В петровское время Нарышкиным принадлежали на территории современной Москвы многочисленные имения, включая Фили, Кунцево, Свиблово, Братцево, Черкизово, Петровское и Троице-Лыково. Их усыпальницей служил Высокопетровский монастырь.

Имя Нарышкиных сохранилось в названии архитектурного направления «нарышкинское барокко». Это связано с тем, что в этом стиле строились храмы в усадьбах родственников Петра I по матери.

Из истории Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского следует, что Нарышкины, крымские караимы, появились на Руси в конце XIV века. Литовский князь Витовт, славившийся своей воинственностью и агрессивностью, совершив набег на Крым, разбил татар и в качестве военной контрибуции в 1389 году увел в Литву несколько сот крымчаков, среди них – караимов. В их числе оказался караим Нарышко, который занимал весьма заметное место среди пленников. Поселили караимов в Тракае, часть мужчин взяли в личную охрану князя. 

Агрессивность Витовта проявлялась и по отношению к некоторым русским княжествам, что создавало напряженные отношения между Московским и Литовским княжествами. Чтобы сгладить их, князь Витовт в 1391 году выдает свою дочь Софью замуж за московского князя Василия Дмитриевича – молодого наследника Дмитрия Донского. Обоз с дочерью Софьей и приданым прибыл в Москву под охраной караимских воинов, среди которых был Нарышко. Нарышко оставляют на постоянное поселение в Москве для охраны молодой княгини. В дальнейшем потомки Нарышко, приняв православие и фамилию Нарышкины, становятся подданными русского государства.

По мнению известного историка-геральдиста князя Лобанова-Ростовского, в 1552 году в исторических документах числится воин Иван Иванович Нарышкин, убитый в Казанском походе, оставивший сиротами пять сыновей. В дальнейшем они несли весьма тяжелую службу в пограничных русских войсках. 

А.А. Васильчиков приводит сведения о сыне Нарышко Забеле, православное имя которого Федор: он «был на Рязани наместником и жалован властями». Чернопятов В.И. утверждает, что «его сын, Исаак Федорович, был воеводой в Великих Луках».

В более поздних исторических документах записано (1576 г.), «В Рыльске – осадная голова Борис Нарышкин…».

Таким образом, начиная с XV-XVI вв., род Нарышкиных, постепенно разрастаясь, внедрялся во все сферы государственного управления на Руси. 

В общем Гербовнике дворянских родов Всероссийской Империи, начатом в 1797 году записано: «Всему свету известно, что сего же рода Нарышкиных думного дворянина, бывшего потом окольничим и боярином Кириллы Полуектовича Нарышкина дщерь Наталья Кирилловна находилась в супружестве блаженной и вечнодостойной памяти за царем Алексеем Михайловичем, от которого супружества произошел Великий Государь Император Петр. Рождением Петра Великого род Нарышкиных сделался на вечные времена славным».

Утверждение же, что Нарышкины по происхождению крымские караимы, можно найти и в трудах В.В.Нехлюдова (Старые портреты, Семейная летопись.), М.А.Миллера (Дон и Приазовье в древности), М.И.Артамонова (История хазар), М.С. Шапшала (Караимы в Крыму, Литве и Польше), Казаса М.М. (Караимы и Москва).

Академик М.С. Сарач отмечает причину удивительно хорошего отношения всей семьи династии Романовых к караимам. По его мнению, императоры знали о полукараимском происхождении своего великого предка, память о котором чтилась всеми. Происхождение (в основном, немецкие корни) их самих сознательно или традиционно замалчивалось.

По мнению историков, Нарышкины, несомненно, происходили из знатного караимского сословия, и когда их спрашивали, почему они отказываются от русских титулов, то отвечали, что их род более древний, чем род Романовых.

За четыре с половиной века Нарышкины дали России многочисленных государственных, военных, политических деятелей, дипломатов, ученых, литераторов, руководителей театров, создателей архитектурных стилей и т.д.

Считается, что род Нарышкиных начинается с Ивана Ивановича Нарышкина и разделяется на пять ветвей (середина XVI в.).

Основателями каждой ветви были сыновья Ивана Нарышкина: Полуект, Филимон, Фома, Иван, Борис.

