8-го апреля, в 27-ой день месяца нисан по иудейскому календарю, в Израиле, по традиции, заложенной специальной резолюцией Кнессета в 1951-ом году, вновь отмечался ежегодный День памяти жертв Катастрофы европейского еврейства, героизма и мужества борцов гетто и лагерей смерти. В это время в 1943 году было поднято восстание в Варшавском гетто, вписанное золотыми буквами в историю антифашистского сопротивления. А с чего начинался Холокост, в пламени которого кануло, по меньшей мере, шесть миллионов евреев, если не больше, ибо есть и другие данные?

80 лет назад, 1 апреля 1933 года германские нацисты провели первую спланированную общенациональную акцию – по бойкоту предприятий, которые принадлежали евреям.

Понятие “бойкот”, уместно напомнить об этом, вошло в политическую и общественную жизнь с легкой, а правильнее сказать, с нелегкой руки английского управляющего Чарльза Бойкота, в отношении которого в 1880 году ирландскими арендаторами была применена мера ненасильственного противодействия. А вот первым бойкотом, организованным на государственном уровне, стала однодневная общенациональная акция, осуществленная против еврейских фирм и магазинов с приходом к власти в Германии национал-социалистов.

Из истории известно, что к 1933 году на немецкой земле проживало около 500 000 евреев, что составляло менее одного процента от общего населения страны. Большинство немецких евреев испытывало чувство гордости от сознания, что Германия подарила миру многих великих поэтов, писателей, музыкантов и художников. Более 100 000 граждан еврейского происхождения доблестно сражались в рядах германской армии в Первую мировую войну, и многие были представлены к наградам за проявленные отвагу и мужество. Талантливые представители еврейского народа занимали важные посты в правительстве и преподавали в высших учебных заведениях Германии. Из 38 Нобелевских премий, присужденных немецким ученым и литераторам в период с 1905-го по 1936 год, 14 получили евреи. Еврейские уроженцы страны говорили на немецком языке и считали Германию своим домом, все больше вовлекаясь, при этом, в процесс ассимиляции.

Назначение Адольфа Гитлера на пост рейхсканцлера Германии 30 января 1933 года обозначило крутой поворот в судьбе немецкого еврейства. Но для осуществления своих зловещих планов новому правителю требовалось время. Нужна была реальная сила властных структур, которой нацисты еще не обладали. Большинство членов рейхстага в начале переходного периода не принадлежали к нацистской партии, а в кабинете министров только трое из 11 членов были представителями национал-социалистической партии – сам глава правительства и, коме него, рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик и министр без портфеля Герман Геринг, являвшийся, по совместительству, уполномоченным по внутренним делам Пруссии. Свои антисемитские взгляды вождь нацистов изложил в книге “Майн кампф” задолго до восхождения на вершину власти, но став вершителем судеб, он поставил антиеврейскую политику во главу угла не сразу. Инициатива первых антисемитских вылазок исходила в те месяцы не от высшего руководства нацистской партии, а от функционеров более низкого ранга. Еще до выборов 5 марта они были склонны, чего и не скрывали, направить гнев народа против “врагов государства” – в особенности, против евреев. После выборов в рейхстаг и, естественно, с учетом результатов голосования, ярые юдофобы резко активизировали свою деятельность, провоцируя отъезд еврейских сограждан за границу. Самыми популярными объектами нацистских атак стали магазины, принадлежавшие евреям, в особенности универмаги. Принципиально не посещать их, нанося евреям, тем самым, финансовый ущерб, уже не было достаточно. Сформированные бригады штурмов преграждали входы в “еврейские” торговые заведения, стали помечать их особыми знаками, а в некоторых случаях, ввели в практику фиксацию с помощью фотоаппаратуры, тех немцев, которые все же приходили к евреям за покупками. Такие инциденты имели место по всей Германии, но большинство их пришлось на регионы, где нацисты на выборах получили широкую поддержку и ощутили себя хозяевами положения. А когда “низы” осуществляют серьезные и несанкционированные высшей властью акты, то “верхи” должны либо деятельность эту пресечь, если она противоречит их интересам, либо подержать и возглавить. Так, то есть, по второму варианту, и поступил Адольф Гитлер, организуя полный экономический бойкот евреев и провозглашая, тем самым, начало похода за ликвидацию “сильного и вредоносного” еврейского влияния в Германии. Решение о бойкоте было принято, как можно предположить, 20 марта, иными словами (и это существенно), еще до вступления в силу “Закона о регистрации профессиональной деятельности” Ответственным за реализацию разработанного плана стал Юлиус Штрейхер, идеолог расизма, главный редактор антисемитского и антикоммунистического издания “Дер Штюрмер” (“Штурмовик”). Опубликованная 28 марта программа бойкота была объявлена как реакция немцев на пропаганду, которую, якобы, вела “еврейская” печать США и Англии против новой Германии. Эта пропаганда, якобы, не только очернила доброе имя Германии, но и нанесла удар по торговым отношениям, принеся немецкому народу большой ущерб. Фактическим же поводом для “ответного удара” явились бойкоты немецких товаров, объявленные в марте 1933-го в Вильно и Варшаве. По германским землям было распространено воззвание следующего содержания:

“Братья-немцы! Сестры-немки! Виновники этого чудовищного преступления, этого ужасного подстрекательства – евреи Германии. Это они восстановили своих соплеменников за границей на борьбу против немецкого народа, распространили ложь и клевету. И потому всегерманское руководство “Движения за освобождение отечества” решило, в качестве акта самозащиты против преступного подстрекательства, объявить бойкот всем еврейским предприятиям, магазинам, бюро и проч., начиная с субботы, 1 апреля 1933 года, с 10 часов утра. Мы призываем вас, немецкие мужчины и женщины, способствовать этому бойкоту. Не покупайте в еврейских универмагах и фирмах! Не обращайтесь к еврейским адвокатам! Избегайте еврейских врачей! Покажите евреям, что они не могут пренебрегать честью Германии и порочить ее, не неся за это ответственности. Лицо, поступающее вопреки этому призыву, тем самым докажет, что оно – сторонник врагов Германии”.

В тот же день были опубликованы внутрипартийные инструкции относительно поведения членов нацистской партии в день проведения “акции возмездия”.

Ядовитые семена межнациональной и межконфессиональной розни упали на благодатную почву. В “день икс” отряды штурмовиков заняли позиции возле еврейских магазинов и лавок. На стенах, дверях и окнах тысяч домов была нарисована желто-черная шестиконечная звезда Давида. Активисты развесили плакаты: “Не покупайте у евреев!” и “Евреи – наше несчастье”. На многих витринах, рядом с оскорбительной еврейской символикой, появилось слово “Jude” . В некоторых городах по улицам разъезжали на грузовиках, или проходили маршами нацисты, выкрикивая антисемитские лозунги и распевая партийные песни. Кое-где бойкот сопровождался насилием. Только что назначенный министром пропаганды Пауль Йозеф Геббельс остался довольным результатами этих действий, записав в дневнике:

“1 апреля 1933 г. Я проехал по Тауенциенштрассе с целью понаблюдать за ситуацией. Все еврейские предприятия были закрыты. Снаружи у входов были расставлены люди СА (“Sturmabteilung”, сокращённо СА, штурмовики, прозванные коричневорубашечниками – военизированные формирования национал-социалистов). Публика всюду провозглашала свою солидарность. Дисциплина была образцовой. Впечатляющее зрелище! Бойкот явился большой моральной победой Германии”.

События тех суток описал Лион Фейхтвангер в своем романе: “Семья Опперман”. Вот впечатляющий отрывок, в кратком его изложении:

“Четырнадцать лет подряд фашистские главари обещали своим приверженцам, что те смогут безнаказанно убивать евреев, грабить их жилища и магазины, но как только дошло до дела, сами же, под давлением негодующего мира, были вынуждены попридержать свою свору. Поэтому им понадобился такой демонстративный бойкот, они надеются с его помощью хотя бы сколько-нибудь успокоить разочарованных. Мартин попросил Францке остановить машину на углу, он хотел без помех удостовериться, как обстоит дело с магазином. Придя к власти, нацисты имя Опперманов не забыли. Они поставили перед небольшим магазином на Гертраудтенштрассе больше десятка ландскнехтов во главе с начальником, украшенным двумя звездочками на воротнике. Они раздобыли где-то портрет Эммануила Оппермана и для смеха наклеили на него плакат: “Жид, сгинь, пропади!” – так, словно эти слова вылетают у него изо рта. А в последней витрине Мартин заметил крупную надпись: “Пусть у этого еврея отсохнут руки”. Он поглядел на свои розовые волосатые руки. “Надо полагать, они отсохнут еще не скоро”, – усмехнулся он про себя. Он подходит к главному подъезду. Старый швейцар, с суровым лицом, и снежно-белыми усами, стоит на своем месте. Но он не толкает перед Мартином вращающуюся дверь. Он смотрит на своего патрона смиренно, беспомощно, тая ярость и надежду: здороваясь с ним, Мартин, против обыкновения, снимает шляпу и говорит: – Добрый день, Лещинский, – но ничего не предпринимает. Теперь он поумнел. Когда он собирается толкнуть дверь, к нему подходит начальник с двумя звездочками. – Разве вы не знаете, сударь, что сегодня день еврейского бойкота? – говорит он. – С вашего разрешения, я хозяин этого магазина, – отвечает Мартин. Ландскнехты окружили их, остановились и некоторые зеваки, все молча, с любопытством следят за этой сценой. – Вот как, – говорит начальник. – Важная птица, значит. И Мартин под взглядами собравшихся проходит в свой магазин. Все служащие на месте, но покупателей в магазине ни души. В конторе сидят господин Бригер и господин Гинце. Господин Гинце все-таки повесил портрет Оппермана в военной форме и с Железным крестом первой степени на груди. Внизу Гинце проставил большими четкими буквами: “Пал за отечество 22 июля 1917 года”. – Напрасно вы это сделали, Гинце, – угрюмо говорит Мартин. – Напрасно вы вообще пришли. Вы только себе повредите, а нам ничем не поможете. Потом в контору вошли два ландскнехта. Они предъявили счет за наклейку плакатов. Было наклеено восемнадцать плакатов, да один повесили на швейцара. По две марки за плакат, в общей сложности, следовательно, тридцать восемь марок. – С ума вы сошли? – возмутился Гинце. – Нам платить за то, что вы… – Тише, Гинце, – остановил его Мартин. – Таков приказ, – сухо, по-солдатски, отчеканили оба ландскнехта. – Приказ один по всей стране. Закусив от злости губу, Гинце выписал ордер на кассу – на выплату тридцати восьми марок. – Две марки за плакат. – Бригер покачал головой и свистнул сквозь зубы. – Цены ваши кусаются, господа. Наши декораторы взяли бы не больше тридцати пфеннигов за штуку. Нельзя ли уступить хоть полмарки? Ландскнехты стояли, тупо глядя в пространство. Получив ордер, крикнули “Хейль Гитлер!” и ушли. Такие же плакаты были вывешены в этот день в 87.204 помещениях – в приемных еврейских врачей, в конторах еврейских адвокатов, в еврейских магазинах. В Киле одного адвоката, не захотевшего уплатить за плакаты и вздумавшего защищаться, поволокли в полицию и там линчевали. Сорок семь евреев покончили в эту субботу жизнь самоубийством. Около двух часов дня Лизелотта заехала за Мартином. У входа в магазин к ней подошел начальник отряда и напомнил о бойкоте. – Я жена владельца магазина, – очень громко сказала Лизелотта. Ландскнехты посмотрели на высокую светловолосую женщину. – Стыдитесь, – сказал начальник и презрительно сплюнул. Через десять минут Лизелотта вышла из магазина через главный подъезд под руку с Мартином”.

Бойкот стал пробой сил для нацистской партии. Он явился демонстрацией методов террора, с помощью которых нацистская верхушка, с одной стороны, намеревалась до смерти запугать врагов и держать в страхе население, а с другой – привлечь в партийные ряды колеблющихся. Кроме того, санкционированный характер акции призван был продемонстрировать всем и каждому, что стихийные антиеврейские инциденты предыдущих недель не были проявлениями местной самодеятельности, а, напротив, выражали генеральную линию национал-социалистов. Символично, что днем бойкота была объявлена суббота, хотя выбор именно этого дня недели для проведения акции против еврейских предприятий кажется нелогичным, даже если принять в расчет, что в большинстве своем, немецкие евреи не были верующими, и принадлежавшие им магазины в тот день открывались для посетителей. Но немецкое руководство знало, что суббота для иудеев – святой день и по-своему осквернило его. Позднее, особенно в 40-е годы, осуществление крупных антисемитских актов, приуроченных к еврейским религиозным праздникам, стало частью нацистской политики в действии.

