я пришла к нему странно — не помню, зачем и откуда,
может, с неба свалилась в ночь спелой налитой луны.
он меня подобрал в тех краях, что цвели изумрудно
в старых картах потерянной, богом забытой страны.
губы наши горчили доурским созревшим портвейном,
руки пахли банально — сандалом телесных грехов.
прикасался ко мне осторожно, как инок келейный,
я его познавала до утренних злых петухов.
он меня открывал, как ребёнок желанный подарок,
не скрывая восторженных взглядов и дрожи в руках.
в нашу честь фейерверком искрили, сгорая, Стожары,
а потом до лимонного солнца мы жили впотьмах.
он на кончиках пальцев постиг географию тела
и в своих изысканиях нежных предела достиг.
об одном этой ночью длиною в сто лет я жалела:
что сто лет для него — для меня ускользающий миг.
он не знал и спокойно уснул на пороге рассвета,
мир менялся и плыл, в брюхо неба вросли города.
я его целовала, как смертник свою сигарету
за минуту до казни, дань страсти последней воздав.
я не знаю греха, да и стыд для меня недоступен,
я моложе Адама, но старше покорной жены.
у меня сто имён, но одно откровеньем проступит:
имя это — Лилит, приносящая странные сны...
