Погромы 1881 года. Губернские комиссии.

1

С начала девятнадцатого века и до его завершения еврейское население в мире увеличилось почти в пять раз и превысило десять миллионов человек. Из них восемь с половиной миллионов жило в Европе‚ девятьсот тысяч – в странах Азии и Африки‚ более миллиона в Америке и семнадцать тысяч в Австралии. Весь девятнадцатый век прошел под знаком непрерывной еврейской миграции в поисках более спокойной жизни и места для заработка. Евреи Польши и Галиции уходили в Германию‚ евреи Германии – в Англию‚ Францию и Голландию; в пределах империй и княжеств они перемещались из провинции в провинцию и из деревень в города. К концу девятнадцатого века поднялись во множестве евреи Восточной Европы и отправились в Америку‚ Англию‚ Канаду‚ Южную Африку‚ Аргентину и Палестину – в поисках счастья.

Переселяясь в большие города‚ евреи теряли прежние источники существования‚ спешно подыскивали новые профессии‚ становились ремесленниками‚ торговцами‚ рабочими на фабриках‚ грузчиками, извозчиками. Самые удачливые богатели‚ накапливали капиталы‚ строили фабрики и заводы‚ открывали банкирские дома во многих городах Европы‚ становились финансовыми советниками королей и правительств‚ способствовали основанию государственных банков Германии‚ Бельгии и Австрии. К середине девятнадцатого века банкирский дом Ротшильдов имел свои конторы во Франкфурте-на-Майне‚ в Вене‚ Париже‚ Лондоне и Неаполе‚ ссужал деньгами правительства многих стран для осуществления государственных проектов. Ротшильды давали долгосрочные ссуды Российской империи; они предоставили заем британскому правительству для покупки акций Суэцкого канала; дом Ротшильдов гарантировал своим имуществом гигантскую контрибуцию‚ которую Франция обязалась выплатить Пруссии после поражения во франко-прусской войне. Ротшильды финансировали строительство железных дорог во Франции‚ Бельгии‚ Италии и Австрии; братья-банкиры Ицхак и Эмиль Перейр строили железные дороги на юге Франции‚ в Испании и Тунисе; барон Мориц Гирш – на Балканах и в Оттоманской империи; банкиры-евреи из Германии вкладывали средства в прокладку железнодорожных путей в Румынии и Пруссии‚ а еврейские банки США – на Американском континенте. В Центральной Европе евреи участвовали в развитии металлургической и машиностроительной промышленности‚ а также в создании новых отраслей – химической и электротехнической.

К восьмидесятым годам девятнадцатого века евреи получили равные права с коренным населением во всех странах Центральной Европы. Дольше всех сопротивлялась Швейцария‚ но и там конституция 1874 года отменила прежние ограничения. Евреи стали преподавать в университетах‚ появились евреи-издатели‚ адвокаты‚ актеры и музыканты‚ представители свободных профессий. Журналисты-евреи основывали ведущие газеты в Европе‚ создали телеграфные агентства – "Рейтер" в Англии и "Вольф" в Германии. Европейские евреи выдвинулись в математике‚ философии и особенно в медицине‚ где они оказались среди основателей современной микробиологии и паразитологии‚ эмбриологии и цитологии‚ педиатрии и бактериологии. В музыке они дали композиторов Ф. Мендельсона-Бартольди‚ Г. Малера‚ Д. Мейербера‚ Ж. Оффенбаха, в литературе – Г. Гейне, в живописи – К. Писсарро, на сцене – "божественных" актрис Рашель и Сару Бернар.

Получив равные права‚ европейские евреи вскоре обнаружили‚ что купцы‚ ремесленники‚ представители свободных профессий без особого восторга встретили появление равноправных конкурентов. Кое-кому пришлось потесниться – к их неудовольствию‚ а то и ненависти; самые непримиримые заговорили о повсеместном "еврейском засилье" и начали подсчитывать процент евреев в торговле‚ журналистике‚ в науке и искусстве. Премьер-министр Великобритании Б. Дизраэли‚ крещеный еврей‚ стал символом еврейского влияния в мировой политике; семейство "иудейских королей" Ротшильдов – символом всемогущего капитала. Но внедрение евреев в христианское общество продолжало нарастать в экономике и культуре‚ и реакцией на это стал рост антисемитизма в странах Европы.

Во главе этого движения оказалась Германия‚ да и сам термин "антисемитизм" родился в 1879 году в Берлине; там же была основана "Антисемитская лига" "для спасения германского отечества от вторжения евреев". Новейший антисемитизм отличался от классической юдофобии прежних веков. Раньше еврею достаточно было переменить веру‚ чтобы избавиться от всех приписываемых ему пороков и вступить на путь "исправления". Теперь же зарождалась новая идеология‚ которая противопоставила арийской сущности сущность еврейскую‚ "неисправимую"‚ с ее особыми отличительными признаками. Один из теоретиков антисемитизма Е. Дюринг провозглашал: "Евреи существовали бы и в том случае‚ если бы они все без исключения повернулись спиной к своей религии и перешли в какую-нибудь из господствующих у нас церквей... Я утверждаю‚ что еврейский вопрос есть вопрос расовый‚ и евреи не только нам чуждая‚ но врожденно и бесповоротно испорченная раса". Так возникло движение для борьбы с семитской расой‚ которой противопоставлялась раса арийская – с ее культурой, этическими нормами и обычаями.

Эту новую идеологию подхватили политические деятели Германии и для привлечения избирателей стали подыгрывать предрассудкам и понятиям‚ сложившимся в христианском обществе в течение веков. На выборах в 1893 году антисемитские партии получили четверть миллиона голосов и провели в рейхстаг шестнадцать депутатов. Идеолог антисемитизма немецкий историк Г. Трейчке выдвинул лозунг "Евреи – наше несчастье"; четверть миллиона человек подписали петицию с требованием уволить евреев со всех административных должностей в Германии; в Дрездене состоялся международный конгресс антисемитов‚ и на нем приняли "Манифест к правительствам и народам христианских государств‚ обреченных на гибель по вине еврейства". К концу девятнадцатого века евреи практически не могли стать офицерами в немецкой армии; их не допускали на судебные должности и не назначали преподавателями в учебные заведения; на государственной службе им преграждали путь к продвижению‚ а в университетах – к научной карьере. Снова заговорили об употреблении иудеями христианской крови: будто бы для того‚ чтобы связать всех евреев круговой порукой в едином мировом заговоре. В прусском городе Ксантен еврея-резника обвинили в убийстве пятилетнего мальчика‚ но дело оказалось настолько надуманным‚ что прокурор во время суда отказался от предъявленного обвинения к неудовольствию многих.