Надо сказать, что за два дня до бойкота, 30 марта, президент Германии Пауль фон Гинденбург попытался повлиять на правительство с целью отмены готовящегося акта. Министр иностранных дел Константин фон Нейрат тоже выступал против бойкота, ссылаясь на то, что он вызовет неблагоприятную реакцию в других странах. Да и внутри самой Германии акция оказалась палкой о двух концах. Хотя бойкот был объявлен мерой по “защите немецкого труда”, он, де-факто, нанес ощутимый удар по самим немцам, так или иначе связанным с еврейскими предприятиями – по поставщикам, наемным работникам и так далее. Экономическое положение Германии нисколько, в итоге, не улучшилось. Тогда к высшему нацистскому руководству пришло понимание необходимости разработать иную концепцию действий, ориентированную на будущее, чтобы достичь желаемого антиеврейского эффекта, не затрагивая, при этом, жизненно важных интересов коренного населения. Нужна была система, которую предстояло создавать посредством правительственных, а не внутрипартийных механизмов.

Помимо этого, возникли проблемы иного характера. Пикеты были выставлены у магазинов, объявленных “еврейскими предприятиями”, и в особенности возле “еврейских универмагов”. Однако появились сомнения в том, действительно ли они являются еврейскими: финансирование их велось немецкими банками, или же из заграничных источников, среди работников велико было число не евреев, да и владельцы большинства акций тоже евреями не являлись. Выяснилось, что с этой точки зрения, бойкот был организован не продуманно, и многие случаи пикетирования выглядели весьма сомнительно. Более того, не было даже ясно, кого считать евреем. Как быть с иудеями крещеными? Причислять ли к евреям лиц со смешанной кровью? Бойкот показал, что у немцев назрела необходимость решения этих вопросов.

В принципе, двигаться дальше можно было несколькими путями. Одним из них явился бы отказ от антиеврейской идеологии, как неверной и не оправдывающей себя на практике. Еврейская община Германии и большая часть международного сообщества полагали, что именно это и произойдет, и возлагали на такой поворот событий большие надежды. Альтернативой было сохранение основ антисемитской идеологии, с поправками на жизненные реалии. Такой вариант представлялся весьма трудным для его воплощения в жизнь, но отвечал духу Третьего рейха. А что было потом – известно всем: потом была Катастрофа, последствия которой ощутимы до сих пор. Хранить память об этом страшном времени, – подчеркивает израильский историк, выходец из Чехии, один из ведущих специалистов по Холокосту, лауреат Государственной премии Израиля Иегуда Бауэр, – необходимо для того, чтобы наши дети никогда не стали жертвами, палачами или равнодушными наблюдателями.

http://kackad.com/kackad/?p=16228

Серия сообщений "ХОЛОКОСТ: СТАТЬИ, ФОТО (ЧАСТЬ 1)":

Холокост - преследование и массовое уничтожение евреев, живших в Германии, на территории её союзников и на оккупированных ими территориях во время Второй мировой войны только за то, что они евреи. Самая страшная и самая кровавая страница в истории Израиля. Этого нельзя забывать, об этом надо помнить, об этом надо говорить. Это должны знать наши дети и дети детей наших.

Часть 1 - ЕВРЕЙСКИЙ ПОГРОМ КАК ПОДАРОК ЛЮТЕРУ
Часть 2 - ПОПЫТКА К БЕГСТВУ
...
Часть 10 - ДРУГОЙ ХОЛОКОСТ
Часть 11 - ЭЛИАЗАР БЛОШТЕЙН-АСХИЕС: БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ
Часть 12 - ФРЕДДИ БЕН НАТАН: ХОЛОКОСТ НАЧИНАЛСЯ С БОЙКОТА
Часть 13 - ВИЛЕН ЛЮЛЕЧНИК: ЗАГАДКИ В ИСТОРИИ ХОЛОКОСТА
Часть 14 - ФРЕДДИ БЕН НАТАН: ЛАГЕРЬ-МУЗЕЙ, ГДЕ ЖИВЁТ ПАМЯТЬ
...
Часть 48 - СПЛАНИРОВАННОЕ МАССОВОЕ УБИЙСТВО С ЦЕЛЬЮ ОГРАБЛЕНИЯ
Часть 49 - ЛЕОНИД МЛЕЧИН: РАВНОДУШИЕ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Часть 50 - КАК ХОЛОКОСТ СТАЛ "ХОЛОКОСТОМ"