ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ Главная

                        

 

История усадьбы Воробьевоhttp://www.spashram.ru/istoriya-kraya/istoriya-usadbyi-vorobevo.h

Первые помещики усадьбы - Зиновьевы и Татищевы Одним из мест на территории прихода Успенской церкви, относительно неплохо сохранившим свой внешний вид до настоящего времени, является усадьба Воробьево. История ее создания и существования, как и история всех дворянских усадеб, интересна своей самобытностью. Однако, без истории жизни владельцев усадьбы, ее история будет не полной, так как благодаря именно помещикам, она строилась и благоустраивалась. Если владелец не посещал свое имение, то в истории усадьбы, на это время возникало белое пятно. Только если помещик или его родственники и знакомые жили в имении, она обретала определенные вехи в своей истории. Благодаря своим владельцам, оставившим значительный след в истории Российской империи, история усадьбы Воробьево представляет большой интерес. Первое письменное упоминание об этом поселении найдено в переписных книгах. По ревизии 1723 года, сельцо Воробьево значилось за «вдовою Авдотьею Васильевною дочерью Михайловскою, женою Зиновьевою». Муж Евдокии Васильевны – стольник, а затем капитан Михаил Петрович Зиновьев умер в 1719 году. Михаил Зиновьев был состоятельным человеком. Все состояние, нажитое супругами Зиновьевыми, еще при жизни Евдокии Зиновьевой, в 1732 году было поделено между ее двумя дочерьми: Ириной и Прасковьей. Была еще старшая дочь Екатерина, но она умерла до раздела имущества. Младшей дочери – Прасковье, помимо имений в Дмитровском, Можайском, Симбирском, Костромском, Епифанском, Нижегородском уездах, досталось и совсем небольшое имение в Московском уезде – сельцо Воробьево. В 1734 году на сестре Прасковьи – Ирине, женился один из приближенных царицы Анны Иоанновны – сын генерал-аншефа, действительный камергер, князь Борис Григорьевич Юсупов (1695-1759). Через свою дочь Евдокию, Борис и Ирина Юсуповы были в родстве с всемогущим фаворитом Бироном. Казалось бы, и младшая сестра жены князя Юсупова – Прасковья, не должна была страдать от недостатка женихов. Но, по какой-то причине владелица сельца Воробьево вышла замуж, когда ей было уже за двадцать. Ее мужем, в начале 1740 годов стал не блестящий гвардейский офицер или приближенный к императорской семье придворный, а скромный кавалерийский офицер, секунд-майор драгунского полка Евграф Васильевич Татищев. Татищев был сыном известного государственного деятеля и историка Василия Никитича Татищева. После рождения в 1717 году, Евграфу Васильевичу предстояло прожить нелегкую жизнь. Получив домашнее образование, в 1732 году, по желанию родителей Евграф Татищев поступил на учебу в Шляхетский сухопутный корпус. В ноябре 1736 года, отучившись в корпусе более 4 лет, молодой Татищев был направлен в Пермский драгунский полк. При выпуске он получил аттестат, в котором были написаны и такие строки: "имеет начало в геометрии, говорит и пишет твердо по-немецки, учил историю и географию, рисует отчасти, искусен в верховой езде, фехтовании и танцовании". В 1741 году получив чин секунд-майора, Евграф Васильевич был переведен в «низовые» полки, с прикомандированием к калмыцкой экспедиции, бывшей под начальством его отца. Брак с П.М. Зиновьевой оказался недолговечным. Родив в 1742 году сына Ростислава, Прасковья Михайловна умерла. Все принадлежащее ей имение отошло во владение мужа, в том числе и сельцо Воробьево. Именно секунд-майор Евграф Васильевич Татищев, по следующей ревизии 1744–1745 годов, был записан владельцем этого поселения. В том году в Воробьеве жили 1 дворовый и 60 душ крестьян. С 1751 года, в чине премьер-майора Татищев служил он в Нарвском пехотном полку, а с 1758, в чине подполковника в Ростовском пехотном полку. 18 декабря 1758 г. Евграф Васильевич был произведен в полковники, а 25 декабря 1764 г. переведен на гражданскую службу с переименованием в статские советники. Вскоре после этого Tатищев вышел в отставку в чине действительного статского советника и поселился в Москве. Здесь, в своем доме на Петровском бульваре, в конце 1770-х годов, Евграф Васильевич принимал наследника царского престола, великого князя Павла Петровича. В этом доме Евграф Васильевич Татищев и прожил до самой кончины, последовавшей 6 сентября 1781 года. Евграф Васильевич был женат трижды. Первый брак с Прасковьей Михайловной Зиновьевой был недолог. От нее он имел сына Ростислава (1742-1820). Вторым браком Татищев был женат на баронессе Наталье Ивановне Черкасовой. Она родила ему дочь Анну (1752-1835), вышедшую замуж за Федора Михайловича Ахлестышева. Третий брак Евграфа Васильевича с Аграфеной Федотовной Каменской, был самым долгим и плодовитым. От этого брака Татищев имел восемь детей: Алексея (1760-1832), Никиту (1763-1786), Василия (1766-1827), Михаила (1771-1827), Александру (1759-1795, за Яковом Андреевичем Дашковым), Екатерину (1763-1793), Прасковью (1767-1841 за князем Леоном Леоновичем Грузинским) и Елизавету (1772-1837 за Иваном Филипповичем Новосильцевым). Известны интересные подробности его личной жизни. Евграф Васильевич Татищев не любил останавливаться на постоялых домах. Если он куда-либо ездил, то за его каретой ехала повозка с переносной палаткой. Когда ему хотелось остановиться, то он приказывал разбить палатку в понравившемся ему месте. Был Евграф Татищев горяч и если кто-то из его людей что-то делал не так, то тут же отправлялся на конюшню для наказания плетьми. Ростислав Евграфович Татищев Еще до кончины Евграф Васильевич Татищев передал часть своего недвижимого имения детям. Воробьево досталось его старшему сыну – гвардейскому прапорщику Ростиславу Евграфовичу Татищеву. В 1768 году, при межевании земель в Замыцком стане, Московского уезда, сельцо Воробьево было записано уже за Ростиславом Евграфовичем. В этой вотчине ему принадлежало: пашни более 190 десятин, перелога и мелкой лесной поросли около 20 десятин, столько же леса и сенного покоса, а также речек и болот. Собственно Воробьево имело территорию чуть более 12 десятин, в ней проживало 40 душ, подъездные проселочные дороги занимали около 1,5 десятин земли. Евграф Васильевич Татищев окончательно разделил свои имения между наследниками лишь незадолго до смерти, в январе 1781 года. По его духовной записи, старшему сыну Ростиславу достались богатые имения в Симбирском наместничестве. Дочерям же Татищев – отец выделил для приданого только деньги и драгоценности. Перед тем, как стать самостоятельным гвардейским офицером и помещиком, Ростислав Татищев пережил немало горьких минут. Его мать рано умерла, и он провел свои детские годы не под ее родительским присмотром, а в семье деда – историка В.Н. Татищева, в сельце Болдино Клинского уезда. Если верить его формулярному списку, то службу Ростислав Татищев начал в 14 лет. Приведем послужной список Р.Е. Татищева полностью. «В службу вступил в 1758 году в лейб-гвардии Измайловский полк в капралы, где и происходил до офицерского чина в 1764 году. По поднесенному от полку докладу Всемилостивейше пожалован гвардии прапорщиком. В 1777 году определен Правительствующим Сенатом Тверского наместничества верхней расправы прокурором с чином коллежского ассесора и того же году переведен в Санкт Петербургскую монетную экспедицию членом, а в 1779 году пожалован надворным советником и находился в той же монетной экспедиции до уничтожения оной членом. Оттуда, Правительствующим Сенатом помещен в экспедицию о государственных доходах камериром, а потом, в том же году, в Правительствующий Сенат экзекутором. В 1783 году января 3 дня, пожалован коллежским прокурором в бывшую Государственную Берг-коллегию и того же году 28 июня по принятому Ея Императорским Величеством определению в экспедицию о государственных доходах по горной части членом на место статского советника». Но чин статского советника ему дали не сразу. Очевидно, он не блистал на служебном поприще и не был близок к Императрице и ее фаворитам. Об этом говорит тот факт, что на его мундире красовался всего лишь один орден. 22 сентября 1788 года коллежский советник Татищев был награжден орденом Святого Владимира 4 степени. Видимо после этого, он и вышел в отставку со следующим чином статского советника. О личной жизни Ростислава Татищева известно, что он, как и отец, был трижды женат. Первая жена Евдокия (или Авдотья) Ивановна Бакунина, от которой он имел дочь Александру, вышедшую замуж за Федора Ивановича Похвистнева. Второй женой была Евдокия Ивановна Грязново (1752-1805). От нее родилась дочь Елизавета (1786-1860), бывшая замужем за князем Сергеем Сергеевичем Вяземским. От третьей жены княжны Александры Ивановны Гагариной, у Р.Е. Татищева, уже пожилого человека, детей не было. Судьба этой третьей жены Татищева после смерти мужа печальна. Будучи молодой вдовой, она влюбилась в учителя своих падчериц – человека из духовного звания, и вышла за него замуж. Родные отвернулись от нее, и она доживала свой век взаперти, в маленьком домике в Георгиевском переулке, принадлежащем ее ревнивому мужу, который ее никуда не пускал. Ростислав Татищев хотя и имел трех жен и двух дочерей, но имения свои не только сохранил, но и преумножил. По истечении 14 лет после смерти отца, в 1795 году он владел следующим недвижимым имуществом: Наследственное. Московского наместничества: Подольской округи, сельцо Воробьево – 65 душ; Клинской округи, сельцо Васильевское - 10 душ. Симбирского наместничества и округи: село Тетюшская слобода – 611 душ, Каладейской округе, село Новая Зиновьевка – 413 душ, Сенгилеевской округе сельце Подкурове – 152 души; Костромского наместничества и округи: в деревне Фатьяновой с деревнями – 98 душ; Вологодского наместничества, Кандишевской округи, в деревне Каровой, с деревнями – 43 души; Тульского наместничества, Ефремовской округи, в сельце Андреевском – 81 душа; Тверского наместничества, Зубцовской округи, в деревнях Долниковой и Горках – 157 душ; Новгородского наместничества Белозерской округи, в деревнях Барковой и Софроновой 19 душ.                                    За женой его Авдотьей Ивановной (Грязновой). Тульского наместничества Епифанской округи, в сельце Рыхотех – 151 душа; Тверского наместничества Корчевской округи, в селе Городнице с деревнями – 192 души. Купленное им. Симбирского наместничество Тагальской округи, в селе Спасском – 170 душ. Всего же в 1795 году, в именьях Ростислава Евграфовича Татищева и его жены проживало - 2161 душа. Местом своего постоянного жительства Р.Е. Татищев указал Воробьево. Еще при генеральном межевании земель Московской губернии в 1768 году, были составлены экономические примечания к каждому помещичьему владению. Из этих примечаний стало известно, что в 1760-х годах в имении Воробьево был господский деревянный дом, и при нем сад с плодовыми деревьями. Видимо по своем выходе в отставку, в 1780-1790-х годах Татищев в своей Подольской усадьбе построил новый каменный господский дом и хозяйственные постройки. Тогда же были посажены различные деревья. Очевидно, что выйдя в отставку, по крайней мере, летние месяцы, Ростислав Евграфович проводил в своем Воробьеве. Построенный им в конце XVIII века господский дом с флигелями и часть хозяйственных построек и парка, сохранились до настоящего времени. Живя в Подольском уезде и заведя знакомых из числа местных помещиков, Татищев стал покупать земли вокруг своего имения.  В 1798 году он приобрел часть села Коледино и деревни Шипчины (сейчас это микрорайон Шипчинки в черте города Подольска). В 1804 году Ростислав Евграфович присоединил к своим владениям сельцо Юшино (в настоящее время поселок МИС Подольского района), а в 1810 году деревню Поливаново (сейчас на территории Домодедовского района). А если учесть, что ему уже принадлежали, купленные после 1795 года: село Константиново и деревни Жуково, Кучино, Минькино, Ушмарь и Митрополье, расположенные к северо-востоку от Поливаново, получается, что Татищев владел огромной территорией, от северо-восточной части современного Климовска до западных окраин Домодедова. Елизавет Ростиславовна Вяземская В 1803 году Ростислав Евграфович отдал часть своих владений в приданое дочери Елизавете, вышедшей замуж за генерал-майора князя Сергея Сергеевича Вяземского (1775-1847). Их венчание произошло 5 июля 1803 года в Троицком храме села Коледино Подольского уезда. Возможно, Татищев специально настоял на проведении церковного обряда в этой простой сельской деревянной церквушке, так как его имение в селе Коледино вошло в приданое невесты. Свою Московскую городскую усадьбу на Петровском бульваре, отец также отдал любимой дочери. Жених кстати также был богат. Его отец действительный тайный советник и сенатор князь Сергей Иванович Вяземский был видным екатерининским вельможей, владел большими имениями, среди которых выделалась усадьба Пущино-на-Наре в Серпуховском уезде. Отец жениха присутствовал на обряде венчания, так же как и другие представители княжеского рода Вяземских. Среди них наверняка был дядя жениха - Андрей Иванович Вяземский – отец Петра Андреевича, будущего поэта и близкого друга А.С. Пушкина. Петр Андреевич приходился Сергею Сергеевичу двоюродным братом. В 1803 году ему было 11 лет, так что и он мог присутствовать на обряде венчания своего родственника, сопровождая своего отца, который с 1792 года владел в том же Подольском уезде усадьбой Остафьево. 16 апреля 1820 года Ростислав Евграфович Татищев умер. Споров по разделу его движимого и недвижимого имущества между наследниками не возникло. Он умер, оставив после себя супругу Александру Ивановну, дочь Елизавету и внука Ивана Федоровича Похвиснева от уже умершей старшей дочери Александры. К сельцу Воробьево, части села Коледино с сельцом Юшино, деревней Поливаново и частью деревни Шипчины, к княгине Вяземской прибавились имения отца в других губерниях, а село Константиново с деревнями, отошло к И.Ф. Похвисневу. Елизавета Ростиславовна дала деньги на завершение строительства Колединской церкви. 22 августа 1822 года новый храм Живоначальной Троицы в селе Коледино был освящен митрополитом Московским и Коломенским Филаретом (Дроздовым). В 1824-1825 гг. Е.Р. Вяземская у Александра Никитича Панина она приобрела часть деревень Лопаткино и Хрястолово (современная деревня Хряслово). Судя по всему, земли княжны Вяземской простирались от юго-восточной части современного Климовска, севернее села Сынково, до современного дома отдыха «Лесные Поляны». В 1826 году, на Тульском тракте, на землях Елизаветы Вяземской возникло новое поселение – деревня Климовка (современный г. Климовск). В ней поселились свезенные туда из других селений ее крепостные крестьяне. В 1834 году, во владениях Е.Р. Вяземской продолжали значиться несколько поселений в Подольском уезде. Среди них было и сельцо Воробьево. При проведении в тот год ревизии, в нем насчитали: 14 крестьян мужского пола и 13 душ женского пола. Всего же в Воробьевском и Колединском имениях княгини Вяземской жило 838 крепостных. Княгиня с помощью специально нанятых управляющих следила за делами в своих владениях. Сергей Сергеевич Вяземский в дела управления имениями своей жены не встревал, ему хватало и своих владений. А Елизавета Ростиславовна старалась оставить своим детям не только полученное ей в приданое и наследство, но и вновь приобретенное. В Симбирской губернии, по ее распоряжению был построен винокуренный завод, который давал неплохую прибыль. В старости она передала все свое имение в руки детей. У Елизаветы Вяземской было семь детей. Но до взрослых лет жизни дожили только трое: Александр (1806-1867), Николай (1814-1881) и дочь Варвара (1815-1907). Больше всех Е.Р. Вяземская любила дочь Варвару. Вместе с ней она активно занималась благотворительностью, состояла в нескольких попечительных комитетах. Особенно Елизавета Ростиславовна заботилась об одаренных детях из низших сословий. Так дети управляющего ее Московского дома крепостного Ивана Куликова (сын и две дочери) стали известными личностями в театральной среде. Иван Иванович Куликов стал актером, музыкантом и драматургом. Александра Ивановна Куликова (по мужу Шуберт) была ученицей самого Михаила Щепкина, играла на сцене вместе с ним и другими известными актерами. Вторая дочь Прасковья (по мужу Орлова) была постоянной партнершей известного актера Мочалова, играла роли Офелии и Корделии в шекспировских спектаклях. Среди воспитанников дома княгини Вяземской был и художник С.М. Любецкий – преподаватель Строгановского училища рисования, искусствовед и автор книг по истории Москвы. Детей бедных родителей княгиня Вяземская стала опекать с того момента, когда стала начальницей дома трудолюбия, основанного в Петербурге императрицей Елизаветой Алексеевной (Елизаветинский институт). Скобеево при Ершовых Но вот пришло время Елизавете Вяземской прощаться с любимой дочерью - выдавать ее замуж. Женихом Варвары Сергеевны стал Иван Иванович Ершов, сын генерал-лейтенанта Ивана Захаровича Ершова. И.З. Ершов владел по соседству частями села Коледино и деревни Шипчинки. Иван Захарович Ершов, поступив в армию в 1797 году, начал службу корнетом Сумского гусарского полка. Участвуя в войнах против французов, к событиям 1812 года, он подошел уже в чине полковника. За боевые отличия в этом году и также в заграничных походах русской армии, И.З. Ершов был награжден боевыми наградами и очередными чинами. В отставку он вышел в 1833 году в чине генерал-лейтенанта. От брака с Евдокией Семеновной Жигулиной он имел двух сыновей - Ивана и Николая. Его неродная дочь Софья, была замужем за И.О. Россет. Через нее Ершовы были знакомы с Александром Сергеевичем Пушкиным. Ершов также был знаком и с другим великим русским писателем Иваном Сергеевичем Тургеневым. Выйдя в отставку, Иван Захарович большую часть своего времени проводил в своем Орловском имении Алешня. Кроме Орловского имения Ершов владел недвижимым имением в Тульской губернии: в Тульском и Веневском уездах, на его землях жило 400 душ; и в Тамбовской губернии, в Кирсановском уезде ему принадлежало 700 душ. Расположенное в Подольском уезде подмосковное имение его, включающее в себя части села Коледино и деревни Шипчинки досталось ему в наследство. Сын Ивана Захаровича Ершом Иван Иванович родился в 1806 году. Получив образование в Пажеском корпусе, он в 1824 году вступил на военную службу корнетом в Псковский кирасирский полк. Прослужив в армейском полку около двух лет, генеральский сын перевелся в лейб-гвардии Гусарский полк. В 1828 году поручик Ершов принял участие в русско-турецкой войне, но ничем особым не отличился и был награжден в память о войне серебряной медалью. Зато в 1831 году, «при усмирении в царстве Польском возмущения», штаб-ротмистр все того же лейб-гвардии гусарского полка И.И. Ершов был награжден орденами Святой Анны 3 степени с бантом и Святого Владимира 4 степени с бантом. За участие в генеральном сражении и взятии штурмом передовых Варшавских укреплений и городового вала, Иван Иванович Ершов был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». Поучаствовав в подавлении восстания поляков и получив от них за это еще две польские награды, Ершов со своим полком вернулся в Россию и больше в боевых действиях не участвовал. Единственным дополнением к его карьере может послужить лишь упоминание о том, что в январе 1834 года он получил очередной чин гвардии ротмистра. Служа в гвардии и находясь в Санкт-Петербурге, Иван Иванович входил в круг высшего столичного общества. В этот же круг, примерно с середины 1830-х годов вошла и дочь княгини Елизаветы Ростиславовны Вяземской – юная княжна Варвара Сергеевна. Мать выхлопотала дочери место фрейлины Двора Ее Императорского Величества. Вероятно молодые люди, вращаясь в высшем придворном обществе, обратили друг на друга внимание, и фрейлина императрицы понравилась бравому гвардейцу. В декабре 1836 года Ершов взял отпуск на два месяца, очевидно для того, что бы испросить разрешения родителей на брак. Получив родительское благословение, он возвратился в свой полк, где подал прошение о разрешении вступить в брак уже у командующего Отдельным Гвардейским Корпусом. Получив разрешение, Иван Иванович взял внеочередной отпуск еще на 28 дней. 25 апреля 1837 года в Москве в церкви Григория Богослова, что на Большой Дмитровке, состоялось венчание Ивана Ивановича Ершова и Варвары Сергеевны Вяземской. В приданое за дочерью Елизавета Ростиславовна отдала принадлежащие ей земли в Подольском уезде. Так получилось, что к этому времени, отец жениха не выделил своему сыну Ивану ни одной деревни и позднее, Иван Иванович Ершов писал в свидетельстве о своем состоянии: «Имения за мною никакого не состоит, а за женою моею …». После свадьбы молодой муж «заболел» и в отпуске пробыл по 4 июля. А в следующем 1838 году он подал прошение императору на годовой отпуск с выездом за границу. Разрешение было получено, и молодая чета Ершовых выехала за границу, откуда вернулась только осенью 1839 года - и все из-за «болезни» мужа. Вернувшись, Иван Иванович сразу подал прошение о выходе в отставку по болезни, какую и получил 4 ноября 1839 года. Он был уволен от службы с чином полковника и правом ношения мундира. Подмосковные имения, по-прежнему находилось под присмотром княгини Елизаветы Ростиславовны Вяземской. Связано это было с тем, что Варвара Сергеевна, вернувшись с мужем из заграничного путешествия, была занята  детьми. 20 мая 1841 года у нее родился уже третий ребенок – дочь Мария. Старшие ее дети - сын Михаил и дочь Ольга родились за границей. Крещение Марии происходило в Москве в тот же храме Григория Богослова, где происходило венчание Ершовых. Одним из восприемников при ее крещении был сам «Его Императорское Высочество Благоверный Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Александр Николаевич». Будущий Император Александр II знал отца новорожденной девочки по его службе в гвардии. Восприемницей же при крещении малютки Марии была бабушка – княгиня Елизавета Ростиславовна Вяземская. После приезда из-за границы, семейство Ершовых обосновалось на жительство в Москве. Елизавета Ростиславовна уступила им свой дом на Петровке. По обычаям того времени, в зимнее время Ершовы жили в городе, а на летние месяцы уезжали в свое подмосковное имение Воробьево. 21 июля 1844 года у Ивана Ивановича и Варвары Сергеевны родился сын Владимир. Крещение происходило в Московской Крестовоздвиженской церкви, что в Алексеевском девичьем монастыре. Восприемниками младенца были старшие представители княжеского рода Вяземских: гвардии отставной ротмистр князь Николай Сергеевич и княгиня Елизавета Ростиславовна. 1 марта 1849 года у супругов Ершовых родилась дочь Вера. Крещение ее произошло в Московской Георгиевской церкви, что на Всполье. На крещение своей внучки, из Орловской губернии приехал дед Иван Захарович Ершов. Другим восприемником опять стала княгиня Елизавета Ростиславовна Вяземская. Последний ребенок – сын Сергей, родился 14 марта 1856 года, и был крещен в Москве, в Успенском храме, что на Могильцах. В июне 1845 года княгиня Елизавета Ростиславовна Вяземская подала прошение на имя митрополита Московского и Коломенского Филарета, о разрешении строительства домовой церкви в Воробьево. В прошении было указано, что, проживая большую часть года в имении своей дочери, и находясь в преклонном возрасте (60 лет), она испытывает затруднения при посещении церквей. В связи с этим пожилая княгиня просила разрешить ей построить при усадьбе Воробьево домовую церковь во имя Сошествия Святого Духа. Митрополит Филарет разрешение на строительство новой церкви дал, и в сентябре 1848 года, в приходе Успенской церкви на Корытенском погосте, был освящен новый домовой храм. Рядом с господским домом, на реке Рожая была устроена плотина. Плотину помещики сдавали внаем. В 1852 году ее содержал Московский мещанин Басманной слободы старообрядец Алексей Сергеевич Сырцов. Переехав в Воробьево, Алексей Сырцов задумал жениться, но невеста была православной. Пришлось жениху менять веру, а в метрической книге Успенской церкви, появились две записи. 19 сентября 1852 года «новоприсоединенный и Святым Миром помазанный, родившийся и бывший до сих пор вероисповедования по Преображенскому кладбищу Московский мещанин Басманной слободы Алексей Сергеев Сырцов, содержатель мельницы вотчины госпожи Ершовой, в сельце Воробьеве. Воспреемники: титулярный советник Модест Михайлович Архипов и княгиня Елизавета Ростиславовна Вяземская». 26 октября 1852 года – «женился Московский мещанин Басманной слободы Алексей Сергеев Сырцов, 21 года, на Бронницкого мещанина дочери девице Наталье Ивановой, 17 лет». 8 марта 1860 года вдова генерал-майора, княгиня Елизавета Ростиславовна Вяземская скончалась. Ее старший сын Александр получил от матери имение Ратмино на берегу Волги (недалеко от современной Дубны). В 1861 году, на территории этого имения, он построил двухэтажный господский дом, обустроил парк и проводил там большую часть своего времени. У современников Александр Сергеевич прослыл крепостником, он написал много писем императору, протестуя против отмены крепостного права. Он был дважды женат, вторым браком на Екатерине Львовне Олсуфьевой, урожденной Бодэ. Отец Е.Л. Олсуфьевой, барон Лев Карлович Бодэ владел соседним с Воробьевым имением Мещерское. От этого брака у Александра Вяземского родился сын Константин (1852-1903) и дочь Софья (1859-1941). Второй Елизаветы Ростиславовны Николай Вяземский избрал себе военную карьеру и дослужился до чина генерал-майора. В 1842 году Елизавета Ростиславовна передала ему свои имения в Симбирской губернии. Их площадь составляла около 10 тысяч десятин, а населяло их 1167 душ крепостных крестьян. Николай Сергеевич был женат на Екатерине Петровне Новосильцевой (1821-1858), от брака с которой имел сына Виктора (1848-1875) и дочь Зинаиду (1845-1894), замужем за Андреем Глебовичем Нечаевым. Воробьево при Иване Ивановиче и Варваре Сергеевне Ершовых. Ну а младшая дочь Е.Р. Вяземской Варвара, с мужем Иваном Ивановичем Ершовым, в 1850-х годах продав Московский дом Татищевых на Петровке купцу Катуару, большую часть года стали проводить в своей подмосковной усадьбе Воробьево. Выйдя в отставку с военной службы в 1839 году, И.И. Ершов поступил на гражданскую службу. С 1847 года, он многократно избирался Подольским уездным предводителем дворянства. С 1847 по 1852 год имение Воробьево служило не только местом проживания его семьи, но и местом, где решались дела Подольского дворянства. В эти годы в усадьбе побывали представители большинства дворянских родов, проживающих на территории Подольского уезда. И после того, как Иван Иванович перестал служить на благо Подольского уезда, к нему продолжали ездить частые гости. Кто по делам, а кто и развлечься, узнать новости. В летние месяцы, когда в свои подмосковные имения выезжали жители Москвы, усадьба в Воробьево привлекала их к себе, красивым видом, открывающимся с балкона господского дома, хорошим столом, прохладой и свежестью усадебного парка, возможностью искупаться в реке Рожае, поплавать на лодке. У Ершовых были имения не только в Московской губернии. В 1859 году Варвара Сергеевна Ершова подала в Тульское губернское дворянское собрание прошение, с просьбой причислить ее с дочерью Марией к дворянству Тульской губернии. В качестве основания для этого, она указала, что в Епифанском уезде Тульской губернии имеет имение, с проживавшими в нем 428 душами крепостных. Начиная с 1860-х годов семейство Ершовых было особенно дружно с семейством своих соседей по подмосковной усадьбе Меньшово. С конца 1850 годов это имение перешло во владение княжны Аграфены Александровны Оболенской, а затем ее сестры Варвары Александровны Лопухиной. Между Варварой Ершовой и Варварой Лопухиной, а также их детьми, быстро наладились дружеские отношения. В 1860-х годах Ершовы нанимали садовника, следившего за их садом и оранжереями. Из числа Ершовских крестьян, была составлена бригада плотников, которые нанимались на работу в окрестных селениях. По мнению Алексея Лопухина, эти плотники брали непомерно высокую плату за свою работу. Находясь в Меньшово, Алексей Александрович Лопухин постоянно общался с Иваном Ивановичем Ершовым. Благодаря переписке Лопухиных, стали известны некоторые подробности из жизни хозяина Воробьево тех лет. В начале лета 1861 года Иван Ершов ездил в путешествие по центральным Российским губерниям. Он посетил Тулу, Рязань и Пензу. Своими впечатлениями от поездки он делился с соседями, в том числе и с Лопухиным. Алексей Александрович писал по этому поводу: «…странно слышать его рассказы. Он, который проповедовал, что крестьяне не будут работать, говорит, что они втрое против прежнего делают и так смирны и спокойны, что как агнцы». Другим любителем рассказать о дачной жизни в Меньшово и его окрестностях, была дочь Алексея Лопухина – Мария. Ей уже было 20 лет, и молодой девушке было скучно на даче с младшими сестрами. Лишь с приездом гостей она оживлялась. В середине июля в Меньшово праздновали день рождения одного из гостей – Бегичева. После праздничного застолья дачная компания пошла гулять. Об этой ночной прогулке Мария Лопухина сообщала в письме: «…все, в том числе тетя Груша с Катей пошли с песнями гулять при чудном лунном свете и при прекрасной погоде … С прогулки вернулись почти в час; они доходили до Воробьева где произвели страшную тревогу. Часть Ершовского дома уже спала, а другая ждала отъезда исправника и Демидова (мирового посредника), которым были уже поданы лошади, чтобы также лечь; как вдруг они услышали страшные пения и крики у церкви и увидели толпу народа. Встревоженные днем рассказами Вердеревского (владельца усадьбы Скобеево) так же посредника об одном возмущении, Ершовы вообразили себе, что это пришли к ним возмутившиеся крестьяне, и побоялись выйти. Но исправник и Демидов, как власти пришли на них посмотреть, послав предварительно за казаком. Когда же увидели, что это были наши, то вышли и Ершовы, и Иван Иванович с испуга повел их с факелами в грунтовый сарай, где их угощал вишнями и персиками. Вот что значит страх; Ершов редко и не многолюдное общество водит днем в грунтовый сарай, а тут повел целую толпу состоящую из 12 человек, да еще ночью. Наевшись до отвалу вишней, наши вернулись домой с песнями и Папа, Мама и я вышли к ним на встречу. Пришед домой, мы сели ужинать и во все время страшно хохотали при рассказе Бегичева об их похождении». После этого случая, Лопухины были приглашены в Воробьево, на именины Маши Ершовой. Подробности торжества узнаем из письма Алексея Лопухина: «Вечером, всей семьей, кроме Новикова и Алеши Трубецкого, мы отправились в Воробьево, где нашли Василия Андреевича Оболенского, Демидова, городничего с сыном, доктора и Огарева. Василий Андреевич просто приударил за Машей и Лидинькой (дочери А.