Дом, в котором жить нельзя

Когда хозяйка дома увидела шерсть на кровати, глаза её налились кровью, а ноздри стали громко сопеть, с силой вдыхая воздух, видимо, пытаясь уловить посторонние запахи.

*****

— А через несколько дней… — Надежда вдруг замолчала, любуясь спящей дочкой: «Какая же она у меня красивая».

— Что было через несколько дней? — с любопытством спросила Люба, открыв глаза.

— Так ты не спишь? Ах, ты маленькая обманщица! — улыбнулась мама, целуя дочь в носик.

— Мам, ну хватит! — хохотала девочка. — Расскажи лучше, чем закончилась сказка.

— А через несколько дней Золушка и принц поженились, и жили они потом долго и счастливо.

— Это любовь, да?

— Да, доченька. Это чистая и светлая любовь. Правда, бывает она только в сказках, — грустно ответила мама, вспоминая своего мужа, который уехал на заработки в город и… не вернулся, потому что встретил другую. Васька так и написал в своем прощальном письме: «Прости, Надежда, но я полюбил другую. Не держи на меня зла».

Надежда зла и не держала. Давно простила. Иногда даже благодарила мысленно за то, что он появился в её жизни, ведь, если бы его не было, не было бы сейчас Любы.

Маленькую девочку так тронула история про Золушку, что она тоже стала мечтать о своем принце.
Мечтала, когда ей было четыре годика. Мечтала в девять лет, и мечтала даже после окончания школы.

Да только в деревне принцев отродясь не было. Парни были, но принцев среди них — нет. Грубые они были, неотесанные.

Конечно, деревенские предлагали Любе выйти за них замуж, даже песни под окном орали.

Но Любовь твердо решила, что ни за кого из них она не выйдет, будет ждать своего принца.

— Любаха, что ты ломаешься? — каждую субботу после посиделок с друзьями кричал под забором Игнат.

Среди всех парней он был самым настойчивым.

— Давай переезжай ко мне, будем демографическую обстановку в стране улучшать.

Девушка знала, что тот придет поздно ночью пьяный, поэтому заранее подготавливала ведро с водой, а когда "мартовский кот" начинал горланить, подходила к забору, и обливала его с головы до ног, чтобы остыл.

Игнат обижался и молча уходил прочь.

Но через неделю всё повторялось снова. Наглость, как известно, второе счастье.
Хотя в случае с Любой шансов у него не было. Но и вариантов других не было, именно поэтому своих попыток добиться руки и сердца Любы он не оставлял.

*****

Когда Любе исполнилось 18 лет, она вдруг поняла, что ждать принца можно до самой старости и не факт, что дождется.

«Если бы Золушка не поехала на бал, вопреки судьбе, принц знать бы не знал о её существовании».

Поэтому девушка твердо решила, что надо не сидеть и ждать, пока любовь к ней придет, а самой искать её.

Даже если ничего не получится, то, по крайней мере, она не будет корить себя за то, что не попробовала.
В общем, собралась Люба ехать в город.

Потому что там больше возможностей.

Для начала устроится в какую-нибудь столовую (готовить она не только любила, но и умела), а там видно будет.

С жильем на первое время обещала помочь Оксана, её давнишняя подруга.

Она уехала в город учиться на парикмахера еще два года назад и, устроившись на работу, сняла себе квартиру.

Пообещала, что выделит ей угол в своей однушке за символическую плату.

«Как приедешь, ты позвони обязательно, а я тебя с вокзала заберу» — говорила Оксана по телефону.

А Люба была спокойна, что не придется ей в чужом городе искать жилье. Одной головной болью меньше.
— Доченька, только будь осторожна. В городе больше возможностей, но и зла очень много.

— Всё будет хорошо, мамочка. Не переживай.

— Ты главное не вздумай к тёте своей поехать. Хлопот потом не оберешься.

— Не поеду. Зачем? Оксана обещала, что поможет.

Ехала Люба на ночном поезде, чтобы к утру быть в городе. Думала, что спать не будет, однако глаза как назло слипались.

«Ладно, посплю часок-другой, ничего страшного не случится» — подумала она.

Проснулась девушка от громкого крика проводницы. Люба посмотрела в окно и увидела вокзал.

А еще было уже светло.

— Мы уже приехали, что ли?

— А то не видно! — усмехнулась проводница. — Уже минут десять как стоим в городе. Освобождай место.

— Стойте, а где моя сумочка?

Только сейчас Люба обратила внимание на то, что пропала её дамская сумочка, подаренная мамой на День рождения. Сумка с вещами была на месте, а та, что поменьше была, пропала.
А ведь в ней лежали деньги и самое главное — телефон с номером Оксаны.

Вот хотела же его еще вчера на бумажку переписать на всякий пожарный, да закрутилась и забыла.

Она вышла из поезда и не знала, что делать. Без денег и телефона в чужом городе… Хуже и не придумаешь.

Хорошо хоть паспорт был при себе. Телефон и деньги — дело наживное, а вот без документов пришлось бы туго. Однако паспорт никак не мог помочь ей в поиске жилья.

Единственная надежда была на то, что Оксана приедет на вокзал без звонка, ведь она знала, что Люба должна быть в городе уже рано утром. Неужели не догадается-то?

Оксана, может, и догадалась бы, но дело в том, что она… забыла. Ну бывает такое.

Еще с вечера к ней записались сразу три невесты, которым утром нужно было сделать прическу.

А еще…

Одна из невест оказалась такой эмоциональной, что легким взмахом руки отправила телефон Оксаны прямиком в ведро с водой, оставленное рядом уборщицей.
В общем. судьба ясно дала понять, что легких путей не будет. Что ж, остается только запастись терпением.

Люба полдня просидела в зале ожидания, всматриваясь в лица людей, но никто её не искал.

Тогда девушка вышла на улицу, села на скамейку и стала плакать. Не навзрыд, а еле слышно. Тихонечко.

Прохожие совсем не обращали внимания на редкие всхлипывания и дрожащие плечи: мало ли, по какой причине человек сидит на вокзале и плачет. С работы уволили или парень бросил.

Может, на поезд опоздала. Или обокрали. Всякое, знаете, в жизни бывает.

Пока Люба проливала горькие слезы, неподалеку от нее стояли таксисты и травили анекдоты.
От нечего делать она стала прислушиваться, но ей анекдоты показались пошлыми и совсем несмешными.

Вдруг она поймала себя на мысли, что лицо одного из мужчин показалось ей очень знакомым. Девушка долго смотрела на него, не сводя глаз, и пыталась вспомнить, где же она его видела.

Покопалась в памяти и вспомнила: на семейной фотографии вместе с мамой.

Да, это был её отец. Тот самый, который ушел из семьи много лет назад. С тех пор он почти не изменился.

Вася рассказывал мужикам очередной бородатый анекдот, но встретившись взглядом с Любой, запнулся на полуслове.

Василий не виделся с дочкой с самого её рождения, и по идее не мог знать, как она выглядит.

Но так получилось, что знал.

Надежда периодически высылала ему фото дочери: в четыре годика, в девять лет, после окончания школы.
Нет, она думать не думала требовать у него деньги. Боже упаси. Сама со всем справлялась. Просто хотела, чтобы бывший муж локти кусал. Хотя бы иногда.

Он подошел к скамейке, посмотрел на Любу внимательно, а потом, еще сомневаясь, что это она, спросил:

— Люба?

— Привет, папа Вася. Вот мы с тобой и встретились… Неожиданно, если честно.

— Привет, — обрадовался Вася и неловко обнял её. — А ты что тут делаешь? Мама тоже с тобой?

— Нет, мама в деревне осталась. А я… Я приехала, чтобы устроиться на работу, но…

— Что?

— В поезде меня обокрали. Забрали сумочку, в которой были деньги и телефон.

— Да, очень неприятная ситуация.

— Да.

— Вот угораздило же тебя, доченька, — Василий не знал, как поддержать разговор, поэтому говорил, что первое на ум приходило.

— Слушай, пап, может, я у тебя остановлюсь временно? Пока не придумаю что-нибудь.

— Ой, нет! У меня места нет. Жена, трое детей. Собака. Никак не получится. Прости.

— Понятно.

— Может, тогда денег квартиру одолжишь?

— Не-а, все деньги у супруги, к сожалению.

Возникла неловкая пауза.

- Слушай, давай я тебе билет на поезд куплю, чтобы ты домой вернулась? На билет у меня хватит.

— Нет, домой мне не нужно. Я же приехала работу искать. Ладно, спасибо. Была рада тебя видеть.

— Знаешь что, а давай я тебя к тетке твоей отвезу? — предложил Василий. Ему было неудобно, что он не мог никак помочь дочери.

Люба, собравшаяся было уходить, остановилась.

— Она же в пригороде живет. Уверен, что Изабелла Рудольфовна не откажется приютить родную племянницу.

Люба помнила о просьбе матери, но в данной ситуации у нее не оставалось другого выхода.
Поэтому она согласилась.

Когда Василий отъехал от ворот, Изабелла Рудольфовна пригласила племянницу в дом:

— Только бахилы обязательно надень, нечего мне грязь на участке разводить, — скомандовала тётя.

Люба удивилась, но спрашивать, почему по участку нужно ходить в бахилах, она не стала.

Внутри трехэтажный дом выглядел еще более роскошно, чем снаружи. Интерьер был оформлен под старину, куда ни глянь, везде стояли антикварные вещи, а на стенах висели красивые картины, судя по резным деревянным рамам, не из дешевых.

Люба знала, что Изабелла Рудольфовна была очень зажиточной женщиной, но даже не думала, что настолько.

— Руками ничего не трогать, по коврам не топтаться, — продолжала наставлять племянницу тётя.

«Понятно теперь, почему мама с ней не общается столько лет. Хоть и родные, но такие разные…»

Люба сидела за одним столом с тётей и пила липовый чай. К чаю тётя почему-то ничего не предложила.

Но и на том спасибо.

Потом девушка стала рассказывать, зачем она приехала в город и что произошло в поезде.
Закончила Люба свой короткий рассказ просьбой пожить некоторое время, пока она не устроится на работу.

— Пожить, говоришь? — задумчиво сказала Изабелла Рудольфовна, глядя на портрет своего покойного мужа, который висел за спиной племянницы. — Ну почему бы и нет. Родная кровиночка всё-таки. Есть у меня для тебя свободная комната, только…

— Спасибо огромное! — на радостях Люба даже не дала тёте закончить мысль.

— Только придется и тебе сделать мне одно одолжение. За добро надо платить добром, согласна?

— Конечно, тётя. Как я могу вас отблагодарить?

— Старая горничная вчера уволилась. А новую я еще не нашла. У меня очень строгий отбор.

— Вам нужно помочь найти горничную в дом?

Изабелла Рудольфовна сердито посмотрела на девушку, которая постоянно её перебивала, и продолжила:

— В общем, поработаешь некоторое время на меня. Будешь ежедневно делать уборку, пока не найду подходящую кандидатуру.

— Но я хотела…

— Искать работу? Так тебе деньги нужны, чтобы в город мотаться, правильно? Телефон надо купить?

— Да, вы правы.

— Ну вот, — улыбнулась Изабелла Рудольфовна. — Будешь хорошо работать, я в долгу не останусь.

Люба совсем иначе себе представляла свою поездку в город.

Но разве могла она сейчас что-то изменить? Они еще поговорили немного, после чего тётя сказала:

— А теперь давай иди спать!

— Но…

— Никаких но. Потому что завтра с утра пораньше нужно будет уже приступить к своим обязанностям.

На следующий день Люба наводила порядок под чутким руководством Изабеллы Рудольфовны:

— С вазой поаккуратнее! Не разбей! Полы получше мой, чтобы блестели! На люстре пыль протри! Не топчись по коврам, сколько можно повторять тебе?

К вечеру Люба уже не чувствовала ни рук, ни ног. Поэтому заснула быстро, и спала как убитая.

А в шесть часов утра её уже тормошила за плечо тётя и требовала приготовить завтрак.
Прошла одна неделя, вторая…

Люба уже более менее освоилась в доме и тётя не ходила за ней по пятам.

Однажды, поливая цветы в саду, девушка увидела под одним из кустов роз маленького котенка.

— Ты как здесь оказался, малыш? Потерялся, что ли?

Котенок мяукнул в ответ и протянул девушке лапку.

— А-а, ты здороваешься со мной? — догадалась Люба и аккуратно взяла его лапку. — Ну привет!

— Ты с кем болтаешь? — высунулась в окно Изабелла Рудольфовна, подозрительно осматриваясь по сторонам.

— Да это я сама с собой, — быстро ответила Люба, спрятав котенка от вездесущего тётиного ока.

Буквально несколько дней назад в гости приходил сосед и пока ждал хозяйку дома, рассказывал жуткие вещи:

«Тётя твоя не человек! Она совсем не любит домашних животных! Ни котов, ни собак. Не понимаю, как её земля только носит. Души в ней нет. Три месяца назад знаешь, что было? Нет? А я расскажу: у нее на участке поселилась беременная кошка, готовая вот-вот разродиться. Так она её заметила и попросила меня ее убить! Да-да. За деньги, естественно».
— Вы убили? — с ужасом спросила Люба.

— Нет, конечно. Отнес в лес, там и оставил. А деньги прикарманил, потому что они лишними никогда не будут.

— Спасибо.

— За что?

— Ну что не убили ни в чем не повинное животное. Что помогли сохранить этой кошке жизнь. Ей и её котятам.

— Не за что, — отмахнулся сосед. — Я это к чему говорю: если какая живность на участке появится, то гони ее прочь.

Потом, перейдя на шепот, продолжил:

— Потому что если Рудольфовна увидит, страшно даже представить, что будет...

Когда тётя, пригрозив пальцем (мол, не разговаривать надо, а работать), скрылась из виду, Люба аккуратно достала котенка из корзинки и, смотря тому прямо в глаза, прошептала:

— Малыш, тебе нельзя здесь находиться, понимаешь? Давай я тебя вынесу, но ты больше сюда не приходи.

Пока Изабелла Рудольфовна разговаривала с кем-то по домашнему телефону, Люба воспользовалась случаем и вынесла котенка за пределы участка. Жалко ей было этого малыша, но и оставить его здесь не могла. За забором намного безопаснее.

А на следующий день он пришел снова. Только уже не на участке гулял, а прямо в дом пробрался.

Когда Люба увидела его на кухне, она чуть дар речи не потеряла. В этот же момент девушка услышала шаги тёти, которые противно шаркали по дорогому паркету и, что самое ужасное: приближались.

Она быстро спрятала котенка в шкафу с ведром для мусора и продолжила нарезать овощи для салата.
— Любуша, а ты ничего странного не слышала? Будто кто-то пробежал по полу на кухню?

— Нет, Изабелла Рудольфовна.

— Хм, странно. А я вот слышала.

— Может, тараканы бегают, — сказала Люба первое, что пришло ей в голову.

— Нет-нет, никогда тараканов в доме не было. Разве что… Разве что ты привезла. Ты же на поезде ехала, а там их полно. Надо будет позвонить в санитарную службу, чтобы обработали тут всё. И вещи твои обработали!

Когда Изабелла Рудольфовна ушла, Люба достала котенка, который как раз стал копошиться в ведре.

— Ты же голодный, наверное!

Девушка достала из холодильника кусок колбасы, порезала мелко и скормила ему прямо с ладошки. А затем незаметно она пронесла его в свою комнату. Что делать, она не знала. Оставлять котенка в доме было нельзя. На улицу выгонять тоже было нельзя.

Потому что прибежит снова. Тем более после того, как Люба его сытно накормила.
Пришлось ей прятать его в своей сумке среди вещей. Это единственное место, которое тётя не проверяла. Брезговала.

А вот как быть с туалетом?

А если он начнет мяукать?

Любе в тот момент реально было страшно. Не за себя, за котенка. Ведь он еще не может за себя постоять.

Тем не менее, каким-то чудом ей и Маркизу целую неделю удавалось оставаться незамеченными.

Пока Люба протирала пыль, мыла полы и готовила завтрак, обед и ужин, малыш исследовал комнату, в которой он теперь жил.
Больше всего нравилось ему любоваться самим собой в огромном зеркале.

Каждое утро он подходил к дверце шкафа и трогал свое отражение лапкой.

Один раз он, правда, умудрился выйти за пределы комнаты. Дверь была неплотно закрыта и ему не составило проблема поддеть её своими когтями-открывалками.

Люба заметила его совершенно случайно, когда он прыгал на кровати Изабеллы Рудольфовны.
Они успели уйти из комнаты тёти за пару минут до её там появления. Но не успели замести следы своего пребывания.

Когда хозяйка дома увидела шерсть на кровати, глаза её налились кровью, а ноздри стали громко сопеть, с силой вдыхая воздух, видимо, пытаясь уловить посторонние запахи.

Она чувствовала его, но не могла понять, где именно находился его источник.

Заглянув под кровать, Изабелла Рудольфовна обнаружила там лужицу и всё поняла: в доме было животное.

Когда она залетела в комнату к племяннице, Люба как раз собирала вещи, а котенок в это время висел на шторе и громко мяукал, потому что у него никак не получалось спуститься.

— Ах, ты! — Изабелла Рудольфовна схватила подсвечник с горящими свечами, что стоял в коридоре рядом с дверью, и со всей силы швырнула его в животное. Причем довольно метко.

Слава Богу, Люба успела схватить перепуганного котенка в самый последний момент, после чего взяла в свободную руку дорожную сумку и отпихнув тётю, бросилась бежать.

Люба бежала долго, боясь остановиться. Котенка она посадила в сумку, чтобы было удобнее.

А за её спиной небо было озарено яркими всполохами. Это горел дом. Он был полностью деревянный, поэтому огонь быстро распространился по всем трем этажам.

Только выбежав на трассу, которая вела в город, Люба остановилась, чтобы немного отдышаться, и обернулась.
Небо было ярко-красным с оранжевыми проблесками. Она поняла, что дом горит.

Но сейчас это её нисколько не интересовало: «Не надо было швырять в котенка подсвечник. Сама виновата, тётенька!».

Ей казалось, что тётя до сих пор кричит её вслед что-то гадкое и противное. Стало немного жутко.

Поэтому, подняв дорожную сумку с асфальта, Люба бодро пошла вперед.

Без денег и телефона. Навстречу неизвестности. Хотя почему неизвестности? У Любы был план:

«Дойду до вокзала, найду отца, он там каждый день крутится, попрошу у него денег на билет и вернусь домой».

Люба, конечно, расстроилась от того, что не нашла свое счастье, потом вспомнила про котенка и улыбнулась: «Как это не нашла? Нашла, только маленькое и усатое!».

Малыш

- Митька! Мииить! Ну, подожди меня! – пятилетний Славик ныл, пытаясь догнать старшего брата, которому уже порядком поднадоело слушать нытье мелкого, и он шел к дому, все ускоряя шаг.

- Больше не возьму тебя с собой! – Митя перехватил поудобнее ведерко с рыбой и поправил на плече удочки. – Мало того, что всю рыбалку испортил своим нытьем, так еще и в канаву полез. Чего тебя туда понесло? Посмотри, на кого ты теперь похож? А ругать мама меня будет.

- Ну, Мить, я больше так не буду! – Славик насупился и обиженно засопел.

- Будешь реветь – вообще забудь, что я есть. Никуда со мной больше не пойдешь, понял?

- Понял! – реветь Славик передумал, но сопеть не перестал. – А завтра меня на рыбалку возьмешь?

- Нет! Завтра Наталья приезжает, так что я никуда не пойду утром, надо будет Иришке помочь убрать дома, пока мама на ферме будет.

- Я тоже помогать буду!

- Ясное дело, куда ж ты денешься! А вот Наталья уедет и посмотрю я на твое поведение! - старший брат грозно сдвинул брови, но Славик только разулыбался.

Мальчишки уже почти дошли до крайнего дома на их улице, как вдруг Славик замер и прислушался.

- Мить, там скулит кто-то!

- Где? – Митя тоже остановился и обернулся на брата.

- Там! – Славик перепрыгнул канавку и полез в кусты у дороги. – Мить, я один не справлюсь, помоги!

Митя бросил на землю удочки и тоже полез в кусты.

- Смотри! Он маленький совсем! Кто-то выкинул, наверное. Я его достать не смогу!

За кустами был старый заброшенный колодец. Крышку с него кто-то утащил. Сейчас можно было заглянуть туда, и увидеть обвалившиеся стенки и, где-то далеко внизу, темное оконце воды. Щенок лежал на обвалившемся почти бортике чуть ниже уровня земли. Видимо, те, кто хотел выбросить его, не рассчитали и щенок упал не в колодец, а лезть доставать, чтобы потом утопить все-таки, – было лень.

Славик тянулся к нему рукой, пытаясь достать. Митя живо перехватил брата и оттащил от края.

- Ты что творишь?! А если бы ты туда свалился?

- Жалко! Мить, давай его достанем!

- Достанем-достанем, только колодец старый, как бы самим туда не свалиться…

Пошарив в кустах, Митя вытащил здоровенную жердь.

- О! То, что надо! Бабушке Клаве забор недавно правили, наверное, оттуда осталась.

Он перекинул жердь через колодец и проверив, насколько хорошо она держит, лег на живот рядом с краем.

- Отойди подальше, Славик! Я попробую дотянуться, но если не получится, то придется взрослых звать.

Славик без лишних разговоров послушался и отошел от края подальше.

- Митя, ты только потихоньку, ладно?

- Ладно, ладно, не бойся!

Очень осторожно он протянул руку и, обрадовавшись, что дотягивается, подхватил щенка под розовое пузо, а потом потихоньку отполз подальше от края колодца.

- Ну вот! Живой! – Митя отдал щенка Славику. – Маленький совсем, даже глаза толком не прорезались. Кто с ним возиться будет? Его выкармливать придется.

- Бросать нельзя! – глаза Славика наполнились слезами. – Ты мне только покажи! Я сам!

- Сам-сам, тут и двоим не управиться… Надо будет еще Иришку просить, а то и маму. Ладно, пошли домой, а там посмотрим.

Славик прижал к себе скулящего щенка и потопал к дому. Митя, подобрав удочки и ведерко, усмехнулся, глядя на коренастого крепкого своего братишку, который был похож на маленького косолапого медвежонка, и пошел следом.

- О, рыбаки вернулись! – мама выглянула из летней кухни, вытирая руки о передник. – Котам или в сметанку есть что-то?

- Сегодня только котам, мам. Славка не дал толком половить. Мама, смотри, кого мы нашли.

- Батюшки! Где взяли? – Светлана подняла за шкирку находку и покачала головой. – Маленький совсем! Выходим?

- Попробуем. Его утопить хотели в старом колодце, который возле бабы Клавы.

- И как вы его достали? – Света нахмурилась, глядя на сыновей. – Надеюсь, туда не лазили?

- В сам колодец – нет. Там бортик обвалился, вот он за него и зацепился. Мам, да ты что! Я не стал бы рисковать.

- Знаю! – Света притянула к себе сына и поцеловала в вихрастую макушку. – Совсем зарос, надо подстричь тебя уже. Ладно, давайте, руки мойте и завтракать. А это чудо-юдо я пока покормить попробую.

Она унесла щенка в кухню и достала из холодильника утреннее козье молоко.

- Посмотрим, такой ли ты счастливчик…

Щенок был совсем маленький. Налитое в блюдце молоко для него оказалось не по силам и Света позвала дочку.

- Иришка, где-то у тебя была игрушечная бутылочка. Дашь мне ее, если не жалко?

Иринка фыркнула и живо отыскала бутылочку от большого пупса, которого несколько лет назад подарил ей отец.

- Теперь дело веселее пойдет! – Света налила в бутылочку молоко.

- Мам, а можно я?

- Давай! Только следи, чтобы не захлебывался.

Иришка подхватила щенка и устроилась с ним на ступеньках кухни.

Летнее утро только начиналось. Пахнуло разнотравьем с луга, легкое облачко на минуту скрыло яркое солнце, ветер тронул верхушки яблонь, которые росли вдоль забора. Закудахтали выпущенные Светланой из курятника куры, мимо Иришки прошла Мурка, боднув ее под локоть пушистой головенкой и пошипев для порядка на найденыша.

- Но-но, Мура, ты не очень-то! Придется привыкать. – Ира погладила щенка по спинке. Наевшись, он задремал, изредка поскуливая и подергивая лапками во сне.

- Поел? – Митя опустился на ступеньку рядом с сестрой.

- Ага.

- Значит, жить будет. Ир, а ты нам поможешь его выходить? Маме некогда, а он маленький совсем.

- Куда деваться, жалко же!

Ребята подняли головы и рассмеялись, глядя как Славик тащит свое детское одеяло, которое он нашел в доме.

- Вот! Я принес! Можно ему постелить, чтобы не замерз!

- Молодец! – похвалила брата Иринка.

- Ребята, отец звонил. – Света выглянула из кухни. – Он уже послезавтра возвращается. И хорошо! С Натальей повидаться успеет. Надо порядок дома навести сегодня.

- Мам, я все знаю! – Ира подхватила щенка и встала.

- Ты-то все знаешь, моя помощница золотая, а вот эти молодые люди – знают ли?

- Что Ире помочь надо? Мам, обижаешь! – Митя улыбнулся. – Все будет в лучшем виде!

- Вот и ладненько! Я пошла тесто ставить, а то потом не успею. А вы принимайтесь пока за уборку в доме, хорошо? А завтра двором займемся. Давай мне сюда этого заморыша. Пристрою его куда-нибудь. – Светлана забрала у дочки щенка и отправила детей.

В большой семье Сорокиных было четверо детей. Старшая, Наталья, училась в колледже в городе, приезжая к родителям всякий раз, когда удавалась свободная минутка. Двенадцатилетние двойняшки Митя и Иринка, пятилетний Славик, Света и Сергей – вот и вся семья.

Светлана была не местной. Сергей, отслужив, уехал в город, работать, и оттуда привез невесту. Спокойная, покладистая Светлана быстро сумела найти общий язык со свекрами, и даже суровая Ираида Ивановна, мать Сергея, приняла невестку какое-то время спустя, сама себе удивляясь.

- Это ж не девка, а золото! Ни слова поперек не скажет. И все мама, да мама. А ласковая какая… - хвасталась Ираида соседкам. – В руках аж горит все. Я уже забыла, когда к корове последний раз вставала. А ведь она городская, ничего не умела, как приехала.

- Да кто ж ее в детдоме-то чему учил? – Варвара, ближайшая соседка поджимала губы.

- Твоя правда, некому было! – грозно сдвигала брови Ираида. – Да только теперь не сирота она уже, а семейная женщина. И родня у нее есть и родители! Есть, кому заступиться!

Варвара на эти разговоры только крепче сжимала губы, собирая их складкой. Почему это кому-то все, а кому-то огрызки? Ираиде вон и дом полная чаша, и муж работящий, и дети справные, а ей, Варваре, и сын пьющий, и сноха скандальная… Она старалась лишний раз не смотреть в сторону дома Ираиды, где мухой летала по двору, уже беременная Натальей, Светлана.

- Ишь, разбегалась! Не сидится ей! Моя бы так побегала, так не допросишься, лентяйку!

Ираида и сама не заметила, как привязалась к этой ясноглазой девчонке, которая ничего не умея, не стеснялась спрашивать, просить, чтобы научили, а потом и вовсе взяла на себя большую часть домашней работы.

- Отдохните, мама, давайте я! А вы, если что, меня поправьте, ладно? Сколько вам пришлось за свою жизнь переработать! А ну-ка – шестерых поднять, да в люди вывести. А я боюсь…

- Чего же?

- Справлюсь ли с ребенком? – Света поглаживала себя по уже заметному животику. – Ничегошеньки же не умею…

- А я тебе на что? Вдвоем-то как-нибудь сладим! – подмигивала невестке Ираида. – Иди-ка, ты лучше отдохни! Нечего тебе по жаре прыгать.

- Тогда пойду пол в доме помою. Посвежее будет.

- Вот, неугомонная… - с любовью, в которой уже не боялась себе признаться, качала головой вслед невестке Ираида.

Остальные снохи только диву давались, как менялась их суровая свекровь, когда дело касалось Светланы. Там, где им могло здорово достаться на орехи, Свете только рассказывали и показывали, как надо. Они, глядя на это, только посмеивались, но по-хорошему.

- Светка, мама Ира тебя в дочки записала! Не слезет с тебя теперь, пока всему не научит.

- И прекрасно! – Светлана смеялась в ответ, а потом, уже серьезно, тихо добавляла. – А я всегда о маме мечтала…

Своих родителей Света помнила совсем плохо. Ей было всего шесть, когда их с четырехлетней сестренкой привезли в детский дом после того, как не стало родителей. Танюшку, сестру Светы, усыновили, а Свете не так повезло. Она осталась в детдоме.

Детский дом был совсем маленький и Свете сильно повезло, что она попала именно туда. Директором этого детского дома была замечательная женщина, которая по-настоящему любила своих воспитанников, старясь дать им хотя бы каплю материнского тепла и заботы, как могла и как умела. Конечно, Света скучала и по родителям, и по сестре, но жизнь ее в детдоме была вполне сносной и интернат, куда устроила ее директор после, тоже оказался совсем неплохим. Света закончила ветеринарный техникум и получила диплом ветеринара.

- Учись, девочка! Потом распределят тебя, а там и жилье будет, и копейка хорошая, да и на земле выжить всегда легче, - так твердила Свете директор ее, бывшего уже, детского дома, с которой она продолжала поддерживать отношения и после выпуска.

На последнем курсе она познакомилась с Сергеем и скоро они уже гуляли по-деревенски широкую и веселую свадьбу.

Татьяна нашла сестру, когда та была замужем уже почти десять лет. Света пыталась наводить справки, но семья, удочерившая ее сестру, переехала и их следы затерялись. И тут, вдруг, Татьяна объявилась сама.

- Я бы тебя не потревожила, но у меня выхода нет.

Светлана слушала сестру и плакала навзрыд. Ну, почему так несправедливо все?! Ведь только нашли друг друга…

- Перестань реветь, и так тошно… Света, у моих детей, кроме тебя родни больше нет. Родственники со стороны отца наотрез отказались даже слышать о нас после того, как мужа не стало. Поэтому, когда меня не станет… - Татьяна резко выдохнула, проглотив слезы, и продолжила. – Когда меня не станет, только ты можешь их забрать или же у них будет такая же судьба, как у нас с тобой – детдом… Родителей, которые меня взяли, уже нет, а больше никому ни я, ни мои дети не нужны.

- Сколько тебе врачи отмеряли? – Света всхлипывала, не решаясь взять сестру за руку. Рука эта, тонкая, почти прозрачная, лежала на столе, перебирая тонкими пальцами чайную ложечку.

- Полгода, может меньше. Ире с Митей как раз годик исполнится…

Света судорожно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и, переглянувшись с Сергеем, твердо сказала:

- Не волнуйся ни о чем! Твои дети – мои дети…

- Спасибо, сестра, знала, что не откажешь. Теперь надо все оформить и, если ты не против, я оставлю их у тебя. Не могу уже сама, не справляюсь… А они, пока маленькие, к тебе привыкнут и мамой уже будут тебя называть…

Таня резко встала и пошла в комнату, где спали на кровати ее двойняшки.

Света, уткнувшись в плечо мужа, наревелась, а потом убрала со стола и пошла к свекрови.

- Мама… Знаю, что просить не имею права…

- Ты что это говоришь такое? Или это не твой дом? Сестру оставить хочешь? – Ираида сочувственно смотрела на Светлану.

- Да… Она совсем одна там, в городе… А скоро ей и уход нужен будет, да и детей будет видеть здесь, все утешение…

- Или мы звери какие, Света? – Ираида тяжело встала и обняла сноху. – Пусть остается, конечно! А детки хорошие... И девочку звать как меня - Ирочкой...

Татьяна не оправдала прогноз врачей и ушла, когда детям исполнилось два года. Малыши так и не смогли определиться, где же их мама и «мамкали» и Тане, и Свете одинаково.

Оплакав сестру, спустя всего год, Светлана взяла на себя заботы о свекрах, которые ушли один за другим в течение полугода. Ираида уходила очень тяжело, успокаиваясь и ненадолго засыпая, почти забывая о боли, только, когда Светлана садилась рядом и брала ее за руки.

- Спи, мамочка, спи. Ушла боль, нет ее.

Сама не зная как, Светлана как будто «заговаривала» эту самую боль, готовая забрать ее себе, только бы Ираиде, ставшей ей такой родной, стало бы хоть немного полегче. А в последнюю ночь, она ненадолго закрыла глаза и проснулась, когда услышала тихий шепот:

- Дай Бог тебе счастья, доченька! Спасибо…

Вдохнула, выдохнула и Света тихо заплакала... Вот и все...

Варвара ворчала, не скрывая злости:

- И чего убивается так? Можно подумать, мать проводила! Кто б меня так любил бы! – она сердито глянула в сторону невестки, которая как всегда за словом в карман не полезла.

- Да если бы вы кого любили, так и вас бы может кто приголубил. Да разве от вас дождешься хоть слова доброго? Где там! Пойду я, а то с вами поговоришь, потом всякая гадость по ночам снится.

Шло время.

В семье появился Славик.

Сергей неплохо зарабатывал, уезжая на вахты на далекий Север. Они сделали пристройку к дому, чтобы у детей были свои комнаты и жили так, что соседи посматривали в их сторону постоянно. Кто, по-доброму кивая и радуясь, какая хорошая семья рядом, а кто и недобро прищурясь, с завистью. Свете с Сергеем на все эти взгляды обращать внимание было некогда. Дети росли, радовали родителей. Света с Сергеем никогда не делили их. Казалось, они и забыли, что Ирочка и Митя им племянники. В поселке почти никто не знал, что дети усыновленные, а не родные, а кто знал уже и забыть успел, кроме одного человека. Но, она пока молчала.

- Наталья! Мама, Ната приехала! – Иришка бросилась на шею сестре и та подхватила сестру, крепко прижав к себе.

- Ты еще выросла что ли за две недели? – Наташа смеялась, крутя Иришку в разные стороны. – И что делать? Джинсы, которые я тебе привезла маленькие, наверное, будут… - она шутливо нахмурилась.

- Наталочка, не будут! В самый раз будут! Я их все равно носить буду! – Иринка запрыгала по двору.

А Наташа уже тискала Славика и обнимала Митю.

- Вот ты точно вырос! Скоро уже с меня ростом будешь! – она взлохматила его макушку. – А зарос-то как! Хорошо, что я инструмент с собой привезла. Будем красоту наводить перед школой, а то косы скоро плести можно будет.

Наталья училась в колледже и параллельно подрабатывала в парикмахерской в городе.

Света вышла на крыльцо и прищурилась на солнце.

- Мама! – Наташа пролетела по двору и прижалась к матери.

- Соскучилась? Я тоже! Голодная?