Антисемитское движение в Австро-Венгрии поставило своей целью оградить "маленького христианского человека" от посягательств "крупного еврейского капитала". Пропаганда в газетах и с трибуны парламента дала результаты: по стране прошли антиеврейские беспорядки‚ и в 1882 году в венгерском городке Тиса-Эслар группу евреев обвинили в ритуальном убийстве христианской девушки. Был суд. О нем писали и говорили во всем мире‚ и еврейские газеты России печатали стенограммы судебных заседаний. В зале суда‚ сообщал журналист‚ "можно было видеть молодых и изящных барынь в наиновейших венских и парижских туалетах‚ которые при каждом показании‚ выгодном для подсудимых‚ не стесняясь‚ обнаруживали свое негодование и настоящую кровожадность". Труп девушки обнаружили в реке через два с половиной месяца после ее исчезновения‚ без следов насильственной смерти. Суд оправдал обвиняемых‚ но долго еще в Венгрии возникали ритуальные наветы‚ а местные жители основывали союзы для защиты от "убийц-евреев".

Во Франции этой благодатной темой воспользовались политики для увеличения популярности своих партий‚ и роялисты в борьбе с республиканцами провозгласили: "От революции никто кроме евреев не выиграл". Заговорили о том‚ что "в современном обществе еврей становится слишком богатым‚ слишком могущественным"‚ и во французском журнале написали в ответ: "Кто же мешает вашим сыновьям приобретать богатство и могущество‚ как евреи? В нашей демократии карьера‚ влияние‚ слава – открыты для всех!.. Еврей работает‚ еврей не теряет мужества‚ у еврея талант; это привело его к нынешней его позиции. А вы что? У вас ведь такие же карты в руках‚ как у него‚ – так играйте!" Но антисемитизм во Франции нарастал. Евреев сделали ответственными за поражение во франко-прусской войне‚ за потерю Эльзаса и Лотарингии‚ за упадок нравственности и за всё прочее‚ что вызывало недовольство французов. В разных городах открывались отделения "Антисемитской лиги"; восемьдесят тысяч евреев Франции обвинили в "угнетении" сорокамиллионного французского народа и откровенно грозили тем днем‚ когда "перед взором Израиля поднимется Париж‚ о котором он не имеет понятия‚ Париж святой Варфоломеевской ночи".

Пятнадцатого октября 1894 года был арестован офицер Генерального штаба‚ еврей Альфред Дрейфус – по обвинению в государственной измене. Военный суд присудил Дрейфуса к пожизненной каторге‚ но дело на этом не закончилось. Вся Франция в ожесточенной борьбе разделилась на два лагеря: дрейфусары отстаивали невиновность Дрейфуса‚ а антидрейфусары обвиняли мировое еврейство в заговоре против Франции. В газетах рекомендовали с полной безнаказанностью: "Разорвать евреев на куски... Сварить в масле... Заколоть до смерти иглами... Разрубить каждого еврея надвое..."; группа офицеров предложила испытать на французских евреях новый тип пушки. В Париже и в других городах прошли беспорядки‚ а во французской колонии Алжир громили еврейские магазины и убили несколько евреев.

Французский писатель Эмиль Золя написал горькие и гневные слова в защиту Дрейфуса: "Франция‚ неужели это ты‚ захваченная в плен самой очевидной ложью‚ оказавшаяся на стороне толпы преступников‚ которые объединились против нескольких честных людей?.. Знаешь ли ты хотя бы‚ куда направляешься?.. К нетерпимости Средневековья‚ к сжиганию евреев на городских площадях..." Писателю угрожали расправиться с ним‚ искалечить жену и детей; читатели перестали покупать его книги‚ и бывшие друзья покинули его. Суд осудил Золя за клевету на армию и на военный трибунал‚ приговорил к трем годам заключения‚ и в последнем слове на суде Золя сказал: "Все как будто против меня... А за мной только идея‚ идея правды и справедливости. И я спокоен. Я одержу победу. Я не хочу‚ чтобы моя страна погрязла во лжи и несправедливости. Меня могут здесь обвинять‚ но придет день‚ когда Франция поблагодарит меня за то‚ что я помог ей спасти ее честь". В 1906 году Альфред Дрейфус был полностью реабилитирован.

Положение евреев Румынии было‚ пожалуй‚ одним из худших в Европе. По закону почти все румынские евреи приравнивались к иностранцам и потому не имели избирательных прав. Они не могли дослужиться в армии даже до звания ефрейтора; на их детей не распространялось бесплатное образование в начальных школах; в средние и высшие учебные заведения их принимали по процентной норме и при наличии свободных мест, в профессиональные училища не допускали вообще‚ – количество ограничений было так велико‚ что охватывало практически все сферы экономической‚ культурной и политической жизни. Погромы были нередким явлением в румынских городах и местечках: жгли еврейские дома‚ разрушали синагоги и кладбища‚ били‚ насиловали и изгоняли. После невероятно жестоких погромов конца девятнадцатого века румынские евреи стали покидать страну; это грозило подорвать экономику Румынии‚ и правительство запретило еврейскую эмиграцию.

В разгар антисемитских страстей китайский военный атташе в Париже опубликовал во французской газете статью под заглавием "Евреи в Китае": "Евреи живут у нас уже две тысячи лет. Нам никогда не приходилось за это время жаловаться на них‚ так как мы сами никогда не делали им ничего дурного. Мы не запирали их в гетто‚ и они не отчуждены у нас от остального населения... Священные еврейские книги побуждают евреев заниматься чтением‚ поэтому они очень образованны‚ и нашим ученым это‚ разумеется‚ приятно. Нередко евреи выдерживают блестящим образом самые трудные экзамены и выполняют затем важные административные и политические функции... Поэтому я имею полное основание утверждать‚ что... значительная часть европейцев не доросла еще до понимания религиозной свободы‚ с незапамятных времен установившейся в Китае".

2

К 1880 году в Российской империи жило около четырех миллионов евреев. Свод законов страны делил население на три категории: природные обыватели‚ инородцы и иностранцы. Инородцы были выделены в отдельную группу из-за особых условий их быта‚ и в эту категорию входили "кочевые и бродячие" народности на окраинах империи: калмыки‚ киргизы‚ "самоеды северных тундр"‚ а также малые народы Сибири и степных областей Приуралья‚ Предкавказья и Средней Азии. В категорию инородцев попали и евреи – тоже из-за особых условий их быта.

Законы Российской империи не указывали подданным страны – татарам‚ к примеру‚ или калмыкам‚ что они имеют право заниматься теми или иными промыслами‚ приобретать имущество или перемещаться с места на место: это подразумевалось само собой как неотъемлемое гражданское право. Лишь по отношению к евреям существовали законы‚ дополнения к законам‚ министерские циркуляры и разъяснения Сената‚ которые диктовали им где жить‚ как перемещаться и многое другое. Антиеврейское законодательство необычайно разрослось в девятнадцатом веке‚ стало невероятно запутанным и трудным в употреблении‚ а потому на практике руководствовались обычно простым принципом: евреям запрещалось всё то‚ что было дозволено другим подданным‚ если в каждом конкретном случае не существовало на то особого разрешения. Другими словами: для любого гражданина России всё разрешалось – кроме того‚ что закон ему запрещал‚ а для еврея всё запрещалось – кроме того‚ что закон ему позволял.

