Орлов Алексей Николаевич (18.04.1867 — 12.10.1916), князь, генерал-майор Свиты.
Окончил Императорский лицей цесаревича Николая, сдал офицерский экзамен при Николаевском кавалерийском училище (1886), определен корнетом в 30 й драгунский Ингерманландский полк с прикомандированием к лейб-гвардии Конному полку. Флигель-адъютант (1896), полковник (1903), генерал-майор Свиты (1909). С 1894 г служил при посольстве в Париже, помощник военного агента в Париже (1896): состоял при посольстве в Париже (21.04.1901 — 1916).
Награды. Ордена св. Станислава 1 й ст., св. Анны 2 й ст., св. Владимира 3 й ст. Иностранные награды: черногорский Орден князя Даниила I-го 4 й ст. (1892), командорский крест испанского Ордена Карла III (1893), кавалерийский крест французского Ордена Почетного Легиона (1894), бухарский Орден Золотой Звезды 3 й ст. (1896), болгарский Орден св. Александра 4 й ст. (1896), офицерский крест румынского Ордена Короны (1896), офицерский знак тунисского Ордена Нит. Ифтих. (1896), командорский крест французского Ордена Аннамского Дракона (1897).

Орлов Владимир Николаевич (31.12.1868, Брюссель — 29.08.1927, Париж, Франция), князь, генерал-майор Свиты, начальник Свиты.
Выпущен корнетом из Пажеского корпус (1889) в лейб-гвардии Конный полк. Флигель-адъютант (1903), полковник (1904). Помощник начальника военно-походной Канцелярии Его Величества (7.01.1901 — 24.08.1906), генерал-майор Свиты (1909), начальник военно-походной Канцелярии Его Величества (24.08.1906 — 25.08.1915). Был членом олимпийской команды России по конному спорту на Парижских играх 1900 года. Возглавлял Императорский автомобильный гараж. В распоряжении наместника на Кавказе (25.08. — 16.11.1915), генерал-лейтенант (1915). Помощник по гражданской части наместника на Кавказе (16.11.1915 — 1917). В конце 1917 г. жил в имении Чаир в Крыму вместе с великим князем Николаем Николаевичем, затем эмигрировал во Францию.
Награды. Ордена св. Станислава 1 й ст., св. Владимира 2 й ст., св. Анны 1 й ст.

Орлов Иван Давидович (03.02.1870 — 14.03.1918, Новочеркасск), генерал-майор Свиты. Из дворян Войска Донского, казак станицы Старочеркасской. Окончил Пажеский корпус в 1891 г.
Окончил Пажеский корпус (1891), был выпущен хорунжим в Казачий лейб-гвардии полк. Командовал сотней Казачьего полка. С апреля 1904 г. служил во 2 м Дагестанском конном полку. Участник русско-японской войны, затем был прикомандирован к полевому штабу Маньчжурской армии (1904).
В 1906 — 1912 гг. служил адъютантом командующего войсками Гвардии и Петербургского военного округа. Полковник (1906), генерал-майор (за отличие, 1913), генерал-майор Свиты (1914). Командовал 3 й бригадой 1 й гвардейской кавалерийской дивизии (1915), Забайкальской казачьей бригадой (1915 — 1917) и 9 й Донской казачьей дивизией (1917). В Гражданскую войну воевал в Донской армии, был начальником войск Макеевского района, находился в распоряжении атамана. Был взят в плен большевиками и убит в Новочеркасске.

Орлов Петр Петрович (15.08.1874 — 06.10.1929, Нейи, Франция), полковник, флигель-адъютант. Из дворян Войска Донского, казак станицы Старочеркасской Области Войска Донского. Окончил Александровский кадетский корпус (1893), Николаевское кавалерийское училище (1895). Выпущен в лейб-гвардии Казачий полк. Подъесаул (1903). Флигель-адъютант (1905). Полковник (1909). Участник Первой мировой войны. Командующий лейб-гвардии Казачьим полком (24.01.1915 — 26.12.1915). Генерал-майор (1915) с утверждением в должности и зачислением в Свиту Его Вел-ва. Командир 3 й бригады 1 й гвардейской кавалерийской дивизии (26.12.1915 — 27.06.1916). Командир 2 й бригады 3 й гвардейской кавалерийской дивизии (27.06.1916 — 1917). Участник Белого движения в рядах Донской армии и ВСЮР. Эвакуирован в 1920 г. в Югославию. Председатель русской колонии в Белграде, затем во Франции, член монархического объединения. Жена Наталия Григорьевна Спечинская (1877 — 1959). Умер в Нейи-сюр-Сен, под Парижем (Франция). Похоронен 07.10.1929 г. с отданием воинских почестей на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Награды. Ордена св. Станислава 1 й ст. с мечами, св. Анны 2 й ст. с мечами, св. Владимира 4 й ст. с мечами и бантом, св. Владимира 3 й ст. с мечами.

Орлов Петр Петрович, диакон придворного Петропавловского собора.
Награды. Медаль «В память 300 летия царствования дома Романовых».
Адрес в 1915. Петроград, Малая Дворянская, 2.

Орлов-Давыдов Александр Анатольевич (1869 — 19.01.1935, Париж), граф, церемониймейстер, коллежский советник. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Награды. Медали «В память царствования императора Александра III», «В память коронации 1896 года», «В память 300 летия царствования дома Романовых».
Адрес в 1915. Петроград, Сергиевская, 27. Тел. 5314.

Орлов-Давыдов Алексей Анатольевич (13.12.1871 — 19.12.1935, Париж), граф, церемониймейстер, коллежский регистратор, причислен к Государственной Канцелярии. Член IV Государственной Думы. Попечитель Сиротского земского дома в Калуге (до 1897). В 1896 г. окончил историко-филологический факультет Петербургского ун-та и поступил на службу в Государственную Канцелярию. В 1903 г. был пожалован в церемониймейстеры. Избирался гласным Жиздринского уездного и Калужского губернского земских собраний (с 1906), Жиздринским уездным предводителем дворянства (1908 — 1917). Был председателем правлений акционерных обществ: Нижне-Покровского свеклосахарного рафинадного завода (1915 — 1916) и Новопокровского графа Алексея Орлова-Давыдова свеклосахарного рафинадного завода (1916). В 1912 г. был избран членом Государственной Думы от Калужской губернии. В дни Февральской революции находился в Петрограде при Керенском, был его помощником и шофером. После Октябрьской революции эмигрировал во Францию. Жил в Париже, последние годы жизни провел в Русском старческом доме в Сент-Женевьев-де-Буа.
Жена с 1900 г. по 1913 г. — Текла Егоровна, урожденная фон Сталь. В 1914 году женился на опереточной певице Марии Яковлевне Свешниковой, урожденной Пуаре (1863 — 1933). С 1916 г. разведен.
Награды. Знак и медаль «В память 300 летия царствования дома Романовых».
Адрес в 1915. Петроград, Английская наб., 20. Тел. 5498.

Орлов-Денисов Василий Петрович (22.11.1876 — 1918), граф, церемониймейстер, коллежский советник. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Вольский уездный предводитель дворянства, Председатель Вольской уездной земской управы. Почетный мировой судья Вольского уезда, почетный попечитель Усть-Медведицкого реального училища. Директор Усть-Медведицкого тюремного отделения. Был женат на. баронессе Мейендорф Ольге Феофиловне (1878 — 1959).
Награды. Ордена св. Станислава 2 й ст., св. Анны 2 й ст., Знаки Красного Креста, «В память 300 летия царствования дома Романовых», «За отличные труды по землеустройству», «В память трудов по оказанию помощи воинам, пострадавшим в войне с Японией», медали «В память войны 1904 — 1905 гг.», «Красного креста», «25 лет восстановления церковных школ», «100 летие Отечественной войны», «В память 300 летия царствования дома Романовых».
Адрес в 1915. Царское Село, Павловское шоссе, д. Ростовцевой.http://von-meck.info/29-vonmeckinfo/154-1915

Родословная Орловых.  

Орловы - княжеский, графский и дворянский род, происходящий от Владимира Лукьяновича Орлова,
губного старосты Бежецкого верха в 1613 году. Его внук, Иван Никитич служил в стрелецком полку, а затем
в регулярной армии Петра I. Его сын Григорий Иванович (1685-1746), генерал-майор новгородский губернатор,
был отцом 5 сыновей, которые и прославили эту фамилию. Иван , Григорий, Алексей, Федор и Владимир, за помощь
оказанную Екатерине II при восшествии на престол, в 1762 году были возведены в графское достоинство Российской империи. В 1763 году, граф Григорий Григорьевич Орлов, многолетний фаворит императрицы, получил от императора Священной Римской Империи титул князя. Его брат Алексей, за разгром турецкой эскадры под Чесмой, получил право прибавить к своей фамилии наименование "Чесменский".
Графский род Орловых в мужском поколении пресекся в 1831 году, но по указу Екатерины II от 1796 дворянские права, фамилия и герб Орловых были предоставлены внебрачным детям Федора Григорбевича Орлова (без графского титула).
Один из них - Михаил Федорович Орлов, генерал-майор, участник войн с Наполеоном и декабрист. Другой, Алексей Федорович, близкий друг императора Николая I, шеф жандармов, начальник 3 отделения СЕИВ канцелярии, затем Председатель Государственного Совета и Комитета Министров, был возведен сначала в графское, а потом и княжеское достоинство.
Род князей Орловых в мужском поколении пресекся в 1961, со смертью князя Николая Владимировича Орлова, женатого на княжне императорской крови Надежде Петровне.  


Родословная роспись графов Орловых.

1. Григорий Иванович (1685—1746) + Лукерья Ивановна Зиновьева
1.1. гр. Иван Григорьевич (1733- 1791) + Елизавета Федоровна Ртищева (1750-1834).
1.2. гр. Григорий Григорьевич (1734—1783) + Екатерина Николаевна Зиновьева (1758—1781)
1.3. гр. Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский (1737—1807) + Евдокия Николаевна Лопухина (1761 — 1786)
1.3.1. гр. Анна Алексеевна  (1785 — 1848).
1.4. гр. Федор Григорьевич (1741—1796).
1.5. гр. Владимир Григорьевич Орлов (1743—1831) + Елизавета Ивановна Штакельберг (1751-1817).
1.5.1. гр. Александр Владимирович (1769 – 1787)
1.5.2. гр. Екатерина Владимировна (1770-1849) + Дмитрий Александрович Новосильцев (1758-1835)
1.5.3. гр. Софья Владимировна (1774-1844) + гр. Никита Петрович Панин (1770-1837)
1.5.4. гр. Григорий Владимирович (1777-1826)+ гр. Анна Ивановна Салтыкова (1777-1824)
1.5.5. гр. Наталья Владимировна (1782—1819) + Петр Львович Давыдов (1782—1842).

Родословная роспись князей и дворян Орловых.

1.4. гр. Федор Григорьевич (1741—1796) +( Татьяна Федоровна Ярославова).
1.4.1. кн. Алексей Фёдорович (1787—1862) + Ольга Александровна Жеребцова (1807-1880).
1.4.1.1. кн. Николай Алексеевич (1827—1885) +  кн. Екатерина Николаевна Трубецкая (1840–1875).
1.4.1.1.1. кн. Алексей Николаевич (1867-1916).
1.4.1.1.2. кн. Владимир Николаевич (1868—1927)+1 кн. Ольга Конст. Белосельская-Белозерская (1874—1923) +2 гр. Елизавета Алекс. Лидерс – Веймарн (1883 – 1969).
1.4.1.1.2.1. кн. Николай Владимирович (1891 – 1961) + кн. имп. кр. Надежда Петровна Романова (1898–1988).
1.4.1.1.2.1.1. кн. Ирина Николаевна (1918–1989).
1.4.1.1.2.1.2. кн. Ксения Николаевна (1921 – 1963).
1.4.2. Михаил Фёдорович (1788—1842) + Екатерина Николаевна Раевская (1797 — 1885).
1.4.2.1. Николай Михайлович (1821 — 1886) + Ольга Кривцова.
1.4.2.2. Анна Михайловна (1826 — 1887) + кн. Владимир Владимирович Яшвиль (1815-1864).
1.4.3. Григорий Федорович (1790 — 1853) + Виржиния Вентзель, (французская актриса).
1.4.3.1. Антонина Григорьевна + гр. Орсини.
1.4.4. Федор Федорович (1792 — 1835).
1.4.5. Анна  Федоровна (1795-1830) + Александр Михайлович Безобразов (1783-1871).

Жирным шрифтом выделены князья Орловы.

https://baronet65.livejournal.com/39177.html

Дневник дроздовца

Публикация и вступительная заметка Олега Макаренко

ВОЙНА И ВРЕМЯ

Георгий Орлов

Дневник дроздовца

Георгий Алексеевич Орлов родился 10 февраля 1895 г. в фольварке Варварино Могилевской губернии в семье купца 2-й гильдии, почетного гражданина г. Могилева Алексея Емельяновича Орлова и Ольги Эдуардовны. Георгий был первенцем
в семье Орловых. Кроме него в семье было еще два сына и три дочери.

После окончания в 1913 г. Могилевской мужской гимназии Георгий поступает
в Московский институт инженеров путей сообщения. В Первую мировую войну, когда Ставка верховного главнокомандующего переезжает в Могилев, в доме Орловых поселяется начальник штаба Ставки, а в дальнейшем Верховный главнокомандующий, генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев. В дом Орловых
к генералу Алексееву часто приходят высшие офицеры штаба Ставки. Во времена приезда в Могилев императора Николая II в доме Орловых бывал и цесаревич Алексей, с которым дружил младший брат Георгия Борис. Все это, безусловно, оказало большое влияние на воспитание Георгия в духе любви к Родине, преданности Отечеству и воинской присяге, на всю его дальнейшую жизнь. В 1917 г. его призывают
в армию и направляют в Одессу для прохождения ускоренного курса юнкерского училища. Но на фронт Г. А. Орлов так и не попал из-за начавшегося Октябрьского переворота.

Политическая обстановка в стране не могла оставить равнодушным молодого человека, воспитанного в духе патриотизма, обладающего аналитическим складом ума, острым взглядом на происходящие события, и он решает пробираться на юг России в Добровольческую армию.

12 августа 1918 г. ( по старому стилю) он уезжает из Могилева на юг. С этого дня он ведет ежедневный дневник без единого пропуска. 27 августа 1918 г. Г. А. Орлов зачисляется в 3-ю отдельную дивизию легкой артиллерии полковника Дроздовского. В первой записи своего дневника он так объясняет причину отъезда в армию: “...Решил я ехать в армию потому, что я непримиримый враг хамства и той мерзости, которую развели в России большевики и в момент отъезда желал и думал помочь как можно скорее справиться с большевизмом, а затем поехать в Москву и продолжить заниматься в институте…”.

Вместе со своей частью он проходит с боями в рядах 1-го корпуса путь от Армавира до Орла. В октябре 1919 г. Георгия командируют на двухмесячные артиллерийские курсы в Севастополь, после окончания которых его снова направляют на фронт, к тому времени откатившийся к Ростову. После ряда тяжелых поражений часть Г. А Орлова отступает к Новороссийску, а затем, в октябре 1919 г., —
в Крым.

1 ноября 1920 г. с остатками Дроздовской дивизии Г. А. Орлов на транспортном судне “Херсон” эвакуируется из Севастополя в Галлиполи (полуостров на территории Турции, находившийся под протекторатом Франции), где бывшие союзники выдавали полуголодный паек своим соратникам по войне. В Галлиполи, несмотря на трудные климатические условия и голод, Белая армия сохранила свой боевой дух
и воинский порядок и не подчинялась командованию стран Антанты. В тяжелых условиях военного лагеря Г. А. Орлов участвует в работе исторической комиссии, которой было поручено описать боевой путь Дроздовской дивизии. Ежедневные
и кропотливые записи из его личного дневника служат ему большим подспорьем.
С горечью он пишет о тех лишениях и потерях, которые пришлись на долю солдат
и офицеров, сокрушается по поводу безответственной работы интендантской службы, которая не обеспечивает армию теплой одеждой, обувью (хотя она имеется на складах), возмущается отношением союзников к Гражданской войне в России. Он пишет, что внешняя политика Франции диктовалась, конечно же, не русскими интересами, что Англия, оказывая поддержку Белой армии, вместе с тем преследовала цель затягивания Гражданской войны, увеличивая разруху в России.

В Галлиполи, несмотря на молодость, ему поручают читать курс лекций по аналитической геометрии и вести практические занятия по высшей математике на курсах Союза офицеров и в Инженерной школе. Когда правительство Чехии пригласило 100 студентов из рядов Белой армии для окончания образования, то Г. А. Орлов
с легкостью попадает в их число и 27 октября 1921 г. выезжает из Галлиполи в Прагу, где и поступает в пражский Политехнический институт, после окончания которого работает в Земстве по специальности. В 1927 г. Георгий женится на Наталье Владимировне Тавлиновой, русской девушке, которая окончила юридический факультет
в Пражском университете. 17 декабря 1940 г. у них родился сын Вадим.

Живя в Праге, Георгий Алексеевич остается русским человеком, верным идеалам юности и воинской присяге. Он становится основателем и многолетним председателем Галлиполийского землячества, которое было общественной организацией
и проводило разъяснительную работу среди русского населения, оказывало помощь нуждающимся. 14 января 1940 г. состоялось последнее заседание Землячества.
В 1938—1939 гг. некоторые выходцы из России начали усиленно изучать немецкий язык, отправлялись на работу в Германию. Орлов категорически осуждал подобные действия. Как гражданин России он считал своим долгом помочь землякам сохранить чувства любви к Родине, ее идеалам и уверенность в том, что они получат возможность вернуться в Россию. Он тщательно собирал материалы о событиях Гражданской войны, встречался с участниками этих событий, читал лекции об этом времени. Особенно он заботился о том, чтобы взрослые выходцы из России и их дети не забывали, откуда они родом.

С приходом немцев в Чехию Георгий Алексеевич продолжает свою просветительскую деятельность среди русского населения. Будучи в оппозиции к русским воинским организациям, находящимся в Чехии, он выступает с докладами в Народном университете, перед молодежью, в Профессорском доме, куда члены русских воинских организаций не заходили, боясь, что их обвинят в неблагонадежности. По словам его жены, он “…был русским и все свое свободное время отдавал на пользу русской национальной деятельности в ущерб своей карьере инженера и своему здоровью. Его всегда ждали, надеясь, что он придет и все расскажет, растолкует…”.
О его отношении к России можно судить и по такому факту из его жизни. 20 октября 1940 г. он получает приглашение из Берлина от фирмы “Сименс” с предложением работы, но отклоняет его, несмотря на втрое большую, чем в Праге, заработную плату. Здесь следует отметить, что к этому времени Георгий Алексеевич становится очень известным инженером.

В 1944 г, семья Г. А. Орлова по приглашению известной строительной фирмы “Losinger+Ko” переезжает в Швейцарию, в г. Берн, для работы. Именно здесь он производит все расчеты строящихся мостов, плотины в Израиле и т. п. В октябре 1963 г. совместно с инженером Г. Саксенхофером он издает книгу по расчетам всех видов балок, пользовавшуюся большим спросом у студентов многих поколений
и в строительных организациях.

Однако годы, проведенные Г. А. Орловым в окопах Гражданской войны, жесточайший голод в лагере в Галлиполи, огромная просветительская работа с большой самоотдачей в последующие годы подорвали его здоровье. 19 апреля 1964 г. после тяжелой продолжительной болезни Г. А. Орлов скончался. Дневник моего родственника Г. А. Орлова хранится в моем архиве, в г. Могилеве.