- Я всегда голодная, особенно, когда твоими пирожками пахнет! А молочко есть?

- Есть! – засмеялась Света.

Выходные были самым любимым временем в семье. А если еще и Наташа могла приехать, да отец был дома – счастье тихими шагами ходило по двору Сорокиных, не давая ничему плохому войти в дом, потревожить покой.

- Мама, папа, у меня новость есть… - Наталья зарделась и принялась убирать чашки со стола.

Сергей, который только вернулся с очередной вахты, тревожно глянул на жену, но увидев, что она улыбается, успокоился.

- Какая, дочь? Давай, не темни и не томи, я уже старенький, мне вредно нервничать.

- Папа!

- Что папа? Говори уже, а то от тебя скоро спички зажигать можно будет, вон красная какая стала.

- Сережа! – Света одернула мужа и кивнула Наташе. – Доченька, что случилось?

- Я, кажется, влюбилась. Нет, не так. Люблю… И он мне предложение сделал, замуж позвал…

- Кто он-то? Игорь что ли? - Сергей подался вперед, пытаясь заглянуть в глаза дочки.

- Да…

- Вот уж новость! Давно пора! Сколько вы уже встречаетесь?

- Два года почти. Пап, так вы не против?

- А чего это мы против будем? Парень он хороший, да и жизнь-то твоя, дочка, тебе и выбирать.

Наталья молча обняла отца, уткнувшись ему в плечо.

- Видишь, Светка, я же говорил, что надо откладывать денежку. Как раз сейчас пригодятся. Когда свадьбу-то думаете?

- Через два месяца, если вы не против.

- Да, мы-то только "за"! – засмеялась Светлана.

Она смотрела на свою, такую взрослую, дочку и думала, как быстро летит время. Ее ностальгический настрой сбил скулеж, который неожиданно громко прозвучал в тишине.

- Что это?! – Сергей от неожиданности подпрыгнул на стуле.

- А, это новый жилец, Сережа. Славик, тащи своего найденыша, покажите папе его.

Сергей крутил на ладони маленького, черного с подпалинами, лохматого щенка.

- Мелкий какой! Интересно, что из него вырастет?

- Звоночек во двор. Как Найды не стало, я все подумывала новую собаку взять, а он, видишь, сам нашелся.

-Как назвали-то?

-А никак пока. Славик, ты нашел, тебе и называть. - Света глянула на младшего сына.

-Пусть будет Малыш, ладно?

-Годится! - Сергей погладил собачку.

Дети рассказали, как нашли и вытащили щенка из колодца. Сергей вздрогнул, когда Митя рассказывал, как тянулся за собачкой. И на следующий же день старый колодец был закрыт так, чтобы уже никто не мог туда залезть.

- Так оно надежнее будет! – отряхнул руки Сергей и кивнул мужикам, которые помогали, после того, как бетонная плита накрыла старый колодец. – От греха подальше.

Найденыш вырос в крупного лохматого пса, который души не чаял во всех домочадцах, но больше всех любил Славика.

-Да уж, Малыш... - почесывал затылок Сергей, глядя на крупного пса, размером почти с алабая.

Дети души не чаяли в собаке, таская ему самые лакомые кусочки со стола.

-У него скоро бока будут как у Буренки! - возмущалась Света.

Особенно усердствовал в этом Славик и пес, прекрасно это понимая, платил ему самой нежной щенячьей привязанностью.

- Чувствует, наверное, что ты его спас. – Митя чесал Малыша за ушами.

- А ты? Ты же его втащил?

- Да я бы и мимо прошел. Ведь это ты его услышал.

Славик расплылся в улыбке и обнял Малыша.

- Славик, сейчас вся твоя белая рубашка, будет немножко черная. – Иринка потянула брата за воротник пиджачка. – Вставай, а то в школу опоздаем!

Она взяла младшего брата за руку и кивнула Мите.

- Лечись! Вечером помогу уроки сделать и темы новые объясню.

-Идите, а то на автобус опоздаете.

Митя, который болел третий день, помахал брату и сестре, и пошел в дом.

Нужно выпить лекарства, а потом можно и поваляться, пока мама с отцом не вернутся. Температуры не было и даже чувствовал он себя уже совсем хорошо.

Родители уехали в город, чтобы привезти Наташу с семьей. Послезавтра у мамы день рождения. Будет праздник. Иришка уже рассказала ему, какой торт они с Натальей придумали.

Только Митя собрался забраться с ногами на диван в гостиной, как раздался лай Малыша. Сторожевую службу он нес с достоинством и никогда не лаял попусту.

- Золото, а не собака! – говаривал Сергей. – Точно знаешь с ним, когда кто-то пришел. Никогда не станет попусту беспокоить.

Митя выглянул во двор и увидел соседку, бабу Варю, которая стояла возле калитки.

- Мать дома?

- Нету.

- А где ж она?

- С отцом в город уехали.

- Ясно. Ну, мне-то ты нужен, так что хорошо, что их дома нет.

- Я? А зачем?

- Поговорить с тобой хочу.

Малыш. Часть2

- О чем поговорить?
- Ты же взрослый уже, четырнадцать исполнилось, так?
- Так.
- Значит имеешь право знать.
Митя смотрел на соседку и понимал, что она пришла вовсе не с добром. Что-то подсказывало ему, что сказанное ею навсегда изменит его жизнь. Ему захотелось зажать уши и захлопнуть перед нею дверь. Иногда потом он жалел, что не сделал этого.
- Ты знаешь, кто твоя мать?
- Конечно! Сорокина Светлана Ивановна.
- Врешь! Она тебе не мать вовсе. Вы с Иркой усыновленные.
В глазах у Мити потемнело. Это неправда! Что говорит эта старуха? Этого не может быть…
Он, сам не понимая, что делает, отстранил в сторону Варвару, которая с торжеством глядела на мальчика и закрыл перед нею дверь.
- Плохо она тебя воспитала! Зачем дверь закрыл? Я еще не все сказала!
- Уходите! – Митя, сам не замечая, кричал. – Уходите! И больше никогда не приходите к нам!
- Ладно! Не больно-то и хотелось! – Варвара спустилась с крыльца и тут ей пришлось немного побегать. Малышу было все равно, кто она и что делает во дворе. Он слышал, как закричал Митя и не понимая, что говорил мальчик, сообразил только, какая боль прозвучала в его голосе. А, значит эта странная тетка в черном платке плохая и гнать ее надо со двора сейчас же, пока она еще кому-нибудь больно не сделала. Он схватил Варвару за подол юбки и оторвав изрядный кусок, залился таким отчаянным лаем, что она предпочла, как можно скорее, добежать до калитки, и уже оттуда погрозила кулаком Малышу.
- У! Злыдень! Доберусь я до тебя!
Малыш трепал оторванный лоскут по всему двору, пока Варвара ругалась, наблюдая это из-за забора, а потом бросил его и улегся на ступеньках дома, дав понять, что никого он туда не пустит.
Иринка со Славиком приехали после занятий и удивились тишине, которая стояла в доме.
- Мить, Митя! – Ира кинулась искать брата.
Он лежал в ее комнате на кровати, с головой укрывшись одеялом.
- Мить, ты чего? – Ира откинула край одеяла, тронула брата и схватилась за голову. Митя горел. Температура, которой утром уже в помине не было, сейчас поднялась под сорок. – Потерпи! Я сейчас!
Иринка вспомнила все, что делала в таких случаях мама. И через час температура потихоньку начала спадать.
- Фух! Напугал ты меня! – Ира смотрела на брата, который лежал, уставившись в стену. – Мить, что случилось? Почему тебе опять плохо стало?
Митя помолчал еще немного, а потом повернулся к сестре, и Ира увидела, что он плачет.
- Митя, Митенька, ты чего? – испуганно схватила она его за руку.
- Ты знала, что Света нам не родная мать?
- Как это? – Ира отпрянула от кровати. – Ты, что такое говоришь?
- То и говорю, что сегодня рассказали.
- Ерунда какая-то! Мы всю жизнь ее мамой зовем. Как это она нам не родная?!
- Они с папой нас усыновили…
Ира замерла, растерянно глядя на брата и лихорадочно пытаясь вникнуть в то, что он сказал.
- Мить, а кто тебе это сказал? – осторожно спросила она.
- Соседка, баба Варя. Ир, она старая, знала наших родителей еще до нашего рождения.
- Может врет?
- Может и врет, только зачем ей это?
- Откуда мне знать. Нехорошая она. Ни людей не любит, ни животных. У нее даже куры толком не несутся, мама говорила, что жаловалась она ей.
- Ирка, какие куры?! – Митя приподнялся и сел. – Ты хоть понимаешь, что я тебе сейчас сказал?
- Все я поняла. Только вот… Мить, а какая разница-то?
- В смысле? – Митя повернулся и уставился на сестру, забыв про голову, которая болела так, что ему пришлось прижаться лбом к прохладной стене.
- Я к тому, что даже, если нас усыновили, что это меняет? Мама с папой нас не любят?
- Любят…
- Они о нас не заботились? Или мы хоть раз с тобой почувствовали, что они Славика или Наташу больше любят?
- Так, может и они им не родные?
- Ты говори, да не заговаривайся! Или это на тебя так температура действует? – Ира рассмеялась. – Вон на стенке в зале фотографии висят: папа маленький и Славик маленький. Одно лицо!
- А Наташа на маму похожа… Тогда как получилось, что они нас взяли?
- Чего гадать? Скоро родители приедут, вот у них и спросим.
- Ириша, а надо?
- Надо, Митя! – Ира решительно кивнула. – Лучше знать правду, чтобы потом вот такие бабы Вари ничего плохого сказать не могли. Ты поспи пока, если получится, а я пойду поставлю жаркое в духовку. Уже времени много, скоро наши приедут.
Митя лежал, глядя в потолок, даже не пытаясь заснуть, и думал о том, что сказала ему Ира. Ведь она же права, родители всегда любили их всех одинаково. Он вспоминал, как Света выхаживала его, когда она болел бронхитом. Она тогда почти неделю не спала, не отходя от него. Как оставила маленького Славика на семнадцатилетнюю тогда Наташу и лежала в больнице с Ирой, наотрез отказавшись оставить ее там одну, потому, что Ирка все время плакала и просилась домой, успокаиваясь только тогда, когда Света была рядом.
Он вспомнил все праздники, дни рождения, семейные посиделки и поездки. Прикрыл глаза на минуту и помотал головой. Неправда! И Света им мама настоящая, и Сергей – отец. О чужих так не заботятся!
Когда Ира заглянула через полчаса к Мите, она увидела, что он спит. Тронув его лоб, она слегка улыбнулась. Температура спала. Она погладила легонько мокрый вихор на макушке брата и набросила на него плед.
Родителям, которые приехали через час, она все рассказала сразу, как только они зашли в дом. Сергей сжал кулаки и прикусил язык, чтобы не выругаться при детях. Светлана отдала маленькую внучку, которую держала на руках, Наталье и, даже не сняв пальто, бросилась в комнату Иры.
Митя открыл глаза и первое, что увидел, было лицо Светланы, которая плакала, гладя его по лбу.
- Сынок, что ж ты меня так пугаешь?
- Мам… ой… - Митя осекся.
- Что? Ты меня почти пятнадцать лет мамой называл, а теперь вдруг перестанешь?
- А я тебе сын?
- А кто же? – Света удивленно посмотрела на Митю. – Чужой дядя, что ли? Мальчик мой, меньше слушай всяких вредных бабок и в следующий раз гони ее сразу в шею! Тряпка, которая во дворе валяется, ее?
- Ага, Малыш от подола оторвал кусок.
- Мало ей! Надо было цапнуть хорошенько! – Света глянула в глаза сыну и обняла его, почувствовав, как напрягся Митя. – А теперь слушай меня. Нет, подожди! Ира! – позвала она дочку.
Ирина села рядом и глянула на брата.
- Мам, ты не думай, мы…
- А я и не думаю. Я хочу вам рассказать, как вы у нас появились. Чтобы никто и никогда больше не смел поднимать эту тему, а вы могли защитить себя, если что. Вы нам не чужие вовсе. Вашей мамой была моя родная сестра. А я, получается, вам – тетя. Так что по крови вы мне ближе некуда, понятно?
Митя с Ирой кивнули.
Света рассказала им, как болела Таня, как привезла детей, прося о них позаботиться, как, после ее ухода, они с Сергеем решили брать детей не под опеку, а усыновить их.
- Мы хотели, чтобы вы знали, что у вас есть родители, что мы вас очень любим. Для меня и для папы нет совершенно никакой разницы – вы или Наташа, Славик. Вы все наши родные и любимые. И так всегда будет. А кто скажет иначе, того я… Даже не знаю, что с ним сделаю!
- Зачем она мне это рассказала? – Митя прижался лбом к руке Светы.
- Мить, есть такие люди, которые сами любить не умеют и другим стараются не давать. Ты не злись на нее, ее и так уже жизнь наказала. Ведь у Варвары вроде и семья есть, да только никто ее там не жалует, потому, что сама она только ругается со всеми и никому от нее ни тепла, ни ласки никогда не было. А когда у человека самого главного нет – семьи, что он в этом мире? Почти пустое место. Так что оставьте ей ее злость и наговоры. Я ваша мама! Сергей – папа! Родители не только те, кто жизнь подарил, но и те, кто растил. Разве нам плохо было вместе?
- Хорошо! – Иришка, которая давно уже вытирала слезы, уткнулась в колени Светланы. – Мам, ты прости нас!
- За что, Господи? – Света обняла детей.
- За то, что мы сомневались… - Митя выдохнул, пытаясь справится с комком в горле, который мешал ему дышать.
- Не за что вам извиняться! Все! Давайте-ка, вытирайте слезы! Наталья там такой вкуснятины понаготовила! Только вот… Митя, я тебе сюда тарелку принесу, посмотрим пока, как ты до завтра, хорошо? Как бы Маришка не заболела…
- Конечно, мам! – Митя кивнул, а Света тихонько перевела дыхание.
«Мам»…
Света закрутилась по дому, но в голове билась одна мысль: «Почему так неймется некоторым людям? Что мы ей плохого сделали, что даже детей не пожалела? Правильно говорила Ираида Ивановна, что злости в ней ровно столько, сколько живого веса!»
Она проворочалась почти всю ночь без сна, иногда вставая, чтобы проверить Митю. Но, тот, видимо уже успокоился и крепко спал.
Света ходила по дому, тихо ступая, зная, где может скрипнуть половица и прислушивалась. Вот, заворочался во сне Славик и скинул с себя одеяло. Света подняла его и укутала сына, иначе замерзнет и проснется. Вот, всхлипнула во сне Иринка. Света прислушалась, но девочка уже тихонько посапывала во сне, а это значит, что страх ушел и больше не появится уже до утра. Вот, завозилась и закряхтела Маришка и Наталья взяла дочку на руки, чтобы покормить и тихонько запела колыбельную.
Света улыбнулась, вернулась в спальню и уже спокойно улеглась.
На следующее утро она выскочила в магазин за свежим хлебом и встретила там бабу Клаву, подругу своей свекрови. Света поздоровалась и прошла было мимо, а потом обернулась и окликнула ее еще раз:
- Баба Клава, погоди, разговор есть!
- Разговоры лучше не на улице разговаривать. Пойдем-ка!
Они пришли домой к Клавдии и та, поставив чайник на печку, села за стол напротив Светы.
- Что хотела спросить? Про Варвару?
- Откуда знаете?
- Так у нас поселок-то маленький. Знаю я, что она вчера с твоим Митей беседы вела. Плохо сделала! Только ты, Светочка, не серчай на нее. Не от большого ума и не от хорошей жизни это все. Тебе рассказать можно, ты не языкатая, а жить вам рядом еще долго. Может и пожалеешь ее, не станешь сердится лишний раз. Варвара-то по молодости красавицей была. Вот ты как думаешь, сколько ей лет?
- Ваша ровесница?
Клавдия рассмеялась.
- Куда уж. Она почитай на двадцать лет меня моложе!
- Не может быть! – изумленно протянула Светлана.
- Может, Светочка, может. Так женщина стареет, когда ни любви, ни счастья в жизни не знала.
- Почему не знала?
- А вот, слушай. Красивая была Варя, но скромная. Матушка ее в строгости держала, каждый шаг караулила. Да только не уследила. Был у нас в селе парень, Матвеем звали. Слюбились они с Варей, но по-хорошему. Он уж собирался сватов засылать, да только был у него соперник. Ну как, соперник… Варя о нем и знать не хотела, не нравился ей Сашка. А тот бедовый был. Подослал к ней меньшого брата своего, чтобы тот сказал, будто Матвей ее возле речки ждет. Знаешь, где овраг? Ну, вот! Она и подхватилась. Только вот Матвея там не было. Кричала она, да только там же рядом никого, а село далече. Никто и не услышал. Матвей тем же вечером пришел, да только Варя его прогнала.
- Погоди, баба Клава, так это ее муж был? Александр Федорович?
- Он, - кивнула Клавдия. – Она за него замуж вышла. Грех прикрывала. Хотя, какой там грех-то… Да только не случилось там не то, что семьи какой, а сплошная ненависть получилась. Он ее что ни день – гоняет, а она его ненавидела так, что аж черная ходила, пока сына не родила. Чуть лучше стало, но ненадолго. Второго и рожать не хотела, да только врачи отговорили ее прерывать. Так и живет всю жизнь. Дети ей не в радость, муж – хуже нет человека на Земле для Варвары, а поди ж ты, сколько лет друг друга изводят.
Света закрыла лицо руками.
- Как страшно… Ведь можно было уйти, уехать, как-то иначе жизнь прожить… Зачем так-то?
- Не все, Светочка, могут судьбу свою повернуть так, как надо. Не каждому это дано. Сложно оно – против течения-то.
- Спасибо, что рассказали… Я теперь и правда многое по-другому вижу. Бог ей судья за то, что сделала. Мои дети оправятся, а вот она…
- Правильно, детка, не держи сердца на нее. Оно тебе не надо прежде всего. Не марайся!
Света распрощалась и пошла домой, отметив для себя, что надо бы сказать Сергею, чтобы поправил крыльцо бабе Клаве, а то ступеньки совсем уже дряхлые. Не ровен час, оступится Клавдия.
Крылечко Сергей с Митей поправили в тот же день, пока Света с девочками готовили стол к дню рождения.
К вечеру, все уставшие, разошлись по спальням. Света немного полежала, прислушиваясь по привычке к тому, чем дышит дом и закрыла глаза.
Еще не проснулись первые петухи, как во дворе из будки вылез Малыш. Он тревожно принюхался и зашелся лаем. В доме заворочалась Наталья, но глянув на дочь, которая сладко спала, только повернулась на другой бок и уснула еще крепче.
Сергей сердито бормотнул под нос:
- И чего лает? Ночь на дворе!
И тоже завозился, устраиваясь поудобнее, обняв жену.
Света так набегалась, что спала и совершенно ничего не слышала, как и дети.
Варвара открыла глаза и выругалась:
- Чтоб тебя… разлаялся! Ну, я тебе сейчас устрою!
Она встала, нашарила ногами тапки и открыла двери в соседнюю комнату, прислушавшись. Муж спал, храпя на весь дом так, что дрожали стекла. Они давно жили вдвоем, отделив детей и разойдясь по разным комнатам.
Варвара тихонько открыла двери и вышла во двор.
Ночной воздух холодком приобнял ее и она почувствовала, что откуда-то явно пахнуло гарью. Покрутив головой по сторонам, она поняла, что тянет от соседей.
Малыш метался по двору, отчаянно лая и кидаясь на двери. Варвара кинулась было к калитке, чтобы разбудить Сорокиных, когда увидела, как у них открылась дверь и на крыльцо вышла Света.
- Малыш! Бессовестный! Что ты разлаялся! Всех перебудишь… - она осеклась и потянула носом. – Господи! Горим!!!
Она кинулась в дом будить семью.
Варвара растолкала мужа:
- Сорокины горят. Поднимай мужиков!
Александр спросонок не сразу понял, чего хочет жена, но потом сообразил, и кинулся вон из дома.
Варвара выскочила следом и побежала к забору.
Света металась по дому, распихивая крепко спящих домочадцев. Схватив сонного Славика на руки, она рывком подняла Иру и крикнула:
- Митя! Вставай! Пожар!
Митя открыл глаза и ничего не поняв поначалу, увидел, как метнулась к нему Ира.
- Вставай! Быстро на улицу!
Он кинулся было за ней, но потом свернул в комнату Наташи с мужем:
- Ната! Вставай! Пожар! – он осторожно достал из люльки Маришку. – Маринка у меня, давайте быстрее!
Игорь подхватил сонную жену и кинулся вслед за Митей.
Через несколько минут все стояли во дворе, пытаясь сообразить, что происходит и что делать дальше.
- Света! Давай детей ко мне! – Варвара махнула Светлане.
Сергей хотел было что-то сказать, но Света помотала головой и кивнула детям.
- Идите! Все хорошо! Она больше ничего не сможет плохо ни сказать вам, ни сделать, да и Ната с вами. Идите! Холодно на улице.
Она передала Славика Наташе и побежала вслед за мужем, который уже понял, что горит летняя кухня, крыша которой почти вплотную примыкала к дому.
Варвара устроила всех как могла, выдав босой детворе тапки, нажарила блинов и накормила детей завтраком. Она ходила по кухне, боясь поднять глаза на Митю и Иришку. Те не ели, переживая, как там родители. На кухню зашел Александр, жадно напился и сказал:
- Можете домой идти! Потушили все. Не успело разгореться.
Света с Сергеем сидели на крыльце, устало прижавшись друг другу. Света гладила Малыша, целуя его в морду:
- Ты ж мой хороший! Спас нас всех! Не зря я тебя тетёшкала тогда! Какой же ты молодец, Малыш!
Малыш крутился у ног, радостно повизгивая и пытаясь достать до лица и облизать как можно больше своих любимых. Сонный Славик не устоял на ногах, когда Малыш, поставив лапы ему на плечи, свалил его на землю и радостно облизал с ног до головы.
- Дорвался! – расхохотались Света с Сергеем.
Светлана подняла голову и увидела у забора Варвару. Она на секунду замешкалась, а потом кивнула ей, благодаря. Та удивленно подняла брови, но потом нерешительно кивнула в ответ.
- Что ты? – Сергей оглянулся на жену, которая подойдя, обняла его со спины, прижавшись щекой к пропахшей дымом футболке.
- Я просто подумала, какая же я счастливая…
- Ой, мам, так ведь… С Днем рождения! – Наталья глянула на остальных и грянуло дружное «Поздравляем!»
Шарахнулись в небо воробьи, рассевшиеся на яблонях, заполошно закудахтали в курятнике куры, залился радостным лаем Малыш, а Светлана рассмеялась и обняла разом всех своих детей.
- Спасибо, мои родные!

Симона

- Ничего себе явление! Ты чей?

Денис присел на корточки у двери своей квартиры. Кошачий шипел, выгнув дугой тощую спину и распушив остатки шерсти на хвосте.

- Грозно! Я оценил. Друг, мне бы домой попасть как-нибудь. Я с работы, голодный и спать хочу. А ты откуда?

Кот дернулся на звук голоса, атаковал, попытавшись достать Дениса лапой, но что-то пошло не так и парень только улыбнулся слегка, глядя, как грозный гость пытается встать с придверного коврика.

- Лапки не держат? Что-то ты мне не нравишься. – Денис посерьезнел. – Явно с тобой все не так. Облезлый какой-то, тощий… Жалкий… Эй! Пожалеть нельзя уже?! Я же по-хорошему!

Сил у кота осталось, видимо, как раз на последнюю атаку, и он дотянулся-таки до ботинка Дениса, вцепился в него да так и замер, чуть слышно рыча и не в силах больше двигаться.

- Понятно. Друг мой, а давай я тебя покормлю, что ли? Мама говорила, что голодный товарищ ненадежная компания. А она была очень умная женщина. Давай мы будем ее слушаться, хорошо?

Осторожно отодрав кота от своего ботинка, Денис ловко перекинул животинку с руки на руку, пытаясь увернуться от когтей. Но кот даже не пытался атаковать. Он вялой тряпочкой повис в руках Дениса и даже шипеть перестал.

- Бедолага! Помотала тебя жизнь, видать. – Денис достал ключи и открыл дверь. – Заходи, раз пришел.

Квартира встретила хозяина затхлой тишиной. Возвращаться домой Денис не любил. Мамы больше нет, а одному в большой «трёшке» хоть волком вой. Он давно закрыл дверь в родительскую спальню и гостиную, и жил короткими перебежками от своей комнаты до кухни и ванной. Убирал редко, ведь беспорядок устраивать было теперь некому. Сам, по привычке, поев, тут же мыл за собой тарелку и убирал со стола. Мама научила…

Денис отчаянно скучал по той, что была для него не просто матерью, но и самым близким другом. Только ей он мог доверить все, что было на душе. Так было не всегда, но в последние годы ближе человека для Дениса не было.

Отец ушел из семьи, когда Денису исполнилось тринадцать. Пережить такое оказалось непросто. Дениса видеть отец не хотел, общаться не желал, ведь в другой семье у него появился новый ребенок. Это выбило почву из-под ног Дениса и всю свою злость и разочарование он стал вымещать на матери.
А она терпела. Жалела его, старалась поддержать. Даже как-то раз уложила молча спать, когда он пришел пьяным. Сидела рядом, гладила по мокрым волосам и тихо плакала. Именно тогда Денис понял, что пытается винить в том, что случилось, вовсе не того. Рядом с ним был единственный человек, которому он, Денис, был по-настоящему нужен.

С тех пор началось очень долгое и сложное примирение. С собой, с мамой, со всем миром. И снова рядом стояла и поддерживала та, что все понимала...

Мама...

Ее не стало всего полгода назад, а он никак не мог смириться с тем, что она больше не встретит его на пороге, вытирая руки о фартук, не обхватит за шею, заставляя наклониться, не поцелует в лоб, привычно даря ласку, а заодно проверяя, нет ли температуры, и не спросит:

- Как дела? Голодный?

Чего бы только Денис не отдал, чтобы снова испытать это и хотя бы на мгновение повернуть время вспять…

Но мамы больше нет, а он не успел даже толком попрощаться с ней.

Когда ее забрала скорая, кашляющую так, что становилось страшно, он даже подумать не мог, что больше ее не увидит. Слишком поздно спохватился.

Они заболели почти одновременно, несмотря на все меры предосторожности, на маски, перчатки и антисептик, который таскали в карманах, выходя из дома. Но Денис переносил все гораздо хуже. Температура держалась, не желая сдавать позиции, голова болела так, что он почти ничего не соображал от этой боли.
Скорая, которую мама вызвала, забирать его отказалась.

- Молодой. Справится. Не так критично все. А в больнице… Мало ли, еще что-то поймает сверху. Подождите немного. Пару дней. Потом решите, если легче не станет.

И мать держалась до последнего, пытаясь помочь ему. Не спала ночи, не отходя даже на минуту и слушая его дыхание. Колола уколы, по часам давала лекарства, а про себя забывала.

Денису стало легче, а она слегла. И теперь была уже его очередь ухаживать за ней. Он пытался, но быстро понял, что у мамы что-то идет совершенно не так, как у него. Поэтому тоже вызвал скорую и тут уже даже минуты медики не думали.

- Неважно очень все. Забираем.

Больше Денис маму не увидел.

Чуть позже, уже после сороковин, он нашел в ящике ее прикроватной тумбочки письмо, адресованное ему. Мама всегда была очень консервативной. Не любила гаджеты и письма всегда писала по старинке, на бумаге. Адресатов у нее было немного – сестра, да пара подруг, живущих в других городах. И потому она иногда писала письма Денису.

- Мне так проще выразить то, что я думаю, сын. Говорить не умею хорошо. Да и в горячности иногда ляпнешь лишнего. А так проще. И подумать время есть и сформулировать как надо.

Все мамины письма Денис хранил. Не перечитывал, сил не хватало, но держал под рукой. А то, последнее, помнил почти наизусть и без всяких повторений.
Мама все про него знала. Даже лучше, чем он сам. Знала, что девушка его, Лиза, уйдет рано или поздно. Знала, что отчаяние и разочарование будет таким большим, что жить не захочется. И предостерегала от глупостей.

«Денис, сыночек, береги себя! Ты мое продолжение. Пока ты меня помнишь – я есть. А если будут помнить твои дети – я буду жить еще дольше. Они, конечно, меня лично, наверное, и не узнают, но ты ведь им расскажешь обо мне? Пусть они будут, а? Твои малыши… Похожие на тебя! Такие же смешные и упрямые. Я так любила, когда ты в детстве стучал ложкой по столу, требуя кашу. Когда упрямо отводил мои руки, говоря: «Я сам!», а потом разбивал себе нос и бежал «жалеться». Твое упрямство, когда мы кричали друг на друга и ты отказывался выключать компьютер с очередной не пройденной до конца игрой, а потом приходил просить прощения и говорил, что любишь меня от Земли до неба. Пусть у тебя тоже все это будет! Не лишай себя будущего из-за кого-то. Строй свое! Ты обязательно найдешь собственное счастье. Пусть не сразу и с трудом, но, знаешь, сын, это совсем не просто и уж точно стоит того, чтобы ради этого постараться. Если рядом останется Лиза – что ж. Значит, это твоя судьба. Но, почему-то мне кажется, что это не твой человек. Вам пока хорошо рядом, но ты сам понимаешь, что нет там того, что ты ищешь. Любви нет. Есть привязанность и удобство. Ее все устраивает пока. Иногда такие отношения перерастают во что-то большее и я этого не исключаю. Но, надеюсь, что ты не станешь отчаиваться, если когда-то эта девушка поблагодарит тебя за все, что было и пойдет дальше своей дорогой. Отпусти! Пожелай всего хорошего и не держи зла на сердце, если так случится. Она тоже много тебе дала. И время свое в первую очередь. Цени это. Вообще цени чужое время также, как и свое. Если кто-то тратит свое время на тебя, значит, ты ему небезразличен. Подумай сколько своего времени ты готов уделить этому человеку и дай столько, сколько сможешь. Не разбазаривай, а дари. И тогда ты точно будешь знать, что все сделал правильно».

Мама оказалась совершенно права. Лиза ушла от него спустя два месяца после того, как не стало матери.

Не бросила сразу. Поддержала. Сделала все, что могла для того, чтобы облегчить ему эти трудные дни. Но ушла…

Ее не было рядом, когда они болели. По стечению обстоятельств Лиза уехала в то время к родителям, а вернуться потом не смогла. И когда это все-таки получилось сделать, взяла его за руку и не отпускала, пока он пытался примириться с тем, что самого близкого человека больше нет.

И о своем уходе Лиза сообщила очень деликатно. Так, как только смогла. А Денис, помня о том, что написала ему мать напоследок, смог справиться с обидой и гневом. Расстались они по-хорошему, но легче от этого ему не стало.
Он винил себя, винил Лизу, винил маму, что оставила его так рано. Винил весь мир в том, что боль не уходит... Не отпускает даже на мгновение.

Он ходил на работу, что-то там делал, покупал продукты и даже пытался что-то готовить. Но, если с работой он худо-бедно справлялся, то с готовкой все было не так радужно. И приготовленное чаще всего летело в мусорное ведро, а Денис наливал себе чай в подаренную мамой кружку, выходил на балкон и часами сидел, глядя на ночной город и пытаясь понять, что делать дальше.

Может быть поэтому появление нежданного нахального гостя даже обрадовало его. Теперь было чем заняться, не скатываясь снова с бездну размышлений и сожалений.

Кот ожил, как только Денис поставил перед ним блюдце с молоком. Сосиску, которая завалялась в холодильнике, гость не оценил, брезгливо шевельнув лапой, пытаясь закопать это несвежее безобразие.

- Ничего себе! Не угодишь! Хотя… Я бы такое тоже есть не стал! – Денис убрал отвергнутое угощение и присел на корточки, глядя, как жадно лакает молоко пришелец. – Вкусно тебе? Ты прости, но больше угостить тебя нечем пока. Хочешь, оставайся…

Предложение прозвучало неожиданно для самого Дениса. Он словно смотрел на себя сейчас со стороны.

Они же оба подранки. Он – один, никому не нужный и всеми забытый, кроме тетки. Но, та живет далеко и ей нет особо дела до племянника, которого она видела в последний раз еще маленьким мальчиком. И кот, у которого нет ни дома, ни того, кого можно было бы считать хозяином.

- А мы с тобой неплохая пара… - Денис осторожно коснулся худой спинки кота и тот не огрызнулся, а только вздрогнул, принимая давно забытую ласку.

Молоко в блюдце закончилось и кот глянул на Дениса так, что сразу стало понятно – добавка будет принята с благодарностью и пониманием.
Когда повторная порция нашла свое место там, где надо, кот удивил Дениса. Он направился прямиком в прихожую, сел у двери и принялся истошно кричать.

- Друг мой, а ты неблагодарен, как я погляжу. – Денис пожал плечами, но настроение уже стремилось к нулю. Только придумал себе кого-то живого рядом, а тот уже бежит куда глаза глядят… Может это уже закономерность? «Планида», как говорил чей-то персонаж в мамином любимом фильме?

- Иди! – Денис открыл дверь, выпуская кота на лестничную клетку. – Проголодаешься – заходи. Молоко у меня всегда есть.

Кот не ответил. Он молча прошествовал мимо Дениса и пошел вниз по лестнице.

- Даже не обернулся…

Денис проводил незваного гостя укоризненным взглядом и закрыл дверь.

Еще один вечер в одиночестве… Сколько их уже было? Считать? Да, наверное, и не стоит. Можно, конечно, куда-то выбраться, встретиться с друзьями. Теперь это уже можно. Но желания не было совершенно. За то время, которое прошло после ухода мамы, Денис понял, что даже самые близкие люди могут погрузиться с головой в свои проблемы и забыть о тебе так, словно тебя и не было никогда. Ни одного звонка, кроме как от Лизы.

Та звонила изредка, спрашивая как дела. Денис отвечал, что «хорошо», и на этом беседу можно было считать оконченной. Он знал, что Лиза собирается замуж и что ее новый избранник куда больше приспособлен к этой жизни, чем он сам. Там в наличии было все. И хорошая должность в крупной фирме, и дом за городом, и все остальное, что требовалось для того, чтобы строить свою жизнь как угодно, не откладывая мечты в долгий ящик. Денис понимал, что Лиза сделала свой выбор исходя из собственных интересов и не винил ее за это. Все правильно. Жизнь-то одна, повторов не предусмотрено…

Он сидел на балконе, допивая давно остывший чай и думал о том, что пора «выходить из сумрака». Довольно он прятался и тосковал. Маму уже не вернуть, часики тикают и, если сейчас не ухватить свое время за хвост, можно и вовсе упустить его. И тогда останется только вот это… Чужие окна, за которым кипит чья-то жизнь, остывший чай и холод, который будет все больше сжимать сердце до тех пор, пока оно все-таки не остановится…

Уже по-летнему теплый ветерок играл с занавеской, которую давно уже пора было постирать. Где-то во дворе шумели подростки, терзая струны расстроенной гитары. Денис, вздохнув, встал и, не включая света, прошел на кухню, чтобы сполоснуть кружку. Он приготовился было открыть кран, но замер прислушиваясь.

