Ей было тридцать. Она уходила в ночную смену, на полу храпел пьяный муж, а дочка держала её за пальто и плакала: - Не уходи!
Сын провожал молча - он старше, взрослее сестры на целых 1,5 года. Через два дня узнала, что в соседнем городке, в одно из отделений, нужна медсестра. Её взяли. Удалось купить старенький домишко на окраине. В кредит. Всё это время она была словно танк, бульдозер: нельзя сворачивать, только вперед, не думай о трудностях. Пришла в себя, когда уехал грузовик, оставляя за собой быстро оседающую пыль, а в комнатке с низкими потолками - башню из вещей. Когда подняла из колодца ведро чистой вкусной воды. Когда затопила печку и дом наполнился теплом. В этом маленьком старом домике они должны быть счастливы!
Счастья было много: солнце в маленькие оконца, утренние купания в реке, тёплое крылечко, на котором приятно стоять босыми ногами, первые всходы укропа и морковки на грядке, кофе на завтрак. И ничего, что кофе был самый дешевый, растворимый, а на ужин были пустые макароны. Зато на душе было спокойно. Она оберегала их маленький мир от пытавшегося вернуть семью мужа, вспоминая плачущую дочь. Никогда!
После ежемесячных платежей в банк, денег оставалось немного, но через пару месяцев "вошла в колею", стала планировать остатки зарплаты и на еду и на вещи. Она училась надеяться на себя, не хныкать, просто идти вперёд. А дети притащили бездомную собаку.
Щенок-подросток, он еле стоял на лапах, качался от слабости и смотрел на неё гноящимися глазами. Сделал два глотка тёплого молока и упал. Через десять минут, набрался сил и ещё несколько глотков. Выжил. Потом появился котёнок. С дыркой в умирающем тельце, с обугленными пеньками от усов. Тоже выжил. Все выжили.
Почти сразу, как только поняла, что они твердо стоят на ногах, что осенью у них будут свои овощи, посадила яблоню. Всегда считала, что если есть свой дом и клочок земли, обязательно должна быть и яблоня.
- Вам какую? - спрашивала женщина в питомнике.
- Не знаю, - ответила она и улыбнулась.
- Возьмите эту. Она несла домой веточку и даже не представляла, что через несколько лет все будут изумляться медовым до прозрачности яблокам из которых получается необыкновенно вкусная шарлотка и удивительное ароматное варенье.
Один из уголочков участка оказался заколдованным: он, не смотря на солнечность и открытость, был покрыт зеленым мхом. Ветки малины здесь становились рахитичными и засыхали, словно их посадили в пески Сахары, а не в удобряемо-поливаемую землю. Саженец кедра три года стоял там в состоянии глубокой комы, потом отрастил на тонком стволике огромную опухоль и скончался. Она плакала над ним, словно над близким человеком, а потом посадила сливу. Веточка сливы, придя в себя после шумной и многолюдной площади, где её выставляли на всеобщее обозрение, выпила много вкусной колодезной воды, огляделась, увидела вокруг зелёный моховой коврик и воскликнула, - То, что надо! На третий год жизни слива порадовала десятком первых плодов, а морозной малоснежной зимой замёрзла. Но не умерла. Последующим летом отрастила на оставшемся в живых остатке ствола толстые ветки, а на второй год так обвесилась сливами, что все удивлялись, не забывая при этом набивать свои карманы огромными плотными и сладкими плодами.
А ещё ей отдали саженец вишни: если не возьмёшь - выбросим. Посадила. За три года вишня превратилась в дерево, но плодоносила мало. Она подошла к нему ранней весной с топором, постояла... - Ладно, живи.
В августе дерево было так обвешано крупными, матово-блестящими на солнце свекольного цвета боками ягодами, что снова все удивлялись и изумлялись, не забывая сплевывать косточки.
В её жизни больше не было мужчин. Всю мужскую работу по дому взял на себя взрослеющий сын. И никогда, как бы трудно не приходилось, не сожалела о прошлой жизни. Мир, счастье и покой в маленьком старом домике лучше, чем жизнь с алкоголиком в квартире с удобствами. Она это знает, как никто другой.
Сегодня она варит себе по утрам дорогой кофе. Самый лучший. Это ей дети покупают. А с чашкой в руках любит стоять у большого окна. Уже нет тех маленьких окошек, как нет и самого старенького домика с низкими потолками. Потому что дом теперь другой: новый, с большими окнами. Другая собака лежит теперь на теплом крылечке, а в кресле - другой кот. Но всё те же деревья зацветут этой весной, порадуют всех сладкими яблоками, огромными сливами и россыпью бордовой вишни. А она будет варить варенье и печь шарлотку. И в доме будет сладко пахнуть ванилью, корицей и счастьем.

Coceдкa уeзжaлa нa двe нeдeли в oтпуcк и пpинecлa нaм нeчтo co cвиcaющим дo пoлa бpюxoм и двумя фoнapями глaз.

«Sукa и пpeдaтeль» — читaлocь нa мopдe кoтa, кoгдa oн cмoтpeл нa xoзяйку oбъяcняющую нaм, чeм лучшe кopмить coмaлийцa.
K нaшeму изумлeнию Mуcик eл тaкиe вeщи, кoтopыe мы дaжe нe пpoбoвaли.

Teлятину, oтвapную индeйку и кpoликa у нac в ceмьe никтo никoгдa нe гoтoвил. Koт упaл нa бoк пocepeдинe куxни и нaдмeннo нaблюдaл, кaк мoя бaбушкa, кoтopaя в вoйну питaлacь кapтoфeльными oчиcткaми, удивлялacь paзнooбpaзнoму мeню ccaнoгo кoтa.

— Гaля, a чeм oн зacлужил тaкиe oбeды? Oн чтo, вoeвaл? Лaднo eщё вoт эти coбaки-cпacaтeли.... ну кoтopыe вытacкивaют людeй из-пoд paзвaлин.... A твoй Mуcик кoгo-тo cпac?

Mы вce дpужнo пocмoтpeли нa кoтa, cтapaяcь пoнять, в чeм eгo зacлугa.
Mуcик мeдлeннo мopгнул и зaкpыл глaзa.

Пpoигнopив вoпpoc, coceдкa дocтaлa из кapмaнa мaлeнькую бaнoчку, в кoтopoй лeжaлa пapa чaйныx лoжeк кpacнoй икpы и cкaзaлa, чтo мoжнo дaвaть кoту пo дecять икpинoк в дeнь для витaминизaции.

Cтoя в пpoxoдe мeжду кopидopoм и куxнeй, я уcлышaлa, кaк бaбушкa, пpoвoжaя Гaлину, тиxo ceбe пoд нoc cкaзaлa «*уянизaции».