А.Лопухина) которые его поразили своими лентами, точно цвет их хорош и Маша была очень авантажна. Стол был приготовлен между домом и церковью, на большой дороге, шоколадный пирог, творог, варенец, персики, вишни, малина и дыня, которая в честь меня была изгнана и подавалась после. Маня Ершова резала пирог и угощала, но на этот раз была не в голубом платье, а в кисейном с отделкой из лент сольферино. Наша компания отправилась раньше домой, а мама, Лидя и я остались до ужина». На следующий день Ершовы отдали ответный визит, приехав в Меньшово.       Зиму 1661–1662 годов семья Ершовых жила в Москве, в Пречистенской части, 3 квартал, дом 238. 16 августа 1864 года Иван Иванович Ершов скончался и был похоронен рядом с отцом, на кладбище Донского монастыря в Москве. За время своей жизни Иван Ершов так и не приобрел никакого имения, а его отец так ему ничего и не завещал. Но в 1863 году умерла его мать генерал-лейтенантша Авдотья Семеновна Ершова. Свое имение в Таврической, Минской и Нижегородской губерниях, она завещала сыновьям Ивану и Николаю Ивановичам. Совершить раздел и вступить во владения матери, сыновья сразу не смогли, и в результате долю Ивана Ивановича, должны были наследовать его дети. Но двое его младших детей: дочь Вера и сын Сергей были еще малолетними, и до их совершеннолетия, над ними и имением их бабушки было назначено опекунство. До совершеннолетия и раздела бабушкиного имения дожила только внучка Вера. Самый младший и самый любимый сын Варвары Сергеевны – Сергей, обучаясь в одном и Петербургских учебных заведений, заразился тифом. Находясь в горячке, по странному стечению обстоятельств, 12-летний ребенок умер в своей день рождения – 14 марта 1869 года. После смерти Ивана Ивановича Ершова, хозяйственные дела по имению Воробьево легли на плечи его вдовы Варвары Сергеевны. Дочь Мария, в начале 1860-х годов вышла замуж за Константина Никаноровича Хитрово и жила с мужем отдельно от семьи Ершовых. Сын Владимир был занят карьерой и служил далеко от Москвы. Вот и приходилось Варваре Сергеевне Ершовой всем заниматься самой. Помимо управления имениями ей еще пришлось рассчитываться по долгам мужа. Еще в 1863 году И.И. Ершов взял в долг, под залог своего имения 21 тысячу рублей. Из-за этого на все Подольское имение Ершовых было наложено запрещение. Видимо деньги, взятые в долг, пошли на развитие хозяйства, так как уже при Иване Ивановиче Ершове имение в Воробьеве стало считаться одним из лучших в Подольском уезде. Но наибольшее развитие хозяйство в имениях Ершовых, получило при его сыне Владимире Ивановиче. Владимир Иванович Ершов Окончив юридический факультет Берлинского университета с золотой медалью, и получив ученую степень доктора юридических наук, Владимир Ершов неожиданно для всех, в 1866 году поступил на службу в чине унтер-офицера, в лейб-гвардии Гусарский Его Величества полк. Через год Владимир Иванович получил первое офицерское звание корнета. Через три года он стал поручиком, а в двадцать восемь лет уже был гвардейским штаб-ротмистром. Гвардейские полки были расквартированы недалеко от Петербурга, и полковые офицеры, находясь не в наряде, частенько посещали столицу, где входили в высший свет столичного общества. Владимир Ершов был в числе лучших гвардейских офицеров, блиставших при дворе. В 1872 году В.И. Ершов был награждён орденом Святой Анны 3 степени и досрочно произведён в ротмистры. Скорее всего, тут не обошлось без личного благоволения Императора. Ведь сестра Владимира – Мария, была его крестницей, а Александр II хорошо знал семью Ершовых. Служа в полку более десяти лет, Владимир Ершов переходил с одной ответственной должности на другую. В 1871 году он был полковым казначеем, а в 1872-м квартирмейстером. В 1874 году Владимир Иванович заведовал школой солдатских детей, а также временно занимал должность командующего 4-го эскадрона и исполнял должность полкового адъютанта. В последующем Владимир Иванович заведовал полковым хозяйством и даже был полковым судьей. В 1875 года он командовал эскадроном Его Величества, а 6 ноября 1876 года Владимир Иванович Ершов был назначен флигель-адъютантом при Его Императорском Величестве Александре II и награжден орденом Святого Станислава 2 степени. В 1877 году в судьбе В.И. Ершова свершилось несколько важных событий. Главным из них была женитьба. Его супругой стала дочь тайного советника и шталмейстера двора Его Императорского Величества, Елена Михайловна Леонтьева (1854-1923), их венчание произошло 20 апреля, в церкви Михайловского дворца в Петербурге. Елена Михайловна приходилась родной сестрой его товарищу по полку Михаилу Михайловичу Леонтьеву (1853-1901), который, закончив юридический факультет Петербургского университета, также выбрал для себя военную карьеру. Но молодоженам было не суждено долго быть вместе. Началась русско-турецкая война и молодой муж, исполняющий должность командира 1-го дивизиона, вместе с полком, отправился на передовую позицию где-то в Болгарии. Гвардейские офицеры не отсиживались при штабах. Лейб-гвардии Гусарский полк, в котором продолжали службу товарищи Владимир Ершов и Михаил Леонтьев, входил в состав Западного отряда и участвовал во многих боях. За мужество и храбрость под Телишем (12–16 сентября 1878 года) Ершов был награждён орденом Святого Владимира 4 степени с мечами и бантом, за переход через Балканы — орденом Святой Анны II степени с мечами. По окончании войны, в 1879 году, Владимир Ершов был награждён Румынским железным крестом. Его родственник и друг Михаил Леонтьев также не остался без наград, получив ордена Святой Анны 3 и 4 степени, орден Святого Станислава 3 степени и Румынский крест. После русско-турецкой войны, Ершов и Леонтьев вернулись в Петербург, где их ждали семьи. Пока Владимир Иванович воевал, его жена родила ему 24 января 1878 года сына. Сын Александр был крещен 16 февраля в полковой церкви. Восприемником был записан Его Императорское Величество, Государь Император Александр Николаевич. Правда, при крещении Император не присутствовал, и за него в обряде участвовал дед младенца - Михаил Иванович Леонтьев. А вот восприемницей представительница императорской фамилии все-таки была. Великая княгиня Мария Павловна, вместе с Варварой Сергеевной Ершовой и Любовью Николаевной Леонтьевой, принимала участие в обряде крещения младенца Александра. В 1879 году Владимир Иванович был произведен в полковники и утвержден в должности командира 1-го дивизиона лейб-гвардии Гусарского полка. В том же году 30 апреля у него родился второй ребенок. Дочь Мария была крещена также в полковой церкви. Ее крестными были дед М.И. Леонтьев, бабушка В.С. Ершова и Л.Н. Леонтьева. А вот третий ребенок дочь Елизавета родился в имении Воробьево 22 июня 1880 года. Крещение происходило в Успенской, что на Корытенском погосте церкви. Крестными опять выступили Михаил Иванович Леонтьев и Варвара Сергеевна Ершова. Видимо находясь в отпуске, Владимир Иванович привез свою супругу рожать в тихое и спокойное место – свою подмосковную родовую усадьбу. К предполагаемому дню родов в Воробьево приехали и родственники Елены Михайловны. Ее отец Михаил Иванович Леонтьев (1824-1885), правнук генералиссимуса А.В.Суворова, служил по придворному ведомству и, начав службу камер-юнкером, дослужился до звания шталмейстера двора Его Императорского Величества. Кстати этот чин являлся придворным чином III-го класса, а в обязанности шталмейстера входило заведывание придворной конюшней, конюхами и экипажами. Михаил Иванович был женат на Варваре Михайловне, Бутурлиной (1829-1889). Поездка Леонтьевых на крещение Елизаветы, привела к покупке ими соседнего с Воробьевым имения Скобеево. В 1881 году Ершов был назначен командиром II-го лейб-гвардии Гусарского Павлоградского Его Величества полка, в котором он служил до 1884 года. Еще до выхода из полка в отставку, у Владимира Ивановича Ершова родился второй сын. И событие это опять произошло в усадьбе Воробьево. 22 мая 1883 года, в Успенском храме на Корытне, младенец, родившийся 10 мая, был крещен с именем Иван. Его крестными стали Михаил Михайлович Леонтьев и Вера Ивановна Ершова. Зиму 1883-1884 годов семейство Ершовых жило в Москве, в Гранатном переулке, в доме Леонтьевой. С 1884 года Владимир Иванович Ершов стал постоянно жить в Воробьеве. Отцу четверых детей настало время служебной карьере предпочесть тепло домашнего очага. Еще в 1877 году Варвара Сергеевна передала свое подмосковное имение дочери. Погостить на лето в Воробьево приезжала семья другой дочери Варвары Сергеевны Марии Ивановны Хитрово. Она с мужем и детьми в конце 1870 – начале 1880 годов жила в Казани. У нее выросли двое детей: сын Сергей(1865-1931), студент Казанского университета и дочь Мария, которые с удовольствием приезжали навестить бабушку. Все с нетерпением ожидали приезда из Казани Сережи Хитрово. Он должен был привезти своих друзей артистов. Скорее всего, это были его товарищи по университету. В Воробьеве собирались играть спектакль, причем помимо приглашенных актеров, на сцену должны были выйти и местные дачники. Ну а перед спектаклем, должны были пройти репетиции. В общем, все горели желанием кто репетировать и играть в спектакле, а кто смотреть на это развлечение со стороны. Пьесы, которые собирались играть доморощенные актеры, были известны заранее, и кое-кто, не надеясь на короткий срок, отпущенный на их выучивание, заранее штудировал тексты своей роли. Наконец, в начале июля в Воробьево приехал Сергей Хитрово с друзьями, и с 5 июля началась подготовка к спектаклю, который был назначен на два дня 12 и 15 июля. Лидия Лопухина ежедневно ездила из Меньшово в Воробьево и подробно сообщала своей племяннице о происходящих там событиях: «… Вчера была первая репетиция или скорее считка, с ролями в руках, и все так хорошо играли, что вырывали у нас, трех допущенных зрительниц, аплодисменты. В пьесе «Что имели не храним, потерявши плачем», все роли пришлись отлично по актерам. О Кукуранове и нечего говорить, это наш талант, но и Окулов оказался очень порядочный jeune-premies. Груша (княжна Аграфена Оболенская) очень хороша и мила, и играет без ломания. Если только наши актеры выучат роли, что с ними не всегда бывает, то эта пьеса пойдет прелестно. … После репетиции вчера, Кукуранов делал разные представления. Они все нам пели разные куплеты прелестные, дуэты, квартеты, представляли карлика, танцовали, хохот у них не прекращался с утра, и Кукуранов с Сережей Хитрово действительно забавны своими выходками. Такое милое, молодое общество, которое веселится без всяких задней мысли. … 15 будет другой спектакль с дивертисментом, пением куплетов и хорами. Чайковского (Анатолия Ильича) ездили вчера приглашать и не застали дома; но теперь к нему и не очень будут приставать с ролью, так как Окулов нам к тому же и jol gareon. Тетя Ольга очень презирает этих мальчиков за их фамилии и мы даже боялись чтобы не было обиды. Она выскочила из комнаты увидавши Окулова, и не может вздумать, как это Груша будет с ними играть». Хотя в письмах и не упоминалось, в какой части дома, и в каких условиях будет проходить спектакли, но без сомнения, в одной из больших комнат господского дома, была установлена сцена с декорациями и занавес. Первый спектакль прошел на ура. Актеры и зрители были как никогда довольны друг другом. На следующий после спектакля день, Лидия Алексеевна с наслаждением переносила свое впечатление от игры актеров на бумагу: «…Спектакль удался как нельзя лучше. Так хорошо все играли, что несмотря на три пьесы и длинные антракты, публика просила повторение каждого номера в дивертисмент. Маня (Хитрово) себя превзошла: она играла роль двух старух с таким искусством, право, как настоящая актриса. Бедовая бабушка совсем не мало не напоминала даже Матрену Марковну, которую она только что представляла в первой комедии, и роль в третьей пьесе, она исполнила также великолепно. Груша была также очень хороша и выдержала всю роль без хохота, чего нельзя было ожидать, так как на репетициях она не могла равнодушно видеть лице Сережи Хитрово в роли Петухова, и сцене, когда он за ней ходит на коленях с пламенным признанием, кончалось всегда хохотом. Она даже ожидала все что ее Сережа Хитров поколотит. Этот последний неподражаем горячим отношением к спектаклю и к своим обязанностям режиссера и антрепренера. Вчера я присутствовала при том, как он гримируя Маню для бедовой старушки, из себя выходил и кричал на нее за то, что никак не сделает из нее старухи. Нельзя передать как это было страшно… Окулов просто прелесть что за юноша, обладающий всеми возможностями … а стихи его по моему замечательно хороши». На первом спектакле присутствовало большинство обитателей Воробьева, Меньшова и Мещерского. Слух о Воробьевском спектакле разнесся по всей округе и дошел до Подольска. На второй спектакль в Ершовскую усадьбу съехались не только помещики из соседних имений, но и чиновники из Подольска и духовенство. Из письма Лидии Лопухиной: «…Спектакль опять был очень хорош, хотя хуже первого, и из Подольска наехало много гостей: исправник, мировой судья (очень порядочный Семенов, брат Владимира вице-губернатора), потом непременный член, доктор с женой, председатель управы, священников было очень много. Маня опять всех поразила своим талантом, она играла роль падшей вдовы, которая молодится … и так хорошо играет, что все хохотали до слез от ее ломанья и жеманства. Потом она играла две роли в «Искорке» и в «Ночном», и в каждой роли она была прелестна и не однообразна. Грушенька(молодая княжна Аграфена Оболенская) была очень хороша минутами только, но всю роль не выдержала, да и трудно ей было играть без поддержки. Окулов не мог даже хорошо играть; он страшно молод был по своей роли, да и потому же конечно не знал и не одной верной реплики не дал». 22 июля, у кого-то из Воробьевских обитателей были именины, и празднование этого события решили завершить балом. Но вот незадача, барышень было больше кавалеров. На помощь был призван бывавший в Мещерском князь Петр Петрович Трубецкой. Его обязали приехать на именины, прихватив с собой кого-нибудь из своих молодых друзей. К сожалению, рассказать о том, был ли бал и как он прошел, возможности нет. Видимо письмо с описанием этого события, затерялось по дороге. 30 июля 1884 год в воробьевском храме прошла церковная служба. Лидия Лопухина не преминула рассказать об этом мероприятии в своем очередном письме племяннице: «…Отдыхала вчера после освящения Воробьевской церкви, на которой удалось присутствовать. Служба была длинная, от 10 до половины 2, и хотя я почти все время сидела, но так устала, что вернувшись домой, пришлось раздеться и лечь в постель». В 1884 году в гостях у Лидии Алексеевны в Меньшове гостей было мало, и она предпочитала сама ездить в гости в Мещерское и Воробьево. В усадьбе Ершовых всегда были рады принять гостей. В письме от 12 августа Лопухина писала: «… Провели весь день в Воробьеве. … Дожди у нас такие были ужасные, что дороги еще испортились, и из Мещерского всегда затруднения теперь приезжать к нам. … Маня Хитрова читала мне свои новые стихи и много мне рассказывала про свое житье в Казани. … Сережа(Хитрово) занят хозяйством в Орловской деревне и его ждут к 15, тогда начнутся опять какие-нибудь увеселения. В сентябре, когда съедутся какие-нибудь кавалеры, то предполагается бал в Воробьево. Петя обещал мне непременно приехать и привезти кого-нибудь. Он в восхищении от Варвары Сергеевны и детей Хитровых, как он называет Машу и Сережу». Уже в середине августа 1884 года потянуло осенним холодом. Одной из проблем господского дома в Воробьеве было отопление не только в морозы, но и при временном похолодании. Лидия Лопухина в письмах отмечала и такие мелочи: «У Ершовых все мерзнут, потому - что большие комнаты не протопить». Как и когда закончился дачный сезон 1884 года, осталось неизвестным. Видимо Лидия Алексеевна Лопухина, испугавшись холода, покинула Меньшово, а может быть Ольга Николаевна Трубецкая сама приехала к тете, и нужда в письмах отпала. Таким образом, в 1884 г. Воробьевская усадьба находилась в центре событий. После выхода в отставку Владимир Ершов покинув Петербург, обосновался со своей семьей в родном с детства господском доме усадьбы Воробьево. Он сделался отличным хозяином. За первые два года Владимир Ершов привел хозяйство своих имений в образцовый порядок. В конце июня 1886 года граф С.Д. Шереметев побывал в имении Владимира Ивановича Ершова. Своими впечатлениями он поделился в письме к своему знакомому А.П. Барецкову:  «По возвращении с приятной поездки к В.И.Ершову, Подольскому уездному предводителю дворянства, в его имение Воробьево, я совсем не ожидал найти такое благоустроенное и во всех отношениях привлекательное имение и вернулся под наилучшим впечатлением. На станции Климовка Московско-Курской железной дороги меня встретил Ершов с сыном, и мы поехали сначала в его ближайшее имение близ железной дороги, в сельце Юшино. Здесь осмотрели образцовое его хозяйство; триста десятин земли; рожь и овес удивительны, кормовые травы, племенной скот холмогорской и голландской породы, башкирские свиньи, сыроварня – возделываются сыры французский, бри, бакштейн; маслобойный завод, паровая мельница, казарма для рабочих. Проехали верст десять и показался Воробьевский дом, окруженный рощами на берегу реки Рожая. Дом на горе, каменный с двумя флигелями, соединенными крутой галереею, обделанной наглухо. В доме живут: мать Ершова, 70-ти  летняя старуха, урожденная княгиня Вяземская с незамужней дочерью и со старшей замужней дочерью Хитровой, у которой сын студент Казанского университета и дочь невеста. Тут же и жена Ершова, урожденная Леонтьева с двумя мальчиками и двумя девочками. Дом старосветский, поместительный. Мебель старая, покойная, все сохранилось от прежних поколений. На почетном месте любимое кресло матери хозяйки, урожденной Татищевой, родной внучки историка Татищева, портрет которого красуется на видном месте. На той же стене масляный портрет монахини Валуевой и брата нынешней хозяйки – гусар на коне – князь Вяземский. В этом доме гостили французы, но странно: не только не разорили, но после ухода на стенах гостиной оказались картины и гравюры, которых никогда в доме не было; вероятно где-нибудь взяты и здесь оставлены. Теперь эти картины висят на тех же местах, на которых оставили их французы.    Перед домом небольшая, но прекрасная каменная церковь Сошествия Святого Духа, окруженная пихтами и кедрами. За церковью фруктовый сад, ананасная и фруктовый склад.    После завтрака на крутом балконе, с прекрасным видом на Рожаю и на окрестные поля, завтрака сытного, но не извинного, с доморощенной ветчиной, которую запивали травником. Подали «калужское тесто» и кофе. Я успел с любезным хозяином объехать его леса, был на большой прекрасной пасеке, любовались видом на соседнее село Прохорово князей Трубецких. В 5 часов обедали уже дома. В кастрюле подали пирожки прямо «с пылу». Вся обстановка и образ жизни старозаветный, патриархальный. Словом, стародворянское гнездо». Управление своими имениями Владимир Иванович совмещал с новой службой. По собственному желанию, или по чьей-то просьбе, он выставил свою кандидатуру на пост Подольского уездного предводителя дворянства. На выборах, его кандидатура набрала наибольшее количество голосов, и с 1884 года Владимир Иванович Ершов, сразу после выхода в отставку из армии, поступил на гражданскую службу. В 1885–1886 гг. в имении Меньшово отдыхал и работал известный художник Василий Дмитриевич Поленов. На третий день Владимир Иванович Ершов визит художнику. Вся семья Ершовых стремилась сделать приятным пребывание Поленовых в Меньшово. Хозяева Воробьева обеспечили дачное хозяйство своих новых соседей недостающим инвентарем. По предложению Ершова, почта на имя Поленовых стала направляться по его адресу. Да и постоянными визитами в Меньшово, эта приятная во всех отношениях семья, скрашивала наступающую иногда в доме Поленовых скуку. Из переписки Поленовых следует, что он сам и члены его семьи неоднократно бывали в Воробьево: «…Максимов написал картину, называется: «Все в прошлом». Старушка-помещица сидит и мечтает у крыльца балкона в старом кресле. (Немножко похожа на Варвару Сергеевну)». В письме нет фамилии, но и так ясно, что художник имел в виду Варвару Сергеевну Ершову. И в последующие годы семьи Поленовых и Ершовых поддерживали отношения. Особенно была близка с ними Вера Ивановна. Ольга Николаевна Трубецкая, составлявшая летопись семьи Трубецких, описывая события конца 1887 года, писала: «…Благодаря Вере Ивановне Ершовой я в эту зиму возобновила знакомство с Елизаветой Григорьевной Мамонтовой и познакомилась с Поленовыми Еленой Дмитриевной и Василием Дмитриевичем. Поленовы с Мамонтовыми составили среди своих знакомых кружок лиц интересующихся художественной стариной, изучали ее посещая Московские церкви, монастыри и другие достопримечательности. Каждый член кружка брал на себя изучение исторического материала относящегося к какой-нибудь церкви и накануне посещения ее делал доклад всем участникам поездки. … На мою долю выпал доклад о Знаменском монастыре, где все там много раз перестраивалось, что настоящей старины и не сохранилось. … Ездила я туда всегда с В.И.Ершовой». Вера Ивановна Ершова и семейство Поленовых В личном фонде Василия Дмитриевича Поленова, хранящихся в отделе рукописей Государственной Третьяковской Галереи, сохранилось более 50 писем написанных Верой Ершовой Наталье Васильевне и Елене Дмитриевне Поленовым. Из этих писем стали известны очень любопытные подробности их дружеских отношений. Так, после отъезда Поленовых из Меньшова в августе 1886 года, отношения их с Верой Ивановной не прервались. Обе семьи зиму проводили в Москве, и их знакомство продолжилось. Вера Ивановна посещала Поленовых на их Московской квартире, так же как и Поленовы приходили в гости на квартиру Ершовых. Благодаря Поленовым Вера Ершова обрела знакомства с членами Абрамцевского кружка, а Елизавета Григорьевна Мамонтова стала и ее другом. Зимой 1886-1887 гг., Вера Ершова вместе с племянницей Марией Хитрово стала брать уроки рисования. В роли учителя выступил один из молодых членом Абрамцевского кружка Исаак Левитан. В марте 1887 года Вера Ершова уехала в Воробьево, а ранняя весна там ее задержала. 29 марта она писала Наталье Поленовой: «Вы верно очень удивитесь моему письму из Воробьева, вот вторая неделя как я здесь, разлив во всем блеске своего величия и не позволяет мне выехать. Не только в Воробьеве много воды, но и Матвеевская реченка так разлилась, что нет возможности добраться до Климовки. Поэтому прошу Вас когда увидите г-на Левитана то будьте так добры, растолкуйте ему в чем дело и что Маня и я совершенно против нашей воли манкируем столько уроков. Как только мы доберемся до Москвы, то дадим ему знать и постараемся нагнать потерянное время. Зато мы здесь ноне его не теряем и рисуем все что видим, только все выходит уж очень однообразно, дети служат нам натурщиками и очень этим довольны, особенно Ваня». Вернувшись в Москву, Ершовы продолжали брать уроки у молодого таланта. Очевидно, у них были задатки к рисованию, так как после занятий с Левитаном, Вера Ивановна, приехав в Воробьево, занялась этюдами. В письме от   19 мая 1887 года Вера Ершова сообщала Елене Дмитриевне: «…теперь я покойна и могу заняться работой с натуры. …Как хорошо в Воробьеве. Сколько чудных мест для этюдов, так хочется все нарисовать, и я чувствую, я без Вас ничего не сделаю, я еще так неопытна, что мне страшно приняться за настоящий этюд, право не знаешь с чего начинать, так все хорошо». Мария Хитрово уехала к себе в Казань, где также занималась этюдами. Исаак Левитан путешествуя по Волге, был и в Казани. 12 июня Вера Ивановна писала Наталье Поленовой: «…Маня мне недавно писала, что Левитан был у них в Казани, смотрел ее рисунки, меня это очень радует, как доказательство, что его ученицы не так плохи, и что он …интересуется. Мы его также ждем в Воробьево, он обещал побывать у нас, только я ему ничего не приготовила. Зато я пользуюсь советами Елены Дмитриевны и страшно увлеклась акварелью, рисую все, что вижу, выходит ужасная мазня, но я не унываю». Близкие отношения между Верой Ершовой и Поленовыми продолжались. В конце июня 1887 года Вера Ивановна посетила семью Поленовых на их подмосковной даче в Жуковке. А между 10 и 17 сентября, на несколько дней, в Воробьево приехали Е.Д. Поленова и Е.Г. Мамонтова. Зимой Ершова встречалась с Поленовыми в Москве, а летом между ней и Поленовыми велась непрекращающаяся переписка. Можно предположить, что члены семьи Василия Дмитриевича Поленова не раз приезжали в Воробьево. В одном из апрельских писем предположительно 1889 года, Вера Ивановна приглашала Поленовых в гости на ярмарку: «…в воскресенье 23 мы Вас ожидаем в Юшино на ярмарку, приезжайте все, и передайте наше приглашение Коровину, Всеволожскому, Иванову и всем, кого это интересует, будет что зарисовать и с чего снять фотографии. Вы выедете утром в 10 часов, а с курьерским можете быть обратно в Москве. Мой брат устроит, чтобы курьерский остановился и будет очень хорошо». Воспользовались ли Поленовы и их друзья приглашением Ершовой, пока неизвестно. Воробьево в конце XIX века В 1887 году к Владимиру Ивановичу обратились за помощью соседи из Меньшова. Князь Николай Петрович Трубецкой решил проводить летние месяцы в усадьбе сестры своей жены – Лидии Алексеевны Лопухиной. Но старый дом был мал и не мог вместить все его семейство. Был составлен проект, по которому Меньшовский дом стал перестраиваться. Именно под присмотром Владимира Ивановича Ершова и проводилась реконструкция господского дома в Меньшове. У его сестры Веры Ивановны в этот год также было много хлопот. Еще в 1876 году в усадьбе Воробьево была открыта частная школа. Содержалась она, скорее всего на средства помещиков, так как учебный класс находился в одном из усадебных помещений. Вера Ивановна была попечителем этой школы, и на ее плечи лег груз организации учебного процесса.17 сентября у В.И. Ершовой был напряженный день. В этот день начинались занятия, и на первый урок пришло много крестьянских ребятишек, которым было приготовлено угощение. В 1897 году в деревне Александровка на земские средства  была построена новая деревянная школа, и все ученики из Воробьевской школы были в нее переведены. Школа эта сохранила свое старое название - Воробьевская. В 1900-е годы Вера Ивановна Ершова продолжала оставаться попечителем школы. Благодаря ей, многие крестьянские ребятишки из соседних деревень, научились грамоте и арифметике. Осень 1887 года наступила рано и ко дню рождения Варвары Сергеевны - 21 сентября, в Воробьевском доме было уже холодно. Вера Ершова писала Елене Дмитриевне: «…в комнатах у нас холод страшный, печи еще мало топят и везде дует, и я одета в зимнее платье, что для меня такое горе, да и обедаем мы со свечами, так и чувствуется, что зима приближается и что придется скоро расставаться с Воробьево». Несмотря на холода, поздравить Варвару Сергеевну с днем рождения, в Воробьево приехали родственники Ершовых: князья Голицыны, Самсоновы, Винтулов и соседи из Меньшова. В 1888 году Сергей Константинович Хитрово женился на Любови Владимировне Молоствовой (1865-1923). Осенью этого года Сергей Хитрово приехал в Воробьево навестить своих родных. Приехал он один, без жены, и это вызвало у Воробьевских жителей, как радость, так и негодование. Софья Алексеевна Трубецкая, побывавшая по приглашению Ершовых в Воробьеве, сообщала дочери Ольге в письме от 6 октября: «…Можешь себе представить Сережа Хитров приехал один, без жены. Она осталась в Петербурге по делам. И собирается приехать в Воробьево к 15, когда уже там не будет ни Маши (Хитрово-мать), ни Мани (Хитрово-сестра). … Сережа счастлив и нежен в семье своей, и все счастливы видеть его. …Вероятно с ней он не говорит о своих, и эта дура (жена) не понимает, что когда первый пыл любви пройдет, то она первая потерпит от этого разъединения, которое она вносит в эту любящую семью. Это так незаслуженно Машей (Хитрово-мать) и так жаль ее. … Варвара Сергеевна (Ершова) пошепталась с нами, а Владимир Иванович (Ершов) рвет и мечет и все скорбит о Маше, которая в лето мрачнее тучи, но молчит и ни с кем ни слова. Весь день там все занимались придумыванием и отгадыванием загадок и винтили, и вечером нас проводили с большим сожалением». Дружеское общение с семьей Трубецких продолжалось. Из писем 1889 года известно, что летом Ершовы и Трубецкие ходили, друг к другу в гости. Софья Алексеевна писала дочери Ольге: «Ходили в Воробьево и Маня Хитрова обедала у нас, соблазненная артишоками и зефиром». В самом конце 1889 года в Воробьеве наблюдалось скопление народа. 13 декабря родился младший сын Ершовых – Валериан. Восприемниками его были новые в усадьбе лица: отставной гвардии ротмистр князь Александр Борисович Голицын и вдова полковница Зинаида Николаевна Нечаева. Заочно крестными в метрической книге Успенского храма на Корытне были записаны брат новорожденного Александр Владимирович Ершов и Ее Императорское Высочество, Великая княгиня Екатерина Михайловна. Зинаида Николаевна Нечаева, дочь князя Николая Сергеевича Вяземского приходилась двоюродной сестрой отцу новорожденного. Князь Александр Борисович Голицын (1855-1920) был женат на Софье Александровне, дочери другого брата Варвары Сергеевны Ершовой – князя Александра Сергеевича Вяземского. Известность Владимира Ивановича Ершова как хорошего хозяина и предводителя дворянства росла. Он получил звание генерал-майора. После первого трехлетия, Владимир Иванович опять выставил свою кандидатуру и вновь был избран Подольским уездным предводителем. На этом посту генерал Ершов прослужил два трехлетних срока, а после окончания их, пошел на повышение. На выборах Московского губернского предводителя дворянства 1890 года, его кандидатура набрала наибольшее количество голосов. Но и на этой должности Ершов не остановился, продолжая подниматься по карьерной лестнице вверх. 21 января 1892 года Ершов был назначен оренбургским губернатором и наказным атаманом Оренбургского казачьего войска. В первый год своей деятельности на этом посту, Владимиру Ивановичу пришлось бороться и с неурожаем, и с голодом, и с холерой. Разобравшись с возникшими на его пути трудностями, уже в следующем году Ершов занялся работой по увеличению благосостояния Оренбургской губернии. За семь лет правления В.И. Ершова бюджет губернии увеличился на 860 тысяч рублей (в 21 раз), а сумма долгов сократилась на 230 тысяч (в 3 раза). За эти семь лет число сельских лечебниц удвоилось, приёмных покое