Олег Макаренкоhttp://magazines.russ.ru/zvezda/2012/11/o17.html

Орлов, Александр Васильевич (генерал-майор)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Перейти к навигации Перейти к поиску

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Орлов; Орлов, Александр; Орлов, Александр Васильевич.

Александр Васильевич Орлов
Дата рождения	14 ноября 1862
Место рождения	Симбирская губерния
Дата смерти	10 октября 1914 (51 год)
Место смерти	под Ивангородом
Принадлежность	Российская империя
Годы службы	1883 — 1914
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Первая мировая война
Награды и премии

Александр Васильевич Орлов (14 ноября 1862 — 10 октября 1914) — генерал-майор Российской императорской армии; участник Первой мировой войны; кавалер трёх орденов.

Содержание

• 1 Биография
• 2 Награды
• 3 Примечания
• 4 Ссылки

Биография[править | править код]

Родился 14 ноября 1862 года. По вероисповеданию — православный[1].

Окончил Симбирский кадетский корпус.

В императорской армии с 1 сентября 1883 года. Окончил Второе военное Константиновское училище, откуда был выпущен 14 августа 1884 года в чине подпоручика. Служил в 7-м пехотном полку. 14 августа 1888 года получил чин поручика. 30 августа 1894 года получил чин подъесаула. В течение семи лет и 11-и месяцев был офицером-воспитателем. 6 декабря 1899 года получил чин войскового старшины с переименованием в подполковники. В течение одного года и 4-х месяцев был командиром батальона. 22 марта 1903 года получил чин полковника. С 12 февраля по 7 декабря 1904 года был командиром Клязьминского 238-го резервного батальона. С 7 декабря 1904 года по 5 мая 1905 года был командиром Клязьминского 238-го пехотного полка. С 5 мая 1905 года по 21 июня 1912 года был командиром Вяземского 11-го пехотного полка.

21 июня 1912 года получил чин генерал-майора[2] российской императорской армии и в тот же день был назначен командиром 2-й бригады 25-й пехотной дивизии. В этой должности находился вплоть до 29 июля 1914 года[1].

29 июля 1914 года после объявления мобилизации был назначен командующим 61-й пехотной дивизии. 10 октября 1914 года погиб в результате поражения 17-го армейского корпуса, в составе которого действовала его дивизия, под Ивангородом. Был похоронен на Смоленском кладбище Петрограда[1].

Награды[править | править код]

• Орден Святого Владимира 4-й степени (1909)[1];
• Орден Святой Анны 2-й степени (1906)[1];
• Орден Святого Станислава 3-й степени (1890)[1].

Примечания[править | править код]

1. ↑ 1 2 3 4 5 6 Орлов Александр Васильевич. // Проект «Русская армия в Великой войне».
2. ↑ Александр Подмазо. Генералитет российской императорской армии и флота. rusgeneral.ru. Проверено 27 июля 2017.

Ссылки[править | править код]

• Орлов Александр Васильевич. // Проект «Русская армия в Великой войне».

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Орлов,_Александр_Васильевич_(генерал-майор)&oldid=95387701

Категории:

Николай Алексеевич Орлов

27.04.1827 - 17.03.1885

Генерал от кавалерии (с 1878), генерал-адъютант (с 1861). Единственный сын А.Ф. Орлова от брака Ольгой Александровной Жеребцовой (ум. 1852). Получив блестящее домашнее образование, с разрешения императора Николая I слушал курс законоведения, читаемый бароном М.А. Корфом великому князю Константину Николаевичу. В феврале 1843 определе в пажи Высочайшего Двора. Выдержав в августе 1845 офицерский экзамен в Пажеском корпус был произведен в корнеты лейб-гвардии Конного полка. В июле 1846 пожалован во флигель-адъютанты к Е.И.В. В том же году, произведенный в поручики, назначен состоять при великом князе Константине Николаевиче и сопровождал его в заграничном путешествии. Во время Венгерской кампании 1849 был отправлен с депешами из С.-Петербурга в главную квартиру действующей армии, а затем принял участие в боевых действиях; за отличие в июле 1849 произведен в ротмистры, удостоен ордена Св. Владимира 4-й степ. В 1850—1852 сопровождал Николая I в его путешествии по России и за границей. В декабре 1851 прикомандирован к Департаменту Генерального штаба, а затем к канцелярии Военного министерства. В августе 1853 произведен в полковники. В 1854, во время Крымской войны 1853—1856, командирован в распоряжение генерал-фельдмаршала кн. И.Ф. Паскевича на Дунай для участия в боевых действиях против турок. В мае 1854, во время осады крепости Силистрия, Орлов получил 9 тяжелых ран и лишился глаза; за храбрость и мужество удостоен ордена Св. Георгия 4-й степ. и золотого оружия с надписью «За храбрость». Тяжелые раны заставили его взять отпуск, и он около 1,5 лет провел в Италии, Во время лечения в Италии он написал историческую работу «Очерк 3-недельного похода Наполеона I против Пруссии в 1806 году» (СПб, 1856). В августе 1856, в день коронации императора Александра II, произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту Е.И.В. В конце 1850-х — начале 1860-х гг. Орлов составил и подал правительству несколько либеральных записок: в 1858 — «Мысли о расколе» и «О евреях в России» (где проводил мысль о необходимости большей веротерпимости); в 1861 — «Об отмене телесных наказаний в России и в Царстве Польском» (в которой выступал против телесных наказаний как зла «в христианском, нравственном и общественном отношениях»). По распоряжению Александра II записка Орлова «Об отмене телесных наказаний» рассматривалась в специальном комитете, учрежденном при 2-м отделении Собственной Е.И.В. канцелярии, в результате чего в апреле 1863 был издан указ о некоторых изменениях в системе уголовных и исправительных наказаний.
В конце 1850-х перешел на дипломатическую службу и в июле 1859 назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Бельгии. В августе 1865 получил чин генерал-лейтенанта. В декабре 1869 — мае 1870 чрезвычайный посланник и полномочный министр в Австро-Венгрии, а в мае 1870 — декабре 1871 — в Англии. В декабре 1871 Орлов получил назначение на пост посла в Париже. К этому времени Франция еще не оправилась от потрясений минувшей войны. Донесения Орлова свидетельствовали о его проницательности и внимании, с которым он следил за политической жизнью Третьей республики. Он был сторонником возрождения Франции в качестве сильной державы, противостоящей Германии, и являлся в этом отношении полным единомышленником министра иностранных дел России А.М. Горчакова. Александр II не разделял полностью точку зрения своего посла и при свидании с ним в Эмсе после ликвидации «военной тревоги» дал инструкции умерить слишком шумные выражения благодарности во Франции по адресу России указанием на миролюбивые намерения германского императора Вильгельма I. В 1884 назначен послом в Германии. Расстроенное здоровье заставило Орлова в последнее время его жизни проживать во Франции, в Фонтенбло, где он и скончался на 58-м году жизни. Удостоен ряда высших российских орденов, в том числе Св. Александра Невского (1876), Св. Владимира 1-й степ. (1883). С 10.03.1870 состоял членом Русского Исторического Общества.
По словам близко знавшего Орлова сенатора Е.М. Феоктистова, «единственный сын вельможи николаевского царствования, имевший полную возможность сделать блестящую карьеру, не прилагая для этого никаких стараний, наследник громадного состояния, он не задумался, однако, с честью исполнить свой долг военного человека. В начале Восточной войны 1853—1856 годов он выпросил себе как милости позволения отправиться под Силистрию. Император Николай, относившийся к нему с особенною нежностью, неохотно согласился на это; при расставании он поставил его на колени перед киотом, сам молился с ним и благословил его образом... Известно, какая жестокая участь постигла Орлова под осажденной крепостью... Орлов был так изранен, что в первое время считали даже бесполезным делать ему перевязку, ожидая с часу на час его кончины. Однако он уцелел и, оправившись немного, поехал для излечения за границу... рана жестоко его мучила, и по временам еще выходили у него из головы осколки величиной с мелкую дробь; одного глаза он лишился вовсе, а другим владел так плохо, что вынужден был почти вовсе отказаться от чтения; ему трудно было даже прочесть небольшое письмо, и помогал ему в этом его камердинер. Я убежден, что с течением времени рана обнаружила на его умственные способности гибельное влияние; не то чтобы она вовсе притупила их, но всякое сколько-нибудь продолжительное напряжение мысли становилось ему не по силам, он не мог ни на чем сосредоточиться; даже простой разговор, если отличался он сколько-нибудь серьезным характером, заметно его утомлял; он как-то перебегал от одного предмета к другому, скользил по ним. В характере его было много привлекательных черт. Никому не приходило в голову отрицать, что это был человек в высшей степени честный, чуждый каких бы то ни было низких и корыстных побуждений. В нем не проглядывалось и тени кичливости своею знатностью и богатством; всегда приветливый, отличавшийся крайнею простотой в обращении, он готов был каждому оказать услугу. При всем том, странностями своих поступков и своего образа мыслей он приводил многих в изумление. Не давала ему покоя какая-то ненасытная жажда популярности...». По отзыву статс-секретаря А.А. Половцова, «человек он был более чем посредственный, в нем самые мелкие слабости прикрывались личиною какой-то возвышенности чувств или великодушия, легко обманывая людей простоватых; его постоянное обращение с людьми низшего пошиба объяснялось этими людьми, как отсутствие чванства, а в действительности удовлетворяло лишь наклонности наслаждаться своим превосходством; великие мира сего, начиная с государя и кончая его дядею Константином Николаевичем (т. е. личности самые противоположные и даже враждебные), имели в Орлове одинаково преданного им человека; в денежных делах он был далеко не бескорыстен, но при всем том для человека поверхностного или невнимательно смотрящего Орлов казался вельможею, типом государственного человека, в действительности же он был пустым, болтливым, суетливым, бездарным деятелем, не раз наделавшим много напрасной галиматьи».
От брака (с 1858) с княжной Екатериной Николаевной Трубецкой (1840-1875), дочерью князя Н.И.Трубецкого, имел двух сыновей: князя Алексея Николаевича (1867-1916), Свиты Е.И.В. генерал-майора, военного агента (атташе) российского посольства во Франции; князя Владимира Николаевича (1868-1927), генерал-лейтенанта, в 1906-1915 начальника Военно-походной канцелярии Е.И.В.

http://www.rusdiplomats.narod.ru/orlov-na.html

Царское дело. Князь Николай Владимирович Орлов

• Jul. 26th, 2016 at 8:27 PM

Оригинал взят у t1mekiller в Царское дело. Князь Николай Владимирович Орлов

Вообще, в открытых источниках информации о некоторых персонах тех лет сохранилось крайне мало. То ли период смуты и прошедшее время тому виной. А быть может и чей-то острый ум и чутье вовремя жечь бумаги.

Поначалу, мне казалось что Орлов - просто баловень судьбы, эдакий состоятельный повеса, получивший наследство от своих именитых родителей. Однако, в воспоминаниях современников, князь Николай Владимирович Орлов был человеком незаурядным и обладал необычайно острым умом и широчайшим кругозором. Он, кроме родного языка, свободно изъяснялся на английском, французском, немецком, итальянском, испанском и сербском языках.

«Князь Николай Владимирович Орлов родился в Петербурге 12 марта 1896 года; он поступил в Александровский лицей и в 1915 году окончил его 71 курс. Затем он прошел ускоренный (восьмимесячный) курс Михайловского артиллерийского училища и в конце 1915 года вышел из него в Л-гв. Конную артиллерию прапорщиком; за год службы он был произведен в поручики и назначен флигель-адъютантом. После февральской революции князь Николай Орлов, подобно отцу, не счел для себя возможным остаться на службе Временному правительству. Впрочем, не менее веской причиной для его отставки была любовь: 10 апреля 1917 года, в Хараксе, имении великого князя Георгия Михайловича, князь Николай Владимирович Орлов обвенчался с великой княжной Надеждой Петровной, правнучкой императора Николая I, дочерью великого князя Петра Николаевича (1864–1931) и принцессы Черногорской Милицы (1866–1951). Для Надежды Петровны эти места были родными: она появилась на свет в Крыму, в Дюльбере (во дворце отца на мысе Мисхор)». [1]

Нижний ряд (слева направо): ВК Николай Николаевич Мл., кн. Н.В. Орлов, кн. Надежда Петровна, кн. В.Н. Орлов; Верхний ряд (слева направо): кн. Анастасия Черногорская, ВК Пётр Николаевич, кн. Милица Черногорская, кн. Ольга Орлова. Забегая немного вперед, скажу, что это единственное фото князя, которое мне удалось найти. По всей видимости этот снимок сделан в день венчания Николая Владимировича и Надежды Петровны в Хараксе, в имении ВК Георгия Михайловича. Надежда Петровна Романова вышла замуж за князя Николая Владимировича Орлова 12 апреля 1917 года в церкви Святой Нины (Харакс, Крым). Хотя в других источниках называется дата 10 апреля 1917 года.

В декабре 1918 в Крым прибыл британский военный флот и командующий адмирал Доналд Кэлтроп (Donald Calthrop, Commander of Admiral) сообщил ЕИВ Марии Федоровне, что король Георг V предоставляет в распоряжение Марии Федоровны борт для для эвакуации. Ранее, в апреле 1918 года от командования немецких войск, оккупировавших Ялту, Романовым также поступило предложение покинуть Крым, на что было отвечено отказом. Англичанам же Мария Федоровна дала свое согласие на условии, что кроме неё на борт будет позволено взойти всем, кому угрожает опасность большевистской расправы. Георг V дал согласие и 29 марта 1919 группа Романовых ступила на палубу. Спустя два дня Члены русского иператорского Дома Романовых навсегда покинули родную землю. По воле ЕИВ Марии Федоровны HMS Marlborough последним отчалил от родной земли, куда никому из пассажиров не суждено будет вернуться.

Среди тех, кто был удостоен отбыть с Марией Федоровной была и жена князя Владимира Николаевича Орлова - Ольга Константиновна. Её муж - Владимир Николаевич Орлов в тот момент увлекся Е.А. Людерс-Веймарн (будущей женой) и покинул Ялту месяцем ранее.

Ни на одном из снимков пассажиров нет князя Николая Орлова. Есть его жена - Надежда Петровна, а его нет. 20 апреля 1919 года княгиня Ольга Константиновна и князь Николай Владимирович Орлов с семьей сошли на берег Мальты. Они остановились в городке Слим, поселившись в гостинице «Империаль». Позднее, Орловы переберутся во Францию. [2]

Во Франции Николай Владимирович и Надежда Петровна некоторое время будут жить в родовом имении Bellefontaine l'Fontainebleau, куда ранее переехал Владимир Николаевич.

На гравюре (слева) дом наиболее близок к тогдашнему внешнему виду, справа - его современный вид. В нескольких буклетах говориться о чудесном рецепте телятины с грибами, которую приготовил экспромтом повар Владимира Николаевича Орлова. Рецепт пришелся по вкусу не только гостям князя, но и местным жителям. Здесь стоит несколько задержаться на персоне князя Владимира Николаевича Орлова.

Орлов Владимир Николаевич, князь (31 дек. 1868 / 12 янв. 1869, — 29 авг. 1927).

«Генерал-лейтенант. После окончания Пажеского корпуса поступил в лейб-гвардии конный полк, которым при Николае I командовал его дед. Скоро был причислен к императорской главной квартире. Флигель-адъютант (1903). Начальник военно-походной канцелярии Николая II. В Первую мировую войну — помощник наместника по гражданской части на Кавказе. После Февральской революции поселился в Крыму. Позднее в эмиграции. Оказывал содействие следователю по особо важным делам Н.А.Соколову в выяснении обстоятельств гибели царской семьи. Скончался в своем именіи Bellefontaine l'Fontainebleau. Похоронен на кладбище Samois-sur-Seine. 9-й день кончины отмечался 7 сент. 1927 г., 40-й день 7 окт. 1927 г., годовщина — 29 авг. 1928 г.» [3]

В.Н. Орлов, князь. 1903 г.	Император Николай II и императрица Александра Федоровна в автомобиле В.Н. Орлов, князь. 1903 г.

В свое время стал очень близок к Царской семье благодаря своему увлечению автомобилями. Именно князь Орлов впервые прокатит Николая II на автомобиле. Вначале, Император с недоверием отнесется к железному коню. Однако вскоре, как человек проницательный, заметит несомненные преимущества передвижения на автомобиле. Впоследствии, у Николая 2 появится самый обширный автомобильный парк в Европе. Вот такая вот отсталая у нас была страна. Очередная дефрагментация, проведенная во имя III Интернационала навсегда отложила в подавляющей массе людей мнение об отсталости тогдашней Российской Империи. В результате, князь Орлов сблизится с Государем и, по словам очевидцев, получит особое расположение. Через него будут проходить телеграммы со всех фронтов. Затем, Орлов будет удален от двора по просьбе Государыни Императрицы Александры Федоровны за слухи, которые распускал о Распутине. С большой долей вероятности можно утверждать, что именно общаясь с опальным царедворцем в родовом имении Орловых Bellefontaine l'Fontainebleau, где некоторое время будет жить семья Соколовых, Николай Алексеевич сложит свое мнение о святом старце - как будут называть Григория Распутина-Новых, Александре Федоровне и Государе. В литературе встречается информация, что Владимир Николаевич Орлов «оказывал содействие следователю по особо важным делам Н.А.Соколову в выяснении обстоятельств гибели царской семьи.» [3] Любопытно, чем мог помочь опальный князь В.Н. Орлов следователю Соколову, кроме как высказывая свое мнение и различного рода домыслы и дворцовые сплетни. В публикации предварительного следствия отсутствуют какие-либо упоминания о Владмире Николаевиче Орлове. Однако, в следственных материалах упоминается его сын - Николай Владимирович Орлов. Орлов и гражданин США Вильям Астор Чанлер предъявили следователю Соколову 5 предметов, преобретенных у дочери Распутина - Матрены Григорьевны Соловьевой за 150 $. Один из предметов - письмо Григория Ефимовича Распутина к Государю Императору Николаю II, написанное перед объявлением войны в 1914 году; [Местонахождение подлинника неизвестно, 5], был приобщен к следственным материалам [см. Приложение 4]. «Все остальные предметы, ввиду состоявшегося соглашения между названными лицами, были переданы князю Николаю Владимировичу Орлову.» [4]

***

В 1921 году Николай Владимирович Орлов приобретает право собственности на Buisson-Luzas, небольшой замок (шато) из красного кирпича в местечке Сальбри (Франция). На снимке - собственность князя Н.В. Орлова. Княжеская чета переехала туда в конце 1922 года.

Первоначально, князь Орлов останавливался там время от времени, прежде чем поселиться там на долгое время. Сюда, в Сальбри, в сентябре 1924 года пеередет чета Соколовых - они приобретут небольшой дом. По всей видимости помощь князя Орлова следователю Соколову была по большей части финансовой. Несмотря на то, что они находились рядом довольно продолжительное время, друзьями, по все видимости, так и не стали. Соколов и Орлов были людьми совершенно разными. Два осколка некогда великой Империи, которых судьба ненадолго свела вместе. По воспоминаниям современников князя, Николай Владимирович жил, что называется, «на широкую ногу». В Сальбри он часто посещал местные рестораны. Люди из близкого к князю окружения полагали, что Надежда Петровна была не очень-то счастлива в браке с этим неуемным и взбалмошным человеком. Одним из любимых развлечений князя Орлова было сооружать пирамиду из бокалов с шампанским, лить на нее золотистое игристое вино, которым он обильно напивался прежде чем обрушить свое сооружение. Это поведение раздражало Соколова, который старался по возможности избегать общества князя в такие моменты.