Полуект Иванович Нарышкин стал основоположником царской линии, правнук которого, Петр Великий, стал первым императором России.

В XVI в. отдельные представители этого рода попадают на воеводскую службу в далеких пограничных крепостях и на низшие командные должности в вооруженных силах. Особо среди них известен Борис Иванович Нарышкин, сотник в Большом полку армии Ивана Грозного во время Ливонской войны (1558-1583 гг.). Из его племянников наиболее известны Кирилл Полуектович (1623-1691 гг.) и Федор Полуектович (1625-1676 гг.), которые по традиции служили "выбором по Тарусе". 

Кирилл Полуектович Нарышкин успел побывать в военных походах, на воеводстве в крепости Терки на Северном Кавказе и в Казани, в 1654 г. был стрелецким головой (полковником) в гарнизоне Смоленска. Именно в это время появляются сведения о Наталье Кирилловне (1651-1694 гг.), его дочери и будущей русской царице.

В 1655 г. Кирилл и Федор Полуектовичи Нарышкины оказываются в столице. Здесь судьба свела братьев с полковником рейтарского полка Матвеевым А.С., будущим боярином и царским фаворитом, другом детства Алексея Михайловича Романова, весьма влиятельным, хотя и неродовитым человеком.

С 1658 г. Нарышкины служат стряпчими в рейтарском полку Матвеева. Кроме того, один из братьев был связан с Матвеевым и родственными узами – Нарышкин Федор Полуектович женат на племяннице жены своего командира. Знакомство знаменитого Матвеева с семьей Кирилла Полуектовича Нарышкина, брата Федора Полуектовича, перевернуло судьбу его дочери Натальи, живущей в провинции. Матвеев предложил родителям отпустить Наталью в Москву в его дом на воспитание.

Через некоторое время молодая красивая девушка Наталья Кирилловна Нарышкина стала царицей России и матерью будущего императора Петра Великого.

Первая жена царя Алексея Михайловича, Мария Ильинична Милославская, скончалась в марте 1669 года после родов. Вслед за ней, через три месяца, умер царевич Симеон, а через некоторое время (несколько месяцев спустя) – другой царевич, Алексей. 

Наследники царя от Марии Милославской были слабы здоровьем, и русский народ надеялся, что с приходом новой молодой царицы вскоре изменится положение с наследниками. Царь не скрывал своих намерений жениться второй раз. 

По русской традиции при выборе невесты царь должен был остановить свой выбор на девице из знатного русского рода, а не на иностранной принцессе, поскольку русскому царю подобало иметь русскую жену – одного с ним вероисповедания. Спустя год после смерти Марии Алексей Михайлович нашел себе невесту. 

Тоскующий и одинокий, он часто приходил коротать вечера к своему близкому другу и первому министру боярину Артамону Матвееву – человеку необычному для Московии XVII века, который достиг влияния благодаря собственным заслугам. Матвеев интересовался науками и тяготел к западной культуре. На приемах, которые он регулярно устраивал в своем доме для иностранцев – жителей или гостей Москвы, Матвеев обстоятельно расспрашивал их о новостях политики, о развитии искусств и техники у них на родине. Именно среди иноземцев он нашел себе жену Марию Гамильтон, дочь шотландского роялиста, покинувшего Британию после казни короля Карла Первого.

Жена его была последовательницей европейской моды и, в отличие от московских жен, свободно появлялась среди гостей-мужчин и вела светские разговоры.

На одном из таких вечеров царь Алексей заметил другую интересную женщину. Это была жившая в доме Матвеева 19-летняя Наталья Нарышкина – высокая статная девушка с черными глазами и длинными ресницами, дальняя родственница жены Матвеева. Для молодой девушки того времени она была хорошо образована, к тому же, наблюдая за своей приемной матерью и помогая ей, она научилась занимать гостей-мужчин.

И вот однажды вечером, когда в гостях у Матвеевых был царь Алексей, Наталья появилась в комнате, чтобы поднести собравшимся угощение. Алексей, очарованный ее здоровой яркой красотой и скромным поведением, лишенным жеманства, не спускал с девушки глаз.