 Село Вирга Пензенской области

Следующий пункт нашего путешествия село Вирга. (Сергиевская Вирга), русское село, вдоль левого берега р. Вирги. В переводе с мордовского, вирьга – «полесье». Село образовалось в связи с объединением двух населенных пунктов Ивановское и Сергиевское между 1930 и 1939 гг. До начала 18 в. учитывалось как один населенный пункт, хотя и разделенное р. Виргой. Население занималось главным образом земледелием и скотоводством. Перед отменой крепостного права в с. Сергиевском, Вирга тож, помещиками показаны князья Оболенские Алексей Дмитриевич и Екатерина Петровна, у них на двоих (имение было разделено поровну) 195 ревизских душ, 20 ревизских душ дворовых людей, 69 дворов, 62 тягла (барщина) и 40 тягол – частью на барщине, частью на оброке (оброчные платили в год по 20 рублей с тягла), у крестьян 463 десятины пашни, у помещиков 863 дес. удобной земли (В 1939 г. представлено как с. Сергиевская Вирга, но уже включившее в свой состав Виргу Ивановскую. В 1955 г. – центр сельсовета Головинщинского района, центральная усадьба колхоза «Сталинский путь». В начале 21 в. – фельдшерско-акушерский пункт, средняя школа, дом культуры, библиотека, Дом быта, 4 магазина. В 1996 г. село газифицировано. Памятник односельчанам, павшим в боях в 1941–1945 гг.

Родина дважды Героя Социалистического Труда, одного из основоположников селекции и семеноводства в СССР, почетного академика ВАСХНИЛ, депутата Верховного Совета СССР и Украины Василия Яковлевича Юрьева (1879–1962). Имение уроженца Пензы, терапевта, основателя крупной клинической школы профессора Григория Антоновича Захарьина (1829–1897). Сохранился одноэтажный каменный дом, где он жил. На его средства в селе были построены амбулатория для крестьян (1893 г.), школа (конец 1890-х гг.), несколько школ в соседних селах. Алексей Дмитриевич Оболенский родился 24 ноября 1855 г. в Петербурге. Княжеский род Оболенских своим корнем уходит к Черниговской ветке Рюриковичей, в шестнадцатый век. Оболенский родился в семье потомственного государственного чиновника, Дмитрия Александровича Оболенского, с 1870 г. – сенатора, который умер в Петербурге в 1881 г. Мать, Дарья Петровна Трубецкая на один год младше отца, родилась 9 июля 1823 г. в Петербурге, там же умерла 8 января 1906 г.

Был женат на фрейлин Елизавете Николаевне Салтыковой, которая родилась в Париже (21.04.1868 г.) и прожила до 89 лет, умерла (13.06.1857 г.) в Стокгольме (Швеция).

У Оболенского от брака с Салтыковой родилось четверо детей – два сына и две дочери.

Сыновья для своего времени получили достаточно передовое образование в Германии и США.

После Октябрьских событий Оболенские, в 1917 г. еще жили в Петербурге, поле – через Украину эмигрировали в Германию.

Оболенский умер в 1933 г., 21 сентября в Дрездене (земля Саксония, Германия).

За годы службы Его Величеству Императору, Оболенский был награжден:

тремя медалями;

восемью орденами;

тремя знаками отличия, среди которых следует выделить:

06.07.1904 г. – австрийский орден Железная Корона I степени (за труды на Венской выставке);

01.01.1912 г. – орден Владимира II степени;

21.02.1913 г. – священная бронзовая памятная медаль, посвященная 300-летию царствования Дома Романовых;

06.05.1915 г. – орден Белого Орла;

06.12.1915 г. – за труды по сельскому хозяйству Романовский знак отличия I степени.

Алексей Дмитриевич Оболенский младший брат князя Александра Дмитриевича Оболенского – владельца Никольского хрустального завода. Князь А.Д.Оболенский - помощник министра внутренних дел и обер-прокурор Святейшего Синода, был близок к премьер-министру графу С.Ю.Витте и слыл умным человеком либеральных взглядов. В свободное от государственных забот время князь Оболенский проживал в своем имении в Калужской губернии, с. Березичи. С этим селом накрепко связана духовная история рода Оболенских.

    В 1845 году из села Березичи на многие версты окрест, вплоть до Оптиной пустыни, зазвучал чистый голос большого церковного колокола и подголоски десятка различных по высоте звучания малых колокольцев. Голос церкви был узнаваем среди голосов других отовсюду.
Покровителем, князем-храмоздателем,  стал Александр Петрович Оболенский(31.12.1780-18.04.1855).
    Это был замечательный человек. За подвиги во время кампании 1808 года, а князь принимал участие в сражениях под Гейльс-бергом и Фридландом, он был награжден золотой шпагой с надписью «За храбрость».
    Активный участник войны 1812 года. За участие в битве под Люценом был награжден орденом Св. Георгия 4-ой степени. Имел ряд наград и за отличие в битвах под Грос-Гертеном, Кульмом и Лейпцигом.

    С 1825 по 1831 год Александр Петрович Оболенский являлся калужским губернатором. В 1831 году он был назначен сенатором и почетным опекуном Московского опекунского совета. В 1832 году управлял Военно-сиротским училищем, был судьею Московского совестного суда. Закончил службу в чине действительного тайного советника.