В 1924 году от сердечного приступа умирает следователь Соколов. После его смерти князь Орлов забирает следственные материалы у жены следователя - Барбары Соколовой. До 1940 года о жизни князя Николая Орлова мне не встречалось никакой информации.

«...кто папу защищал тогда - это Орлов. <...> После смерти папы Орлов сказал маме (он всегда её "маленькой" звал): "Дайте мне все эти документы. Я их лучше сохраню, чем Вы". А после этого мы немножко его видели, Орлова. <...> Он развелся с княгиней и уехал в Америку и там женился на американке. После войны я узнала, что он [неразборчиво] в Париже. Значит, я несколько раз ходила туда и я даже сказала: Скажите ему, что у меня муж и богатый муж. Это неправда, ну в общем, я не прошу денег, я хочу просто его видеть. Я хотела эти документы. Он каждый раз отказался. И после...значит...американка жена, и она умирает. У этой американки сестра. Он все ей дал. Это она теперь продает все эти документы». [6]

Любопытно, из каких соображений князь до самой смерти будет держать материалы следствия у себя. Эти материалы, выставленые неизвестным лицом на аукционе Sothbey's в марте 1997 года, будут приобретены князем Лихтенштейна и впоследствии окажутся в России.

Проект «Венона».

Николай Орлов поселится в Нью Йорке и женится на коренной американке Марине Маршалл. В 1944 году Орлов получает американское гражданство и в том же году, ссылаясь на свое знание языков и многолетний опыт проживания в Европе, пытается устроиться в Управление стратегических служб, первую объединенную разведслужбу США (предшественник ЦРУ). Одновременно с этим, князь Николай Орлов пытается устроиться в Госдепартамент США. В обоих случаях ему будет отказано, что, впрочем, не удивительно. Имя Орлова уже упоминается в бумагах проекта «Венона» - секретной пограммы контрразведки США. Целью программы была расшифровка донесений советской разведки и выявление на своей территории шпионской сети СССР. По данным американской контрразведки Николай Орлов состоит на постоянном денежном довольствии КГБ. В его задачи, входят сбор информации об эмигрантских группах, а также выявление и наводку на новые источники информации. В донесениях советской разведки князь Николай Орлов проходит под псевдонимом «Осипов». Венона достаточно масштабный проект. Он был начат 1 февраля 1943 года и был закрыт 1 октября 1980 года (длился 37 лет!).

Я полагаю, что Орлов с самого 1940 года - (первого года своего приезда в США) уже в «полный рост» работал на Советский Союз. Косвенное свидетельство тому - запись в дневнике императрицы Марии Федоровны за 19 октября 1940: «Трое юных лицеистов — Ферзены и Орлов — преподнесли мне чудесный букет роз — сегодня у них праздник». [7] В этот день 19 октября 1940 года в Нью-Йорке состоялось празднование 129-й годовщины Александровского лицея. Собралось более двадцати выпускников лицея, однако князь Николай Владимирович отсутствует на этом памятном снимке. Оказывается, он стоял за фотоаппаратом (NB!). Казалось бы, что здесь необычного. Встретились старые друзья-лицеисты и Орлов выступил в качестве фотографа, не оставив тем самым своего лица на снимке. В нескольких источниках мне попадалась информация, что Орлов был ярым антикоммунистом, что, однако, не мешало ему работать на советскую разведку. По всей видимости это деза, запущенная самим Орловым. Впоследствии, он поклянется своей жене, что никогда не будет больше принимать участия в шпионских играх. В 1946 году Николай Орлов устроиться на работу в ООН в качестве переводчика, вскоре став главным переводчиком. В эмигрантской газете Новое русское слово за 1 июня 1961 г. о нем можно прочесть: «В этом своем качестве он лично знал и переводил речи выдающихся политических деятелей нашего времени. В 1955 году он вышел в отставку, но время от времени получал приглашения на международные конференции в качестве переводчика. В 1959 г. князь Н. В. Орлов, по убеждениям ярый антикоммунист, возможно, спас жизнь Никите Хрущеву. Он сопровождал его в качестве переводчика в поездке по Соед. Штатам. В Сэйнт Луисе Хрущев и Орлов стояли на открытой платформе поезда; Хрущев склонился вниз и начал пожимать руки американцам, стоявшим на платформе. Поезд в этот момент тронулся. Хрущев потерял равновесие и едва не упал под колеса поезда. Раздался крик: «Держите его!». Князь Орлов подхватил Хрущева под мышки и не без труда втянул его обратно на платформу. <...> В воскресенье в Ойстер Бэй на Лонг Айлэнде на 66 году жизни скончался б. главный переводчик Объединенных Наций князь Николай В. Орлов. Умер он от сердечного припадка за день до того, как должен был вылететь в Вену в качестве переводчика для радио-телевизионной компании Н. Б. С. <...> После покойного остались вдова кн. Марина Орлова и две дочери маркиза де Монтеньяк и княжна Ирина Орлова». [8]

1 - Виктор Файбисович - Княжеская линия Орловых, "Наше Наследие" № 95 2010.

2 - Там же.

3 -"Незабытые могилы", т.5, с.249

Возрождение. — Париж, 1927. 30 авг., № 819; 6 сент., № 826. Авт. некр. А. Савинский.

Возрождение. — Париж, 1927,7 сент., № 827; 6 окт., № 856.

Возрождение. — Париж, 1928, 28 февр., № 1001; 30 авг., № 118З.

Возрождение. — Париж, 1929, 28 авг., № 1548.

Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1927, 18 сент., № 5348.

4 - Протокол о передаче следователю по особо важным делам Н. А. Соколову ряда документов князем Н. В. Орловым и Вильямом Астером Чанлером, 12 июля 1922 г. // Н. А. Соколов. Предварительное следствие 1919—1922 гг.: [Сб. материалов] / Сост. Л. А. Лыкова. — М.: Студия ТРИТЭ; Рос. Архив, 1998. — С. 352—353. — (Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв; [Т.] VIII).

5 - Н. А. Соколов. Предварительное следствие 1919—1922 гг.: [Сб. материалов] / Сост. Л. А. Лыкова. — М.: Студия ТРИТЭ; Рос. Архив, 1998. — С. 371—380. — (Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв; [Т.] VIII);

6 - Натали Соколова - Август 1992 г, Франция) [интервью из к/ф Убийство Императора. Версии. 4 часть. Надпись на стене.

7 - Дневники императрицы Марии Федоровны. С. 268.

8 - Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1961, 1 июня.

https://dvoynik-nikolay.livejournal.com/202377.html



	КРАСНЫЕ СОКОЛЫ. СОВЕТСКИЕ ЛЁТЧИКИ 1936-1953
	А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш-Щ Э-Ю-Я
	лучшие истребители	лётчики-штурмовики	женщины-летчицы
	Нормандия-Нёман	асы Первой мировой	снайперы ВОВ

Орлов Иван Александрович

Иван Орлов, выдающийся русский лётчик, командир одного из первых в России истребительных авиационных отрядов, родился 6 Января 1895 года в Царском Селе. Он происходил из старинной дворянской семьи потомственных военных. Житейские обстоятельства сложились так, что бабушке Елизавете Карловне пришлось забрать ребёнка к себе. Мальчик был запущен, хил и слаб. Первым делом генеральша препоручила его известному детскому врачу и учителю гимнастики. Сама же, обладая точными знаниями в ряде наук, занялась начальным образованием внука. Незаметно Ванечка превратился в красивого, крепкого подростка. В нём рано проявились пытливый ум и настойчивость. Благодаря этим качествам он получил хорошее образование  ( обучался в императорском Александровском лицее, затем поступил в Петербургский университет ). Ещё в 12-летнем возрасте, под влиянием произведений Жюль Верна, им всецело овладела мечта о полёте. Началось изучение доступной литературы. И спустя год, к ужасу нежно любящей бабушки, Иван приступил к постройке планера. Этим он занялся во время летнего отдыха в Финляндии. При первой же попытки слететь с крыши дачи вдребезги разбил свой хрупкий аппарат. К счастью, юный конструктор отделался лишь ушибами и шрамами на лице, которые стали предметом его гордости. Прогремевшие на весь мир успехи братьев Райт и Сантос - Дюмона произвели на Орлова огромное впечатление. И настолько сильное, что он удесятерил свои усилия. В 1913 году по его чертежам был построен моноплан "Орлов-1". Испытывал самолёт и одновременно учился летать сам конструктор. К сожалению, из - за малой мощности мотора удавались лишь подскоки. 13 Июня 1914 года Орлов окончил школу пилотов Всероссийского аэроклуба ( диплом № 229 ). Полётам на учебном "Фармане-4" его обучил заведующий школой Николай Яцук - морской офицер, один из самых образованных лётчиков России, позже - профессор. Но освоение "Фармана" вновь испечённый пилот счёл для себя недостаточным. Он приобрёл "Моран-Ж" и под руководством инструктора аэроклуба Александра Раевского, одного из первых русских "петлистов", обучился высшему пилотажу. "Теперь я стал настоящим лётчиком, - решил он, - если, конечно, продолжу совершенствование и тренировочные полёты для поддержания формы". В самом начале Первой Мировой войны 20-летний студент Иван Орлов решает идти добровольцем на фронт. Исполнить это оказалось нелегко. На его желание смотрели, как на каприз избалованного дворянина - юноши, и всюду отказывали. Отказал ему и царь, к которому он обратился лично. Наконец с большим трудом удалось устроиться простым солдатом - лётчиком в 1-й авиаотряд 20-го армейского корпуса, с условием, что он вступит туда со своим личным самолётом, автомобилем и механиком. В качестве механика Орлов пригласил Янченко, хорошо знавшего "Моран" и его 80-сильный мотор "Гном". С ним, знатоком автодела, он познакомился после того как приобрёл автомобиль. А когда стал посещать аэроклуб, то вовлёк Янченко и в авиацию. Упаковав разобранный "Моран" и необходимые запасные части с инструментом в ящики, свезли его на товарную железнодорожную станцию. Затем лётчик купил два сундука - кровати "Гинтер" и наполнил их всем необходимым. В действующую армию они выехали на автомобиле. Путь был долог. Приходилось сменять друг друга у руля каждые 2 часа. Когда уже приближались к расположению авиаотряда, подошла очередь Янченко. Но он возразил: - Негоже мне появляться перед канцелярией отряда за рулём. Такого роскошного автомобиля вы, Иван Александрович, лишитесь сразу же. На нём будет ездить командир. А если узнают, что я могу шоферить, то лишитесь и механика. Так оно и получилось. Единственный вопрос, который Орлов услышал от Штабс - Капитана, был: "А где шофёр ?". - В предписании таковой не значится, - последовал ответ. Начальник отряда был человеком суровым и нетерпимым. Молодой пилот скоро познал всю тяжесть службы нижнего чина. Но боевые задания выполнял смело и успешно. Он был единственным, кто летал в отряде на "Моране-Ж", все остальные лётчики воевали на устаревших "Ньюпорах-4". Вскоре он освоил полёты и на самолёте "Вуазен", отличился смелыми воздушными разведками. К концу 1914 года Орлов уже имел три Георгиевских креста "за выдающиеся подвиги храбрости и самоотвержения в боях против неприятеля" и звание Унтер - офицера. 4 Февраля 1915 года Орлов приказом командующего Северо - Западного фронта был произведён в Прапорщики, а 27 Марта того же года стал Подпоручиком. Последнее произошло уже через Высочайший приказ. Вскоре, 1 Июня 1915 года, приказом Верховного главнокомандующего, Подпоручик И. А. Орлов был удостоен звания "военный лётчик". Его боевые успехи оказались настолько убедительными, что сдача соответствующего экзамена не потребовалась. Через полтора месяца Авиадарм перевёл Орлова "по личным мотивам" в 5-й армейский авиаотряд. Здесь он также проявил себя как прекрасный разведчик. Дерзкие полёты в тыл противника на тихоходном "Вуазене" для разведок и бомбардировок Иван Орлов продолжал и в 1915 году: "...15 Августа в Фридрихштадте при исключительно трудных условиях, под дождём и при высоте облаков не выше 175 сажен, презрев опасность от сильного ружейного и пулемётного огня, от которого в самом начале уже было несколько пробоин в самолёте, произвёл согласно заданию два полёта над расположением противника. Благодаря смелости лётчика и своевременному донесению командиру 37-го армейского корпуса удалось вовремя принять меры против прорыва противника". Он был прекрасным пилотом - разведчиком, но истинное его призвание выявилось позже, когда молодой офицер стал лётчиком - истребителем. А пока... установив со своим летнабом в гондоле на тихоходном и неповоротливом "Вуазене" пулемёт фирмы "Льюис", Иван Орлов одержал свою первую воздушную победу... 16 Октября 1915 года Подпоручик И. Орлов произвёл съемку немецких позиций между озёрами Свинтен и Ильзен, причём конец съёмки был произведён уже на повреждённом аппарате. 17 Ноября при морозе в 23 градуса и при особо трудных условиях полёта, будучи всё время под сильным артиллерийским огнём, прорвался сквозь завесу чрезвычайно плотного огня к Ново - Александровску, где сбросил 5 бомб и взорвал один из артиллерийских складов" - сообщалось в приказе в связи с награждением Орлова в Декабре 1915 года орденом Святого Георгия. Кроме этой награды пилот был удостоен орденов Святой Анны и Святого Станислава. В конце 1915 года Орлов отправился в Одессу для обучения полётам на самолёте "Ньюпор-11". После чего, служил во 2-м истребительном авиаотряде, где обнаружил редкий талант лётчика - истребителя. 25 Марта 1916 года приказом командующего русской военной авиации Великого князя Александра Михайловича он был назначен командиром 7-го отряда истребителей. "Он производил на меня впечатление слишком бесшабашного и невоздержанного юнца" - писал в своих мемуарах известный российский лётчик В. М. Ткачёв. Но это было лишь первое впечатление: вскоре смелость и лётное мастерство Орлова заставили Ткачёва изменить своё первоначальное мнение. За короткий срок пилот в совершенстве овладел техникой воздушного боя. Число сбитых им самолётов росло. 28 Мая 1916 года Орлов одержал вторую воздушную победу, сбив двухместный неприятельский самолёт, 16 Июня уничтожил другой австрийский аппарат: "...Подпоручик Орлов на "Ньюпоре" сбил вражеский аэроплан, убив наблюдателя и ранив лётчика. Аэроплан упал на неприятельских линиях". Последние недели Орлов вылетал по 5 - 6 раз в день. Газета "Русский инвалид" писала 28 Июня 1916 года: "...Подпоручик Орлов произвёл за день 10 боевых вылетов ! - наибольшее количество из всех лётчиков за всю войну - и в последнем полёте сбил австрийский самолёт "Альбатрос". 3 Октября Иван Орлов провёл 6 воздушных боёв и снова одержал победу - вместе с лётчиком отряда Василием Янченко, поразили пулемётными очередями вражеский аэроплан, который упал на землю в районе города Бжезаны. За эти заслуги Орлов был награждён почётным Георгиевским оружием. Nieuport 21 ( сер. № 1514 ) из состава 7-го ИАО, на котором в октябре - ноябре 1916 года летал Иван Орлов. На этом самолёте стандартный пулемёт "Льюис" заменили трофейным "Бергманом", но когда именно это произошло точно пока не известно. Как командир он был требователен и строг не только к подчинённым, но и к себе. Для служебной аттестации Орлова хватило трёх фраз: "Выдающийся боевой лётчик, смелый и находчивый. Боевая работа блестяще поставлена в отряде, любит авиацию. Внутренний порядок в отряде хорош". В 21 год он имел все награды, доступные офицеру. Но особенно ценил он Георгиевские кресты 3-х степеней, заработанные "в звании нижнего чина". *   *   * Для ознакомления с поставкой авиационного дела в Англии и Франции Увофлот в конце Ноября 1916 года командировал группу фронтовых лётчиков за границу. В её состав был включён и Подпоручик И. А. Орлов. После беспокойного морского перехода офицеры высадились в Ливерпуле. Комфортабельные купе жележнодорожного вагона показались им раем после душных, переполненных кают грузового транспорта. Экспресс быстро одолел почти 300 км пути и пилоты вышли на перрон Лондонского вокзала Юстон. В Англии пробыли недолго - несколько дней, что ушли на ознокомление с работой Центральной лётной школы в Апейвоне. Здесь же изучили истребитель "Виккерс" и "Сопвич". Больше понравился последний. Затем их отправили на юг Франции в живописный По, расположенный на реке Гав - Де - По, при выходе её с гор. Здесь размещалась Школа высшего пилотажа и воздушного боя. Уже в вестибюле школы они обратили внимание на плакаты с выдержками из программы лётной подготовки. Причём, в дословном переводе, содержание двух из них гласило: "Смысл обучения фигурным полётам  ( акробатика ) состоит в том, чтобы тренировать лётчика, как посредством искусного вождения справиться со всеми неестественными положениями самолёта в воздухе. Внезапные повороты, скольжения на крыло и хвост, перевороты через крыло, спирали с малым радиусом, мёртвые петли и штопор должны быть выучены обязательно". При этом оговаривалось, что: "Фигурные полёты разрешены в школе на высоте от 800 до 1500 метров. Не ниже и не выше. Другим самолётам на этой высоте летать запрещается... В одиночном полёте лётчик никогда не должен бравировать своими головокружительными фигурными трюками, для того чтобы изумлять зрителей". А о воздушном бое было сказано следующее: "Война показала, что воздушный бой - это особая отрасль науки и что в поединке с самолётом противника мало одной личной отваги и мужества. Нужно в совершенстве овладеть методами атаки и известными знаниями не только теории, но и практики воздушного боя". Подготовка в школе воздушного боя почти ничего не дала нового ни Орлову, ни его другу Крутеню. Но их заинтересовала сама методика подготовки лётчиков - истребителей. Главным же было то, что им была предоставлена возможность проверить свои силы на новых типах самолётов. Так как они несколько обогнали остальных русских стажёров, лётчикам разрешили выехать в Казо, совсем небольшой городок вблизи побережья Бискайского залива, приютившийся у озера Этан - Де - Казо. Здесь располагалась Школа воздушной стрельбы ВВС Франции, которая очень понравилась друзьям. В особенности стрельба по буксируемым по озеру мишеням. Здесь также были пополнены знания по теории и практике пользования бортовым оружием - пулемётами "Виккерс", "Гочкис", "Кольт", "Льюис" и "Сан - Этьен". В субботу, 21 Января, вечером друзья приехали в Париж. Утром следующего дня отправились на Элизе Реклю, где располагалась миссия русского военного агентства во Франции Полковника графа А. А. Игнатьева. Алексей Алексеевич и его офицеры были на месте. Полковник подробно расспросил лётчиков о состоянии фронтовой авиации в России. Поинтересовался впечатлениями о французских авиашколах. Присутствующему при разговоре руководителю стажёров Полковнику Генерального штаба Л. П. Дюсиметьеву, видимо, не по душе пришлись откровенные ответы офицеров, и он пытался вмешаться в разговор, но Игнатьев прервал его: - Ваша точка зрения, Лев Павлович, мне известна. И вряд ли она изменится. Так что разрешите поинтересоваться и мнением наших лётчиков - истребителей. В конце беседы Полковник сообщил пилотам, что они будут стажироваться в составе 3-й эскадрильи 12-й группы воздушного боя - знаменитых "Аистов". Лётчики пробыли у "Аистов" около 20 дней. Из них часть отобрала нелётная погода. Хотя времени было мало, Орлов сбил 2 самолёта противника. Как правило, вражеские пилоты старались уходить при встрече с его машиной, имеющей опознавательный знак на борту - голову орла. Отличился и Крутень, одержавший 3 победы. Кроме воздушных боёв, они участвовали в барражировании, выполняли разведывательные полёты и штурмовали вражеские позиции. О штурмовке один из пилотов "Аистов" говорил так: "Противник не должен забывать, что он находится на войне". За несколько дней до отъезда из группы друзей вызвали в штаб армии. К их приезду на поле была построена рота стрелков в лихо сдвинутых набок тёмно - синих беретах. Лётчиков пригласили стать перед фронтом и знаменем. Командующий армией обнажил палаш, подойдя к Штабс - Капитану Е. Крутеню ( по традиции посвящения в кавалеры ордена ), приложил его сперва к правому, потом к левому плечу офицера. После чего с помощью адъютанта приколол Военный крест к груди лётчика. Пожав ему руку, он дважды обнял награждённого. Точно такая же процедура была проделана с Подпоручиком И. Орловым. Во время этой торжественной церемонии оркестр исполнил сигнал военного салюта. Затем старый Генерал предложил виновникам торжества стать рядом с ним на один шаг впереди. Тем временем стрелки перестроились для прохождения церемониальным маршем перед новыми кавалерами Военного креста - высшего боевого ордена Франции. Пришло время расставания с "Аистами". После обстоятельного доклада в Париже Полковнику Игнатьеву лётчики отбыли в Англию уже знакомым маршрутом Булонь - Фолкестон - Лондон. В Лондоне русскими авиаторами занялся командир Королевского корпуса лётчиков Майор Рис, человек интересный и опытный. С ним они побывали на авиазаводе в Фарнборо, выполняющем главным образом экспериментальные работы, в учебном отряде подготовки пилотов для полётов ночью, двух истребительных отрядах защиты Лондона и двух лётных школах. После чего пилоты выехали в Ливерпуль, где пересели на грузовой транспорт, направляющийся в Россию. На лондонском вокзале Майор Риз вручил Орлову и Крутеню подарки - свою книгу "Воздушная борьба", представлявшую тогда значительный интерес. *   *   * В Марте 1917 года, по возвращении из командировки, Орлов обобщил свой опыт в работе "Приёмы ведения воздушного боя", в которой описал некоторые способы воздушного боя, применяемого французскими асами. К примеру, он рекомендовал следующие приёмы. Первый: пикировать со стороны солнца перпендикулярно полёту вражеского самолёта, нырнуть под него, начать петлю и кончить её переворотом на крыло, с выравниванием под неприятельским аэропланом в непосредственной близости от него. При втором способе лётчик опускается к неприятелю с хвоста, делая все время зигзаги, пока не займёт нужного положения под хвостом противника: "Находясь под неприятельским аппаратом, надо установить газ так, чтобы лететь немного тише неприятельского и, выбрав момент, нырнуть, после чего опять приподняться, теряя скорость, и выпустить обойму. Вышеозначенный способ атаки верный и менее опасный, но требует от лётчика большой точности и знания фигурных полётов. Мне его рекомендовали Гинемер и Эрто. И я его удачно опробовал 25 Июля 1916 года, сбив неприятельский аппарат около Руа. Мне также приходилось выходить из боя, спасаясь от двух "Гальберштадтов", причём это удалось, лишь делая штопор". Вспомнить, видимо, ему пришлось добрым словом Константина Арцеулова, превратившего штопор из бича всех авиаторов в обычную фигуру высшего пилотажа. Рукопись была подготовлена к публикации в типографии Киевского Военного округа, но обстановка того времени помешала ей увидеть свет. Однако слух о ней разнёсся быстро, и она разошлась в машинописных копиях почти по всем авиаотрядам Юго - Западного фронта. Работа имела успех. После возвращения в Россию, с Апреля 1917 года, Иван Орлов снова командует 7-м отрядом истребителей, перевооружённым на новые машины - "Ньюпор-17". И вновь он ведёт воздушные бои. Но долго летать на "Ньюпоре" ему не пришлось: спустя 2 дня отважный пилот улетел в вечность... "...Подпоручик Орлов на самолёте "Ньюпор-17" 30 Июня 1917 года на высоте 3000 метров вступил в бой с двумя аппаратами противника. После непродолжительного боя самолёт Орлова был сбит и упал недалеко от города Козова. Тело лётчика Орлова отправлено для предания земле в Царское Село.  Авиадив 7. Капитан Вальницкий". На его счету, к тому времени, значилось 7 воздушных побед  ( из них 4 - одержанных официально ).