Странный звук даже слегка испугал его. И шел он из коридора, где тоже было темно и от этого становилось еще страшнее. Денис даже невольно усмехнулся. В детстве он боялся темноты, и мама купила сразу два ночника, которые зажигала каждый вечер в коридоре и в детской.

- Ты что, Денис? Не бывает никакого Бабайки. Откуда ты это взял?!

- Няня в садике рассказывала. Говорила, что он забирает непослушных детей.
- Тогда чего тебе бояться? Ты же у меня очень хороший мальчик!

Почему он сейчас вспомнил об этом?

- Потому, что Бабайка пришел! – усмехнулся грустно Денис и, щелкнув выключателем, пошел в коридор.

Звук шел от входной двери. Кто-то отчаянно скребся, изредка ударяя в дверь так, словно не просил впустить, а требовал.

Денис глянул в глазок, но на площадке было пусто.

- И тут подкралось безумие… - протянул он, но все-таки щелкнул замком и распахнул дверь.

Чего еще ему было бояться? Самое страшное в его жизни уже случилось.
Кот, который скребся в дверь, потерял было равновесие, но тут же нашел новую точку опоры. А потом очень деловито ухватил за шкирку котенка, который лежал на коврике, и потащил его в квартиру Дениса.

- Ого! Сюрприз, однако…

Денис нагнулся и принял предложенное ему. Котенок, почувствовав тепло человеческих рук, завозился, устраиваясь поудобнее и закричал.

- Так ты вовсе не кот, как я погляжу? Ты – кошка? – Денис смотрел на деловито топтавшуюся у его ног гостью. – И что мне с этой радостью делать?

Кошка недогадливого человека ответом удостаивать не стала. Она просто развернулась и побежала вниз по лестнице. Денис не успел даже опомниться, как она скрылась из виду.

- Здорово! А ребенок? Ты куда пошла?!

Ответ на свой вопрос он получил очень скоро. Не успев закрыть дверь, ему пришлось тут же распахнуть ее снова, когда уже знакомое царапанье возвестило, что кошка пожаловала снова и опять не одна.

После третьего котенка, которого она вручила Денису, тот вышел на лестничную клетку, сел на ступеньку лестницы, ведущей вниз, и просто ждал. Теперь он точно знал, что в его жизни случилось то, чего он так долго ждал. Перемена. К чему она была и что сулила – пока было непонятно. Но уже сама по себе она радовала Дениса, будоража обещанием чего-то нового и заставляя делать то, что он почти разучился. Улыбаться.

Котята копошились в его руках, тыкаясь носами в ладони, а он просто млел, поглаживая маленькие головешки и разглядывая смешные торчащие хвостики.
Кошка вернулась с пятым котенком и уселась возле Дениса, словно ожидая ответа на незаданный вопрос.

- Что?! – Денис даже слегка поежился под внимательным взглядом медовых глаз. – Думаешь, если принесла мне свое добро, то я должен о них заботиться теперь?

Кошка мигнула и Денис готов был поклясться, что гостья усмехнулась. Она встала, потянулась и уже по-деловому неспешно направилась в квартиру, чтобы исследовать ее.

Денис собрал в кучку расползавшихся по его коленям котят и пошел вслед за кошкой.

А та, уже не стесняясь, обошла коридор, заглянула в комнату Дениса, брезгливо копнув лапой то там, то здесь, а потом отправилось на кухню.

- Я тебя понял! – Денис сгрузил котят на пол и достал блюдце. – Уборку сделаем, не переживай! Дети в доме... Ты права! И для вас я что-нибудь тоже придумаю… Погоди! Знаю!

Старая мамина корзина, с которой она любила ходить на рынок, оказалась очень кстати. Теплый платок, непонятно откуда взявшийся в доме и служивший Денису еще в детстве, когда мама делала противные компрессы на его больное ухо, тоже нашел свое применение в новом статусе.

Кошка внимательно наблюдала за тем, как Денис обустраивает место для котят.

- Нравится? Подойдет? – Денис подвинул корзинку чуть ближе к кошке, и та вдруг подошла ближе, уперлась лбом в его руку и боднула ее, принимая подарок. А потом ухватила за шкирку первого котенка и запрыгнула в корзину.

- Вот и отлично! Устраивайтесь! А я спать пошел. Мне на работу завтра. Ой! Чуть не забыл!

Старый пластиковый поднос, который Денис поставил рядом с корзинкой вызвал у кошки сначала недоумение. Но на дно легли салфетки, за неимением газеты, и Денис убедился, что ему в соседки досталась если не красавица, то точно уж умница. Кошка аккуратно сделала свои дела и запрыгнула обратно в корзинку, где уже дремали сытые котята.

- Умница! Знать бы еще как тебя зовут... А то просто кошкой называть как-то неудобно, а имени я твоего не знаю. У тебя имя-то есть?

Кошка молча смотрела на Дениса.

- Ну и ладно. Придумаем. Как тебе… Мурка? Или Маркиза?

Кошка сморщила нос и зашипела.

- Понял, понял! Не то! Подумаю! Ты только не обижайся, ладно? У меня хомячки и рыбки были. А кошек не было. Я не очень знаю, как с вами надо. Потерпи уж.

Вид у кошки был настолько деловой и гордый, что Денис невольно вспомнил песню, которую частенько слушала мама. Песенка была немного странной, но довольно зажигательной, а уж слова ее потом крутились в голове очень долго.

- Симона! А? Что скажешь?

Кошка прислушалась и промолчала.

Денис, расценив это как знак согласия, щелкнул выключателем и ушел в свою комнату. Впервые за долгое время ему было нестрашно оставаться одному в пустой квартире…

Утром он проснулся от странного ощущения. Кто-то щекотал его щеку и дышал в лицо.

- Лиза…

Возмущенный кошачий вопль стал ему ответом.

Кошка сидела рядом с его подушкой и смотрела на него так, что Денис понял – лучше встать и поскорее. Кажется, теперь у него появился кто-то подобный маме. Та вот так же стояла утром «над душой» вместо будильника, твердо зная, что сын сам не встанет и совершенно точно опоздает везде, где только можно.

- Спасибо!

Денис протянул руку и замер. Вдруг кошке это не понравится?

Но та правильно оценила жест и, боднув головой ладонь Дениса, спрыгнула на пол, зовя его за собой.

Весь день Денис улыбался. Теперь у него кто-то есть. Пусть и не человек, но его ждут. И домой теперь идти хочется впервые с тех пор как не стало мамы. Ведь дел невпроворот. Симона очень четко дала понять, что бардак ее не устраивает. А потому, нужно навести порядок в квартире и купить какой-нибудь нормальной еды. Одним молоком кормящую мать не обрадуешь.

Ветеринар, к которому Денис отвез Симону с котятами в первый же свой выходной, удивленно вскинул бровь и покачал головой:

- Молодой человек, ну нельзя же так с породистым животным! Посмотрите, в каком она плачевном состоянии!

- А она породистая?

- Да! Даже чип есть. Мы можем узнать, кто ее владелец. Это же не вы, насколько я понимаю?

- Нет. Она пришла ко мне сама. Уже такая. Чья она – я понятия не имею. А котята?

- А котята предмет грехопадения их матери. Отцом явно был вовсе не породистый кот, но какой-то очень красивый мерзавец. Вы посмотрите на них! Чудо! Я не сторонник неравных браков, но здесь природа не ошиблась.

Симона тихо сидела на столе, наблюдая за тем, как осматривают котят и молчала. Она не могла рассказать о том, как жила в большой просторной квартире с молоденькой хозяйкой.

Милого котенка с розовой ленточкой на шее девушке подарили на день рождения. Она потискала немного кошечку, сделав пару-другую снимков, и тут же забыла о ней, занятая своей жизнью. А Симону, которая тогда носила совсем другое, очень заковыристое имя, воспитывала домработница. Когда половой тряпкой, а когда и шваброй. Поэтому кошка очень быстро поняла, что люди не добрые. И хорошего от них ждать не приходится. Окончательно в этом она убедилась тогда, когда ее первая хозяйка привела в дом своего возлюбленного. Тот был строг, суров и ненавидел кошек. После первого же «прокола» Симоны, он взял ее за шкирку и вышвырнул с пятого этажа. Просто в окно. Не заботясь о том, что с ней будет…

Симона выжила. Она упала в кусты, росшие в палисаднике, и они смягчили удар. Сколько кошка пролежала там, пытаясь сообразить, что же с ней произошло, она не помнила. Уже ближе к ночи она выбралась из кустов, доковыляла до подъезда и долго сидела под дверью пока кто-то не открыл ее, возвращаясь домой с работы. Свою квартиру она искала еще дольше. Больше двух дней она бродила по этажам, принюхиваясь и крича, пока не увидела случайно грозную домработницу, которая запирала дверь, собираясь уходить. Симона кинулась к ней, радостно крича, но тут же получила остроносой туфлей под ребра.

- Пошла вон! Как же ты мне надоела! Только и делай, что греби за тобой! Брысь, я сказала! Пошла прочь!

Симона даже не поняла, что с ней случилось дальше. Ее просто схватили за шкирку как котенка и запихнули в какую-то душную тесную темноту. А потом куда-то долго несли, чтобы в конце пути просто вытряхнуть из сумки рядом с помойкой с приговором:

- Тут тебе самое место!

На помойке она не осталась. Там было страшно. Мимо ездили машины, и бегали собаки. Симона немного осмотрелась и нашла то, что подарило ей относительную безопасность – вход в какой-то темный, сырой, но теплый, подвал.

А потом было много всего. И первая мышь, и кот, который ходил за ней, карауля ее долго и нудно, и котята… Именно тогда Симона поняла, что пора что-то менять. Она мало ела, еще меньше спала и очень боялась оставлять котят хоть на минуту. Но выхода не было. Нужно было искать еду, ведь если она была голодна, то и котята тоже кричали от голода, теребя лапками ее живот и требуя молока.

И тогда Симона пошла искать дом.

Денис был не первым к кому она пришла. Были и другие. Но никто не принимал ее. Все гнали. Кому нужна была страшная ободранная худая кошка?

И к Денису она попала уже совсем озлобленной, обиженной на весь свет, шатающейся от голода и тревоги за котят. Поэтому и шипела на него, кидаясь и злясь на то, что ее никто не хочет принять и понять.

А он понял… И это было очень странно. Ведь Симона к тому времени уже успела хорошо понять, что никто и никому на этом свете не нужен. А если ты не можешь позаботиться о себе сам, то нечего и ждать, что эти заботы возьмет на себя кто-то другой…

Успокоилась она не сразу. Тревожно бегала по квартире, когда Дениса не было дома, а потом присматривалась к нему, осторожно принимая ласку, когда он приходил с работы, каждый раз принося что-то вкусное для нее.

Но время шло, котята росли, и Симона постепенно угомонилась.

Она не знала, что Денис звонил ее прежней хозяйке, но та даже не стала разговаривать с парнем, просто отказавшись от кошки сразу и наотрез.
- У меня нет никаких животных! Не звоните мне больше!

Не знала Симона и того, что после этого короткого разговора Денис стал считать себя полноправным хозяином не только ее, Симоны, но и каждого из котят.

Как не знала и того, что подарила ему то, чего этому теплому доброму парню так не хватало – уверенность в том, что он кому-то еще нужен в этом мире.
И пройдет еще год с небольшим. И котята Симоны обретут новый дом, пристроенные Денисом в те добрые руки, которым он смог доверить «своих детей». И один из этих котят вернется со временем в дом Дениса вместе с той, которая согласилась заботиться о сыне Симоны.

И эта большеглазая, симпатичная девушка будет обладать такими же теплыми руками, как и Денис, а на выходки Симоны, которая решит проверить, подходит ли она хозяину, отреагирует правильно и с юмором.

И тогда кошка примет ее, успокоившись, ведь Дениса она давно уже будет считать своим. А своих нужно отдавать только в добрые, правильные руки, которые не обидят и не сделают больно.

И однажды вечером Симона наподдаст своему великовозрастному уже сыну, который покусится на новый диван, а потом выйдет на балкон и запрыгнет на руки к Денису, прислушиваясь к тихому разговору. И сразу четыре теплых руки погладят ее, почесывая уши и шею. А потом Денис почему-то вздрогнет, услышав то, что жена шепнет ему на ухо и Симона удовлетворенно замурлычет, уже зная, какую новость сообщили только что тому, кто стал для нее целой вселенной любви и тепла.

Давно пора! Пусть любви будет в этом доме как можно больше! И пусть у Дениса появятся уже, наконец, свои котята. Ведь, если он смог принять чужих, хвостатых и полосатых, любить их, даря заботу, то уж своих-то он точно заслужил уже давно. И эти котята будут самыми счастливыми и любимыми на свете. А она, Симона, так уж и быть, поможет с их воспитанием

Не просто Кошка


Маленький, худой, похожий на обтянутый кожей скелетик котенок лежал в траве, больше не шевелясь. Казалось, что последние силы малыш потратил на едва различимый по полоске чуть примятой травы путь, оставленный позади.

🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾

- Мама, мы умрем? - маленький худой котенок, дрожа прижался к тощему, но все еще теплому боку неподвижно лежащей, полосатой кошки.

Его впалый животик болезненно сжимался, но в прячущихся в грязной шерсти материнских сосках больше не было молока. Слишком голодна. Слишком худа. Слишком сильно устала…

Слишком.

И плачущий рядом, её единственный оставшийся в живых ребенок еще слишком мал чтобы выжить, если не выживет она.

Но сил подняться на лапы, чтобы найти еду или вновь, в попытке спасти его и себя, броситься под колеса проезжающих совсем рядом с обочиной автомашин, где они, выброшенные за ненадобностью, выживали уже больше трех недель, не было.

И по заострившейся кошачьей мордочке скатилась одинокая, сверкнувшая в лучах восходящего солнца горькая слеза.

- Поспи, мой хороший. Закрой глазки, - кошка кое как подняла непослушную слабую лапу и, притянув тихо пискнувшего котенка к себе, вновь замерла. Сон не наполнит их пустые желудки. Не придаст сил. Сон не лекарство, не живая вода…

Но сон подарит им маленькую надежду. Надежду, что, уснув сейчас, они больше не проснутся никогда. Потому что сил на борьбу больше не было.

И тихая, пришедшая во сне смерть - было лучшее, что кошка могла дать своему последнему, оставшемуся в живых котенку …

*****

Илья опаздывал.

изображение из открытого источника
До начала празднования дня рождения Вики оставалось три часа. До арендованного для большой компании загородного дома - почти столько же, но…

Из-за горящих сроков проекта вчера допоздна задержавшись на работе, Илья не сделал то, что задумал еще неделю назад. А потому, проскочив нужный, ведущий в сторону выезда из города указатель, мужчина вывернул руль в противоположную сторону и через двадцать минут припарковал машину у большого торгового центра.

Быстро вбежав по еле ползущему эскалатору, сверился с висевшей за стеклом картой магазинов и убедившись, что идет в нужном направлении, прибавил шагу.

Зажатый с двух сторон вещевыми бутиками ювелирный салон сверкал, как новогодняя, окутанная гирляндами елка. Серьги, кольца, цепочки…

Россыпь драгоценных, сверкающих гранями в умело наведенном на них освещении камней. От холодного блеска металла на мгновение захотелось прикрыть глаза. Но увидев торопящуюся к нему с другого конца магазина девушку - консультанта, мужчина вспомнил, что и ему надо бы поспешить.

Заветная черная коробочка со спрятанным в ней обручальным кольцом оказалась во внутреннем кармане пиджака через пятнадцать минут. И больше не мешкая ни минуты, Илья выехал по направлению к загородному дому, повторяя про себя что надо, очень надо постараться не опоздать…

До начала праздника, на котором он собирался сделать, возможно, самое главное предложение в его жизни, оставалось всего лишь два с небольшим часа.

Оставшиеся позади, плавящиеся под июльским солнцем городские высотки сменили вычурные, построенные из дерева и красного кирпича частные дома. Потом закончились и они, и под наполнившую салон машины тихую музыку Илья краем глаза наблюдал, как за боковым стеклом мелькают зеленые, придорожные посадки.

Настроение было прекрасное. Мужчина уже представлял, как будет кружить на руках согласившуюся стать его женой Вику, когда отскочивший от колес впереди идущей машины камень с громким стуком врезался в лобовое стекло.

Через секунду по прозрачной поверхности от образовавшегося маленького скола поползла неровная, белесая полоса…

изображение из открытого источника
Илья выругался и, вынужденно сбросив скорость, свернул на обочину. Его большая черная машина послушно замерла, мигнув аварийными огнями.

Выбравшись из салона, мужчина приблизился к капоту и оценивающе прищурил глаза.

И тут же, словно почувствовав остановку, в кармане брюк настойчиво зазвонил телефон, высветив на экране номер Вики. В голосе любимой, напомнившей, что ему уже давно пора бы быть на месте, проскользнули первые нотки недовольства.

Но узнав о причине произошедшего, до ругани Вика все же не дошла. Лишь в пятый раз за этот день напомнила, что она совершенно не хочет встречать гостей одна и настойчиво попросила сделать все возможное, чтобы не опоздать.

Пообещав ехать как можно быстрей, Илья шутливо чмокнул проворчавшую что-то не разборчивое трубку и, отметив про себя, что стекло все-таки придется заменить, сделал первый шаг по направлению к водительской двери, но вдруг неожиданно заметил, как слабо шевельнулась растущая за обочиной, достающая ему почти до коленей трава.

Показалось?

Мужчина на мгновение замер.

Почему-то на секунду подумалось, что там, в тянущихся кверху зеленых, щедро присыпанных дорожной пылью травинках может прятаться змея.

Но врожденное природное любопытство взяло свое, и, отойдя от машины, Илья нагнулся, аккуратно раздвинув руками пыльные, травяные стебли. Чтобы уже через секунду удивленно округлить глаза.

Маленький, худой, похожий на обтянутый кожей скелетик котенок лежал в траве, больше не шевелясь. Казалось, что последние силы малыш потратил на едва различимый по полоске чуть примятой травы, оставленный позади путь сюда.

Выпирающие острыми гранями сквозь блеклую, пыльную шерстку крошечные позвонки смотрелись на узкой спинке нитью костяных, неровно вырезанных бус.

Но вопреки всему, словно не замечая сковавшую хрупкое, едва живое тельце безжалостную слабость, с заострившейся от голода треугольной, маленькой мордочки на Илью смотрели живые, ясные, соперничающие с июльским небом синевой глаза.

Развернуться, уйти и сделать вид, что ничего не видел - не позволила совесть.

А может быть, это была память… Теплая, еще не отболевшая тоска по рано ушедшей матери, которая упорно, день ото дня взращивала во всех трех своих сыновьях, среди которых Илья был самым младшим, привычку помогать слабым.

А потому, прижав к себе уместившегося на половине одной ладони маленького зверя, Илья снова взялся за телефон. Вика, конечно, будет недовольна… Но и понять она все- таки должна.

изображение из открытого источника
Звонкие гудки сменялись гудками, а трубку никто не брал. Решив больше не тратить и так бегущее вперед него время, нажавший отбой мужчина быстро черкнул СМС сообщение, что все же опаздывает, и разместив начавшего дрожать синеглазого малыша на заднем сидении машины, сел за руль, готовясь нажать на педаль газа.

Но хриплый, похожий на стон раненого зверя мявк, изданный неожиданно нашедшим в себе силы поползти по сидению в сторону двери котенком, заставил его задуматься.

И спустя несколько мгновений Илья вышел из машины обратно.

Едва дышащая кошка нашлась почти сразу за оставленным, примятым, травяным следом. Она лежала, прижавшись боком к тряпичной, потрепанной временем и погодой переноске, заглянув в которую мужчина обнаружил еще трех уже мертвых котят.

Осторожно подняв весившее, словно пушинка, животное, Илья перенес кошку к лежащему на заднем сидении, радостно пискнувшему и тут же прижавшемуся к полосатому боку матери котенку и, сглотнув застрявший в горле при виде этой картины ком, снова пошел назад.

Уже не пряча рвущийся из груди рык, выкопал у подножья шершавого ствола старой, пахнувшей смолой ели небольшую ямку. Молча похоронил навечно оставшихся в тряпичной, еще мокрой от прошедшего утром дождя сумке так и не дождавшихся спасения остальных кошкиных детей и, наконец, вернувшись в машину, бросив в зеркало взгляд на заднее сиденье, со всей силы нажал на педаль газа.

Поднявший клубы пыли автомобиль взвизгнул шинами, ловя сцепление с разлившимся за земляной обочиной асфальтом, и разгоняясь все быстрее и быстрее, обгоняя попадавшихся на дороге железных собратьев, умчался вдаль.

Крепко держащий руль Илья как мантру повторял про себя набившие оскомину за это утро слова: не опоздать. Только бы не опоздать!

изображение из открытого источника
О том, что состояние занесенных им через час на руках в ветеринарную клинику истощенных животных крайне тяжелое – мужчина догадывался. Потому и выбирал самую ближайшую звериную больницу, тыкая за рулем пальцами в телефон буквально наугад.

Но принявшие из его рук и осмотревшие найденышей доктора, проговорившие о возможном, больше похожем на чудо выживании лишь в пяти процентах из ста, все равно стали для него неприятным, болезненным ударом.

Почти таким же, как прозвучавшие от наконец взявшей трубку Вики обидные, упрекающие его в том, что на него совершенно нельзя положиться, слова:

-Тебе что было трудно вовремя приехать?! Илья, у меня вообще-то день рождения!! Я много просила?! Неужели было трудно просто не опоздать…!!!

На все попытки мужчины оправдаться и рассказать про кошку и котят трубка голосом Вики лишь выплевывала все новые и новые обидные слова.

В конце концов, практически прокричав, что какая-то непонятная кошка для него оказалась важнее, чем она, Вика и вовсе нажала отбой, не дожидаясь, пока оглушенный, не ожидавший подобного от девушки, с которой встречался целый год мужчина подберет в ответ хоть какие-то, способные удовлетворить её уязвлённое самолюбие слова.

изображение из открытого источника
Хотя может оно и к лучшему, устало подумал Илья, понимая, что со словами у него сегодня совсем плохо получается. И если от крикливых, похожих на камни Викиных просто накатила липкая, противная тошнота, то от слов доктора, вышедшего из кабинета, едва Илья успел убрать телефон в карман, сообщившего что кошка, к сожалению, совсем плоха - болью прострелило виски.

Присев на стул, мужчина обхватил голову руками, а потом с силой, будто пытаясь стереть невидимые слезы, вжал сжатые в кулаки руки в ставшие вдруг болезненно сухими глаза.

Внутри, наравне с какой-то детской иррациональный обидой разливалась черная, холодная пустота. И лежащее во внутреннем кармане пиджака кольцо, еще несколько часов назад гревшее душу маленьким, карманным счастьем, сейчас казалось ледяным булыжником, который он сам повесил на себя…

- Простите, пожалуйста, простите меня, что лезу не в свое дело! Но я слышала. Слышала все от начала и до конца, - раздался над головой звонкий голос, и на убравшего с лица руки Илью взглянули заплаканные глаза цвета горького шоколада, со слипшимися в острые иголки ресницами, - И шансов, конечно, мало, но вам надо попроситься, пойти туда, сказать, что она вам нужна!

Илья непонимающе взглянул на стоявшую в полуметре от него миниатюрную девушку в облаке рыжих кудрей и, не понимая до конца, что она от него хочет, хрипло переспросил: Мне надо пойти… Куда?

- В кабинет! - девушка нетерпеливо махнула рукой на дверь, за которой скрылся принесший плохие новости врач, - Вам надо пойти в кабинет!

- Зачем? Что я могу, по-вашему, сделать? Зачем я должен пойти туда? – как ни старался, не мог понять задуманного незнакомкой Илья.

Рыжая упрямо тряхнула головой и, посмотрев на мужчину, будто он маленький, бестолковый ребенок, продолжила:

- Вы можете сказать, что она вам нужна! Понимаете? Это очень важно знать, что ты кому-то нужна! Потому что те, кто бросил их там у дороги… И не смотрите на меня так, дверь была открыта и да, я слышала каждое слово, которое вы сказали, когда привезли их сюда, - девушка снова махнула рукой в сторону закрытой сейчас двери, - Так вот! Ей очень важно знать, что вы не такой! Что она и ее котенок вам нужны! И тогда она вцепится, вгрызется в эти несчастные пять процентов, про которые говорили врачи! И она будет бороться!

Рыжая перевела дыхание и тихо добавила, - Будет знать, что больше она не одна…

*****

Врач, присматривающий за лежащей с закрытыми глазами и выглядевшей совсем нехорошо кошкой, в которую упрямо вливали вот уже которую капельницу подряд, лишь утвердительно кивнул, когда заглянувший в дверь Илья тихо попросил разрешения приблизиться к привезенным им животным.

И даже тактично вышел в соседний, расположенный за квадратным проемом в стене смежный кабинет, давая время попрощаться с той, кто, вероятнее всего не доживет до следующего утра.

И, наверное, не будь этого странного разговора в коридоре клиники, Илья бы действительно прощался, ненавидя за это сам себя, но…

изображение из открытого источника
- Никто! Слышишь, никто не давал тебе права уходить от меня! Никто не давал тебе права сдаваться и бросать его! - мужчина кончиками пальцев погладил лежащего под боком у кошки котенка и мысленно поблагодарил не ставших разлучать мать с ребенком врачей.

Аккуратно, едва ощутимо пригладил грязную, полосатую шерсть кажущейся в свете больничных лап совсем хрупкой кошки. Устало потер вновь болезненно кольнувшие виски:

- Я не знаю кем надо быть, чтобы поступить так с вами, и вряд ли ты хочешь, чтоб я перечислял все эти неприятные, рвущиеся в сторону ваших бывших хозяев слова. Но… Послушай! Пожалуйста, просто послушай меня! Мне не известно, как тебя зовут, и если ты захочешь, то со временем скажешь мне сама? Я буду перечислять, говорить все приходящие на ум имена и слова, а ты…

Ты подашь мне какой-нибудь знак. Знак, что я на верном пути, что я угадал, да? Кивнешь или моргнешь… Прищуришь свои красивые кошачьи глаза…

Как подал знак твой котенок! Ведь это он! Он спас тебя! И я совершенно не знаю, о чем еще говорить сейчас, разве что добавить, что сегодня меня бросила девушка, будущая жена…

Потому что я опоздал, представляешь? Вот такая вот получилась ерунда.

Но ты бросать меня не имеешь никакого, права! К тебе я успел! Успел найти и привезти вас сюда…

И я приду завтра. Слышишь меня, кошка? Пожалуйста, я очень тебя прошу, ради него, - мужчина кивнул на уснувшего маленького котенка, - И совсем немножко…ради меня. Пожалуйста, борись! Доживи до утра!

Тихо прикрыв за собой дверь, Илья вышел. И не видел, как оставленная им в боксе кошка, с трудом превозмогая сильную слабость, чуть повернула мордочку вправо, туда, где к впалому ее боку прижимался тихо мурлыкающий котенок. Натужно вздохнула, а потом, вопреки неутешительным прогнозам врачей, на несколько минут открыла сверкнувшие упрямством и зеленью глаза…

******

- Мы не даем телефоны клиентов! Это запрещено!!! - стоявшая за стойкой ветеринарной клиники молодая администратор упрямо поджала губы.

Но на ее беду, упрямым был и Илья, решивший во что бы то ни стало еще раз увидеть девушку, благодаря которой теперь уже его кошка не только дожила до утра, но и уверенно, прямо-таки семимильными шагами шла на поправку.

Илья навещал их с котенком каждый день. Гладил, чесал за ушами, разговаривал. Вслух перечислял все приходящие на ум кошачьи имена, в ожидании, когда внимательно слушавшая его кошка одобрительно прищурит раскосые, кажущиеся по-человечески мудрыми глаза.

А потом, выходя из лечебного бокса, бросая взгляд на ожидавшую приема в коридоре разбавленную людьми хвостато-рычащую очередь, проваливался в воспоминания, представляя вместо только что увиденных зеленых глаз - другие.

Темные, заплаканные, со слипшимся иголочками ресниц… В тот день, когда он вышел из кабинета, их обладательница уже ушла, и вероятность встретить ее в огромном городе была крайне ничтожно мала, но если…

- Я повторяю вам уже в тысячный раз! Мы не даем телефонов наших клиентов!

- А мой?

- Что ваш?! - каждый раз в присутствии Ильи переходила на крик выходившая из себя администратор.

-Мой телефон можете дать? Я оставлю номер вам, а вы передадите его ей? Так можно? - не желал проигрывать это сражение Илья.

- И так тоже нельзя! Мы ветеринарная клиника, а не телефонное бюро знакомств! – упрямо стояла на своем администратор.

- Инночка! Пригласите молодого человека сюда, - вклинился в уже ставшую привычной для всего персонала клиники за последнюю неделю перепалку, раздавшийся из приоткрытой двери смотрового кабинета строгий голос врача.

Зашедший по приглашению и ожидавший неприятного разговора, понимающий, что действительно перегибает палку Илья потупился, но быстро взял себя в руки и посмотрел на пожилого ветеринара.

- Ваши подопечные вполне окрепли и готовы хоть сейчас отправляться домой, - последовали в ответ на упрямый взгляд слова.

изображение из открытого источника
- Я понял, доктор. Все понял. Да. Мне только надо сходить за переносной. Знаете, я купил ее в тот самый, первый день. Когда… Илья на секунду замялся, а потом продолжил, - Когда не знал, выживут ли они… Она. Переноска и сейчас в машине, я все вожу и вожу ее с собой туда-сюда.

- Они выжили, - смягчился взгляд доктора, - Отчасти, потому что вы тогда смогли, подобрали правильные слова.

- Вы что, все слышали? Вы же были в другой комнате! - удивился мужчина.

- У меня очень хороший слух, - усмехнулся заполняющий бумаги врач, а потом, сам не ожидая от себя, вдруг добавил, - Ее зовут Маша.

- Я пообещал кошке, что имя она скажет мне, ну или хотя бы выберет себе новое сама, - возразил Илья.

- А я говорю не про кошку, я про девушку, что велела вам тогда прийти сюда. В тот день, когда вы привезли кошку и котенка, она отпустила старенького больного пса Арчибальда, с которым очень - очень долго ходила сюда. И Инна права, мы не имеем права раздавать телефоны наших клиентов, но… - доктор протянул Илье вырванный из блокнота лист, - Напишите свой номер вот сюда.

*****

- Мам, когда ты уже скажешь ему как тебя зовут? - довольно урчащий котенок прижался к мягкому, теплому боку матери и с удовольствием потянувшись, распахнул яркие, соперничающие по синеве с июльским небом глаза.

изображение из открытого источника
Его лапы, запутавшиеся в бахроме мягкой лежанки, игриво подергивались.

Потянувшаяся следом за сыном кошка лениво лизнула неугомонного ребенка в нежный нос и смешно фыркнула.

- Думаешь уже пора? – она бросила взгляд на кровать, где наполовину скинув одеяло на пол, крепким сном спал Илья.

Они жили в его квартире уже две недели. И кошка чувствовала, знала, что останутся они здесь навсегда. Об этом говорили разбросанные по дому многочисленные кошачьи вещи, которые мужчина принес сразу после того, как привез их из ветеринарной клиники.

Об этом напоминала всегда свежая, каждое утром и вечер появляющаяся в цветных мисках вкусная еда.

Но больше всего об этом шептала нежность, с которой приходящий с работы Илья каждый раз прижимал к себе ее и названного Пухом котенка и тихим, полным любви голосом повторял: Ну что, моя Кошка, давай поиграем с тобой в имена…

Они играли. Играли вчера и позавчера. Играли три дня назад…

Кошка не моргая смотрела на человека, а человек произносил все новые и новые слова.

Улыбался, поняв, что и сегодня не добьётся от нее ответа, раз за разом сдавался и замолкал… А кошка бодала его головой в протянутую руку и громко мурчала, благодарила - словно говоря: хорошая сегодня была игра!

Но малыш Пух был прав. И лукаво сверкнувшая глазами кошка, бросив взгляд на валявшийся у кровати телефон, задумчиво прикрыла зеленые глаза. У нее еще есть время подремать - приличные люди не звонят друг другу с самого утра.

*****

Высветив неизвестный номер, телефон у Ильи, и правда, зазвонит к вечеру.

И знакомый звонкий голос, сбиваясь от смущения робко спросит — Это правда? Что вы… искали меня?

И получив утвердительный, полный радости ответ, уже смелее добавит, - наверное глупо, но вы мне сегодня приснились. И ваши кошка с котенком… Ерунда, да? Как они, поправились? И какие имена вы дали им?

То, что приснились, это хорошо, это правильно! – как наяву представляя рыжие кудряшки и цвета горького шоколада глаза, тихо ответит Илья,- А Кошка с котенком, - мужчина почувствует направленный на себя внимательный взгляд и посмотрит на наблюдающую за ним кошку.

Еще не веря до конца, хмыкнет. И не разрывая зрительного контакта с полосатой хитрюгой весело продолжит, - Они - замечательно! Котенка я назвал Пух, а кошку…

Вы знаете, Маша, диктуйте адрес! Нам обязательно с вами надо увидеться. Я думаю, та наша встреча в клинике – ни что иное, как Судьба!

изображение из открытого источника
На последнем слове смотрящая на Илью кошка наконец-то согласно прикроет зеленые, полные теплых, смешливых искорок глаза. А потом, шаловливо вильнув хвостом, запрыгнет к мужчине на руки:

– Вот ты и угадал, хозяин, меня зовут Судьба. Но так и быть, ты можешь называть меня просто моя Кошка.

Защитник

Мишка сжался. Зажмурился. И вскрикнул удивленно, когда занесенная для удара отцовская рука до лица его так и не долетела, сжатая зубами рычащего, бросившегося на защиту маленького хозяина пса.

🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾🐾


Щенка мать принесла домой после работы, вечером.

Подобрала где-то. То ли за гаражами, то ли за будкой трансформаторной. Не смогла пройти мимо просящего взгляда ощенившейся на улице суки.

Невелика помощь, конечно. Но хоть так.

- Хоть одного, самого слабого, - сказала. И заплакала потом, вспоминая, как уставшая, тощая собака благодарно виляла хвостом, видя, как исчезает в тепле распахнутой кофты маленький ее ребенок.

Мишка тот день хорошо запомнил.