    Не только своими государственными делами в Санкт-Петербурге и Москве был знаменит Александр Оболенский. Уважали и помнили его заслуги и калужане. В 1854 году во время сбора губернского ополчения по случаю начавшихся военных действий на российско-турецкой войне калужское дворянство вышло с просьбой к Александру Петровичу Оболенскому дать согласие стать начальником калужского ополчения. Однако в виду преклонного возраста князь отказался от этого почётного предложения,
    Александр Петрович Оболенский был первым, кто открыл для своих детей и внуков широкий сельский мир Березич, заложил «экономические» традиции на селе.
    Это с него начались здесь и продолжили успешную деятельность многие годы при при детях князя сельские «помещичьи заводы» в Березичах: свеклосахарный; по изготовлению писчей бумаги; винокуренный; завод плоской черепицы и многие другие, вплоть до Стекольного.
    Не случайно свою особую благодарность этому месту князь выразил именно тем, что построил новый Никольский каменный храм.
Наиболее вероятным днем закладки храма было 22 мая (Никола-вешний). 
       Можно примерно определить год начала строительства храма. Подсказкой служит тот факт, что двух- престольная церковь имеет теплый придел во имя вмч. Екатерины.
    Дело в том, что среди многочисленного потомства князя-храмоздателя А.П. Оболенского, а у него от жены Аграфены Юрьевны (в девичестве Нелединская-Мелецкая) за 19 лет совместной жизни было 11 детей. Среди них дочь Екатерина Александровна (в замужестве Зубова). В августе 1843 года, возможно после продолжительной болезни, Екатерина умерла в возрасте 32 лет. На помин ее души или во избавление от тяжелого недуга и принял тогда князь решение строить храм с приделом во имя вмч. Екатерины.
    Храм был заложен, весной 1843 года, когда дочь была еще жива.
    Храм был построен по тем временам быстро, того требовала ситуация в семье Оболенских. В этом одна из причин, что строение отличает строгость и упорядоченность архитектуры, простота убранства без какой-либо парадности. Все земляные и некоторые другие работы, не требовавшие специальной квалификации, бесплатно выполнялись руками березических мужиков и баб.
    Кирпич для строительства, вероятнее всего, производился в Березичах (кирпичный заводик исправно работал не одно десятилетие у р. Жиздры), или в Оптино, где в то время был крупный кирпичный завод, Другие материалы в основном тоже были местными, например белый камень, шедший на строительство фундамента, брали под Ленивым. Исключение составляли только некоторые отделочные материалы, за счет которых внутреннее убранство храма получило особую красоту. Это красивые кафельные плитки, которыми был покрыт пол, да кованные металлические решетки.
    В один из дней праздника Николы  была освящена церковь села Березичи, скорее всего, 22 декабря (Никола-зимний),
    Храм получился массивным. Его длина (с колокольней) более 40, а ширина 13 метров. Высота колокольни около 30 метров. Храм как-то сразу плотно сел на холме, покрыв его значительную часть. Но, несмотря на всю кажущуюся простоту, в нем чувствуется душа без сомнения талантливого архитектора, который так органично вписал церковную постройку в местный ландшафт. Для просторов, которые открываются вокруг, и одновременно для уважительного отношения со стороны зрителей, издали взирающих на него, может быть и нужен был именно такой, чуть грузноватый храм.
    Известно, что в церкви использовалось в службе Евангелие, напечатанное еще при патриархе Иоакиме (1685г.). Судьба этой священной книги неизвестна.    После смерти храмоздателя Александра Петровича Оболенского, с 1856 года заботу о каменном храме села взял на себя его старший сын князь Дмитрий Александрович Оболенский (16.10.1822-22.11.1881). 
Выдающийся юрист и государственный деятель: председатель Петербургской палаты гражданского суда (с 1851г.), статс-секретарь Его Величества (с 1858г.), директор Департамента таможенных сборов (с 1863г.), товарищ министра государственных имуществ (с 1870г.), член Государственного (с 1872г.), действительный тайный советник.
    Меценат, автор литературных страниц в сельской истории. Обосновался здесь основательно. Жил в своей усадьбе на селе среди фруктового сада на высоком месте, почти у самой церкви. Его гостями здесь были многие. Толстой и Рубинштейн наведывались к помещику Оболенскому по его настоянию. Не исключено, что бывали и в  храме, но свидетельств тому не оставили.
    Для князя Д.А. Оболенского Березичи стали своего рода «творческой лабораторией», где он разрабатывал и проверял свои идеи, которые проложили путь известному Манифесту 1861 года, отменившему крепостное право и давшему волю крестьянам. Князь стоял у истоков создания Манифеста и одновременно являлся автором замечательных личных дневников, где помногу раз упоминаются многие детали из жизни села, прихожан церкви свт. Николая Чудотворца.
   В период жизни и «сельской» деятельности Дмитрия Оболенского в Березичах не только были возведены несколько казенных кирпичных жилых зданий, сохранившихся до сих пор, но и небольшой кирпичный домик, в котором затем долгие годы действовала школа. Сначала церковно-приходская, ас 60-х годов XIX века земская с трех или четырех летним сроком обучения. Одним из первых ее наставников был причетник, т.е. дьячок Смирнов, который за обучение 38 березических мальчиков получал в год 50 рублей жалованья, да 20 рублей наградных.
    После смерти князя Дмитрия Оболенского забота о храме на непродолжительное время легла на плечи его брата Юрия Александровича Оболенского (1825-1890), который был председателем Московской казенной палаты (с 1863г.), членом совета министра финансов (с!876г.), действительным статским советником.
    Затем заботу о храме взял на себя сын Дмитрия Александровича Алексей Дмитриевич Оболенский (24.11.1855-1932). 
    Управляющий Государственным Дворянским банком, товарищ министра внутренних дел, а затем товарищ министра финансов, ближайший сподвижник гр. С.Ю. Витте, шталмейстер и сенатор (с 1901г.), член Государственного совета (с 1905г.), тайный советник, обер-прокурор Святейшего Синода.
    Он стал последним владельцем Березич (с 1881г.) и был уже не помещиком, а фабрикантом-заводчиком, основателем (1912г.) и хозяином Стекольного завода, создателем прекрасного усадебного комплекса на высоком берегу Жиздры. 
       Это был активный участник всех уездных козельских дел. Он не только построил в Березичах стекольный завод, но и больницу, школу, проложил через поле дорогу.     Дом князя Оболенского на лесном пригорке за рекой - там была его усадьба,
       Об истории храма во времена князя А.Д Оболенского известны лишь некоторые подробности.
    Например то, что во второй половине XIX века березическая Никольская церковь, вместе с Предтеченской в Губино и Покровской в селе Хозцах, вошла в Березическо-Губинский приход. Он, в свою очередь, был отнесён к XIII округу Калужской епархии.    Как сложилась судьба детей князя Алексея Дмитриевича Оболенского?
За границей, вдали от Березич, где любили бывать все вместе, нашли успокоение, дети князя: Дмитрий, Николай, Анна. Каждый из них прожил свою жизнь вдали от березической Никольской церкви, где бывали прежде. Биографии каждого из этих людей по своему трагичны.
    Дмитрий Алексеевич (1894-1945). В Березичах долгие годы помнили Митю. Он был офицером-кавалеристом в первую империалистическую войну. За принадлежность к русским замучен фашистами в Дрездене.
    Николай Алексеевич (1896-1978). Умер в Вашингтоне.

    Анна Алексеевна (1898-1973). Умерла в Швеции.
    Дарья Алексеевна (р. 1908). В селе ее помнили как Долли Оболенскую. За границей в семидесятые годы прошлого столетия она жила в Баварии.    Многие из Оболенских, связанных с козельской землей, покоятся неподалёку от столицы Швеции на одном из лесных кладбищ.    Это о них сказала когда-то Анна Ахматова: «А в Оптиной мне больше не бывать...». В этом горькой строке вздох всех, кто сознавал каким редким, неоценимым духовным сокровищем было тихое козельское местечко с церковью в честь свт. Николая Чудотворца, что совсем недалеко от Оптиной пустыни.

К сожалению, в Пензенской области, Алексей Дмитриевич Оболенский ничего значительного не совершил.

Как я уже говорила Вирга еще и родина Григория Антоновича Захарьина. Хотелось бы рассказать и об этом удивительном человеке.

За Григорием Антоновичем Захарьиным, заведующим кафедрой факультетской терапии Московского университета, отмечались многие чудачества, которые списывались на его хроническую болезнь. Он тяжело болел ишиасом (неврит седалищного нерва), который часто обострялся и не оставлял его до самой смерти; появились предвестники атрофии ноги, преследовали приступы упорной боли. Свой ишиас он часто сравнивал с пушечным ядром, прикованным к ноге каторжника. Говорилось, что на почве болезни у него появилась неврастения, раздражительность. Так ли уж виновата неврологическая болезнь в деформации его характера, это мы обсуждать не будем, скажем лишь, что высказывание им мыслей о своем непререкаемом авторитете, своей высокой значимости говорит о перенапряжении в некотором роде психики.

Богатые больные часто заискивали перед ним, зная его резкий характер и опасаясь его вспышек, сопровождающихся грозным постукиванием огромной палки, с которой он никогда не расставался из-за своей болезни. Он и во дворцы ходил в своем длинном наглухо застегнутом френче ниже колен, в мягкой некрахмаленой рубашке и в валенках. Крахмальное белье его стесняло, а больная нога заставляла и летом надевать валенки. Поднимаясь по лестнице, он присаживался на каждой междуэтажной площадке на стул, который за ним несли. Его крайняя раздражительность была причиной того, что он не выносил, особенно во время работы, ни малейшего шума, поэтому на консультациях останавливали даже часы, выносили клетки с птицами и т.п.

В Беловежском дворце, у царя Александра III, во время болезненного приступа он разбил своей палкой хрустальные и фарфоровые туалетные принадлежности. Чудачества Захарьина проявлялись также в его крайнем консерватизме по отношению к разным житейским мелочам. Так, он долго не желал ездить на извозчике, если у него были резиновые шины. Удобств телефона он не признавал до самой своей смерти. Спартанская обстановка его квартиры оставалась без всяких перемен.

К людям Григорий Антонович был недоверчив, тем не менее часто в них ошибался. Он был крайне чувствителен к критике своей врачебной деятельности. Защищаясь от нее, он нападал на критикующего в очень резкой форме, что дополнительно подливало масло в огонь. Он был неспособен на компромиссы, всегда называл вещи своими именами. Невротические особенности характера создали ему массу врагов, однако на его врачебном таланте это никак не отразилось.

Григорий Антонович Захарьин — крупнейший врач-терапевт, профессор медицинского факультета Московского университета, заведующий кафедрой факультетской терапии, говорил о себе словами Суворова: «Ты, брат, тактик, а я — практик». Григорию Антоновичу принадлежит творческая разработка предложенного еще основоположником русской клинической медицины Мудровым «метода опроса» больного. Сущность этого метода заключается в признании большого значения подробного, методически продуманного собирания анамнеза как средства выяснения развития заболевания, определения этиологических факторов воздействия среды и как пути целостного понимания больного человека. Метод создал славу его московской терапевтической школе, в которую входили многочисленные его ученики и последователи (знаменитый педиатр Н.Ф. Филатов, выдающийся гинеколог В.Ф. Снегирев, крупный невропатолог Ф.Я. Кожевников, блестящий клиницист А.А. Остроумов, выдающийся психиатр В.Х. Кандинский и др.). Сам Захарьин называл себя учеником Вирхова.

Известен Захарьин также как реформатор высшего медицинского образования. Во времена Захарьина в Московском университете не преподавали гинекологию, урологию, венерологию, дерматологию и оториноларингологию. Захарьин познакомился с этими медицинскими дисциплинами у корифеев Германии и Франции. По его инициативе было проведено разделение клинических дисциплин и организованы первые самостоятельные клиники детских, кожно-венерических, гинекологических болезней и болезней уха, горла и носа.

Родился Григорий Захарьин в 1829 году в Саратовской губернии, в бедной помещичьей семье. Его отец, отставной ротмистр, происходил из старинной захудалой династии Захарьиных. Мать, урожденная Гейман, имела примесь еврейской крови. Один из Гейманов был профессором химии Московского университета.

По окончании Саратовской гимназии в 1847 году Григорий поступил на медицинский факультет Московского университета, который блестяще окончил в 1852 году. За высокий уровень проявленных знаний он был оставлен при факультетской терапевтической клинике в качестве ординатора. Защитив в 1854 году докторскую диссертацию на латинском языке «Учение о послеродовых заболеваниях», он был назначен заведующим кафедрой факультетской терапии; принимал активное участие в издании «Московского врачебного журнала». Первое его научное сообщение было опубликовано в 1855 году и касалось вопроса «Образуется ли в печени сахар?» За эту работу он был избран действительным членом Физико-медицинского общества.

В 1856 году Григорий Антонович был командирован в Берлин и Париж. В берлинских лабораториях Захарьин работал у Вирхова и Траубе, во французских — К. Бернара и др. К берлинскому периоду относятся его работы по крови, сделанные у Вирхова и напечатанные в его «Архиве». Эти работы цитировались в учебниках по физиологии того времени. Захарьин любил вспоминать, как в Берлине он познакомился с С.П. Боткиным и они гуляли по Тиергартену и распевали русские песни. Осенью 1859 году он вернулся в Москву и приступил к чтению семиотики в Московском государственном университете. В 1860 году был назначен адъюнктом, в 1862 году — ординарным профессором, а в 1869 году после смерти Овера — профессором и директором факультетской терапевтической клиники Московского университета.

В конце 1869 года Захарьин отправился в заграничную командировку. Вместо него Советом университета был назначен профессор патологической анатомии, декан медицинского факультета А.Н. Полунин. Студентам вместо ярких клинических лекций и глубоких содержательных клинических разборов больных профессора Захарьина предстояло слушать некомпетентного в терапии Полунина, вдобавок скучно и плохо читающего лекции. Студенты отказались посещать лекции Полунина, потребовали замены его другим профессором-клиницистом. Но администрация настояла на своем. В результате этого конфликта 20 студентов были исключены, из них 9 — без права поступления в другое учебное заведение, часть студентов была выслана из Москвы.

В 1860 году появился целый ряд статей Захарьина, например, «О редкой форме лейкемии», «О примечательном в диагностическом отношении случае хронической рвоты». В 1886 году он напечатал брошюру «Каломель при гипертрофическом циррозе печени и терапии». Издание моментально разошлось и было переведено на немецкий язык. Вскоре пришлось выпускать второе и третье издания. В третье и последующие издания были прибавлены «Труды клиники». Все лекции Григория Антоновича по диагностике и общей терапии были переведены на английский язык, часть — на немецкий и французский.

Григорий Антонович основал лабораторию, которую возглавлял ординатор Г.Н. Минх, ставший в будущем известным профессором патологической анатомии. В своих трудах и клинической деятельности Захарьин придавал решающее значение взаимосвязи человека с окружающей средой. Стремился выяснить причины и развитие болезни, установить, какие изменения и в каких именно органах произошли в результате заболевания. В соответствии с таким пониманием патологического процесса он предложил новые методы диагностики и лечения, прочно вошедшие в современную терапию. Сочетание опроса больного с другими методами исследования позволило ему с большой точностью выявлять анатомические изменения в организме больного. Наряду с этим он использовал также лабораторные и технические методы исследования, рассматривая их как вспомогательные.

В основу своих методов лечения Захарьин положил принцип — лечить больного человека, а не болезнь какого-либо органа. Лечение он понимал как комплекс мероприятий: гигиенический образ жизни, климатотерапия, диетотерапия и медикаментозная помощь. Он подчеркивал решающее значение сугубой индивидуализации терапевтических мероприятий. Григорий Антонович дал научное обоснование лечебного действия минеральных вод, гидротерапевтических процедур и других методов физиотерапии: ввел в практику кумысолечение и лечение минеральными водами, одним из первых дал их классификацию, определил показания и противопоказания к их применению при различных заболеваниях; впервые применил каломель при заболеваниях печени и желчных путей.

Григорий Антонович разработал ряд проблем, имеющих важнейшее значение для практической медицины. Он создал клиническую симптоматику сифилиса сердца и легких. Много нового внес в учение о туберкулезе, выделил основные клинические формы туберкулеза легких. Он дал оригинальную теорию особой формы хронического малокровия — хлороза, которая объясняет это заболевание эндокринным расстройством, связанным с изменениями нервной системы.

В 1875 году Захарьин выделил одну палату с четырьмя койками для лечения гинекологических больных в своей клинике. Эта-то палата, отвечать за которую было поручено Владимиру Федоровичу Снегиреву (1847-1916), стала ядром будущей гинекологической клиники Московского университета. Профессор Снегирев сделался блестящим хирургом, у которого выздоровление больных было правилом, даже при том, что он оперировал самые сложные и запутанные случаи заболеваний. Захарьин, вероятно, и предположить не мог, что вследствие его деяния Снегирев станет основоположником русской гинекологии.

Григорий Антонович говорил, что «без гигиены и профилактики лечебная медицина бессильна. Победоносно спорить с недугами масс может лишь гигиена». В 1885 году Григория Антоновича Захарьина избирают почетным членом Петербургской Академии наук, а в 1896 году он покинул университет.

Наибольшую известность Захарьину принесла разработка вопроса о зонах повышенной чувствительности кожи при заболеваниях внутренних органов. Говоря сухим научным языком, зоны Захарьина — Геда — определенные области кожи, имеющие диагностическое значение, в которых при заболевании внутренних органов часто проявляются отраженные боли, а также болевая и температурная гиперестезия. Раздражение от пораженных внутренних органов длительное время передается в определенные сегменты спинного мозга, что приводит к изменению свойств нейронов этих сегментов.

К этим же нейронам подходят определенные чувствительные соматические нервы, в связи с чем изменяется чувствительность кожи в области иннервации ее данным сегментом мозга. Определенное значение в механизмах изменения кожной чувствительности имеет изменение свойств различных отделов центральной нервной системы и аксон-рефлексы. Установлены соотношения между внутренними органами и сегментами кожной иннервации (например, легкое — III-IV шейные и II-V грудные, сердце — III-V шейные и I-VIII грудные, тело матки — X грудной и I поясничный).

Для более полного ознакомления с открытием Захарьина-Геда необходимо поговорить о роли кожи человека при взаимодействии организма со средой. Между организмом и внешней средой существует некая прямая и обратная связь. Как она осуществляется? Кожа — сложнейшая чувствительная система человека. Она находится в постоянной готовности. Обращенная к окружающему миру огромной чувствующей поверхностью, кожа напоминает современную укрепленную зону, богато оснащенную локаторами разного типа. Одних только болевых воспринимающих аппаратов, сигнализирующих об опасности, на ней свыше 3 миллионов.

Посредством специальных клеточных образований, или кожных чувствительных рецепторов, человек ощущает боль, холод, тепло, прикосновение, давление и вибрацию. Установлено, что чувствительные рецепторы распределены по кожной поверхности неравномерно. На один квадратный сантиметр кожи приходится 2 тепловых, 12 холодовых, 25 осязательных и 150 болевых точек. Какая колоссальная информативная способность и высочайшая болевая настороженность!

К настоящему времени открыто и изучается 10 функций кожи. Совместное их действие напоминает гигантский, непрерывно работающий завод, в бесчисленных цехах и лабораториях которого происходят химические, электрические и обменные процессы, гаснут и зажигаются сигнальные лампы, извещающие организм о малейших изменениях во внешней и внутренней среде.

Наблюдения Захарьина показали, что при заболеваниях внутренних органов кожа не остается сторонним наблюдателем. Она сигнализирует о возникающих в организме нарушениях. В одних случаях сигналы появляются одновременно с болезнью, в других — до начала заболевания. По своему характеру они могут быть острыми и жгучими, тупыми и распирающими, сверлящими и т.д. Чаще всего они действуют на ограниченных участках, реже занимают более обширные площади. Сигналы идут от неизменной на глаз кожи, а также от кожи, покрытой пятнами, пузырьками, струпьями и т.п.

Профессор Захарьин и английский невропатолог Г. Гед (1861-1940) независимо друг от друга доказали существование связи между кожей и внутренними органами. Однако обвинить их в плагиате нельзя. Два выдающихся и, несомненно, честных ученых, ничего не ведавших о работах друг друга, открыли адреса на коже. В 1883 году Захарьин, а через 15 лет Гед обнаружили, что при патологии того или иного органа определенные участки кожи становятся повышенно чувствительными и иногда болезненными. Позже эти чувствительные участки кожи получили название проекционных зон Захарьина-Геда. Их скоро признали в ученом мире и запечатлели в виде фигур во всех руководствах по нервным болезням.

Характер у Григория Антоновича Захарьина был железный. Когда его разбил апоплексический удар, он сам поставил себе диагноз (поражение продолговатого мозга), спокойно сделал все нужные распоряжения и 23 декабря 1897 году мужественно умер на 68-м году жизни от паралича дыхательных путей.

А мы приближаемся к селу Атмис.

Глава 10. Село Атмис Пензенской областиnskoy-oblasti/

Previous Entry | Next Entry

Шуваловы и Бобринские в Ямбургском уезде

• Jun. 16th, 2012 at 6:53 PM

Виктор Назаров, Ирина Назарова

Шуваловы. Бобринские. Родовые имения в Ямбургском уезде

   Среди Шуваловых и Бобринских, землевладельцев Ополицкой волости Ямбургского уезда, были замечательные люди: чиновники, военные, ученые, археологи. Они заказывали братьям Брюлловым портреты и архитектурные проекты, водили знакомство с Пушкиным, Лермонтовым, Сперанским, а также с российскими монархами от Елизаветы Петровны до Николая II. А один из Шуваловых даже удостоился чести сопровождать «поверженного льва» – Наполеона на остров Эльбу.

Однако в их ямбургских усадьбах Лялицы и Графская Гора никогда не было роскошных дворцов, наполненных ценными произведениями искусства. Обладая огромными состояниями, владельцы этих имений предпочитали строить особняки и разбивать пейзажные парки либо в столице (дворец Бобринских на Галерной улице в Петербурге), либо поблизости от нее (усадьба Шуваловых в Парголове). Здесь же, в Ямбургском уезде, строились лишь скромные мызы, давно исчезнувшие с лица земли. Даже фундаменты этих строений сейчас найти довольно трудно.

Что же оставили нам сановитые и баснословно богатые владельцы имений Лялицы и Графская Гора? Прекрасную церковь в Ополье, службы в которой не прекращались в самые трудные годы. В дни революции и гражданской войны, в 1943 г., в тяжелое послевоенное лихолетье это была одна из немногих действовавших в Кингисеппском районе православных церквей, и сюда съезжались верующие со всей округи. Множество драгоценных экспонатов в самых знаменитых музеях России, книги статьи и, конечно, фамильные портреты, выполненные великолепными мастерами.

До того, как стать вотчиной Шуваловых, Ополье могло перейти к М.В. Ломоносову. Здесь великий русский ученый хотел построить стекольный завод для мозаичного дела. В августе 1751 г. он представил императрице Елизавете Петровне через графа М.И. Воронцова образцы своего искусства. В конце 1752 г. Ломоносов обратился в Сенат с просьбой передать ему с. Ополье. Однако императрица Елизавета Петровна предпочла отдать Ломоносову деревню Усть-Рудицы Копорского уезда. Ополье же по повелению императора, Петра III, получил начальник Тайной канцелярии Александр Иванович Шувалов.

Шуваловы – старинный дворянский и графский русский род.

По разным записям и актам видно, что этот род существовал еще в XVI веке. Иван Максимович Шувалов Старший (ум. 1736 г.) был при Петре Великом комендантом в Выборге, занимался съемкой карты морских и речных берегов, определял границу между Россией и Швецией и содействовал заключению Ништадтского мира.

Александр Иванович Шувалов (1710-1771) –  старший сын выборгского коменданта Ивана Максимовича Шувалова, фельдмаршал, первый владелец Ополицких земель. В ночь на 25 ноября 1741 г. Александр Шувалов и его брат Петр находились в числе молодых сторонников Елизаветы Петровны и способствовали ее восшествию на престол. Став начальником Тайной канцелярии, А.И. Шувалов, как и его предшественник Ушаков, применял пытки и, по выражению Екатерины II, был «пугалом Двора, города и всей империи». Благодаря родству с фаворитом императрицы Елизаветы И.И. Шуваловым, Александр Иванович пользовался огромным влиянием. В 1746 г. вместе с братом он был возведен в графское достоинство. После смерти Елизаветы, 9 июня 1762 г., А.И. Шувалов получил награду от Петра III: ему с женой были подарены 2000 душ из дворцовых имений «по их Шуваловых выбору». Шувалов выбрал обширную вотчину с 16 деревнями площадью 15 156 десятин вокруг Ополья, на земле «мызы Ямсковицкой».