http://airaces.narod.ru/ww1/orlov.htm

Статистика

Орлов, Николай Васильевич (полковник)

Из Википедии — свободной энциклопедии

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Орлов; Орлов, Николай; Орлов, Николай Васильевич.

Орлов Николай Васильевич
Фотография 1915 года
Принадлежность	Российская империя
Звание	полковник Полковник
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России
Награды и премии

Ни­ко­лай Ва­си­лье­вич Орлов (1870— после 1939[1]) — пол­ков­ник цар­ской армии, участ­ник Пер­вой Ми­ро­вой войны и Бе­ло­го дви­же­ния на Даль­нем Во­сто­ке.

Содержание

• 1 Биография
• 2 Участие в Гражданской войне
• 3 См. также
• 4 Литература
• 5 Примечания
• 6 Ссылки

Биография

Пол­ков­ник Ни­ко­лай Ва­си­лье­вич Орлов был кад­ро­вым офи­це­ром За­амур­ско­го окру­га по­гра­нич­ной стра­жи, в ко­то­ром слу­жил с 1909 года.

В 1915 году в рядах 1-го За­амур­ско­го пе­хот­но­го полка он вы­сту­пил на фронт. Во время Пер­вой ми­ро­вой войны Орлов до­слу­жил­ся до чина пол­ков­ни­ка, ко­ман­до­вал 14-м За­амур­ским пе­хот­ным пол­ком, по­лу­чил орден Св. Ге­ор­гия 4-й сте­пе­ни (5 мая 1917).

Летом 1917 года, в связи с раз­ва­лом фрон­та, Орлов с женой и до­че­рью от­пра­вил­ся по же­лез­ной до­ро­ге через всю Рос­сию к месту своей преж­ней, до­во­ен­ной служ­бы, в Хар­бин.

Энциклопедичный YouTube

Участие в Гражданской войне

К мо­мен­ту воз­вра­ще­ния пол­ков­ни­ка в Хар­бин, власть в по­ло­се от­чуж­де­ния КВЖД уже за­хва­тил боль­ше­вист­ский став­лен­ник пра­пор­щик Рютин. Он опи­рал­ся на 559-ю и 618-ю опол­чен­че­ские дру­жи­ны, нес­шие охра­ну же­лез­ной до­ро­ги, и уже пол­но­стью рас­про­па­ган­ди­ро­ван­ные к этому вре­ме­ни боль­ше­ви­ка­ми. Управ­ля­ю­щим до­ро­гой, вме­сто ге­не­ра­ла Д. Л. Хор­ва­та, боль­ше­ви­ки на­зна­чи­ли неко­е­го Сла­ви­на, но Хор­ват от­ка­зал­ся сда­вать дела но­во­му «управ­ля­ю­ще­му». Впро­чем, власть боль­ше­ви­ков про­дер­жа­лась здесь недол­го. Вме­ша­лись ки­тай­цы, ко­то­рые 13 де­каб­ря 1917 года ввели свои вой­ска в по­ло­су от­чуж­де­ния до­ро­ги. Боль­ше­вист­ву­ю­щие опол­чен­че­ские дру­жи­ны были разору­же­ны и вы­сла­ны в Рос­сию.

Под­дер­жал идею со­зда­ния на КВЖД Охран­ной стра­жи. Датой со­зда­ния сво­е­го от­ря­да сам Орлов счи­та­ет 20 де­каб­ря 1917 года, когда он всего лишь с пятью офи­це­ра­ми занял Мил­ле­ров­ские ка­зар­мы в цен­тре Хар­би­на.

Опуб­ли­ко­ва­но в Орлов Н. В. Смут­ные дни в Хар­бине и ад­ми­рал Кол­чак. — ГАРФ, Ф. Р-5881, Оп. 2, Д. 549, Л.Л. 1-60.:

 

За­да­чей своей ор­га­ни­за­тор ста­вил со­брать в Хар­бине, этом угол­ке, где ещё можно было ды­шать, офи­це­ров, юн­ке­ров, кадет, — людей с рус­ской душою, спло­тить их во­еди­но и со­здать впо­след­ствии во­ин­скую силу, ко­то­рая могла бы по­ве­сти бо­е­вые дей­ствия про­тив вра­гов Рос­сии — боль­ше­ви­ков. Таким об­ра­зом, пре­жде всего со­зи­да­лись кадры, со­зи­да­лись ряды. И чест­ный, идей­ный офи­цер вполне это по­ни­мал; не за­ду­мы­ва­ясь, он брал вин­тов­ку и ста­но­вил­ся в эти ряды. В числе таких идей­ных офи­це­ров было даже два ко­ман­ди­ра полка. Нече­го и го­во­рить, что такие люди были очень ценны. Так, в первую го­ло­ву, со­зда­вал­ся взвод. Ря­до­вы­ми по­сту­па­ли пре­иму­ще­ствен­но офи­це­ры.

Пер­во­оче­ред­ны­ми за­да­ча­ми фор­ми­ру­е­мо­го от­ря­да яв­ля­лись обу­строй­ство ка­зарм (при­чем на пер­вое время офи­це­рам при­ш­лось самим де­лать всю чёр­ную ра­бо­ту, вклю­чая убор­ку ка­зарм и топку печей), но, глав­ное, охра­нять по­ря­док в го­ро­де, вы­став­ляя еже­днев­но ка­ра­у­лы на стан­ции, в Рус­ско-Ази­ат­ском банке, у ар­тил­ле­рий­ских скла­дов, у пи­рок­си­ли­но­вых по­гре­бов. В Хар­бине было всё ещё неспо­кой­но: боль­ше­вист­ские на­стро­е­ния были всё ещё очень силь­ны в ме­ха­ни­че­ских ма­стер­ских и в же­лез­но­до­рож­ных пол­ках. И неболь­шой Ор­лов­ский отряд, яв­ляв­ший­ся на тот мо­мент со­став­ной ча­стью Охран­ной стра­жи, был едва ли не един­ствен­ной на­дёж­ной рус­ской ча­стью, на ко­то­рую мог опе­реть­ся ге­не­рал Хор­ват.

Как вспо­ми­на­ет Орлов, пер­вое се­рьёз­ное по­пол­не­ние при­шло в отряд под Рож­де­ство, в Свя­той Вечер, как раз тогда, когда ор­лов­цы со­бра­лись в ка­зар­ме для общей тра­пезы, ор­га­ни­зо­ван­ной для них су­пру­гой кон­су­ла Н. Н. По­по­вой. В этот мо­мент в ка­зар­му прямо с по­ез­да при­бы­ла боль­шая пар­тия кадет Ха­ба­ров­ско­го ка­дет­ско­го кор­пу­са, изъ­явив­шая же­ла­ние по­сту­пить в отряд. Таким об­ра­зом, этот вечер стал для от­ря­да празд­нич­ным вдвойне.

Опуб­ли­ко­ва­но в [2]:

 

В даль­ней­шем фор­ми­ро­ва­ние пошло уси­лен­ным тем­пом. Об­ра­зо­вы­ва­лись взвод за взво­дом, и при­бли­зи­тель­но через месяц была уже го­то­ва 1-я Осо­бая рота. В ея рядах были пред­ста­ви­те­ли всех родов ору­жия: пе­хо­ты, ар­тил­ле­рии и ка­ва­ле­рии, ин­же­нер­ных войск, лет­чи­ки и даже пред­ста­ви­те­ли флота — мор­ские офи­це­ры и гар­де­ма­ри­ны. Так об­ра­зо­вы­ва­лись пре­вос­ход­ные кадры для фор­ми­ро­ва­ния раз­ных ча­стей войск.

Опуб­ли­ко­ва­но в [2]:

 

2-го фев­ра­ля в 10 часов утра со стан­ции Хар­бин отбыл на запад «та­ин­ствен­ный то­вар­ный поезд». То, что сюда по­гру­зи­лись во­ору­жен­ные силы Ор­лов­цев, со­став­ля­ло для линии боль­шой сек­рет. Вы­слан­ная за­бла­го­вре­мен­но впе­ред контр-раз­вед­ка при­ня­ла все меры к тому, чтобы никто не мог пре­ду­пре­дить её ни по те­ле­гра­фу, ни по фо­но­по­ру о про­дви­же­нии во­ин­ска­го эше­ло­на. И, дей­стви­тель­но, при­ход та­ко­го по­ез­да был пол­ным сюр­при­зом всюду на стан­ци­ях. Де­жур­ные аген­ты, встре­чая его, та­ра­щи­ли в недо­уме­нии глаза: вме­сто ожи­да­е­мо­го то­вар­но­го по­ез­да при­хо­дил во­ин­ский со­став, и едва успе­ва­ла войти на стан­цию его го­лов­ная часть, как из ва­го­нов на ходу уже вы­ска­ки­ва­ли от­дель­ные груп­пы во­ору­жен­ных с гра­на­та­ми в руках. Вот одна из них быст­ро про­бе­га­ет по пер­ро­ну, на­прав­ля­ясь к ка­зар­мам. Че­ты­ре че­ло­ве­ка за­ни­ма­ют вы­хо­ды и, угро­жая гра­на­та­ми, сго­ня­ют опе­шив­ших то­ва­ри­щей в про­ти­во­по­лож­ную от пи­ра­мид сто­ро­ну. Вслед вбе­га­ет ещё несколь­ко Ор­лов­цев. Мо­лод­цы эти на гла­зах оце­пе­нев­ших от стра­ха сол­дат быст­ро вы­ни­ма­ют из вин­то­вок за­тво­ры и гру­зят их в по­ду­шеч­ные на­во­лоч­ки. Вся эта про­це­ду­ра за­ни­ма­ет не более 10-ти минут, и за­тво­ры уно­сят­ся в эше­лон. Тем же по­ряд­ком от­мы­ка­ют­ся от вин­то­вок и штыки, от­би­ра­ют­ся ре­воль­ве­ры. И все ору­жие гру­зит­ся на дву­кол­ки и также уво­зит­ся на стан­цию. Таким об­ра­зом, сме­лыя, лихие дей­ствия Ор­лов­цев всюду про­из­во­ди­ли на сол­дат долж­ное впе­чат­ле­ние. Они ста­но­ви­лись по­слуш­ным ста­дом и были ис­поль­зо­ва­ны, как ра­бо­чая сила, гру­зи­ли и от­во­зи­ли в эше­лон все те ка­зен­ныя вещи, ко­то­рыя под­ле­жа­ли сдаче. Вы­пол­няя при­каз Управ­ля­ю­ще­го До­ро­гой, Ор­лов­цы дер­жа­ли себя в выс­шей сте­пе­ни кор­рект­но. И всюду разору­же­ние про­хо­ди­ло глад­ко; к ре­прес­си­ям при­бе­гать не при­хо­ди­лось нигде, за ис­клю­че­ни­ем лишь стан­ции Чжа­лан­тун. Здесь после разору­же­ния то­ва­ри­щи — сол­да­ты в от­мест­ку ис­пор­ти­ли путь, но сде­ла­ли это неуме­ло, вб­ли­зи самой стан­ции за се­ма­фо­ром, так что злое дело было во­вре­мя об­на­ру­же­но, и за­мы­сел кру­ше­ния по­ез­да был предот­вра­щен. Зло­умыш­лен­ни­ки по­нес­ли долж­ную кару, а сол­да­там же­лез­но­до­рож­ной роты при­ш­лось не мало по­ра­бо­тать по ис­прав­ле­нию пути.

До­брав­шись до стан­ции Мань­чжу­рия, 1-я рота под­кре­пи­ла отряд Се­мё­но­ва и вме­сте с ним при­ня­ла уча­стие в бою на стан­ции Ша­ра­сунь (или Ша­ра­сун), од­на­ко бой этот за­кон­чил­ся неудач­но. От­ря­ды от­сту­пи­ли в Китай.

Ве­че­ром 27 фев­ра­ля все части Ор­лов­ско­го от­ря­да от­бы­ли об­рат­но в Хар­бин. Между тем, в Хар­бине кадры Ор­лов­ско­го от­ря­да про­дол­жал своё раз­вер­ты­ва­ние, несмот­ря на то, что на­чаль­ник охран­ной стра­жи ге­не­рал Са­мой­лов занял по от­но­ше­нию к от­ря­ду непри­ми­ри­мую по­зи­цию и от­ка­зы­вал­ся вы­да­вать ему что-ли­бо из во­ору­же­ния, об­мун­ди­ро­ва­ния и сна­ря­же­ния, хотя за­па­сы име­лись на Хар­бин­ских скла­дах. В ре­зуль­та­те, ор­лов­цам при­хо­ди­лось за­би­рать всё это со скла­дов силой, невзи­рая на фор­маль­ные за­пре­ты. Таким об­ра­зом, в пер­вых чис­лах фев­ра­ля уда­лось, за­кон­чить фор­ми­ро­ва­ние 2-й роты и кон­но­го ди­ви­зи­о­на. Затем, «са­мо­тё­ком» к от­ря­ду при­бы­ли 4 пушки с пол­ной за­пряж­кой. Была сфор­ми­ро­ва­на от­дель­ная ба­та­рея, ко­ман­ди­ром ко­то­рой стал ста­рый За­аму­рец, ка­пи­тан Ло­ми­ков­ский. Затем, уже по воз­вра­ще­нии из Ша­ра­сунь­ско­го по­хо­да были со­зда­ны также 3-я и 4-я роты, 2-я батарея (ко­ман­ди­ром — ка­пи­тан Кар­пен­ко), ин­же­нер­ная рота, ав­то­мо­биль­ный и са­ни­тар­ный от­ря­ды, от­ряд­ная пу­ле­мет­ная ко­ман­да, служ­ба связи, нестро­е­вая и му­зы­кант­ская ко­ман­ды.

7 марта на Со­бор­ной пло­ща­ди го­ро­да Хар­би­на был устро­ен гран­ди­оз­ный парад. При­ни­мал его япон­ский ге­не­рал На­ка­ши­ма, ко­то­ро­го со­про­вож­дал кон­сул Г. К. Попов. После этого по­сле­до­ва­ло рас­по­ря­же­ние о снаб­же­нии от­ря­да из скла­дов в Чан­чуне япон­ским ору­жи­ем, сна­ря­же­ни­ем и бо­е­при­па­са­ми. Вме­сте с ору­жи­ем при­бы­ли и ин­струк­то­ра, ко­то­рые долж­ны были обу­чить Ор­лов­цев стрель­бе из япон­ских пу­ле­ме­тов.

Несо­гла­со­ван­ность дей­ствий ата­ма­на Се­мё­но­ва и при­быв­ше­го в Хар­бин ге­не­рал-май­о­ра Плеш­ко­ва рас­пы­ля­ла силы от­ря­да Ор­ло­ва: к Се­мё­но­ву на щед­рые его по­су­лы «убыли» штабс-ка­пи­тан Меди (дол­жен был сфор­ми­ро­вать 4-ю роту от­ря­да), рот­мистр Вра­ш­тил (кон­но-ар­тил­ле­рий­ская рота), штабс-ка­пи­тан Квят­ков­ский (с по­лу­ро­той).