Coceдкa ocтaнoвилacь в двepяx и выдoxнулa пocлeдний нaкaз:

— И пуcть вceгдa ктo-тo из вac будeт pядoм. Oн плoxo пepeнocит oдинoчecтвo.

— Чтo oн нe пepeнocит?! — пepecпpocилa бaбушкa.

— Oдинoчecтвo, — пoвтopилa Гaля и пoтупив взгляд дoбaвилa, — c ним игpaть нaдo, чecaть, глaдить. Toлькo гoлoву нe тpoжьтe — этoгo oн нe любит. Лучшe пo cпинкe.

Пepвoe, чтo cдeлaлa бaбушкa, кoгдa зaкpылacь двepь — этo пoлoжилa pуку
coмaлийцу нa гoлoву, мeжду ушeй. Этoт жecт oзнaчaл, чтo витaминизaция oтмeняeтcя.

— Hу чтo, xoлуй, куpиныe жeлудки будeшь?

Koт зaшипeл, нo бaбуля нaдaвилa чуть cильнee и cкaзaлa, чтo ceйчac будeм игpaть, чтoбы живoтнoe нe пoдумaлo умиpaть oт oдинoчecтвa.

Бaбкa дocтaлa зepкaльцe и пуcтилa пo кoмнaтe coлнeчнoгo зaйчикa. Taкую игpу Mуcик нe знaл и cкopee вceгo зaпoмнил нa вcю жизнь. Зa чac бeгoтни кoт пoймaл poвнo ниxpeнa.

Зaйчик cкoльзил пo cтeнaм, к caмoму пoтoлку, зaтeм вoзвpaщaлcя, кидaлcя кoту в лaпы, пpoxoдилcя пo мoxнaтoй мopдe и cнoвa взмывaл ввepx. B кaкoй-тo мoмeнт дaжe мнe зaxoтeлocь, чтoбы coлнцe зaшлo дo тoгo, кaк кoтa шaндapaxнeт инфapкт.

Ha зaкaтe Mуcик coжpaл куpиныe жeлудки, нeвнятнo мявкнул и уcнул.
Бaбушкa cдeлaлa мнe бутepбpoд c икpoй:

— Дaвaй, витaминизиpуйcя, Лeн! Зaвтpa кpoликa будeм пpoбoвaть.

© Eлeнa Eвдoкимeнкo

Чем больше тебе пофиг, тем счастливее ты будешь

Купила успокаивающий чай, не могу его пить - бесит и цвет, и запах!

АНЧОУС

Бабушка выросла словно из-под земли. Не было – и вот она. Он еле успел нажать на тормоз. Мощный автомобиль, взревев, словно укрощенный хищник, остановился.

Дмитрий Викторович выскочил на улицу. На языке много чего вертелось. Он уже рот открыл, но вдруг замолчал.
- Доброго здоровьичка, внучек. Торопишься куда, поди? – незнакомая бабулька бесхитростно улыбалась.

Глаза будто прозрачные голубые леденцы. Выцветший платочек с цветочками, ситцевое платьицеНа ногах – галоши. Поправила натруженными руками седые волосы, еще раз улыбнулась. Улыбка была совсем детская, даже такие же беззащитно-розовые десны, как у младенцев.

Дмитрия Викторовича уважали коллеги и побаивались партнеры. Он был жесткий, бескомпромиссный, ничего не боялся.
Считали, что идет по головам и чужды ему человеческие эмоции. И будь на месте бабушки кто-то другой, не миновать бы тому человеку всей глубины его гнева.

Но где-то в глубине Дмитрия Викторовича жил мальчик Митя. Обожающий свое детство и бабушку Липу. К ней мальчика на все лето привозили родители. Он спал в пологе. Просыпался, когда аромат от бабушкиных блинчиков и пирожков разносился по всему дому. Соскакивал и бежал к ней по деревянному, теплому от солнца полу. Бабушка прижимала его к себе, обнимая руками, еще в муке, которые вытирала о передник.

На столе стояла кружка с парным молоком. А потом они шли в поле. И облака проносились низко, качались васильки. На горизонте паслась коровка Бусинка. А рядом шел конь Звездочет. Вечером бабушка рассказывала сказки. И можно было выйти на крыльцо, послушать звуки ночных гостей, как она их называла. Что-то светилось в траве, кто-то шуршал.

И не было никого счастливей Мити в тот момент.
Поездок к бабе Липе он всегда ждал. Его утонченная и модная мама моталась по курортам. Отец, крупный чиновник, пропадал на работе. У мальчика было все: игрушки, поездки, исполнение любых желаний. А ему хотелось поскорей в деревню к бабушке. И он не мог понять в тот день страшных слов по телефону: бабушка Липа умерла.
Как это? Баба Липа не может умереть! Как без нее будут Бусинка и Звездочет? Ночные светлячки? Как без нее будет он, Митя?
- Какая выдержка у мальчика! Стоит и даже не плачет! Собранный такой! – удивлялись на похоронах знакомые.

Дима попросился туда, как не отговаривали его отец и мать.
Боль изнутри ломала, била, выворачивала. А внешне он стоял твердо, даже не плакал. С бабой Липой уходило все, что было ему так дорого…
С тех пор изменился и его характер.

Прошли годы. И вот ему 35 лет. Он ехал в аэропорт, ждал полет по делам.
Но вдруг вспомнил просьбу своего друга, егеря Сергея.
- Отправь телеграмму, Дим. Это очень важно. Я сам уже не успеваю, в лес надо. Дозвониться до своих не могу. Это тетке моей. Связь у них частенько не ловит. Отправь, прошу. Только не забудь! – просил Сергей.
Дмитрий Викторович ничего не забывал. Но закрутился с новым контрактом. И… почему-то забыл.

Вспомнил уже по дороге. Глянул на навигаторе. Населенный пункт с незнакомым названием. Не то город, не то поселок. Он еще успевает к самолету, время есть.
Отправил телеграмму, сел за руль и помчался в аэропорт.
И вот тут-то, как из-под земли и появилась та бабуля.

Она была очень похожа на его бабушку. Или ему так показалось? Все бабушки похожи друг на друга ощущением безграничного счастья и того, от чего щемит в груди и хочется улыбнуться.
- Вы чего же так… Неосмотрительно вышли на дорогу. Я мог задавить вас. Тут нет перехода. А я тороплюсь, да. На самолет, - вздохнул он.
- Внучек! Помоги мне, пожалуйста! – вцепившись в рукав его пиджака, попросила старушка.
Дмитрий Викторович глянул в сторону машины. Кошелек был там.
- Сейчас. Сколько денег нужно? – спросил он.
- Денег? Каких денег? Нет, что ты, милый! Этого не надо! Помоги мне Анчоуса найти! – бабуля по-прежнему не отпускала его руку.
- Анчоуса? – вскинул он бровь.