С приходом к власти Екатерины II А.И. Шувалов потерял свое влияние. Он владел Ополицкой волостью около десяти лет, вплоть до своей смерти. Но когда в марте 1767 г. в Ополье совершалось историческое событие – выборы в Комиссию об Уложении депутата от дворян Ямбургского уезда [9], – хозяин вотчины граф Шувалов не явился, возможно, потому, что внушал молодой царице «невольное отвращение». Шувалов и его жена казались Екатерине «такими пошлыми и такими скучными», что она была «в восторге, когда они отсутствовали».

А.И. Шувалов был женат на Екатерине Ивановне Костюриной, имел одну дочь Екатерину, которая после смерти отца унаследовала его ямбургские имения. Екатерина Александровна Головкина (1733-1821) – дочь Александра Ивановича Шувалова, жена графа Гавриила Ивановича Головкина. Их свадьба состоялась 14 октября 1750 г. в присутствии императрицы Елизаветы Петровны и наследника Петра Федоровича. При коронации императора Александра I Е.А. Головкина была пожалована в статс-дамы и награждена орденом св. Екатерины 2-й степени.

Е.А. Головкина владела землями вокруг Ополья около 50 лет. Жила в основном в Европе и свои ямбургские имения посещала редко, доверяясь управляющим. Не в эти ли годы «по недосмотру» у здешних крестьян появились фруктовые сады, которым потом так радовался Ф. Булгарин?  В годы ее владения деревянный почтовый двор (т.н. «Дорожный дворец») в Ополье был заменен на типовую станцию, построенную по проекту Луиджи Руска. Деньги на строительство поступили из казны. По-прежнему здесь стояла церковь, возведенная в 1734 г. при Анне Иоанновне. По иронии судьбы с 1802 по 1816 г., в т.ч. во время Отечественной войны, Е.А. Головкина жила во вражеской Франции, где и скончалась. Ее не было в России в мае 1814 г., когда в  церкви села Ополья  отпевали М.И. Кутузова, и 5 июня 1814 г.,когда в Ополье встретились две колонны С.-Петербургского ополчения, разными дорогами возвращавшиеся в столицу с победой над Наполеоном.

С 1821 по 1823 год  землями вокруг Ополья владел граф Павел Андреевич Шувалов (1777-1823), младший сын действительного тайного советника Андрея Петровича Шувалова, внук Петра Ивановича Шувалова. Он воевал в Польше (1794); участвовал в Итальянском и Швейцарском походах Суворова. В 1807 г. отличился в сражениях с французами, за что в июне 1808 г. император Александр I назначил Шувалова своим генерал-адъютантом. В дни русско-шведской войны, в марте 1809 г., командуя отдельным корпусом (4 тыс. человек), захватил город Торнео, а затем принудил капитулировать крупный отряд шведских войск (8,6 тыс. человек). За отличия в этой кампании был произведен в генерал-лейтенанты. В1812 г. он – командир пехотного корпуса в составе 1-й Западной армии, в 1813-1814 гг. находился в свите Александра I.

В 1814 году П.А. Шувалову было поручено в качестве комиссара русского правительства сопровождать Наполеона от Фонтебло до гавани на Средиземном море, откуда низложенный император отправился на Эльбу. Павел Андреевич писал: «Все размышления о том, что я вижу, подтверждают меня в убеждении, что этот человек далеко не отказался от своих планов, у него есть своя партия во Франции и Италии, которая будет действовать за него, и он ожидает, что через несколько времени французы призовут его». Дальнейшие события показали, что Шувалов был прав.

П.А. Шувалов был женат на княжне Варваре Петровне Шаховской (1796-1870), имел двух сыновей: Андрея Павловича (1816-1876) и Петра Павловича (1819-1900). В петербургском доме Шуваловых бывали Брюлловы, Сперанский, Вяземский, Пушкин, Жуковский.

П.А. Шувалов – автор неизданных записок. Масон. Член петербургских лож «Владимира к порядку – Великая провинциальная ложа», Ложа соединенных друзей (куда входил также А.С. Грибоедов), Ложа Сфинкса. Масонское имя: «Рыцарь факела истины». Девиз: «Светом побеждает тьму!».

В 1820-е гг. современники называли П.А. Шувалова хозяином земель вокруг Ополья. Сын Е.А. Головкиной  был тогда еще жив. Каким образом П.А. Шувалов стал владельцем имения, было оно подарено, продано или сдано в аренду, установить не удалось. Возможно, именно при П.А. Шувалове был разбит неподалеку от д. Алексеевка парк, старые аллеи которого сохранились до начала ХХ в.

В 1827 году журналист Ф.В. Булгарин проезжал через Ямбургский уезд. Он написал: «Между Чирковицами и Опольем я увидел в первый раз фруктовые сады у крестьян и чрезвычайно обрадовался. Это уже знак довольства и некоторого рода роскоши, ибо в нашем Ингерманландском климате, где (как сказал один наш приятель) природа с величайшим усилием производит веники, надобно, чтобы крестьянин имел много времени для попечения о саде. И в самом деле, здесь крестьяне богаты. Это русский народ, трудолюбивый, сметливый и промышленный. Село Ополье с окружными деревнями всего около 2300 душ принадлежало прежде фамилии графов Головиных (неточность: Головкиных – авт.), а ныне перешло в род графов Шуваловых. Довольство крестьян дает самое лучшее понятие о характере помещика» [3]. На самом деле «довольство крестьян» было весьма сомнительным. Как отмечал П.Н. Жулев, «владельческий крестьянин жил даже здесь, под столицей, хозяйством натуральным и почти ничего не покупал. Это видно и из того, что в уезде в 1838 году было всего 4 торговли:... Единственно, что крестьянину предоставлено было покупать – это водка. Кабаков в уезде было 26, и разбросаны они были по всем углам довольно равномерно. Только в одной вотчине Шуваловых они были насажены вдоль большой дороги чересчур густо: в Тикописи, Ополье, Гурлеве и Кутах» [4].

Сыновья Павла Андреевича, графы Шуваловы Андрей Павлович и Петр Павлович, после смерти отца воспитывались под руководством опекуна знаменитого М.М. Сперанского. По воспоминаниям М.Б. Лобанова-Ростовского, братья «оба симпатичные и хорошо воспитанные, оригинальные каждый в своем роде, искренно привязанные друг к другу».

Андрей Павлович (1817-1876), С.-Петербургский губернский предводитель дворянства, известен своими заслугами в качестве земского деятеля. Был хорошо знаком с Лермонтовым, входил в «Кружок шестнадцати». Современники полагали, что его черты нашли отражение в образе Печорина.

Петр Павлович (1819-1900) – камергер, действительный тайный советник, член редакционных комиссий, предводитель дворянства С.-Петербургской губернии. Крупный ямбургский помещик, владелец села Ополье, деревень Алексеевка, Горка, Заполье, Малия, Новоселки, Тикопись, Ямсковицы (3721 дес. на 1898 г.).  Он владел деревнями Ополицкой волости более 50 лет. В 1840 году Шуваловым принадлежало 4255 человек крепостных [4].

Петр Шувалов вступил во владение, вероятно, в 1840-х гг., после того, как его мать Варвара Петровна, овдовев в третий раз, навсегда покинула Россию и перебралась в Европу, а старший брат вслед за сосланным Лермонтовым отправился на Кавказ.

Петр  Шувалов получил образование в С.-Петербургском университете. В 1837 г. вместе с князем П. Вяземским он приходил на квартиру А.С. Пушкина для прощания с поэтом. Был хорошо знаком М.Ю. Лермонтовым, посещал собрания «Кружка шестнадцати». П.П. Шувалов много общался с предводителем дворянства Ямбургского уезда Егором Ермолаевичем Врангелем. Вместе с другими дворянами в 1858 г. они готовили положение «О переводе крестьян из крепостного состояния» (без земли). Свою усадьбу, получившую название Графская Гора,  Шувалов устроил на холме к юго-западу от д. Алексеевка. Здесь стоял деревянный господский дом, вокруг которого располагались цветники, огороды и фруктовый сад. В усадьбе имелись дом управляющего, молочня, погреб, ледник, бани, овины, гумно с ригой. Все было построено из дерева.

Во второй половине XIX в. в Ополье и близлежащих деревнях постоянно стояли воинские части, регулярно проводились ярмарки, было несколько винокуренных заводов. В с. Новоселки стояла деревянная лютеранская церковь. Граф Шувалов стал инициатором строительства православной церкви в Ополье.

П.П. Шувалов участвовал в разработке положения «Об устройстве и улучшении быта помещичьих крестьян, составленный С.Петербургским Губернским Дворянским комитетом».

     С 1848 г. женой Петра Павловича была графиня Софья Львовна Шувалова (1829-1894), урожд. Нарышкина. Супруги имели сына Павла Петровича Шувалова (1847-1902)  и нескольких дочерей.

В 1840 году в день Святой Троицы во владениях Шуваловых произошла трагедия: «Означенного дня проходила через Ополье от Ямбурга к С.-Петербургу рота солдат… Позади роты следовал фураж, состоящий из шести возов, из коих три воза были с порохом... Когда рота прошла сие село, то фуражные солдаты, в числе шести человек, остановились с возами посредине селения, и зашли… к знакомым, для поздравления с праздником. Между тем три лошади с возами отправились одни по дороге вперед, а другие поворотили к канаве и начали есть траву. В это время воз с порохом упал в канаву вверх колесами и означенная кладь выпала. Увидя это, солдаты выбежали из дома, подняли телегу и начали убирать из канавы бочонки с порохом… Когда порох собирали в канаве, тогда сошлось сюда множество народа, свободного по случаю праздника. Рассыпанный порох был почти убран, и солдаты спешили ехать далее, но боясь, как бы не узнал об этом происшествии полковой командир, они начали топорами вбивать в землю остатки просыпанного пороха; в это время выскочила искра огня и в одно мгновение последовал неимоверный удар; все селение… быстро было занято огнем; люди, находившиеся вблизи, погибли, а солдаты с лошадьми и возами были подняты вверх, и произошел взрыв пороха, находившегося в возах. Впоследствии находили за селом, в разных местах, оторванные члены погибших; солдат с возами и многих обывателей не нашли вовсе. Всего погибло людей, разного возраста 40 человек; столько же было домов, уничтоженных пожаром» [5].

30 апреля 1850 года состоялась свадьба графа Александра Алексеевича Бобринского и графини Софьи Андреевны Шуваловой. С этого времени часть земель вокруг Ополья отошла к семье Бобринских.

Александр Алексеевич Бобринский (17.05.1823–24.02.1903), крупный ямбургский помещик, русский государственный деятель. Внук первого графа Бобринского, правнук императрицы Екатерины II и Григория Орлова. Сохранилось письмо его прапрадеда Григория Ивановича Орлова, отца знаменитых братьев Орловых, где сказано, что Г.И. Орлов в 1703 г. участвовал в боях за крепость Ям: «В нынешнем 738  (1738 – авт.) году явился в Военной Коллегии полковник Григорий Иванов сын Орлов и как челобитьем, так и сказкою показывал от роду ему шестьдесят с годом, служить начал с 21-го года по жилецкому списку … служа был в Кизикерменском и первом Нарвском походах и на воинских потребах на реке Охте… и на море при взятье Фрегата и галер, при атаках и взятье Ямбурха, Выборха, Риги… во многих партиях и просит, чтоб его от службы отставить…» (ОР РГБ (Москва), ф.219, карт.1, №13, л.1, 2, 3 об.). Екатерина II и Григорий Орлов не раз бывали в Ополье и Ямбурге (1766, 1770 гг.):

Александр Алексеевич – сын шталмейстера графа Алексея Алексеевича Бобринского. Образование получил на юридическом факультете Петербургского университета.

Одни из первых русских дагерротипов были сделаны в семье Бобринских, будущих владельцев земель в Ополицкой волости Ямбургского уезда. Бобринский-старший (1800-1868) был знаком с изобретателем фотографии Л.Ж.М. Дагером и купил у него фотокамеру, с помощью которой они сами делали снимки.

В 1855 г., во время Крымской войны, Александр Бобринский служил в Ямбургском ополчении. 1 апреля 1855 г. был переименован в штабс-капитаны и определен в дружину №2 государственного подвижного Ополчения Петербургской губернии (формировалось в Ямбурге); с 15 октября 1855 г. – в отряде, занимавшем Нарву и приморские батареи; 25 июня 1855 г. утвержден командиром четвертой роты; 3 июня 1856 г. уволен от военной службы.

В Петербурге, в Отделе эстампов Российской национальной библиотеки хранится небольшой фотоальбом середины XIX века. В нем всего восемь портретов, которые специалисты с полным основанием считают уникальными. Снимки сделаны на заре бумажной эры фотографии неизвестным мастером, наклеены в альбом и проложены папиросной бумагой. Погрудные портреты семи урядников и одного каптенармуса 4-й роты 2-й дружины Санкт-Петербургского подвижного ополчения выполнены в последний год Крымской войны (1856). Есть веские основания полагать, что снимки сделаны командиром этой роты А.А. Бобринским.

С 1861 по 1864 г. А.А. Бобринский – С.-Петербургский губернатор, в 1869-1872 гг. – С.-Петербургский губернский предводитель дворянства. В апреле 1890 г. пожалован в обер-гофмейстеры Высочайшего двора. В мае 1896 г. назначен членом Государственного совета. Удостоен ряда российских орденов и медалей: орден Анны 2 ст. за труды в комиссии по погребению Николая I, ополченческий крест без ленты, орден Анны 2 ст. за службу в ополчении, знак отличия в память введения в действие положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, орден Владимира 2 ст., орден Александра Невского и др.

Александр Алексеевич Бобринский составил и издал генеалогический труд «Дворянские роды, внесенные в Общий гербовник Российской империи» (Т.1-2, СПб., 1890). Принимал участие в издании документов из семейного архива графов Бобринских, писем Екатерины II.

Жена Александра Бобринского, Софья Андреевна Шувалова-Бобринская (17.07.1829, Лейпциг – 09.09.1912, Смела), – фрейлина, кавалерственная дама ордена св. Екатерины малого креста. Дочь обер-гофмаршала, члена Государственного совета Андрея Петровича Шувалова. Владелица деревень Валья, Гурлево, Кута, Лизерна, Лялицы, Новес, Роговицы, Серговицы Ополицкой волости Ямбургского уезда (2662 десятин на 1900 г.). Возможно, эти земли были получены в приданое. Более полувека владела С.А. Бобринская этой родовой вотчиной. Судя по документам, она была прижимистой помещицей, и ее крестьяне платили самый высокий налог в губернии: «высокий оброк был установлен крестьянам имения гр. С.А. Бобринской, проживающим в деревнях Лялицы, Серговицы, Раговицы и пр.. 708 крепостным этого имения был установлен оброк в 34 руб. 28 коп. с тягла, что в сумме составило 15719 руб.» [6].

 В деревнях Гурлево и Куты находились постоялые дворы и питейные дома, т.е. кабаки, приносившие доход. В усадьбе Лялицы стояли деревянные жилые дома, амбар, молочня, мастерские, кузница, баня, ледник, гумно с ригой, каменный скотный двор и на речке Солке – водяная мельница.

При С.А. Бобринской через Ямбургский уезд протянулась железная дорога, произошло освобождение крестьян, набрало силу земство. По инициативе Софьи Андреевны Бобринской и Петра Павловича  Шувалова в селе Ополье была построена каменная церковь. Немного позднее открылись земские школы, был проведен телефон.

Для своей усадьбы Бобринские выбрали высокий холм к северу от деревни Лялицы. Они увлекались историей и гордились славным прошлым своей вотчины. В годы, когда Бобринские владели мызой Лялицы, в «Памятных книжках СПб. губернии» не раз упоминалась битва при Лялицах в 1582 году и цитировались строки из «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, посвященные этому событию.

Статс-секретарь А.А. Половцов так характеризовал С.А. Бобринскую: «Она умна, ловка, хитра, но далеко не правдива, если внимательно слушать ее, то часто в самых незначительных суждениях прорываются характерные взгляды, созданные в детстве влиянием отца-царедворца… и атмосферою зимнедворцовских коридоров и прихожих». А.А. Половцов сообщил интересную деталь, характеризующую Софью Андреевну: «Александр II просил ее быть посаженою матерью на свадьбе его с  Долгорукою. Она отказала на том основании, что никогда не была с государем в таких близких дружественных отношениях, кои могли бы давать ему право на такое требование. Тогда ей было сказано, что нею приедет карета поздно вечером и что она вернется с церемонии домой, так что никто никогда ничего не узнает. Она отвечала, что во всю жизнь не выходила из дому иначе, как так, чтобы всякий мог о том знать» [10].

У Бобринских было пять сыновей: Алексей Александрович (1852-1927), Владимир Александрович (1853-1877), Александр Александрович (1855-1890), Андрей Александрович (1859-1930) и Георгий Александрович (1863-1928). Старший сын Алексей Александрович был женат на дочери соседа по имению государственного секретаря А.А. Половцова (мыза Краморская – ныне Ивангород). У Бобринских и Половцовых были общие внуки.

В 1874 году Софья Андреевна и Петр Павлович Шуваловы подали в Синод прошение о строительстве в Ополье каменной церкви «по образцу церкви в Вороновском погосте Новоладожского уезда» и приложили проект архитектора А.П. Мельникова, по которому была возведена в 1867-1874 гг. Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в с. Вороново. В 1874-1885 гг. епархиальным архитектором И.И. Булановым в Ополье была возведена Крестовоздвиженская церковь, однокупольная, с высокой колокольней, в архитектуре которой видны черты  «русско-византийского» стиля. Эта церковь действует и поныне (она закрывалась лишь с 1937 по 1942 год) [8].В 1885 г. о. Иоанн Кронштадтский освятил в с. Ополье новопостроенный трехпрестольный храм: главный престол – во имя Воздвижения Креста Господня, левый – святителя Николая и правый – Петра и Павла [5].

Старший сын графа Александра Алексеевича Алексей Бобринский (19.05.1852–02.09.1927) был известным историком, археологом, политическим деятелем. С 1875 г. он С.-Петербургский уездный предводитель дворянства; в 1878-98 гг. С.-Петербургский губернский предводитель дворянства. С 1880 г. гласный Ямбургского уезда. С 1881 г. гласный С.-Петербургской городской думы. В мае 1883 г. получил чин действительного статского советника, в апреле 1890 г. пожалован в гофмейстеры Высочайшего Двора. В 1906-1912 гг.  он председатель Совета объединенного дворянства; под руководством Бобринского проходили ежегодные дворянские съезды. В 1907 г. он избран депутатом 3-й Государственной думы. Был знаком и сотрудничал со знаменитыми ямбургскими земцами В.В. Оболенским, Н.Е. Сиверсом, Ф.И. Блоком.

Алексей Александрович Бобринский принимал участие в раскопках Л.К. Ивановского неподалеку от Ямбурга. В 1886-1917 гг. он председатель Императорской Археологической комиссии; член многих иностранных археологических обществ и архивных комиссий. Обследовал около тысячи курганов; с именем Бобринского связано археологическое исследование Херсонеса Таврического, Ольвии и др. [1]. Участвовал совместно с Н.И. Веселовским в раскопках кургана Солоха, где в 1913 г. был найден знаменитый золотой скифский гребень, хранящийся ныне в Особой кладовой Эрмитажа [7]. Материалы археологических раскопок Бобринский опубликовал в ряде научных изданий. Он собрал уникальную коллекцию старинной бронзы, часть которой передал музею на Волхонке (Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина в Москве).

Бобринский занимался историей дворянства С.-Петербургской губернии, в т. ч. и Ямбургского уезда. Опубликовал статистику Ямбургского ополчения 1812 года, портрет его командира Павла Леонтьевича Шемиота и некоторые сведения о нем. Занимался судьбой первого ямбургского дворянского депутата Ф.С. Вольфа. Оставил воспоминания о раскопках Л.К. Ивановского в Ямбургском уезде.

В ноябре 1916 г. А.А. Бобринский пожалован в обер-гофмейстеры Высочайшего Двора. Удостоен ряда высших российских орденов: Св. Станислава 1-й степени (1888), Св. Анны 1-й степени (1893), Св. Владимира 2-й степени (1896), Белого Орла (1901), Св. Александра Невского (1905, бриллиантовые знаки ордена – 1911). После 1917 г. входил в совет государственного объединения России. С 1919 г. в эмиграции. Скончался в Ницце в возрасте 75 лет.

Жена – Надежда Александровна Бобринская, урожденная Половцова (1865-1920). Занималась астрономией, в 1901 г. опубликовала коррекцию орбиты малой планеты Геральдина (№300), открытой Шарлеруа в 1890 г., и рассчитала будущее положение этой планеты. Во время Русско-японской войны 1904-05 гг. она получила награду за работу в Красном Кресте [см.11].

Последним владельцем майоратного владения графов Шуваловых был сын Петра Павловича  и Софьи Львовны Шуваловых Шувалов Павел Петрович (1847-1902), один из организаторов «Священной дружины» в 1881 г. при императоре Александре III, командир лейб-гвардии Егерского полка, приближенный великого князя Владимира Александровича. Он был женат на Елизавете Владимировне, урожд. княжне Барятинской. Собирал лиможские эмали, средневековое прикладное искусство, живопись старых европейских мастеров.

В начале ХХ века Софья Андреевна Шувалова продала свою часть поместья Л.Н. Чачкову, заложившего его в 1904 году в Тульском поземельном банке. Наследники Петра Павловича Шувалова продали имение по частям, усадьбу Графская Гора купил А.М. Харламов [8].

Архивные источники

ОР РГБ (Москва), ф.219, карт.1, №13, л.1, 2, 3 об.

РНБ, Отдел эстампов (С.-Петербург), Альбом урядников (4-я рота 2-й дружины Государственного подвижного Ополчения, формировавшаяся в Ямбурге).

Литература

1. Бобринский, А.А. Вновь открытая могила скифского царя. // Известия Археолог. Комиссии. Вып.50. – СПб., 1913. – С.150-151.

2. Бобринский, А.А. Граф Алексей Александрович Бобринской. 1852-1927. (Сын об отце) // Культурное наследие Российского Государства. Вып.IV. Ученые, политики, журналисты об историческом и культурном достоянии. – СПб., 2003.

3. Булгарин, Ф.В. Прогулки по Ливонии // Сочинения Фаддея Булгарина. Ч.3. – СПб., 1836.

4. Жулев, П.Н. Очерк истории Кингисеппского уезда и города Кингисеппа (бывшего Яма – Ямбурга). – Кингисепп: Отд-ние нар. образ. Кингисеппск. Уисполкома. 1924.

5. Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской Епархии. Вып.10 и последний». – СПб., 1885.

6. Кащенко, С.Г. Отмена крепостного права в столичной губернии. Из истории Государственных реформ в России 2-й половины XIX века. 2-е изд. – СПб.: Издательство С.-Петербургского государственного университета, 2002.