10 мая в Хар­бин при­был ад­ми­рал Кол­чак. В от­ря­де Ор­ло­ва из­ве­стие о при­бы­тии Кол­ча­ка было встре­че­но с огром­ной ра­до­стью, и весь лич­ный со­став от­ря­да, во главе со своим ко­ман­ди­ром, под­чи­нил­ся ему сразу же и без­ого­во­роч­но.

В се­ре­дине мая пол­ков­ник Орлов, со­про­вож­дая ад­ми­ра­ла Кол­ча­ка, по­бы­вал на ст. Ман­чжу­рия, где ад­ми­рал со­би­рал­ся уго­во­рить ата­ма­на Се­мё­но­ва (квар­ти­ро­вав­ше­го на ст.) при­со­еди­нить­ся к нему (от Се­мё­но­ва по­лу­чен был ка­те­го­ри­че­ский отказ).

В конце мая отряд Ор­ло­ва по при­ка­зу Кол­ча­ка пе­ре­ба­зи­ро­вал­ся ближе к гра­ни­це с При­мо­рьем — на стан­цию По­гра­нич­ная. 10 июня Кол­чак вы­звал с По­гра­нич­ной «вер­ные ему вой­ска» об­рат­но в Хар­бин.

После отъ­ез­да Кол­ча­ка в Япо­нию с по­мо­щью под­ко­вёр­ной борь­бы пол­ков­ник Орлов был фак­ти­че­ски от­стра­нён от ко­ман­до­ва­ния своим от­ря­дом.

Орлов вре­мен­но со­вер­шен­но ото­шёл от дел и про­жи­вал в Хар­бине в ка­че­стве част­но­го лица. Од­на­ко вско­ре после пе­ре­во­ро­та 18 но­яб­ря 1918 года, сде­лав­ше­го Кол­ча­ка Вер­хов­ным пра­ви­те­лем, Орлов по­лу­чил из Омска, от ге­не­ра­ла Мар­ков­ско­го, те­ле­грам­му с пред­ло­же­ни­ем за­нять долж­ность ко­ман­ди­ра вновь фор­ми­ро­вав­ше­го­ся в Кан­ске 32-го Си­бир­ско­го стрел­ко­во­го полка. При этом Ор­ло­ву ре­ко­мен­до­ва­лось при­гла­сить на служ­бу во вве­рен­ный ему полк быв­ших офи­це­ров его от­ря­да, остав­ших­ся, как и он, не у дел. Орлов немед­лен­но вы­ра­зил своё со­гла­сие, с ним вме­сте по­еха­ло 25 офицеров. По пути Ор­ло­ву и его офи­це­рам при­ш­лось про­ез­жать Читу, и они очень бо­я­лись ре­прес­сий со сто­ро­ны Се­мё­но­ва, тем более что его кон­фликт с Кол­ча­ком как раз был в самом раз­га­ре. Но все обо­ш­лось бла­го­по­луч­но, по­хо­же, у За­бай­каль­ско­го ата­ма­на име­лись на тот мо­мент куда более важ­ные дела, чем сво­дить счёты с быв­ши­ми недру­га­ми…

На этом посту в Кан­ске пол­ков­ник Орлов про­был вплоть до конца 1919 года. Даль­ней­шая судь­ба его мне пока неиз­вест­на, од­на­ко, по­хо­же, ему уда­лось бла­го­по­луч­но вы­рвать­ся в За­бай­ка­лье и от­ту­да в Китай, по­сколь­ку на его ру­ко­пи­си стоит дата: 8 фев­ра­ля 1933, г. Харбин.

Глав­ной при­чи­ною того, что Ор­лов­цы сошли со сцены без славы и гром­ких дел, яви­лось то об­сто­я­тель­ство, что их в те­че­ние по­лу­го­да так по-на­сто­я­ще­му и не пу­сти­ли в бой. Воз­мож­но, часть вины в этом лежит и на самом На­чаль­ни­ке от­ря­да: неда­ром же Орлов впо­след­ствии пред­по­чел за­нять долж­ность в тылу, а не на фрон­те; по­до­зре­ваю, что выбор ему был предо­став­лен самый ши­ро­кий. Для срав­не­ния, на­чаль­ник штаба Ор­лов­ско­го от­ря­да пол­ков­ник Вик­тор Ва­си­лье­вич Ва­ню­ков сразу по­про­сил­ся на фронт и был на­зна­чен ко­ман­ди­ром 47-го Та­гиль­ско­го стрел­ко­во­го полка 12-й Ураль­ской стрел­ко­вой ди­ви­зии, в фев­ра­ле 1919 года про­из­ве­дён в ге­не­рал-май­о­ры и во время ве­сен­не­го на­ступ­ле­ния был уже Вре­мен­ным ко­ман­ду­ю­щим 11-й Ураль­ской стрел­ко­вой дивизии.

См. также

• Колчак, Александр Васильевич
• Семёнов, Григорий Михайлович

Литература

• Н. В. Орлов. Смутные дни в Харбине и адмирал Колчак. (ГАРФ, Ф. Р-5881, Оп. 2, Д. 549, Л. https://wiki2.org/ru/%D0%9E%D1%80%D0%BB%D0%BE%D0%B2,_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87_(%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B8%D0%BA)

Достойная легкость против тягот бытия

Приходько Тамара

Мария Ивановна Лифарь живет в небольшом городке Эпине-сюр-Орж под Парижем. От ее дома совсем недалеко до знакового для русской эмиграции места – Сент-Женевьев-де-Буа. Русский старческий дом и кладбище, на котором похоронены известные российские изгнанники — известны во всем мире. Для Марии Ивановны это место особенно дорого. Она была свидетельницей становления Русского дома, а на кладбище покоятся ее родители, родственники, близкие друзья, муж – Леонид Михайлович Лифарь.

Мария Ивановна родилась в 1924 г. во Франции, в семье русских эмигрантов первой волны. Ее мать Мария Давыдовна – внучка героя Отечественной войны 1812 года Ивана Алексеевича Орлова и дочь свитского генерала двух императоров: Александра II и Александра III. Отец — Иван Иванович и другой дед Иван Данилович Поповы – офицеры царской армии, участники Первой мировой войны и Белого движения.

Примечательна родословная мужа Марии Ивановны – Леонида Михайловича Лифаря. При упоминании этой фамилии сразу всплывает в памяти имя известного солиста балета и хореографа Сержа Лифаря. А его родной брат — Леонид Лифарь — личность не менее замечательная и почитаемая в среде русской эмиграции – его трудами типографа изданы в Париже произведения А.Ремизова, Д.Мережковского, других писателей, книги С.Лифаря. Леонид Михайлович сотрудничал с русским парижским издательством YMCA-Press. Это он в конце 1973 года, сохраняя в тайне поручение директора YMCA Н.Струве, в кратчайший срок напечатал в парижской типографии первый том эпопеи А.Солженицына «Архипелаг ГУЛаг», весть о котором тут же разнеслась по всему миру. Среди немногих посвященных в издание «Архипелага» была и Мария Ивановна Лифарь. В семейной библиотеке Лифарей много редких книг. Ряд раритетов после смерти мужа Мария Ивановна передала в Дом русского зарубежья им.А.Солженицына. В архиве Дома — и подаренная ею посмертная маска Ф.Шаляпина, акварельный рисунок великого певца, книги, изданные Сержем Лифарем к столетию со дня смерти А.С.Пушкина.

Мария Ивановна Лифарь с дочерью Еленой несколько раз была гостьей Дома русского зарубежья. На конференции в год 200-летия Бородинской битвы она делилась воспоминаниями о своем прадеде – герое Отечественной войны 1812 года – Иване Алексеевиче Орлове. Много интересных сведений о его жизни и истоках рода Орловых сохранила в своих мемуарах мама Марии Ивановны – Мария Давыдовна Орлова.

Как повествует семейное предание, князь Патрикей Орлов был стрелецким воеводой и имел трех сыновей. Все они участвовали в стрелецком бунте. Двух казнили, а третий, Михаил, гордо подошел к лобному месту, оттолкнул царских приспешников и сам положил голову на плаху. Пораженный таким мужеством, Петр I его помиловал, но Михаил решил отдалиться от государя и ушел на Дон. Там он женился не то на татарке, не то на калмычке.

— Сын от этого брака Петр тоже имел трех сыновей: Василия, Михаила и Алексея, — рассказывала Мария Ивановна. Прапрадедом Марии Ивановны Лифарь был Алексей Петрович Орлов. Он служил в Петербурге, воевал под командованием Суворова, получил за взятие Измаила на Дону в Миусском (Таганрогском) округе 10 тысяч десятин земли. Был женат на Елизаветградской помещице Наталье Красностаковой.

— Как я узнала из записок матери, — продолжала рассказ Мария Ивановна, — Потемкин подарил ему свою походную церковь работы Лампи. Были в семье также портреты Екатерины Второй, Павла Первого и Марии Федоровны того же Лампи. Мама еще видела портрет Павла I и его супруги. Алексей Петрович был приверженцем Павла I, но когда тот, будучи уже царем, хотел пожаловать ему графский титул, Орлов отказался, сказав: «На Москве мы были князья, на Дону – просто Орловы, разрешите, Ваше Величество, ими и остаться». Когда убили Павла, Алексей Петрович командовал лейб-гвардии Казачьим полком, но сейчас же подал в отставку, не желая служить Александру I. Новый император при прощании подарил Алексею Петровичу перстень с монограммой А I, но Орлов уничтожил единицу и вокруг буквы А нарисовал круг, получилось — Алексей Орлов. Он уехал в свое имение Матусово под Киевом, прожил там до 84 лет и был похоронен около местной церкви.

Таким же бескомпромиссным характером отличался и сын Алексея Петровича – Иван, прадед Марии Ивановны. Он удрал на войну с Наполеоном в 1809 году 16-летним мальчишкой. Прошел всю кампанию, так же, как и родственник, Василий Васильевич Орлов-Денисов, был участником Отечественной войны 1812 года, Бородинского сражения. Иван Орлов в составе лейб-гвардии Казачьего полка дошел до Лейпцига, а когда русские войска уже стояли под Парижем, его послали парламентером: он хорошо владел французским языком. Особо отмечен в мемуарах Марии Давыдовны Орловой такой эпизод. Во время отступления Наполеоновской армии под Малоярославцем казаки напали на личный обоз Наполеона, могли бы и самого императора захватить. Но не сдержались, набросились на золото, которое награбил неприятель, и — пропустили карету Наполеона. Но Ивану Орлову в качестве трофея удалось взять из обоза императора саблю. Она долгое время хранилась в семье Орловых, а потом была подарена в музей Инвалидов в Париже.

Первая наша встреча с Марией Ивановной Лифарь состоялась накануне 200-летия со дня рождения А.С.Пушкина, которое широко отмечалось в 1999 году и в России и за рубежом. Я собиралась снимать документальный фильм о потомках поэта и его внучке — Елене Александровне Розенмайер, которая, эмигрировав из России, якобы вывезла неизвестный дневник Пушкина. За этой реликвией охотились многие исследователи, в том числе и Серж Лифарь. Как же было не узнать жену его брата — Марию Ивановну Лифарь. А Леонид Михайлович был не только типографом, но и в течение долгих лет секретарем брата, даже помогал ему в 1937 году в подготовке Пушкинской юбилейной выставки в парижском зале Плейель. Серж умер в 1986 г., Леонид четырьмя годами раньше, но вдова, наверняка, могла рассказать много интересного о деятельности братьев Лифарей.

В 1998 году я ездила во Францию вместе с потомками Пушкина в поисках следов Е.А.Розенмайер и места ее захоронения в Ницце. К сожалению, в Париже удалось задержаться только на пару дней. Телефон в доме Марии Ивановны Лифарь молчал, зато удалось созвониться с ее сестрой — Ириной Ивановной Туроверовой – женой Александра Туроверова, брата другого видного деятеля русского зарубежья – поэта Николая Туроверова. Она встретила меня на машине около станции метро и повезла к себе домой в Сен-Клу.

Эта красивая гостеприимная дама поразила меня изящной простотой – вот истинный аристократизм, о котором мы имеем сегодня представление только по книгам и благодаря редким встречам с потомками первой волны русской эмиграции. С Ириной Ивановной поначалу мы больше говорили о Тургеневе, об усадьбе писателя в Буживале, которая была неподалеку от ее дома. Ирина Ивановна вместе с хранителями дома-музея «Ясени» принимала деятельное участие в продлении жизни этого имения как историко-культурного памятника. Удалось поговорить и о Пушкине. Ирина Ивановна показала мне журналы и газеты 1937 г. с публикациями о выставке «Пушкин и его эпоха» и заверила, что у ее сестры, Марии Ивановны, конечно же, еще больше реликвий того времени и рассказать ей есть о чем.

По приезде в Москву я сразу же написала Марии Ивановне о работе над сценарием фильма, о том, как проходят в России юбилейные пушкинские торжества. Завязалась переписка, а встретились мы в конце 1999 г., когда вместе с Московским хором мне удалось приехать в Париж, в Сорбонну на конференцию и концерт, посвященные 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина, куда приехала Мария Ивановна Лифарь. Она оказалась такой же изящной и красивой, как сестра, но, пожалуй, более хрупкой и трогательной. А вот ее дочь Елена вместе с материнскими унаследовала и черты семейства Лифарей – черные как вороново крыло волосы и характерный рисунок профиля.

Мария Ивановна уже многое знала о моих поисках, но я удивилась, что во время первой же нашей встречи она подарила мне редкие издания – каталог выставки в зале Плейель «Пушкин и его эпоха» 1937 г. и «Письма Пушкина к невесте». Тогда я, корреспондент радиостанции «Юность», только начинала сотрудничать с Домом русского зарубежья на Таганке – и мне только предстояло узнать, какие доброжелательные и щедрые люди наши зарубежные соотечественники, как ценят они общение со своими соплеменниками, с какой радостью готовы общаться. И все-таки среди этих замечательных людей Мария Ивановна Лифарь занимает особое место, как убеждаюсь я год от года.

Тогда, в 1999-ом, после концерта в Сорбонне Мария Ивановна пригласила нас на следующий день к себе, в Эпине-сюр-Орж. Мы отправились к ней на пригородном поезде с телеоператором Татьяной Александровой, Президентом Бунинского фонда Владимиром Антоновичем Пречисским и его внучкой Аней.

Мария Ивановна уже ждала нас на станции и очень обрадовалась такой пестрой компании. Усадила всех в старенький «Мини-Ровер» и очень быстро доставила к воротам своего дома. За калиткой нас встретил шустрый Мопс. Мы последовали за любимцем Марии Ивановны к дому, который весь утопал в кустах роз – они еще цвели и благоухали, несмотря на утренние заморозки. В светлой гостиной с камином и белыми книжными шкафами нам сразу бросился в глаза портрет Пушкина работы Евгения Фаберже на стене у окна. Видео-камера, которую тут же стала устанавливать Татьяна, поначалу смутила Марию Ивановну, она даже пыталась отговорить нас от съемки. Но потом, увлекшись беседой, как будто забыла об объективе.

Я сразу засыпала Марию Ивановну вопросами о подготовке Пушкинской выставки 1937 года, о помощи ее мужа Леонида брату, Сержу Лифарю, о пушкинских реликвиях, которые тот приобретал к выставке, в том числе и у Пушкиной-Розенмайер.

— Да, да, — вспоминала Мария Ивановна, — Леонид Михайлович рассказывал мне, как встречался с известными представителями оргкомитета Пушкинских торжеств, как помогал брату готовить выставку вместе с пушкинистом Модестом Гофманом и его сыном Ростиславом, но о Дневнике Пушкина и его поисках Сержем Лифарем никогда не упоминал. Да и от Сергея Михайловича я об этом не слыхала, хотя мы с мужем были в курсе многих его дел. Но это было гораздо позже, уже после войны, а в 1937 году мне было всего 13 лет, и я еще не была знакома с Лифарями. Даже не помню, чтобы родители водили меня на Пушкинскую выставку в зал Плейель – мы жили тогда километрах в 50-ти от Парижа. О поисках Дневника Пушкина я узнала уже из книги Сергея Михайловича, изданной в 1966 году в Париже. Но в это время Серж уже охладел к пушкинской теме, и почти не вспоминал о том времени.

Это все, что удалось мне узнать во время первой встречи с Марией Ивановной Лифарь о Пушкинской теме. Но говорили мы в тот день и о многом другом – о семье ее родителей Орловых-Поповых, об эмиграции, о тех русских изгнанниках, кто вынужден был свои последние дни провести в Старческом русском Доме и упокоиться на знаменитом кладбище. И все эти темы, а главное – люди, которые хранили память о русской эмиграции и подлинной русской культуре, стали вскоре для меня главными.

А судьба самой Марии Ивановны Лифарь, ее родословная были просто кладезем увлекательных историй, причем не только военных. Чего стоили литературные и просто семейные «сближения», которые неожиданным образом опять-таки приближали меня к истории Елены Александровны Пушкиной-Розенмайер. Но обо всем по порядку.

Женой генерала Ивана Алексеевича Орлова была Еликонида Петровна Мусина-Пушкина. Вот такое экзотическое имя носила прабабушка Марии Ивановны. К роду великого поэта Мусины-Пушкины если и имеют отношение, то весьма отдаленное, и речь сейчас не об этом возможном «сближении». Примечательно другое — семейство Орловых (Еликонида Петровна и ее сестры) оказались свидетельницами жизни Лермонтова в Пятигорске в 1841 году и его гибели. Воспоминания об этом сохранились не только в семье Орловых, но и, например, в записках А.И.Арнольди, который в то время тоже был в Пятигорске. Он пишет, что неподалеку от его квартиры по улице, которая шла перпендикулярно бульвару, поместилось семейство Орловой, жены казачьего генерала, с ее сестрами Поликсеной и Идой (Эротоидой). А.И.Арнольди утверждает, что был свидетелем того, как Лермонтов ухаживал за Идой Мусиной-Пушкиной на балу, который сам устроил в Гроте Дианы. Ей же выпала и печальная миссия быть участницей похорон поэта после его гибели на роковой дуэли. Мария Ивановна хранит вырезку из статьи об этом в «Литературной России», которую мы вместе и прочитали.

А о судьбе прабабушки Еликониды Петровны Мария Ивановна рассказала мне сама. Подарив мужу пятерых дочерей и сына Давида (он-то и стал впоследствии дедом Марии Ивановны), Еликонида Петровна была уличена генералом Орловым в измене, отлучена от детей и отправлена в Ниццу. Здесь она дожила до 1896 года, пережив мужа на 20 лет, и была похоронена на городском кладбище Кокад. Землю для ее могилы приобрел ее воспитанник, некий Галкин, сроком на сто лет — практически бессрочно. Но в 80-ые годы ХХ века прах Еликониды Петровны Мусиной-Пушкиной был перенесен в общую могилу. А, как удалось мне выяснить еще в 1998 году, в том же «Fors Commune» на 32-ом участке покоились и останки Елены Александровны Пушкиной-Розенмайер. Внучка Пушкина умерла в Ницце в 1943, срок платы за ее место на кладбище был совсем коротким. И вот наследницы двух славных российских родов оказались в одной общей могиле. Печальное сближение судеб. И не только этих. Так же, как наследница великого русского поэта, родители Марии Ивановны эмигрировали после поражения Белой армии из Крыма сначала в Константинополь, потом во Францию и разделили судьбы многих русских эмигрантов, разлученных с Россией после октябрьского переворота и гражданской войны.