Существовавшее законодательство выделило еврейскому населению гетто под названием "черта постоянной еврейской оседлости". В эту черту входила территория Царства Польского‚ а также пятнадцать западных губерний Российской империи: Бессарабская‚ Виленская‚ Витебская‚ Волынская‚ Гродненская‚ Екатеринославская‚ Киевская (кроме Киева)‚ Ковенская‚ Минская‚ Могилевская‚ Подольская‚ Полтавская‚ Таврическая (кроме Севастополя)‚ Херсонская и Черниговская. В Лифляндской и Курляндской губерниях могли жить лишь те евреи‚ "кои там записаны по ревизии до 13 апреля 1835 года"‚ а в пятидесятиверстной полосе вдоль западной границы империи им запрещали вновь селиться. Каждый еврей получал паспорт в том городе‚ к которому он был приписан‚ с непременной пометкой‚ что этот документ действителен лишь в черте постоянной еврейской оседлости. Разрешение на поездку во внутренние губернии выдавали на короткий срок‚ по усмотрению полиции‚ для торговых‚ судебных и наследственных дел‚ и в этом разрешении указывалось‚ что с нарушителем "будет поступлено‚ как с бродягой"‚ если он своевременно не вернется назад. Полиция ловила тех‚ кто приезжал во внутренние губернии без разрешения‚ их судили за это и наказывали; а если еврей уезжал без дозволения в другую страну‚ его навсегда исключали из российского подданства и не впускали обратно.

Вне черты оседлости могла постоянно жить лишь малая часть еврейского населения России. Это были купцы первой гильдии с ограниченным количеством еврейских слуг и приказчиков‚ лица с высшим образованием‚ фармацевты‚ фельдшеры‚ дантисты‚ акушерки‚ ремесленники‚ механики‚ винокуры и пивовары‚ а также отставные "николаевские" солдаты и их потомки. В 1880-81 годах – по официальным данным – в тридцати одной губернии вне черты оседлости находилось четыреста семьдесят еврейских купцов первой гильдии‚ девятьсот шестьдесят восемь лиц свободных профессий и около восьми тысяч ремесленников‚ мастеров и отставных солдат. Всего же – вместе с членами семей‚ приказчиками и прислугой – жило во внутренних губерниях на законных основаниях тридцать четыре тысячи евреев. Приняв христианство по обряду православной веры‚ российский еврей немедленно получал все права "природных обывателей". Он мог получить эти права‚ став католиком или протестантом с особого разрешения министра внутренних дел‚ но если он принимал иную веру – к примеру‚ ислам‚ это не снимало с него установленных законом ограничений.

Евреи черты оседлости в массе своей теснились в ограниченном пространстве городов и местечек‚ образуя малые гетто внутри гетто большого. Жизнь была нищая‚ голодная‚ беспросветная‚ и официальный документ тех лет подтверждал это многими примерами. В Ковенской губернии семьи бедных евреев постились до вечера‚ "пока придет хозяин и принесет заработанную плату". В Минской губернии "из десяти еврейских ремесленников семейства восьми погружены в самую ужасающую нищету". В Гродненской губернии "они живут в тесноте‚ превосходящей всякое воображение. Нередко дом в три-четыре комнаты вмещает до двенадцати семейств... Жизнь евреев этого класса проходит в горестях‚ лишениях и вечной суетливости".

Запертые в тесноте и скученности городов и местечек‚ в условиях жесточайшей борьбы за кусок хлеба для своей семьи‚ евреи хватались за любую возможность заработать: скупали у крестьян их продукцию‚ перепродавали‚ обменивали‚ шли порой на обман и преступление‚ чтобы заработать копейку. Славянофил И. Аксаков уверял читателей своей газеты: "Нигде евреям так хорошо не живется... нигде они так не полноправны‚ как в России"‚ – но многие государственные деятели России прекрасно понимали‚ что черта оседлости диктовала свои жестокие условия и не позволяла миллионам людей стать полезными членами общества. Полтавский губернатор предлагал "ныне же отменить все существующие ограничения"; из Витебской губернии рекомендовали сделать это "одновременно и повсеместно в Империи"; из Сибири писали в столицу‚ что "водворение в Сибири евреев" будет "положительно полезным" для всей восточной части России. Советовал смягчить ограничения и один из министров Александра II‚ так как во внутренних губерниях "замечается и совершенный недостаток в капиталах‚ и полное отсутствие предприимчивости в народе"‚ а евреи могли бы оказать "неисчислимую пользу... прочим местностям империи‚ куда бы они внесли свои капиталы‚ свою предприимчивость и полезную конкуренцию". Казалось‚ всё говорило за то‚ чтобы отменить ограничительные законы‚ но даже в годы либерального правления Александра II черта оседлости продолжала стеснять миллионы российских евреев.

Это было трудное и беспокойное время в России. После отмены крепостного права у многих крестьян, особенно в южных губерниях, оказались недостаточные наделы земли‚ и они нанимались в работники к бывшим помещикам или брали землю в аренду по чрезвычайно высоким ценам. Крестьяне платили за сенокос на частных лугах‚ за сбор грибов и ягод в частных лесах‚ за ловлю рыбы и раков в реках‚ протекавших через частные земли. Крестьянское население возрастало из года в год‚ безземелье сказывалось всё сильнее и сильнее‚ и потому миллионы крестьян уходили в города на заработки. Шли на Украину и безработные из внутренних губерний, но в городах черты оседлости трудно было найти постоянную работу‚ и переселенцы стали конкурировать с евреями в мелкой торговле и ремеслах. В неурожайный 1880 год цены на хлеб значительно возросли‚ и голодная‚ озлобленная городская беднота, получившая наименование "босая команда", намного увеличила количество уголовных преступников.

Следовало определить истинные причины такого явления и попытаться их устранить‚ но правые газеты уже начали утверждать‚ что евреи-эксплуататоры довели Россию до нищеты‚ евреи-кабатчики спаивают христианское население‚ а потому несчастный‚ обездоленный‚ спившийся крестьянин или рабочий с радостью идет в тюрьму‚ где его будут кормить. К тому времени исследователи уже определили‚ что смертность от пьянства во внутренних губерниях России была значительно выше‚ чем в губерниях черты оседлости. О том же писали в газете "Московские ведомости": "В жиде-шинкаре вдруг почему-то мы увидели виновника разорения России и бедственного состояния ее крестьянства. Не ложь ли это?.. Спросите у людей действительно сведущих‚ где народ более спаивается и где крестьянин более разоряется‚ в Ковенской ли губернии‚ Виленской ли‚ Волынской‚ Подольской‚ Киевской‚ или в наших местах‚ куда евреев не пускают и где кабаком орудует православный целовальник или кулак?.. В западном крае действительно господствует страшная‚ поразительная нищета‚ но это нищета не крестьянская‚ а еврейская".

Однако правые газеты делали свое дело и подсчитывали с точностью до рубля‚ "во что обходится христианскому населению России содержание племени иудеев". Вековые предрассудки тоже брали свое‚ и постепенно стало складываться убеждение‚ что еврей не зарабатывает на жизнь честным путем‚ а наживается за счет христианского населения при помощи обмана и надувательства. А раз так‚ то разгромить или разграбить еврейский дом или еврейскую лавку – значит восстановить справедливость‚ попранную мошенниками. Ограничительные законы Российской империи тоже не способствовали уважительному отношению к этой группе населения‚ неумолимо приводя к убеждению‚ что еврей – неполноценный гражданин государства‚ а потому бить и даже убивать его не так преступно‚ как всякого другого гражданина страны.