В голове тут же сложилось: пожилая женщина потеряла собаку. Но… у него нет времени ее искать.
- Бабушка! Вы покричите его! Прибежит. Или к дому придет. У вас тут все рядом, никуда не денется ваш Анчоус! – Дмитрий Викторович посмотрел на часы.
Время еще было.
- Матрена Митрофановна меня зовут. А тебя как? – не отставала старушка.
- Дмитрий Вик… Митя, - глухо произнес он.
Так давно его никто не называл. Зачем он сейчас вспомнил и назвал свое детское имя? Непонятно.
- Митенька… У меня так мужа звали. Митенька, помоги мне, а? Ножки не держат, так расстроилась. Анчоус-то все, что у меня осталось! Мужа схоронила давно уже. Дочка с внучкой разбились в поза то лето. Никого нет теперь. Только он! – бабушка принялась утирать слезы краешком платка.

Дмитрий Викторович снова взглянул на часы. Если он будет ехать быстро, то в принципе, время еще есть.
- Садитесь в машину. Сейчас объедем улицы! У вас их не так много! Прямо пасторальная идиллия, а не место! Все зеленое, в цветах! – он помог старушке сесть в машину.

Прокатились они быстро по улицам. Только Анчоуса так и не нашли.
- Спрятался, наверное. Матрена Митрофановна, послушайте, у меня самолет. Я вообще бы в ваши края не заехал, но вспомнил про телеграмму. Всем что-то срочно нужно здесь. Другу Сергею телеграмму, вам вот Анчоуса найти. Давайте сделаем так. Вы его ищите, продолжайте. А я вам свой телефон напишу, хорошо? Приеду, помогу если что. Не плачьте вы! Хотите, если не отыщите, я вам корги куплю? – предложил Дмитрий Викторович.
- Какие корки? Зачем они мне? У меня свои дома есть! Сушу на печке! – всплеснула руками Матрена Митрофановна.
- Нет, вы не поняли. Корги – это собачка. Как у английской королевы! Хотите? – усмехнулся молодой мужчина.
- Нет, внучек. Не надо мне корки эти. Какая я королева? Мне бы Анчоуса. Окромя его никто не нужен! – бабушка продолжала доверчиво смотреть на него.

Они на улицу вышли. Раскаленным апельсиновым шаром висело в небе солнце. Пахло скошенной травой и медом. Дмитрий Викторович положил визитку бабушке в карман. И пошел к автомобилю. Краем глаза заметил, что старушка вначале бросилась за ним, потом остановилась.

Сел за руль. Ему нужно срочно на самолет. Он опоздает, а там новый контракт и деньги. Он еще успевает, если будет ехать очень-очень быстро.
Перед тем, как тронуться, посмотрел в сторону бабушки. Она стояла и плакала, опустив голову. Вытирала слезы краями платочка. Встретилась с ним взглядом через открытое окно.
- Храни тебя Бог, Митенька! Ты и так много времени на меня потерял! Сама поищу! Господь в помощь! – помахала ему рукой старушка.

А он сквозь это лето и солнечные блики вдруг увидел заснеженную зиму. И бабушка Липа махала ему также рукой, пока не скрылась за снежной пеленой. Больше он ее видел…

Да, у него большие деньги на кону. А у нее, у этой старушки что? Пустой дом без близких? Загадочно исчезнувший Анчоус, в которой сосредоточены вся жизнь и любовь? Не может он уехать. Это будет предательством. По отношению к этой старушке Матрене Митрофановне. По отношению к своей бабушке Липе…

Дмитрий Викторович вздохнул. Машина плавно тронулась, он ее в стороне поставил. Пошел по направлению к старушке, грустно подумав, что сделка уплыла. И его друзья, и знакомые не поверили бы, если бы увидели, что он творит. Но так надо. Так правильно.
- Ты чего это… Не нужно ехать-то? – старушка снова схватила его с надеждой за рукав.
- Теперь уже не нужно. Ну что, давайте, вашего Анчоуса искать!
- Ты называй меня на «ты», внучек. Можно бабушка Матрена. Меня внучка звала «баба Матрешка». Прости, Митенька, что задержала тебя. Но я не могла иначе! – всхлипнула бабушка.

Дмитрий Викторович, повинуясь порыву, прижал ее к себе. Так они и стояли какое-то время. Шикарно одетый молодой мужчина и простая деревенская старушка, незнакомые до сегодняшнего дня.
А потом долго бродили по улицам. И баба Матрена все кричала: «Анчоус». Домой к себе позвала, мол, он притомился, поди.

Домик был маленький. Внутри бедно, но чисто. Дмитрий Викторович пообещал себе мысленно бабуле помочь. Вязаная ажурная скатерть на круглом столе. Самовар и веревочка баранок. Банка с молоком. Разноцветные коврики.

На стене – фотографии. Седовласый мужчина с ямочкой на подбородке. Молодая женщина, прижимающая к себе зеленоглазую девчушку. Семья, ее семья. Рядом иконы.
- Садись, Митенька. Молочка хочешь? Козьего? У меня Морошка живет. Вот от нее молочко! Пирожки вон тут, под полотенцем. С картошкой, с капусточкой. Кушай, милый. Ты что-то бледный такой мне вначале показался! – погладила его по светлым волосам бабушка Матрена.

Он улыбнулся. Впервые не дежурно, а от души. Это было тоже самое молоко, родом из детства. И пирожки такие же, как у бабы Липы. Он перестал есть выпечку где-либо. С тех пор, как не стало бабушки. Потому что все казалось пресным и невкусным.
Пришло и долгожданное ощущение покоя. Даже спать захотелось. Ему давно не снились сны. И все время было ощущение гнать, бежать куда-то, успевать.

До этого момента Дмитрий Викторович не понимал, как сильно все-таки устал. И не хватало этих разговоров, теплых, по душам. Потому что не доверял даже тем, с кем дружил. Отец и мама его конечно, любили, как и он их. Но того тепла, что было с бабушкой, не доставало. И вот теперь оно возвращалось.
- Баба Матрена, пойдемте дальше искать пропажу вашу! – Дмитрий Викторович поднялся.

Странно, но в доме и на крохотной кухоньке он не увидел собачьих мисок. Но решил, что из-за хорошей погоды вышеупомянутый Анчоус мог заниматься перекусами во дворе.
На одной из улиц им повстречалась дородная дама в красном платье с розами. С любопытством зыркнула в их сторону и остановилась:
- Здорово, Митрофановна. Слушай, ко мне тут опять сын приехал, да внучата, как хорошо то!