7. Манцевич, А.П. Курган Солоха. Публикация одной коллекции. – Л.: Искусство, 1987.

8. Мурашова, Н.В. и Мыслина, Л.П.  Дворянские усадьбы Санкт-Петербургской губернии. Кингисеппский район. – СПб.: ИЦ «Выбор», 2003.

9. Назарова, И.Н. Золотой знак депутата. –  СПб.: РНБ, 2007.

10. Половцов, А.А. Дневник государственного секретаря. В двух томах. – Т.II. 1887-1892.

11. Федорченко, В.В. Императорский Дом. Выдающиеся сановники. Энциклопедия биографий. В 2-х т. – Красноярск: БОНУС; М.: Олма-ПРЕСС, 2000.

Опубликовано в альманахе:

Малая родина. – СПб. – Кингисепп (Ямбург), 2011. – С.78-86.https://julhen-naz.livejournal.com/4049.htm

До 1799 года на этом участке стоял один из дворцов Воронцовых, затем графиня Ирина Ивановна Воронцова продала его Марии Антоновне Нарышкиной (в девичестве – Четвертинская). Мария Нарышкина происходила из польского княжеского рода, стоявшего за сближение с Россией. Когда в Варшаве началось восстание Костюшко, инсургенты повесили ее папашу в центре города как предателя. Вдову и троих детей (Бориса, Марию и Жаннет) Екатерина II щедро вознаградила за отцову верность русским интересам. Девочки стали фрейлинами, мальчика отдали в Пажеский корпус. В 16 лет Мария Четвертинская выходит замуж за 37-летнего князя Дмитрия Нарышкина. Князья Нарышкины – родственники императоров: Наталья Нарышкина – мать Петра I. Дмитрий Нарышкин, один из богатейших людей России, никогда не занимал высоких государственных должностей, только придворные; коллекционировал, давал балы, содержал самый большой в России оркестр роговой музыки – словом, вел жизнь просвещенного вельможи «времен очаковских и покоренья Крыма». Его молодая жена поражала красотою: словами Державина – «Черными очей огнями, грудью пышною своей она чувствует, вздыхает, нежная видна душа, и сама того не знает, чем всех больше хороша».   Нарышкина Мария Антоновна Александр I стал верным любовником Марии Антоновны, вероятно, еще будучи наследником. К своей официальной жене – императрице Елизавете Алексеевне – он давно уже охладел (он женился 16-летним, невесте было 14; обе девочки от этого брака умерли в младенчестве). Александр не скрывал своей связи с Марией Нарышкиной, она же вела себя прямо вызывающе. Скажем, в 1804 году она подошла к императрице на балу и объявила о своей беременности. Это было откровенное оскорбление: беременность была двухмесячная, заметить ее было трудно. Ясно, кто был виновником беременности. У Нарышкиной была девочка от Нарышкина (Марина Дмитриевна) и пятеро детей от Александра: трое, которые умерли в младенчестве, дочь Софья (1808– 1824) и сын Эммануил (1813–1902). Что же Дмитрий Львович? К своей участи он относился спокойно, с достоинством и видимым равнодушием: Пушкин называл его «рогоносец величавый». Его стоицизм поддерживался, быть может, и тем обстоятельством, что счастливый его соперник тоже был рогоносцем. Законная жена Александра I изменяла ему с кавалергардом Алексеем Охотниковым, фактическая – Нарышкина – с дипломатом Григорием Гагариным. Александр оставил Дмитрию Львовичу 300 000 рублей для обеспечения своих детей. Дочь Софья, любимица императора, не пережила его и умерла 16 лет в 1824 году, причем Александр Павлович послал императрице записку: «Она умерла. Я наказан за все мои грехи». Эммануил Дмитриевич прожил долгую, почтенную жизнь; служил, как его отчим, на придворной службе, благотворительствовал. И Софья, и Эммануил, и собственно дочь Нарышкина Марина (в за мужестве Гурьева) в особняке жили только в детстве и юности. До 1838 года хозяином продолжал быть Дмитрий Львович Нарышкин. Его балы на Новый год собирали двор и знать, в Александровском зале проходили концерты, а 29 апреля 1834 года петербургское дворянство во дворце устроило роскошный прием по случаю совершеннолетия наследника престола (будущего Александра II): 1200 гостей, зала, декорированная Александром Брюлловым, хор, специально выполненные живописные панно, на Фонтанке песенники на шлюпках. Стоило это 140 тысяч рублей. Пушкин писал перед балом: «…праздников будет на полмиллиона.

Что скажет народ, умирающий с голода?». А о самом бале (на который пошел через силу): «Ничего нельзя было видеть великолепнее. Было и не слишком тесно, и много мороженого, так что мне было очень хорошо». Особняк «величавого рогоносца» аукнулся Александру Сергеевичу знаменитым дипломом Ордена рогоносцев, приведшим поэта на Черную речку. Меж тем после смерти императора Мария Антоновна пустилась во все тяжкие. Она разбила сердце жениха своей дочери Софьи Павла Шувалова, потом опутала своими чарами племянника мужа – Льва Нарышкина, затем сошлась с неким Брозиным. Умерла она в 1854 г. К этому времени особняк давно принадлежал другим владельцам. В 1838 г., умирая, Дмитрий Нарышкин завещал дом Эммануилу. Но тот продал его своему кузену и поклоннику матери Льву Александровичу Нарышкину. Человек это был воистину несчастный: всю жизнь он мучился от неразделенной любви к собственной тетке, собственная же его жена Ольга, урожденная Потоцкая, была настоящая Мессалина. В Одессе, где она жила с мужем, не было вельможи, не состоявшего с ней в связи: Воронцов, Киселев, Пален. С 1846 года дворец отходит к дочери Нарышкина Софье Львовне и ее мужу Петру Павловичу Шувалову. Из Нарышкинского дворец на Фонтанке становится Шуваловским. Из многочисленных Шуваловых Петр Павлович был самым незаметным. Послужив петербургским губернским предводителем дворянства на рубеже царствований Николая I и Александра II, он вышел в отставку и большую часть жизни провел на французских и немецких курортах.   Шувалова Елизавета Владимировна Последними владельцами Шуваловского дворца были сын Петра Павловича и Софьи Львовны Павел Петрович Шувалов и его жена Елизавета Владимировна, урожденная Барятинская. Павел Петрович за кончил университеты в Петербурге и Гейдельберге, командовал лейб-гвардии Егерским полком, создал тайную антитеррористическую организацию «Священная дружина», служил адъютантом великого князя Владимира Александровича, злоупотребял морфием и умер в 1902 году в возрасте 57 лет. Детей у него не было, и последние 15 лет перед революцией владелицей Шуваловского дворца оставалась вдова Елизавета Васильевна (в свете ее звали Бетси), известная великосветская дама, благотворительница и организаторша балов. После революции Елизавета Шувалова эмигрировала, во дворце открылся Музей быта, основанный на богатейших коллекциях Шуваловых-Нарышкиных. В 1925 году музей закрыли; коллекции передали в Эрмитаж, Русский музей и Музейный фонд. В 1927 1929 гг. в Шуваловском дворце работал Дом печати – одна из опорных точек ленинградского авангарда. Здесь Игорь Терентьев поставил своего знаменитого «Ревизора», Хармс – «Елизавету Бам», выступали обериуты, прошла выставка мастеров аналитического искусства (Павел Филонов и его ученики). Затем в Шуваловском дворце располагались НИИ и КБ. В сентябре 1941 года во дворец попала бомба «Люфтваффе», разрушившая Александровский зал. К 1950 году дворец реставрировали. В 1965 году в Шуваловском дворце открылся Дом Дружбы, где избранные представители общественности под контролем специально обученных людей общались с иностранными делегациями. К 3001летию Петербурга дворец с его прекрасно сохранившимися эклектичными интерьерами отреставрируют.

http://kn.sobaka.ru/n8/03.html

dimitriy_kr

• Свежие записи
• Друзья
• Архив
• Обо мне

• Добавить в Друзья
• RSS

---

Ивнянский краевед

---

Ивнянская усадьба. Часть 1

 

Первое упоминание о Ивне относится к 1762 году. В то время здесь проживало 909 жителей (404 мужчины и 505 женщин), насчитывалось 70 дворов. В селе проживали русские и черкасы (так раньше называли восточных украинцев). Первоначально село входило в Белгородскую губернию, затем в Богатовский (с 1779 по 1802 г.) и Обоянский (с 1802 по 1928 г.) уезды Курской губернии. Село было названо так из-за того, что в нём находились пруды, обсаженные ивами.

В «Географически-статистическом словаре Российской империи» сообщается, что Ивня (до 1810 года – Троицкое) – «село Курской губернии, Обоянского уезда при ручье Ивня».

Во второй половине XVIII века село перешло во владение отставного майора Ивана Степановича Переверзева. Во владениях Переверзева числилось пашни – 1613 десятин (1758 га - 1 десятина равна 1.89 га), леса – 1180 десятин (1286 га), сенных покосов – 3205 десятин (3493,5 га). Всего имелось 6006 десятин (6546,5 га) земли. В селе Троицком проживало 407 душ мужского пола русских и черкасских крестьян. На правом берегу р. Ивня у Переверзева была усадьба, а также хозяйственные службы, мельница и конный завод. Именно поэтому в XVIII веке Ивню часто называли селом Переверзевским (или Переверзевкой).

«Межевой канцелярией в 1771 году 2 июля составлен Геометрический специальный план Обоянского уезда Солотинского стана села Троицкое (Ивня) владений отставного майора Ивана Степановича Переверзева.» На составленной карте имеются описания смежных земель, уже существовавших в то время. Это «владения однодворческой деревни Песчаной, деревни Череновой, села Белого (ныне Курская обл.), деревни Нижней Солотиной (ныне Курская обл.), села Курасовки, села Верхо Мелового Колодезя (ныне село Новенькое), деревни Чертовой (ныне хутор Чертово, часть села Богатое). На карте указаны владения капитанши Надежды Давыдовой с сыном подпоручиком Фёдором Васильевичем и подпоручиком Гаврилою Переверзевым – село Студенок, владения майора Ивана Переверзева общее со вдовою Евдокиею Сергеевой и подпоручицей Прасковьей Малышевой – слободка Федчёвка.»

 Между 1771 и 1775 годами И. С. Переверзев возвёл Троицкую церковь. Также её часто называли храмом Сошествия Святого Духа. Упоминалось, что при этой церкви был дополнительный престол Святителя Николая. Это объясняется тем, что церковные праздники Сошествия Святого Духа и Пресвятой Троицы фактически являются одним двухдневным праздником. Именно поэтому Ивню называли Троицким до 1810 года (это название в народе использовалось ещё более 100 лет).

Чертёж Троицкой церкви

В первой половине XVIII века имение унаследовал сын Ивана Степановича Переверзева богатый курский коммерсант Никанор Иванович Переверзев (? – после 1837 г.). В 1852 году село было владением гвардейского полковника Владимира Николаевича Карамзина (? – 1869 г.) – сына известного историка Н. М. Карамзина. Владимир Николаевич был женат на баронессе Александре Ильиничне Дука (впоследствии Карамзиной) – дочери генерала Ильи Михайловича Дуки (1768 – 1830 гг., герой Отечественной войны 1812 года) и Ивнянской помещицы Елизаветы Никаноровны Ильинской-Переверзевой. Вступив в брак с Александрой Ильиничной, Владимир Николаевич Карамзин получил в приданое имение Ивня Обоянского уезда Курской губернии с 5 тысяч десятин земли. В 1850-х годах на просторном холме, севернее старой усадьбы, он возводит дворцово-парковый комплекс: «кирпичный одно-двухэтажный дворец в духе Растрелли с каскадом прудов и системой лесных озёр». Рядом с Троицкой церковью был возведён семейный некрополь. Всё его имение состояло из 5 отдельных хозяйств с центральной конторой в Ивне.

К моменту прохождения четвёртой ревизии 1784 года в Троицком (Ивне) проживало 745 душ мужского и женского пола. Имелись, барский дом, конский завод, водяная мельница.

В Ивне было несколько улиц – Александровка (ныне Тельмана), Хохлатчина (Интернациональная), Моздок (части улиц Советской, Интернациональной, Ленина), Могиловка (часть улицы Ленина), Мироновка, Базарная (позже Карла Либкнехта, ныне Десницкого). Между Могиловкой и Хохлатчиной был расположен выгон. На выгоне стояло три ветряка. Владели ими Азаров, Шумаков и Клочков. Земли, которые крестьяне арендовали у графа, находились далеко от Ивни, близ урочища Толстого.

Фрагменты Генерального Геометрического плана Богатовского уезда Курской губернии. 1785 год.

К моменту прохождения 9-й народной переписи 1850 года в Ивне было 320 дворов.

Летом 1853 года в 22-х верстах от Обояни в живописной впадине между двух холмов был заложен сахарный завод, первыми рабочими которого были крепостные крестьяне.

Вместе с ним было заложено заводское водохранилище, в настоящее время известное как Заводской пруд. Вот что об этом рассказывает бывший инженер завода Н. С. Никитин: «На эти работы была согнана не одна сотня крепостных крестьян. Тогдашняя техника – это топоры, пилы, лопаты, тачки, повозки. На территории более 100 гектаров нужно было вырубить, выпилить, выкорчевать и вынести лес. Протяжённость этой балки составляет 2 километра. Руками людей было построено водохранилище. Глубина пруда составляла 6 метров. Кроме того, было построено ещё 5 плотин. Первая плотина располагалась на Сметановке (ныне улица Дальняя в Ивне), вторая – в районе больницы, третья разделяет большой пруд от малого и соединяет автостраду «Белгород-Ивня», четвёртая плотина разделяет большой пруд от малого в балке улицы Луговая, пятая разделяет восточный рукав большого пруда с приёмником малого пруда, протяжённостью 70 метров».

Небольшой пруд в центре Ивни, близ улицы Луговой (старинное название Сажелка[1], современное - Лягушинка). Фото Л. И. Клименовой. 2009 год

---

[1] Или Саженка

В 1854 году было закончено строительство главного дома усадьбы, одновременно с ним заложен парк. Владение в Ивне у графа было большим, в парке с тенистыми аллеями стоял дворец. В стороне тут же, почти напротив – графская Троицкая церковь с могилами и усыпальницами за ней. Дворец был построен по типу Зимнего дворца. Графский дворец состоял из основного двухэтажного здания в стиле позднего барокко и трех флигелей с колоннадами и галереями между основными и выступающими боковыми корпусами, с широким балконом и верандой на втором этаже основного корпуса, спускающимися широкими ступенями вправо и влево вниз. Семьдесят комнат было во дворце. На перилах стояли гранитные вазы для цветов. Дворец был «П» - образным в плане. Ивнянское имение было летней резиденцией графов.

Главный дом усадьбы графа К. П. Клейнмихеля. Вид со стороны парадного двора. Фото начала XX века

Главный дом усадьбы К. П. Клейнмихеля. Вид со стороны парка. Фото начала XX века

В 1859 году был построен новый, каменный Троицкий храм. В 1908 году на территории прихода находилось 2 церковно-приходских школы и школа грамоты. В то время в Троицком храме служили священник И. М. Четвериков и псаломщик П. Ф. Беспалов.

После смерти Карамзина в 1879 году село переходит в имение к племяннику Александры Ильиничны Карамзиной (в девичестве Дука) Константину Петровичу Клейнмихелю (1840 – 1912 гг.). По слухам, К. П. Клейнмихель являлся внебрачным сыном Николая I. По официальным данным, его отцом был знаменитый граф и строитель Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги Пётр Андреевич Клейнмихель,  а матерью Клеопатра Петровна Клейнмихель (в девичестве – Ильинская).

«Константин Петрович Клейнмихель был владельцем не только усадьбы Ивня в Курской губернии, но и усадьбы Пристенное, владельцем которых стал Г.В. Мартынов после женитьбы на его старшей дочери Клеопатре.

 От первого брака у К.П. Клейнмихеля был сын офицер, умерший молодым.

 От второго брака он имел 5 детей:

 Владимир (1888-1917) служил в лейб-гвардии Гусарском полку, убит был восставшими крестьянами (Это произошло не в Ивне, а близ Курска, где находилась мельница, доставшаяся ему от отца. Во время грабительского налета на имение Владимир Константинович был убит крестьянами В. А. Березовского, земли которого соседствовали с его землями. Полностью разграбить имение им не дали служащие. В годы Гражданской войны в России жена Владимира Константиновича с тремя детьми (две дочери и сын) выехали в Англию, где жил брат графини).

 Клеопатра (1886-1966) была замужем за внуком убийцы М. Ю. Лермонтова Георгием Викторовичем Мартыновым (1880-1924). Мартыновы эмигрировали во Францию, муж умер в Париже, а дети Константин и Соня еще раньше в 1920 году в Крыму.

Клеопатра Константиновна Клейнмихель с семьёй. Начало XX века.

 Наталья (1890-1988) замуж не выходила.

 Елена (1893-1982) была замужем за Всеволодом Всеволодовичем Пущиным, но он погиб вскоре на фронте, со вторым мужем Николаем Петровичем Трубецким она разошлась. Попав в эмиграцию, служила в Париже манекенщицей в Доме моды Феликса Юсупова.

 Ольга (1894-1981) была замужем за Вороновым, написала сборник мемуаров «Потрясение», умерла в Австралии.

Ольга Константиновна Воронова (в девичестве Клейнмихель)

 Эти данные приведены из книг Т.А. Аксаковой-Сиверс «Семейная хроника» и «Русские провинциальные усадьбы», кроме того, моя бабушка до революции хорошо знала вторую жену К.П. Клейнмихеля и его дочерей, которые часто приезжали в подмосковную усадьбу Г.В. Мартынова Иевлево-Знаменское.

С уважением, Волкова Наталья Андреевна».

Информация взята с сайта http://www.hist-sights.ru
Гербы и портреты Н. М. Карамзина, В. Н. Карамзина, К. П. Клейнмихеля
«В Москве был дом, который по стилю своих приемов не только отвечал всем требованиям молодых ревнительниц старых традиций, но и проводил в жизнь московские каноны с необычайной для Москвы пышностью. Это был дом Клейнмихелей.

Все то, что я буду говорить об этой семье, состоявшей из графа Константина Петровича, графини Екатерины Николаевны, их сына Владимира и четырех дочерей: Клеопатры, Натальи, Елены и Ольги — имеет два источника: достоверный — мои личные наблюдения, и апокрифический — рассказы Веры Андреевны Харитоненко о событиях, выходивших из поля моего зрения и являющихся анналами, чтобы не сказать сплетнями, Курской губернии.

В мое время граф Константин Петрович был какой-то мифической личностью, прикованной к постели подагрой или ревматизмом, однако деспотический гнет его ощущался и на графине, жизнь которой вряд ли была очень легкой, и на детях.

Отчетливо помню, как в разгаре бала девочки поочередно подходили друг к другу, делали какой-то знак, и одна из них исчезала из зала. Это была «смена караула» у постели отца, который требовал, чтобы кто-нибудь из дочерей сидел с ним и рассказывал, что происходит в парадных комнатах. Вряд ли это было приятно девочкам, но они это делали безропотно, т.к. были очень хорошо воспитаны. Несмотря на внешний блеск жизни Клейнмихелей, мне всегда казалось, что эта семья глубоко несчастна. С одной стороны, среди ее членов чувствовался какой-то разлад, тщательно маскируемый, с другой — вопреки всем как будто благоприятным данным, Клейнмихелям «не везло». Та туча роковой обреченности, которая надвинулась на всех нас впоследствии, захватила своим краем семью Клейнмихель на несколько лет раньше общего срока.

Граф Константин Петрович был сыном известного любимца Николая I, получившего графское достоинство за восстановление Зимнего дворца после пожара 1839 г. и строившего потом железную дорогу из Петербурга в Москву. Когда я смотрела на герб Клейнмихелей, вытесненный на карточках бальных меню, то его девиз «Усердие все превозмогает» казался мне лишенным всякой рыцарской романтики и более подходящим для ученической тетради, чем для геральдического щита. Николай I установил за семьей Клейнмихель майорат, свойственный Западной Европе, но чуждый России вид землевладения, который оставлял все земли* в руках старшего в роде, не дробя их на части. Вот это обстоятельство и послужило причиною семейной драмы, глухие и, может быть, искаженные отзвуки которой дошли до меня.

О.К. Клейнмихель с отцом К. П. Клейнмихелем.  Начало XX века

Граф Константин Петрович Клейнмихель был женат первым браком на гр. Канкриной, имел от нее сына, овдовел и женился на хорошенькой 16-летней дочери курского помещика Богданова. Молва гласит, что молодая мачеха, у которой вскоре родился собственный сын, невзлюбила пасынка и пыталась выдать его за ненормального, чтобы отстранить от владения майоратом. Такие действия не согласуются с представлением, которое я составила себе о графине Екатерине Николаевне, однако достоверно известно, что Канкрины подавали прошение на Высочайшее имя и по указу Александра III мальчик Клейнмихель был изъят от отца и передан на воспитание старикам Канкриным. Владеть майоратом ему все же не пришлось: вскоре после производства в офицеры он скоропостижно и как-то таинственно умер, гостя у отца в Ивне. Эта смерть вызвала нехорошие толки.

Сына от второго брака, Диму (Владимира Константиновича) я мало знала. Воспитываясь в Пажеском корпусе и потом служа в лейб-гусарском полку, он лишь наездами бывал в Москве. Это был видный, молчаливый и, вероятно, не очень умный молодой человек, нелюбимый матерью, но связанный крепкой дружбой со своей сестрой Еленой. Незадолго до войны 1914 г., в эскадроне, он получил ранение в живот копытами лошади, остался жив, но надежда иметь наследника рокового майората была потеряна. О трагической смерти Димы Клейнмихеля на глазах его сестры Эллы я буду говорить позднее.

Если две средние дочери Клейнмихель были красивы, то все четыре отличались грацией и пластичностью. Их хореографические таланты были известны всей Москве. Под руководством балетмейстера Большого театра Манохина барышни Клейнмихель подготавливали к каждому зимнему сезону ряд балетных выступлений, настолько интересных, что я о них буду говорить несколько ниже.

Старшая из сестер, Клера, выполняла свои светские обязанности (включая и балетные выступления) добросовестно, но явно ими тяготилась. В ранней юности она была объявлена невестой кавалергарда Хвощинского, прекрасного музыканта и композитора. Помолвка эта почему-то разошлась, и на Клеру Клейнмихель лег какой-то отпечаток грусти. Говорили, что она хотела вступить в учрежденную вел. кн. Елизаветой Федоровной Марфо-Мариинскую общину, однако это ее желание не осуществилось и несколько лет спустя она, к всеобщему удовлетворению, вышла замуж за Георгия Мартынова (О Г. В. Мартынове имеется статья под названием «Роковая усадьба» в газете «Сенеж». Номер газеты можно просмотреть в Интернете здесь (в формате PDF), а скачать здесь), уже появлявшегося на страницах моих записок ​в связи с юношеской любовью к нему Марины Шереметевой («Все кончилось, когда не начиналось»). Брак этот оказался удачным, но первые несколько лет совместной жизни Мартыновых были лишь короткой передышкой в общей трагической цепи событий. В 1920 г., во время эвакуации из Крыма, Клера потеряла двоих детей. Потом началась материально тяжелая жизнь в Париже. Георгий поступил инструктором на теннисную площадку и умер скоропостижно во время игры. Дальнейшее мне неизвестно. Но возвращаюсь к годам моей юности.