Антиеврейская кампания в газетах всё нарастала и нарастала‚ натравливая нищее христианское население на еврея-чужака‚ такого же нищего и обездоленного. “От всей этой травли‚ – писал русский публицист М. Песковский‚ – в памяти и сознании невежественной массы остается одно: "бей жидов!" А за что именно "бить" их? действительно ли виноваты они‚ в чем именно и насколько? – буйствующая масса‚ производящая погромы‚ никогда не задается этими вопросами. “Бей жидов!" – является для этой массы боевым кличем‚ знаменем‚ под которое она совершенно инертно‚ безотчетно стекается‚ – только потому‚ что кто-то выкинул это знамя".

3

Еще до убийства Александра II начали обвинять евреев в космополитизме‚ революционности и вредном влиянии на русскую интеллигенцию. А. Суворин писал на страницах "Нового времени"‚ что евреи командуют революционным движением в России‚ и подсчитывал количество подсудимых-евреев в политических процессах: они составляли тогда семь процентов‚ а отношение евреев ко всему населению равнялось трем процентам. Теперь уже лозунгом стало не только "Жид идет!"‚ но и "Жид бунтует!" Многие газеты – "Киевлянин"‚ "Новороссийский телеграф"‚ "Виленский вестник"‚ "Московские ведомости" – подхватывали эти обвинения и почти в каждом номере печатали статьи с ожесточенными нападками‚ огульной клеветой‚ подстрекательством к расправе‚ называя евреев главными виновниками несчастий русского народа. И хотя закон запрещал возбуждать вражду к какой-либо части населения и предусматривал за это строгие наказания‚ власти не мешали направленной пропаганде.

После убийства Александра II выяснилось на следствии‚ что организовал покушение сын крестьянина Андрей Желябов, командовала операцией дворянка Софья Перовская, динамитные бомбы приготовил сын священника Николай Кибальчич, первую бомбу бросил мещанин Николай Рысаков, вторую – польский шляхтич Игнатий Гриневицкий; участвовал в покушении и сын крестьянина Тимофей Михайлов‚ а мещанка Геся Гельфман содержала конспиративную квартиру. Убийцами российского царя – ко всеобщему изумлению – оказались представители тех слоев русского общества‚ которые издавна считались опорой трона и государства. Этот факт смутил многих; с этим не желали соглашаться‚ чтобы не прийти к нежелательным, устрашающим выводам. Проще было объяснить покушение вмешательством враждебных‚ чуждых сил‚ и правые газеты – наперекор фактам – назвали убийство Александра II "делом еврейских рук". Много писали о Гесе Гельфман и многозначительно подчеркивали‚ что у славянина Гриневицкого‚ который бросил одну из бомб и погиб при этом‚ был "крючковатый нос".

В газетах Москвы‚ Петербурга‚ Киева‚ Вильно возросли клевета‚ огульные обвинения‚ подстрекательства к расправе. Во множестве перепечатывали антисемитские статьи из немецких газет о "победе еврейства над германством", публиковали и собственные статьи о "покорении евреями Германии", не забывая при этом добавить‚ что евреи "овладевают" и славянами. В сущности, повторялось то‚ что произошло до этого в Германии: российское общество не могло простить евреям их внедрение в русскую культуру‚ торговлю‚ промышленность‚ финансы. Купцам мешали удачливые конкуренты‚ банкирам и промышленникам – опасные соперники в их делах‚ лицам академических профессий – выпускники университетов‚ которые претендовали на те же места. Но интеллигентный человек при всем своем возмущении не выйдет на улицу громить и грабить; для этого существовали газеты‚ которые сеяли ненависть‚ для этой цели существовала и "босая команда"‚ которую следовало только подтолкнуть‚ а она вела за собой буйную толпу.

Современник писал: "Наступило первое марта 1881 года с его мрачным событием. Что-то зловещее словно пронеслось над землей. Всё притаилось и тревожно выжидало. Особенно жутко стало в еврейских обиталищах. Чувствовалось‚ как что-то надвигается‚ мрачное и тяжелое..." Из южных губерний поползли слухи о "беспорядках"‚ которые ожидались со дня на день; в "Новороссийском телеграфе" писали о неизбежном погроме‚ потому что "после событий первого марта народ оскорблен‚ озлоблен и рад на ком-нибудь сорвать свое зло". На юге Украины появились люди‚ которые уверяли толпу‚ будто есть царский указ‚ разрешающий бить евреев в ближайшую Пасху. Невозможно утверждать с полной определенностью, из-за отсутствия каких-либо документов, что погромы были организованы заранее, однако подозрения на этот счет подкреплялись многими фактами: погромы начались почти одновременно в разных местах – при бездействии властей. Не случайно в северо-западных губерниях‚ тоже населенных евреями‚ не было ни одного погрома: тамошний генерал-губернатор предпринял решительные меры – и всё обошлось. Как писал свидетель тех событий: "Опыт подтвердил‚ что если погрома не желает губернатор‚ то его не допускает полиция‚ а если его не допускает полиция‚ то его и не начинает толпа".

Весной 1881 года таинственные люди появились на юге России и намекали полицейским начальникам‚ чтобы не мешали развитию событий при "взрыве народного негодования против евреев". “Взрывы негодования" проходили по единому сценарию и чаще всего в населенных пунктах возле железных дорог. Сначала распускали слухи о намеченной дате погрома. Евреи бежали к начальству с просьбой о помощи‚ но им советовали не выходить на улицу – и только.

В назначенный день приезжали на поезде босые оборванцы с испитыми лицами‚ которых поили водкой в кабаке‚ а затем вели на погром по намеченным заранее адресам еврейских квартир и магазинов. Местные жители поначалу присматривались к пришельцам и не вмешивались в их действия‚ но‚ убедившись в полной безнаказанности‚ примыкали к погромщикам и тоже принимались за грабежи. А обучившись‚ они и сами начали устраивать погромы‚ без посторонней помощи – при молчаливом одобрении или равнодушии полиции и соседей.

4

Это началось пятнадцатого апреля 1881 года в городе Елисаветграде Херсонской губернии‚ в дни христианской Пасхи. Очевидец писал: "За день или накануне по железной дороге приехало около двадцати "молодцов". Они и стали предводителями нескольких шаек‚ которые разбрелись по городу‚ грабя и разоряя еврейские жилища и магазины..." В ответ на увещевания погромщики кричали: "Да ведь это жидовское‚ – можно!"; когда появлялось местное начальство‚ перед ним расстилали по земле материи и ковры – для почета и "чтобы не промочили ноги". “Приказчики‚ служители трактиров и гостиниц‚ мастеровые‚ кучера‚ лакеи‚ казенные денщики‚ солдаты нестроевой команды – всё это примкнуло к движению‚ – написано в секретном отчете правительственной комиссии. – Город представлял необычайное зрелище: улицы‚ покрытые пухом‚ были завалены изломанною и выброшенною из домов мебелью‚ дома с разломанными дверьми и окнами‚ неистовствующая толпа‚ с криком и свистом разбегающаяся по всем направлениям‚ беспрепятственно продолжающая свое дело разрушения‚ и в дополнение к этой картине – полное равнодушие со стороны местных обывателей нееврейского происхождения к совершающемуся разгрому..." Погром продолжался три дня‚ а затем в город пришли войска и восстановили порядок.

