. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

Эта страница последний раз была отредактирована 22 февраля 2017 в 00:01.https://wiki2.org/ru/%D0%A8%D1%82%D0%B5%D1%80

Петр Штер Английский (по умолчанию): Petr Petrovich Steer
Дата рождения:	6 июня 1842 (67)
Смерть:	4 октября 1909 (67) Moskau
Ближайшие родственники:	Сын Петра Штера и Marie Fedorovna Steer Муж Валентины Петровны Штер Отец Натальи Петровны кн. Оболенской; Андрея Петровича Штера и Николая Петровича Штера Брат Aleksei Petrovich Штера
Менеджер:	Петр Анатольевич ...
Последнее обновление:	8 марта 2017

Открыть профиль полностью

показать все

Ближайшие родственники

• • 

    Валентина Петров...

    wife

  • 

    Наталья Петровна ...

    daughter

  • 

    Андрей Петрович Ш...

    son

  • 

    Николай Петрович ...

    son

  • 

    Marie Fedorovna Steer

    mother

  • 

    Пётр Штер

    father

  • 

    Aleksei Petrovich Штер

    brother

About Petr Petrovich Steer

http://dokumente.ios-regensburg.de/amburger/index.php?id=45630

Муж Валентины Петровны, Петр Петрович Штер, принадлежал к бюрократическому, веселящемуся слою петербургского общества. Сын цензора С.Петербургского почтамта, он окончил Александровский лицей (XXV курс), служил по ведомству Государственных имуществ, а потом состоял предводителем дворянства по назначению в Кобринском уезде Гродненской губернии, где у него было имение. Петр Петрович претендовал на щеголя-денди. Тон его был резок и неприятен. Все немодное, нефешенебельное вызывало в нем презрение, которое он не считал нужным скрывать. Так, если радушная хозяйка за чаем угощала его печеньем, добавляя: «возьмите, пожалуйста, это домашнее», Петр Петрович холодно отвечал: «Очень жаль! Покупное наверное было бы вкуснее», — чем повергал хозяйку сначала в недоумение, а потом в смущение.

Персонажи Оскара Уайльда могли бы, пожалуй, соревноваться с Петром Петровичем в области снобизма, но в России ему конкурентов не было.

http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=2060

О Петр Штер (русский)

http://dokumente.ios-regensburg.de/amburger/index.php?id=45630

http://rgfond.ru/person/17702

Муж Валентины Петровны, Петр Петрович Штер, принадлежал к бюрократическому, веселящемуся слою петербургского общества. Сын цензора С.Петербургского почтамта, он окончил Александровский лицей (XXV курс), служил по ведомству Государственных имуществ, а потом состоял предводителем дворянства по назначению в Кобринском уезде Гродненской губернии, где у него было имение. Петр Петрович претендовал на щеголя-денди. Тон его был резок и неприятен. Все немодное, нефешенебельное вызывало в нем презрение, которое он не считал нужным скрывать. Так, если радушная хозяйка за чаем угощала его печеньем, добавляя: «возьмите, пожалуйста, это домашнее», Петр Петрович холодно отвечал: «Очень жаль! Покупное наверное было бы вкуснее», — чем повергал хозяйку сначала в недоумение, а потом в смущение.

Персонажи Оскара Уайльда могли бы, пожалуй, соревноваться с Петром Петровичем в области снобизма, но в России ему конкурентов не было.

http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=2060

показать всеhttps://www.geni.com/people/%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%...0%B5%D1%80/6000000019749748225