Дальше полился поток информации про неведомого сына и внучат. Баба Матрена кивала. Дмитрий Викторович стоял рядом. Пиджак он оставил в доме. Темно-синие брюки, белая рубашка. Соседка, выдав новости, еще раз взглянула на него и не удержалась:
- А это… Кто это с тобой, а? Митрофановна?
Баба Матрена молчала. И чей-то голос, в котором он узнал свой собственный, вдруг произнес:
- Я внук. Митя. Будем знакомы!
Соседка охала и ахала, даже чуть сумки не уронила и устремилась куда-то вниз по улице, остановив случайную прохожую и отчаянно жестикулируя в их сторону.
Баба Матрена робко улыбнулась и погладила Дмитрия Викторовича по руке.

Так они и шли. Старушка и бизнесмен. Вдруг из-за поворота выбежал гусь. Он размахивал крыльями, гогоча. Старушка охнула и кинулась к нему навстречу. Птица обнимала бабу Матрену, норовя положить голову ей на плечо.
- Митенька! Иди сюда! Нашелся, слава Богу! Митенька, вот он! Анчоус мой! – приговаривала старушка.

Дмитрий Викторович рассмеялся. Нет, этого не может быть! Гусь! А собственно, с чего он решил, что Анчоус – собака?
- Умница он у меня такой! Гусенком еще так привязался, что верный дружок стал! По пятам ходит. Гуси и людей запоминают, и дорогу без труда найдут. Оттого и перепугалась я, когда он пропал сегодня. Никогда и никуда не уходил! А дом он знаешь, как охраняет! Не хуже собаки! А назвала его так, что он анчоусы любит, неизвестно почему. Все удивляются. Гуси же травку щиплют. А этот вот особенный. Схватит анчоус и бежать. То ли ест, то ли прячет куда, – радостно делилась впечатлениями бабушка Матрена.

К дому бабушки Матрены они втроем шли. Важно ковылял впереди Анчоус.

Свой телефон Дмитрий Викторович в пиджаке оставил.
Взял в руки. 70 пропущенных звонков от мамы. Что-то случилось? Он не успел набрать ее номер, как сотовый ожил.
- Кто это? Сынок! Дима! Сыночек! Где? Как? Дима, это правда ты, родной? – плакала мать.
Он никогда не замечал у нее таких эмоций и пробовал что-то сказать.
Но в ответ слышались лишь рыдания. Наконец раздался какой-то звук и в трубке послышался дрожащий голос отца.
- Дима! Димочка! Сыночек! Как же так? Где ты, сынок? – и отец заплакал тоже.
- Папа! Да что случилось? У вас что-то? С мамой? Папа, не молчи! – крикнул он.
- Самолет… Самолет упал, Дима. Тот, на котором ты лететь должен был. Мы думали, ты погиб, мама упала сразу… Как? Где ты, сынок? Мы выезжаем. Дима, это же чудо, что ты жив! – отец и мать, вырывая друг у друга телефон, говорили одновременно.

Ему внезапно стало трудно дышать. Расстегнул верхние пуговицы. Вышел на крыльцо. На скамеечке перед домом, протягивая ему горсть ягод, сидела бабушка Матрена. Важно обходил свои владения гусь Анчоус.

- Папа, я у бабушки. Нет, не в бреду я. Не волнуйся! Вы приезжайте с мамой сюда! – он не плакал с 8 лет, с того дня, как прощался с бабой Липой.

Все тогда разошлись помянуть, а Митя тихонько остался, еще долго обнимая теплый, почему-то пахнущий малиной холмик, держался ручонками за деревянный крест. И захлебывался от рыданий, и громко звал свою бабушку, просто не хотел, чтобы его слезы кто-то видел...

Но сейчас соленые капли снова текли по щекам. А бабушка Матрена суетилась рядом, вытирая их платочком.
- Пап, со мной все хорошо. Я вас так люблю! Знаешь, у нас теперь снова есть бабушка! Ее Матрена зовут. Я жду вас с мамой! – продолжил Дмитрий Викторович, вдруг почувствовал себя ребенком, а не идущим напролом сильным мужчиной.

И склонился перед Анчоусом, который в ответ нежно обнял его двумя крыльями, наклонив голову на плечо. Рядом крестилась бабушка Матрена…

Татьяна Пахоменко

Пропажа
Через три дня красавец кот превратился в худое существо непонятного цвета с затравленным взглядом. Он боялся всех, вздрагивал и прижимался к земле при громких звуках...
Его часто возили на выставки. Любимый кот. Большой, рыжий, толстый и вальяжный. Привыкший к вниманию, уважению и любви своих людей. И вроде бы, всё хорошо. Живи себе и радуйся, но нет. Захотелось его людям медальку. Он, видите ли, породистый.

А значит, можно повесить медаль и хвалиться перед соседями, друзьями и родственниками. Зачем это им надо было, Бог его знает. Но жене очень хотелось получить эту медаль, а муж предпочитал ей не возражать.

Вот он и извинялся перед Рыжулей:

- Рыжуль, а Рыжуль, - начинал он издалека. - Ты же её знаешь. Опять ей кажется, что именно на этой выставке ты и получишь эту чёртову медаль. Честное слово, не я. Ну? Пойдём купаться, что ли?
Рыжик тяжело вздыхал и готовился к серьёзным испытаниям. Ему предстояла дорога в машине, потом многочасовое сидение в клетке перед сотнями людей, пришедшими поглазеть на котов-красавцев. В конце дня он чувствовал себя совершенно разбитым.

Поэтому, когда Рыжик случайно толкнул лапой дверцу в клетке и та приоткрылась, он привстал радостно. Вы тоже на его месте обрадовались бы. Ведь впереди была возможность размять ноги, то есть лапы. Да и пройтись ему очень хотелось.

Рыжик дождался, пока мужчина и женщина отвернулись ненадолго, чтобы перекусить. Открыв дверцу, он спрыгнул на пол. Реакцию людей, повернувшихся к клетке и не обнаруживших там своё рыжее сокровище, передать невозможно.

Они бегали, ползали на коленях между многочисленными столами и звали. Но всё безрезультатно. Дело было в том, что увлёкшийся Рыжик уже успел выбраться на улицу и в данный момент осматривал местные достопримечательности.

А когда он заметил одну беленькую красавицу с розовыми ушками и красивым хвостом, сердце его покатилось вслед за ней.

А за сердцем побежало и тело...

Это и было причиной того, что мужчина и женщина, которые до утра искали своего кота, так и уехали. Но, выспавшись, они продолжили поиски, впрочем, безрезультатно.

Рыжик же в это время прятался под скамейкой в одном из дворов. В его глазах и сердце больше не было места для любви. Там поселились страх, тоска и безысходность.

Через три дня красавец кот превратился в худое существо непонятного цвета с затравленным взглядом. Он боялся всех. Людей, котов, собак, птиц, крыс и мышей, а также вздрагивал и прижимался к земле при громких звуках.