За Елисаветградом погромы прошли в селах вокруг города‚ а затем в городах и местечках Херсонской губернии. Следующим на очереди оказался Киев‚ где местные власти заранее знали о дне будущего погрома‚ но ничего не сделали для его предотвращения‚ хотя в их распоряжении было много солдат и полицейских. В городе появились "молодцы"‚ которые уверяли жителей‚ что "дозволено трое суток потешиться над жидами‚ за это ничего не будет‚ а нашему брату не мешает поживиться". Погром в Киеве начался двадцать шестого апреля‚ и сторонний наблюдатель с изумлением отметил: "Это чистый разбой среди белого дня‚ с криком‚ свистом‚ гиканьем... Эти сорванцы говорили‚ что многие из них приехали нарочно из Москвы‚ и что еще едут к ним на помощь... Я сам убедился‚ что действиями толпы руководили‚ в некоторых случаях‚ интеллигентные люди". Погром начался на Подоле: "В двенадцать часов дня‚ – писал очевидец‚ – воздух вдруг огласился диким криком‚ свистом‚ гиканьем‚ ревом и хохотом. Шла громадная масса мальчишек‚ мастеровых и рабочих. Полетели стекла‚ двери‚ стали выбрасывать на улицу из домов и магазинов решительно всё‚ что попадалось под руку. Толпа бросилась на синагогу и несмотря на крепкие запоры мигом разнесла ее. Свитки Торы рвались в клочки‚ топтались в грязь и уничтожались..."

Затем разбой перекинулся на прочие улицы Киева. Пьяная‚ озверелая толпа сокрушала всё на своем пути‚ а солдаты с полицией только сопровождали погромщиков с места на место и предлагали им разойтись. Изредка к толпе подъезжал генерал-губернатор и "увещевал народ"‚ а когда он уезжал‚ всё начиналось сызнова. Ночью в предместье Киева толпа разграбила кабаки‚ перепилась‚ а затем подожгла еврейские дома. За сутки погромщики разрушили в Киеве около тысячи еврейских домов и магазинов‚ ранили несколько десятков мужчин‚ насиловали женщин. На другой день войска стали разгонять толпу прикладами‚ кое-где даже стреляли‚ чтобы остановить озверевших людей‚ и разбой прекратился‚ – хотя справиться с ним можно было в первые же минуты погрома.

После Киева подошла очередь деревень и местечек Киевской и Черниговской губерний‚ Жмеринки и Конотопа‚ земледельческих колоний Новороссии‚ – в местечке Смела погромщики убили семилетнего еврейского мальчика‚ который отказался перекреститься. Кое-где крестьяне решали на сходах‚ что и они "обязаны" громить своих евреев‚ так как царь этого от них требует. В одной деревне полиция попросила не буйствовать‚ и крестьяне потребовали письменное удостоверение‚ чтобы не отвечать потом перед властями за невыполнение царского указа. В другом месте крестьян успокоили таким доводом: "если бы правительство хотело бить евреев‚ то ведь у него достаточно для этого войск‚ – мужики почесали затылки и разошлись по домам". Правительственный ревизор писал: "Взволнованная масса составила себе странное убеждение: если само начальство не останавливает нападение на евреев‚ то‚ следовательно‚ оно дозволено; отсюда уже пошли толки‚ что оно разрешено самим царем‚ а это разрешение народ объяснял тем‚ что евреи – непосредственные виновники события первого марта‚ что они убили царя".

Евреи Одессы жили в ожидании погрома почти месяц. “И с каждым днем становилось всё яснее и яснее‚ что они не будут обмануты‚ – вспоминал еврейский писатель М. Бен-Ами. – И паника росла с каждым днем‚ с каждым часом... Всех точила и сверлила одна неотступная мысль: куда бежать? куда деть детей‚ когда начнется?.. Чувствовалось‚ как атмосфера сгущается‚ как злоба и свирепость растут кругом с каждым днем по мере того‚ как доносились известия о новых погромах. Ожидали только сигнала. Откуда? Никто не знал. Но все дикие силы были наготове и с нетерпением ожидали этого сигнала‚ чтобы ринуться на несчастное еврейское население и выместить на нем всю злобу‚ которая накипела в них с того дня‚ когда на Руси вместо "обилия" массам преподнесли "порядок".

Погром в Одессе начался третьего мая 1881 года. “Не прошло и четверти часа‚ – вспоминал очевидец‚ – как вся рыночная площадь превратилась в громадную кучу обломков – досок‚ железа‚ стекла‚ посуды‚ одежды‚ обуви‚ разбитых бочек и ящиков с текущим из них пивом‚ водкой‚ маслом‚ нефтью и т. п. Везде были разбиты окна и двери‚ разорвана одежда‚ подушки и перины‚ сломана мебель‚ – и всё это огромными кучами загромождало улицы". В городе с многотысячным еврейским населением результаты могли быть более устрашающими‚ но войска действовали активно‚ да и евреи-студенты‚ евреи-мясники и извозчики вооружились топорами, дубинами‚ железными палицами и отгоняли толпу от своих кварталов. Вместе с погромщиками полиция арестовала и сто пятьдесят евреев‚ обвинив их в "хранении оружия"‚ – да и в других местах власти обычно не допускали еврейскую самооборону. В Бердичеве местная община заплатила полицмейстеру города большие деньги‚ и он разрешил евреям дежурить на железнодорожном вокзале. Дважды группа оборванцев приезжала в город‚ но на платформе их встречала еврейская стража с дубинами и не позволяла выйти из вагонов. Таким способом Бердичев избежал грабежей и разбоя.

В июле того же года погромы возобновились. В городе Переяславе Полтавской губернии появились евреи из Киева‚ которые бежали туда после весеннего погрома. Чтобы избавиться от пришельцев‚ местные жители устроили двухдневное побоище. Следующим на очереди был Борисполь‚ расположенный неподалеку. “Погром начался‚ – писали в русской газете. – Погром страшный‚ сокрушивший всё‚ что только можно было сокрушить. К восьми часам вечера все многочисленные евреи‚ населяющие Борисполь‚ были уже разорены". Затем прошел двухдневный погром в Нежине: "Разгромив винный завод и несколько погребов‚ толпа успела напиться до того‚ что потеряла‚ кажется‚ всякое сознание. Ничего не оставалось делать для усмирения разъяренной толпы‚ как постращать ружьем. Сперва был дан холостой залп‚ но он не подействовал. Некоторые из мужиков и даже женщины кричали: "Не может быть‚ чтобы батюшка-царь наш велел проливать кровь русскую за поганых жидов!" И опять бросились разбивать лавки. Наконец после тщетных‚ неоднократных увещеваний оставить буйство‚ офицер велел сделать залп из заряженных ружей. На земле оказалось шесть распростертых трупов. Невозможно описать‚ что произошло после этого: рев‚ крик‚ стоны... и толпа с остервенением бросилась на окончательное разрушение еврейских лавок". В газете И. Аксакова "Русь" прокомментировали это событие таким образом: трудно оправдать мотивы, по которым "христианская кровь может быть пролита ради евреев".