Когда Наталья остановилась перед ним и он стал ее о чем-то расспрашивать, в ее кратких ответах было столько учтивости и здравомыслия, что царь еще больше к ней расположился. Прощаясь с Матвеевым, заметно приободрившийся Алексей Михайлович спросил, не ищет ли он для этой прелестной девушки мужа. Матвеев ответил, что ищет, но поскольку приданое у нее будет скромное, он думает, что охотников жениться на ней будет немного. Алексей возразил, что не перевелись еще мужчины, для которых совершенства девушки важнее ее приданого, и обещал боярину посодействовать.

Через некоторое время царь спросил Матвеева, как дела с женихами Натальи. Матвеев ответил, что молодые люди приходят полюбоваться ее красотой, но, похоже, ни один не помышляет о женитьбе. Царь радостно сказал, что он оказался удачливее и нашел жениха, который, он надеется, придется ей по вкусу. Это почтенный человек и его добрый знакомый и к тому же не нуждается в приданом. Он полюбил его подопечную и хотел бы жениться на ней. Царь надеется, что, узнав о претенденте на ее руку, она не отвергнет предложение о замужестве.

Матвеев спросил, кто же этот человек. Царь ответил, что это он надумал на ней жениться. Матвеев, ошеломленный его ответом, бросился в ноги своему повелителю. Он понял сразу все последствия царского решения – либо блистательные перспективы, либо неисчислимые опасности. Если воспитанница будет царицей, то окончательно укрепится положение Матвеева и ослабится позиция Милославских, но при этом яростно вспыхнет враждебность этого правящего клана дворян, и если свадьба почему-либо сорвется, то Матвееву придет конец.

Поэтому, чтобы избежать такой участи, Матвеев уговаривает царя прибегнуть к принятому обычаю выбора невесты. Этот обычай пришел в Россию из Византии. Все невесты собираются в Кремле на смотрины, причем невесты должны быть отобраны комиссией из сословий высшего русского общества. Происхождение Натальи Нарышкиной вполне позволяло ей участвовать в смотринах. Причем каждая претендентка подвергалась освидетельствованию на предмет целомудрия.

В столь крупной игре риск был всегда высок. Но отступать было некуда, царь был настроен решительно, по обычаю он велел собрать девиц на смотр.

Первый тур смотрин прошел в пользу Натальи Нарышкиной. Но Милославские обвинили Матвеева, что он использовал приворотное зелье, чтобы привлечь царя к своей воспитаннице. Началось дознание, которое длилось девять месяцев. Но к радости Матвеева и досаде Милославских, 22 января 1671 года, царь, наконец, обвенчался с Натальей Нарышкиной.

Опасения ревнителей старины были не напрасны. Алексей Михайлович, как натура увлекающаяся, способная целиком отдаться тем, кто в данное время был близок его сердцу, подчинился влиянию жены и Матвеева.

Царь Алексей Михайлович, которому исполнился 41 год, был пылко влюблен в свою молодую красивую черноволосую жену. Она принесла в его дом свежесть, радость, успокоение. Алексей Михайлович как будто заново родился, Наталья всегда была рядом, он повсюду брал ее с собой. 

С появлением новой царицы, благодаря ее современному воспитанию, полученному в доме Матвеевых, при дворе начались перемены. 

После свадьбы, чтобы порадовать молодую жену, царь стал поощрять сочинение пьес и велел соорудить сцену в пустовавшем боярском доме в Кремле; было подготовлено первое представление на библейский сюжет, которое состоялось в присутствии царской семьи. 

Положение Нарышкиных необычайно окрепло, когда астролог Симеон, имея свободный доступ к царю, через семь месяцев после свадьбы зашел к нему и сообщил, что "он видел небесное видение и берет на себя смелость истолковать это явление как некое предзнаменование. Его молодая жена в этот вечер зачала мальчика, которому суждено быть выдающимся. Он будет великим воином и победит многих врагов, и заслужит такую славу, какой не имел никто из русских царей. Искореняя злодеев, он будет поощрять и любить трудолюбивых, сохранит веру и совершит много других славных дел".