По ночам он плакал. От голода, жажды и холода. И может, жизнь его вскоре и оборвалась бы, как это и произошло с большинством выброшенных на улицу домашних животных, если бы не случай… А может, это был и не случай.

Дело в том, что прямо над скамейкой, где всхлипывал Рыжик, расположилась на ночь одна ворона. Прямо на первых ветках высокого платана, откуда и услышала булькающие звуки из-под скамейки.

Спрыгнув и недовольно каркнув, она заглянула под скамейку. Там сидел Рыжик и лил слёзы.

- Ага, - сказала ворона. - Ты откуда и как сюда попал? Почему плачешь?
Рыжик стал объяснять странному существу на двух лапах, в перьях и с длинным клювом, что с ним произошло.

Ворона выслушала его внимательно и тяжело вздохнула. Сколько таких историй она уже видела на своём долгом веку. И почти все они заканчивались печально. Но...

Рыжик так печально и с надеждой смотрел на неё, что она решила помочь. Может, в этот раз ей удастся...

Ворона договорилась с Рыжиком, что тот останется спать на этом месте и утром не убежит. И началось обучение.

Ворона учила его бегать, прятаться и искать место для ночёвки. Особенно плохо было с едой. Пока что, ворона сама таскала для своего нового друга кусочки из кафе и ресторанов.

Но постепенно обучала Рыжика определять, где вынесли остатки ужина или обеда. Он должен был успеть схватить кусок до появления других котов или собак. И убежать.

Драться Рыжик не мог, он был патологическим трусом. Но что из этого? От этого, его любили ничуть не меньше. И искали...

Люди, которые его любили и не забыли. Они всё также искали своего кота и расклеивали объявления по всему городу, и их дочка, маленькая, рыжая девочка с забавными торчащими во все стороны косичками, очень старалась. Ведь Рыжик был её котом.

А Рыжик тем временем учился помаленьку. Он уже был способен добыть себе пропитание и спрятаться от котов, собак, людей и плохой погоды. И казалось, что он вполне сможет выжить.

Тем более, что ворона стала его лучшим другом. Они вели долгие беседы, и им было хорошо друг с другом, вот только одно...

Ночью, иногда, Рыжик плакал во сне и звал свою рыжую девочку, которую помнил с тех пор, когда он ещё был малюсеньким котёнком. Девочка стала для него мамой, другом и единственным человеком, который брал его в кровать. И ему очень не хватало её.

Ворона отлично понимала, что тоска по любимому человеку убьёт Рыжика вернее злых котов, собак, непогоды и голода. И поэтому... Однажды...

Когда ставший поджарым и быстрым Рыжик уснул, она долго думала и приняла решение. Она найдёт его семью и, если они всё ещё не забыли своего кота, приведёт к ним пропажу.

Дело было нелёгким, но ворона приступила к поиску.

В результате, через несколько месяцев, когда осень уже плакала дождями и грозила заморозками, ворона, облетая очередную улицу, наткнулась на объявление со знакомой её кошачьей физиономией. Ещё пару дней ушло на то, чтобы дождаться человека, который не только остановится перед объявлением, а прочтёт его вслух.

Потом она ещё неделю летала и искала адрес, услышанный ею от человека, прочитавшего надпись, а после наблюдала за входившими и выходившими из дома. Пока не поняла, кто из них хозяин Рыжика.

Потом следовало убедиться в том, что они не забыли своего красавца. И единственным, кто ещё помнил о Рыжике и надеялся на его возвращение, была рыжая девочка со смешными рыжими косичками.

Она после школы долго бродила по соседним дворам, сама не понимая, на что надеется, и тихонько плакала, произнося его имя.

Дальше было дело техники. Дождаться перерыва между осенними холодными дождями и привести сюда кота, который давно уже перестал верить в то, что его ждут и ищут.

Она убедила Рыжика в том, что здесь есть специальная столовая для котов. А потом, дождавшись часа, когда девочка должна была прийти из школы, ворона привела его на скамейку перед домом, в котором он жил...

Девочка стояла и смотрела на незнакомого ей рыжего кота, и в её глазах сомнение и нерешительность сменялись на уверенность и бешеную радость.

Рыжик, конечно, изменился, но узнать его можно было. Кот с недоверием смотрел на протянутые к нему руки, но... Разве можно забыть маму? Ту, которая ещё котёнком тебя целовала.

Он нерешительно мяукнул, и она, вскрикнув и заплакав, прижала к себе свою рыжую ценность. Она всё повторяла:

- Где же ты был, мой хороший? Где? Я так по тебе скучала...
Рыжик прижимался к девочке и толкал её своей грязной головой, а папа и мама девочки, которые тоже вернулись в это время с работы, стояли рядом и пытались понять, как кот, которого они искали несколько месяцев, мог тут оказаться.

Ворона, одобрительно каркнув, попыталась смахнуть скупую воронью слезу правой лапой, но потом вспомнила, что птицы не плачут. Но Рыжик вдруг вырвался из рук девочки и, запрыгнув на скамейку, сел рядом с вороной.

- Ты чего? - удивилась ворона. - Чего ещё тебе? Иди уже с ними домой. Я выполнила твоё желание и нашла твоих людей, что опять не так?
Рыжик молчал. Вместо этого он толкнул головой ворону и громко мурлыкнул. Папа посмотрел на маму, мама посмотрела на папу.

- Берём, - сказал папа.
И мама кивнула в ответ. Папа подошел к вороне и уважительно обратился к ней:

- Уважаемая, - начал он издалека. - Я так понимаю, что всё это время вы были подругой нашего кота, пропажи нашей...
Не соблаговолите ли вы проследовать к нам домой и отведать гречневой кашки, а также и других вкусностей, - и он подмигнул вороне.

Та посмотрела на папу с мамой, потом на девочку и Рыжика. Возбуждённо каркнула и, постучав клювом по скамейке, кивнула папе.

- Ну, вот и славно, - сказал тот и подставил вороне правую руку.
Ворона важно села на папину руку и стала что-то возбуждённо объяснять ему прямо в ухо. Наверное рассказывала, как намаялась заботиться об этом рыжем коте.

Домой шли все вместе. Девочка, прижав к себе свое рыжее хвостатое сокровище. Папа шел смеясь, слушая оживлённую болтовню вороны. А мама шла позади, внимательно наблюдая, чтобы больше никто не пропал из её теперь выросшей семьи. Она вздохнула и дала себе слово - никогда...

Никогда больше не заботиться о медалях или других наградах. Какая разница, насколько породистый твой кот или умная ворона. Главное, что они рядом. И больше ничего не надо.