К лету 1881 года погромы затронули свыше ста еврейских общин юго-запада Российской империи‚ и власти начали опасаться‚ что буйство толпы перекинется на христианское население. Начальство распорядилось действовать решительно‚ и солдаты стали разгонять громил прикладами‚ а кое-где стреляли в пьяных‚ озверевших людей. Власти оказались невольными защитниками евреев‚ и на одном из докладов о пресечении погрома Александр III пометил: "Это-то и грустно во всех этих еврейских беспорядках".

5

Александр III был вторым сыном в царской семье‚ по традиции его готовили для военной службы‚ и наследником престола он стал лишь потому‚ что умер его старший брат Николай. В молодости Александра III обучал наукам профессор Московского университета К. Победоносцев‚ сторонник неограниченной монархии‚ который влиял на царя в течение всей его жизни. Убийство Александра II застало наследника врасплох‚ и Победоносцев – к тому времени обер-прокурор Святейшего Синода – записал в день покушения: "Сегодня вечером‚ в двенадцать часов ночи‚ бедный сын и наследник с рыданием обнял меня... Боже‚ как мне жаль его‚ нового государя! Жаль как бедного‚ больного‚ ошеломленного ребенка. Боюсь‚ что воли не будет у него. Кто же поведет его?.." Охотников "повести" нового царя нашлось предостаточно‚ и сначала было неясно‚ кто из них возьмет верх. Либералы из окружения прежнего императора поговаривали об умеренной конституции и "парламентском образе правления"‚ но в первом же своем манифесте Александр III возвестил о незыблемости "самодержавной власти‚ которую Мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всяких на нее поползновений".

В мае 1881 года‚ в самый разгар погромов‚ Александр III принял группу именитых петербургских евреев. Глава депутации барон Гораций Гинцбург выразил "беспредельную благодарность за меры‚ принятые к ограждению еврейского населения"‚ и предположил с надеждой: "Еще одно царское слово – и смута исчезнет". В ответ царь сообщил депутатам‚ что для него равны все верноподданные‚ без различия племени и вероисповедания; более того‚ "в преступных беспорядках на юге России евреи служат только предлогом‚ и что это дело рук анархистов". Ответ Александра III назавтра опубликовали в газетах – для успокоения страстей и опровержения слухов о царском указе‚ который будто бы позволял громить евреев. Но Александр III высказал депутатам и другое: источником вражды к евреям‚ по его мнению‚ было их экономическое господство и эксплуатация коренного населения. Ему попытались описать бедственное положение евреев в черте оседлости‚ но царь сказал: "Изложите всё это в особой записке". Записка была составлена‚ но не попала по назначению‚ так как вскоре наступили иные времена и иная политика.

Александр III и его министры предполагали сначала‚ что политические смутьяны "разжигали дурные страсти в народной массе" для революционных целей. Но вскоре из южных губерний поступили отчеты о прошедших беспорядках‚ и в Петербурге поняли‚ что революционеры были ни при чем. Причинами погромов местные власти называли всеобщее брожение умов после убийства Александра II‚ антиеврейскую пропаганду в газетах‚ религиозную неприязнь к инородцам‚ земельный голод и обнищание крестьян‚ низкую ступень их умственного развития‚ а также конкуренцию со стороны евреев‚ которая вызывала зависть‚ вражду и "ненависть народа". Из всего этого перечня министр внутренних дел Н. Игнатьев выделил одну лишь причину – последнюю. В обобщающем докладе на имя царя он сообщил‚ что евреи использовали реформы Александра II для захвата торговли и промышленности‚ чтобы эксплуатировать коренное население‚ а потому правительство должно принять энергичные меры "для ограждения населения от той вредной деятельности евреев‚ которая‚ по местным сведениям‚ вызвала волнения". Александр III утвердил этот доклад‚ и немедленно началось ужесточение прежнего законодательства о евреях.

В губерниях черты оседлости были созданы особые комиссии‚ в которые назначались представители разных сословий коренного населения‚ а также по два еврейских депутата. Перед началом работы каждая комиссия получила специальный министерский циркуляр‚ который обвинял еврейское население страны в "замкнутости‚ обособленности‚ религиозном фанатизме‚ в захвате торговли‚ промыслов и земельной собственности". Таким образом‚ "дурные качества" евреев были заранее уже признаны‚ и губернским комиссиям поручалось в двухмесячный срок "только указать средства суровой борьбы с еврейским злом".

Врач-окулист М. Мандельштам участвовал в заседаниях киевской губернской комиссии и описал ее состав: "Городской голова города Киева – владелец кирпичных заводов‚ нажившийся на своих рабочих‚ по справедливости считал себя очень компетентным в области эксплуатации‚ и потому беспрерывно вопил о евреях-эксплуататорах. Черкасский городской голова – полумужик‚ полукулак‚ невежествен‚ груб‚ в итоге – нуль. Городской голова города Бердичева – жил в среде почти исключительно еврейской и неоднократно пытался приводить факты‚ говорящие в пользу евреев. Поэтому находился в сильном подозрении‚ что подкуплен евреями. Редактор пресловутой антисемитской газеты "Киевлянин"‚ профессор политической экономии – не без знаний‚ ловко владеет пером‚ которым злоупотребляет для очернения поляков и евреев. Мелкие чиновники‚ статисты‚ без речей – голосуют‚ конечно‚ как будет угодно господам начальникам. Секретарь – беспрерывно пьян. Поляки-помещики – один из них заявил категорически‚ что в деревнях погромы наблюдались очень мало и лишь в тех местностях‚ куда были командированы специальные подстрекатели. Он же потребовал занести в протокол‚ что евреи-арендаторы прекрасно вели хозяйство в арендуемых имениях. Еще помещик‚ старинного дворянского рода‚ и трое сельских старост‚ которые до самого конца так и не могли понять‚ зачем собственно их призвали. Поэтому помещик‚ под эгидой которого они находились‚ при каждом вопросе должен был делать им знак‚ голосовать ли направо или налево. Комическое интермеццо. Помещик‚ обращаясь к старостам: "Не правда ли‚ господа‚ что шинкарь Ицко душит крестьян‚ выжимает из них соки?" – "Правда‚ Ваше Высокоблагородие‚ душит". Помещик-поляк: "А что будет‚ если Степан станет держать шинок?" – "Гирше (хуже) буде‚ Ваше Высокоблагородие". Гомерический хохот‚ даже между заядлыми антисемитами".