Ровно через девять месяцев 28 мая 1772 года у царицы начались предродовые схватки. Алексей Михайлович призвал Симеона к себе. Роды были тяжелые, и Наталью на третьи сутки даже причастили. Царица изнемогала, но Симеон ободрил всех, сказав, что она родит благополучно через пять часов. Когда наступил пятый час, Симеон пал на колени и начал молиться о том, чтоб царица помучилась еще часок. Царь с гневом сказал: "Что ты просишь?" "Если царевич родится в первом получасе, – отвечал Симеон, – то веку его будет 50 лет, а если во втором, то доживет до 70".

В ту же минуту принесли царю известие, что царица разрешилась бременем, и Бог дал царю сына.

Царь был счастлив, 30 мая 1672 года в час ночи Наталья Кирилловна родила крупного и здорового на вид сына. Царственный младенец явился на свет хорошего веса, нормального роста, крепеньким, с материнскими черными глазами и темно-рыжим хохолком. Петр был похож на мать, но особенно на одного из ее братьев, Федора Нарышкина. Ее сын унаследовал во многом менталитет древнего народа.

Существует также гипотеза, что Петр не был сыном Алексея Михайловича. оярин Тихон Никитич Стрешнев был одним из любовников царицы Натальи Нарышкиной и отцом Петра 1. Во время суда над стрельцами они, не стесняясь, говорили об этом и добавляли: «Посмотрите на детей царя Алексея от первого брака; все они золотушные, все покрыты прыщами, даже царевна Софья, самая здоровая из всех; тогда как оба дитяти царицы Нарышкиной, Пётр и Наталья, - сильные, крепкие, пышут здоровьем».

Однажды при дворе, после изрядно обильной трапезы, Пётр 1, указав на графа Ивана Мусина-Пушкина, воскликнул: «Этот хоть знает, что он сын моего отца, а я вот не знаю точно, чей я сын!» - и, встав из-за стола, направился к сидевшему там же Стрешневу. «Тихон Никитыч, скажи мне правду: ты мой отец?» - Испуганный Стрешнев молчал. Петр 1, сильно пьяный, схватил его за ворот, встряхнул и закричал: «Отвечай или я задушу тебя!» - «Государь, не знаю по правде, что и сказать тебе: я ведь не один был!» - Пётр, закрыв лицо руками, выбежал из комнаты... Этот Тихон Никитич был умным, энергичным и жестоким человеком.

В любом случае у евреев еврейство считается по матери.

 

Знал ли царь Петр о происхождении Нарышкиных? Несомненно, знал. 

Всю свою жизнь он опирался на верных выбранных им людей из представителей тюркско-караимской элиты. Среди его сподвижников были М.Ф. Апраксин, адмирал российского флота, внесший большой вклад в усиление России, и М.А. Матюшкин, генерал, командующий русской армией во время Персидской кампании.

Петр I был также очень привязан к дружной любящей караимской родне своей матери. Он доверил своему дяде Льву Кирилловичу Нарышкину управление Россией во время своих европейских путешествий в поисках знаний, чем очень гордились все потомки Льва Кирилловича.

После смерти дяди и его жены он опекал его детей-сирот, сыновей Ивана и Александра, отправил их на учебу за границу, а дочерей выдал замуж за молодых мужчин знатного происхождения.

Противники реформ Петра распространяли слухи о его еврействе. Ходили слухи, что Петр I - это антихрист, который соберет всех жидов, поведет их на Иерусалим и будет там царствовать над ними; еще говорили, что истинный Петр умер за границей во время путешествия, а вместо него приехал в Россию "жидовин из колена Дана",

Кстати, насчет колена Дана - Памятник Петру в Петербурге - это скульптурное изображение герба племени (колена по библейски) Дана, как он описан в Библии: "Дан будет судить народ свой, как одно из колен Израиля;  Дан будет змеем на дороге, аспидом на пути, уязвляющим ногу коня, так что всадник его упадет назад. (Быт.49:17)

Некоторые связывают с коленом Дана и правящую королевскую династию Великобритании (но об этом разговор другой),

Петр был защитников евреев. Во время Северной войны русские войска продвигались по Польше, еврейское население страдало от грабежей и погромов. В Мстиславле (1707 г.) царь, узнав, что русские солдаты начали грабить местное население, приказал немедленно прекратить погромы и строго наказал зачинщиков. Об этом было записано в Кагальной книге: «28 элула 5468 года пришел Кесарь, называемый царь Московский, по имени Петр сын Алексея, со своим огромным войском. Оно напало на нас и едва не дошло до кровопролития, если бы Господь Бог не внушил царю войти в нашу синагогу и не приказал повесить тринадцать человек из них, и успокоилась земля». Еще известен случай, когда во время войны со шведами Петр I был в Могилеве, "и евреи могилевские пришли встретить его с хлебом и живого осетра в чане принесли государю; но государь на них и не взглянул, только хлеб велел от них принять".