Теперь ворона и кот сидят рядом на подоконнике. Ворона иногда улетает, но ненадолго. Она возвращается и рассказывает Рыжику о происходящих в большом мире за окном делах. Кот перебирает лапами от удовольствия и мурлыкает, но почему-то ему больше не хочется сбегать.

- Нас и тут хорошо кормят, - думает он.
И вспоминает рыжую девочку, с которой спит по ночам. Потому как, мама - это главное.

Вот и вся история. О медалях, рыжем коте и вороне.

И немножко о любви.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

ЖАЛОБА МОЕЙ ТЕЩИ НА НАШЕГО КОТА Вот мы и вернулись из отпуска. Отдохнули замечательно. Нашу живность: кота и щенка отправили на дачу к теще. Настя, конечно, скучала по ним, особенно по своему рыжему паразиту. Мне кажется, что она по мне так не скучает, когда я уезжаю в командировки. Хотя, может зря я так. Как только мы подъехали к даче, чтобы забрать наш зоопарк, нам на встречу выбежала наша мама. Мне кажется, что она ждала нас прямо во дворе, да что уж, прямо на заборе она нас ждала, судя по виду «избавители вы мои». Обнимала нас, конечно, спрашивала, как отдохнули, проверяла загар, а у самой в глазах «ну, вы же их сегодня заберете? Ведь правда, сегодня?». Насте о подвигах нашей банды она ничего рассказывать не стала, да и сама Настя, как только наобнималась с мамой, кинулась целовать скулящее-лающих (Гришу- нашего щенка ротвейлера и Монику – собаку мамы). В общем, некогда ей было. Так что весь отчет о десяти днях «ада» выдали мне. Со слов тещи больше всего «гадил» кот (ну, кто бы сомневался). Кстати, их рыжее величество нас не встречало, так что мы его потом еще искали всей семьей полчаса. Барин изволил лежать под лавочкой во дворе и смотрел на нас с таким видом, как будто мы ввалились на его царственную территорию без записи и в грязной обуви. Ну, как на нас, на нас с тещей. К Насте он пошел сразу, залез на ручки и не слазил аж до самого дома, даже в машине так ехал. И что-то там фырчал ей на ухо. Ротвейлер тоже попытался выпросить ласки у жены, за что получил лапой в нос и встал в очередь. До тела его допустили только через пару дней. Когда дойдет моя очередь до тела пока не понятно. Надеюсь, что доживу. Со слов мамы, щенок за время пребывания в гостях умудрился отгрызть порог дома, кусок плинтуса, съел пару кг кабачков на грядке (раньше в любви к этому продукту замечен не был), помял пару клумб, погрыз резиновые сланцы и все. Все, потому что по сравнению с котом, это маленькие шалости. Наглая рыжая морда в первый день пребывания спряталась за холодильник и орала оттуда с завыванием, особенно, если кто-то пытался его открыть. Теща решила, что он застрял, и сдвинула железный ящик, «от такой наглости» кот ее укусил и удвоил завывания. Так он орал до вечера. Потом все-таки соизволил поесть, с аппетитом проблем не было, сожрал и свое, и чужое. Вы когда-нибудь видели, как две собаки ждут своей очереди подойти к миске, пока ест кот? А когда в очереди стоят две собаки и пенсионерка? Ведь кухонька-то маленькая и кот контролирует перемещение во всем пространстве, а быть лишний раз покусанным и поцарапанным никому не хотелось. Короче, он выстроил всех, потому что передвигались домашние только по стеночке. После плотного закусона кот вернулся за холодильник и, по словам тещи, «наконец-то заткнулся». Ровно в три ночи, когда все спали, рыжее чудовище решило обследовать дом. Делать это тихо никто не собирался, поэтому разбитая тарелка, скинутая на пол одежда и уроненный телефон, уже не смущал. В четыре утра кот решил, что он певец! Ария Карузо продолжалась до шести часов. Рыгань, уговоры и даже взятка в виде колбасы не помогали. Кот сидел на подоконнике и орал. А потом он сломался. Просто сидел и смотрел в окно, теща решилась его погладить, он не реагировал. Потом мы не ели целых два дня, вот так сидели и втупляли в одну точку в окно. А потом его отпустило. Видимо сказалось то, что Настя позвонила по скайпу и потребовала предъявить животину. Чуят они что ли друг друга? Животинка сидела еще полчаса у ноутбука после того, как закончился разговор, а потом решила, что дел невпроворот и пора брать режимный объект под свой контроль. За время пребывания на объекте кот совершил ряд подвигов, а именно: - Сожрал молодые саженцы на подоконнике. - Разрыл пару кадок, в земле угваздал все, включая собак. Просто брал комья земли и скидывал на бобиков. - Стащил со стола блины, причем умудрился при этом уронить открытую банку со сгущенкой, которую радостно потом возили по всей кухни пёсели. - Умудрился залезть в подвал и когда теща спустилась за чем-то из запасов, спрыгнул на нее, выбив из рук фонарик. - Ночными ариями наслаждались практически каждую ночь, к коту присоединился Гриша, до которого наконец-то дошло, что его оставили в чужом месте на время. Соседи были счастливы. Многие подумали, что у нас завелся оборотень, два оборотня. А судя по красным невыспавшимся глазам тещи – три оборотня. - Чтобы соседи могли насладиться великой песнью не только в ночное время, кот периодически залезал днем на яблоню и орал оттуда аки лев, охраняющий свою территорию. - В поселке его прозвали «рыжей сволочью» и даже попытались приструнить. Сосед кинуть в него тапок через забор, когда тот выводил свои рулады на дереве. Кот на время замолчал, но одарил ТАКИИИМ взглядом обидчика. А через некоторое время пробрался на вражескую территорию, стащил шашлык практически прямо из тарелки, при этом разлил все вкусное. При попытке его прогнать, сосед был подвергнут атаке и готов был сам уже все отдать, лишь бы хЫщник отвалил. Больше жалоб на песни не было. - Так как просто петь по ночам не так интересно, а некоторым хочется еще и спортивных достижений, кот устраивал ночные тыг-дымы по пытающейся спать теще. Короче, истоптал нам всю маму. -Порванные занавески, ободранные обои, опрокинутые вещи считаются мелким безобразием по сравнению с тем, что кот прогнал с участка ухажера и потенциального будущего тестя. Кстати, бывшего полковника МВД. Поэтому на свиданку теща бегала за забор. -Через пару дней кот вспомнил, что с дачи есть лаз, через который можно проникнуть за периметр. Какой-то соседский волкодав имел наглость облаять нашего рыжика. Через день вся округа пряталась по кустам, когда на тропу выходил кот. Волкодав боялся пикнуть из-за своего забора. Кот демонстративно шлындал мимо. -За десять дней отпуска кот немного похудел, но стал какой-то мускулистый, получил где-то здоровую царапину от уха до носа и порвал краешек этого самого уха, но при этом шлялся по всей округе аки царь. - Соседи видели, как он дрался у помойки с каким-то котом, ну как дрался, наш гонял чужого по всей помойке. А к вечеру приволок домой кошку с маленьким котенком. Что он собрался с ней делать, не понятно, так как в ветеринарку по этому поводу его давно сводили. Через несколько часов кошка умотала, а котенок остался у нас, кстати, он очень похож на нашего кота, такая же наглая рыжая морда. Котенка потом пристроили к соседской девочке, так как мать за ним так и не вернулась. Назвали найденыша Искоркой, так как оказалось, что это девочка, а ее новая хозяйка смотрит какие-то мультики про пони и там есть такая вот лошадка. Кстати, говорят, что рыжая мелочь носится по ночам аки целый табун. На этом «отцовство» нашего кота закончилось. А потом отпуск внезапно закончился, мы забрали свой зоопарк домой, а соседи и теща перекрестились. Кот дома ведет себя хорошо, не орет, ничего не дерет, даже вытерпел поход в ветеринарку на предмет рваного уха. Даже дал мне себя погладить, ну как дал, я всегда знал, что где-то там под шерстью есть волшебная кнопка, которую можно случайно нажать и тебя могут цапнуть, хотя до этого фырчали как трактор и балдели от наслаждения от почесух. Вот так прошел отпуск нашего кота.