Кричащий, уже полгода как безработный и от того с каждым днем все более раздраженный отец…

Он – из материнских рук пегий, скулящий комок принимающий… И мама, поперек двери в его комнату вставшая. Спиной их с кутенком от разошедшегося мужчины отгородившая.

Тогда он ее впервые и ударил.

Мишка слышал глухой звук оплеухи и тихий вскрик так и не отошедшей от двери матери. И даже было выбежать хотел, заступиться… Только мама быстрее оказалась.

Развернулась в дверях, отца замолчавшего оттолкнув, подошла к нему, к Мишке, обняла крепко. Ничего мол, родной, хорошо все.

- Не волнуйся, - сказала, - Давай вот лучше имя щенку выбирать.

Щенка семилетний Мишка назвал Дакаром.

И под недовольным взглядом отца лично кормил того из блюдечка подогретым на плите супом. А потом, вместе с мамой достав с антресоли старый, выцветший местами свитер, мастерили ему в Мишкиной комнате лежанку.

Мишка в растянутые рукава ненужных тряпок набивал, а мама умело стягивала их продетыми в толстую иглу шерстяными нитками.

Первую лужу вытирали тоже вместе. Хорошо, что отец спал. Мишке почему-то думалось, что увидь он такое безобразие, снова кричать будет.

изображение из открытого источника
Мама только улыбалась на эти его страхи детские и следить хорошо велела. И убирать за новым жильцом вовремя.

- И тогда все хорошо будет обязательно, - говорила. Она, мама, их в обиду не даст.

И Мишка старался.

Все свободное свое время с Дакаром проводил. Убирал, играл. Выгуливал. Вместе с дворовыми друзьями, мальчишками, учил новым командам, торопясь каждый вечер рассказать улыбающейся маме о новых их общих успехах.

Мама, конечно, радовалась.

И трепала сияющего, довольного Мишку по взъерошенным темным волосам. И ласково перебирала жесткую шерсть на спине любившего лежать у ее ног, невероятно быстро растущего пса. Мама гордилась.

А вот отец…

С отцом у Мишки с того самого дня как-то не заладилось. И не потому совсем, что мужчина к Дакару, как к досадной помехе относился. Но из-за отводящей все чаще заплаканные глаза, после очередного скандала матери.

Трещало что-то в душе детской от этих заплаканных глаз. Надрывалось.

Разлетелось цветными осколками, как разлетается упавший с елки хрупкий стеклянный шар.

А обстановка дома тем временем накалялась.

С работой нормальной у Мишкиного отца по-прежнему не клеилось. Случались, конечно, «халтуры» да временные подработки, но от того только хуже становилось. И по-первости еле заметный, идущий от мужчины запах алкоголя после каждого такого заработка со временем превратился в стойкий, воняющий дешевым пойлом смрад.

Мать с отцом на эту тему часто разговаривала. Мишка слышал тихие эти их по началу разговоры. И даже сам иногда подходил просил: Папка, не пей, не надо!

Только что взрослому, на жизнь обиженному мужику детские слова? Он и жену-то в пол уха слушал. А когда и в пол уха надоедало – замахивался.

Закрытый в Мишкиной комнате вместе с зажимающим уши маленьким своим хозяином Дакар в такие минуты лаем весь исходился, чем еще больше и без того заведенного Мишкиного отца раздражал.

Каких только угроз в сторону собаки за это время мужчиной брошено не было. Воплоти хоть одну в жизнь – и останется Мишка без верного своего друга…

Вот только Марьяна, Мишкина мать, за собаку, как за сына – стояла горой, хоть и прятала за это свое заступничество под одеждой некрасивые, разлившиеся яркой синевой на белой коже следы.

изображение из открытого источника
Мишка следы эти злости отцовской тщательно скрываемые все равно видел. Гладил руками детскими маму, жалел.

-Уйдем? - просил, - спрячемся!

Но мама лишь улыбалась устало и просила потерпеть.

- Некуда пока, Миш, - говорила, - подождать надо еще немножечко. Месяц с небольшим продержаться. А там документы готовы будут. Наследство бабушкино – квартира своя. Наш с тобой безопасный уголок. Переедем, обустроимся. Документы на развод подам.

Все хорошо будет. Пять месяцев уже прошло со смерти бабушки-то. Скоро совсем вступит в силу завещание.

Мишка кивал только. И к маме сильней прижимался. И Дакаров нос мокрый, в детские ладони тыкающийся, ласково поглаживал. Ерунда это – месяц. И правда, совсем ничего осталось.

Маму только жалко, но она ему, Мишке, вмешиваться не велит. И Дакара из комнаты выпускать, когда отец кричит, тоже строго настрого запрещает.

*****

До заветного того переезда неделя оставалась, когда у называвшегося Мишкиным отцом мужчины впервые на Мишку рука поднялась.

И вроде не предвещало ничего. Не предсказывало. День как день, разве что у прибежавшего из школы раньше обычного мальчишки лямка на рюкзаке под весом учебников оторвалась.

Вот за эту лямку, оставленного в прихожей детского рюкзака как за растянутую на минном поле леску мужчина ногой и зацепился. Не упал ведь даже-пошатнулся.

Но глаза как пеленой красной заволокло.

Ворвался в детскую, про вещи везде разбросанные кричит, руки, беспорядочно двигающиеся, в кулаки сжаты.

Мишка конструктор - корабль космический, мамой ему купленный, за столом собирающий, с перепугу со стула назад упал. Ударился, подскочил глазами круглыми на красного от злости мужчину смотря, а потом сжался. Скукожился. Зажмурился…

И вскрикнул удивленно, когда занесенная для удара отцовская рука до лица его так и не долетела, сжатая зубами рычащего, бросившегося на защиту маленького хозяина пса.

изображение из открытого источника
И ведь и был Дакар росту небольшого, до колен возвышающемуся над Мишкой мужчине не доставал, но хватка у него железной оказалась. Стряхнуть капканом повисшую на руке собаку удалось далеко не сразу.

Хоть и молотил по ней кулаком свободной руки орущий дурниной Мишкин отец на протяжении нескольких минут без конца…

*****

Лампочки в холе ветеринарной клиники светили ярко. Разгоняли льющимся этим ярким светом прячущуюся по углам тень.

И даже, кажется, хотели посрамить готовящееся закатиться за горизонт круглое, видневшееся в узкое окно солнце.

Прижавшийся к матери Мишка плакал. И вытирал то и дело сжатыми в кулачки ручонками прозрачные дорожки с красных щек.

-Ну хватит мой родной, хватит, - успокаивала жмущегося к ней сына Марьяна, изо всех сил стараясь не расплакаться сама.

Бьющееся в груди материнское сердце болело, ворочалось виновато, каялось…

Должна была!

Должна была догадаться, что будет вот так. Как бы не заступалась, как бы на себя не оттягивала, веря, что уж на родного-то сына рука не поднимется никогда.

А червячок сомнения все равно грыз. И ведь продержались почти. Выстояли. И в понедельник следующий документы на собственность вместе с ключами уже получать.

А оно вон как все обернулось.

Женщина покрепче прижала к себе всхлипывающего мальчонку и бросила очередной взволнованный взгляд на закрытую, выкрашенную голубой краской дверь, где колдовали сейчас над защитившим ее сына Дакаром врачи.

Когда прибежавшая с работы после звонка соседей, увидевших выбегающего из подъезда с собакой на руках ревущего Мишку, Марьяна судорожно ощупывала обоих – Дакар уже едва дышал. И измазанная в чужой крови, сломанная в двух местах, неестественно приоткрытая его пасть напоминала собой испорченный, с оторванной подошвой, башмак.

Принявший в клинике их серьезный врач сказал, что челюсть это еще не самое страшное. А вот сломанное проткнувшее легкое ребро – это, конечно, риск.

изображение из открытого источника
Но выслушав сбивчиво объяснившую откуда у собаки такие травмы женщину и глянув на плачущего с мольбой смотрящего на него мальчишку, добавил уверенно, что с рисками они бороться обучены.

И скрываясь за дверью кабинета, велел ждать.

Они и ждали. Третий час уже ждали, а Мишка все не успокаивался. Разве что всхлипывал чуточку реже, да вот руку мамину еще теперь не так сильно сжимал.

А потом как-то обмяк весь, вздохнул тихонечко и уснул, маленький. А сжимавшая его в кольце рук, все-таки не сумевшая сдержать слез и винившая во всем себя Марьяна так и осталась сидеть в неудобной позе, не шевелясь.

И лишь когда звериный врач устало из операционной вышел и, взглянув на уснувшего мальчонку, палец руки вверх большой поднял, мол, хорошо все будет - справились, - Марьяна, облегчённо вздохнув, чуть подвинулась.

А потом с помощью этого же врача посадила полусонного, опустошенного этим безумным днем, но счастливого, что Дакар поправится, Мишку в подъехавшее такси. И вместе, все так же не разжимая рук, поехали домой.

*****

В гостиницу из дома съехали через два дня. Невеликие сбережения у Марьяны отложены были, Дакару на восстановление большая часть уйдет, но на пять-то дней в арендованном жилье всяко хватит.

Вещи собирали не торопясь. Благо приехавший наряд полиции после наложения швов на покусанную руку нелюдя, с кулаками на ребенка бросившегося, по заявлению Марьяны в отделение на трое суток забрал.

изображение из открытого источника
А там и собственность на наследное жилье подоспела. Ремонт косметический. Свежее все, тишина.

Комната у Мишки просторная, на стенах корабли космические, как звезды в темноте светятся. И лежащий у детской кровати, хвостом по полу барабанящий в воротнике-конусе вокруг заживающей собачьей морды Дакар.

И документы на развод давно поданы. А от синих кровоподтеков на руках не осталось и следа…

И верится, что страшное позади осталось, что вырвались, выпутались! А остальное ерунда.

*****

Кастрюлю Мишка нес в целлофановом пакете. Не потому, что по городу с кастрюлей стыдно идти было. Просто удобнее так. Да и рука одна свободная осталась, как раз Дакара на поводке вести.

От сваренной мамой каши с тушенкой в этой кастрюле еще пар из-под железной крышки шел, хоть и была дорога от их нового дома до тех самых гаражей, откуда Марьяна два года назад щенка принесла, не близкой.

Но Мишка с матерью и не думали останавливаться… Разве можно? Они ведь ждут там. Верят.

Пусть и осталось их с того самого памятного дня всего трое из девяти вместе с матерью собакой… Семь спасенных за два года с улицы жизней – это ведь тоже огромный результат!

изображение из открытого источника
И результат этот Марьяне с Мишкой не легко дался, хоть и старались они изо всех сил. Женщина рассказывала про родившихся за гаражами кутят всем своим знакомым. А Мишка в школе о собаках бездомных на всех уроках трубил. И как-то вот по одному, по очереди большинство и пристроилось.

А мать щенячью – Звездочку, в ветеринарной клинике по программе надзора за бездомными животными, стерилизовать удалось.

Вот ее саму и двоих оставшихся, давно уже ставших взрослыми кобелями, щенков Марьяна с Мишкой до сих пор и ходили в тайне от буяна отца за гаражи подкармливали.

Там, за этими гаражами они и с Виктором как-то познакомились. Тоже такой, как они – мимо пройти не сумевший оказался. Досок струганых на машине своей по осени привез, инструменты...

Будка собачья в умелых руках, что надо получилось. А к зиме и соломы туда навалили – никакие холода не страшны.

И вот так – по очереди, то она с Мишкой с кашею, то Виктор со снедью какой за собаками то и присматривали.

До того видать примелькались им, что Звездочка за сто шагов среди чужих узнавать стала. Марьяна с сыном еще за угол свернуть не успеют, пролет гаражный до будки знакомой пройти, а она уже на встречу бежит.

Почуяла. Радуется.

А за ней и сыновья, которых Кнутом и Плутом назвали. Прыгают вокруг, дурачатся. К Дакару, брату своему, с поводка на встречу рвущемуся, морды узкие тянут.

Мишка и сегодня уже эту их встречу братскую шебутную представлял.

-Как думаешь, мам, кто из-за угла первым: Кнут, Плут или Звездочка сегодня выскочат? - у идущей рядом Марьяны спрашивал.

-Вот дойдем сейчас и узнаем, - смеялась в ответ она, - но кто первый прибежит, тому однозначно первую ложку каши пожалуем!

Только вот до угла знакомого дойти в этот раз не получилось.

Преградил дорогу невесть откуда взявшийся с металлической трубой в руках пьяный Мишкин отец.

Хоть и запретил состоявшийся в прошлом месяце суд ему что к жене бывшей, что к ребенку приближаться. Да разве для пьяного, мести жаждущего мужика какая-то бумажка указ?

изображение из открытого источника
Вот и отец Мишкин над подписанным судьей запретом посмеялся только. Униженная уходом жены гордость и покалеченная проклятой псиной рука требовали отмщения.

Дело за малым оставалось – выследить. И в жизнь воплотить. Вот он и постарался.

И сейчас стоя в двадцати метрах от испугано замершей бывшей своей семьи, от рычащего, припадающего к земле и тянущего из Мишкиных рук поводок Дакара, зло, самодовольно ухмылялся.

-Давай, псина, иди сюда. Мало я тебя тогда отделал, сейчас все, что целым осталось, сломаю. Чтоб не повадно тебе, тварь проклятая, на людей бросаться было.

А потом и тебя, - взгляд на жену брошенный, - как мужа уважать надо научу…

-Миша, родной, - рукой нащупала женщина держащую пакет с кастрюлей, вздрогнувшую руку сына, - я сейчас его на себя отвлеку, а ты беги, мой хороший. За помощью беги. И Дакара за собой уводи, опять ведь на защиту, себя не жалея, бросится. А доктор сказал беречь его надо, нельзя ему трубой. Слабые еще кости...

Только Мишка, все материны синяки и слезы разом вспомнивший, ее, испуганную, даже слушать не стал. Хоть и понимал умом своим детским, что тогда, что сейчас – одним им с отцом не справиться.

А потому отдал послушно не понимающей еще до конца происходящего Марьяне пакет с кастрюлей. Присел на корточки, ткнувшись лбом в собачье, струной вибрирующее от рычания ухо…

И подскочил секундой, отстегнув щелчком Дакаров карабин с поводка. И бросившись следом за кинувшейся к ошарашенному таким поворотом вещей мужчине заорал во всю силу своих легких: Звездочка! Плут! Кнут! На помощь!!!

изображение из открытого источника
Когда человека в кольцо четыре рычащих собаки со стоящей дыбом шерстью берут – спесь с дуростью быстро слетают.

Вот и Мишкин папаша исключением не стал. И протрезвел, и побелел разом. И трубу, со звоном об асфальт ударившуюся, ногой на всякий случай подальше от себя отшвырнул.

Стоит, не дышать лишний раз старается.

А глаза, беспорядочно из стороны в сторону на бледном лице бегающие, выворачивающий душу страх выдают.

Кто знает, чем бы дело закончилось, не подоспей вслед за пулей сорвавшимися на детский крик собаками набравшийся смелости именно в этот день пригласить Марьяну с Мишкой в кафе поесть мороженного Виктор.

Он стаю собачью-то и угомонил.

А отцу Мишкиному за гаражным углом сам, что к чему объяснил, да и руки чешущиеся в двух местах подправил… И так хорошо у него это получилось, что больше дебошира ни Марьяна, ни Мишка за всю свою дальнейшую счастливую жизнь не видели.

А жизнь у них действительно хорошая удалась. Плохо ли – дом свой в черте города с продажи двух квартир спустя два года купленный.

изображение из открытого источника
На ровно постриженном газоне Дакар со Звездочкой, Кнутом и Плутом, как листья с клена опадать начавшие, кверху животами развалились.

Кресло-качалка, в котором Марьяна вечерами на закат пламенный любуясь сидеть обожает, скрипит себе тихонечко…

И муж новый, Мишкин отчим – собачник отъявленный, надежная каменная стена.

А до школы Мишкиной тут и вовсе рукой подать. Заканчивающий в этом году девятый класс парень за десять минут спокойным шагом доходит.

Он и сегодня так же, не спеша, в школу свою пошел. И удивился немного, когда у школьных ворот отчима его ждущего увидел.

- Случилось что, дядь Вить?

- Да вот, ключи ты забыл, мать перед работой заскочить и передать велела, - протянул мужчина мальчишке блеснувшую металлом связку.

И сбился с дыхания, когда забравший ключи уже заходивший в школьную калитку Мишка обернулся.

изображение из открытого источника
- Я это, задержусь сегодня. Ты матери передай чтоб не волновалась, бать…

Просто друг

Волчок обернулся и увидел, как хозяин, выронив палку, верно служившую ему опорой последние годы, оседает на пыльную дорогу. Пес метнулся к хозяину, ткнулся в грудь и завыл...

— Отстань же ты, неугомонный... — Иван Петрович попытался убрать руку, в которую настойчиво тыкался мокрый нос. Открывать глаза не хотелось.

Ничего не хотелось в последнее время: ни вставать лишний раз с постели, ни есть...

Даже выпить, и то не хотелось! Хотя уж для этого причина имелась. Да такая, в которую Иван Петрович до сих пор не желал верить: умерла его жена, Валентина! Вот так бывает: сорок семь лет прожили бок о бок, а однажды утром она просто не проснулась...

Оставила их с Волчком вдвоем. Пес был ее последним подарком мужу. Год назад Валентина Михайловна, улыбаясь, вручила Ивану Петровичу пушистого серого щенка.

— Хороший! Только нам-то он зачем? — поинтересовался Иван Петрович. — Пес-то, судя по всему, большой будет. Охранник! А у нас и охранять особо нечего.

Валентина Михайловна ласково потрепала щенка по лобастой голове и ответила:

— Ну почему обязательно охранник? Пусть просто друг будет! Дед Егор мне его предложил. Сказал, последний из помета. Я сперва отказывалась...

А этот карапуз на меня так посмотрел: прямо в сердце зацепил что-то... Вот я и взяла его. Решила подарок тебе на грядущий день рождения сделать! Так что принимай и придумывай имя!

Иван Петрович задумчиво посмотрел на нежданный подарок.

— Волчком будет! Серенький весь, прям, как волчонок...

*****

Волчок подрос и стал не только другом, но и помощником. Больше всего он любил ходить с Валентиной Михайловной в магазин. Началось все с того, что однажды, та, собираясь в магазин, сказала:

— Ну что, Волчок, ты теперь большой парень! Поможешь хозяйке сумку донести? — и вложила Волчку в пасть ручки болоньевой цветастой сумки.

К ее удивлению, пес сразу понял, чего от него хотят: сумку трепать не стал, вместо этого бережно донес ее до дома под удивленные похвалы Валентины Михайловны.

— Вот же, молодец какой! Умница!

С тех пор так и повелось. Волчок даже сам иногда напоминал хозяйке, что не мешало бы сходить за хлебом, например. Приносил цветастую сумку в зубах смеющейся Валентине Михайловне.

И вот теперь Валентины нет!

Внезапно Иван Петрович почувствовал, что в руку ему пытаются что-то впихнуть. Пришлось все-таки открыть глаза...

Рука сжимала цветастую сумку жены. Рядом сидел Волчок и проникновенно смотрел на хозяина, как бы говоря:

«Хватит валяться! Пошли в магазин, что ли, сходим!»

— Какой же ты настырный! — Иван Петрович поднялся с кровати. — Не дашь старику погоревать! Ну, пойдем...

И вдруг его обожгло чувство вины...

«Вали нет больше, но ведь остался Волчок — ее подарок, огород, да и вообще — жизнь! Вряд ли жена бы одобрила, что я, наплевав на все вокруг, лежу на кровати и себя жалею!» — подумалось Ивану Петровичу.

— Спасибо, приятель! — потрепал он по голове Волчка. — Вернул хозяина в мир живых!

Иван Петрович сходили с Волчком в магазин, после чего занялся уборкой, стиркой, вымыл окна...

Новые дела находились каждый день. По жене он тосковать, конечно, не перестал. Но теперь это была светлая тоска.

— Ничего, Валюша: свидимся, так хоть мне не стыдно перед тобой будет! — бормотал Иван Петрович себе под нос, пропалывая огород. — Все подарку твоему чудесному спасибо! Не дал пес заплесневеть от жалости к себе!

— Волчок тебе привет передает, родная! Я ему каши наварил, как ты раньше! Вроде получилось, как надо! — сообщал он холмику, усыпанному цветами, когда они с Волчком навещали Валентину Михайловну на кладбище.

Одним словом, Иван Петрович ожил. Поэтому, когда в очередной раз сын Виктор завел разговор о переезде, Иван Петрович был во всеоружии.

В этот раз Виктор прихватил с собой внука Ивана Петровича, Алексея. Видать, для поддержки.

— Папа, ну что ты врос в эту деревню? — завел Виктор свою старую песню. — В твои годы жить одному не только тяжело, но и опасно! У вас ведь, как я слышал, даже фельдшерский пункт закрылся! Работать некому! Поехали в город, хватит характер свой показывать!

— Нет, Витек, не уговаривай! У меня здесь дом, огород, Волчок! Могила твоей матери! Все родное! А в городе я что делать буду?! Где родился, там и пригодился, — покачал головой Иван Петрович. — А то, что фельдшера нет, так я вроде и не болею особо! Может, еще и пришлют какого...

— Например, меня! — встрял в разговор внук Алешка, недавно окончивший медицинский вуз.

— Не болтай! — одернул его отец, ожидавший от Алексея вовсе не этого, — Стоило, конечно, шесть лет учиться, чтобы похоронить себя в глуши! Я тебя к своему другу в частную клинику устрою!

Но самому Алексею идея работать в деревне, похоже, очень нравилась, а вот отцовская — восторга не вызывала.

— А почему сразу: «себя похоронить»? Можно ведь и с другой стороны посмотреть. Может, я мечтаю возродить медицину в дедушкиной деревне! А ты меня хочешь посадить богатых–пузатых осматривать! — заспорил он.

Но Виктор только рукой махнул — глупости все это! Алексей надулся, но спорить с отцом не стал. Знал, что бесполезно.

*****

Иван Петрович счастливо прожил в своем доме еще восемь лет после смерти жены. И хоть на здоровье он, и правда, не жаловался, пришел и его час...

В тот день жара стояла адская. Иван Петрович с Волчком отправились в магазин за хлебом. Болоньевая цветастая сумка привычно болталась в зубах у начавшего седеть пса...

— Не торопись, Волчок... Жара проклятая! Так печет, что аж в глазах темнеет... — попросил Иван Петрович.

Волчок обернулся и увидел, как хозяин, выронив палку, верно служившую ему опорой последние годы, оседает на пыльную дорогу...

Выронив сумку, пес метнулся к хозяину, ткнулся в грудь и завыл, закричал...

— Господи, Петрович! — на плач Волчка из ближайшего дома выскочила баба Маня и, выудив старенький телефон из кармана фартука, набрала номер скорой.

Но Иван Петрович не дождался помощи... Ушел к своей Валентине.

— Чего ж вы так долго-то?! Тут молодой и здоровый состарится и помрет! — ругалась баба Маня.

— Да мы-то в чем виноваты?! Врачей не хватает! Вон, и у вас фельдшерский пункт приказал долго жить! — устало ответил один из медиков. — Не всегда успеваем... К сожалению.

*****

Похоронили Ивана Петровича рядом с женой. Волчок долго лежал возле двух могилок, и скупые собачьи слезы падали на траву горькой росой…

— Ох, папа... — Виктор надел на голову кепку, выходя с деревенского кладбища. — Вот, предупреждал я тебя, уговаривал... Как чуял, что этим дело кончится.

— Это я виноват! — неожиданно заявил Алексей.

— Ты-то здесь при чем?! — Виктор даже остановился и посмотрел на сына.

— Да при том! Трепло я гороховое! Нужно было не болтать и тебя не слушать! Сказал, что приеду работать в деревню деда, надо было ехать! Какая вот от меня сейчас великая польза?! — в голосе Алеши слышалась такая горечь, что отцу стало жаль его.

— Ну ты уж на себя вину за все несовершенства мира-то не бери! Всем не поможешь!

— Всем — нет! А деду мог бы! Понимаю, для него теперь поздно, но ведь здесь и другие люди живут... А еще Волчок здесь. Дом дедушкин. Я хочу в нем жить! — решительно заявил Алешка.

— Да ты с плеча-то не руби! — попытался возразить Виктор. — Обдумать надо все на трезвую голову.

— Хватит! Сколько можно обдумывать?! Дообдумывался до того, что дед умер! — отрезал Алексей. — Город я не слишком люблю, в частной клинике уже насиделся, аж тошнит! Да и вам с мамой хлопот меньше! С продажей дома возиться не придется!

— Ну, что ж... — Виктор внимательно посмотрел на сына. — Если ты все взвесил... Дерзай! Не похож ты на меня, сынок. Может, это и хорошо! Я вот, наоборот, все из деревни рвался! А без людей деревни умирают...

Алеша благодарно обнял отца.

*****

Деревня новому доктору обрадовалась! Да и Алексей здесь чувствовал себя на своем месте. А уж окончательно он осознал, что дома, когда познакомился с Катей, учительницей русского и литературы из соседнего поселка.

Волчку Катя тоже понравилась: вскоре после знакомства он вручил ей сумку Валентины Михайловны. Сердобольная баба Маня подобрала ее в пыли в тот страшный для Волчка день и засунула псу за ошейник.

— Спасибо! — приняла подарок Катерина. — Только она уже очень старенькая, того и гляди, в руках развалится. Давай-ка мы с тобой новую сошьем. Обещаю, будет почти такая же.

Свое обещание Катя сдержала, даже ткань нашла очень похожую.

— Ну как? Согласен с такой ходить? — вручила она свой подарок Волчку. Тот обнюхал сумку и благосклонно взял в зубы цветастые ручки...

Алексей принял это, как добрый знак. Вскоре они с Катериной поженились. И теперь у Волчка появилась новая работа...

— Ну, кто там у нас следующий? — Алексей посмотрел на дверь.

— А вот, он! — заглянула в кабинет врача баба Маня и впустила Волчка. В зубах тот держал болоньевую цветастую сумку. — Поесть тебе принес. Катюшка, похоже, не хочет, чтобы ее муж голодал.

— Да что же это такое! — Алексей нахмурился. — Я же запретил Волчка в кабинет пускать. Ладно уж, иди сюда, неси свою сумку! — улыбнулся он поникшему было псу.

«Надо бы напомнить Катерине, что мы договаривались не отправлять больше Волчка ко мне с обедами — медицинское учреждение как никак! Так ведь бесполезно!» — подумал Алексей.

Он знал свою жену, как облупленную: спорить не будет, но сделает по-своему. Алексей заглянул в сумку — пахло изумительно! Повезло ему все-таки в жизни!

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО

Лихо и Беда

Пёс насторожился, остановился и, тоненько заскулив, дернулся вперед. Светлана спустила петлю поводка с руки, и пес, почувствовав свободу, забыв о хромоте, понесся к тому, кого так долго ждал...

Лешка Беданов рос без отца. Точнее, отец у него был, но когда Лешке исполнилось 4 года, он погиб.

Служивший в МЧС, Беданов Михаил Алексеевич погиб при разборе завалов после землетрясения в одной из азиатских стран. Вместе с ним погиб и Бой, немецкая овчарка, которую Беданов-старший вырастил со щенячьего возраста.

Мать Лешки, Светлана, оставшись вдовой, так и не вышла замуж и растила сына одна.

В 14 лет мальчишка записался в детскую кинологическую секцию при клубе собаководства. Светлана одобрила решение сына, но в душе боялась, что Лешка пойдет по стопам отца и свяжет свою жизнь с опасной профессией. В 16 лет Лешка принес домой щенка немецкой овчарки и долго не мог подобрать ему кличку.

Как-то он вернулся из школы домой и услышал, как мама говорит щенку:

- Ох, лихо ж ты мое, опять чего-то набедокурил, разбойник.
Мальчишка улыбнулся. В детстве, когда он куда-нибудь залезал или приходил с улицы грязным поросенком, мама, вздыхая, произносила те же самые слова. Лешка зашел в комнату и, смеясь, сказал:

- Вот и кличка появилась. Будет он у нас Лихом.
За два года Лихо вырос в красивого, мощного и дисциплинированного служебного пса. Лешка гордился и своей работой, и талантами собаки.

Подошло время идти в армию, и Лешка написал в военкомате просьбу идти служить вместе с собакой. В тайне от мамы он готовил Лихо к такой службе, и надеялся успешно пройти экзамен уже в армии. Их отправили в учебный центр, где три месяца Лешка и Лихо доказывали, что готовы к службе.

После учебки их направили на границу с Таджикистаном. Парочку встретили на заставе душевно, и сразу же за ними закрепилось словосочетание «Лихо и Беда». Так и говорили, когда солдат и собака выходили в патруль: «Лихо и Беда пошли на дело!».

Служба шла своим чередом, пока однажды, на одном из очередных ночных патрулирований, не случился трагический инцидент. Встреча с нарушителями закончилась перестрелкой, в которой один из бойцов был ранен, второй убит, а Лешка пропал.

Лихо тоже был ранен. Поднятая по тревоге застава прочесала весь участок, но парня не нашли. Целый месяц командование обеих стран вело поиск солдата, но положительного результата не было.

С тяжелой вестью в дом к Светлане пришел офицер из военкомата, он же привел с собой Лихо. Пес оправился от ранения, но заметно прихрамывал на переднюю лапу.

Слушая рассказ офицера, женщина тихонько плакала и поглаживала Лихо по голове, а тот жался к ее ногам, положив голову ей на колени. Военный что-то говорил о надежде, чуде и продолжении поисков, но Светлана не слушала его. Она посмотрела в глаза собаки и сказала:

– Ох, лихо ж вы мое.
С этого дня в парке прохожие каждое утро и вечер видели интересную пару. Женщина средних лет медленно шла по дорожкам, ведя на поводке прихрамывающую немецкую овчарку.

Было в них столько спокойствия, благородства и какого-то внутреннего достоинства, что многие оборачивались вслед. Каким-то подсознательным чувством люди ощущали, что этих двоих объединяет не связка «хозяин-собака», а что-то большее.

Женщина отдавала команды тихим голосом и много разговаривала с псом. Пес же не суетился, внимательно слушал хозяйку и никогда не гавкал.

– Лихо, сегодня пирожков напечем с грибами и капустой. Тесто как раз подойдет. Завтра выходной, сходим на речку, поплаваешь.
Прошел год. К Светлане вновь пришли из военкомата. Принесли какие-то продукты, корм для собаки. Объяснили, что если через год никаких известий о сыне не будет, его можно будет признать умершим.

Женщина спокойно выслушала офицера, поблагодарила за внимание, и, странно улыбаясь, закрыла за ним дверь.

– Ты его не слушай, Лихо. Лешка жив, я чувствую.
Однажды в квартиру позвонил незнакомый молодой человек. Светлана растерялась, но Лихо не зарычал, а почему-то завилял хвостом.

– Здравствуйте, Светлана Андреевна. Я Никита Павлов, служил вместе с Бедой, ой, с вашим сыном, – видя замешательство женщины, быстро проговорил парень, – привет, Лихо, узнал, чертяка, – улыбаясь, добавил он, глядя на пса.
Они проговорили до позднего вечера. Никита рассказывал о службе, Светлана поила его чаем с печеньем, показывала Лешкины детские фото, вспоминала смешные случаи.

Неожиданно Никита замолчал, с лица его сошла улыбка, он как будто собирался с духом:

– Светлана Андреевна, вы только не примите меня за сумасшедшего, – тихо, практически шепотом, проговорил парень.
Женщину насторожили его слова:

– Что такое, Никитушка?
– Лешка просил передать вам, что обязательно вернется домой.
Мать ойкнула, прикрыла рот рукой, по щекам полились слезы. Встрепенулся Лихо - пес поднялся с лежанки и подошел к Никите, ткнулся носом в колено и гавкнул.

– Вы только не волнуйтесь. Нет, я не видел Беду, и не знаю, где он, но… Лешка приснился мне две недели назад и просил передать вам его слова.
Она плакала, не стесняясь гостя, Лихо лизал ей руку. Никита сидел, не двигаясь, боясь вмешаться в счастье двоих. Он понимал, что сон не может быть гарантией чуда, но и не приехать к матери друга не мог, и просьбу его выполнить обязан был.

Прошел еще один долгий год. И снова по парку гуляла странная парочка. Женщина и собака, прогуливаясь по аллеям, о чем-то говорили и не замечали никого вокруг.

Стояла золотая осень. Солнце пробивалось сквозь поредевшую листву яркими сполохами и освещало лица прохожих, заставляя щуриться. Они дошли до конца аллеи и повернули обратно. А с другого конца аллеи к ним приближался высокий мужской силуэт. Окутанный солнечной дымкой, он шел, прихрамывая, и шаги его все замедлялись.

источник фото: goodfon.кг
Лихо насторожился, остановился и, тоненько заскулив, дернулся вперед. Светлана спустила петлю поводка с руки, и пес, почувствовав свободу, забыв о хромоте, понесся к тому, кого так долго ждал.

Она стояла, безвольно опустив руки, и плакала. А там, вдалеке, стояли, обнявшись, ее Лихо и Беда.

👇

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА

Глубокие вопросы

Взвизгнув, щенок помчался прочь от злых людей. Шарахнулся от машины, въезжавшей во двор, и, совсем потерявшись от страха, забежал в куст и тихонечко заскулил…

Летний вечер медленно наползал на город, погружая дома в ещё прозрачные сумерки. Последний луч солнца махнул сияющим крылом, обещая вернуться утром со стаей своих собратьев.

В дворовой беседке сидели трое пацанов того возраста, когда детство ещё играет в пятой точке, но голос уже ломается, походка меняется, и так хочется побыстрее повзрослеть.

Давно сложившаяся компания весело обсуждала события прошедшего дня, разбавляя разговор глотками пива. Добрый сосед дядя Саша откликнулся на просьбу пацанов и купил им три бутылки хмельного напитка.

Они не часто баловали себя хмельным, так, с охоты да в жаркую погоду, ну, и, типа взрослые уже. Блажь, но пойди объясни это подросткам в переходном возрасте.

– Лёх, а ты как, решил с Машкой объясниться? – вдруг спросил друга Митя.

– А что? – поперхнувшись пивом и сразу став серьёзным, воззрился на него Лёха.

– Да ничё, просто я её вчера с Генкой из десятого «Б» видел, – ответил Митя.

– Где?

– Да возле супермаркета. Мило так беседовали, улыбались, – проинформировал друга Митя.

Настроение в компании резко изменилось. Лёха напряжённо цедил пиво, Пашка, взглянув на Митю, покрутил пальцем у виска. Тот пожал плечами в ответ, понимая, что сморозил глупость, затронув больную для друга тему.

В этот момент к беседке подбежал неизвестно откуда взявшийся щенок. Он явно был голодным и с надеждой смотрел на пакет чипсов в руках у Пашки.