Практически на каждом заседании еврейские делегаты должны были доказывать‚ что "народ в целом не может быть эксплуататором‚ что среди каждой народности имеются эксплуататоры и эксплуатируемые... что русские ростовщики‚ по свидетельству русских же статистиков‚ гораздо жестокосерднее и кровожаднее‚ нежели еврейские"‚ и так далее. “Наши защитительные речи... произвели очевидно глубокое впечатление‚ – вспоминал М. Мандельштам‚ – и... все ограничения‚ предложенные докладчиком‚ были приняты подавляющим большинством голосов". К концу 1881 года отчеты губернских комиссий попали в Петербург‚ и для решения этой проблемы "во всей ее совокупности" правительство создало очередной, теперь уже Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса. Комитет начал свою работу‚ но ни один еврей не был приглашен на его заседания.

Год заканчивался‚ погромный 1881 год‚ не предвещая‚ казалось‚ никаких сюрпризов‚ но неожиданно разразился погром в Варшаве‚ столице Царства Польского. Во время рождественского богослужения в переполненном костеле кто-то крикнул "Пожар!"‚ все бросились к выходу и насмерть затоптали многих. Пожара на самом деле не было‚ но тут же стали говорить‚ будто поймали двух евреев‚ которые подняли ложную тревогу. Проверять слух никто не стал‚ и толпа кинулась бить евреев‚ громить их магазины‚ склады и жилища. “Мы видели не только толпы‚ грабящие лавки‚ – писал поляк-очевидец‚ – но и образованную публику‚ которая глядела с удовольствием на картину погрома". Полиция практически не вмешивалась; польская интеллигенция хотела учредить гражданскую стражу для защиты евреев‚ но власти не позволили. За три дня буйств несколько десятков евреев были ранены‚ синагоги разгромлены‚ четыре с половиной тысячи еврейских квартир и магазинов разрушены и разграблены. “Так закончился страшный 1881 год‚ родной брат критических годов еврейской истории... – писал историк С. Дубнов. – В 1881 году волна варварства поднялась навстречу еврейскому обществу‚ устремившемуся в короткую эпоху реформ к гражданскому равноправию и требовавшему себе места в государственной жизни России. Это было в тот самый год‚ когда в соседней Германии бушевал антисемитизм модернизированный. И там и здесь не желали видеть равноправного‚ свободного еврея на месте униженного‚ порабощенного. Еврей поднял голову – и получил первый погромный удар‚ за которым последуют еще многие".

Снова поползли прежние страхи по городам и местечкам‚ и некий читатель написал в еврейскую газету: "Меня измучил этот проклятый год‚ это общее умопомрачение‚ обуявшее наше любезное отечество... Мы ожидаем погрома каждую минуту‚ ведь впереди новый год‚ крещение‚ масленица‚ Пасха... Ну что это за жизнь? Если бы хватило мужества‚ я бы сначала убил всех своих‚ а потом себя‚ и – finita la komedia. А то придет какой-нибудь пьяный бродяга‚ надругается над женою и дочерью‚ а маленькую мою Соньку выбросит из окна третьего этажа. Ну‚ не лучше ли самому убить их всех?.."

А из Одессы написали более кратко: "Страшно подумать о будущем‚ ужасно жить настоящим..."

---

В еженедельнике "Русский еврей" за 1881 год сказано: "В воскресенье‚ по случаю базарного дня‚ много крестьян приехало в местечко Полонное. Становой попросил евреев закрыть все лавки и не покупать ничего у приехавших. Крестьяне долго стояли на базаре и напрасно ждали покупателей: никто не являлся. Они отправились к становому‚ выразили свое недоумение и попросили их выручить. Становой предложил им меняться продуктами по первобытному способу‚ но крестьяне возражали‚ что это‚ конечно‚ хорошо‚ но "гроши треба". Так становой наглядным образом доказал им‚ как неудобно торговать без торговцев. Крестьяне обещали больше не производить беспорядков и просили открыть еврейские лавки. Становой удовлетворил их желание..."

Заметка в еженедельнике "Рассвет": "Старый еврей-шинкарь жил в деревне двадцать лет и пребывал в самых дружественных отношениях с крестьянами. Заслышав о погроме‚ он собрал вещи и выбрался из деревни. Мужики‚ узнав об этом‚ послали за ним в погоню и‚ нагнав‚ начали укорять: "Гершко‚ Гершко! Як тоби не грих? Що ты робишь?! Тут треба жидов бити‚ а ты у нас един був жид‚ то и тий втикаешь. Кого ж мы будем бити и грабувати?"

После тех погромов некий священник Наумович писал в русской газете: "Безумие‚ великое безумие бить и разорять евреев! Безумие и беззаконие! Еврей – человек и ближний наш‚ потому что мы христиане. Он не виноват в том‚ что он еврей‚ что он грамотен‚ что его с детства вели к свету‚ а нас не вели и даже прямо держали в темноте. Он не виноват в том‚ что мы темные‚ но мы в этом виноваты!"

После первой волны погромов 1881 года многие предположили, что они были организованы, но остерегались говорить об этом вслух. Впоследствии барон Г. Гинцбург подал в правительство записку о том‚ что погромы были кем-то спровоцированы для достижения задуманной цели. “Образовалось нечто вроде антиеврейского согласия‚ – сказано в той записке‚ – адептами которого сделались лица разных сословий‚ в том числе даже многие представители власти‚ как провинциальной‚ так и центральной. Негласный‚ но терпимый союз этот несомненно обладал и денежными средствами‚ без которых ничего нельзя было бы сделать".

До сих пор историки спорят о том, было ли подстрекательство причиной тех беспорядков или на это повлияло экономическое положение в стране, атмосфера страха и беспокойства в обществе после убийства Александра II. Известно‚ что в 1879 году в Петербурге образовалась Тайная антисоциалистическая лига. Ее немногочисленные участники были недовольны "безмятежной дремотой общества"‚ а потому решили "парализовать зло‚ образовать железный круг около Его Величества и умереть вместе с ним‚ если ему суждено погибнуть". Уберечь Александра II они не смогли‚ и после его убийства высшие сановники образовали в Петербурге тайную организацию "Священная дружина"‚ – возможно‚ как продолжение прежней "антисоциалистической лиги". “Священная дружина" предназначалась для охраны царя‚ борьбы с "врагами порядка" и просуществовала полтора года. Среди прочих в ней участвовали обер-прокурор Святейшего Синода К. Победоносцев и министр внутренних дел Н. Игнатьев‚ известные своим негативным отношением к евреям, – но доказать причастность "Священной дружины" к организации погромов тех лет нет никакой возможности.

В мае 1881 года митрополит Московский и Коломенский Макарий выступил в защиту евреев в Большом Успенском соборе Московского Кремля. В том же году Святейший Синод принял постановление "О награждении священно- и церковнослужителей за особые их заслуги во время антиеврейских беспорядков": "Из числа принимавших участие в прекращении беспорядков‚ происходивших в мае 1881 года‚ награждены: саном протоиерея – два священнослужителя‚ наперсным крестом Святейшего Синода – одиннадцать‚ скуфьею – восемь‚ благословением Святейшего Синода с выдачей установленных грамот – двое".