Петр ценил людей не за происхождение или веру, а исключительно по личным качествам и компетентности, - "По мне будь крещен или обрезан - едино, лишь будь добр человек и знай дело".

При Петре свободно жили и работали только евреи, принявшие православие. К ним можно отнести тайного советника П.П. Шафирова, вице-канцлера, получившего за особые заслуги баронское достоинство; умнейшего и образованного шута Петра Лакосту, с которым Петр любил вести богословские беседы; А.М. Дивера, генерал-адъютанта, первого генерал-полицмейстера новой столицы С-Петербург, возведенного в графское звание; и других. Получить более полную информацию по этому вопросу вы сможете, прочитав статью «Еврейские птенцы гнезда Петрова» в книге Розалии Степановой «Горсть накаленных слов» .

Противники реформ Петра распространяли слухи о его еврействе. Эти слухи в какой-то мере повлияли на политику приглашения «искусных» иностранцев, были введены ограничения на проживание евреев в столице. Поэтому Петр проявил большую осторожность по поводу приглашения еврейских специалистов, говоря следующее: «Зная характер и нравы того и другого народов, считаю, не настало время соединить обе народности. Понимаю, что было бы выгодно воспользоваться услугами евреев, но следует их пожалеть, если бы они поселились среди русских».

При Петре I в новой российской столице свободно жили лишь крещеные евреи, и некоторые из них занимали там высокие государственные должности. Петр Павлович Шафиров, внук смоленского еврея Шафира, был пожалован Петром I в действительные тайные советники, произведен в вице-канцлеры, первым в России получил баронское достоинство.

В 1711 году во время неудачного Прутского похода, когда царь Петр вместе с малочисленной русской армией был окружен турками, Шафирова послали на переговоры. Чтобы избежать унизительного плена, царь был согласен на значительные территориальные уступки, но Шафиров сумел обмануть турецких представителей, и Россия отдала лишь Азов. "Тучный Шафиров проявил присущую ему ловкость", - писали тогда, но во исполнение договора Шафиров был оставлен заложником в Стамбуле. В плену он находился два с половиной года и писал оттуда царю: "Держат нас в такой крепости, что от вони и духа в несколько дней вынуждены будем умереть". Тем не менее, ему удалось заключить выгодный для России мир, и по возвращении в Петербург Петр I наградил Шафирова высшим орденом Российской империи - Андреевской звездой. Петр Павлович Шафиров был генерал-почтмейстером, среди прочих подписал "Духовный регламент", упразднивший в России патриаршество, принимал участие в суде над царевичем Алексеем. Впоследствии обер-прокурор Сената обвинил его в нарушении закона и в утаивании еврейского происхождения, а особая комиссия, назначенная царем, признала его виновным в казнокрадстве и приговорила к смертной казни. Как сообщали очевидцы, Шафиров вел себя мужественно, по русскому обычаю обратился лицом к церкви и перекрестился, после чего встал на колени и положил голову на плаху. Палач взмахнул топором и вонзил его рядом с головой осужденного, а затем был прочитан царский приказ о замене смертной казни ссылкой в Сибирь. При Екатерине I Шафиров возвратился в Петербург, вновь был назначен президентом Коммерц-коллегии и сенатором, вел дипломатические переговоры с Персией и с Турцией.

Надо упомянуть еще про одну удивительную личность при дворе Петра I. Это был Ян д'Акоста, или как его звали в России - Лакоста, потомок евреев-маранов, бежавших из Португалии от преследований инквизиции. Лакоста познакомился в Европе с русским резидентом и вскоре поехал с ним в Россию. Это был веселый, находчивый и остроумный человек, и примерно в 1714 году Петр I назначил его на должность придворного шута. Его происхождение не было тайной, и при дворе его знали как "португальского жида Лакосту". Он превосходно знал Библию, и Петр I любил вести с ним богословские беседы.