Лёха, сидевший у самого выхода из беседки, увидев щенка, разозлился.

– Пшёл отсюда, – гаркнул он и поддал мелкого ногой.

Взвизгнув, щенок помчался прочь от злых людей. Чуть не попал под машину, въезжавшую во двор, шарахнулся от неё, и, совсем потерявшись от страха, забежал в куст и тихонечко заскулил.

источник фото: img5.goodfon.ru
Пацаны, наблюдавшие всю эту картину, замерли. Первым отмер Лёха. Он поставил на скамейку недопитую бутылку пива, поднялся, вышел из беседки и пошёл к кусту, под которым затаился щенок.

Пашка с Митей, не понимая, чего хочет друг, решили его остановить:

– Лёш, не лезь ты к нему. Он итак напуганный, мелкий же совсем, что с него взять, – идя за другом, тихо говорил Пашка.

Лёшка остановился, повернулся к Пашке и сказал:

– Ты за кого меня принимаешь? Я, что, похож на отморозка? – с явной обидой и злостью проговорил Лёха.

– Да, не, я не то чтобы, но ты ж завёлся, – оправдывался Пашка.

Развернувшись, Лёха подошёл к кусту, присел на корточки.

– Мелкий, не скули, всё будет норм, – сказал он, обращаясь к щенку, и протянул руку.

А тот вдруг лизнул её. Лёшка улыбнулся, схватил мелкого за шкирку, притянул к груди, и, вздохнув, сказал:

– Мамка меня убьёт, но мы это переживём.

– Лёш, ты чё, домой его решил забрать? – снова с «мудрой» мыслью выперся Митя.

– Мить, отвалил бы ты, а? Со своими «глубокими» вопросами, – отбрил его Лёха и пошагал домой.

Лёшка жил с мамой в двухкомнатной квартире. Отец ушёл из семьи, когда мальчику было три года. Мать, оставшись с ребёнком на руках, сама ещё практически двадцатичетырёхлетний ребёнок, сумела собраться, не раскисла, не запила, не ударилась в поиски нового мужа.

Лена души не чаяла в сыне. Добрая и рассудительная, она не упала духом, работала, водила сына в сад, занималась домом.

Единственное, что удручало Лёху – мать категорически не разрешала ему завести домашнее животное. Даже на хомяка не согласилась.

Не сказать, что она не любила кошек, собак, хомяков. Нет. Лена просто понимала, что в том напряжённом ритме жизни она просто не вытянет ещё и заботу о животном.

Да и со средствами у них было непросто. Бывший муж платил алименты нерегулярно, зарплата у неё была обычная для провинциального городка.

Благо, родители немного помогали, но и у них много лишнего не было. Да и Лена другой раз не жаловалась им, чтобы мама не волновалась, а отец не бурчал.

Войдя в прихожую, Лёшка зашептал щенку на ухо:

– Улыбайся, мелкий. Нам сейчас такого наговорят, а ты улыбайся, хвостиком виляй, и глазки, глазки пошире…

Лена вышла в прихожую, намереваясь поругать сына за долгое гулянье. Она ждала его в десять вечера, он обещал, что не задержится, и не сдержал обещание.

С начала переходного возраста сына Лена пыталась сохранить их доверительные отношения, но Лёшка начал взбрыкивать, не в силах бороться с гормональными штормами.

Увидев на руках сына щенка, Лена оторопело спросила:

– Лёш?

– Мам, я виноват перед ним. Пожалуйста, не гони нас, – сделал он глаза пошире и улыбнулся.

– Смотри-ка, и его научил уже. Улыбается, глазки выпучил, хвостом виляет, – хитро прищурившись, молвила мама.

Спустя месяц в парке можно было увидеть весёлую компанию подростков, самыми обаятельными в ней были две фигуры: стройная, рыжая хохотушка Машка и пушистый бело-чёрный Лаки.

Одна забавно подпрыгивала, заливалась смехом, бросала палочку, другой звонко лаял, тоже забавно подпрыгивал, беря старт и уносясь за палочкой.

А вслед за ними, вокруг них, рядом с ними шли три пацана, три друга. Лёшка смотрел на щенка и девчонку любящими глазами, Пашка суетился, следя за порядком. А Митька, Митька толкал Лёху в плечо и шептал ему на ухо:

– А вот если бы я не спросил, ничего бы и не случилось. А ты говоришь мои вопросы не глубокие. Видал чего с глубины вытянули, – и радостно рассмеялся.

Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА

Осторожно, злая собака

Сначала было тихо. Но уже через несколько минут за забором раздался громкий лай и Дима закричал. Алена выскочила из машины и, схватившись за дверь, ждала, когда появится муж.

*****

— Дим, смотри, бывшая хозяйка забыла убрать, — улыбаясь, сказала Алёна, показывая рукой на металлическую табличку с надписью: «Осторожно, злая собака!».

— Ага!

— Снимешь?

— Зачем? Пусть висит. Меньше будет желающих заглянуть на участок в наше отсутствие.

— Ты у меня такой умный! — восхищенно посмотрела на мужа Алена. — Сама бы я до такого не додумалась.

Они вдруг вспомнили анекдот про злую собаку, которая была без зубов, и рассмеялись в один голос.

Но когда вошли во двор, то…

…им было уже не до смеха.

Прямо на них смотрели два глаза, и принадлежали они большому псу, который глухо рычал на чужаков.
А еще этот пёс совсем не был похож на героя из анекдота, потому что у него были зубы. Большие такие зубы, которые яростно сверкали в лучах солнца и заставляли супругов пятиться назад.

— Эт-то что такое? Откуда здесь собака?

— Спроси что-нибудь полегче. Наверное, бывшая хозяйка оставила вместе с табличкой.

— Но ведь не было же никакой собаки, когда мы приезжали дом смотреть! — воскликнула Алена.

— Не было. А теперь вот есть, — задумчиво ответил муж.

— Только этого нам не хватало… Дим, что делать будем?

Муж взял жену за руку, и потащил за собой. Когда они оказались за калиткой, то облегченно выдохнули.

Ох, и страшные были глаза у этого пса, а зубы еще страшнее. Как хорошо, что он оказался на цепи.
А то…

Мимо проходила старушка с пустым ведром:

— Вы чьих будете? — спросила она, поудобнее перехватив ручку ведра, чтобы отбиваться им в случае чего.

— З-здравствуйте, — тихо сказал Дима.

— З-здравствуйте, — повторила Алена.

— Вы мне зубы не заговаривайте. От вас городским духом за километр пахнет. Чего забыли тут?

Дима рассказал старушке, что они купили этот дом у Валентины Архиповны, и даже полез в машину за документами.

— Не нужны мне твои бумажки, я без очков всё равно ничего не вижу. Ладно, поверю на слово. Валя еще неделю назад уехала, так что всё правдоподобно.

— Да-да, мы неделю назад и приезжали.

— Но она не говорила, что дом продает.

Потом, подумав немного, добавила:

— Хотя в последнее время она почти ни с кем и не разговаривала. Что-то там с внучкой её случилось, вот и решила, наверное, переехать к дочери насовсем.

— А собака… собака эта её? — еле слышно прошептала Алена, показывая в сторону калитки с табличкой.

— Дружок? Да это самый добрый пес в деревне, воробушка не обидит! Это вы его, что ль, испугались? — усмехнулась старушка. — Хотя чего я удивляюсь, вы же городски, собак только по картинкам видели. Говорю же, что очень добрый пес.

Чтобы подтвердить свои слова, бабуля широко распахнула калитку и вошла во двор, оставив ведро у входа.

Алена с Димой остались стоять там, где стояли. У них не было желания снова смотреть в глаза злой собаке.
Вдруг они услышали громкий лай и пронзительные крики старушки: «Дружок, ты чего творишь? Не признал, что ли? А-а!».

Старушка пулей выскочила со двора и закрыла калитку.

Затем прислонилась к ней и сползла вниз. Супруги смотрели на неё широко открытыми глазами и... всё. Просто смотрели, не в силах сказать ни единого слова. Зато старушка, сделав глубокий вдох, стала тараторить без остановки:

— Нет, ну вы представляете? Никогда такого не было, чтобы он бросался на людей. А меня он будто первый раз в жизни видит. Не знаю, что с ним такое случилось.

Потом она схватила ведро:

— Ладно, побегу-ка я домой, а то и так с вами задержалась больше, чем надо.

— Стойте! А нам как быть? — спросила Алена. — Что с собакой этой делать?

— Что делать… Стрелять нужно.

— Стрелять? — ужаснулся Дима.

— Ну да. Похоже бешеная она. Вы это, к Ефимычу обратитесь, что на краю деревни живет. Кроме него никто вам не поможет. Он в свое время всех волков в округе перестрелял. Думаю и Дружка сможет. Не за бесплатно, конечно.

— Зачем стрелять? — забеспокоилась Алена. — Может, отдать кому-то можно? Не по-человечески это, стрелять.

— Кому она такая нужна, бешеная?

Алена вдруг крепко схватила Диму за руку, ища поддержки. Она была против того, чтобы стрелять.

— В общем, сами решайте, что с ней делать. Купили дом, вот и думайте. С больной головы на здоровую не нужно перекладывать. Всего хорошего.

Когда старушка ушла, супруги сели в машину и некоторое время просто молчали.

Им было, о чем подумать. Они уже давно планировали переехать в деревню, чтобы жить в тишине и на свежем воздухе. Вот и купили дом, когда узнали, что он продается. По разным деревням ездили, но только в этой был самый оптимальный вариант.

Сейчас они приехали всего на недельку (Дима специально отпуск за свой счет взял), чтобы привести в порядок дом, вот только не ожидали увидеть тут собаку.

А еще старушка эта странная, которая предлагала убить животное. Разве это нормально?

Нет, им бы не хотелось брать на душу такой грех. Еще думали о бывшей хозяйке, Валентине Архиповне, и не могли понять, как она уехала, оставив пса одного на цепи.

— Димка! — только сейчас до Алены дошло. — Так это получается, что собака целую неделю ничего не ела и не пила?

— Воду в миске я у нее видел, наверное, дождевая. Видишь, лужи на дороге, значит, дождь здесь недавно был.

— Ну да…

— А вот по поводу еды, похоже, что ты права. Некому её тут кормить. Голодает, бедняга.

— Покормим?

Алена, не дожидаясь ответа, сразу полезла в сумку, долго там копошилась и, наконец, достала оттуда целый пластиковый контейнер с большими кусками жареного мяса. Потом посмотрела на мужа, отчего тот тяжело вздохнул.

Дима взял контейнер, вышел из машины и направился в сторону калитки.

Остановившись возле нее, он на всякий случай перекрестился и только потом зашел внутрь.

Сначала было тихо. Но уже через несколько минут за забором раздался громкий лай и Дима закричал.

Алена выскочила из машины и, схватившись за дверь, ждала, когда появится муж. К счастью, Дима не заставил себя долго ждать.

Он выбежал на дорогу и сразу же закрыл калитку. Ноги его дрожали, руки тряслись, а лицо было белым-белым, как у…

— Ну что? — спросила Алена.

— Похоже, права была старушка. Бешеная собака. Так кидалась на меня… Я думал, что цепь порвет.

— Да я не о том. Мясо дал ей?

— Мясо? Какое мясо? А-а, мясо… Да бросил контейнер в её сторону, но он не долетел немного.

— Ну Дима…

— Нет, ну несколько кусков мяса до неё докатились, так что на первое время ей хватит. Но я думаю, что…

— Что?

— Надо к Ефимычу идти…

— С дуба рухнул? Он же убьет собаку. Нет, нужно с ней подружиться как-то. Зачем стрелять?!

Дима лишь пожал плечами.

Ночь они провели в машине.

Спать было неудобно, но другого выхода у них всё равно не было. Пройти в дом, минуя собаку, не представлялось возможным. А так хоть какая никакая, но крыша над головой.

Утром, выпив теплого кофе из термоса и наспех перекусив бутербродами, супруги стали думать, что делать. Ну не могли же они всю неделю жить в машине, а потом уехать, так и не попав в дом. Дима, хоть и не хотел причинять псу зла, всё больше склонялся к мысли о том, чтобы сходить к Ефимычу, но Алена всячески его отговаривала, хотя и сама не понимала, как правильно поступить:

— Вам, мужикам, лишь бы пострелять!

— А если собака эта вправду бешеная?

— А ты, что, ветеринар, чтобы такие диагнозы ставить? Нормальная собака, просто охраняет свою территорию и еще очень голодная. Вот тебя бы оставить на неделю без еды, я посмотрела, каким бы ты добреньким был. Ага! Так же кидался бы на всех!

— Да чего ты мне это предъявляешь? Я её, что ли, оставил на цепи тут сидеть? — возмущался Дима.

Как раз в тот момент, когда супруги громко спорили, мимо проходил старик с авоськой.

Видно было: в магазин путь держит.

— А вы чьих будете, молодые люди?

Пришлось Диме с Аленой снова объяснять, кто они такие и зачем приехали. Но, в отличие от вчерашней старушки, которая даже имени своего не назвала, дед документы купли-продажи посмотрел.

— Вроде всё правильно. Уехала, значит, Валентина. Даже не попрощалась. Ну дай Бог, чтобы у нее всё хорошо было.

— А вы собаку знаете её?

— Это Дружка, что ли? Знаю, конечно. Добрейшей души пес. Добрее собаки вы во всей деревне не найдете.

— А почему тогда он нас в дом не пускает? — спросил Дима, еле сдерживая улыбку, вспоминая вчерашнюю ситуацию с бабулей.

— А вы ему кто? Хозяева? Вот и не пускает. Он же вас в глаза никогда не видел. Сейчас я пойду с ним поговорю, придержу, если надо, а вы сможете спокойно в дом попасть.

«Так нам не только попасть, но и выйти потом как-то надо!» — хотела было сказать Алена, но...

...старик уже вошел во двор.

Несколько минут стояла гробовая тишина. Даже воробушки притихли, с интересом наблюдая за происходящим с деревьев. А потом раздался громкий лай и дед закричал: «Дружок, ты чего это? Это же я, Ефимыч! А-а! Люди!».

Старик выбежал на улицу и с силой захлопнул за собой калитку. Лицо его было красным и пот крупными каплями стекал со лба.

— Ничего не понимаю. Такой хороший был пес. Недаром же его Дружком звали. Всегда у меня с ним нормальные отношения были.

— Бешеный? — спросил Дима.

— Нет, не бешеный. Бешеные, они другие. А этот… Знаете, как будто обозленный на весь мир. Глаза у него недобрые. Может, он такой из-за того, что Валентина его одного тут оставила? А? — спросил старик у супругов.

— Да мы-то откуда знаем? — развел руками Дима. — А вы, значит, Ефимыч? Тот самый, что на окраине живет?

— Он самый. А откуда знаешь? Шпиён американский? — подозрительно посмотрел дед на Диму.

Пришлось Дмитрию снова оправдываться и рассказать ем историю со старушкой.
А дед заметно повеселел:

— Маруся, значит, тут была… Говоришь, пыталась во двор зайти? Пулей выскочила? Ох, и поделом ей, — улыбался во весь рот старик. — Нет, она баба нормальная, просто любит чужое к рукам прибрать. Небось думала, что пока вы тут стоите, что-нибудь забрать получится. А Дружок прогнал. Поделом ей!

— А еще она сказала, что вы единственный, кто может помочь решить вопрос с собакой, — сказал Дима.

— Это интересно как?

— Ну-у… застрелить. Вы же на волков ходили.

Старик нахмурился:

— Сделаем вид, что я этого не слышал. Застрелить… С дуба рухнул, что ли? Ты не путай волка и собаку.

Старик хотел уже уйти, но потом посмотрел на молодых и продолжил говорить дальше:

— Волк это дикий зверь, а собака человеку друг! Да и на волка я не развлечения ради ходил. Необходимость такая была. На собаку у меня рука никогда не поднимется. Так что, парень, ты думай в следующий раз, что говоришь. Всего хорошего.

Старик ушел, а Дима с Аленой молча смотрели ему в спину. Ситуация была та еще.

Дом купили, попасть внутрь не могут.

Каждый из них думал сейчас о своем.

Диме было очень стыдно, что он вообще допустил мысль об убийстве животного. Но тут же оправдывал себя: «Я же думал, что пес бешеный. А если не бешеный, то конечно, нельзя его стрелять».

Алена же в это самое время пыталась решиться на то, чтобы войти во двор и просто поговорить с псом.

Вдруг сработает? Ну вдруг?

Вероятность крайне мала, но других вариантов нет. Вторую ночь в машине ей не хотелось проводить.
Отправив мужа в магазин за продуктами и дождавшись, когда его силуэт перестанет мелькать на горизонте, Алена осторожно отворила калитку.

Собака лежала на земле и смотрела прямо на нее. В два глаза. Но не рычала.

Алена сделала один шаг, второй. Потом остановилась, переводя дух. Было страшно.

Дружок «сверлил» её своим взглядом, но агрессии не проявлял. Впрочем, радости на его морде тоже не было. Скорее, на ней была изображена сейчас вселенская грусть. Еще бы: ведь его предал самый близкий ему человек...

Алена сделала еще несколько шагов, подняла контейнер с мясом, понюхала и, убедившись, что оно не пахнет ничем плохим, медленно подошла на расстояние вытянутой руки, затем поставила лоток с едой перед собакой и подвинула его ногой.

Дружок встал, вильнул пару раз хвостом в знак благодарности (или ради приличия?), после чего стал есть.

Пока он ел, Алена сбегала за водой и наполнила пустую миску, предварительно смыв со стенок грязь.

Утолив жажду, пес снова лег на землю, звякнув толстой цепью, и загрустил.

Алена, набравшись смелости, подошла к нему вплотную и стала гладить.

Рука дрожала, но она всеми силами заставляла себя не бояться. Удивительно, но ничего страшного не случилось. Дружок не лаял и не рычал. Просто лежал.

Быть может, устал уже лаяться, ведь не зря же местные считали его самым добрым псом в деревне.

А может быть, почувствовал, что девушка не желает ему зла, а хочет помочь?
Когда Дима, возвращаясь из магазина, увидел, что Алены нет, а калитка открыта настежь, он сразу представил себе самое страшное из того, что мог представить.

Выронив пакет с продуктами, он забежал во двор и…

…не поверил своим глазам.

Алена гладила «злую» собаку, а та совершенно спокойно реагировала на это. Ни малейшего признака агрессии.

— Ну что стоишь, как оловянный солдатик? Заноси вещи в дом, — улыбаясь, сказала она мужу.

А он еще минут пять стоял и не мог сдвинуться с места. То ли боялся, то ли просто в шоке был от того, что собака теперь была не на привязи. Да, Алена освободила Дружка от ненавистной ему цепи, и он был очень благодарен девушке. Настолько, что даже появление Димы воспринял радостно: как и положено, виляя хвостом.

*****

Через несколько дней Дима уехал в город, но должен был вернуться на выходные, а Алена осталась за главную.

Проводив мужа, она посмотрела на Дружка, который стоял рядом, потом перевела взгляд на калитку и...
...в глазах её появился странный блеск.

С трудом, но она смогла снять прибитую к доскам табличку с надписью: «Осторожно! Злая собака», после чего отнесла её в сарай. А сама думала:

«Зачем наговаривать? Никакая она не злая. Самая добрая собака во всей деревне!».

Самый лучший день

- Оскар, проказник! Иди сюда немедленно! – Татьяна Викторовна изо всех сил пыталась поймать щенка. Ключевое слово: пыталась, потому что в её возрасте, да еще и с хроническим радикулитом осуществить задуманное было невероятно сложно. «Вот зачем я только подобрала тебя на улице?».

Щенок в это время спрятался под диваном.

- Если не вылезешь, отдам тебя в детдом, то есть в приют или вообще обратно на улицу выгоню, - пригрозила ему хозяйка.

Потом она вспомнила, что в холодильнике лежит его любимое лакомство и поспешила на кухню.
- Оскар, смотри, что у меня есть! Иди сюда.

Щенок осторожно высунул нос из-под дивана и стал принюхиваться. Пахло чем-то знакомым до боли.

Точно! Это же морковка!

Долго уговаривать не пришлось. Он вылез из своего укрытия и, радостно виляя хвостом, подбежал к Татьяне Викторовне, не подозревая, что та его банально дурит.

Татьяна Викторовна схватила собаку в охапку и быстро побежала на улицу, где её уже полчаса дожидался нервный таксист.

То, что он был очень нервным, несложно было догадаться по количеству окурков возле его ног.
Сев в машину, женщина с облегчением вздохнула: «Теперь ничего не помешает моим планам. Главное, чтобы дочка не заартачилась. По идее не должна, она у меня очень добрая».

*****

Аня лежала на кровати и тихо плакала в одеяло. Обычно для этого она использовала подушки, но они уже были все зареванные. Из сухого оставалось только одеяло и еще кухонное полотенце, но до него Аня еще не дошла, да и не факт, что дойдет, потому что горьких слёз уже не осталось почти.

Причиной её «мокрого» настроения было очередное расставанием с парнем. Банально?

А что делать, если жизнь состоит из таких вот банальностей? Почему-то с парнями Ане не везло. Совсем.
Она была хороша собой: в меру молодая, в меру красивая и умная не по годам, но отношения с противоположным полом у нее никак не складывались. Точнее они складывались, но совсем не так, как хотелось бы. Все, кто признавался ей в любви, со временем либо спивались, либо руки распускали, либо вовсе уходили к другой.

Почему так происходило, она не понимала. Да уже и не хотела понимать.

«Не везет в любви, значит, буду работать до потери сознания» - решила Аня. Свою работу она любила и была готова окунуться в нее с головой, чтобы не думать о своей непутевой личной жизни.

В принципе, она и раньше была заядлым трудоголиком, но режим пчелы включала только тогда, когда статус на ее личной странице в VK менялся с «У меня всё хорошо, завидуйте молча» на «В активном поиске».

Если надо, Аня могла задержаться в офисе до половины первого ночи или, например, по первому звонку приехать в половину седьмого утра в выходной день, чтобы просидеть над переводом срочного договора до поздней ночи.

Начальство ценило её не только за безотказность, но и за то, что среди всех переводчиков, а их в штате была целая дюжина, только Анна Николаевна в совершенстве знала китайский язык, а работать с китайцами приходилось часто.

Когда на одеяло упала последняя слезинка, в дверь настойчиво позвонили. Аня пошла открывать.

На пороге стояла мама.

- Анечка, почему на звонки не отвечаешь?

Девушка пожала плечами.

- У меня телефон почти разрядился, а дозвониться до тебя я так и не смогла.

- Мам, ты же знаешь, что я с Вадимом рассталась. Не хочется мне сегодня ни с кем болтать, вот и убрала телефон подальше.

- Ладно, это не главное.

Татьяна Викторовна отодвинула дочь в сторону и вошла в квартиру. Потом посадила Оскара на пол, повернулась и, мило улыбаясь, стала щебетать:

- Анечка, тут такое дело...

Начало было многообещающим, и Аня знала, что за этим последует предложение, от которого она не сможет отказаться. Даже если это не входит в ее планы.

- Мне надо срочно уехать, а этого, - она показала взглядом на щенка, - ну не с кем оставить. Выручишь?

- Нашла время. А куда собралась?

- На встречу выпускников! Представляешь меня впервые за полвека пригласили. Разве я могу не поехать?

- Слушай, ну так тоже неправильно.

Аня посмотрела на Оскара и представила себе, что ее ждет. У мамы в деревне он бегал свободно по двору, а в городе это с ним гулять надо утром и вечером. Не дай Бог еще лужу на полу сделает.

Словно прочитав мысли девушки, Оскар выгреб из угла её туфли, потом пристроился поудобнее и сделал лужицу.
- Дочь, ну ты же в отпуске. Выручай.

Безотказность была доминирующей чертой в характере девушки, поэтому она пожелала матери удачи и, закрыв за ней дверь, смиренно пошла в ванную за тряпкой, чтобы протереть пол.

Накормив гостя и немного поиграв с ним, отметив про себя, что щенок-то очень классный, Аня решила достать телефон из ящика стола. Страдать ей уже не дадут всё равно.

Когда она посмотрела на экран, то чуть не поседела: 48 пропущенных от Андрея Михайловича, её шефа.

С одной стороны, Аня находилась в законном отпуске и не обязана была отвечать на телефонные звонки.

Но чувство ответственности было развито в ней так сильно, что она, еще не разобравшись, что случилось, уже чувствовала себя виноватой. Потом девушка увидела еще и смс: «Анна Николаевна, вы мне нужна!».

Больше в сообщении ничего не было написано.

Только эти пять слов, которые почему-то вогнали её в краску. «Я ему нужна, как переводчик или...».
Андрей Михайлович ей очень нравился: и как руководитель, и как мужчина, но она понимала, что их отношения ограничены только стенами офиса. Претендовать на что-то большее она думать не думала. Но эта фраза: «Анна Николаевна, вы мне нужна!», она давала какую-то ложную надежду и от того ей было немного радостно и немного грустно... Аня взяла себя в руки, после чего набрала номер шефа:

- Андрей Михайлович, вы звонили? – это был откровенно глупый вопрос, но надо же было с чего-то начать диалог.

- Анна Николаевна, вы извините, что беспокою, но ситуация такова, что медлить нельзя ни минуты.

«Значит, всё-таки по работе я ему нужна. Что ж, этого и следовало ожидать. А я понапридумывала себе…».

- Алё, Анна, вы меня слышите?

- Да, хорошо слышу, Андрей Михайлович. Извините, что долго не отвечала. Просто была занята. Что случилось?

- В общем, наши китайские друзья решили-таки подписать с нами договор. Тот самый! Но договор им нужно предоставить не позднее, чем завтра. Поэтому звоню сегодня.

- Я же его переводила перед тем, как в отпуск уйти.

- Да, но появились новые условия и их надо в него добавить. А кроме тебя, китайским языком никто толком и не владеет.

- Я понимаю, но просто у меня обстоятельства…

- А облажаться нельзя, понимаешь, - продолжал говорить шеф, намеренно или случайно пропустив мимо ушей реплику Ани. - Гугл-переводчик это штука ненадежная, не дай Бог напишем чего-нибудь не то, и тогда пиши пропало.

- Хорошо, я приеду в течение часа. Всё сделаем.

Разве могла она отказать Андрею Михайловичу в такой ситуации? Нет, конечно.

В любой другой день Аня бы даже спрашивать ничего не стала, прилетела бы в офис на крыльях ветра.

Но сейчас было одно обстоятельство, которое, наклонив голову, смотрело на девушку и виляло ей хвостиком.
Оставить Оскара одного в квартире она не могла, потому что мама перед уходом четко сказала:

- Анечка, он очень хороший, ласковый и добрый, никаких с ним хлопот у тебя не будет, ты только одного его не оставляй…

Вроде ничего такого в этом предложении страшного не было, а от одной только мысли, что Оскар останется один, становилось страшно.

«Возьми с собой на работу, в чем проблема?». Но проблема в том и заключалась, что на работу щенка тоже брать нельзя. Все сотрудники знали, что Андрей Михайлович люто ненавидит собак. Настолько, что может уволить сразу, если хоть что-то похожее на собаку у кого-то увидит. Об этом сказала Светка, случайно подслушав телефонный разговор шефа.

Именно по этой причине на День рождения ему не дарили ни одной мягкой игрушки.
От греха подальше.

Аня пробовала договориться с соседкой, чтобы та присмотрела за щенком, пока её не будет, вот только она не знала, в котором часу вернется. Вполне вероятно, что и поздно ночью.

В общем, она с облегчением вздохнула, когда соседка ей вежливо отказала, сославшись на то, что к ней приехали внуки.

Когда Аня вошла в офис с щенком на руках, все чуть со стульев не попадали, а на их лицах застыл неописуемый ужас.

- Анька, ты совсем того? – покрутила у виска Светка.

- Нас всех уволят из-за тебя, - возмутилась Наташка.

Аня понимала, что поступает очень опрометчиво, но объяснила ситуацию и попросила ей помочь, если что-то будет не так.
Вроде все согласились.

Девушка только подошла к своему рабочему месту, как из кабинета вышел Андрей Михайлович с толстой папкой в руках. Увидев Аню, он обрадовался и поспешил к ней. Ане не оставалось ничего другого, как засунуть Оскара под стол и встать так, чтобы его не было видно.

«Только не гавкни, только не гавкни» - мысленно просила она Оскара, а также все высшие силы, которые только есть.

Видимо, наверху услышали, и Оскар не то, что не гавкнул, он вообще не единого звука не издал. Сидел тихо под столом, пока Андрей Михайлович объяснял Ане суть задачи.

Когда шеф ушел, сотрудники смогли выдохнуть. А всего минуту назад даже дышать боялись.

Аня включила компьютер и приступила к своим прямым обязанностям, и остальные тоже стали заниматься каждый своим делом.

Примерно минут через двадцать-тридцать в дальнем конце офиса кто-то стал на кого-то кричать:

- Ты что делаешь? Ты что наделал?

Аня заглянула под стол, но там никого не было. Она побежала на крик и увидела, как Оскар рвет на части лист формата А4, смешно вертя головой.
- Аня, это была накладная! Что теперь делать прикажешь? – возмущалась главный бухгалтер Марина Валерьевна.

Девушка виновато улыбнулась.

«А что тут сделаешь? Только запрашивать дубликат накладной. Да, придется подождать, но всё решаемо».

Из кабинета выглянул Андрей Михайлович:

- Что за шум?

- Всё в порядке, Андрей Михайлович. Просто я по неосторожности накладную Марине испортила - ответила Аня.

- Ничего страшного, можно запросить дубликат. А вы как, со своей работой справляетесь или как?

- Да, справляюсь. Скоро будет готово.

Когда шеф скрылся за дверью своего кабинета, Аня, которая всё это время закрывала собой Оскара, резко повернулась и пригрозила щенку пальцем. Тот, словно понял, что натворил чего-то, виновато опустил глаза, смотря на нее исподлобья.

Ну вот как можно на такого голос повышать?

Аня взяла собаку на руки, принесла к своему рабочему месту, посадив под стол и бросив туда же морковку. Ту самую, которую привезла мама из деревни.

Вот только постоянно грызть морковку скучно, поэтому периодически Оскар совершал вылазки в «большой мир» и случайно причинял сотрудникам офиса неудобства: то чашку с кофе на клавиатуру перевернет, когда пытался с кресла забраться на стол, то системник выключит, нажав на красивую кнопочку, светящуюся голубым цветом, то шнурки развяжет Федору Дмитриевичу, охраннику, который после сытного обеда кемарил на посту, но сразу проснулся, когда почувствовал неладное.

Когда оставалось перевести на китайский буквально пару предложений, Аня вдруг почувствовала, что не может.
Не может больше терпеть.

Очень сильно захотелось ей в туалет, и если прямо сейчас она туда не попадет, то ничем не будет отличаться от Оскара, который сделал её лужицу в квартире.

Но вот щенок. Оставлять его под столом было рискованно, поэтому Аня не придумала ничего лучше, чем запереть его в шкафу с архивными документами.

Шкаф этот стоял далеко от кабинета начальника и в него вообще редко кто заглядывал.

Вот там Оскар и посидит пять минут. Нижняя полка как раз была пустая и ничего щенок съесть не сможет.

Оставив его наедине с любимой морковкой, Аня быстро побежала в туалет, пока его никто не занял.

Как раз в тот момент, пока девушки не было, из кабинета вышел Андрей Михайлович и с задумчивым видом направился к тому самому шкафу. Ну звезды так сложились, что именно сегодня ему понадобилась какая-то старая бумажка.

Открыв дверцу, он стал искать нужную папку на верхней полке и не заметил щенка.

Да и вообще бы не заметил, если бы Оскар не стал нагло грызть его туфлю из натуральной кожи.

- Это что еще такое? – возмутился шеф, беря собаку на руки. – Чей щенок, спрашиваю?

Сотрудники молчали и боялись слово молвить, чтобы не попасть под горячую руку. Тогда Андрей Михайлович просто забрал собаку с собой в кабинет, не сказав больше ничего.
Когда Аня вернулась в офис, к ней подбежала Светка и с вытаращенными глазами стала рассказывать, что случилось.

«Чему быть, тому не миновать» - подумала Аня, усаживаясь за свой стол, чтобы закончить работу.

Через пять минут девушка с папкой в руках стояла возле двери кабинета, переминаясь с ноги на ногу, и прислушивалась. «Вроде никто не кричит».

Постучав в дверь и услышав «Да, входите!», Аня вошла.

То, что она увидела, она увидеть никак не ожидала. Андрей Михайлович стоял на коленях и играл с Оскаром.

«Это разве человек, который собак ненавидит?» - удивилась девушка.

- А, Анна Николаевна, заходите. Вот смотрите, какой щенок классный.

- Мой.

- Ваш?

- Да, мама привезла на пару дней, а тут вы позвонили, а оставить его было не с кем. Вот и взяла его с собой на работу. Вы меня теперь уволите?

- За что?

- Ну просто все говорят, что вы собак ненавидите и сразу увольняете всех, кто собаку приведет в офис.

- Глупости. Я собак очень люблю. А этот так и вовсе покорил мое сердце. Такой славный малый.

Получается, что Светка соврала? Нет, просто не дослушала до конца. А разговор был следующего содержания:

- Собак не люблю. Ненавижу их...

Вот после этого Светка и убежала, а Андрей Михайлович продолжил делиться с другом наболевшим:

- Да, представляешь, прямо так мне и сказала. Вот тогда я сразу понял, что ничего хорошего у нас с ней не получится, потому что в скором времени планирую завести собаку и тогда как жить будем?

*****

Вечером Аня и Андрей гуляли по ночному городу.

Он сам предложил погулять, когда отправил китайцам договор и даже пригласил в кафе, чтобы перекусить после напряженного рабочего дня.
Несмотря на все сложности, неприятности и недоразумения, для Ани это был самый лучший день в ее жизни.

Но не единственный.

Спустя некоторое время Андрей сделал ей предложение, и она с удовольствием приняла его.

А на свадьбу Татьяна Викторовна подарила им Оскара.

«Это, чтобы вам скучно не было» - сказала она, улыбаясь.

Как в воду глядела: с Оскаром действительно ни одного дня не приходилось скучать, но зато все были очень счастливы, а это главное.

Бездомный пес

Грязный рыжий пёс, с шерстью, слежавшейся комками и множеством блох, тот самый пёс, у которого рёбра торчали в стороны из-за голода, пронёсся молнией! Такой молнией, что никто и заметить ничего не успел...

Он сидел на углу пересекающихся центральных улиц, рядом с большим супермаркетом. Его прогоняли, а он снова возвращался.

Большой, грязный, рыжий пёс со слежавшейся комками шерстью. Такой худой, что выпирали рёбра. Он хотел есть...

Есть очень хотелось, но он не выпрашивал. Знал отлично, что если будет приставать к людям, то те могут пожаловаться охраннику, и тот, раздражённый необходимостью выходить из-под кондиционера на улицу, вполне себе может пнуть его ногой.