Городского голову Житомира не пригласили участвовать в заседаниях губернской комиссии‚ потому что его взгляды на еврейский вопрос не соответствовали министерскому циркуляру. Гродненский городской голова на заседаниях комиссии присутствовал‚ но председатель запретил ему высказывать доводы в защиту евреев. В таврической комиссии составили сначала заключительный отчет‚ а затем стали подбирать статистические данные‚ которые бы подтвердили их выводы. Депутаты-евреи сумели доказать‚ что статистика опровергает заключения комиссии‚ и отчет отправили в Петербург без их подписей. На заседании киевской комиссии редактор газеты "Киевлянин" предлагал "голодом и нуждой так скрутить евреев‚ чтобы они были вынуждены браться за всякую физическую работу". Киевский городской голова признавал‚ что среди русских есть немало нажившихся бесчестным путем‚ но эти капиталы проедаются и пропиваются в России‚ а сынки еврейских капиталистов прокучивают деньги в Париже с французскими кокотками.

Губернские комиссии в своих отчетах рекомендовали правительству удалить евреев из деревень‚ запретить им держать винные промыслы‚ арендовать земли‚ мельницы и рыбные пруды. Они предлагали поставить под контроль внутреннюю жизнь евреев‚ упразднить их благотворительные и общественные учреждения‚ закрыть еврейские школы‚ пересмотреть Талмуд и прочие религиозные книги, исключить из них то‚ что правительство сочтет вредным. Волынская комиссия предложила уменьшить число синагог и молитвенных домов; бессарабская и минская комиссии – упразднить еврейские больницы‚ черниговская – запретить евреям брать русские имена и прозвища‚ могилевская – не допускать театральные представления на еврейском языке. Следует отметить‚ что несколько комиссий рекомендовали в своих отчетах упразднить черту еврейской оседлости и отменить всякие ограничения для разумного решения еврейской проблемы. Порой члены комиссий хвалили евреев за трезвый образ жизни‚ но непременно добавляли‚ что из-за этого их положительного качества питейная статья бюджета тяжким бременем ложится на остальное население.

Губернские власти тоже посылали в Петербург свои соображения. Виленский генерал-губернатор докладывал‚ что "от еврейского племени нельзя ожидать‚ чтобы оно посвятило свои дарования и свои силы на пользу родины". Харьковский генерал-губернатор полагал‚ что "только страх наказания побуждает евреев сдерживать свои дурные инстинкты‚ направленные против коренного населения". А киевский генерал-губернатор советовал "для ограждения христианского населения... способствовать выселению евреев из империи"‚ потому что "умственное превосходство еврея" дает ему преимущества в борьбе за существование.

В период религиозных исканий Лев Толстой занимался исследованием исторических основ христианства и для этой цели изучал язык иврит‚ который ему преподавал московский раввин С. Минор. Л. Толстой писал в книге "В чем моя вера?" (закончена в 1884 году): "Я недавно с еврейским раввином читал пятую главу Матфея. Почти при всяком изречении раввин говорил: это есть в Библии‚ это есть в Талмуде‚ и указывал мне в Библии и Талмуде весьма близкие изречения к изречениям Нагорной проповеди. Но когда мы дошли до стиха о непротивлении злу‚ он не сказал: и это есть в Талмуде‚ а только спросил меня с усмешкой: – И христиане исполняют это? подставляют другую щеку? – Мне нечего было отвечать‚ тем более что я знал‚ что в это самое время христиане не только не подставляли щеки‚ но били евреев по подставленной щеке".

Стихийное сопротивление погромщикам проявлялось в разных городах и местечках. В Конотопе еврейская самооборона защищала дома от разгрома; в местечке Домбровицы Волынской губернии евреи с кольями и топорами встали на пути у погромщиков; из Херсонской губернии сообщали: "На место беспорядков прибежала толпа евреев‚ человек четыреста‚ и завязался жесточайший рукопашный бой; ранены были четыре еврея‚ один из них умер. Бушевавшая толпа отправилась восвояси и до другого дня воцарилась тишина и спокойствие". Однако случаи организованной обороны были единичны‚ и вывод напрашивался сам собой: "Там‚ где кулак и грубая физическая сила в большом почете‚ смиренномудрие‚ миролюбие и апеллирование к праву‚ закону и справедливости – в высшей степени смешны и бессмысленны... Единственное спасение – в самообороне и самозащите".

(продолжение следует)

Серия сообщений "КНИГА ВРЕМЁН И СОБЫТИЙ: ТОМ 1; ТОМ 2":
Часть 1 - ТОМ I. ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ: ОГЛАВЛЕНИЕ; ЧАСТЬ 1: ДО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII ВЕКА. ОЧЕРК ПЕРВЫЙ: КТО МЫ. КАК НАЗЫВАЕМ САМИ СЕБЯ.
Часть 2 - ОЧЕРК ВТОРОЙ: ХАЗАРЫ. ХАЗАРСКИЙ КАГАНАТ. ПРИНЯТИЕ ИУДАИЗМА. РАСЦВЕТ И ГИБЕЛЬ ХАРАЗИИ
...
Часть 29 - ОЧЕРК ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ: СТРЕМЛЕНИЕ К СВЕТСКОМУ ОБРАЗОВАНИЮ. ОТНОШЕНИЕ РУССКОГО ОБЩЕСТВА К ЕВРЕЯМ. ЕВРЕИ В РЕВОЛЮЦИОННОМ ДВИЖЕНИИ.УБИЙСТВО АЛЕКСАНДРА II
Часть 30 - ТОМ II. ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ: ОГЛАВЛЕНИЕ; ОЧЕРК-ПРИЛОЖЕНИЕ: ЕВРЕИ КРЫМА. ЕВРЕИИ КАВКАЗА.
Часть 31 - ЧАСТЬ III: 1881-1917 ГОДЫ; ОЧЕРК ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЙ: ЕВРЕИ ЕВРОПЫ К КОНЦУ XIX ВЕКА. ПОЛОЖЕНИЕ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ. ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВА К РАСПРАВЕ...
Часть 32 - ОЧЕРК ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ: ПОГРОМ В БАЛТЕ. ВВЕДЕНИЕ "ВРЕМЕННЫХ ПРАВИЛ". ПОГРОМЫ 1882-1884 ГГ. КРАХ ПОЛИТИКИ "ОБРУСЕНИЯ"
Часть 33 - ОЧЕРК ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ: ЭМИГРАЦИЯ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ. НАЧАЛО ПАЛЕСТИНОФИЛЬСКОГО ДВИЖЕНИЯ. ЛЕВ ПИНСКЕР И ЕГО "АВТОЭМАНСИПАЦИЯ". БИЛУЙЦЫ
...
Часть 48 - ОЧЕРК СОРОК ТРЕТИЙ: ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И РОССИЙСКИЕ ЕВРЕИ. ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА (ЧАСТЬ 1)
Часть 49 - ОЧЕРК СОРОК ТРЕТИЙ: ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА И РОССИЙСКИЕ ЕВРЕИ. ФЕВРАЛЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА (ЧАСТЬ 2)
Часть 50 - ОЧЕРК-ПРИЛОЖЕНИЕ: ЕВРЕИ СРЕДНЕЙ АЗИИ. ЕВРЕИ СИБИРИ. ИУДЕЙСТВУЮЩИЕ