Вторник 1 августа 1944 г.

Дорогая Китти,

"Клубок противоречий!" Так кончается предыдущее письмо и начинается сегодняшнее. "Клубок противоречий" — можешь ли ты объяснить мне, что это такое? Какое именно противоречие? Это слово, как и многие другие, имеет два значения: внешнее и внутреннее. Первое означает: не соглашаться с мнением других, настаивать на своем, оставлять за собой последнее слово, в общем, все мои общеизвестные и малоприятные черты. Что же касается второго значения, то об этом никто ничего не знает, это моя тайна.

Я и раньше говорила тебе, что моя душа как бы раздвоена. Одна половина состоит из необузданной веселости, насмешек, жизнерадостности и главное — легкому ко всему отношению. И еще я позволяю себе флирт, поцелуи и недвусмысленные шутки. Именно эта моя сторона бросается в глаза и скрывает другую, которая намного красивее, чище и глубже. Та хорошая сторона закрыта для всех, вот почему лишь немногие люди относятся ко мне с симпатией. Все привыкли, что в течение нескольких часов я развлекаю других подобно клоуну, после чего надоедаю им, и обо мне забывают на месяц. Это напоминает мелодраму: глубоко мыслящие люди смотрят ее, чтобы отдохнуть, на мгновение отвлечься, а потом забыть — что ж, занятно, но ничего особенного. Странно, что я тебе такое рассказываю, но почему бы и нет, ведь это правда. Моя легкая поверхностная половина всегда затмевают другую, и поэтому все видят именно ее. Ты не представляешь себе, как часто я пыталась оттеснить и убрать с дороги ту Анну, которая составляет лишь половину Анны всей, но ничего не выходит, и я уже не знаю, как это сделать.

Я очень боюсь, что все, кто знает мою внешнюю сторону, откроют вдруг другую, которая лучше и прекраснее. Боюсь, что они будут надсмехаться надо мной, сочтут меня забавной и сентиментальной и уж никак не возьмут всерьез.

К тому, что меня не принимают серьезно, я уже привыкла, точнее «легкая» Анна привыкла и не очень переживает, но «глубокая» Анна для этого слишком ранима.

Когда я, наконец, с трудом вытаскиваю «лучшую» Анну на божий свет, то она сжимается подобно стыдливой мимозе, и если ей надо заговорить, предоставляет слово Анне номер один и незаметно исчезает.

В обществе других эта серьезная Анна еще никогда, ни единого раза не показывалась, но в одиночестве она почти всегда задает тон. Я в точности представляю, какой хотела бы быть, и какова моя душа, но, к сожалению, знаю это только я одна. Именно поэтому другие убеждены в моем счастливом характере, а я, на самом деле, нахожу счастье в своем внутреннем мире. Изнутри меня направляет «чистая» Анна, а внешне все видят во мне развеселую и необузданную козочку.

Как я уже не раз повторяла — я не высказываю вслух того, что чувствую, вот почему за мной установилась репутация всезнайки, кокетки, обольстительницы и любительницы глупых любовных романов. Веселая Анна смеется, дерзит, равнодушно пожимает плечами и делает вид, что ей все безразлично. Но совсем иначе, и даже как раз наоборот воспринимает все серьезная Анна. Сказать по правде, меня ужасно огорчает то, что я затрачиваю огромные старания, чтобы стать другой, но это лишь напоминает неравный бой с превосходящими меня вражескими силами.

И я беспрерывно упрекаю себя: "Вот видишь, чего ты снова добилась: о тебе думают плохо, смотрят с обидой и упреком, никому ты не мила. А все это потому, что ты не послушалась совета своего лучшего «я». Ах, я бы и сама хотела ее послушать, но ничего из этого не выходит! Если я тихая и серьезная, то все думают, что я готовлю новую комедию, и мне приходится отшучиваться. Ну, а родителей моя внезапная серьезность наводит на мысль, что я заболела! Они пичкают меня таблетками против головной боли и успокаивающими травками, щупают пульс и лоб, чтобы проверить, нет ли температуры, осведомляются, как работает желудок, и в итоге заявляют, что у меня хандра. Тогда я не выдерживаю и начинаю огрызаться, а потом мне становится ужасно грустно. И я снова принимаю легкомысленный вид, скрывая все, что у меня на душе, и ищу способ, чтобы стать такой, какой я хотела бы и могла бы быть, если бы… не было на свете других людей.

Анна Франк.

На этом кончается дневник Анны.

Послесловие.

Утром 4 августа 1944 года между десятью и половиной одиннадцатого утра перед домом на Принсенграхт 263 остановился автомобиль. Оттуда вышел немецкий офицер Карл Йозеф Зилбербауер, одетый в военную форму, и трое вооруженных голландских сотрудников Зеленой полиции в штатском. Без сомнения, кто-то выдал укрывавшихся в доме людей. Все они были арестованы, в том числе их покровители Виктор Куглер и Йоханес Кляйман. Полицейские захватили также все найденные ими деньги и ценности.