Пёс просто смотрел на людей глазами, в которых был страх, надежда, голод и обречённость...

Абсолютное чувство обречённости, такое бесконечное, что казалось, глаза его полны неизбывной боли.

Покупатели проходили мимо, толкая тележки, наполненные продуктами. Они не хотели останавливаться возле него, и он провожал их голодным взглядом, сглатывая слюну.

Некоторые подавали, от щедрот своих. Кто пару сосисок, кто кусок батона. Так ему и удавалось поесть. Иногда...

У него хватало сообразительности не докучать своими просьбами. Всё равно, это было бесполезно. Кто захочет, тот и сам подаст...

Мальчик и его мама почти каждый день были здесь. Жили они совсем рядом, и не было никакого смысла набирать много продуктов. Брали на пару дней, а потом опять возвращались.

Малышу было шесть лет и он должен был осенью пойти в школу. Он считал себя уже очень большим и, как мог, помогал маме. Та гордилась своим единственным мужчиной. Отец исчез в неизвестном направлении вскоре после его рождения.

Да и машины у них не было. Обходились как-то так.

Вот малыш и потянулся к бездомному псу. Много раз он просил у мамы забрать эту собаку домой, но та всегда отвечала отказом.

А ребёнок, однажды заглянув в глаза пса, не смог больше их забыть. Они снились ему по ночам, и он с нетерпением ждал, когда они снова пойдут в этот магазин.

Он всегда упрашивал маму купить чуть больше продуктов, чтобы покормить своего бездомного друга. Мама неохотно соглашалась, но старалась оттянуть своего ребёнка от грязной и блохастой большой собаки.

Пёс не обижался, наоборот. Он всегда радостно повизгивал, когда видел своего маленького друга. Наклонял голову, и ребёнок прижимался к ней.

- Отойди от него! - сердито говорила мама. - Он грязный, блохастый и может, у него лишай...

Но малыш заглядывал в собачьи глаза и шептал что-то на ухо своему бездомному другу. И если бы мама прислушалась, то наверняка услышала бы:

- Ты только никуда не уходи, пожалуйста. Мы придём завтра, и я обязательно дам тебе что-нибудь.

Пёс смотрел благодарным взглядом на маленького человека и тёрся своей головой о его голову. Малыш был ростом точно под собачью голову, когда пёс сидел.

Иногда мальчик прятал в карманах курточки котлетки, которые делала мама. И, задержавшись на минутку, подождав, когда она скроется в дверях магазина, он вытаскивал котлетку и клал её на большой, розовый, шершавый и тёплый собачий язык.

Пёс сглатывал, не прожёвывая, и благодарно смотрел в глаза ребёнка.

Так они и дружили…

Мама очень внимательно следила за своим ребёнком, но... ведь в магазине надо иногда и отпустить его руку. Просто потому, что приходилось брать продукты двумя руками.

Вот так это и случилось.

Малыш ещё на входе заприметил этот мячик. Детский, сдутый наполовину, ярко-розовый...

И когда мама выпустила его руку, чтобы поднять с полки тяжелый стиральный порошок и прочитать то, что на нём было написано, ребёнок мгновенно сориентировался.

Он развернулся, как маленькая юла, и рванул к выходу! Мама даже не заметила этого, она внимательно изучала надписи на коробке.

Выскочив за двери, мальчик не взглянул на своего собачьего друга. Ведь там был такой яркий, розовый, наполовину сдутый мячик...

Но пёс... Пёс внимательно посмотрел на ребёнка.

Тот уже подбежал к мячу и, размахнувшись, пнул его ногой. Мяч отлетел и, ударившись о фонарный столб, вылетел на дорогу.

Человечек восторженно вскрикнул и бросился за ним. Ему так хотелось ещё раз ударить. И он вылетел на проезжую часть...

Дело было всего лишь в паре секунд. Ведь машина не может затормозить так быстро. У водителя небольшого, но полного под завязку грузовика, отвалилась челюсть и глаза полезли на лоб.

Он вдавил педаль тормоза в пол до упора и издал крик такой силы, что люди в магазине услышали его через открывшиеся двери.

Мама взглянула вниз и у неё ёкнуло сердце. Коробка порошка выпала из её рук, но, пока она долетела до пола, мама успела повернуться и увидеть через стеклянные витрины, как к её единственной радости в жизни приближается бампер грузовика, яростно визжащего тормозами.

Она отчаянно вскрикнула и бросилась к выходу. Успеть спасти - билось в её голове, но она понимала, что не успеет.

И мой рассказ, вне всякого сомнения, и закончился бы на этой трагической и печальной ноте, но…

Грязный рыжий пёс, с шерстью, слежавшейся комками и множеством блох, тот самый пёс, у которого рёбра торчали в стороны из-за голода, пронёсся молнией! Такой молнией, что никто и заметить ничего не успел.

Молния эта схватила малыша за ворот курточки и, словно пушинку, перенесла на тротуар.

Движение мгновенно остановилось. Водители, прохожие, покупатели магазинов - все высыпали на улицу и столпились вокруг собаки и ребёнка. Они с изумлением ощупывали мальчика и восхищались псом.

Его одновременно гладила сотня рук. Сотня ртов одновременно хвалили его и кричали.

Мама пронеслась через тротуар и проезжую часть, растолкала толпу и, упав на колени, прижала к себе своё сокровище. Она плакала и просила прощения.

Вой скорой помощи и полиции приближался. Водитель грузовика вылез из кабины, хватая ртом воздух и держась рукой за сердце, сполз на дорогу.

Все кричали что-то друг другу. Полиция записывала показания свидетелей. Скорая увезла водителя с инфарктом, а пёс...

Пёс уже вернулся на своё обычное место. Он не мог понять, из-за чего люди так разволновались и почему они так кричат? Ведь он не сделал ровным счётом ничего необычного.

Его волновало одно. Чтобы из-за возникшего переполоха противный охранник не прогнал его. И он, на всякий случай, смотрел на выходящих покупателей виноватым взглядом.

Мама и мальчик подошли к нему. Малыш обнял своего спасителя за шею, а мама...

Она сняла с талии узенький ремешок, потом опустилась на колени возле пса и, поцеловав того в холодный, мокрый нос, сказала ему только одно слово:

- Спасибо.

А потом сделала петлю на конце ремешка и, надев её на собачью шею, передала кончик ремешка в руку мальчика:

- Ну? Чего же ты ждёшь? Веди домой свою собаку.

Малыш запрыгал от радости и ещё раз обнял пса, который смотрел на всё происходящее глазами, полными изумления и надежды.

Мама взяла сына за левую ладонь. Сын крепче вцепился в поводок правой рукой. Пёс встал рядом. И они пошли.

Три фигуры - они постепенно растворялись в человеческой толпе, огибавшей их со всех сторон.

Три фигуры... Мамы, мальчика и теперь уже домашнего пса.

Из подворотен на них смотрели с завистью сотни глаз бездомных собак и кошек, щенков и котят...

А в сердце грязно-рыжего пса, со слежавшейся комками шерстью и сотнями блох, гремело счастье.

Приглашаем подписаться на наш новый канал: "Верные Сердца"
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Горыныч

Горыныч с сожалением выпустил вражескую штанину и потрусил к хозяйке. Мужик, прихрамывая и ругаясь, растворился в темноте. Нину трясло, по красным пухлым щекам катились огромные, как градины, слезы...

Маргариту Васильевну во дворе не любили. Даже кличку ей дали — Кощеевна. Маленькая худенькая старушка обладала невероятной энергичностью и такой же вредностью.

Бабульки на скамейках замолкали, мамаши на детских площадках непроизвольно загораживали детишек своими могучими фигурами, а алкаши вытягивались по стойке смирно и переставали покачиваться, когда во двор выходила Кощеевна.

— Ну что, перечницы старые, затихарились? Боитесь, что я ваши планы по захвату поликлиники выведаю? — приветствовала Маргарита Васильевна обитательниц лавочки, недобро смотревших на нее.

— А ты, Митяй, чего за стеночку держишься, упасть мне в ножки боишься? — интересовалась Кощеевна у местного алкоголика Мити.

— Нинка, где детенок-то твой?! А вот он, сердечный... За твоей кормой и не видать! Чего же это он у тебя по вечерам орет, как резаный?! Убиваешь ты его там, что ли, или он у тебя просто невоспитанный? — не могла молча пройти Кощеевна мимо соседки с верхнего этажа.

Вопросы Маргариты Васильевны обычно оставались без ответов: связываться с Кощеевной никто не хотел. Себе дороже. Впрочем, она и не ждала ответов, догадывалась, как к ней относятся окружающие.

А поговорить иногда страсть как хотелось...

Поэтому, когда Кощеевна однажды выносила мусор на помойку и обнаружила «живой мешок», она обрадовалась.

Нет, сначала, конечно, испугалась, даже за сердце схватилась. Видано ли, чтобы мусорный мешок самостоятельно ползал и при этом пищал!

Но потом, собрав в кулак всю свою храбрость, Маргарита Васильевна подтянула странный мешок к себе поближе и развязала. Внутри копошился черный щенок с рыжими подпалинами...

— Вот тебе и пожалуйста! — удивилась Кощеевна. — За что же это тебя так, милый?! Самих бы их на помойку выкинуть!

После этого пламенного пожелания Кощеевна вынула щенка из мусорного пакета, прижала к груди и понесла домой.

— Не бойся, парень! Теперь заживешь, как у христа за пазухой! — пообещала она.

Щенок был согласен и не меньшее — после помойки-то...

*****

Зная, что весь двор кличет ее за глаза Кощеевной, Маргарита Васильевна над именем для щенка долго не думала.

— Будешь Горынычем, чтобы мне соответствовать! — объявила она найденышу.

Горыныч возражать не стал и в знак согласия тут же напрудил лужицу в коридоре.

— Хотя, может, стоило назвать тебя Водяным... — задумчиво произнесла Кощеевна и пошла за тряпкой.

Рос Горыныч быстро. И вскоре превратился в статного, длинноногого красавца, ростом выше колена хозяйки. Выглядел пес так, что невольно закрадывалось подозрение: наверное, его бабуля согрешила когда-то с доберманом…

Маргарита Васильевна души в нем не чаяла: холила, лелеяла, иногда баловала, но и воспитывать не забывала.

Где-то она слышала, что команды для собаки должны быть короткими и понятными. Строго следуя этим правилам, Кощеевна обучала Горыныча.

— Кусь! — коротко приказывала она, и Горыныч скалил зубы, готовясь покарать врага.

— Не жрать! — командовала Кощеевна, пес послушно бросал только что схваченный с пола тапок.

— Брысь! — велела хозяйка. Горыныч беспрекословно шел к себе на лежанку.

— К мамке! — пес подбегал к Маргарите Васильевне, восторженно виляя куцым хвостиком.

Дворовое сообщество отнеслось к появлению собаки у Кощеевны по-разному.

— Сама злющая, как собака, а теперь еще и настоящего пса завела! Добром это не кончится! — судачили старушки на скамейке.

— Плохо человеку одному, вот и завела родную душу, чего вы крыситесь, — высказывал свою точку зрения Митя-алкоголик, проходя мимо старушек.

— Главное, чтобы эта ненормальная за своим псом следила! Не дай бог, кого из детей цапнет! — переживала соседка сверху Нина, уперев руки в мощные бока, обтянутые веселой желтенькой футболкой.

*****

Самой Маргарите Васильевне не было никакого дела до того, что о ней говорят. Горыныч прогнал из дома, ставшее уже привычным, тоскливое одиночество. И она ему была за это благодарна. А еще теперь ей было с кем гулять и разговаривать.

Однажды вечером они совершали круг почета по двору. Кощеевна тихонько беседовала с Горынычем:

— Ты вот хороший пес, добрый... Тебя люди на помойку выкинули, а ты вроде как их простил. Хвостом нашим старухам у парадной машешь. Митьку-пьяницу ни разу не облаял. Мамашек с их отпрысками терпишь и зубы не скалишь. А я вот озлобилась с годами, характер испортился...

Так и было с чего! Сын Ванька про меня вспоминает раз в год. Видишь ли, я его жене Верке не нравлюсь. А чего я ей плохого сделала?! Жизни учила?

Так на то нам старость и дана, чтобы мудростью с молодым поколением делиться! А иначе бы умирали мы лет в тридцать, как только потомство родим!

Соседи меня опять же не любят... А вот за что?! За то, что правду говорю? Свои права отстаиваю?! А что же мне, молчать, когда мне на шею садятся?!

Если у Нинки ребятенок по ночам орет и мне спать мешает, почему я это терпеть должна?! А эти бациллы на лавочке? Ведь все кости мне уже перемыли, да и остальным жильцам тоже! Что же, я их поддеть не имею права?! — сегодня Кощеевна разошлась не на шутку.

Они уже сворачивали к дому, когда в тени кустов сирени увидели двоих. Мужчина схватил женщину за руку и, ругаясь шепотом, тащил в заросли. Та сопротивлялась.

— Помогите! — Кощеевна узнала голос Нинки, мамашки шумного ребенка сверху.

— Не ори, хуже будет! — прошипел мужчина и ловко зажал Нине рот.

Маргарита Васильевна, ни секунды не сомневаясь, отцепила поводок Горыныча:

— Кусь! — скомандовала она. И пес черной молнией метнулся к мужику.

— Ах ты! Отцепись! — взвыл мужик, выпустил Нину и рванулся в сторону, но пес держал крепко.

— К мамке! — рявкнула Кощеевна.

Горыныч с сожалением выпустил вражескую штанину и потрусил к хозяйке. Мужик, прихрамывая и ругаясь, растворился в темноте.

Нину трясло, по красным пухлым щекам катились огромные, как градины, слезы.

— Ну, хватит уже, Нин, все позади! — Маргарита Васильевна погладила соседку по руке. Хотела ободряюще похлопать по плечу, но не дотянулась.

— С-с-спасибо... — Нина попыталась улыбнуться. — Даже представить не могу, чтобы со мной было, если бы вы не появились!

Маргарита Васильевна окинула взглядом дородную Нинкину фигуру, подумала:

«Да ничего бы не было! Раздавила бы ты этого убогого, как клопа!»

Но озвучивать свои мысли не стала...

— А ты просто герой! Я тебе завтра вкусненького куплю! Спаситель! — Нина погладила Горыныча и пошла к парадной.

*****

На следующий день, когда Кощеевна с Горынычем вышли во двор, их встречали, как героев! Когда только Нинка всем успела раззвонить о вечернем происшествии?!

— Ох, Маргарита, какой же у тебя песель толковый, оказывается! Молодец! Храбрец! — наперебой затараторили старушки на скамейке.

— А я говорил вам... — многозначительно поднял палец Митяй. Но уточнять, что именно он говорил, не стал.

— Судя по всему, когда мы будем проходить мимо детской площадки, нас ждет салют. Ты уж не пугайся, — тихонько сказала Маргарита Васильевна Горынычу.

Салюта не было. Но мамочки смотрели на Кощеевну и ее пса настолько восторженно, что той стало неудобно. Неожиданно со скамейки поднялся смутно знакомый Маргарите Васильевне мужчина.

— Я слышал, вы мою жену вчера от насильника спасли. Спасибо! Вот уж не ожидал, что у вас такая хорошо обученная собака! Думал, невоспитанный охламон... — обратился он к Кощеевне.

Маргарита Васильевна зарделась от удовольствия.

— Да нет... Обучила кой-каким командам! Горыныч — умник, все на лету схватывает, — поведала Кощеевна. И тут же, увидев, что пес, заскучав, обнюхивает что-то, рявкнула, — Не жрать!

Собеседник Кощеевны подскочил, а Горыныч разочарованно оставил свою находку.

— Своеобразные у вас команды... — сказал мужчина, придерживаясь за левую половину груди.

— Так ведь пес понимает, а большего и не надо! — сказала Маргарита Васильевна.

— Наверное... — пробормотал мужчина, а потом спохватился. — Вот! Нина просила подарок своему спасителю передать!

Он протянул большой пакет, на котором была изображена веселенькая рыжая собачка...

*****

С тех пор отношения с соседями у Кощеевны наладились. Нет, совсем идеальными они, конечно, не стали... Но явно улучшились.

Бабульки у парадной стали вполне доброжелательно приветствовать ее и Горыныча. А уж когда Кощеевна и пес отходили на приличное расстояние, брались за перемывание косточек: тихонько, чтобы она не услышала. Да и звать ее стали теперь чаще по имени-отчеству.

Даже капризный Нинкин сынок, кажется, стал меньше орать по вечерам. А собственный сын Маргариты Васильевны поразил ее до глубины души, когда, наконец, приехал в гости и сообщил с порога:

— Мам, да ты у меня великий воспитатель и героиня в одном лице!

— А ты-то откуда знаешь?! — изумилась Кощеевна.

— Кумушки у подъезда лучше любого Гугла! Всю информацию даже без запроса выдают, — улыбнулся сын. — Может, зря моя Верка не захотела слушать, когда ты ее жизни учила...

Маргарите Васильевне было очень приятно слышать такие слова.

— Может, и зря! Вот Горыныч меня слушает, и все у него в жизни замечательно! — Маргарита Васильевна потрепала пса по голове.

Тот благодарно завилял своим куцым хвостиком.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО

Утро выходного дня

И только котенок смотрел вокруг и не понимал, из-за чего такой сыр-бор? Зачем его ловили? Он сам потом бы спустился... Но девочка прижимала его к себе и шла в сторону подъезда...

Котёнок сбежал через открытую дверь на третьем этаже...

Пока бабушка с внучкой бросились искать его, малыш уже выскользнул во двор. И, когда они уже были там, серый проказник успел забраться на высоченный деревянный столб с проводами.

Во дворе таких было два. Котёнок выбрал тот, который был ближе к дому.

Выходной. Все соседи во дворе по делам: кто мусор высыпает и остановился поговорить с соседом, кто в магазин или оттуда, кто-то моет машину...

Короче говоря, причитающая старушка и плачущая девочка сразу привлекли к себе внимание. Постепенно вокруг них собралась довольно таки большая толпа сочувствующих.

Все свистели, кричали, кис-кискали или мяукали. Кто во что горазд...

Котёнок, удобно устроившийся на самой верхушке, над проводами, наблюдал, и, судя по всему, происходящее внизу его развлекало и устраивало. Спускаться вниз он не собирался.

Убедившись в абсолютной тщете производимого шума, кто-то вызвал пожарных. Приехавшая машина выгрузила ребят, одетых по форме. Узнав, в чём дело, они стали кричать, что это ложный вызов и они сейчас уедут. И вообще, за такие дела заплатить придётся.

От чего соседи приуныли, а девочка стала плакать ещё громче. Командир, посмотрев на неё, сердито махнул рукой и дал команду. Подъехав к столбу, машина выдвинул длинную лестницу с одним из пожарных на самом ее конце.

Когда мужчина приблизился к котёнку и уже протянул руку, малыш задорно мяукнул и в течение нескольких секунд спустился со столба, проскользнул между ног толпы соседей и… залез на второй столб!

В толпе вокруг раздался смех.

- Это ещё что такое? - возмутился командир расчета. - Так не пойдёт. Мы уезжаем.

И, наверное, уехали бы, если бы не один из соседей. Он подошел к командиру и отвёл его в сторону. Там, переговорив с ним, мужчина достал из кармана кошелёк... После чего подошел с командиром к своей машине и, достав из багажника литровую бутылку виски, передал из рук в руки.

Команда пожарных поехала ко второму столбу...

История повторилась. С той только разницей, что все соседи пытались поймать юркого малыша. Закончилось всё кучей из людей, сильно напоминавшей кучу спортсменов на бейсболе, которые так и не поймали мяч.

“Мяч”, в данном случае - котёнок, благополучно выскользнул из рук ловцов и забрался на первый столб. Судя по всему, его это очень развлекало. Чего нельзя сказать о пожарных и бабушке с внучкой...

Пожарные вошли в раж и отступать не собирались. Соседи встали полосой, перегораживающей дорогу от столба к столбу, и приготовились...

Люди, высунувшиеся из окон домов, окружавших двор, давали советы, а некоторые заключали пари.

Котёнок, по всем правилам американского футбола, ринулся вправо. И все соседи бросились за ним. После чего он сделал резкий разворот и проскочил в образовавшуюся брешь ко второму столбу!

- Гоооооллллл!!! - орали трибуны, то есть, свистели и кричали люди, высовывавшиеся из окон.

Отступать было поздно. Пожарные разделись и приняли стойки. Женщины отошли в сторону, а мужчины-соседи присоединились к пожарным.

Тишина воцарилась такая, что было слышно, как на третьем этаже в одном из домов работает телевизор.

Лестница с пожарным на конце приблизилась к столбу с котёнком и тот уже почти оказался в руках у спасателя, но...

В последнюю секунду выскользнул у него из рук, и, сперва по лестнице, а потом по пожарной машине спустился вниз, обежал всех приготовившихся и взлетел на второй столб, радостно мяукнув по дороге!

Трибуны неистовствовали. Из окон доносился свист и крики. Из подъездов выходили мужчины, спешившие на помощь явно проигрывавшей команде людей...

Ещё через час, абсолютно умаявшись, котёнка поймали всеобщими усилиями и вручили в руки счастливой девочки со строгим наказом - никогда больше не подпускать его к дверям!

Тяжело дышавшие люди смеялись и радовались удачно проведённому матчу, то есть, утру. Пожарные уехали отмечать с трудом выигранный у котёнка матч.

И только он сам смотрел вокруг маленькими глазками и не понимал, из-за чего такой сыр-бор? Зачем его ловили? Он сам потом бы спустился.

Но девочка прижимала его к себе и шла в сторону подъезда.

Соседи улыбались друг другу и приглашали в гости. Настроение в домах явно улучшилось, и даже вечно недовольные всем бабушки, сидевшие на скамейке, улыбались.

Они вспоминали о том, как люди раньше жили. Знакомились и ходили по гостям. И ворчали, что нынче всё не так...

И только девочка, уже сидевшая дома на диване, гладила котёнка и совершенно точно знала - всё так, как и должно быть.

источник фото: funart.pro
Ведь самое главное то, что ей пришли на помощь и спасли её любимого котёнка, а значит, люди хорошие и отзывчивые.

Так давайте сделаем так, чтобы её мнение соответствовало действительности...

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Ангелы среди нас

- Что, брат, холодно и мокро? - спросил он, и пёс согласно кивнул. - Нет у меня ничего дать тебе. Ты уж извини, - сказал мужчина. - Может, в другой раз... И он пошел. Но собачка почему-то не отставала...

В общем-то, никогда он никакой помощью не занимался. Так, иногда, чтобы жена была довольна, завозил в один приют деньги или еду. Тогда жена радовалась и долго улыбалась ему.

- Странная у меня жена, - говорил он друзьям по бизнесу.

- Ни шубы, ни украшения не просит, ни платьев там каких… Привези, говорит, в приют еды и лекарств, дай им денег, сколько можешь. И всё...

Друзья смеялись, но завидовали. Их жены обходились им очень дорого.

- Цени её, - говорили они мужчине.

- Не очень понятно, что у неё в голове, но это явно дешевле бриллиантов.

Мужчина иногда стеснялся её. Не было у неё выходных платьев и дорогих украшений. Да и не любила она ходить на бесконечные бизнес-вечеринки.

Собственно говоря, он и рад был. Рядом с блестящими платьями, вырезами декольте и пальцами в кольцах, его жена выглядела скромной серой мышкой. Поэтому он ездил туда один...

И вот, когда он возвращался после такой вечеринки, джип его, ну прям как специально, встал, как вкопанный. Отключилась вся электрика.

Позвонить в центр обслуживания не удалось - телефон разрядился. Он вышел из машины. Надо было решать, как добираться домой...

А как добираться? На такси, ясное дело, а значит, надо было идти к центру пешком и смотреть по сторонам, пока не попадётся желтая машина.

А тут, как на зло, ливень, да такой, что хоть глаз выколи - стена воды с неба! Он попробовал переждать, пока ливень хоть немного стихнет. Посидел в машине. Но через полчаса плюнул и пошел...

Джип встал прямо возле очень большой мусорки. Мужчина вышел, поёжился, поднял воротник своего дорогого костюма и оглянулся. Вонь била в нос даже сквозь дождь. Он поморщился.

И тут кто-то ткнулся носом в его правую ногу. Мужчина посмотрел вниз. Небольшая, мокрая рыжая собака приветливо махала хвостом и тихонько скулила.

источник фото: pic.rutubelist.ru
- Что, брат, холодно и мокро? - спросил он, и пёс согласно кивнул. - Нет у меня ничего дать тебе. Ты уж извини, - сказал мужчина. - Может, в другой раз...

И он пошел. Но собачка почему-то не отставала. Она шла рядом с явно понравившимся человеком и заглядывала в лицо, но...

Это вызывало у мужчины что-то странное в душе. То ли неудобство какое-то, то ли беспокойство непонятное.

- Ну, что? Что тебе надо? - разводил мужчина руками под дождём. - Я же сказал тебе, нет у меня ничего. Иди назад. Я обещаю, завра обязательно привезу поесть. Обещаю.

Но рыжий пёс упрямо шел рядом с ним. А дождь лил всё сильнее и сильнее. Потоки воды стекали по мужчине и собаке, шедшей рядом.

Дорогой костюм давно превратился в мокрую и прилипающую к рукам и ногам тряпку. Такси нигде не было видно.

И вот эта странная собака, совершенно непонятно почему шедшая рядом, вдруг превратилась для него в единственное живое существо, от которого к нему шло тепло.

Он даже стал разговаривать с псом и рассказывать ему что-то такое, из жизни. Алкоголь давно выветрился из его головы.

Мужчина уже даже не пытался увидеть желтую машинку такси. Кто выедет в такой проливной дождь? Он шел в сторону центра города, к своей квартире.

Прямо перед большой развилкой он остановился на секунду и посмотрел вниз. Там потоки воды мчались, изображая бурную реку.

Мужчина вздохнул и уже поднял ногу, чтобы перейти этот ужас, но тут...

Тут вдруг пёс, тот самый рыжий пёс, который шел рядом, оказался в воздухе! Как он умудрился прыгнуть в этих лужах и льющихся с небес потоках воды?

Я не знаю, но знаю одно - пёс со всей силы толкнул мужчину задними лапами в грудь.

Мужчина охнул, всплеснул руками и, отлетев назад, упал в лужу на тротуаре. Пёс, извернувшись, упал на бордюр и отпрыгнул в сторону.

Мужчина собрался произнести матерные выражения и ударить пса, но в эту секунду, разнося вокруг миллионы брызг и потоки воды, мимо на околосветовой скорости промчался огромный грузовик с длиннющим прицепом.

Мужчина замер. Он так и лежал в луже. Маты застряли где-то там, в глубине.

Наконец, он поднялся и осмотрелся. Собаки нигде не было. Он оглянулся и увидел рыжий хвост, скрывшийся за углом.

Он долго стоял на этом перекрёстке под дождём. Холодные ручьи воды уже не причиняли ему ни малейшего неудобства. Ему было всё равно. Перед глазами стояла рыжая собака, заглядывающая ему в лицо...

Минут через десять он сдвинулся с места. Он больше не горбился, а спокойно шел по реке, текущей по проезжей части. Он шел и улыбался.

Если бы кто-нибудь со стороны увидел его, то точно решил бы, что он совершенно ненормальный - мокрый насквозь человек идёт сквозь дождь и улыбается...

Когда он пришел домой, жена ахнула и бросилась к нему. Переодевшись, приняв тёплый душ и перекусив, он приступил к рассказу, но его жена не поверила. Она решила, что это ему всё привиделось из-за алкоголя и стрессовой ситуации.

И тогда он пошел в гараж. У него было несколько машин, доходы позволяли. Он открыл заднюю дверь другого своего джипа, и стал откручивать сидения.

- Что ты делаешь? - изумилась жена.

- Всё в порядке, - сказал он. - Иди спать. Мне надо подъехать в одно место... Долг отдать.

- Что ты собираешься делать? - спросила она, и он рассказал...

Она помолчала и стала помогать.

Когда задние сидения были отброшены в сторону, он поместил внутрь освободившегося места много покрывал и тёплых одеял, а прямо на них поставил одноразовые тарелочки с едой.

Потом он оделся в шорты, кеды и футболку.

- Я сяду за руль, - спокойно сказала жена.

- Идёт, - согласился он.

Через полчаса, взметая горы воды и пытаясь не столкнуться со столбами, джип нёсся в полной темноте и потоках воды, рассекая ветер и злобный вой дождя.

Они остановились возле той самой свалки. Он вышел из машины и мгновенно стал мокрым, но ему было всё равно.

- Ты где? Где?! - закричал он, стараясь пересилить рёв дождя и ветра.

Она появилась - небольшая рыжая собака с прижатыми ушами. Она остановилась возле человека и посмотрела на него снизу вверх. Не сердится ли он?

И тогда мужчина, достав из машины одну тарелку с едой, показал собаке. Он приманил её и помог забраться в джип. Но тут…

Тут появились ещё три собачки. Они стояли в паре метров от странного человека и смотрели на свою подружку, вкусно чавкающую внутри большой черной машины.

- Ну, что смотрите? - спросил мужчина у троицы. - Идите сюда.

Он вытащил из машины тарелки с едой и стал приманивать мокрых собачек. И через несколько минут все четыре собаки ели внутри джипа.

Довольный мужчина сел на переднее сидение. Жена завела машину, посмотрела на мокрого насквозь мужа и поцеловала его в левую щёку.

Рыжая собачка встала на задние лапы, положила передние на плечо мужчины и лизнула его. Он засмеялся и стал гладить собачью голову...

Эти четыре собаки так и живут у них. А они теперь ездят по городу, собирают бездомных котов и собак, отвозят их в приют и стараются устроить в семьи.

Так, о чем это я? Ах, да.

Об ангелах среди нас...

Ну, что я могу сказать? Может, они и не ангелы, хотя…

Это вам самим решать.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Нужен звоночек

– Наташенька, мы найдём другого щенка – умного, который будет охранять двор. Ты же сама видишь, из Милки «звоночек» не вышел! Бывшие хозяева согласились забрать, – убеждения отца были логичными, но такими бездушными и бессердечными!

«Нужен звоночек…», — Аня задумалась, уставившись в монитор компьютера. Что дальше? Пол и окрас собаки были не так уж важны. А что тогда?

Она продолжила клацать по кнопкам:

«Нужен звоночек во двор. Дружелюбный, игривый, от небольшой собаки. Возьму дворняжку».

Что требуется от «дворового звоночка»? Дочь будет с ним играть, а он оповещать лаем, если во двор сунутся чужие.

Довольная, Аня добавила свой номер телефона и разместила объявление на разных сайтах.

Первый отклик поступил уже через час. Ехать «на смотрины» было недалеко — в соседний частный сектор.

Новый дом их семьи был сразу за городом, получив статус «лучший» в глазах супругов — не зря же они с мужем столько вариантов пересмотрели.

— Отлично, идеально! — радовалась молодая женщина, — недалеко от города, и всё-таки природа тут такая красивая.

Аня, уважавшая чистоту до скрипа пола, и строгий порядок до ровного строя диванных подушек, и представить не могла, чтобы они взяли в квартиру собаку. Или кошку. Или другого зверя, который может раскидывать опилки из клетки.

Но сюда, в просторный двор нового дома, так и просился какой-нибудь Шарик или Бобик. А Наташа, которой только исполнилось семь лет, была уверена — без собаки в своём доме вообще жить невозможно.

— У всех есть, а мы что, хуже? — хитро подначивала дочь.

Уж очень Наташе хотелось своего собственного пёсика...

*****

Двухмесячный щенок сидел один — всех братьев и сестёр уже разобрали. Осталась «девочка» светлого окраса с разбросанными по спине коричневыми пятнами.

Она наблюдала, как трое людей вылезли из автомобиля, но её привлек самый маленький человек.

— Назову Милка, — Наташа сразу схватила малышку и прижала к себе, — мы забираем! — заявила она хозяевам щенка.

Аня только и успела открыть и закрыть рот, как дочь уже всё решила...

Милка тоже сразу подумала, что такую дружелюбную девочку она бы однозначно выбрала к себе в хозяйки.

По дороге Наташа вела себя очень обходительно — подставляла щенку свои коленки и руки, гладила и чесала, показывала в окно коров на лугу и гусей на сельской дороге. Хорошо, что такая девочка досталась именно ей, Милке.

Будку сделали утеплённой, несмотря на то, что в их южном регионе суровой зимы давно никто не видывал. Милка одобрила новый домик, и после сытного ужина уснула ещё до того, как Наташа зашла в дом.

– А вдруг ей будет страшно ночью, вдруг она проснётся, а меня нет рядом? – беспокоилась маленькая хозяйка, расплетая перед сном свои светлые косички.

– Наташенька, это уличная собака, её место во дворе. Иначе потом из дома не выгоним, – наставительно говорил Михаил, отец Наташи.

В первую же неделю в новом доме Милка показала свой спокойный и сдержанный характер.

– Какой флегматик… – огорчённо сказал отец, садясь на корточки перед щенком, – она ведь совсем не лает!

– Глупышка, смотри, там же кошка за забором! Ну, лай! – настаивала Наташа. Так повторялось изо дня в день.

– Ну и звоночек, – качала головой Аня, – её в музей надо, экспонаты охранять, она бы поддерживала там идеальную тишину.

– Мама! – кричала Наташа, – я её всему научу!

Мама наливала чай в беседке – ждала в гости новую соседку, с которой успела подружиться. Ольга Ивановна, обладательница небольшой кошачьей стайки, была твёрдо уверена – лучше котов животных не найти!

– Об этом можно спорить вечно, – отмахиваясь от её заявлений, смеялась Аня.

«Ну вот есть такие женщины, которые готовы о чём-то спорить. Пусть и тема пустяковая, но они обязательно потратят кучу энергии, доказывая своё», – думала Аня, пока Ольга Ивановна вещала о любимых кошках.

– Собака мышей тебе не словит! – наставительно нудила пожилая женщина.

– Смотри, Милка, это соседка, Ольга Ивановна, давай полаем на неё? Ради шалости? – тихонько подговаривала щенка Наташа.

Но Милка только удивленно поглядывала на девочку и, с негромким игривым рыком, бегала за мячиком по двору...

*****

Наташа заливалась слезами. Ей рёв разносился ветром на весь частный сектор. Лицо покраснело и покрылось красными пятнами.

– Нет, папа, нет! – кричала она, вытягивая ладони в сторону отца, который намеревался взять щенка.

Вот уже несколько недель Милка молчала.

– Наташенька, мы найдём другого щенка – умного, который будет охранять двор. Ты же сама видишь, из Милки «звоночек» не вышел! Бывшие хозяева согласились забрать, – убеждения отца были логичными, но такими бездушными и бессердечными!