Современник вспоминал один случай: "Лакоста говорил, что в Святом Писании сказано - "многие придут от востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом"; царь опровергал его и спрашивал, где это сказано? Тот отвечал - в Библии. Государь сам тотчас побежал за Библией и вскоре возвратился с огромною книгою, требуя, чтобы Лакоста отыскал ему это место; шут отозвался, что не знает, где именно находятся эти слова. "Все вздор, там этого нет",- отвечал государь.". Плохо искал, однако - "1Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; (Матф.8:11)

За усердную шутовскую службу царь пожаловал Лакосте титул "Самоедского короля" и подарил ему безлюдный остров Соммера в Финском заливе. Сохранились анекдоты, приписываемые Лакосте, и вот один из них.

Однажды глупый придворный спросил Лакосту, почему он разыгрывает из себя дурака. "Конечно, по разным с вами причинам, - ответил шут.

- Ибо у меня недостаток в деньгах, а у вас - недостаток в уме".

После смерти Петра I было решено выслать всех евреев из тех мест, где они жили оседло: из Малороссии, Смоленщины и недавно присоединенной Лифляндии - указом императрицы Екатерины I. Исполнение указа начали с Малороссии, изгоняли евреев-арендаторов, шинкарей и торговцев, но очень скоро там не оказалось нужных товаров, все вздорожало, и население стало роптать. И тогда специальным указом Петра II евреям позволили приезжать на ярмарки для оптовой торговли, а императрица Анна Иоанновна разрешила им и розничную торговлю в знак милости к местному христианскому населению, - но жить постоянно в России евреи уже не могли.

Однако кровь дворянскую в 18-м веке евреи подпортить (или улучшить, это кто как считае) смогли.

В документах Запорожской Сечи восемнадцатого века тоже есть упоминания о евреях-казаках, которые "выполняли службу верно и радетельно". Вот имена некоторых из них: Василий Перехрист - "родился от евреина Айзика", Иван Перехрист - "взят из жидовской школы набежавшими туда запорожскими казаками", Семен Чернявский - "святое крещение восприняв, записался в казаки и на верную службу присягу принял", Степан Заведовский - "родился в турецком городе Хотине в законе еврейском", Моисей Горлинский - "вывезенный из Бахчисарая жид", Иван Ковалевский - "еврейской породы". Яков Крыжановский - "евреин". Одни из них приходили в Сечь добровольно и там оставались, других похищали казаки еще в малом возрасте, насильно крестили и го-.товили потом для военной службы. Казак Иван Ковалевский стал даже полковым старшиной, посвящен был затем в священники и умер на Украине протоиреем.

Кстати сказать, среди духовенства Украины попадались и другие крещеные евреи: архимандрит Владимир Крыжановский (эту фамилию часто давали выкрестам в Польше), игумен Иннокентий, священник Яков Маркович. Даже в Сергиевой семинарии под Москвой преподавал еврейский и немецкий языки крещеный еврей Варлаам - игумен, а затем и архимандрит.

В первой переписи жителей Мещанской слободы в Москве записано так: "Матюшка Григорьев, еврей; у него сын Петрунька. да у него же брат его родной Федка Григорьев", Матюшка Григорьев был родом из Мстиславля, взят в плен, через пятнадцать лет освобожден по указу великого государя, жил в Мещанской слободе и торговал в овощном ряду. Через восемь лет после первой переписи этот же самый Матюшка Григорьев был уже в мещанских старостах, на высшей должности слободского самоуправления, а затем взят в Гостиную сотню, тем самым попав в высшую группу московского купечества. Его сын Яков носил уже фамилию Евреинов, был основателем и владельцем шелковой фабрики в Москве, служил консулом в Кадиксе при Петре I, дипломатическим агентом в Голландии при Елизавете Петровне, был вице-президентом, а затем и президентом Коммерц-коллегии: от него и пошла фамилия Евреиновы.