Автор: Юмор жизни не помеха

КАК МЫ С ВОВКОЙ БАБКУ ВЫЛЕЧИЛИ

Однажды мы с Вовкой посетили странное мероприятие. Оно повлияло на развитие некоторых событий в последствии. То, что оно было не странным, мы поняли совсем потом. Когда это было уже поздно. Как говорят – дорога ложка к обеду. Вот и нам надо было сразу всё сказать, а не беречь нашу детскую психику. Тем более, что наша психика по опыту покрепче, чем у бабки с дедом.

Взяла как-то нас с Вовкой бабка с собой в гости. Точнее это мы думали, что в гости идём. Зашли мы в дом. Народ слоняется без лишнего оптимизма. Все какие-то грустные. Дальше прихожей бабка нас не пустила, но и от сюда было видно, что какой-то поп в комнате машет чем-то, что выпускает из себя дым и что-то бормочет, глядя в книгу. Я до этого момента попов ни разу не встречал вживую. Но по телевизору видел и точно знал, что это он. Вот только как эта штука дымящаяся называется, вспомнить не смог. Я помню, что в этом доме живёт знакомая бабки и не так давно она заболела. Мы раньше ходили в гости к ней, но тогда нас пустили в комнату.

— Баб, — дёрнул я её за руку. — Это поп?

— Сам ты поп, — бабка постаралась сказать это строго, но тихо. — Это батюшка.

— Чей? – не понял ответа Вовка.

Бабка посмотрела на него и, судя по всему, сначала не поняла сути вопроса.

— Что чей? — переспросила она.

— Батюшка чей? — пояснил Вовка.

Бабка снова не поняла и посмотрела на меня, как будто я переводчиком был с Вовкиного на бабкин язык. Я тоже пожал плечами. Потому что сам понятие не имел, кто такой батюшка и чей он должен быть. В комнате был определённо поп.

— Батюшка — это чей-то батя, — пояснил нам Вовка. — Ну, папа.

— Это поп, — не сдавался я. — Я по телевизору и в журнале крокодил видел.

Бабка посмотрела по сторонам. Люди начали уже оглядываться на нас с явным осуждением.

— А зачем он дымом машет и поёт? — не унимался Вовка.

— Нечисть и заразу изгоняет, вроде вас. Так! Антихристы, — бабка развернула нас и подтолкнула на выход. — Зря я вас с собой взяла. Идите домой и носа на улицу не высовывайте. Хотела, чтобы вы с бабой Нюрой попрощались.

— А баба Нюра уезжает куда-то?

— Если бы у неё такие внуки, как вы были, то давно бы уже уехала. А так прожила долгую и счастливую жизнь, — бабка с сожалением покачала головой, видимо решив, что мы не готовы принять полную информацию.

А мы и не напрашивались. Уж лучше погулять в такой день, чем сидеть в душной избе у Никитичны. Тем более, что народу ещё набежало. Ну, уезжает соседка, а нам-то что с того?

По пути домой мы повстречали деда. Он шёл навстречу нам.

— Вы откуда? — поинтересовался он.

— От бабы Нюры, — ответил я.

— Бабка там?

Мы ответили, что бабка там и она провожает бабу Нюру, а нас выгнала. Ещё там куча народу и поп. Дед сказал, что правильно, и нечего нам там делать. Малы ещё. И не поп, а батюшка, как и бабка поправил он меня. На что Вовка задал снова свой резонный вопрос: Чей? Дед оказался сообразительней и ответил, что всех. Вовку это устроило.

— А баба Нюра выздоровела, раз она уезжает? — спросил я у деда.
Дед на секунду завис. Приподнял кепку и почесал макушку, обдумывая ответ. Судя по всему, сообразил он, бабка не вдавалась в подробности «отъезда» бабы Нюры. Он решил не бежать впереди бабки, чтобы не оказаться вдруг виноватым.

— Ну… — задумался он ещё на некоторое время, — можно сказать, что теперь она точно не болеет. И в некотором роде отправляется от сюда далеко.

Затем он вспомнил, что он уже опаздывает и велев нам отправляться домой, чтобы не гневить бабку, побежал к Никитичне. Мы же на всякий случай отправились домой.

Прошло несколько дней. Мы с Вовкой сидели дома. На улице второй день шёл дождь. Бабка приболела и тоже находилась постоянно дома. В основном лежала на кровати и дремала. Из-за дождя врачиху вызывать не стала, а от нашего лечения она категорически отказалась.

— Мир, конечно, не без добрых людей, но от добра добра не ищут. Я лучше сама. Надёжнее.

Но мы же с Вовкой не могли оставить бабку в таком состоянии. Хотя, скорее всего, нам скучно было сидеть без дела. И тут я вспомнил про Никитичну. Про то, как она болела, болела, а потом вдруг раз и уехала. Буквально в один день выздоровела. Вспомнил про дым целебный, который заразу изгоняет.

— У меня есть идея, — обнадёжил я Вовку.

Обнадёжил, потому что сидеть без дела было невмоготу. Я рассказал ему, что, несмотря на то, что бабка возражает против своего лечения, мы всё равно сможем ей помочь. Как минимум – попробовать. Это не зелёнка, и хуже точно не станет. Нужен только инвентарь.