И вот я снова в Эпине-сюр-Орж, уже для того, чтобы подробней познакомиться с историей эмиграции родителей Марии Ивановны Лифарь и ее семейным архивом. Май 2013 г. выдался в Париже прохладным. Мария Ивановна еще не оправилась от зимних простуд, но уже занималась благоустройством сада. Ее маленький дом по-прежнему окружали цветы. Прямо под окном – пышный куст с розовыми шапками пионов, на альпийской горке – сиреневое облако ирисов, вдоль дорожек пробиваются колокольчики ландышей. Осталось место и для грядок, но Мария Ивановна не любит огородничать – у забора только несколько горшков с укропом и базиликом – для салата. А все свободное пространство перед крыльцом превращено в зеленую лужайку. Здесь можно поиграть с Боем – это преемник Мопса. Здесь же на лужайке можно удобно устроиться под тенистыми деревьями (солнце все-таки припекает) и заняться изучением семейных альбомов с фотографиями прошлого и даже позапрошлого веков.

Мария Ивановна все такая же трогательно-элегантная, и хотя еще не совсем окрепла после простуды, готова рассказывать и показывать все, чем богат семейный архив. В альбоме есть даже фотографии прадеда — генерала Орлова. Одна, цветная, с парадного портрета — в мундире и орденах. Другая — запечатлевшая Ивана Алексеевича уже в последние годы жизни, в середине 70-х г.г.ХIХ века.

А вот фотография мамы – Марии Давыдовны с дедушкой — Давыдом Ивановичем. Он родился в 1840 году, когда генерал Иван Алексеевич Орлов служил в Тифлисе, и был назван в честь святого Давида ( впрочем, в семье это имя было преобразовано на русский манер Давыд). Заслуги Давыда Ивановича – достойное продолжение славных дел Ивана Алексеевича Орлова. Он был генерал-лейтенантом Свиты его императорского Величества Александра II, областным предводителем дворянства, с 1864 года – главкомом Петербурского военного округа. Давыд Иванович Орлов присутствовал на свадьбе Александра II с Екатериной Долгоруковой. Был он и на похоронах государя. Мария Ивановна говорит об этом без всякого пафоса, просто, как о фактах послужного списка деда. А вот военные заслуги подчеркивает особо. Во второй половине 70-х Давыд Иванович Орлов командует Донскими казачьими полками и войсками Харьковской губернии. Среди его многочисленных наград – золотая шашка «За храбрость», два ордена Св.Владмира, Св.Анны, Белого Орла и другие отличия. В 80-ые Давыд Иванович состоит в Свите е.и.в. Александра III. А кроме того занимается хозяйственными делами в подаренных ему имениях Орлово-Алексеевке и Орлово-Ивановке в Донской области. Там были сельскохозяйственные угодья и конный завод. Когда началась Первая мировая война, Давыд Иванович поставлял на фронт лошадей и продовольствие. Он просился в действующую армию, но по возрасту не был призван, хотя в свои 74 года совсем не выглядел старым и немощным, о чем свидетельствуют его фотографии того времени, сохранившиеся в семейных альбомах. И все-таки события Первой мировой не могли не отразиться в судьбе семьи Орловых. Давыд Иванович умер в 1916 году и был похоронен в Киеве на Аскольдовой могиле. А участницей Первой мировой и гражданской войн суждено было стать его дочери Марии Давыдовне Орловой.

— Моя мама, — рассказывает Мария Ивановна, — выпускница Киевского института благородных девиц, первый раз вышла замуж в 17 лет. Ее муж — офицер царской армии Николай Федорович Маньковский – в 1914 году воевал на фронте, а она в это время окончила в Петербурге курсы сестер милосердия Кауфманской общины и работала в Киевском госпитале. Демобилизацию мужа после ранения удалось пережить в родной Орловке. Но после октябрьского переворота и наступления красных молодой семье с маленьким сыном пришлось бежать в станицу Уманскую. Здесь, несмотря на опеку родственников — Яновых, все, кроме маленького сына и его няни, заболели тифом.

Первый муж мамы умер, а ей удалось вместе с сыном и няней уехать с отступающими частями Белой армии на пароходе из Новороссийска. Остановка на острове Лемнос обернулась новой трагедией – здесь заболел корью и умер сын мамы, так и не став моим старшим братом. Мама вернулась в Крым и поступила в лазарет лейб-гвардии Казачьего полка. Но не прошло и года – и осенью 1920 – новая эвакуация, теперь уже в Константинополь. Четыре года пришлось жить в лагере для русских беженцев на Азиатской стороне. И вот тут-то мама встречает моего будущего отца – полковника лейб-гвардии Атаманского полка Ивана Ивановича Попова. Как она мне потом рассказывала, этого офицера она заметила еще во время первой эвакуации на Лемнос – он поднимался по трапу на костылях, но все-таки сохранял боевую выправку. Мария Давыдовна Орлова и Иван Иванович Попов венчались в Константинополе, здесь же в 1922 году родилась старшая дочь Ирина. А потом их путь, как и многих русских беженцев, лежал во Францию. Они обосновалась в пригороде Парижа – Медоне, здесь в 1924 году я и появилась на свет.

Слушая Марию Ивановну, я не могла не сопоставлять историю эмиграции ее родителей и внучки Пушкина Елены Александровны. Та вместе с матерью тоже уехала из Крыма в Константинополь, уже в изгнании вышла замуж за бывшего ротмистра 9-го гусарского полка Николая Алексеевича Розенмайера. В Константинополе у Пушкиных-Розенмайеров в начале 1923 родилась дочь Светлана. Потом – скитание по свету, а в 30-ые – переезд во Францию, в Париж и Ниццу. Ранение мужа внучки Пушкина имело серьезные последствия и привело к психическому заболеванию и ранней смерти. Их дочь Светлана во время Второй мировой войны пропала без вести, а Елена Александровна завершила свой земной путь в Ницце в 1943г. Вот такие трагические параллели. До реликвий, до рукописей ли далеких предков было этим и другим русским изгнанникам в тифозных бараках, на уходящих в неизвестность от берегов России судах, в лагерях беженцев, во время переездов по азиатским и европейским городам, а потом и под бомбежками Второй мировой войны? Удивительно, но ответ – да! Для них было необходимо и до сих пор важно сохранить все, что связывает их с Отечественной историей. Да ведь они и сами – история. Все это начинаешь понимать, когда видишь, как бережно разложены Марией Ивановной Лифарь по альбомам и папкам фотографии и документы. Сознавая, как и для чего хранятся эти раритеты, понимаешь- это не просто архивы, это — достоверные свидетели живой жизни. Не отфильтрованные историками, не адаптированные в академических изданиях, не искаженные идеологическими доктринами – реальные факты важных государственных событий, в которые включались и которые «делали» представители того или иного семейства: достоверные свидетельства каждодневных забот, взросления детей, дружеских встреч, боевых побед.

Вот фотография сводного брата Марии Давыдовны – Ивана Давыдовича Орлова, любимого дяди Марии Ивановны. Хотя ни разу в жизни ей не довелось его увидеть, рассказы о нем она хранит в памяти много лет. Офицер царской армии, участник Русско-Японской и Первой мировой войн, Иван Давыдович Орлов во время гражданской не изменил присяге, сражался в рядах Белой армии. При атамане Каледине был начальником войск Макеевского района. После распада своего подразделения прибыл в Новочеркасск, где собирался найти однополчан и сформировать новую боевую группу. Но это ему не удалось. Подробности гибели Ивана Давыдовича удалось узнать уже в эмиграции от родственников Яновых. Они уговаривали Ивана Давыдовича не появляться в городе в офицерской форме, укрыться и подумать об эвакуации. И даже получив известие, что за ним следят, Иван Давыдович не стал менять офицерский мундир, во всеоружии решил встретиться с красноармейцами лицом к лицу, был схвачен и расстрелян. Обстоятельства его гибели в 1918 году подтверждают и историки в «Донской летописи» (№2, стр.193).

Рядом в альбоме — фотография жены Ивана Давыдовича Орлова– Елены Кирилловны Струве. Это крестная мать Марии Ивановны и первая основательница Русского Дома в Сен-Женевьев-де-Буа.

— О том, как начиналась история Русского дома, знают немногие, — говорит Мария Ивановна. — Иван Давыдович погиб, и Елену Кирилловну ничто не связывало с советской Россией. Вместе с сестрами она эмигрировала во Францию. Благодаря наследству первой жены дедушки, Шуваловой (она была матерью Ивана Давыдовича) — удалось основать в Париже пансион, в котором пожелали обучаться хорошим манерам девушки, приезжавшие во Францию из Америки и Англии. Одной из них была некая мисс Педжет, довольно богатая особа. После окончания пансиона она решила пожертвовать значительную сумму семье Елены Кирилловны с условием, что та будет опекать ее и дальше. Елена Кирилловна согласилась, но попросила устроить на этот взнос приют для престарелых русских эмигрантов, которым негде и не на что было жить. Нашли дом в Сент-Женевьев-де-Буа, еще один — в Вильмуассон, а потом и дома в других пригородах Парижа. Директором Русского дома в Сент-Женевьев стала сестра Елены Кирилловны – Вера Кирилловна Струве (Мещерская). И поначалу все шло исправно, но когда началась Вторая мировая война, деньги, поступившие от мисс Педжет, исчезли. Кто-то из управляющих оказался не чист на руку. Но, опекая мисс Педжет в Лондоне, Елене Кирилловне все-таки удавалось высылать средства на содержание Русского Дома.

Помогла Елена Кирилловна и нашей семье, распорядившись выделить нам во время войны небольшое помещение в парке около Русского Дома в Вильмуассон. Когда сюда эвакуировали из оккупированного Парижа детский приют Софьи Михайловны Зерновой, я занималась с малышами после школьных уроков.

— А знаете, — со значением глядя на меня, улыбнулась Мария Ивановна, — припоминаю, что среди этих ребят был и мальчик по фамилии Пушкин. Но тогда никого не выделяли, заботились обо всех одинаково.

Вот в таком неожиданном контексте снова возникла пушкинская тема. Из других источников я знала, что внук (а, по мнению некоторых, сын самой Елены Александровны Пушкиной-Розенмайер) во время войны был в приюте Зерновых. Но в послевоенное время о нем никто из родственников не справлялся, и где он сейчас – тоже неизвестно. Елена Александровна умерла в 1943, следы ее дочери затерялись еще в начале войны. Известно только, что в 30-е годы мать и дочь Пушкины-Розенмайеры жили неподалеку от Ниццы в Карросе у своих родственников, которые занимались разведением кур и не бедствовали. И снова параллель с семьей Орловых-Поповых. На ферме прошло и детство Марии Ивановны. Ее родители обосновались в Этреши. На заработанные отцом деньги (а он поначалу работал в Медоне и Париже таксистом и инженером ) удалось обустроить дом, завести довольно большое и успешное хозяйство. Об этом довоенном времени Мария Ивановна вспоминает как о самом счастливом. Все что рассказывала ей мама о жизни в русских имениях, словно возродилось на гостеприимной французской земле.

— Куроводство приносило хорошую прибыль, и мама даже нанимала нам с сестрой домашних учителей, — вспоминала Мария Ивановна. — Она и сама занималась с нами русским, а потом нашла русский пансион сестер Палей, где мы изучали русскую историю, закон Божий. Но перед войной из-за каких-то интриг папа потерял права на ферму, нам пришлось уехать из Этреши, жить в других городах, где папа находил работу, пока не удалось перебраться в Вильмуассон. Но все это так повлияло на папино здоровье, что в 1943 году в возрасте 50 лет он умер. Из-за переездов мы с сестрой поменяли несколько школ, но это как-то не сказалось на нашем образовании. Я увлекалась историей, а Ирина литературой. Она часто посещала литературные вечера, куда нас приглашал Николай Николаевич Туроверов. С ним мы познакомились еще до войны. Первый раз он пришел к нам еще в Этреши, когда по поручению руководителей Объединения Атаманцев, возглавлял которое великий князь Борис Владимирович, собирал для музея боевые награды участников этого движения. Папа отдал ему свою шашку, которой был награжден за храбрость, и некоторые ордена. А папин Степной крест № 709 до сих пор хранится у нас. Были у папы и ордена Св.Анны, Св.Владимира, а уже во Франции он получил Французскую Золотую медаль и памятную медаль Дома Романовых.

Вот и еще одно историческое сближение судеб. Николай Николаевич Туроверов 19-летним юношей вместе с 14-летним братом Александром участвовал в Степном походе, за что оба тоже имели боевые награды. Братья Туроверовы были в добровольческом отряде походного атамана генерал-майора Петра Харитоновича Попова (однофамильца деда и отца Марии Ивановны уже по отцовской линии, они ведь тоже из казаков и оба были участниками и Первой мировой и Белого движения. Интересно, что Петр Харитонович Попов тоже эмигрировал во Францию и в 1924 г. стал крестным отцом Марии Ивановны).

Дедушка Марии Ивановны Иван Данилович Попов — генерал-лейтенант царской армии, Георгиевский кавалер, в гражданскую воевал под началом Каледина, Краснова, Мамонтова, в начале Общедонского восстания освобождал станицу Константиновскую. Его роль в Степном походе отмечают историки. Особенно трудным для участников Степного похода было начало марта 1918 г. — холод, голод, кровопролитные сражения. Но позже, благодаря подоспевшим калмыкам генерала Ивана Даниловича Попова, отряд вырос и сражался до начала апреля.

У семей Орловых — Поповых и Туроверовых было немало общих воспоминаний. Николай Туроверов с женой Юлией, так же, как и мама Марии Ивановны, тоже был в эвакуации на острове Лемнос, откуда они уехали в Сербию, а потом и во Францию. А после Второй мировой войны мама Марии Ивановны и жена Николая Николаевича Туроверова заболели туберкулезом и оказались в одной больнице. Не удалось избежать и трагических сближений – в 1950 г. умерла Юлия Александровна, через несколько лет не стало и Марии Давыдовны. Но эти семьи сроднило и счастливое событие – брак Ирины Ивановны и Александра Николаевича Туроверова. Впоследствии именно Ирина Ивановна немало способствовала тому, чтобы сохранить архив старшего брата своего мужа – поэта Николая Туроверова и сделать его творчество достоянием наших современников.

А Марию Ивановну ждали тяжелые испытания. Она тоже заболела туберкулезом, и болезнь не отпускала ее целых 14 лет. После смерти матери в 1956 году, Мария Ивановна все еще значительное время проводила в больницах. Одиночество скрашивала забота соотечественников. Друг семьи с давних лет Георгий Михайлович Сусалин решил познакомить Марию Ивановну с Леонидом Лифарем, которого знал еще в Киеве.

История эмиграции Леонида — настоящий детективный сюжет. Леонид Михайлович был талантливым летчиком, но в начале тридцатых на него стали поглядывать с подозрением – слава его брата-эмигранта докатилась до Советов, охваченных паранойей шпиономании. В 1933 году Леонида послали в командировку на Иранскую границу, и он решил бежать. Оставил самолет на советской территории и пешком с риском для жизни перебрался в Иран. Там обратился в Английское консульство с просьбой устроиться на работу за рубежом. Лифарю предложили заключить контракт, для чего надо было побывать в Лондоне. А путь туда лежал через Париж – и Леонид Михайлович решил встретиться с братом, которого не видел десять лет. Серж и слышать не хотел об отъезде брата – мне нужен собственный арт-агент, и на кого, как ни на родного человека, я могу вполне положиться – аргументы были весомыми… Став по сути секретарем Сержа, Леонид не оставил и летное дело — сдал экзамен на пилота и летал до 1939 года. Но не будучи французским подданным, не служил во Французской армии, а освоил профессию инженера, строил электростанцию. А когда в России после недолгой оттепели началось диссидентское движение, начал работать в парижской Типографии Березняка. Его сотрудничество с Никитой Алексеевичем Струве и эмигрантским издательством YMCA-Press – особая страница в истории русской эмиграции.

Сегодня, не скрывая трудностей, Мария Ивановна с радостью вспоминает о первых встречах с Леонидом Михайловичем, о венчании, о рождении дочери Елены, о поездках в Венецию. О жизни, насыщенной творческими дружескими связями , свидетельствуют и книги семейной библиотеки с дарственными надписями – Леониду Михайловичу и Марии Ивановне: от И.Бунина, А.Ремизова, Д.Мережковского, Н.Туроверова и многих других. А самый дорогой – автограф А.Солженицына на судьбоносном издании 1973 года – первом томе эпопеи «Архипелаг ГУЛаг»: «Леониду Михайловичу Лифарю с сердечной благодарностью за его самоотверженный труд. А.Солженицын». В домашнем альбоме есть и уникальные фотосвидетельства того времени – Леонид Михайлович показывает приехавшему в Париж Солженицыну станок, на котором печатался «Архипелаг ГУЛаг». Рядом – редактор YMCA-Press Никита Алексеевич Струве. Эхо того сохраняемого в тайне деяния трех семей – Солженицыных, Струве и Лифарей было так значительно, что до сих пор отзывается во всем мире и прежде всего в судьбах русской эмиграции. Учрежденный Солженицыными Благотворительный общественный фонд, основанная после обращения Александра Исаевича к соотечественникам Всероссийская мемуарная библиотека, созданный в Москве Дом русского зарубежья объединяют наших соотечественников в странах рассеяния по всему миру.

Время собирать свидетельства исторической памяти… Свое значимое место занимает в этом духовном пантеоне и архив Марии Ивановны Лифарь, урожденной Орловой-Поповой. Благодаря ее родителям и родственникам, ее собственным заботам о семейном архиве память о представителях славных российских династиях сохранилась в невыносимых тяготах исторического бытия и обязательно станет достоянием будущих поколений.

Фотогалерея

http://www.inieberega.ru/node/526

0 4 foxrecord   (16.03.2017 19:56) Из книги - Федотов А.П.(ред.) "Казачество. Энциклопедия",М.2008. []   0 3 admin   (24.10.2016 08:26) Интересный архивный документ из фондов Донской электронной библиотеки []   0 2 unclevasja2005   (23.09.2015 12:58) Спасибо Юрий Валентинович! Как всегда приятно удивил и порадовал... Успехов  []   0 1 foxrecord   (23.09.2015 10:35) Интересно проследить как менялась численность населения в Орловках по данным сборников " Списки населенных мест Российской империи" по сведениям 1859 года, по переписи 1873 года,"Альманаху-справочнику Таганрог и его округ" 1912 г. и по переписи населения 1915 г.("Алфавитный список населенных пунктов Области войска Донского"и первоисточник )       []

 Результаты · Архив опросов ]

Любить - значит принимать человека со всеми его недостатками и достоинствами.
Афоризмы letter.com.ua

Copyright MyCorp © 2018

ОРЛОВ Александр Алексеевич, 1871 г. р., уроженец с. Философово Орловского р-на Орловской обл., проживал в с. Пенное Троснянского р-на Орловской обл., псаломщик. Арестован в 1930 г. Осужден на 10 лет концлагерей.

ОРЛОВ Александр Васильевич, 1893 г. р., уроженец дер. Лутовино-ао Новодеревеньковского р-на Орловской обл., военнослужащий. Арестован в 1942 г. Осужден на 10 лет лишения свободы и 3 года поражения в правах.

ОРЛОВ Александр Николаевич, 1893 г. р., уроженец г. Дмитровска Орловской обл., проживал в с. Не-трубеж Колпнянского р-на Орловской обл., крестьянин. Арестован в 1930 г. Осужден на 3 года концлагерей. Вновь арестован в 1937 г. Расстреляй.

ОРЛОВ Борис Иванович, 1897 г. р., уроженец г. Риги (Латвия), проживал в Ключиковском промсовхоз-комбинате Краснозоренского р-на Орловской обл., старший агроном. Арестован в 1940 г. Осужден на 5 лет ссылки в Северный край.