В 1680 году находились на государевой службе в городе Верхотурье Пермской губернии - среди прочих "боярских детей" (младших дворян) - два еврея: Самойло Обрамов Вистицкий и его сын Юри Самойлов. Под одним из документов имеется подпись Самойлы Вистицкого. Он написал по-русски, но еврейским шрифтом: "Иа Шмула Вистицки ик сей изказку иа руку прилозил", то есть - "Я, Шмуйло Вистицкий, к сей сказке (переписи) руку приложил".

Петр Павлович Шафиров был женат на Анне Степановне (Самойловне) Копьевой из семьи крещеных евреев, а его дочери уже вышли замуж за представителей старых аристократических фамилий Рюриковичей-Гедиминовичей. Среди потомков барона Шафирова были выдающиеся государственные деятели России, военные, богословы, писатели, публицисты, археологи, даже адмирал флота.

Назовем только некоторых из них: музыканты - братья Матвей и Михаил Виельгорские,

государственный деятель - Сергей Юльевич Витте,

русский поэт - Петр Андреевич Вяземский,

семья славянофилов Самариных,

философ - князь Сергей Трубецкой,

писатель - Алексей Николаевич Толстой,

знаменитый убийца Григория Распутина князь Феликс Юсупов-Сумароков-Эльстон.

Датский посол при Петре I записал в своем дневнике:

"Государственный вице-канцлер Шафиров мужчина толстый и низкого роста. Предки его были евреями, но отец его и (сам) он перекрещены. Действительно, как сам он, (так) и его дети очень похожи на жидов. Некоторые уверяют даже, что втайне он остался евреем. А впрочем, он крайне надут и чванен подобно всем остальным (русским). В делах царь часто им пользуется. Вообще же (Шафиров) человек умный: по-немецки говорит как на родном языке; в переговорах с ним легко приходишь к соглашению, да и в иностранной политике он довольно сведущ".

И далее в том же дневнике:

"...мне много раз случалось заметить, что у меня за столом сын Шафирова не прикасался к свинине; а однажды на мой вопрос, почему он ее не ест, отвечал, что ее не едят ни родители его, ни сестры, ибо считают это грехом".

Антон Мануйлович Дивьер, сын португальского еврея, познакомился с Петром I в Голландии, и тот взял его с собой в Россию. В звании генерал-адъютанта Дивьер был первым генерал-полицмейстером Санкт-Петербурга, возведен в графское достоинство и назначен сенатором. Дивьер женился на сестре А.Меншикова, хоть тот и сопротивлялся этому, но царь настоял - и свадьба состоялась. Впоследствии Меншиков добился того, чтобы Дивьер - после публичного наказания - был сослан в Якутию, но и там он скоро выдвинулся и занял высший административный пост. Был возвращен в Петербург, восстановлен в чинах и вновь занял должность петербургского генерал-полицмейстера.

Родоночальником семьи Веселовских был еврей из Польши, из местечка Веселово, который оказал важные услуги московскому правительству при осаде Смоленска в 1654 году.

Его внуки, племянники П.Шафирова, занимали высокие посты при Петре I. Абрам Веселовский был личным секретарем Петра I, во время Полтавского боя состоял адъютантом при императоре, в 1715 году назначен на пост русского резидента в Вене. Замешанный в дело о побеге царевича Алексея Петровича, бежал в Лондон, спасаясь от гнева царя. Его брат Исаак Веселовский был дипломатом, преподавал русский язык наследнику престола Петру III. Федор Веселовский заведовал в Лондоне посольскими делами и отказался вернуться в Россию после увольнения. Петр I приказал его арестовать, но британское правительство отказалось его выдать. Впоследствии вернулся в Россию и был куратором Московского университета. Среди потомков Веселовских - три действительных члена Российской и Советской Академии наук.

 

 

Источники:

1. Википедия

2.http://maidanua.org/arch/krym/1283288870.html 

3. http://berkovich-zametki.com/Forum2/viewtopic.php?f=40&t=822&view=print

Иллюстрации:

1. Караимы

2. Родословная Нарышкиных

3. Наталья Кирилловна Нарышкина - мать Петра.

4. Петр Первый

5. Алексей Михайлович.