Я уже давно заприметил в углу эту штуку. Она как раз подходила на роль той самой кадилки. В углу, где на полке стояли бабкины иконы, висела лампадка. Я, конечно, тогда ещё не знал, что она так называется. Это уже потом бабка всё популярно объяснила. Но на тот момент название было неважно.

Пока бабка спала, а дед отлучился по делам, мы с Вовкой сняли лампадку. На всякий случай взяли ещё икону. Я разумно прикинул, что хуже тоже не будет. Раз бабка с ней периодически разговаривает, то только на пользу пойдёт. Книгу мы нашли в шкафу. Взяли ту, что постариннее и потолще. Я так понимал, что главное соблюсти ритуал и дыма побольше.

Не скажу, что я прям верил в благополучный исход. Внутренне чутьё подсказывало, что будет всё как раз наоборот. Но намерение у нас было самое благое. Сила мысли затмевала разум. Иногда бывает такое, что самая дурацкая затея кажется гениальной. Ты даже наперёд представляешь уже все ещё необъявленные благодарности.

Итак. У нас с Вовкой было почти всё готово. Книжка, лампадка и даже икона. Нужно было ещё петь. Проблема была только в одном. Я не помнил, что там пел тот самый батюшка. Отдельные слова всплывали в памяти, но они перемешивались с другими из бабкиных молитв. И ещё надо было чем-то заправить лампадку, чтобы она дымила. Но тут как раз проблемы не возникло. Я взял из дедовского мешка махорки.

Через некоторое время мы на изготовке стояли возле бабкиной кровати. Вовка с лампадкой, я с книжкой. Сначала я хотел дымить, но Вовка сказал, что если дымить будет не он, то отказывается бабку лечить. Пришлось ему уступить.

Запалив махорку и чуть раздув её, Вовка начал раскачивать лампадку. Начало вонять так, как будто несколько дедов закурили одновременно. Я открыл книгу наугад и начал нараспев петь всё, что мог вспомнить. Главное слова специфически растягивать. Возможно, это важно.

— Отче-е-е на-а-а-а-аш. Да святи-и-ится имя-я-я-я твоё-ё-ё.
Вовка лыбился и увлечённо махал лампадкой, а я пытался ещё что-то вспомнить.

— Иже-е-е…. иже-е-е… — тут меня заклинило, так как больше вспомнить ничего не мог.

И я решил просто петь текст из книги. Ну, по сути. Какая разница? Перевернул страницу и начал.

— Мясо-о-о обмы-ы-ы-ыть, разруби-и-и-ить…

На слове «разрубить» бабка зашевелилась и открыла глаза. Повернула голову в нашу сторону. Тут я вспомни ещё слова того самого батюшки и продолжил, глядя на бабку.

— Вечный поко-о-о-ой. Вечная па-а-а-амять. Аминь, – закончил я обряд исцеления и захлопнул книгу.

Судя по тому, как у бабки округлились и выросли в размерах глаза, ей стало значительно лучше. Если до этого она их чуть приоткрывала и смотрела из-под век, то тут был явный прогресс.
В тишине только цепочка позвякивала на лампадке, которой размахивал Вовка. Но тишина эта была обманчивой. Что-то вроде затишья перед бурей. Я даже услышал, как у меня мурашки по спине протопали и убежали куда-то в район пяток. Судя по всему, пора было последовать их примеру.

Бабка приподнялась на кровати и проследила за колебанием лампадки, которой всё ещё размахивал Вовка. Судя по её растерянному виду, она пыталась собрать воедино всё увиденное и прийти к умозаключению. Затем она села на кровать, спустив ноги на пол. Посмотрела ещё раз на Вовку с дымящейся лампадкой в одной руке и иконой во второй. Затем она перевела взгляд в угол, где всё это висело до этого момента. Теперь ей, кажется, стало всё понятно.

— Вы охренели? — совсем не больным уже голосом промолвила она. — Какой покой? Какая вечная память? Да с вами никакого покоя! Мать вашу! Иже на небеси они собрались меня отправлять! Чуть дом не спалили ещё!

Мне так показалось, что миссию мы свою выполнили. Результат на лицо. Главное теперь вовремя ретироваться, чтобы не получить результатом по жопе. Бабка хоть и выздоровела одномоментно, но была чем-то недовольна. Что опять же указывало на её полное исцеление.

Я аккуратно положил книжку на пол и Вовка тоже последовал моему примеру. Он перестал размахивать лампадкой и поставил её на пол. Икону протянул бабке. Та одной рукой взяла икону, а второй попыталась схватить Вовку. Победила молодость. Вовка оказался резвее, и через секунду мы уже выскочили из комнаты.

— Вы же всё равно вернётесь, попЫ самозваные! — кричала нам бабка вслед. — Я вас так отлучу от церкви, что ваши пОпы распрощаются с вечным покоем!

Наш побег длился недолго. На крыльце нас перехватил дед. Он как раз возвращался домой. Услышав грохот и топот, он принял позу голкипера и когда распахнулись двери из сеней на крыльцо, он был уже готов.

Когда он вернул нас домой, бабка уже подняла книгу и лампадку. Со стороны это выглядело странно. Для деда странно.

— Я смотрю ты уже совсем выздоровела, — дед с подозрением посмотрел на бабку.

Та пыталась задуть дедову махорку в лампадке, но получалось только ещё хуже.

— Да чтоб вас! — встала она с кровати и прошла на кухню.
Затем она вернулась и взяла икону. Вернула её на место вместе с лампадкой. Взяла книгу, которую я использовал для исцеления и, сев за стол, открыла её.

— Может, скажешь чего-нибудь? — дед сел напротив. — Ещё утром валялась без сил, а сейчас…

— Выздоровеешь тут, — бабка листала страницы. — Когда тебя живьём отпевать начнут, вмиг выздоровеешь. Вечный покой вам только сниться теперь будет.

Бабка сурово посмотрела на нас с Вовкой, а дед всё ещё ничего не понимал.

— Вот оно где, — бабка остановилась на одной странице. — Рецептом борща отпевали, ироды.

Чуть позже бабка рассказала деду, что произошло. Затем мы с Вовкой рассказали, что мы именно делали. После нам уже объяснили, что Никитична умерла, а не уехала. И батюшка не лечил её дымом.

— Но я тебе вот что скажу, — наклонилась бабка и зловеще промолвила. — Ты нашёл самое страшное заклинание из всей поваренной книги.
Я ничего не понял. Вовка тоже удивлённо хлопал глазами, и даже дед ничего не понял. Бабка продолжила.
— Когда вырастешь, попадёшься ещё на него. Найдётся такая, которая так мясо обмоет и разрубит, мозгов тебя последних лишит, что душу свою отдашь.
Но я всё равно ничего не понял. Потребовалось ещё много лет, чтобы снова столкнуться с этим заклятием и вспомнить бабкины слова.

© Андрей Асковд