Наташа рыдала искренне и от всей души, пока отец не отступил.

На следующий день – выходной, Михаил был дома. Наташа, в душе которой поселился страх, что «глупышку Милку» всё же могут отправить в бывший дом, решила всерьёз заняться обучением питомца.

Подождав, пока её любимица осилит утреннюю порцию корма, она позвала её к воротам. Милка охотно засеменила за хозяйкой, быстро переставляя свои пухленькие светлые лапки.

Здесь и началось представление. Наташа изображала вора, который крадётся, открывая калитку, а потом подбегала к Милке и усердно выводила: «Тяв! Тяв!»

Милке такой театр пришёлся по душе! Надо же, какую отличную игру затеяла её девочка! Она бегала за воображаемым вором, заскакивая на его ноги и махая что есть мочи хвостом, но Наташа была терпеливым учителем. Представление повторялось...

Аня наблюдала всё из кухонного окна, и, не выдержав, вышла во двор.

– Натуля, так она только скулить и будет уметь, надо показать, как лают взрослые псы: «Гав! Гав!». Она же должна знать, к чему стремиться!

Как назло, ни у кого из ближайших соседей пса не водилось. С правой стороны жила Ольга Ивановна – заядлая кошатница; слева был заброшенный участок.

Так мама и Наташа продолжали учить щенка. Милка была приятно поражена – такую игру ещё никто ей не устраивал. Как же весело!

Из дома вышел отец и, выслушав аргументы Ани и Наташи в пользу «Тяв!» и «Гав!», предложил свой вариант:

– Вы неправильно произносите! Надо так: «Ряв!». Смотри, Милка, – он присел на корточки, – «Ряв! Ряв!»

– Нет! – запротестовала Наташа, – Щенки лают: «Тяв! Тяв!»

– Глупости! – вмешалась Аня, – Милка, вот так: «Гав! Гав!»

Ольга Ивановна испугалась не на шутку – что случилось у новосёлов? Она подошла к калитке. Рой голосов сливался в один гам: «Тяв!», «Ряв!», «Гав!».

Вся семья, окружив Милку, обучала её собачьим премудростям. Первым опомнился отец, увидев изумлённый взгляд и оторопевшую соседку через калитку.

– Если к вам во двор и вправду кто-то заберётся, – смеялась Ольга Ивановна, вытирая слезы – уж очень забавными оказались соседи, – то ваше «выступление» уже их отпугнёт.

А сама пробормотала себе под нос:

– Собаки сводят людей с ума, то ли дело кошки…

*****

Прошла ещё неделя, Милка хранила стойкое молчание. Мама запретила Наташе продолжать занятия со щенком:

– Хватит соседей веселить!

Вдруг, ночью, Милка залилась пронзительным звонким лаем. Щенок носился взад-вперёд по двору. Наташина любимица опрокидывала вёдра, топтала клумбы, поднимала ужасный шум.

– Она лает! Может, это воры? Она за ними гоняется? – радостно воскликнула Наташа, вскакивая с кровати и бросаясь к окну.

Отец молча выскочил во двор. Аня с Наташей слышали, как он ругал щенка.

– Никого там нет – ни ежей, ни котов. Воров тоже нет! – отец был зол.

– Не расстраивайся, папочка, может, в следующий раз к нам залезут воры, и Милка их погоняет, – подбадривала Наташа Михаила, как могла.

Днём Наташа и щенок были заняты играми. Как девочка не упрашивала, но щенок не лаял, а ночью сон семьи снова потревожил возмущённый собачий лай.

– Милка гоняет привидений! – фантазировала проснувшаяся Наташа.

Дом на соседнем участке был давно заброшен, и в пустых тёмных окнах, наверняка, обитало что-то таинственное.

– Как хорошо, что у нас такой храбрый щенок!

– Как хорошо, – сказала мама, – что Ольга Ивановна любит животных и не приходит к нам ругаться, а с другой стороны – «заброшка», не будим никого...

Михаил снова выбежал во двор, сказав Ане закрыть дверь. И снова он вернулся злой, да ещё и мокрый.

– Милка бегала на заднем дворе. Влез в ведро с водой! А потом упал в бассейн Наташи. Вот научили! Она лаяла возле меня, не замолкая!

– Папочка, это ты же сам и научил, она точно говорит «Ряв!», как ты ей советовал…

Каждую ночь Милка будила пронзительным лаем, а днём вела себя, как обычно. Наташа одолевала родителей всё новыми предположениями. Помимо воров и привидений, теперь их двор посещали крысы, большие пауки, инопланетяне.

– И все на наш бедный участок покушаются, ну что им здесь, мёдом намазано? – разводила Аня руками, поддерживая шутки дочери.

– Всё! Сегодня вечером я буду караулить! – отец уже неделю не высыпался. Ночью он точно узнает, что творится у них во дворе...

*****

Михаил прилёг на шезлонг, небо было безоблачным, а луна ярко освещала участок и атмосфера была очень умиротворённой...

Милка крутилась рядом, явно удивлённая таким ходом событий. Она порыкивала, бегая с мячиком в зубах. Увидев, что хозяин не настроен играть, начала укладываться спать в будке.

Задремавшего Михаила разбудил шум: плескалась вода в детском бассейне.

Наташа очень любила играть с лодочками и корабликами. Солнце эти дни по-весеннему согревало землю, но для морского сезона было ещё рано. А девочке уже так хотелось летних игр, вот Михаил и поставил небольшой надувной бассейн.

Рядом разместился целый арсенал из ведер и ведерок, а недалеко, переливаясь в лунном свете, лежала веревка. Михаил встал, чтобы рассмотреть – что это Милка притащила?

Веревка зашевелилась и поползла… Это была змея!

Некрупная, около метра в длину. Гадюка зашипела, учуяв опасность от человека, подняла свою копьевидную голову… Михаил замер.

Он вырос на юге и знал, что ядовитые змеи могут вполне заползти на территорию дома. И даже «наградить» токсичным укусом, более ядовитым весной, после зимней спячки.

Звонкий лай за спиной заставил Михаила содрогнуться. Так вот кого гонял их «молчаливый» звоночек! Милка, прервав сон для ночного патруля, не мешкала.

Змея отвлеклась на Михаила и не успела ускользнуть от собаки, которая вцепилась в её шею.

Схватив гадюку возле головы, Милка трепала её в разные стороны, яростно мотая головой. Она кидала свою добычу на траву, а потом, отбегая и подскакивая, вновь ухватывала чуть ниже головы.

Трёх раундов боя хватило – непрошенная гостья перестала шевелиться.

– Молодец, Милка, молодчина, – бормотал Михаил, поглаживая щенка. Ему даже страшно было представить, что Наташа могла столкнуться со змеёй во время своих водных игр…

*****

Днём отец нашёл собственников разрушенного дома. У него были догадки, что в заброшенном сыром помещении могут гнездиться ещё подобные «сюрпризы».

– А мы радовались, соседей нет – тихо! – Аня разбирала вещи в хозпостройке на их участке, внимательно пересматривая тазы и вёдра, перетряхивая ящики.

Ольга Ивановна показалась за калиткой. Она не на шутку встревожилась, услышав о ночных приключениях Милки и Михаила.

– Змеи? – воскликнула перепуганная женщина, – они же могут напасть на моих кошечек. Как же вам повезло, что у вас собака… А может, одолжите мне Милку на пару ночей? Ну, вдруг и у меня на участке змея поселилась!

– Что Вы, Ольга Ивановна, – воскликнул Михаил. – Такая Милка нам самим нужна! И мы её никому не отдадим. Видите, какой отличный звоночек. Я научил!

А Милка гонялась за любимым мячиком и была очень довольна собой – шипящий враг повержен, её то и дело гладят и чешут всё утро. И как только хозяин догадался, что ей помощь нужна!

С этого дня она считала его настоящим героем. Ведь Милка смогла поймать истинную нарушительницу покоя благодаря Михаилу. Он взял на себя роль «наживки» и отважно улегся спать именно там, куда наведывалась «живая верёвка»…

Вот и повод появился голос подать. Ведь зачем лаять на Ольгу Ивановну, которая ходит к ним во двор каждый день?

Или на одну из кошек, живущих за забором? Соседи всё-таки! Тогда её, Милку, точно бы глупышкой считали.

А она ведь прекрасно знала, на кого стоит лаять, а на кого – нет.

Автор МАРИЯ СТРАХОВА

Сердце чистой породы

Скажите, в чём я провинился? Только намекните, и я обязательно исправлюсь! Я буду хорошим псом, честное щенячье! Можете накричать на меня за мой проступок, о котором я даже не знаю…

- Джек!!!

Забор высокий, калитка закрыта снаружи, никак не перепрыгнуть! Остаётся только заливисто лаять вслед отъезжающей машине, в которую мои хозяева только что силой затолкали рыдающую девочку по имени Вика.

Это она кричит и зовёт меня, а я ничем не могу ей помочь, и моё собачье сердце разрывается от отчаяния! Куда же вы, люди?! Стойте! Вы забыли меня здесь, возле опустевшего дачного дома!

Скажите, в чём я провинился? Только намекните, и я обязательно исправлюсь! Я буду хорошим псом, честное щенячье! Можете даже накричать на меня, натыкать носом за мой проступок, о котором я даже не знаю…

Только не бросайте одного… Пожалуйста!!! Мне очень страшно и одиноко, разве вы не слышите?! Разве я виноват, что родился таким вот, неправильным?!

То, что я – неправильный, полукровка, я узнал, когда хозяйка поволокла меня к какому-то там собачьему специалисту по породам. Он должен был подтвердить, что я – настоящий породистый немецкий овчар.

Овчарка – это ведь девочка, так? Не разбираюсь я в таких тонкостях... Помню, как он долго вертел меня, разглядывал со всех сторон, трепал уши, заставлял скалить зубы, а потом сказал:

– Эльвирочка, должен вас разочаровать. Типичный шепски! Ваш Джек – метис, хаски здесь точно побывал! Не уследили за мамашей, такое бывает. Видите, у глаз уже голубоватый оттенок? Когда он подрастёт, будет ещё заметнее. Словом, в списке элиты ему не бывать.

Хозяйка почти вырвала меня из его рук и посмотрела в глаза. Она сердилась, а за что, я не мог понять! Всё же было так хорошо!

Да, когда меня забирали из вольера, где я бегал вместе с пятью братьям и сёстрами, то я очень перепугался! Долго плакал по ночам, просился к маме. Очень хотелось ткнуться в её тёплый бок, и чтобы она облизала мокрым языком мордочку...

А потом я привык. Здесь было много вкусной еды, я целый день носился по двору, гоняя воробьёв, а самое главное – у меня была девочка Вика, маленькая хозяйка.

Она обнимала меня обеими руками, тёрлась щекой об шерсть, и мне порой казалось даже, что она тоже – щенок. Только другой породы, немного странный, но очень добрый и тёплый.

Людей я делю на тёплых и холодных. Вика была тёплой. А её мама, Эльвира, непонятной. То тёплой, то ледяной и равнодушной. Такой она стала сразу после того, как были произнесены эти странные слова: шепски, метис.

Я не понимаю, что они значат, но хозяйка перестала называть меня ласковыми именами. Наверное, ей очень хотелось, чтобы я оказался этой… как её… элитой. А я не оправдал надежд. И тогда они решили меня бросить...

Сначала я надеялся, что это такая игра, и они вернутся. Скажут:

«Что, Джек, испугался? Ах ты, трусишка!»

И я брошусь к ним, и буду тыкаться носом, и лаять от радости. А потом Вика меня обнимет, и всё будет, как раньше.

Я ждал до самого вечера, только они так и не приехали. Я плакал, поскуливая и жалея себя, такого ещё маленького, очень одинокого, а потом уснул.

Снилась мама, братья, сестрёнки. Зачем вы забрали меня у них, если я вам совсем не нужен?!

Проснулся от голода. Есть хотелось так, что в животе заурчало. Корм я доел ещё вчера, а новый вряд ли кто-то принесёт…

– Джек, возьми себя в лапы! – велел я самому себе. – Пусть ты ещё щенок, но однажды станешь большим и сильным, а для этого нужно перестать скулить и найти выход!

Я пробежался вдоль забора, пытаясь найти хоть какую-то лазейку. Напрасно. Тогда, отчаявшись, я принялся копать под этой оградой, отделяющей меня от свободы, яростно выбрасывая землю обеими лапами.

И – о счастье! – после долгих трудов увидел просвет. С трудом протиснувшись и перепачкавшись землёй, я прополз под забором и вырвался наружу!

Людей не было нигде… Посёлок опустел, оставив закрытые до следующего лета дома, осиротевшие без хозяев. Напрасно я подбегал к каждым воротам. Я был один, перепуганный, голодный и несчастный!

Ужас перед голодной гибелью толкнул меня на отчаянный поступок. Иногда хозяева брали нас с Викой в машину, в соседнюю деревню, за продуктами.

Ездить в машине мне не нравилось, слишком много резких неприятных запахов. Но сейчас я вспомнил, в какую сторону мы ехали, и побежал туда по просёлочной дороге, молясь всем собачьим ангелам, чтобы не попасться хищному зверю.

Мелкие камушки и хвоя кололи лапы, но я продолжал бежать, доверившись чутью и памяти...

Когда я уже готов был упасть в траву и остаться там лежать, высунув язык и тяжело дыша, то увидел крайний дом. Это и был магазин, маленький, деревенский. Но главное – там была еда!

Я собрал последние силы и потрусил к строению. Дверь была приоткрыта, и я оказался внутри.

Здесь пахло так вкусно, что у меня закапала слюна. На прилавке лежали колбаска, сосиски, мясо, а я по-прежнему не знал, как до них добраться! Воровать? Какой позор, мама бы не одобрила!

Я озирался по сторонам и вдруг краем глаза заметил серую тень, шмыгнувшую вдоль стены. Крыса! Да какая крупная! Один прыжок – и я всем телом обрушился на грызуна.

Убедившись, что добыча не трепыхается, я с лёгким отвращением взял крысу в зубы, подошёл к продавщице и положил мой трофей возле её ног.

– Ай! Что это?! – закричала женщина и отпрыгнула, спрятавшись за прилавком.

Я чинно сидел рядом с мёртвой крысой, надеясь, что удача мне всё же улыбнётся.

– Это что ж, ты её придушил, что ли? – спросила женщина.

Зачем спрашивать об очевидных вещах? Здесь же больше никого нет! Из вежливости я гавкнул.

– Надо же, прям как кошка! – восхитилась продавщица.

Я отвёл взгляд в сторону, нашла с кем сравнивать!

– Думаю, тебе полагается награда, - решила эта добрая, хоть и не слишком сообразительная женщина и, подумав, отрезала кусочек колбасы.

Угощение я проглотил за один присест и уставился на неё умильным взглядом.

– Ещё хочешь? – рассмеялась она. - А платить кто будет? У меня ж недостача выйдет!

– Я заплачу, - раздался голос от двери. – Отрежь ещё кусочек. Кто там у тебя, котёнок, щенок?

– Ой, Андрей Петрович, это вы? – всплеснула руками продавщица, увидев вошедшего - пожилого седого человека с тростью в руках. – Да что ж вы сами-то! Я бы после работы забежала, принесла пакеты…

– Не хочу чувствовать себя инвалидом, - отозвался старик. – Мне нужно научиться жить, не надеясь на глаза.

– Вам как обычно? – спросила продавщица, собирая продукты в пакет. – Хлеб, молоко, колбаса, шоколад... Ой!

Шоколадка упала на пол. Я среагировал первым, поднял и принёс поближе к старику. Тот склонился надо мной, силясь разглядеть.

– Чей это щенок? – спросил он наконец. – Надя, ты не знаешь?

– Кажись, москвичи с таким приезжали, из дачного посёлка, - наморщила лоб продавщица. – Может, сбежал. А может, наигрались и бросили…

– Хозяева тебя ждут, малыш? – обратился ко мне старик.

Я молчал, понурившись.

– Ты один? – снова спросил он. На этот раз я гавкнул утвердительно.

– Похоже, бросили его, - вмешалась продавщица. – В эту пору дачники всегда разъезжаются.

– Что скажешь? Бросили? – старик по-прежнему обращался ко мне.

Я заскулил. Стало очень жалко себя.

– Ко мне пойдёшь жить? – спросил старик.

Согласиться? А вдруг за мной вернутся? Как быть тогда?

– Если будут искать, непременно в магазин обратятся, - понял мои сомнения старик. – Идём?

Он мне понравился, этот седой человек. К тому же, кажется, ему нужна моя помощь...

Я гавкнул.

– Да он же всё понимает! – восхитилась продавщица. – Возьмите щеночка, и вам повеселее будет, и он не пропадёт!

– Думаю, мы договоримся, - подытожил старик.

– Андрей Петрович, я спросить хотела… - замялась продавщица. – Что ж вы всё один да один? Ни разу не видела, чтоб детки навещали или внуки.

– Так уж вышло, Наденька, - в голосе старика слышалась печаль. – Не хочу быть в тягость. Пока справляюсь – буду здесь жить.

«Да его тоже бросили!» - понял я в ту же минуту.

– Если что, мы поможем, - Надя явно пыталась его подбодрить.

– Спасибо, добрая душа, - кивнул старик. – Мы справимся. Кстати, ты не знаешь, как его зовут?

– А ведь знаю! – обрадовалась продавщица. – Девочка с ними была, всё звала: «Джек, Джек!»

Я заскулил, вспомнив Вику. Как она там без меня? Наверняка тоже скучает…

– Джек? Хорошее имя, - одобрил старик. – Пойдём домой!

Я пошёл рядом, приноравливаясь к его неспешному шагу. Он медленно брёл по улице, постукивая тростью по дороге. От него пахло болезнью, это сильно тревожило.

– Вот, принимай хозяйство, - указал он на зелёный домик с палисадником. – Беру тебя в сторожа, на полный пансион. Договорились?

Я сдержанно гавкнул. Принимается!

– Ты как, перекусить не против? – поинтересовался он. – И мне поохотнее.

Он ещё спрашивает! Колбаса уже буквально растворилась у меня в желудке!

– Сейчас сообразим, - опираясь о перила, он вошёл в дом.

Я двигался следом, принюхиваясь с любопытством. Пахло хорошо. А когда он налил мне в миску супа, я понял окончательно: жизнь налаживается!

– Кушай, малыш! – одобрил старик.

А в следующий момент я увидел, как он оседает на пол, схватившись за сердце! Я заметался, облизал ему лицо. Так, без паники! Назад, в магазин!

– Джек, ты что, сбежал?! – ахнула Надя.

Вот непонятливая! Я ухватил её за край платья и потащил к выходу.

– Поиграть захотел? – всё ещё не понимала она.

Я зарычал, отпустил её, побежал к двери, снова вернулся!

– Ты меня зовёшь? – наконец-то догадалась! – Сейчас, сейчас! – заторопилась она.

Моя тревога передалась ей, она почти бежала.

Увидев лежащего на полу старика, Надя ахнула и схватилась за телефон:

– Алло, «Скорая»! Человеку плохо, приезжайте!

Присев на корточки, она расстегнула старику ворот. Я облизал ему лицо. Он со стоном открыл глаза:

– Что, опять обморок?

– Не бережёте вы себя! – укорила продавщица. – А если бы Джек не прибежал?

– Спасибо ему, - кивнул старик. – Ничего, сейчас пройдёт.

«Скорая» приехала быстро. Всё это время я не отходил от нового хозяина. Врач померила давление, послушала сердце.

За ней вошла молодая девушка, от которой упоительно пахло. Да у неё же тоже собака есть!

– Давление резко упало, - констатировала врач. - Ничего страшного. Больше гуляйте, витамины попейте.

А девушка, приглядевшись, спросила удивлённо:

– Это вы?! Вы же Андрей Антонов, о животных пишете!

– Писал, - грустно ответил старик. – Пока видеть мог…

– Как же так… - девушка никак не могла успокоиться. – Да я благодаря вам Нику из питомника взяла. У меня тоже овчарка, щенок!

– Вот болтушка, - укорила её врач. – Это Вера, стажёрка наша. Поехали, больные ждут!

У самой двери девушка обернулась и предложила:

– А хотите, я буду печатать ваши истории? Мне не трудно!

– Буду рад такой милой барышне, - ответил писатель.

С этого момента моя жизнь сильно изменилась.

Теперь мы проводили всё время вместе. Я приносил тапки, газету, выгуливал хозяина по саду, лаем предупреждая о препятствиях. А ещё он читал мне удивительные истории о собаках.

Были и другие, но о собаках мне нравилось больше.

По выходным к нам приезжала та девушка со «Скорой», а с ней – совершенно чудесная овчарочка Ника. Кажется, я влюблён до кончика хвоста! Да и Нике я точно не безразличен, я знаю. Мы, собаки, это хорошо чувствуем.

Андрей Петрович диктует, Вера печатает, радуется и переживает. Новый герой будет похож на меня, он тоже полукровка. Только теперь я знаю, что в этом нет ничего обидного!

Вера вытребовала у хозяина телефон, позвонила его сыну и дочери, поговорила с ними так, что я ушёл от греха подальше в другую комнату, и они приехали навестить отца.

Кажется, он счастлив. Я тоже...

О прежних хозяевах я стараюсь не думать. Иногда вспоминается Вика… Кто теперь её защищает? Надеюсь, у неё всё хорошо. Они больше не приедут в дачный посёлок…

Откуда я это знаю? Подслушал один разговор в магазине:

– Андрей Петрович, представляете, в соседней деревне бомжи дом обнесли! – ахает Надя.

Она знает всё и про всех, лучше любого радио!

– И ладно б только вещи украли, ещё и подожгли ведь, ироды. Может, случайно вышло… А дом-то знаете чей? Его вот бывших хозяев! – Надя показывает на меня.

– Бумеранг… - непонятно говорит писатель.

– Чего? – спрашивает любопытная продавщица.

– Закон бумеранга, - объясняет мой хозяин. – Нельзя безнаказанно обижать слабого. И это справедливо.

Я не знаю, что такое бумеранг, но на всякий случай гавкаю утвердительно. Я уже не щенок, а настоящий пёс.

А мы, большие и сильные собаки, всегда готовы защитить слабого!

Гав!


Автор ЕЛЕНА МИРОНОВА

У каждого свое небо

Нависшая над ним огромная, закрывшая собой небо гора давила.

Запугивала. Заставляла разжать сведенные болезненной судорогой, зацепившие каменный уступ пальцы.

Еще несколько секунд...

Пожалуйста, - уговаривал он перестающее слушаться собственное тело.

Всего лишь несколько секунд, и он, висящий пришпиленным мотыльком посередине мертвой каменной глыбы, даст рукам отдых, нащупает зависшими над бездной ногами выступ…

Но секунды шли… А так нужного ему выступа не находилось.

И разжав больше не способные держать вес его тела пальцы, он с громким криком полетел вниз, понимая, что дело было не в проклятом, так и не найденном выступе, просто… У него больше не было ног…

Парализованный ужасом, Макс проснулся.

-Опять кошмар? Севшая на край кровати Лера кончиками пальцев участливо коснулась его мокрого плеча под футболкой.

Макс видел, что участие это напускное. И сдерживаемая из последних сил, перемешанная с жалостью брезгливость скоро прорвется. Отразится в складках поджатых, накрашенных вишневой помадой губ. Соберется некрасивой морщиной поперек нахмуренных, идеально выщипанных дуг бровей…

-Давай! Вали уже, - хотелось ему крикнуть в лицо сидящей рядом, внимательно смотрящей на него девушке, но…

Макс молчал.

И с каким-то мазохистским удовольствием продолжал ждать, когда Лера скажет ему о том, что уходит сама.

Она и так в отличии от почти сразу же исчезнувших друзей выдержала рядом с ним таким четыре с лишним месяца. Четыре чертовых месяца рядом с полным, больше ни на что негодным неудачником…

-Коляску подай, пожалуйста, - напрягая плечи и опираясь на согнутые руки, Макс приподнял собственное тело.

Кое-как перевалившись на бок, уцепившись рукой за планку подлокотника, подтянулся. И полностью перевалившись в инвалидное кресло, крутанув рукой помогающие ему передвигаться колеса, поехал в сторону кухни.

Молчаливо шедшая за ним Лера не выдержала через минуту.

-Максим… Мы… Нам…

-Надо расстаться? - усмехнулся ее попыткам подобрать правильные слова парень, - Конечно, Лер. Надо. Иди, я не держу.

-Макс...

-Лер, давай только пожалуйста без вот этих вот соплей. Я все понимаю. Ты здоровая, полноценная, заслуживающая большего женщина. У тебя вся жизнь впереди, и не престало гробить ее на такого как я… Ключи в коридоре брось.

изображение из открытого источника
И развернув кресло, Макс подкатился к кухонным шкафам.

Закипающий чайник тоненько засвистел, когда эхом в глубине квартиры хлопнула входная дверь.

-К черту, - рыкнул Макс и, потянувшись рукой к столешнице, замер. Банки с кофе на месте не было. Еще не веря в такую подлость, парень поднял лицо кверху и дико, выплескивая наружу перемеженную со слезами и отчаянием боль, засмеялся.

Желтым круглым глазом нарисованной на ней совы жестяная кофейная банка смотрела на Макса с самой верхней кухонной полки, и сидящий в коляске, лишившийся по воле несчастного случая обеих ног человек дотянуться до нее не мог никак…

Отсмеявшись, Макс резко развернулся.

Проезжая мимо гостиной, вытянул руку, уцепив за край лежащий на диване плед и подтянув кусок материала к себе, сложил его в четверо. Затем, накинув по иронии судьбы оказавшееся кофейного цвета покрывало на короткие, бывшие когда-то сильными ногами профессионального скалолаза культи, выкатился из квартиры.

Решение было принято.

Сегодня он покончит со всем этим. Навсегда.

*****

Старые заброшенные технические рельсы, по которым раньше перевозили цистерны с топливом к давно закрытому нефтезаводу, в одном месте проходили по самому краю срывающейся вниз пропасти.

изображение из открытого источника
Кто и как додумался обязанную быть безопасной железнодорожную колею пустить над этим пугающим одним своим видом обрывом, оставалось загадкой, которую никто в общем-то и не пытался разгадать.

Дорога все равно заброшена. Пришедшие в негодность шпалы поросли травой, вырванные местами куски рельс местные энтузиасты давно оттащили в металлолом, и не один состав по ним уже не проедет…

А любящие гулять над пропастью экстремалы – сами за свои жизни в ответе. Тихое место, потерянное.

Но Макс специально такое выбирал, упрямо толкая стертыми до кровавых мозолей руками упирающиеся колеса с трудом пробирающейся по земляной, поросшей травой дороге коляски.

Застилающий глаза соленый пот мешался с такими же солеными, обжигающими скулы слезами. Плевать. Кого ему здесь стесняться?

Спустя почти два часа огромных, заставляющих мышцы болезненно гудеть от напряжения, усилий парень добрался до видневшейся чуть впереди железнодорожной колеи. Осмотрелся. Вырванный чуть правее из сплошной металлической полосы кусок рельсов попался на глаза практически сразу. Вот он – его личный путь к пропасти.

Личные, заросшие травой ворота в один конец…

Думал ли он когда-то, что закончит вот так?

Он, преуспевающий программист, профессиональный скалолаз, душа компании и мечта многих девчонок в округе…

Он, не представляющий своей жизни без высоты, сегодня выбравший своим последним пристанищем пропасть…

Макс задрал голову к небу и горько усмехнулся, с усилием отрывая взгляд от безбрежной, с детства притягивающей его магнитом синевы.

Там, на вершинах покоренных им гор он касался ее ладонью…

Здесь, на краю обрыва, прикованный к проклятому, ставшему его личной тюрьмой креслу он мог лишь безнадежно смотреть…

Саднящие руки вновь обхватили скользкие от собственного пота и крови дуги. Толчок – еще один оборот колеса. Еще один приближающий его к цели метр…

Немного. Он справится. Еще совсем чуть-чуть.

-Гаф! Гаф - гаф!!! Гаф…

Раздавшийся совсем рядом, смешанный со скулежом собачий лай неожиданно ввинтился в уши, вырывая Макса из тяжелых, толкающих его к краю мыслей. Парень остановился.

Почувствовав боль в сведенной от напряжения шеи, закрутил головой. Никого.

Показалось?

Вряд ли среди едва достающей до подножки его кресла, смешанной с сухими, торчащими стеблями прошлогодних цветов травы могла спрятаться хоть какая-то собака. Разве что там, чуть левее, за возвышающимся некрасивой грязной родинкой на земляной коже валуном.

изображение из открытого источника
Словно в подтверждение его догадки собака залаяла снова. А потом, как-то по-человечески просительно заскулив и заставив брови ошарашенного Максима почти слиться с нависающий над лбом растрепанной челкой, выползла из-за скрывающего ее камня.

Метр за метром, перебирая передними лапами, вытягивая вперед мощную шею, не переставая скулить и лаять, собака приближалась к застывшему в кресле, неспособному произнести ни слова человеку. И волочащиеся за ней неподвижные задние лапы оставляли на прижатой к земле траве ровный, напоминающий колею колеса след.

Следующие несколько минут слились в голове в один сплошной водоворот.

Уткнувшаяся в подножие коляски собачья морда…

Заглядывающие в душу, светящиеся искренней радостью цвета горчичного меда глаза….

Полубезумный, поднимающийся из самой глубины дикий смех.

Палка.

В порыве немой ярости с силой брошенная вперед, случайно оказавшаяся под рукой палка…

И следом собственный, рвущий барабанные перепонки, полный сожаления крик:

-Нет!!! Стой!!!!!!

Облегченный, при взгляде на остановившуюся, прекратившую ползти за мертвой деревяшкой к обрыву собаку вздох.

И сменяющая отвращение к самому себе уверенность – он не убийца. А затем тихое, полное зарождающейся надежды:

-Иди! Ко мне! Иди! Ползи сюда… Я помогу…

*****

- На самом деле это мы, люди, всегда делаем из всего трагедию, - молодой ветврач, казавшийся ровесником смотревшего на него снизу вверх Максима, наконец закончил перевязывать его израненные ладони.

изображение из открытого источника
- Они, - кивнул на лежащую на столе с интересом наблюдающую за ними собаку, - Ко всему относятся проще. Четыре лапы, три, две – при наличии хозяина совершенно не повод чувствовать себя ущербным… Но это я отвлекся.

Антон, Максим успел прочитать написанное на прикрепленном к груди эскулапа бэйдже имя, вернулся к столу. И потрепав вывалившую язык собаку по холке, переместив руки ниже, продолжил: -Здесь и здесь чувствительность сохранена, что, несомненно, хорошо, но… Нижнюю часть конечностей придется ампутировать. Ткани мертвые. Не уберем сейчас – начнется заражение, а дальше сам понимаешь…

Макс понимал.

Почему-то здесь, в кабинете совершенно не обращающего внимания на его уродство, незнакомого ему человека, Макс действительно начал понимать многое.

Словно светившийся в глазах Антона чисто профессиональный интерес вместо приевшихся ему за эти месяцы сочувствия и жалости, стал спусковым крючком… Зажатым в руке с нажатой кнопкой детонатором, заставляющим оглушенный от взрыва собственных, сошедших с ума эмоций мозг, в пустой, наполненной вакуумом тишине наконец увидеть то, что ускользало от него раньше…

А может быть его личный, приведший в чувство растрепанную, утопающую в жалости к себе собственную душу детонатор сработал немного раньше? Там на заброшенном, заканчивающимся обрывом пустыре…

Где готовая броситься в пропасть за брошенной им палкой собака, не обращая внимания на боль, преданно заглядывала в его человеческие глаза?

Где сводившие судорогой руки прижимали к разрывающейся от всхлипов груди теплое чужое тело, а глаза высматривали самый короткий из возможных путей?

Где запевшая рингтоном когда-то любимой группы, пришедшая на забытый в кармане телефон смс напомнила ему, что он все еще может?

Может гораздо больше прильнувшей к его груди, замершей собаки. Может в сотни, тысячи раз больше застрявшего в этом кресле, незнакомого ему, поставившего крест на себе человека?

Может сжать до боли зубы и, попеременно одной рукой толкая колесо, другой удерживая соскальзывающего с колен пса, упрямо выталкивать их обоих к ровной, асфальтированной дороге…

К остановке.

изображение из открытого источника
К приехавшему по вызову автомобилю такси…

К растерявшемуся от увиденного, но быстро взявшему себя в руки, одобрительно улыбнувшемуся пожилому водителю, молча переложившему с его колен на заднее сиденье тяжелую собаку и протянувшему ему самому крепкую загорелую, испещренную морщинами ладонь, за которую Макс ухватился, переваливаясь из кресла в салон…

… но это если, конечно, у тебя будет желание, - вернул Макса к действительности Антон.

-Что, прости? Я…

-Задумался, бывает. Я говорю пока, да и после операции можем попробовать коляску, у меня здесь как раз есть одна, от пациента бывшего осталась. А там, как заживет, можно и дальше пойти, согласен?

Внимательно слушающий Макс кивнул.

-Ну вот и славно. Тогда пока животное я оставляю, забрать сможешь дней через пять. Как раз у самого руки подживут, а то ко мне на перевязки не наездишься. Антон аккуратно снял собаку со стола и спустил на пол. Налил в прозрачную, вытащенную из-под стола чашку воды, во вторую такую же насыпал корма.

Убедился, что удобно устроившийся у мисок пес с жадностью принялся за еду.

-И кстати, имя то ему придумал? Или так и будет – собакой?

-Скай, - выдохнул Макс, и прямо посмотрев в глаза Антону, уже громче повторил - его зовут Скай.

-Что ж, - улыбнулся Антон, - у каждого свое небо. Твое, - врач подмигнул навострившей уши, вопросительно рыкнувшей собаке, - умеет рычать.

изображение из открытого источника
*****

Ладони под бинтами саднили. Тикали, словно кто-то засунул под порванную кожу маленькие, отмеряющие секунды часы. Но с третьей попытки все-таки удалось достать лежащий в кармане телефон.

Антон предлагал вызвать такси, понимал, что с забинтованными руками могут возникнуть сложности, но Макс ответил - Сам. Правда и самому не пришлось, привезшая его сюда старенькая иномарка по-прежнему стояла у входа, и курящий, при виде Макса потушивший окурок о край уличной урны водитель приглашающе открыл пассажирскую дверь.

-Подвезти, сынок?

И снова опорой – крепкая рука. И скользят по лобовому стеклу в такт поющему из динамиков незнакомому баритону разгоняющие начавшийся дождь дворники.

-Жалеешь меня, отец? - не выдержал Макс на пятой минуте, с вызовом глядя на профиль смотрящего на дорогу водителя, - Поэтому ждал? Из жалости?

А хочешь я тебе по тройному тарифу заплачу?