ОРЛОВ Василий Григорьевич, 1882 г. р., уроженец и житель г. Дмитровска Орловской обл., священник. Арестован в 1932 г. Осуж ен на 5 лет ссылки в Северный рай.

ОРЛОВ Дмитрий Корнеевич, 1890 г. р., уроженец и житель дер. Агарково Колпнянского р-на Орловской обл., колхозник. Арестован в 937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ОРЛОВ, он же СТЕПАНОВ, Иван Николаевич, 1891 г. р., уроженец г. Киева, проживал в г. Орле, актер Орловского драмтеатра. Арестован в 938 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Иван Николаевич, 1894 г. р., уроженец г. Москвы, проживал на ж. - д, ст. Верховье Верховского р-на Орловской обл., зубной врач ж. - д, амбулатории. Арестован в 1941 г. Осужден на 10 лет ИТЛ и 5 лет поражения в правах.

ОРЛОВ Иван Яковлевич, 1898 г. р., уроженец с. Балаши Опочковского р-на Псковской обл., проживал в пос. Кромы Кромского р-на Орловской обл., счетовод. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Иван Яковлевич, 1902 г. р., уроженец и житель дер. Домнино Свердловского р-на Орловской обл., печник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Илья Дмитриевич, 1873 г. р., уроженец и житель пос. Кромы Кромского р-на Орловской обл., счетовод Кромского РПС. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Михаил Васильевич, 1914 г. р., уроженец с. Городище Мценского р-на Орловской обл., проживал в г. Орле, студент финансово-экономического техникума. Арестован в 1935 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Михаил Николаевич, 1899 г. р., уроженец с. Студеное Должанского р-на Орловской обл., проживал в с. Вышнее Ольшаное Должанского р-на, священник. Арестован в 1937 г. Осужден на 10 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Никита Антонович, 1906 г. р., уроженец и житель дер. Трубчево Волховского р-на Орловской обл., данных о месте работы нет. Аре- тован в 1941 г. Осужден на 5 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Николай Васильевич, 1927 г. р., уроженец пос. Дружба Тельченского р-на Орловской обл., военнослужащий. Арестован в 1947 г. Осужден на 25 лет лишения свободы.

ОРЛОВ Петр Федорович, 1893 г. р., уроженец с. Залегощь Залегощен-ского р-на Орловской обл., проживал на ж. - д, ст. Залегощь, бригадир пути. Арестован в 1937 г. Осужден на 8 лет ИТЛ.

ОРЛОВ Сергей Анисимович, 1881 г. р., уроженец и житель дер. Лутовиново Дросковского р-на Орловской обл., колхозник к-за им. Фрунзе. Арестован в 1940 г. Осужден на 5 лет лишения свободы и 5 лет поражения в правах.

ОРЛОВА Елена Николаевна, 1892 г. р., уроженка и жительница с. Нетрубеж Колпнянского р-на Орловской обл., домохозяйка. Арестована в 1931 г. Осуждена на 5 лет концлагерей.

ОРЛОВА Лидия Семеновна, 1880 г. р., уроженка дер. Маслово Орловского р-на Орловской обл., проживала в г. Орле, данных о месте работы нет. Арестована в 1937 г. Осуждена на 10 лет ИТЛ.

ОРЛОВА-ЛУДЭ Нина Петровна, 1889 г. р., уроженка г. Рогачева Мо-гилевской обл., проживала в г. Орле, машинистка райздравотдела. Арестована в 1937 г. Осуждена на 10 лет ИТЛ.http://www.orthedu.ru/ch_hist/hist/knigi-pamja-/1189kniga-pamjati-zher-.htm

А думы не дают покоя. Лето 1955 года, по заводу прошел приказ -  никого в отпуск не пускать из-за очередного аврала. И вдруг я получаю письмо от Вавы, переведенного уже в Костромской концлагерь из Воркутинского. За “ударную работу” на лесопилке ему разрешают с 15 июля свидание со мной (прошло уже более 4-х лет, как мы не виделись). Что делать? Я иду к своему непосредственному начальнику Сергею Александровичу Лапшину и рассказываю о сложившейся ситуации, прося его помочь ( он сам когда-то сидел, и о моем положении знал).
“Я сам помочь Вам не могу, но давайте свое заявление, и я пойду к директору. Он в курсе ваших дел. Он человек большой души, и я думаю, он сделает все возможное”. На следующий день С.А. вернул мне заявление с резолюцией: «Разрешить».
Сборы были недолгие. Но, как всегда, когда уже все готово к отъезду, я получаю повестку из КГБ явиться такого-то числа к полковнику Орлову. Это число было дня за 2 до отъезда. В то время всяко могло быть, поэтому я еду к Ванде и прошу ее, что если меня там оставят, то чтобы она не упускала из вида Киру, которую в то время в  1953 или 1954г. забрали к себе в Калугу младший брат Миша и его жена Наташа.
Иду на “свидание”. Тяжелая, мрачная дверь здания КГБ со стороны Сретенки.  По паспорту выписывают пропуск, дают провожатого военного, и он ведет меня по бесконечным коридорам, лифтам и, наконец, я в кабинете. Небольшая комната, справа от двери у стены, ближе к окну, что против двери, за письменным столом сидит человек, одетый в штатском бежевом костюме. Острый, пронизывающий взгляд. Сухопарый, но довольно благообразный. В отдалении напротив стоит стул, на который он приглашает меня сесть. Оказывается, это новый следователь, которому поручено раскрутить все “дело”. Разговор длился, как мне кажется, часа полтора, он спросил о круге моих знакомых. Я назвала только тех, кого, как я уже знала, вызывали туда раньше, чтобы не запутывать новые имена и фамилии. И здесь у меня мелькнула мысль попробовать узнать, зачем же меня вызвали. Вопрос о моем отъезде на свидание с Вавой мной решен, но что этот следователь может сказать по поводу судьбы Вавы. Он явно не хочет говорить об этом, и вот здесь я задаю ему вопрос, как он лично смотрит на возможность моего свидания в Костроме. Вдруг он отвечает: «Ехать вам не стоит, он скоро вернется сам». Все ясно, значит, вопрос о реабилитации почти решен, но это лишь слова, можно ли им верить. У меня с собой была очень хорошая фотография маленькой Киры. Я ее вытащила из сумки, и, показав Орлову, сказала, что судьба разбросала мою семью. Вава был в Воркуте, сейчас в Костроме, я – в Москве, а Кира у родственников в Калуге. Он сказал, что у него тоже такая же маленькая дочка, на что я заметила, что она счастливый человечек, потому что у нее есть отец. И на это он уже во второй раз сказал, что и у моей дочки тоже будет скоро отец…http://www.proza.ru/2015/02/22/1659

Орлов Пётр Иванович

К числу имен, тесным образом связанных с Лебедянью и отошедших в область забвения, относится и имя писателя, священника Петра Ивановича Орлова, внесшего свой вклад в область религиозной филосо­фии, являвшегося настоятелем Казанской Соборной церкви города Лебедями с марта 1917 года.

Петр Иванович родился в декабре 1858 года в семье диа­кона. По окончании курса наук в Тамбовской духовной семи­нарии с 1883 по 1886 гг. служил диаконом Христорождественской церкви города Тамбова. Именно в этот период времени, то есть с 1885 года, он начинает публиковать в раз­личных газетах и журналах свои статьи религиозно-фило­софского направления.
В 1886 году Орлов был пе­реведен в село Старая Дегтянка Козловского уезда, где испол­нял обязанности священника до 1898 года. В 1989 году судь­ба забросила его в Борисоглебск, где он служил священ­ником в церкви при станции.
Его усердие в службе было замечено епархиальным на­чальством, и он назначается на­блюдателем церковно-приходских школ Борисоглебского уезда, в каковой должности со­стоял до 1904 года, момента утверждения его законоучителем Борисоглебской Марьинской женской гимназии, в которой он прослужил на протяжении 10 лет.
В то же время Орлов про­должал публиковать свои рабо­ты. Он составил и издал "Закон Божий" для детей. Его перу принадлежат такие труды, как "Основание и смысл жизни", "Свет жизни" и многие другие.
А с 1910 по 1914 гг. Петр Иванович являлся редактором журнала "Думы христианские".
В 1914 году Орлов приехал в Лебедянь. Его появлению здесь в немалой степени послужил тот факт, что в церкви села Монаенки Лебедянского уезда с 1892 года служил свя­щенником его брат - протоиерей Михаил Иванович Орлов. В августе 1914 года Петр Иванович утверждается законоучителем Лебедянской муж­ской гимназии на место умер­шего священника Ивана Гри­горьевича Смирнова.
В марте 1917 года Орлов становится настоятелем Казан­ской соборной церкви города Лебедяни. Его назначению на эту должность способствовало то обстоятельство, что 21 фев­раля 1917 года в возрасте 64 лет скончался протоиерей Дмитрий Григорьевич Высоцкий, состоявший в должности настоятеля собора с 1900 года.
От брака с дочерью свя­щенника Марией Александров­ной Вингоровой Петр Ивано­вич имел девять детей.
По сведениям 1915 года его дочь Елизавета обучалась на высших женских курсах, а сын Михаил являлся студентом политехнического института, где преподавал Евгений Ива­нович Замятин. Этот факт го­ворит о том, что Петр Ивано­вич Орлов находился в хоро­ших отношениях с семьей За­мятиных.
В должности настоятеля Казанской соборной церкви Орлов пребывал до конца двад­цатых годов, то есть до момен­та закрытия церкви.
Не располагая никакими сведениями о его дальнейшей судьбе и судьбе его детей, и предоставляя этот материал для публикации, я живу надеждой, что, может быть, кто-нибудь из читателей поможет мне узнать, какова же дальнейшая судьба П.И.Орлова? Или если в чьей-нибудь семье есть хотя бы его фото, прошу отозваться.

Е. Пичужков
(Лебедянская ярмарка. 21 мая 2004)http://www.lebedyan.com/php_personalii/personalii_38.php

Князь Сергей Иванович (1743-1811), служивший в лейб-гвардии Семёновском полку и вышедший в отставку в чине полковника армии, был женат на княжне Елизавете Алексеевне Львовой (1743-1800), дочери князя Алексея Яковлевича Львова, сестре Александры Алексеевны. В Калистово князь устроил большую усадьбу с домовой церковью Знамения, парком и каскадными прудами.
У Сергея Ивановича и Елизаветы Алексеевны Одоевских было пятеро детей.
Старшая дочь княжна Александра Сергеевна (1767-1791) была замужем за Александром Фёдоровичем Грибоедовым - родным братом матери писателя А.С. Грибоедова. Дочери от этого брака были в замужестве: Елизавета - за фельдмаршалом Иваном Фёдоровичем Паскевичем, князем Варшавским, графом Эриванским, а Софья - за Сергеем Александровичем Римским-Корсаковым.
Старший сын, князь Иван Сергеевич (1769-1839), посвятил свою жизнь службе в армии. В 1790 г. он участвовал в войне против Турции, в 1792-1794 гг. в Польской кампании получил золотое оружие за храбрость, в 1799 г. стал генерал-майором и возглавил драгунский своего имени полк, в 1805 г. был в походе в Галицию, в 1809 г. участвовал в войне против Швеции, во время Отечественной войны 1812 г. был шефом 2-го Казачьего полка Московского ополчения и участвовал в Бородинском сражении. Женат был первым браком на своей двоюродной сестре княжне Прасковье Александровне Одоевской (1770-1820) и от этого брака имел сына князя Александра Ивановича (1802-1839) - поэта и декабриста. От второго брака с Марией Степановной (её девичья фамилия нам неизвестна) родились сыновья князь Сергей Иванович и князь Николай Иванович (оба умерли в детстве) и дочери: княжна София (была замужем за гвардии ротмистром Николаем Масловым), княжна Мария (муж - Олонецкий губернатор, тайный советник Григорий Григорьевич Григорьев, внебрачный сын графа Григория Владимировича Орлова) и княжна Нина (в замужестве за Новиковым).
Младший сын, князь Фёдор Сергеевич (1771-1808), служил в отборных лейб-гвардии Преображенском и Семёновском полках, в чине капитан-поручика перешёл на гражданскую службу и был директором Московского Ассигнационного банка, статским советником. Был женат на крепостной крестьянке (об их сыне В.Ф.Одоевском см. ниже).
Княжна Прасковья Сергеевна (1773-1851) была замужем за князем Александром Александровичем Щербатовым; княжна Екатерина Сергеевна (1787-1817) - за Гавриилом Ивановичем Дурново.
Некто Р*** Ра***** в своем сочинении «Моя прогулка в Ростов» (М.1804.), находясь в селе Калистово, пишет о его владельце, как о добродушном и честном человеке. Как о своем учитиле говорит о нем М.Н. Макаров в "Журнале пешеходцев от Москвы до Ростова и обратно в Москву".

© В. КОРШУН, Л. ПАТЫК, 2006

На главнуюhttp://kvest-kite.narod.ru/k/hotkovo/osi.htm

Усадьба Знаменское-Садки

Интерьер Розового зала в Знаменском - один из немногих, уцелевших  от эпохи XVIII столетия.
Благодаря высокому художественному достоинству этого зала, усадебный дом приобретает особую ценность.
Вот лишь описание этого интерьера: "Розовый зал типичен для зрелого классицизма двусветный, хороших пропорций, с хорами для музыкантов. Зал оформлен парными колоннами коринфского ордера, над антаблементом которых возвышаются украшенные акантами лепные кронштейны, как бы несущие живописный плафон перекрытия зала, поддуги которого расписаны под кессоны. В центральном овальном медальоне плафона изображена колесница бога войны Марса, несущаяся по облачному небу. Убранство зала дополняется прекрасного рисунка дверями, характерными для усадебных интерьеров второй половины ХVIII века."
Теперь я предлагаю взглянуть на всё это великолепие.



Побывали мы там летом прошлого года, ещё до момента, когда путь туда стал закрыт.
Рассказывать, как мы бродили по залам и комнатам с открытыми ртами и свои впечатления не стану.
Предоставлю каждому самому испытать эмоции от увиденного.
Поэтому фотографии сего поста сопровожу лишь историей этой удивительной усадьбы.


Изначально на месте усадьбы находилась небольшая деревня, называвшаяся Садки ("Верхово тож"), располагавшаяся
на высоком берегу реки Битцы. Большую часть XVII века Садками владело семейство Ладыженских
- «…была за Леонтием Ладыженским и сыновьями его Обросимом и Евстратием», которые в 1676 году продали вотчину
князю Никите Семеновичу Урусову (боярин, служил воеводой в Новгороде, Киеве, Холмогорах, Архангельске).
В 1687 году была сооружена церковь Знамения Богородицы, по которой эта местность получила еще одно название — Знаменское.

При входе мы попадаем в вестибюль с колоннадой.


А вот и лестница  на второй этаж.


А здесь встречает нас самое удивительное и уникальное - Розовый зал.


Расцвет усадьбы приходится на период владения ею князьями Трубецкими.
В 1750 году князь Василий Урусов продаёт вотчину с селом Садки дочери князя И.Ю.Трубецкого -
княжне Екатерине Ивановне


...за 7000 рублей. По прошению Екатерины Ивановны "вместо ветхой деревянной
Знаменской церкви на другом поблизости месте" была построена каменная церковь
"в то же именование" в стиле московского барокко и освящена 22 июля 1756 года.
Е.И. Трубецкая в 1760 г. выходит замуж за Антония Дунина-Саржинского, и
с этого времени Знаменское практически перешло во владение к ее двоюродному брату - князю Д.Ю. Трубецкому.



 

В 1766 году
Дмитрий Юрьевич Трубецкой


...полностью унаследовал эту вотчину. Ему и приписывается создание усадебного ансамбля.
Центром ансамбля является жилое двухэтажное здание (низ каменный, верх деревянный) с мезонином и подвалом,
построенное на месте старого деревянного барского дома в 1780 году в строгом классическом стиле с
выступающим фронтоном и колоннами, опирающимися на арочный портик.

Типичен для зрелого классицизма двусветный, хороших пропорций Розовый зал с хорами для музыкантов.
Зал оформлен парными колоннами коринфского ордера, над антаблементом которых возвышаются украшенные акантами лепные кронштейны, как бы несущие живописный плафон перекрытия зала, поддуги которого расписаны под кессоны.
В центральном овальном медальоне плафона изображена колесница с бога войны Марса, несущаяся по облачному небу.

Кабинетный рояль Carl Schroder (Карл Шрёдер, Поставщик Двора Его Императорского Величества).
Изготовлен фирмой C.M.Schroder в Санкт-Петербурге в 1900-ых году.
Известнейшая фортепианная фирма мастеров и фабрикантов Шредер, существовавшая более 100 лет (1816 – 1917).



Убранство зала дополняется прекрасного рисунка дверями,
характерными для усадебных интерьеров второй половины ХVIII века.

Семейство Трубецких принадлежало к старинной русской аристократии, славилось своим либерализмом и широкими культурными интересами. Трубецкие - потомки Рюриков, княжеский род из Литвы. Когда устраивались в Знаменском нарядные охоты, происходил съезд гостей из ближних и дальних имений. Залы украшались плошками и фонариками, под звуки крепостного оркестра происходили танцы или ставились шарады и живые картины. Гости задерживались в усадьбе на недели и месяцы.
23 июня 1787 года Дмитрий Юрьевич Трубецкой принимал в Знаменском возвращавшуюся из поездки в Таврию
императрицу Екатерину II...


...и ее внуков - Великих князей Александра и Константина Павловичей


В свите императрицы находился Великий князь Николай Сергеевич Волконский и вместе с ней посетил Знаменское.
Усадьба князей Трубецких была достаточно обширна. Дмитрий Юрьевич, женившись на
княжне Варваре Ивановне Одоевской


...присоединил к владениям "еще полсела Ивановского, смежного со Знаменским, и деревни Гавриково, Шибарово и Язва". Таким образом, к началу ХIХ века все владения охватывали 358 десятин 752 сажени земли (около 390 гектар).


Поднимаемся на хоры.




В 1850-ых годах устраивается каскад из трех прудов. Систему Малых прудов организуют, расположенные между прудами,
красивые однопролетные горбатые арочные мостики. В конце 1860-ых напротив дома образуется большой вытянутый пруд.
В результате: пруды окружают дом с трех сторон, доступ к которому становится возможным только через мост.

Знаменательно,что свадьба 1822 года родителей Льва Николаевича Толстого - графа Николая Ильича Толстого
и княжны Марии Николаевны Волконской, приходившейся племянницей
владельцам усадьбы состоялась в усадьбе Знаменское-садки.

В 1827 году имение перешло к
Николаю Ивановичу Трубецкому


Одно время он служил корнетом Малороссийского кирасирского полка, а затем - лейб-гвардии Конного полка.
В 1830 году он вышел в отставку, женился на графине А.А. Гудович, от которой имел дочь Екатерину Николаевну (1840-1885).
Н.И. Трубецкой был очень интересным человеком. Воспитанный М.П. Погодиным, он считал себя славянофилом,
однако перешел в католичество Он был страстный библиофил.
В его библиотеке находилась уникальная книга - единственный экземпляр пушкинской поэмы "Цыганы",
напечатанной на пергаменте. Поэт подарил ее С.А. Соболевскому, а тот подарил ее Трубецкому.

В этот же период (1830-1840 гг..) меняется внешний вид господского дома - исчезает фронтон и колонны на южном портике здания, в результате чего он приобретает изящную романтическую окраску, в псевдоренессансных формах. Возле барского дома с восточной и западной стороны возникают два флигеля, а вдоль ограды служебные постройки. В дальнейшем на месте бывшей деревни Садки появляются хозяйственные постройки - скотный и конный дворы, сооруженные по проекту замечательного русского зодчего
М.Д. Быковского в псевдоготическом стиле. За церковью сооружается "Фруктовая оранжерея" - зимний сад.