Девочки Клейнмихель были дружны с детьми вел. кн. Павла Александровича — Марией Павловной и Дмитрием Павловичем — и часто бывали у них в Николаевском дворце. На масленице 1908 г. по поводу помолвки вел. княжны с шведским принцем Вильгельмом Зюдерманландским Клейнмихели дали большой костюмированный бал...

 

...Зимою 1908-1909 года барышни Клейнмихель выступали на московских балах с новыми номерами. Элла появлялась в образе Шемаханской царицы, а Тата — в образе Жанны д'Арк. Танец Эллы не встречал никакой критики, но только внешне прелестный облик Таты в виде девы-воительницы, ее сверкающая кольчуга, шлем, из-под которого выбивались темные кудри, частично искупали нелепость замысла. На балу у Голицыных-Сумских, в Мертвом переулке, когда Тата с копьем наперевес металась по эстраде, до меня донеслось насмешливое замечание из задних рядов: «Удивительное дело! Никогда до сих пор не слышал, чтобы Орлеанская Дева танцевала!»

Зимою 1909-1910 г. граф и графиня праздновали серебряную свадьбу. Предполагался большой бал, были уже разосланы приглашения. Дочери разучили только появившийся балет Глазунова «Четыре времени года». В зале была построена эстрада с вензелями «XXV», все было готово, как вдруг в Петербурге умер вел. кн. Алексей Александрович. На двор был наложен траур и Клейнмихели сочли своим долгом наложить траур на себя. Бал был отменен и «Времена года» исполнялись в самой интимной обстановке. Екатерина Николаевна, вся жизнь которой проходила в том, что она «согласовывала несогласуемое», с виноватым видом говорила свободомыслящим москвичам: «Конечно, все это неприятно, но иначе нельзя, поскольку муж состоит в должности церемонимейстера, а Клера — фрейлина!» Через год Константин Петрович умер, Клера вышла замуж за Мартынова, а Екатерина Николаевна с тремя дочерьми переселилась из Москвы в Царское Село.».

(Т. А. Семейная хроника : в 2-х книгах / Т. А. Аксакова-Сиверс. – Париж : Atheneum, 1988., Кн. 1. – 371 c. Текст взят с сайта http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=2057

Но вернёмся дальше к хронологическому описанию истории усадьбы.

В Ивне Клейнмихель открывает древесный питомник, закладывает сад в 20 десятин (22 гектара), строит оранжереи, развивает торфоразработки. Посреди пруда находился островок (его называли Чайным), где стояла беседка. При К. П. Клейнмихеле в усадьбе постоянно жили домоуправитель немец Карл Карлович и француженка – экономка дворца. Зимой приезжал сюда на охоту и долгое время жил брат графини – Андрей Николаевич. Обстановка во дворце отличалась красотой. Простенки сияли зеркалами, здесь же находились бильярдная, было много цветов.

Балкон был отделан решеткой с надписью «Граф Клейнмихель». Вокруг дворца благоухали клумбы. Здесь красовался мощный фонтан, а рядом с ним оборудованы качели. От дома отходили дорожки, которые ежедневно чистились.

К пруду вела аллея, обсаженная лиственницами и цветами, посаженными в форме букв. Эти буквы составляли надпись в виде имен графа и графини «Константин и Екатерина».

Нынешнее состояние бывшего графского парка в Ивне. Фото 2004 года

Схема усадьбы графа Клейнмихеля. 1998 год

При усадьбе были конюшня, молотильный сарай, псарня, сторожка. В 1859 году был построен новый каменный Троицкий храм. Число жителей в то время (а точнее, в 1865 году) было 1733 человека, стояло 211 дворов, церковь, проводились 2 ярмарки – 5 сентября и в день святого Духа,  имелся свеклосахарный завод. Недалеко от дворца были цветочная и фруктовая оранжерея. В парке росли деревья, выписанные из-за границы. В разводимом саду выращивалось до 120 сортов яблонь, до 60 - груш, до 30 - слив и вишен. Из хвойных растений в ивнянском питомнике, кроме разных видов сосен, высеивались красная ель и пихта. Среди выращиваемых древесных пород были желтая акация, жимолость, бузина, барбарис, черемуха, рябина, дикий виноград, боярышник, клен обыкновенный, татарский и подкленок, ясень, дуб, береста, граб, береза, орешник и многие другие.

Первое хозяйство, главное из пяти, было расположено на высоком холме. Современные улицы Коммунальная, Садовая и Гайдара со всех сторон охватывают парк. Сегодня он имеет «размытую» планировку без четко выраженных композиционных осей. Центральная часть парка занята молодым яблоневым садом.

Группы старых деревьев присутствуют в северной, центральной и восточной частях парка, отдельные деревья сохранились и в южной части. Красивейшим уголком является большая квадратная поляна в восточном углу (отдана в 1998 году под постройку малого храма). От дороги поляна защищена плотной стеной хвойных деревьев, а в центре ее находится своеобразный круг («хоровод» из сосен), в котором сохранилось 15 старых деревьев.

Планировка западной части парка была нарушена сельской застройкой в послереволюционное время. В южной части усадьбы находится бывший фруктовый питомник, ныне плодовый сад, за ним на юго-западе - бывший хозяйственный двор, позднее машинотракторная мастерская (МТМ). Здесь сохранились: здание конезавода, квадратное в плане, с внутренним двором, а также молотильный сарай. Севернее от него - остатки оранжереи, перестроенные в жилые квартиры. В северной части парка, ниже усадебного дома, размещалась каменная церковь Живоначальной Троицы – большая, красивая, богатая, главный вход и два входа боковых, через которые входили только граф с семьей, родственники, когда приезжали в Ивню. За церковью располагалось несколько могил, мраморные плиты с высеченными именами. В 1931 году храм закрыли, в его здании на неготорое время разместился магазин, а захоронения  возле церкви вскрыли в поисках клада. В 1960-х годах строился новый корпус санатория. При его строительстве были разрушены оставшиеся склепы и разрыты могилы.

По итогам переписи 1882 года в селе Ивня Курасовской волости Обоянского уезда насчитывалась 221 изба, проживало 1120 человек (из них грамотных – 44 мужчины), имелись 13 промышленных заведений, 7 лавок, кабак.

В «Сельскохозяйственном листке» № 31, 1888 года приводится следующее описание: «Ивнянский древесный питомник основан в 1882 году по инициативе владельца садовником Л. Е. Сурмиловым, воспитанником Моховской школы садоводов в Тульской губернии. Питомник занимает площадь в 9 дес. 200 саж. Из хвойных растений в ивнянском питомнике производится посев Вёймутовой и обыкновенной сосны, красной ели и пихты».

В 1889 году К. П. Клейнмихель открывает Александро-Мариинскую церковно-приходскую пятилетнюю школу с ремесленным отделением. В 1890 и 1891 годах по инициативе графа Клейнмихеля в школе проводились рождественские праздники для детей.

Сам К. П. Клейнмихель до 1890 года имел дом в Курске (ул. Золотая, 12, более известен как дом Общества курских врачей).
Дом К. П. Клейнмихеля по улице Золотой, 12 в Курске. Это здание было куплено Земством у графа Клейнмихеля в 1890 году. 20 декабря была открыта Бесплатная Лечебница Курских врачей.  Здание примечательно тем, что 22 ноября 1914 года размещенный здесь лазарет посетил Его Величество Император Николай II. Вверху – фото Юрия Озерова, внизу – акварель Г. А. Каминского.
В книге В. Семёнова-Тяньшанского «Рос­сия.  Полное геогра­фическое описание нашего Отечества», изданной в 1902 году, описывается: «В 14 верстах от Обояни находится большое село Ивня (Троицкое), имеющее до 1800 жителей, значительный конский завод графа Клейнмихеля и 2 ярмарки. В пору освобождения  крестьян  село Ивня принадлежало Александру Николаевичу Карамзину, сыну знаменитого историка, владевшему здесь 8000 десятин земли и умершему в 1888 г. Владелец Ивни, бывший гвардейским офицером, писал иногда стихи. Как, например, повесть «Борис Ильин» в стихах. Ныне близ Ивни при Ивнянских выселках находится Ивнянское имение графа Константина Петровича Клейнмихеля, замечательное по своему месторождению железных руд (бурых железняков)... Все имение заключает в себе более 6 тысяч десятин и значительно также по своему полеводству, скотоводству, плодоводству, лесоводству, свеклосахарному заводу, обрабатывающему до 150 тысяч берковцев  [24 тыс. тонн - 1 берковец равен 12 пудам или 160 кг] свекловицы, 5 мукомольным мельницам, из которых одна паровая и школам с ремесленными отделениями».

Хутора в окрестностях Ивни граф называл по именам своих родственников: Петровское в честь отца П. А. Клейнмихеля – ныне пос. Кировский, Екатериновка в честь своей жены Екатерины Николаевны Богдановой – ныне с. Федчёвка, Клеопатровское в честь дочери – ныне пос. Павловский, Владимировское в честь сына – ныне улица Зелёная в Ивне (это место и ныне называют Владимировкой).

Первая русская революция, активное участие в которой принимали ивнянские сахарники, началась в феврале 1905 года. Огромные волнения охватили крестьян Курской губернии, а  с весны началась самовольная запашка помещичьих земель, выпас скота на помещичьих землях, захват лугов, самовольная порубка помещичьих лесов. Вскоре начали организованные выступления и сельский пролетариат, рабочие сахарного завода.  16 сентября 1905 года рабочие имения графа Клейнмихеля предъявили требования: «Перевести завод на трёхсменную работу вместо двухсменной или прибавить им заработной суммы на полдня за каждую смену». Добиваясь выполнения требований, рабочие с 25 по 28 октября 1905 года остановили завод и провели забастовку.

            Вот что сообщал по поводу этих событий Курскому губернатору Обоянский уездный исправник: «Волнения на Ивнянском сахарном заводе графа Клейнмихеля вызвали необходимость посылки туда экстренно казаков, закончились сравнительно мирным путём. Заводоуправлением на основании разрешения графа Клейнмихеля сделаны значительные материальные уступки рабочим завода. Ко дню приезда графа Клейнмихеля конфликт с рабочими был улажен, остановка была за деталями, которые при помощи земского начальника и заводоуправления были в течение 26, 27. и 28 октября улажены. В общем, потеря в деньгах в пользу рабочих выразилась в сумме около 26000 рублей, так как уплачено им было до 1 декабря сего года, тогда как работу они окончили до 28 октября, в день приезда казаков по сигналу организатора забастовки».

В 1906 году снова начались волнения рабочих сахарного завода. Из документа того времени: «4-го октября 1906 года рабочие предъявили экономические требования. Часть их прекратила работы. Предстоит аресту 4 человека».

Последними владельцами Ивни с 1912 по 1917 годы была дочь К. П. Клейнмихеля Клеопатра (1886 – 1966 гг.) и её муж Г. В. Мартынов (1880 – 1924 гг.). Потомки Клейнмихелей ныне живут в США, Франции, Германии, Великобритании.

В 1916 году в Ивне насчитывалось около 100 дворов.

В 1917 году в селе была объявлена советская власть.

Tags: Ивня, интересное, история, карта, краеведение, любопытно, мои работы, старинные здания, усадьба, фото

---

https://dimitriy-kr.livejournal.com/4737.html

Известные родовые поместья русских дворян

16 октября 2013, 15:50

•  
•  
•  
•  
•  

Поместья передавались по наследству, там жили из поколения в поколение. Многие из этих поместий, усадьб сохранились до наших дней. К сожалению, состояние большинства из них довольно печальное. Какими же усадьбами известна Россия?

Усадьба в имении Черемыкино

Это имение находится в Ломоносовском районе, принадлежало старшему сыну внучки Павла I Георгию Георгиевичу Мекленбург-Стрелицкому. Дом имеет своеобразную архитектуру псевдоготики. В последствии, в имении до 1980 года была школа-интернат, потом здание пустовало, но сейчас выкуплено потомками герцога, которые занимаются реконструкцией поместья под постоянное жилье.

Усадьба Врангеля в Торосово

Усадебным домом в Торосово (Волосовский район) владел Михаил Егорович Врангель. Усадьба построена под «английскую готику» в романтическом духе. Дом окружает пейзажный парк. Есть небольшой хозяйственный двор, который используется до сих пор по назначению. Но дом, к сожалению, заброшен. Кстати, с усадьбой связана печальная история: последний владелец усадьбы Георгий Михайлович Врангель был убит именно здесь.

Усадьба Саарела

Эта усадьба около Выборга принадлежала графу Фабиану Готтхарду фон Штейнгелю, который в свое время служил под командованием Суворова и был генерал-губернатором Финляндии. Усадьба построена в 1823 году по рисункам финского архитектора Карла Людвига Энгеля. Но во время Зимней войны дом был уничтожен. Сохранились только львы, стоявшие на парапете, сейчас они находятся перед входом в санаторий «Выборг-3».

Усадьба Андреевское дворян Воронцовых

Это родовая усадьба дворян Воронцовых, которую проектировал личный архитектор Воронцовых Николай Петрович Фонберк. У дома есть надвратная башня и шпиль с флюгером. В свое время усадьба была знаменита своими оранжереями, где вызревали экзотические фрукты. На территории усадьбы есть церковь святого Андрея Первозванного.

Усадьба Корсакова в Александрово

Первым владельцем этого имения был гвардии прапорщик Александр Степанович Корсаков, который создал усадьбу для своей семьи. На территории усадьбы есть каменная церковь во имя Всемилостивого Спаса. Усадьба какое-то время служила госпиталем для крестьян. До октябрьского переворота усадьба содержалась отменно, уцелела она и в годы ВОВ. В послевоенное время здесь был госпиталь для инвалидов ВОВ. До наших дней уцелел двухэтажный дом, церковь и усадебный парк. Храм закрыт и постепенно разрушается, больница пустует, за парком в 16 га некому следить.

Усадьба Васильевское графа Орлова-Денисова

Эта усадьба расположена в Темкинском районе Смоленской области, первым владельцем был граф Василий Орлов-Денисов, командир казачьих отрядов во время Отечественной войны 1812 года. Первоначально главный дом был деревянным, но он сгорел в 1812 году. Поэтому в 1826 на месте сгоревшего дома возвели новый двухэтажный, дворцового типа с двумя отдельными каменными флигелями. Позднее к дому был настроен еще и третий этаж. На территории усадьбы была артезианская скважина, регулярный и пейзажный парки, сложная система прудов и каналов. В 1834 году построена каменная церковь во имя Николая Чудотворца, которая сохранилась до наших дней. В наши дни дворец усадьбы частично заселен, остался один полуразрушенный флигель и остатки пейзажного парка.

Усадьба Марьино, дворец Барятинских

Эта усадьба находится рядом с селом Ивановским Курской области. Это редкий случай в России, когда усадьба уцелела и во время ВОВ, и не была разграблена за прошедшие годы. Сейчас дворец Барятинских занимает санаторий, который окружает поражающий воображение парк.

Усадьба Мусиных-Пушкиных в селе Перетно

Расположена в селе Перетно Окуловского района. Точнее, была расположена, Так как до наших дней сохранилась лишь большая коробка усадебного дома, лишенная архитектурных достоинств. И остатки парка. Единственное, что было восстановлено — Троицкая церковь, напротив которой сохранились могилы представителей рода Мусиных-Пушкиных.

Усадьба Кулотино

Поселок Кулотино известен благодаря стекольному заводу, который там был основан. Владелец завода Николай Владимирович Граве построил усадебный дом и разбил при нем сад. Усадьба не единожды сменила владельцев, завод пришел в упадок и был закрыт. Правда, усадьба полностью сохранилась и дошла до наших дней в практически первозданном виде. Но сейчас здание пустует, и никто не может утверждать, что мы не потеряем этот архитектурный памятник.

Усадьба Епанчихиных в селе Мартыновское

Расположена в селе Мартыновское Вологодской области. До наших дней сохранился полуразрушенный деревянный усадебный дом и храм. В порядке содержится фамильное захоронение Епанчихиных. Село Мартыновское находится в глуши, на расстоянии 120 километров от районного центра, к нему ведет грунтовая дорога, поэтому туристической ценности усадьба не представляет из-за своей труднодоступности. Но она могла бы стать отличным «перевалочным пунктом» для охотников, так как места, где расположена усадьба, славятся охотничьими традициями. Сейчас усадьбу пытаются передать в чьи-то руки для восстановления и реставрации.

Усадьба Ухтомских в селе Тухани

В селе Тухани Сандловского района Тверской области расположена старинная дворянская усадьба Ухтомских. До наших дней сохранилась Благовещенская церковь, старый усадебный дом, ампирный дворец князей Ухтомских. Поместье было пожаловано Ухтомским царем Михаилом Федоровичем Романовым. Место считается мистическим, так как ходят легенды об обитающих здесь призраках. История такова: когда-то княгиня Фелиста Ухтомская убила своего сына (либо ключами по голове, либо уронила на горячую плиту — единого мнения нет). Крестьяне донесли на княгиню, Ухтомским пришлось заплатить много денег. Теперь в усадьбе в безветренные ночи слышен плач ребенка. Род стал разоряться и постепенно угас. Последние князья уходили из жизни трагически: Иван был убит крестьянами, Сергея толкнули под трамвай в Москве (по слухам). Усадьба Ухтомских — самая старая из сохранившихся до наших дней. Благовещенская церковь находится в запустении, дворец тоже. Усадебный дом сохранился несколько лучше, несмотря на то, что является самой старой сохранившейся постройкой в Тверской области.

Усадьба Сырец

Принадлежала новгородскому роду Муравьевых, потом перешла к представителям рода Шереметьевых. В усадьбе сохранился большой амбар, некоторые хозяйственные постройки. До сих пор плодоносит яблоневый сад.

Усадьба Веселая Лопань рода Мухановых

Расположена в Белгородской области, Белгородский район. До наших дней сохранился великолепный особняк, сочетающий в архитектуре черты неоготики и модерна. Внутри даже сохранились остатки интерьера (старинные печи, лепнина, элементы декора). От парка, окружавшего усадьбу, остались незначительные фрагменты.

Усадьба Тихвино-Никольское

Находится на берегу Волги недалеко от Рыбинска. Самыми известными владельцами является род Тишиных. Усадьба Тихвино-Никольское сейчас — огромный дом, выполненный в редком стиле раннего классицизма, и церковь рядом. Обе постройки являются ценными архитектурными памятниками. Сегодня этот ценнейший архитектурный памятник полностью заброшен. Дорога к усадьбе — грунтовая, глиняная. Самый быстрый доступ — только по воде, так что арендаторы и реставраторы не особо горят желанием заняться усадьбой.

Усадьба Борисова в селе Ершевская

Эта усадьба находится в селе Ершевская Красноборского района, принадлежала художнику Борисову. Он сам спроектировал и построил ее в модном тогда стиле модерн. Сейчас в бывшем доме художника находится небольшая экспозиция, устроена художественная мастерская. Из оригинальных интерьеров усадьбы уцелел один камин и пара фигурных лестниц. Усадебный дом функционирует как гостиница.

Усадьба Стуглево

Расположена на территории города Волхов Ленинградской области. В разное время ее хозяевами были представители родов Мышецких, Шкуриных, Шамшевых, Томиловых. Так как усадебный дом деревянный, его планируют законсервировать для лучшего сохранения.

Усадьба А. Н. Островского в Щелыково

В наши дни это не просто усадьба, а государственный меморальный и природный музей-заповедник А. Н. Островского «Щелыково», расположен в Островском районе Костромской области. В 18 веке усадьба принадлежала роду Кутузовых, в 1847 году ее приобрел отец драматурга Н. Ф. Островский. В доме восстановлен интерьер, который был при А. Н. Островском.

Это не все усадьбы, которые сохранились до наших дней. Многое из сохранившегося находится в аварийном состоянии и может исчезнуть навсегда. В наших силах сохранить это культурное наследие.

Фото: http://mirusadeb.ru

Андрей Ветошкинhttps://www.ikirov.ru/news/23818-izvestnye-rodovye-pomestya-russkih-dvoryan

Усадьба Росва

16.03.2011Автор: Наталья Бондарева

Усадьба Росва (Россия, Калуга городской округ, село Росва)
Проезд на автомобиле: от Москвы по шоссе [М 3]до пересечения трассы с автодорогой [Р-132](в районе нас. пункта Куровское). Левый поворот в сторону Козлово, Угры и Городка. От Киевки до Росвы около 5 км.

В Росве довольно просто обнаружить остатки усадьбы. Нарядное кирпичное здание с белокаменной отделкой в романтическом вкусе стоит на обочине шоссе. Предназначение его теперь не совсем понятно. Был ли это служебный корпус или конный двор – гадать бесполезно. Далее по дороге видны ещё несколько строений, так же имеющих, на мой взгляд отношение к поместью, часть из них используется для хозяйственных нужд.
Сельцо, расположенное на старой дороге Калуга-Смоленск известно с XVII столетия. 
«Усадьба основана во второй половине XVIII в. калужским наместником М.Н. Кречетниковым, с конца столетия и в первой трети XIX в. принадлежала его племяннице бригадирше Е.П. Шепелевой (урожд. Кречетниковой) и до середины века её сыну Н.И. Шепелеву; 

 

• Описание
• Персоналии
• Схема проезда

затем по завещанию наследовала его племянница В.Н. Жукова, вышедшая впоследствии замуж за председателя Московского окружного суда В.Н. Лаврова, и владевшая усадьбой до 1901 г.; далее до 1917 г. — её дочь кн. С.В. Урусова с мужем, государственным и общественным деятелем кн. С.Д. Урусовым» — писали А.Б. Чижков и А.А. Зорин в книге «Калужские усадьбы», М., 2007.
В 1850 году в селе устроили «крахмало-паточное производство, для чего построили у барской усадьбы, через дорогу, заводской комплекс в «готическом» стиле. Завод работает и до сего времени, перерабатывая картофель на патоку и крахмал.
С 1885 года, женившись на С.В. Лавровой, хозяйственными делами имения Росва занимается последний ее хозяин С.Д Урусов. Фактически владелицей усадьбы до 1901 года была теща С.Д. Урусова В.Н. Лаврова. Владея усадьбой, до революции 1917 года — Урусовы внесли особый вклад в обустройство имения.