Сразу после ареста Куглер и Кляйман были доставлены в центр предварительного заключения, затем помещены в амстердамскую тюрьму, а 11 сентября 1944 года без суда доставлены в лагерь для заключенных а Амерсфорте.

Кляймана отпустили 18 сентября 1944 года из-за плохого состояния здоровья. Он умер в 1959 году в Амстердаме.

Куглер бежал из лагеря 28 марта 1945 года во время переправы в Германию. В 1955 году он эмигрировал в Канаду, где умер в Торонто в 1981 году. Элизабет (Беп) Вейк-Фоскейл умерла в 1983 году. Мип Гиз до сих пор живет в Амстердаме.

Обитателей Убежища поместили после ареста в амстердамскую тюрьму, а четыре дня спустя доставили в пересадочный лагерь для евреев в Вестерборке.

3 сентября 1944 года, последним транспортом на восток их депортировали в польский Освенцим.

Эдит Франк умерла 6 января 1945 года в женском лагере Освенцим-Биркенау от голода и истощения.

Герман ван Пелс (ван Даан) согласно сведениям нидерландской организации Красного Креста был удушен в газовой камере в день прибытия в лагерь — 6 сентября 1944 года. По воспоминаниям Отто Франка он погиб позже — в октябре или ноябре 1944 года — незадолго до того, как навсегда погасли печи газовых камер.

Августа ван Пелс была сначала перевезена из Освенцима в Берген-Бельзен, затем в Бухенвальд, и 9 апреля 1945 года — в Терезинштадт. Возможно, это не было ее последним трагическим скитанием. Место и дата ее смерти не известны.

Марго и Анна были депортированы в конце октября 1944 года в Берген-Бельзен. Страшные антисанитарные условия лагеря привели к эпидемии тифа, от которого погибли тысячи заключенных, в том числе сестры Франк.

Первой умерла Марго, а спустя несколько дней — Анна. Дата их смерти приходится на конец февраля — начало марта 1945 года. Тела обеих девочек, вероятно, захоронены в общей могиле Берген-Белзена. 12 апреля 1945 года этот лагерь был освобожден английскими войсками.

Петер ван Пелс (ван Даан) был депортирован 16 января 1945 года из Освенцима в австрийский Маутхаузен, где умер 5 мая 1945 года, всего за три дня до освобождения лагеря.

Фриц Пфеффер (Альберт Дюссель) умер 20 декабря 1944 года в концлагере Нойенгамме.

Отто Франк, единственный из Убежища, пережил ужас концлагерей. После освобождения Освенцима русскими войсками он был перевезен в Одессу, а затем в Марсель. 3 июня 1945 года он вернулся в Амстердам, где жил и работал до 1953 года, после чего эмигрировал в Швейцарию. Он женился вторично на Эльфриде Гейрингер, так же как и он пережившей Освенцим и потерявшей в лагерях мужа и сына. До своей смерти 19 августа 1980 года Отто Франк жил в швейцарском городе Базеле, посвятив себя полностью изданию дневника дочери и сохранению памяти о ней.

(продолжение следует)

Серия сообщений "ДНЕВНИК АННЫ ФРАНК":

1. Статья с сайта "Эхо России" 2. Дневник (сокращённый вариант с сайта "Флибуста"); 3. Полный текст дневника; 4 Художественный фильм

Часть 1 - ДНЕВНИК АННЫ ФРАНК (ЭХО РОССИИ)
Часть 2 - ДНЕВНИК АННЫ ФРАНК (СОКРАЩЁННЫЙ ВАРИАНТ С САЙТА "ФЛИБУСТА"): АННОТАЦИЯ; ПО ПОВОДУ "ШАРИКОВОЙ РУЧКИ" (ЧАСТЬ 1)
...
Часть 29 - 2 ИЮНЯ 1944 ГОДА - 30 ИЮНЯ 1944 ГОДА
Часть 30 - 6 ИЮЛЯ 1944 ГОДА - 21 ИЮЛЯ 1944 ГОДА
Часть 31 - 1 АВГУСТА 1944 ГОДА; ПОСЛЕСЛОВИЕ
Часть 32 - ИЗ КНИГИ МИП ГИЗ "ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АННЕ ФРАНК" (ЧАСТЬ 1)
Часть 33 - ИЗ КНИГИ МИП ГИЗ "ВОСПОМИНАНИЯ ОБ АННЕ ФРАНК" (ЧАСТЬ 2)
...
Часть 35 - КАРОЛ АНН ЛЕЙ. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ АННЫ ФРАНК (ЧАСТЬ 2)
Часть 36 - КАРОЛ АНН ЛЕЙ. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ АННЫ ФРАНК (ЧАСТЬ 3)
Часть 37 - ДНЕВНИК АННЫ ФРАНК: 1959 ГОД; 2001 ГОД; 2009 ГОД; 2016 ГОД