Покидаем Розовый зал...


...и попадаем в Зелёный.


Николай Иванович Трубецкой единственную дочь выдал за дипломата -
князя Николая Алексеевича Орлова


...и в приданое ей отказал имение "Знаменское-Садки".
Таким образом, с 1852 года Трубецкие, оставаясь юридическими хозяевами Знаменского, фактически передали его зятю.
Н.А. Орлов - русский посланник в Берлине, Париже, Брюсселе, большее время проводил с женой за границей, мало уделял внимания усадьбе и не смог удержать ее за собой. Долгая жизнь за границей делала усадьбу не нужной и потому усадьба была продана.
В 1865 имение перешло к московскому вице-губернатору тайному советнику И.П. Шаблыкину.

7 сентября 1876 года Знаменское имение за 30 тысяч рублей покупает виднейший публицист консервативного толка
Михаил Никифорович Катков


Катков значительно перестроил интерьер дома, но сохранил пышную лепную отделку, стенопись и плафоны
двусветного зала с хорами, колонного вестибюля и двух гостиных. М.Н. Катков прожил в Знаменском до конца своих дней.


Имение перешло к одному из его сыновей - Подольскому уездному предводителю дворянства А.М. Каткову.
Его жена - Мария Владимировна, урожденная княжна Щербатова, организовала в этой подмосковной усадьбе производство,
"успешно работавшие отличные домашние сукна, напоминающие кавказские или английские материи".
В 1918 году Катковы были вынуждены спешно покинуть Россию.

После революции, в 1918 году, главный дом усадьбы был передан рабочему кооперативу.
Часть предметов из усадьбы была вывезена в Москву Музейным отделом Наркомпроса.
Книги - отправлены в Российскую государственную библиотеку.
Церковь, закрытая вскоре после революции, начала разрушаться, и 1929 году была разобрана.

Флигель рядом с главным домом.

В 1920-х годах в конном и скотном дворах находился совхоз, а в основных усадебных постройках детский дом.
Затем всю усадьбу занимал сельскохозяйственный техникум с подсобным хозяйством при нём.

Хозпостройки.


Мост, построенный в 1960-ых.


С 1959 года находится Научно-исследовательский институт ветеринарной вирусологии и микробиологии.
С начала 1970-х годов Институт вирусологии сменила Центральная лаборатория охраны природы
Министерства сельского хозяйства СССР.

Всё, что осталось от института.

Со временем лаборотория преобразована во Всесоюзный научно-исследовательский институт охраны природы и заповедного дела.

Вот и вся история!
А псоле на территории усадьбы мы посидели в такой вот уютненькой беседке.
http://arch-heritage.livejournal.com/1450709.html

Куликов Виктор. Доброволец великой войны: Летчик-истребитель Иван Орлов // Авиамастер. 2003. № 2. (отрывок) Иван Александрович Орлов родился 6 января 1895 г. (здесь и далее все даты даны по старому стилю, - прим. авт.) в семье потомственных дворян Петроградской губернии. Среднее образование получил в Императорском Александровском лицее. Уже тогда молодой лицеист Орлов проявил большой интерес к авиации. Его конструкторская деятельность увенчалась постройкой моноплана "Орлов №1». По существу, это была авиетка, оснащенная мотором «Анзани» мощностью 35 л.с. На ней он научился летать, при этом испытания самолета и обучение полетам шли одновременно. Незадолго до начала Первой Мировой войны Орлов окончил авиашколу Императорского Всероссийского Аэроклуба, где 31 мая 1914 г. получил диплом пилота-авиатора №229. До поступления на военную службу Орлов состоял студентом Петроградского университета. С началом войны он поступил охотником (т.е. добровольцем) в армию сразу после объявления мобилизации. 20 июля 1914г. Орлов подал прошение, а уже на следующий день был зачислен в 5-й корпусной авиаотряд: "Принятых на службу охотниками Сына Свиты Его Величества генерал-майора Ивана Александровича Орлова, студента Петербурского института (...) Г.С.Квасникова и крестьянина Тверской губернии (...) И. О.Жукова зачислить в списки отряда на жалованье и все виды довольствия...". Вот так в едином порыве потомственный дворянин, студент и простой крестьянин добровольно пошли на войну и оказались в одном отряде. Орлов, имея сильные связи при дворе, запросто мог избежать фронта, но как истинный русский патриот, он даже не думал об этом. 26 июля «охотники» приняли присягу и были переименованы в рядовые. На следующий день после напутственного молебна отряд в составе шесть офицеров и 138 нижних чинов выступил в походе Варшавского вокзала Петербурга. На вооружение отряд получил бипланы «Фарман-22бис» с моторами «Гном» 80 л.е.: три - постройки завода Щетинина и три - Русско-балтийского вагонного завода или РБВЗ. Причем, если «Фарманы» завода Щетинина были новыми, то самолеты с РБВЗ уже успели послужить в офицерской авиашколе. Примечательный факт: летчик-доброволец Иван Орлов прибыл на службу со своим собственным «Фарманом-7» (правда, мотор был казенный). 5-й корпусной авиаотряд (далее сокращенно - као) был придан 20 армейскому корпусу 1-й Армии Северо-Западного фронта и участвовал в печально известной Восточно-Прусской операции. Силы авиации фронта насчитывали 56 самолетов и два дирижабля. 1-я армия под командованием генерала Самсонова начала наступление 4 августа. В тот же день начальник штаба 20-го армейского корпуса генерал Шемякин указал Владиславль как место базирования 5-го као. Из шести летчиков туда благополучно перелетели только поручик Озерский и рядовой Орлов. Остальные совершили вынужденные посадки по разным причинам (отказ мотора, обстрел своими же войсками, капот при посадке и пр.). Первый боевой вылет на разведку совершил поручик Озерский 7 августа, однако, разведка сорвалась опять-таки из-за обстрела своими войсками. В тот же день состоялся и первый боевой вылет Ивана Орлова. Ему удалось провести разведку в районе города Сталупепен. Всего за август он совершил 18 боевых полетов общей продолжительностью более 18 часов. Почти все полеты сопровождались обстрелом с земли как своими, так и немецкими войсками. В одном из таких полетов 16 августа сначала близким разрывом немецкой шрапнели оказался пробит винт, а потом из-за обрыва креплений бензобак свалился на нижнюю плоскость, но Орлов продолжил полет и выполнил задание. За успешную разведку района Кенигсберга Иван Орлов получил первую боевую награду - солдатский Георгиевский Крест 4 степени. В приказе по отряду №35 от 21.08.1914 об этом читаем следующее: «...летчик доброволец Иван Орлов за оказанный им подвиг на театре военных действий награжден Георгиевским Крестом 4 степени... Надеюсь, что и другие вверенные мне чины явят себя истинными сынами Государя и Родины. Начальник отряда штабс-ротмитср Гатовский.» За другую воздушную разведку Кенигсберга Орлова представили к Георгиевской медали 4 степени. Между тем, русские войска быстро приближались к столице Восточной Пруссии. Эйфория от успешного наступления охватила командование. Командующий 1-й армией Генерал Ренненкампф заявлял в приказе: «Мы непобедимая 1-я Армия. Нас знают уже и Царь, и вся Матушка-Россия». Однако вскоре немцы нанесли мощный контрудар и вынудили армии Северо-Западного фронта отступить на исходные позиции. При этом около 30 тысяч русских во главе с генералом Самсоновым попали в окружение. Чтобы не сдаваться в плен, Самсонов в ночь на 17 августа покончил с собой. Поражение отразилось и на работе 5-го као. Летчики отступали вместе с войсками, совершая утром и днем разведки, а вечером перелетали на новое место стоянки. Отрядный обоз едва успевал за ними. 30 августа при поспешном отходе наших войск на станции Вержблово была брошена платформа отряда с бочками бензина, масла и другим авиационным имуществом. 1 сентября сложилось критическое положение: из-за дождя и сильного ветра летчики Клембовский, Озерский, Кнох и Орлов не могли взлететь. Чтобы не оставлять свои аэропланы противнику, они сняли с них приборы, моторы и винты, а затем - сожгли. То, что удалось спасти, погрузили в последний поезд, уходящий на Ковно (ныне - Каунас). Утром 2 сентября авиаторы без самолетов прибыли в крепость Ковно, где отряд месяц назад начинал свою фронтовую службу. Здесь они нашли своего коллегу летчика штабс-капитана Мучника, который в начале августа из-за аварии отстал от отряда. Самолет к тому времени был отремонтирован и оказался единственным боеспособным аппаратом в 5-м као. С ним отряд по приказанию штаба армии отправился на станцию Олита. 4 сентября Орлов с начальником отряда штабс-ротмистром Н.Н.Гатовским и летчиком поручиком Д.А. Озерским убыл в Петроград за новыми самолетами. Они вернулись через неделю, и вновь начались боевые вылеты. За сентябрь Орлов совершил всего 7 полетов. Два других летчика отряда (Гатовский и Клембовский) также летали мало, так как сильно мешала ухудшившаяся по осени погода. Почти сразу после зачисления в отряд началось продвижение Орлова по службе: 1 сентября он получил чин ефрейтора, 20-го - младшего унтер-офицера. К 15 октября в отряде имелись два «Фармана-16» завода Щетинина (№202 и 205) и один «Фарман-22» с РБВЗ. Бомб отряду не дали, пришлось «взять взаймы» три штуки у 3-го као. За весь октябрь только два летчика отряда - Орлов и Казаринов совершали боевые вылеты. 4 октября Орлов вылетел с наблюдателем корнетом Покровским на «вооруженную разведку». Около Доркемена они сбросили бомбу и попали в полотно железной дороги, вторая бомба была сброшена над станцией Геритенн в поезд из 7-8 вагонов. Она взорвалась впереди состава и повредила путь. Полет продолжался 3 часа 8 минут, что по тем временам было большим достижением (максимальная продолжительность полета «Фармана-22» составляла примерно 3,5 часа). Позже за этот полет Орлова наградили Георгиевским Крестом 3 степени. В приказе значилось: «за воздушную разведку района озеро Выштенец - Вержблово и разрушение бомбами в двух местах полотна железной дороги». 8 ноября Орлов по приказанию штаба 1-й армии он вылетел с механиком из Сохачева в Лодзь, чтобы «установить связь со 2-й армией и передать в штаб ея приказы по 1-й Армии...». Полет длился три часа и «поручение было исполнено своевременно». Вот некоторые подробности этого удивительного полета-приключения в том виде, как они описаны в донесении: «Над лесом от Равы подвергся ружейному обстрелу неприятельской конницы». Далее, поднявшись на высоту 950 м, Орлов попал в облака, где потерял ориентировку и почти полтора часа летел по компасу. «Не имея надежды на разъяснение облаков, спустился и оказался в дер. Кобель в 40 верстах за Петраковым, вторично поднявшись, летел 20 минут и за остановкой мотора (весь бензин иссяк) спустился у полотна железной дороги в 10 верстах от Петракова и в 3-х верстах от двух эскадронов неприятельских уланов. Поехал на паровозе в Петраков за бензином и, вернувшись с оным, поднялся снова и спустился из-за перебоя в моторе в Зворнице, откуда через 20 мин. вылетел и благополучно опустился в Побияницах, где штаба 2-й армии не нашел. Оттуда телеграфировал в Лодзь, где находился штаб 2-й армии и передал приказ по 1-й армии». Позже за этот вылет летчик был награжден Георгиевским Крестом 2-й степени. В ноябре боевую работу вели только три летчика 5-го као: поручики Казаринов, Струков и младший унтер-офицер Орлов, который лидировал по числу и продолжительности полетов (12 боевых вылетов: 12 ч. 50 мин.). В этот период отряд принадлежал авиагруппе 1-й армии, куда входили также 13-й и 15-й као. 7 декабря, вылетев на разведку, Орлов впервые встретил воздушного противника. В районе Ижице он был атакован двумя аэропланами. Немецкие летчики, так же, как и он, практически безоружные, пытались прижать русский аэроплан к земле или завлечь в сферу ружейного обстрела наземных войск. Но у них ничего не вышло. Отстреливаясь из «Маузера», Орлов благополучно вернулся на аэродром. За день до этого в штаб 2-й армии поступило распоряжение Великого Князя Александра Михайловича о командировании «прапорщика Орлова в Петроград для ознакомления с аппаратом «Вуазен» (в приказе ошибка - звание прапорщика Орлов получит только в январе 1915-го). 8 февраля 1915 г переучивание было закончено, и через некоторое время Орлов получил назначение на должность младшего офицера в 1-й армейский авиаотряд. Изображение Разведчик "Фарман-22" заходит на посадку с заглушенным мотором. На самолете такого типа Орлов начал свой боевой путь в 5-м корпусном авиаотряде в августе 1914г.

Источник: http://forum-kenig.ru/viewtopic.php?p=19424 2012 © kenig.orghttp://forum-kenig.ru/viewtopic.php?p=19424

Орлов Владимир Григорьевич

Автор:
Дата: 2013-12-22 18:47

Орлов Владимир Григорьевич  потомственный дворянин, юрист и профессиональный контрразведчик, действительный статский советник, участник Русско-японской войны 1905 года, участник Первой мировой войны в органах контрразведки, участник антибольшевистского подполья в Петрограде, начальник контрразведки Добровольческой армии Одесского района в феврале-апреле 1919 года, позднее служил в контрразведке у Деникина и Врангеля. После поражения Белого дела в 1920 году эмигрировал в Германию, где продолжил активную антисоветскую деятельность. По-видимому, по наводке ОГПУ в 1929 году был подвергнут суду за попытку продать компрометирующие материалы на американских сенаторов, поддерживавших признание СССР. Наравне с Вальтером Николаи признан контрразведчиком мирового класса. Составил так называемую «картотеку Орлова». Мемуарист. Начальное образование получил в Варшаве, в Первой образцовой Апухтинской гимназии. Одновременно с ним в гимназии обучались Б. В. Савинков и И. П. Каляев. Окончил юридический факультет Варшавского университета. Участник Русско-японской войны.

После войны вернулся в Варшаву, где стал следователем по политическим делам — в частности, его подследственным был Ф. Э. Дзержинский. В 1912 году он уже был действительным статским советником и следователем по особо важным делам. С началом Первой мировой войны Орлов был переведён в контрразведку, работал под началом Н. С. Батюшина. Являлся членом Верховной следственной комиссии по делам военного министра В. А. Сухомлинова, полковника С. Н. Мясоедова, «сахарных спекулянтов» Д. Рубинштейна и А. Доброго, которые обвинялись в переводе денежных средств в Германию и Австро-Венгрию.  После Октябрьской революции Орлов, по поручению генерала М. В. Алексеева, смог устроиться в Петроградскую ЧК по подложным документам (на имя Болеслава Орлинского). Он был назначен на должность председателя центральной уголовно-следственной комиссии, неоднократно лично общался с Ф. Э. Дзержинским, но тот Орлова не узнал. Орлову удалось создать тайную антибольшевистскую сеть (около 80 агентов) и войти в контакт с представителями стран Антанты и Центральных держав в Петрограде, которым смог передавать некоторые сведения о деятельности ВЧК, организовать переброску офицеров из Петрограда в Добровольческую армию. Крупным успехом Орлова считалось создание картотеки с фотографиями и ориентировками на большевистских агентов и агитаторов, которая также была передана на Дон. Одним из контактов Орлова был английский разведчик Сидней Рейли, многие биографические данные Орлова приведены в биографии Рейли.  В сентябре 1918 года Орлов, из-за опасности провала, бежал в Финляндию, откуда выехал на Юг, добравшись до Одессы в феврале 1919 года. В Одессе он был назначен начальником контрразведывательного отделения начальника штаба Добровольческой армии Одесского района. Отделение под руководством Орлова добилось крупных успехов, которые приписывались неутомимому усердию его начальника: в Одессе практически в полном составе были разгромлены подпольная большевистская организация и отделение Иностранной коллегии. Сидней Рейли упоминал, что Орлов в своей работе в Одессе не придерживался формальной правовой процедуры — дела арестованных им большевистских агитаторов не всегда передавались судебным органам. Манеру работы Орлова в этот период Рейли описывал как «очень решительную».  После оставления Одессы в апреле 1919 года Орлов прибыл в Константинополь, где поступил в распоряжение генерал-квартирмейстера ВСЮР. В мае того же года перебрался в Екатеринодар, в штаб А. И. Деникина. 2 декабря 1919 года Орлов принял должность начальника контрразведывательной части особого отделения Генштаба ВСЮР. Чуть позднее Орлов стал руководителем врангелевской контрразведки. На этом посту он добился существенной реорганизации белогвардейских спецслужб, последовательно вёл контрразведывательную работу против ВЧК и Коминтерна, перенеся её главным образом за пределы территории бывшей Российской империи. В мае 1920 г. Орлов с документами на имя «ксендза Орбанского» совершил секретный вояж по Европе (Варшава, Рига, Таллин, Каунас, Париж, Лондон), где попытался создать разведывательные группы. Статус Орлова как врага советской власти подчёркивает факт создания в ЧК отдельного агентурного дела «на Орлова и разведку Врангеля».  После поражения Белого дела Орлов с 1920 года на долгое время осел в Германии, продолжив борьбу с большевизмом. В частности, в Берлине он выступил с идеей создания «Белого интернационала» (организации, в задачи которой входила «регистрация и тщательный надзор за выезжающими из Совдепии агентами»), был принят на работу разведслужбой Веймарской республики в качестве эксперта. За это время сыграл большую роль в разоблачении так называемой «германской ЧК», состоявшей из агентов Коминтерна. После прихода к власти нацистов Орлову пришлось скрываться. Он бежал в Бельгию, где в 1939 году был задержан и отправлен в концлагерь, где и погиб в 1941 году.  По другой версии, многочисленные запросы советской стороны в Германию о выдаче Орлова не были удовлетворены, но в 1930 году он, опасаясь выдачи Советскому Союзу, уехал с рекомендацией от В. Л. Бурцева в Бельгию, где открыто жил до конца 1930-х годов (то есть Орлов не бежал от нацистов, хотя и испытывал сильную неприязнь к нацистской идеологии и даже в 1932 году был обвинён национал-социалистами в деятельности, направленной против НСДАП). По этой версии, Орлов был арестован гестапо в начале немецкой оккупации Бельгии, то есть после мая 1940 года (массовые аресты русских в Бельгии произошли осенью 1940 года), и, по информации Здановича, подвергся пыткам. Несмотря на противоречивые сообщения о его отправке в немецкий концлагерь или получении «хорошей работы» в абвере, нет сомнений в том, что он был убит выстрелом в затылок, а его тело было обнаружено в Берлине (Тиргартен) в январе 1941 года (хотя Натали Грант ошибочно утверждала, что это случилось летом 1941 года).  Орлову принадлежат слова, прекрасно характеризующие смысл его жизни в контексте судьбы его Родины: «Пройдёт много времени, прежде чем русский народ сможет искоренить бездушное и предательское жонглирование словами, которым занимаются беспринципные негодяи, стоящие у власти. Сознание народа пробуждается, необходимо покончить не только с ложью, но и с теми, кто её распространяет. Если глубоко вникнуть в происходящее, можно впасть в отчаяние, поскольку в то время, когда одни совершают все эти чудовищные преступления против человечества и цивилизованного мира, другие безучастно остаются в стороне».  http://www.belrussia.ru/page-id-4166.html