[View with PicLens]

 

 

Князья Урусовы — выходцы из Ногайской орды, перешедшие на службу Великим князьям и царям московским. Наибольшую известность получил Петр Урусов, крещеный татарин, который 11 декабря 1610 г. убил на охоте под Калугой самозванца Лжедмитрия II. Род Урусовых весьма разветвлен и был в родстве едва ли не со всеми знатнейшими и богатейшими фамилиями России.
Последний владелец усадьбы Росва Сергей Дмитриевич Урусов (1862—1937) был заметным политическим и общественным деятелем России. Депутат I-й Государственной думы, в разное время — губернатор в Тамбове и Бессарабии. В Калужской губернии — уездный предводитель дворянства, член многочисленных комитетов и обществ (трезвости, просвещения, Красного креста и других).
Подробнее об усадьбе Урусовых читайте в книге А.И. Фадеева «Летняя жизнь в имении Росва под Калугой», вышедшей в 2006 году в Издательстве «Фридгельм» — С.И. Кривов и В.Н. Гороховатский.
«Сохранились служебное здание с башнями, корпуса крахмалопаточного завода, руины гостевого и флигеля управляющего, флигель для дворовых (больница); по другую сторону дороги находятся простой архитектуры дом садовника и фрагмент бывшей домовой церкви (с позднейшими пристройками), остатки ограды и парка. Усадебная библиотека в 7000 томов поступила в 1920-х гг. в Калужскую центральную библиотеку» (А.Б. Чижков, А.А. Зорин).
Усадебный дом сгорел, парк зарос, а удивительно красивый «готический» дом представляет собой полуразрушенный остов. Привычная картина запустения и варварского отношения к своему прошлому.

Наталья Бондарева 

Литература: 
С.И. Кривов, В.Н. Гороховатский Калужские усадьбы, в. I, Калуга, 2007
А.Б. Чижков, А.А. Зорин «Калужские усадьбы», , М., 2007

Служебное здание
Постройки крахмало-паточного завода
Фрагменты ограды усадьбы
Остатки парка

ГРАФ МИХАИЛ НИКИТИЧ КРЕЧЕТНИКОВ, 1729—1795, сын действительного статского советника, президента Ревизион-Коллегии Никиты Семеновича, женатого на Екатерине Григорьевне Собакиной, учился в Сухопутном Шляхетном корпусе, и по выхода из него, участвовал в Семилетней войне уже в чине секунд-майора. В первую Турецкую войну Кречетников с отличием участвовал в Катульской битве и получил чин генерал-майора, а за взятие Краева, 28 Декабря 1770 г., пожалован звездой св. Анны 1-й ст.; когда в 1772 г., по первому разделу Польши, к Poccии отошла Белоруссия, Кречетников призван был управлять северной частью этих земель, присоединенных к Псковской губернии, и здесь обнаружил крупный административный и организаторский талант, принимая меры к устроению вновь присоединенного края и к слиянию его с Империей. Деятельность его вызывала одобрение генерал-губернатора Белоруссии графа З. Г. Чернышева. Назначенный в 1775 г., вместе с Каховским, для установления новой границы с Польшею, в 1773 г. он был произведешь в генерал — поручики и назначен губернатором в Тверь. В 1776 году Кречетников, открыв губернии Калужскую, Тульскую и Рязанскую, назначен был Калужским и Тульским наместником; на новой должности он проявил заботы о благосостоянии: жителей, но в особенности много занимался приведением в порядок и всякими улучшеньями Тульского оружейного завода. За деятельность в должности наместника в Туле, где Кречетников принимал Екатерину II во время ее путешествия, Императрица наградила Кречетникова чином генерал-аншефа, орденом св. Александра Невского и Владимира 1-й ст. и пожаловала ему 1000 душ крестьян в Белоруссии.
С 1790 г. Кречетников управлял Малороссией, а в 1792 г. ему вверена была армия для действий в Литве против поляков, одновременно с войсками, которыми командовал Каховский, и за успешное ведение военных операций ему пожалован 28 июля 1792 г. орден св. Андрея Первозванного. Вслед затем, в декабре 1792 г., Кречетников был назначен генерал-губернатором областей, присоединенных к Poccии по второму разделу Польши; смерть, однако, помешала ему что-либо сделать; он скончался после тяжкой болезни 9 Мая 1795 г., пожалованный за 3 дня до этого (6 Мая 1795 г.) в графское достоинство, едва ли успев получить о том извещение при жизни.
М. Н. Кречетников, женатый на Анне Ивановне Дуровой, потомства не оставил. Происходя из древней, но не знатной, дворянской русской фамилии, Кречетников оставил по себе память типичного вельможи Екатерининского века, жившего роскошно, проводившего время в различных блестящих празднествах, слабости его были— «высокомерие и непомерная хвастливость». Красивый собой, он отличался большим щегольством, даже под старость носил шелковые чулки, башмаки с красными каблуками и очки, вошедшие тогда только-что в моду; он очень любил женщин и в Туле жил с женой вице-губернатора Вельяминовой, рожденной Буниной, при чем муж, по словам Болотова, «жертвовал женою своею в угодность сему вельможе». Обязанный своим возвышением и карьерой Потемкину, он всегда был ценим последним и считался им полезным и способным деятелем, а сама Екатерина II выказывала полное доверие к его «опытности и знанию дела», наипаче к его усердно и точному и скорому исполнению воле Государыни. Известен, впрочем, анекдот о том, как Императрица выразила ему неудовольствие в Туле, в театре, где, по ее желанию, играли комедию «Хвастун» за то, что Кречетников, устраивая ей триумфальные ворота, украшенные снопами ржи и овса, в то время, как крестьяне голодали, «пожалел ее угостить самым дорогим ... черным хлебом!» Тем не менее в записках Болотова, вообще блaгoпpиятнo отзывающегося о Кречетникове, можно найти указания, что наместник очень был озабочен вопросом о помощи населенно и о прокормлении крестьян именно в этот голодный год.
Портреты М. Н. Кречетникова встречаются вообще довольно редко; нам известны еще: миниатюра в собрании Великого Князя Николая Михайловича и портреты—в селе Новоспасском-Деденеве у Ф. А. Головина и в Московском Архиве Министерства Иностранных дел — все три одинакового типа, отличного от прилагаемого здесь портрета кисти Левицкого.

 

Усадьба Росваhttp://nataturka.ru/muzey-usadba/usadba-rosva.html

Усадьба, которой нет

Фото: www.vest-news.ru

Окунуться в мир той или иной усадьбы, понять ее сущность и неповторимое своеобразие усадебного быта возможно лишь при выявлении образа жизни владельцев и их личных вкусов, которые выражались прежде всего в обустройстве загородного дома, в разбивке парков с множеством уютных беседок и различных павильонов, а также садов на выбранный манер. А как быть, если от старинных дворянских гнезд совсем ничего не осталось, кроме вековых деревьев с их тихим шелестом, язык которого нам, увы, непонятен?..

Как ни странно, подобное минорное настроение пришлось испытать при знакомстве с крупным селом Берестна Хвастовичского района, которое из-за отсутствия о нем каких-либо сведений в краеведческой литературе обросло вымыслами, легендами и мифами. Бесценные мемуары, в которых просматриваются не только люди, когда-то населявшие имение, но и образы всей утраченной эпохи дворянского быта, а также документы, обнаруженные в калужском архиве, помогли хотя бы частично восстановить историю старого села. Бережно перелистывая их подобно семейному альбому, удалось мысленно восстановить утерянные идеалы ушедшего прошлого и воскресить в памяти имена владельцев усадьбы, которой уже давно нет.

В конце XVIII столетия богатая усадьба в селе Берестна, располагавшаяся на Орловском тракте и относившаяся к Жиздринскому уезду, занимала территорию вблизи речки Черной Берестны и принадлежала известному государственному и военному деятелю графу Якову Александровичу Брюсу (1732-1791), не однажды избиравшемуся в разные годы на должность главнокомандующего обеих столиц. Рядом с господским имением, охватывавшим более семидесяти десятин земли, возвышалась древняя деревянная церковь во имя Архистратига Михаила, сооруженная в 1699 году. В ту пору село было небольшим – оно включало в себя 28 дворов, и его крестьяне находились на оброке.

Главный хозяин усадьбы, генерал-аншеф, сенатор, генерал-адъютант и кавалер ордена святого Андрея Первозванного граф Я.А.  Брюс, по воспоминаниям современников, был нрава властолюбивого, но любил правду, а потому государыня Екатерина II оказывала ему особенное благоволение, и он вел с ней переписку.

Так получилось, что с Яковом Александровичем пресеклось в России мужское потомство графов Брюсов, в связи с чем все свое колоссальное состояние (а он владел множеством усадебных земель не только в Калужской губернии) граф, тогда уже вдовец, перед смертью завещал единственной дочери Екатерине, рожденной от брака с сестрою фельдмаршала Румянцева-Задунайского. Бывшая в супружестве за графом Василием Валентиновичем Мусиным-Пушкиным Екатерина Яковлевна (1776-1821), которой в начале XIX века принадлежало более 12 тысяч крепостных только лишь в Жиздринском уезде, не считая других, и стала после отца следующей владелицей имения в Берестне. Однако Мусины-Пушкины недолго пользовались усадьбой, и сейчас можно лишь догадываться о грандиозных планах и задумках молодой обеспеченной семьи, которым не было суждено осуществиться.

Екатерину Яковлевну часто подолгу мучили серьезные недомогания, и брак супругов оказался бездетным, вследствие чего в 1820-х годах имение и 305 душ крестьян продажею перешло к представителю старинного дворянского рода, сыну одного из богатейших польских магнатов, участнику Отечественной войны 1812 года, состоятельному графу Станиславу Станиславовичу Потоцкому (1787-1831). К тому времени Потоцкий уже потерял молодую жену, дочь коронного гетмана Екатерину Ксаверьевну Браницкую, умершую из-за неизлечимой болезни, оставив мужу двух дочерей. Пройдя длинный путь нелегкой военной службы от корнета до законного получения чина генерал-адъютанта, С.С.  Потоцкий в 1822 году вышел в отставку по домашним обстоятельствам с правом ношения мундира и в царствование Николая I, вступив в гражданскую службу, вскоре получил чин тайного советника и был назначен обер-церемониймейстером Высочайшего двора.

Незадолго до кончины граф составил духовное завещание на усадьбу в селе Берестна в пользу младшей дочери – малолетней графини Александры Станиславовны (1818-1897), которая помимо этого имения в качестве будущего приданого получила порядочное количество земель и 1400 душ крепостных крестьян в соседних селах Жиздринского уезда, числившихся долгое время за ее отцом. В 1839 году юная графиня была выдана замуж за дальнего родственника, офицера польских войск, позднее шталмейстера императорского двора, действительного статского советника Августа Потоцкого и незамедлительно распростилась с усадьбой, отправившись за любимым супругом в Санкт-Петербург, к месту его постоянной службы.

Таким образом, имение в очередной раз было продано и на длительный срок обрело новых хозяев, которыми стали богатейшие помещики Каньшины, упоминаемые в крохотной заметке, опубликованной в разделе «Происшествия» в «Калужских губернских ведомостях» в феврале 1842 года: «Жиздринский уезд. В селе Берестне помещика Каньшина от прогорения печи сгорели семь крестьянских домов, убытков понесено на 841 руб. серебром».

Трудно сказать, как выглядело бывшее барское имение графов Потоцких в 1840-е годы, когда его приобрели Каньшины. Скорее всего, облик господской усадьбы, который сегодня может возникнуть только в нашем воображении, был типичным для средней полосы России и ничем не отличался от внешнего вида соседних помещичьих угодий. Имение, по всей видимости, было богатым, так как принадлежало зажиточным людям. Загородный архитектурный комплекс, выполненный по определенному стандарту, вероятно, включал в себя, кроме главного усадебного дома с летней застекленной верандой, выходившей в палисадник, вместительных флигелей и обязательных помещений для прислуги, немалое количество амбаров, предназначенных для хранения различных продуктов. Здесь же были разбиты огороды, устроены удобные сараи и обширные теплицы для выращивания овощей и фруктов. Сам господский особняк, как обычно, окружал большой плодовый сад.

Основным хозяином усадьбы в середине XIX века являлся известный откупщик-миллионер, коллежский регистратор Василий Семенович Каньшин, уездный предводитель дворянства по Мосальскому уезду в 1854-1856 годах. По воспоминаниям ротмистра Андрея Николаевича фон Дитмара, тетка которого была замужем за младшим сыном Каньшина, Василий Семенович, «невзрачный на вид, небольшого роста, всегда одетый в длиннополый сюртук, совсем не походил на богатого человека, нажившего на откупах миллионное состояние. Покончив с откупами, В.С. Каньшин приобрел золотые рудники на Амуре, давшие ему громадные доходы. К концу жизни состояние старика достигло суммы в пятнадцать миллионов кроме нескольких крупных имений и домов в Петербурге».

В северной столице его и настигла смерть. После пышных похорон вдова Каньшина Мария Николаевна осталась жить в столичном особняке. Несметные же нажитые богатства старика-миллионера в виде действующих заводов и фабрик тотчас поделили между собой члены его огромной семьи, главным образом сыновья Евграф, Анатолий и Андрей, владевшие в 1880-х годах в Жиздринском уезде в общей сложности более чем 17 тысячами десятин усадебной земли.

В начале прошлого века главным хозяином усадьбы в селе Берестна числился внук миллионера, камер-юнкер Двора Его Императорского Величества, коллежский секретарь Иван Анатольевич Каньшин, в 1901-1908 гг. занимавший должность уездного предводителя дворянства по Жиздринскому уезду. В это же время в селе, где проживало более полутора тысяч жителей, работали церковно-приходская и земская школы, а в 1897 году верующие прихожане решили заменить ветхую деревянную церковь, честно служившую сельским жителям почти две сотни лет, на каменную. Собранных денежных средств на постройку церковного здания вполне хватило, и вскоре возник в селе замечательный храм во имя Архангела Михаила с двумя приделами – во имя Успения Божией Матери и во имя всех Святых, расписанный чудесными фресками на различные библейские сюжеты.

Наверное, кого-то удивит, что состоятельные помещики Каньшины, столько лет владевшие Берестной, не выступили хотя бы раз в роли щедрых благотворителей и не вошли в историю как строители сельского храма. Судя по всему, на это были довольно веские причины. Считалось, что после смерти богача В.С. Каньшина его громадная семья непременно будет обеспечена на долгие годы, если не навсегда. Однако внукам откупщика-миллионера, особенно по линии старшего сына, титулярного советника Евграфа Васильевича, постоянно жившим на широкую ногу и безрассудно сорившим деньгами, пришлось однажды отречься от законно принадлежавшего им наследства, ведь умопомрачительная сумма долгов молодых беззаботных Каньшиных, как оказалось, во много раз превышала завещанное им состояние…

К сожалению, до сегодняшнего дня остается загадкой, когда, каким образом и при каких обстоятельствах помещики Каньшины расстались с Берестной. Известно лишь, что за пару лет до революции на бывших усадебных землях, отданных организованному товариществу крестьян, состоятельная мещанка М.О.  Осипова арендовала выгодное место под дачу. В прошлом году возле покинутого и давно забытого людьми храма во имя Архангела Михаила, внутри которого пустота и кладбищенский холод, удалось обнаружить заброшенный, но хорошо сохранившийся надгробный памятник с легко читаемой надписью на лицевой стороне: «Здесь покоится Николай Дмитриевич Крошин, скончался 23 марта 1916 года». Кто знает, возможно, он и был последним хозяином утраченного имения, о котором в селе ныне ничто не напоминает, разве только редкие неприглядные аллеи, составлявшие некогда основу пейзажного парка, где во времена бурного расцвета усадьбы любили прогуливаться графы Брюсы и Потоцкие.

Горько сознавать, что никто в свое время не помешал постепенному увяданию, а затем и угасанию старинного дворянского гнезда, где была когда-то спроецирована вся жизнь владельцев, – в результате это привело к его полной гибели. Полуразрушенный сельский храм, истерзанный холодным ветром и ливнями, едва слышный шорох многовековых деревьев и туманные эпизодические воспоминания о прошлом – вот, пожалуй, то, что осталось сегодня от старой господской усадьбы.

Юлия ПИОНТКОВСКАЯ.

Исследования проведены при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда и правительства Калужской области (проект № 10-01-54511 а/Ц)». http://kaluga.bezformata.ru/listnews/usadba-kotoroj-net/14105361/

Дача княгини Барятинской "Уч-Чам"

Усадьба Уч-Чам

Сегодня я расскажу вам еще об одном красивом особняке, который раньше был корпусом военного санаторияя в Ялте. Эти земли в 1794 году получил в дар от императрицы Екатерины II адмирал Николай Мордвинов за боевые заслуги при приссоединении Крыма. Под личным наблюдением адмирала здесь был разбит красивый парк, где могли прогуливаться жители и гости Ялты.

В верхней части парка в середине 1890-х годов семьей Барятинских был выкуплен небольшой участок на котором построен оригинальный «дом с аркой» в неороманском стиле с использованием элементов модерна и широким применением типичных для южной архитектуры балконов и террас. Для возведения усадьбы из Финляндии были завезены два парохода серого финского гранита. Руководил строительством Оскар Вегенер (о его собственном доме читайте в предыдущем посте).

Усадьба получила название «Уч-Чам» ( «Три сосны») и состояла из 67 комнат в основной части здания и флигеле, соединенных аркой, открывающей въезд во внутренний двор. В здание вели два входа, устроенные в северном и южном фасадах. Территория особняка включала в себя рекриационный парк, беседки и фонтан.

До 1918 года имение принадлежало княгине Марии Владимировне Барятинской, которая была хорошо известна ялтинцам за свою благотворительную и общественную деятельность. Мария Владимировна руководила Ялтинской общиной сестер милосердия «Всех скорбящих радость». Долгие годы княгиня была также попечительницей земских лечебных заведений, возглавляла Ялтинское отделение Русского Красного креста, руководила санаторией Общества Красного Креста имени Императрицы Марии Федоровны, которая стала первой в Европе противотуберкулезной здравницей.

В гостях у княгини бывал Антон Павлович Чехов, который обычно избегал шумных балов. Однако к Марии Владимировне он приходил «по делам сбора средств на сооружение в Ялте санаториума для туберкулезных больных» ( об этом писал ялтинский журналист М. Первухин).

В доме Барятинских всегда было весело и шумно. Светские мероприятия, которые организовывала княгиня, пользовались большой популярностью. Среди ее гостей в имении Уч-Чам бывали император Николай II с дочерьми. Один из балов княгини, состоявшийся 10 ноября 1913 года, Николай описал в письме к матери. Он сообщал, что в великолепный тихий день вместе с Ольгой и Татьяной они отправились к княгине Марии Владимировне Барятинской "на дневные танцы в ее симпатичный дом над Ялтой". Им, судя по письменному отзыву, там очень понравилось, так как собрались все тесно знакомые между собой и от этого, а также от доброты и простоты самой хозяйки, было как-то особенно тепло, уютно и весело. Сам Николай, как обычно, с увлечением играл в домино, а сестры танцевали, не пропуская буквально ни одного танца. Княгиня одаривала всех танцующих цветами и разными поощрительными местными сувенирами.

Но не только царственных особ принимали в доме. Княгиня готовила праздники для окрестных ребятишек. Одна из старых ялтинок вспоминала: «Я хорошо помню прихожанку собора Иоанна Златоуста княгиню Барядкину (кн. Марию Владимировну Барятинскую). Она проживала на территории нынешнего военного санатория, в особняке. Мой отец работал у нее кучером. Княгиня очень любила детей. Устраивала нам праздники с чаепитием, играми, подарками. Собиралось до 20 детей. Мне княгиня подарила красивую куклу».

Зимой 1918 года Мария Владимировна была арестована и как «реакционерка» провела несколько недель в заключении в ялтинской тюрьме. Об этом она написала в своих воспоминаниях «Дневник русской княгини в большевистской тюрьме».

14 ноября 1920 года княгиня М.В. Барятинская с племянником Алешей Щербатовым уплывала из России. Одно время жила в Константинополе, затем переехала в Рим, где находился дом, завещанный ей и ее сестре Елизавете Шуваловой, теткой, княгиней М.А. Чернышевой. Она продолжала работу в Красном Кресте, за что была удостоена почетной медали. Принимала в своем особняке многих известных деятелей культуры, науки и политики того времени. Была знакома с Муссолини, дружна с королевой Италии Марией. Купив дом в Сорренто, познакомилась там с М. Горьким. Свой знаменитый дом в Риме Мария Владимировна передала Православной церкви и там был устроен храм Святителя Николая. Умерла Мария Владимировна Барятинская в 1937 году.

Многочисленные предметы обстановки «Уч-Чама» были вывезены большевиками в новый художественный музей Ялты, разместившийся в «Сельбиляре»(«Семь кипарисов»), особняке родственников Барятинской, расстрелянных в 1920 году.

Особняк княгини после национализации использовался для нужд военных санаториев. В годы гражданской войны в доме квартировали команды связи 12-го и 413 советских полков.

В 1951 году здание было восстановлено и реконструировано, о чем есть запись в виде даты над сквозным проездом. Арка была перестроена, над ней надстроили жилые комнаты. В первоначальном виде сохранился лишь карниз.

В 1983 году потолки отдельных люксов, вестибюль, лестница, музыкальный зал 2-го этажа над вестибюлем были расписаны мягких тонов цветочным узором. В 2000х годах здание приобрел некий владелец и организовал здесь гостиницу. А не так давно ( весной 2017) все гостиницы на территории бывшего санатория закрыли и на дверях усадьбы появилась табличка о запрете фото и видео сьемки. Так что было немного страшновато делать кадры для этого поста. Остается лишь надеяться что парк ( а вернее то, что от него осталось) не закроют для «простых смертных», а, наоборот приведут в порядок. Если верить второй распечатке ( с историей особняка), здание снова передали военному санаторию.

Недалеко от усадьбы сохранился еще один памятник Ленину. От него идет живописная пальмовая аллея, которая ведет к выходу из парка.

Интересный факт: здание особняка неоднократно мелькало в разных фильмах, но я , к сожалению, не могу сказать в каких. Скачала парочку, где по-моему оно должно было быть, но не нашла там его. Ниже прикрепляю фото из интернета, и тоже не подписано что за фильм. Если у вас есть какая-то информация по этому поводу, не стесняйтесь пожалуйста делиться ей в комментариях.

На сегодня все. А следующий пост будет посвящен особняку графа Мордвинова, который создал парк бывшего санатория МО.

Метки: Ялта, архитектура, дача княгини Барятинской, достопримечательности, санаторий МО Ялта, что посмотреть в Ялте

Подписаться

Последние записи в этом журнале

•  
•  
•  

• ТОП-5 не раскрученных, но крутых мест Балаклавы

  ТОП-5 не раскрученных, но крутых мест Балаклавы Лично я безумно люблю Балаклаву. Там круто отдыхать и зимой и летом. Попадая в «этот…

• Красная горка

  Красная горка Сегодня я покажу вам еще немного нетуристического Севастополя. А именно, район «Красная (Зеленая) горка». В начале…

• Легенды и призраки Севастополя

  Легенды и призраки Севастополя Как и в любом более-менее крупном городе, в Севастополе есть свои легенды о мистических местах,где можно…https://v-sevastopole.livejournal.com/3983.htm