А голос натянутый. Самому от себя такого противно. Но только рубить надо вот так – сразу, чтобы потом опять там, откуда выполз сегодня, не оказаться...

-Глупости-то не говори, - отвечает, морщится. На Макса по-прежнему не смотрит, все внимание дороге.

Только красный впереди. Останавливаются. Развернулся в пол-оборота, а глаза живые. И морщинки вокруг них тонкими бороздками.

Макс знает, если вот так, лучиками – значит улыбаться любит. Он, Макс, тоже раньше любил...

-Собаку-то где нашел? Не твоя ж собака?

Не тот разговор, но Максим почему-то рассказывает. И про лай, и про камень родинкой. И про палку, которую до сих пор себе простить не может. Про рельсы, вот еще отодранные, тоже…

-Хорошо, что собаку спас, - взгляд на забинтованные ладони, - Перевязывать-то есть кому?

- Сам справлюсь.

- Справишься, конечно. Только у меня и опыт есть, я ж до пенсии в МЧС, не то, что ладони – руки, бывает, оторванные на месте наживляли, - взгляд на Максовы ноги бросил, но извиняться не думает, - Так что ты не руби с плеча-то, не отказывайся? У меня же сын тоже… был. Погиб вот. Сам. Себя. Не справился… А…

- Банка у меня кофейная на верху самом, на полке. Лера, девушка бывшая, не то забылась, не то специально, - смотрит Макс на бегущие по стеклу дождливые слезы, а потом поворачивается, не улыбка, нет, попытка только, но и то глаза светом зажигает, - Ты кофе то любишь, отец?

изображение из открытого источника
- А как же! Кто ж эту заразу-то не любит! И это, Петр - я. Саныч. Петр Саныч! А банку твою мы вмиг с небес на землю спустим!

*****

- Кать, Володька приехал уже? - закончивший смену, набравший номер сестры Антон сидел за рулем собственной машины, смотря на закрытую дверь ветеринарной клиники.

Там, за этой дверью, под присмотром дежуривших сегодня Стаса и Натальи остался готовящийся к завтрашней операции, не выходящий у него весь день из головы вместе со своим хозяином Скай.

Такую пару Антон видел впервые. И зудящее на кончиках пальцев чисто человеческое любопытство кусалось, заставляя живой профессиональный ум строить догадку за догадкой.

В то, что виновником собачьей беды был привезший ее в ничуть не лучшем положении человек, Антон не верил. Да и представившийся все-таки Макс кратко бросил, что собаку уже такой нашел на пустыре.

Антон догадывался на каком именно.

И что сам Макс в том месте делал, тоже подозревал.

И может потому, чувствуя каким-то шестым чувством, что стоит одной ногой на минном поле, вопросы задавал аккуратно. Не акцентируя. Не принижая. Как будто это так, норма, человек без ног.

Обыденность. Банальность.

А уж собака с перебитыми задними лапами – и вовсе ерунда. Правда про то, что лапы перебиты, Антон умолчал. Да и не скажешь сейчас точно-то. Вариантов тьма. И машина, и труба железная…

От того, что достоверно определят, толку все равно не будет. А Максу сейчас лишнее точно не к чему…

-Эй, брательник, ты уснул там что ли? - насмешливый голос младшей сестры вывел Антона из раздумий, - Смольный! Ау?!

-Прости, - и в голосе улыбка. Катька, она же как светлячок у него, никакие проблемы – не беда, хоть и младшая, - задумался немного!

изображение из открытого источника
-Вредно много думать, давай лучше в гости к нам заезжай, Володя как раз скоро будет, звонил перед тобой только. Хоть поешь нормально, опять поди одни дошираки с собачьим кормом на закуску весь день! Ты, кстати, чего от него хотел-то?

-Да так, разговор один есть, приеду расскажу. Кать…

-Ммм?

-У отца юбилей в следующем месяце, чего дарить то будем? - Антон сменил тему и, улыбаясь звенящему в трубку голосу, выехал со стоянки. Теперь главное договориться с Володькой. Не то, чтобы муж сестры относился к Антону как-то не так…, но намятые не единожды в бытность еще простому Катькиному ухажеру старшим братом бока все же накладывали свой отпечаток…

*****

Банку с кофе Саныч достал играючи. И пока крутящийся в ванной Макс протирал обода резиновых колес, сварил в похожей на утенка металлической турке две кружки ароматного кофе. И спросив у хозяина разрешения нарезал на найденную в шкафу тарелку бутербродов.

А потом, с уважением присвистывая, разглядывал висящие на стенах Максовы фотографии. Яркие, четкие, с застывшим на кончиках мужских пальцев сизыми облаками и обволакивающей ладони на макушке горы безбрежной синевой.

-Я с детства горы люблю, - улыбнулся мужчине Макс, зажав между обернутых белоснежным бинтом ладоней горячую кружку, - от отца, наверное, досталось, альпинистом-спасателем был. Он умер, когда мне и года не было, автобус в ущелье упал…

изображение из открытого источника
А мама, вот недавно совсем, пару лет назад. К нему… Хорошо даже. Что не видит меня таким…

-Дурак ты, - бросил, не поворачиваясь, Саныч. -Таким, сяким… Сам себя не клейми, и другие не будут. А родители… Мы вас, балбесов, любыми, любим, лишь бы живы, а остальное… Во сколько в клинику-то завтра?

-В три. Антон сказал раньше не надо. Пока операция, пока наркоз… А в три как раз отходить будет и я тут… Рядом.

-Ну к двум значит приеду. Отдыхай пока. Тот еще денек-то выдался.

И хлопнув благодарно кивнувшего Макса по плечу, мужчина направился к выходу.

А перевалившийся на край кровати и вытянувший над головой руки Макс через двадцать минут уже спал мертвым сном. Эмоционально перегруженное за этот день сознание не пугали никакие горы. А едва слышный где-то сбоку лай соседской собаки и вовсе заставлял провалившегося в сон молодого мужчину улыбаться.

*****

Смотрящий в окно Володя молчал уже минуту. Сверлившая спину мужа Катерина и ждущий ответа Антон заметно нервничали.

Нет, отказа Антон не боялся. В конце концов были и другие государственные программы, и если покопаться, пооббивать пороги, то можно и там…

Просто Володька был лучшим в своем деле. Лучшим в городе. В стране.

А может и во всем мире.

И шансы получить результат, если за дело возьмется именно он, возрастали если не в сотни, то в десятки раз точно.

изображение из открытого источника
- Ты же за чужого, незнакомого человека просишь? Я правильно понимаю? - прекратил созерцать мигающий огнями в темноте город мужчина. Из-за чужой, неизвестной тебе собаки?

-Да.

- Я все равно, хоть убей, не понимаю, зачем тебе это надо, но случай и правда неординарный. Говоришь на руках привез, вместо того, чтоб самому прыгнуть…?

-Родной, - Катька не выдержала и, подскочив, обняла мужа за шею, - Ну давай, пожалуйста, а? Ты же только вчера рассказал, что экспериментальные протезы… и нужны добровольцы? И программа твоя… Испытания…

Володя обнял смотрящую на него с надеждой любимую, и попеняв Антону за использование тяжелой артиллерии в лице собственной жены, озвучил время.

Группа, конечно, уже набрана. Но он, Володя, договорится. В конце концов его разработка, его детище. Пойдут, должны пойти на встречу… Да и собак Володя любил. Сами с Катюшей о том, чтоб завести, давненько подумывают.

Благодарно кивнувший Антон широко улыбнулся. Дело за малым – уговорить Макса, но послушает ли тот его, Антон не знал. Хоть и нашел уже весомые в его понимании, цвета гречишного меда аргументы…

*****

Лежащий на грелке-матрасе Скай просыпался тяжело. Нехотя. Стонал, скулил жалобно, будто тянуло его что назад, не отпускало…

Замерший возле бокса в кресле Макс от каждого тяжелого собачьего вздоха вздрагивал. Но положенную поверх мохнатой, проткнутой иглой, соединяющейся с прозрачной трубкой, по которой медленно бежало лекарство, собачьей лапы собственную руку не убирал. Слегка поглаживая, шептал что-то. Звал.

изображение из открытого источника
Антон, отошедший в соседний кабинет делать рентген упавшему с пятого этажа хрипящему коту, сказал, что звать – обязательно. Потому что когда зовут, значит нужен, а когда нужен – есть повод вернуться.

Вот Макс и звал. Подманивал. Окликал по имени. Ругал немножко даже. Но это так, от волнения. Он от этого самого волнения оплетающий правую ладонь бинт зубами почти до бахромы распустил… И только когда вдруг взвизгнувший тоненько пес открыл наконец глаза – опомнился. Но говорить так и не перестал. Обещал по-прежнему. И что не бросит, и что навсегда. И про коляску еще. Но Антон говорил, что коляска – это ерунда, главное, чтоб хозяин был. И у него, у Ская, теперь есть. Не самый -самый может, все-таки собак у Макса никогда не было, но он справится. Будет стараться…

Тихо вошедший в реанимационный бокс Антон как раз эти вот обещания и услышал. И поняв, что лучше момента может и не представиться больше, решился.

Издалека, ненавязчиво. Про Катьку свою сначала, от которой женихов с отцом со старших классов в прямом смысле кулаками отгоняли. Про Володьку, мужа ее, которому он при первой встрече нос сломал, гением оказавшегося… Про опытные, пока еще на стадии проверки разработки его и возможности…

И что вовсе не из жалости. Не в обиду. Просто… работа такая – сучья. Чаще на своих ногах здоровых усыплять приносят… А ты вот сам, и на себе – спасти чтобы.

И что он договорился, и не его конечно это все дело. Но если Макс согласится… Если… А в Новосибирске вот еще собакам тоже протезы делают. Он звонил уже, консультировался. Не бионические, конечно, на принтере… Но Антон, если что, справится. Коллег подключит. И ты представь только… Скай – рядом побежит. Сам!

-Я поеду, - раздалось в ответ твердое, - поеду. Не знаю, чем заслужил, и выйдет ли что из этого. Но… Спасибо тебе… Я и забыл, что можно вот так – не одному. Чтоб кто-то вместе с тобой, не просто рядом. Скай, ты, Саныч...

И уткнувшись лицом в собачью холку, Макс впервые за эти кажущиеся бесконечными четыре с лишним месяца искренне улыбнулся.

*****

К Центру Хирургии и Протезирования подъезжали молча. Вцепившийся до боли в сведенных пальцах бледный, боявшийся верить в хорошее Макс и серьезный, понимающий, что ни к чему слова сейчас, привычно крутящий руль Петр Александрович.

изображение из открытого источника
Вынутое из багажника кресло привычно щелкнуло, ставя на место расслабившиеся в сложенном состоянии механизмы. Макс перевалился легко. Руки-то почти зажили. Правда дрожали сейчас так, как никогда до этого…

Но Саныч рядом, как танк – надежный, молчаливый. Дверь перед ним открыть хотел, а она сама отъехала.

А на стенах плакаты – руки, ступни механические. Шестеренки, в которые вместо проводов сосуды вплетены… Макс почему-то Железного человека из страны Оз вспомнил. Санычу сказал. Посмеялись тихонько.

А Володька этот Антонов – ничего такой. Глаза цепкие, очки узкие в золотой оправе. Нос… с горбинкой, не соврал Антон, и правда, видать, сломанный был.

И кабинет у него под стать. Механизмы кругом, проектор, шестеренки-шарниры…

Скелет человеческий, проводами вместо вен оплетенный – у Макса похожий в школе, в классе биологии стоял. Может попроще только, не такой вот весь навороченный.

А Саныч в кожаном кресле утонул почти – видно, что неудобно сел, но терпит, не отвлекает, не шевелится. И Макс читает лежащий перед ним договор – там всего немеряно. Возможности, риски, ответственность...

-Учти, - вклинивается в бегущие перед глазами строки голос Владимира, - процесс не быстрый. Операций минимум три на каждую культю будет. Реабилитация…

-У меня Скай… Перебивает его Макс, - мне некуда…

-Ская я пока возьму! Ты за пса не волнуйся – вмешался сидевший до этого тише мыши Саныч.

-Да и Антон если что, подсобит, - потеплел голос у Володи, - на край даже мы с Катей подстрахуем. А вообще, по-хорошему, я договориться попробую может сюда заберем, подумать надо, - и удовлетворенно кивнув подписавшему Максу договор, широко улыбнулся. -Ну вот и славно. Добро пожаловать в программу. В понедельник к семи ждем в четвертом корпусе. С вещами.

*****

В машину садились, как и сюда ехали – молча. Разве что Саныч достал с заднего сиденья дразнящий запахом свежей сдобы, завернутый в целлофан, промасленный бумажный пакет.

-Вот, Аннушка моя с утра напекла. Сказала пирожки от нервов хорошо помогают. Вот эти - с капустой, а те, что с защипами – с мясом…

изображение из открытого источника
Максу с мясом очень понравились. Пока до дома доехали, он целых три съел. И нервы, действительно, успокоились. То ли и правда от пирожков, а то ли от зародившейся в душе робкой надежды. Хотя в Володино, – «При хорошем раскладе и на скалы свои снова залезешь», – верилось конечно слабо.

*****

Тыкающийся носом в протянутые ладони Скай счастливо повизгивал. Его вилявшая из стороны в сторону вместе с хвостом, висящая на собранной из жгутов и колес коляске задница дрожала. Передние лапы скребли пол, а с высунутого, пытающегося дотянуться и лизнуть хохочущего Макса хоть куда-нибудь языка капала прозрачная слюна.

-Ну все, все, хорошо! Я тоже соскучился!

Ну прекрати, успокойся… Скай!

Но пес и не думал успокаиваться. Соскучился же, три недели целых не видел – какое уж тут спокойствие? Вот и скулил потому, подскакивал и, не совладав с собственной радостью, все-таки перевернулся на спину, утягивая за собой с крутящимися в воздухе колесами собственную коляску.

-Да у нас тут, как-никак, авария? - заглянул в палату улыбающийся в накинутом на плечи белом халате Антон. Хлопнул по плечу примостившегося на стуле улыбающегося Саныча, крепко пожал протянутую руку Макса.

Помог барахтающемуся на полу Скаю вновь принять вертикальное положение.

-Ну рассказывай! Как оно? Нет, мы с Катькой у Володьки, конечно, уже все выпытали, но из первых уст же… Давай уже не томи!

Макс томить не стал. Самому не терпелось. И сдернутое сильной рукой на пол белое казенное одеяло открыло то, во что самому еще до конца не верилось.

изображение из открытого источника
А раздавшийся дружный Антона и Саныча вдох подсказал, что и они не способны сразу поверить до конца.

Да и как тут поверишь, когда только в кино и видел! А теперь вот – в жизни.

И от блестящих, переплетенных проводами-венами деталей глаз не оторвать. И врастают железные полосы новых ног в теплую, человеческую кожу. В волокна мышц, в нервные окончания. Переплетая между собой живое и механическое.

Сращивая, стягивая, продолжая…

Считывая посылаемые надорванными, когда-то ставшими теперь литыми железными мышцами, испускаемые мозгом управленческие сигналы…

Сгибая, двигая, поворачивая… Делая невозможное – возможным!

- Встать… Антон откашлялся, сглотнул, уча заново воспроизводить звуки осипшее горло, - Встать сможешь?

И через минуту стоящий неуверенно на собственных ногах Макс, по-сыновьи крепко обнимает не удержавшегося, пустившего слезу Саныча.

А опустившийся на колени возле успокоившегося, притихшего Ская не прекращающий улыбаться Антон шепчет трепещущее собачье ухо - Ну все брат! Осталось дело за нами…

*****

Весна в этом году пришла рано. Вот вроде только набухли, нахохлились на стряхнувших зимний сон ветках почки-кубышки. А через неделю уже вместо них листва сочная распустилась. От медового запаха цветущих яблонь кружилась голова. А от безбрежной, ярчайшей синевы разлившегося над городом неба перехватывало дыхание.

изображение из открытого источника
Макс улыбнулся. Развалившийся у ног Скай одобрительно гавкнул.

-Ну что, готовы? Не передумал? - выглянул из кухни сжимающий в руках дымящуюся кружку Саныч.

-Максим, может и не надо? Следом за мужем вышла взволнованная Анна Константиновна. Мы же и так, без доказательств… Ты ведь как сын нам.

-Я аккуратно, теть Ань, ну правда. Мне для себя. Вот здесь, - постучал Макс по собственному лбу, - Чтоб до конца отпустило… Надо.

-Да все хорошо будет! - поцеловал разволновавшуюся свою Аннушку Петр Александрович, - Пойдемте уже. Антон вон пишет – выехали. Значит и нам пора.

Скай в машине головой на Максовы колени улегся.

Вживленные Антоном в задние лапы, напечатанные на чудо-принтере протезы прижились, как родные, и больше не беспокоили. Смотрелись, правда, потешно, как торчащие из пушистого окорока, обглоданные, с блямбой на конце костяшки, но Скаю вроде нравилось.

изображение из открытого источника
Не сразу, конечно, приноровился, да и зад вихляющий они с Антоном сложенным пополам Максовым шарфом страховали. Но с каждым днем, с каждым новым шагом пес все увереннее переступал.

А сейчас, вон, и вовсе – бегает, бед не знает!

Макс потерся лбом об рыкнувшую от удовольствия собачью морду, чихнул шутливо.

Встретился в зеркале взглядом с улыбающимся Санычем. Подмигнул. И Анне Константиновне, на него с материнской теплотой поглядывающей, уверенно улыбнулся.

Надо же, - про себя подумал, - чужие ведь люди, а роднее-то у него и нет никого! Каким чудом на пути его в нужный момент оказались... Чем он счастье такое заслужил ?!

В глазах предательски защипало. А задремавший под поглаживающей его рукой Скай нервно дернул ушами – следит, чувствует…

Хоть и прикрыл медовые глаза веками.

Из машины выходили под Антоновское улюлюканье. И Володькино – «Вас не дождешься!», правда после Катюшиного тычка дополненное – «Хотя, конечно, это мы рано приехали...».

Макс не выдержал и заржал, как конь. Катьку хохочущую подхватил, покружил и мужу вернул – воспитывай, воспитывай! А то, как начнет умничать – зубы от скукотищи сводит!

-Народу-то сколько! - воскликнула Анна Константиновна, - неужели все полезут?!

-Не все, - посерьезнел Макс, все-таки высота не всех к себе подпускает - но многие.

И задрав голову, посмотрел на возвышающуюся над ними гору. Не Эверест, конечно, не Белуха на Алтае. Так… Скаленный детеныш метров под триста в высоту.

Но для Макса и это сейчас, как крайний рубеж.

Снаряжение в рюкзаке у Саныча. Старое, привычное. Руки каждую выбоину, каждое волокно на тросе узнают.

Первая веревка. Запаска. Страховка.

Карабины блестящие…

А люди вокруг толпятся. Переговариваются шепотом. Смотрят на торчащие из-под шорт, обутые в яркие кроссовки механические ноги…

изображение из открытого источника
Но Максу до чужих – нет дела.

А свои, - обвел взглядом и Саныча с Аннушкой, и Антона, Катюху, Володьку, Ская радостно лающего, туда-сюда гарцующего, - свои улыбаются.

Ни одним вздохом сомнениям пробраться в уверенные взгляды не дают…

И Макс подтягивается.

Цепляется пальцами за выступ. Перехватывает. Расставляет ноги, упираясь носком кроссовка в расщелину.

И колено металлическое, полусогнутое. Держит. Пружинит. Дает переступить. И вторая нога – упор. А руки выше тянут. Сила толчковая.

И до земли уже метров десять, не меньше!

А толпа зевак снизу все больше.

И слышится вдруг из нее – Бруно!? Серег!! Это же Бруно?! Ты ж сказал, его машиной на смерть сбило!? Бруно!!! Сюда иди!!!

А Скай застыл. Рычит предупреждающе. И зависший на скале Макс - одной рукой в воздухе.

А вот Антон с Санычем не теряются.

На поводок пса берут, с двух сторон телохранителями окружая, а не желающего успокоиться чужака Антон, спустя минуту, в сторону уводит. И Макс почему-то на Володькин нос сверху смотрит, хотя нет… Обошлось.

А тот, который Серега – лицом серый. От взглядов то на него, то на «собаку насмерть сбитую», которая сейчас живее всех живых у скалы скачет, видно, что провалиться под землю хочет. Может потому и исчезает, впопыхах расталкивая локтями толпу пытаясь скорее пробить себе путь.

А они остаются.

И Макс, и Скай, и Антон, Володька с Санычем с женами. И скала холодная, на которую Макс, чтоб себе что-то доказать, полез.

А небо там, выше – синее, чем если снизу смотреть.

изображение из открытого источника
-Лезь! - шепчет, - Выше! Еще выше!! - зовет.

Но Макс вдруг отворачивается.

И страховочную веревку вниз кидает. И прыжками, пружиня, вниз – на землю.

К облегченной улыбке Анны Константиновны, к гордому за проделанную работу Володьке. К таксисту пожилому – Санычу, что за последние полгода вторым отцом стал. К хохотушке Катьке. К Антону.

Пускай кто-то другой теперь ладони в облаках купает, - думает. У него, у Макса, отныне – свое небо.

Разное: беспокоящееся, гениальное, заботливое, смешливое, драчливое.

И родное. Теплое, плещущееся гречишным медом в смотрящих на него с обожанием глазах Ская.

История одной карты


Глядя на то, как уверенно пес ориентируется в лесу, Андрей начал подозревать, что старушка подсунула ему поводыря, чтобы «городской» в лесу не пропал…

«Иногда мы видим только то, что нам позволено видеть…»

Часть первая: Ведьмины тропы
Андрей вышел к деревне, когда солнце находилось в зените. Было необычайно жарко. Ясное небо над головой указывало на то, что ни дождя, ни бурь сегодня не предвидится, а, следовательно, пополнив запасы, можно будет продолжить маршрут по плану.

Он шел неспешно. Котелок, привязанный к рюкзаку, слегка болтался. Андрей высматривал ориентиры и уже предвкушал сегодняшнюю ночевку, где можно будет как следует выспаться, а на следующее утро внести обозначения на карту.

- Фу, отстань! – Андрей попытался отогнать от себя большого белого пса с причудливым ошейником, но тот продолжал тереться о его ноги.

- Видно, дитя, люб ты Юсуфу. Чаго заглянул в нашу глушь? – пожилая женщина с покрытой головой сидела на скамье и с неподдельным интересом вглядывалась в лицо незнакомца.

- А разве я похож на ребенка? – Андрей остановился и улыбнулся. - Скажи, мать, а у тебя продуктов закупить получится?

Андрей решил не растягивать время на бесполезные разговоры и сразу же приступить к пополнению провианта.

- Ты так и не ответил на мой вопрос, – бабушка поправила дрожащей рукой свисающий из-под платка седой локон.

- Я пишу карту для дипломной работы. Так, что на счет продуктов? – Андрей не унимался.

- Знаешь, дитя, я дам тебе их просто так, однако… - старушка прищурила глаза и будто бы посмотрела не на Андрея, а куда-то намного глубже. - Не боишься заблудиться в наших лесах? У нас издревле люди в лесу пропадали…

Пока пожилая женщина говорила, Юсуф терся о ноги Андрея, виляя хвостом, словно пропеллером.

- За свою жизнь я был в разных лесах, с детства любил походы, я знаю, как выбраться из любого леса, – Андрей, и правда, был опытным походником, не раз и руководителем группы.

Старушка посмотрела в глаза Андрея еще раз.

- Давай тогда так, дитя. Я дам тебе еды в дорогу, а ты возьмешь с собой Юсуфа. Пускай побегает. Да и люб ты ему… - старушка сделала свое предложение и выждала некоторую паузу. - Только, обещай вернуться, – продолжила она.

- Ну, хорошо, как скажете, – Андрей согласился, несмотря на то, что обычно попутчиков с собой не брал.

Та изба, в которой жила пожилая женщина… Она была достаточно необычной. Все, что в ней находилось, было выращено исключительно в лесу. Корешки, грибы, ягоды. Словно это был дом не пожилой женщины, а опытного лесничего.

Бабушка неспешно собирала Андрею еду, пока он осматривал жилище. Внезапно его глаза зацепились за ветхое старинное полотно. На нем была изображена улыбающаяся девушка с яркими изумрудными глазами и венком из полевых цветов на голове. Ее золотистые локоны словно рассыпались по картине, олицетворяя собой некоторое подобие нимба.

Эта вышивка высочайшего качества была украшена различными непонятными узорами и буквами. Или рунами…

- Внучка? – Андрей показал ладонью на картину и вопросительно посмотрел на бабушку.

Пожилая женщина взглянула на полотно, а затем на Андрея, но не проронила ни слова.

Вскоре еда в дорогу была собрана. Юсуф вилял своим белым хвостом и терся о ноги Андрея, буквально выталкивая его на лесную тропу. Пожилая женщина, собрав еду, лишь погладила голову Юсуфа, сухо попрощалась с Андреем и уговорила его взять небольшой самодельный талисман от злых сил.

- Возьми, дитя. Если тьма будет сгущаться, в дом она не войдет…

Андрей с явной неохотой принял талисман и повесил на шею, однако, намеревался при удобном случае избавиться от странного подарка.

После, она села у окна в своей избе и, казалось, утонула в собственных мыслях. Андрей несколько раз оборачивался, следуя за Юсуфом в лес, и видел старушку в окне. Ее пристальный взгляд словно бы преследовал его…

*****
Лес сгущался. Корни предательски цеплялись за кроссовки, словно специально заставляя сойти с тропы или вернуться назад. Юсуф же шел рядом и верно сопровождал Андрея.

Глядя на то, как уверенно пес ориентируется в лесу, Андрей начал подозревать, что старушка подсунула ему поводыря, чтобы «городской» в лесу не пропал.

Источник фото: i.pinimg.com
От обиды, что его, одного из лучших походников, сопровождает пес-поводырь, Андрею хотелось вернуть Юсуфа назад и продолжить путь в одиночестве. Но… уговор есть уговор, верно? Нельзя нарушать.

- Странно… Ни птиц, ни диких зверей… - верно заметил Андрей, глядя по сторонам.

Вскоре они вышли к перекрестку. Андрей достал карту и компас. Проведя несколько манипуляций по ориентированию, Андрей спрятал обратно все свои приборы и, было, направился прямо. Однако…

- Что ты делаешь?! Юсуф, перестань! – Андрей отмахивался от пса, который трепал его за штанину и вел либо вправо, либо влево, но пройти прямо не давал.

Андрею на мгновение показалось, что Юсуф сошел с ума. Вроде бы тихий пес, спокойный, даже толковый, но ведет себя как какой-то глупый щенок.

- Знаешь, если не хочешь идти со мной – не иди, – Андрей посмотрел в глаза взволнованному псу.

Юсуф заскулил и понурил голову.

- Если боишься – иди к хозяйке. А мне карту доделать надо.

Андрей отвернулся от белого пса и зашагал по лесной тропе, ведущей глубже в лес.

Вопреки ожиданиям, Юсуф проследовал за ним, но далеко не так уверенно, как шел до этого. Он словно прятался за ногами человека и всматривался в каждый встречный куст.

Спустя два часа ходьбы кроны деревьев стали почти всецело закрывать собой небо. Стало темно и как-то не по себе. Юсуф и вовсе притих, но в то же время стал крайне беспокойным.

- Ладно, видимо, пора разбить лагерь, смеркается, – Андрей скинул громоздкий рюкзак и начал ставить палатку.

Пока он вбивал колышки в землю и собственно натягивал палатку, Андрей замечал периферическим зрением странные тени, но когда он поворачивался, как ему казалось, к весьма реальному силуэту – тень растворялась в воздухе.

- Видимо сильно устал… - Андрей пытался найти оправдание своим зрительным галлюцинациям.

*****
Огонь. Горячий, неравномерный, завораживающий. Пламя костра плясало, освещая стволы высоких деревьев. Оно было настолько ярким в этом темном лесу, что Андрею казалось, будто бы это единственный источник света во всем мире, покрытом зловещим черным покрывалом.

Ясное небо уже часа два как превратилось в затянутое тучами полотнище, с которого изредка покапывал едва заметный дождик. Ни луны, ни звезд… Лишь кромешная тьма и пляшущие тени.

- Юсуф, ты как? – Андрей потрепал лежащего рядом белоснежного пса, но тот не реагировал.

На мгновение Андрею показалось, что и правда тогда стоило прислушаться к Юсуфу. Странный лес. Не такой, как все. Зловещий. Темный. Жуткий.

Позади Андрея захрустели ветки. Он оглянулся, но не увидел там ничего, за исключением игры света и тьмы. Шерсть Юсуфа встала дыбом. Он заскулил.

- Спокойно, это всего лишь ветки. В этой глуши никого нет, – Андрей потрепал пса за ухом и вроде как успокоил его.

«А может, все-таки там кто-то есть? Может, кто-то прячется в темноте и ждет. Чего ждет? Зачем ждет? Или кого…» - именно такие мысли лезли в голову Андрея, несмотря на то, что он сам успокаивал дрожащего от шорохов пса.

Вновь хруст веток перебил треск костра. Уже ближе.

- Кто здесь? – Андрей привстал и осмотрелся по сторонам.

Зловещие тени плясали вокруг лагеря в безумном нечеловеческом танце. Словно ломанные, искалеченные больным воображением образы оживали на стволах близлежащих деревьев и в полной лесной тишине проводили свой оккультный обряд в неестественных для человека позах. Хоровод темных силуэтов то появлялся, то исчезал в свете пламени.

Юсуф вновь заскулил.

Такое странное чувство. Страх. Смятение. Чье-то присутствие. Нечто. Оно здесь. Оно смотрит из темноты. Оно видит. Оно мыслит. Ждет. Или действует? Что оно такое? Чего оно жаждет?

Юсуф вскочил на лапы и попятился назад. Андрей посмотрел в глаза псу и увидел там первобытный, животный страх. Страх перед чем-то сильным и невиданным.

- Кто здесь!? Выходи! Быстро! – Андрей выхватил охотничий нож, которым обычно открывал консервы, и посветил фонариком во тьму, от которой медленно отступал Юсуф…



Автор СТАРЫЙ ЛИС

Андрей и Юсуф бежали настолько быстро, насколько это было возможно. Но нечто… Оно не отставало! Фонарик и нож – все, что осталось от снаряжения, взятого с собой Андреем…

«Луч света в кромешной тьме – есть не что иное, как надежда…»

История одной карты. Часть вторая Борморт


Свет фонарика в дрожащих руках Андрея разбивал темную завесу. Но как только он соскальзывал с места, всепоглощающая тьма вновь заполняла образовавшуюся пустоту.

- Кто здесь?! Отзовись! – сжимая в руке охотничий нож все крепче, Андрей паниковал и срывался на крик, однако, ответа он не получал.

Юсуф вжался в ствол большого дерева и тихо скулил. Ему было страшно.

Тишина. Мрачная тишина. Зловещая тишина…

- Выходи, кто бы ты ни был! – Андрей вновь закричал, но ответа также не получил.

И вновь тишина. Словно некая игра. Как прятки. Незримый наблюдатель искусно скрывался во тьме и не показывался, хотя ясно давал понять, что он все еще здесь, похрустывая ветками.

Андрей огляделся с фонариком еще раз и даже нашел в себе храбрости обойти периметр лагеря, но так ничего и не обнаружил.

- Здесь никого нет, Юсуф, успокойся, все хорошо, – Андрей подошел к псу и начал его гладить.

Поначалу его поглаживания не возымели никакого эффекта, но через пару минут пес успокоился.

Ужин. Вкусный и питательный ужин придал некоторое спокойствие нервам Андрея и Юсуфа. На смену тревоге пришли сытость и легкая дрёма. Несмотря на то, что Андрей не планировал пускать Юсуфа в палатку, он все же позволил ему расположиться рядом со спальником под хлипкой тканью одноместной палатки.

Предусмотрительно подкинув пару толстых веток в костер, Андрей улегся вместе с Юсуфом, но уснуть так и не смог. Его терзали вопросы. Что это было? Что играло с его воображением? Чего боялся Юсуф? Ответа на них Андрей найти не мог.

Юсуф в это время сопел и видел собачьи сны. Было тепло и сухо. Сон понемногу начал овладевать сознанием Андрея и, казалось, он вот-вот отправится в царство Морфея. Но внезапно трясущиеся тени, которые ложились на палатку, сменила одна большая тень.

Андрей посмотрел вниз, за свои ноги, где должно было бушевать пламя костра. Однако он его не увидел. Нечто, стоящее между костром и палаткой, загородило собой чахнущее пламя.

Оно… Оно не было похоже ни на что, что когда-либо видел Андрей. Существо, словно бы сшитое из других существ. Уродливое. Жуткое. Ему не удалось тогда рассмотреть его полностью и, возможно, это к лучшему. Ноги. Людские ноги. Сколько их? Пять? Девять? Семнадцать? Сбитые, окоченевшие, скрюченные! Бежать… Надо бежать!

Андрей резко перевернулся и разрезал ткань палатки. Словно ошпаренный, он выскочил из нее, схватив сонного Юсуфа за шкирку.

- Бо-о-ормо-о-орт! – страшное существо за спиной Андрея заверещало, казалось, сотнями голосов, которые будто бы бились в агонии.

источник фото: images.wallpaperscraft.ru
Андрей и Юсуф бежали настолько быстро, насколько это было возможно. Фонарик и нож – все, что осталось от снаряжения, взятого с собой Андреем. Неровное свечение фонарика освещало землю под ногами и лапами бегущих.

Но нечто… Оно не отставало. Кричало вслед. Валило деревья в попытках добраться до Юсуфа и Андрея. Быстрое. Сильное. Нечто.

Мурашки бежали по спине. Холодный пот скатывался по лбу и падал на холодную землю, которая будто бы исчезала позади героев.

- Юсуф! Туда! Юсуф! – фонарик в руках Андрея задел излучаемым свечением ветхую избу.

Подбежав, Андрей толкнул дверь, но она не открылась.

- Бо-о-ормо-о-орт! – вновь заверещало нечто.

- Давай же! Ну! – Андрей выбил дверь плечом и влетел внутрь.

Андрей упал на пол старинной избы, тут же по нему забежал Юсуф. Поднявшись, Андрей захлопнул дверь. Как только он увидел громоздкий шкаф, он опрокинул его так, чтобы тот полностью заблокировал вход.

Юсуф заскулил.

- Тихо, Юсуф, тихо! – Андрей обнял дрожащего пса, обливаясь холодным потом.

За стенами избы послышались шаги. Много шагов. Словно мимо проходила армия. Пес задрожал еще сильнее.

- Бо-о-ормо-о-орт… - существо снаружи уже не верещало, а лишь тихо повторяло одно и то же слово разными голосами, раз за разом.

Оно ходило кругами. Искало сбежавших. Нечто касалось руками старых бревен. Заскорузлые руки неестественно изгибались и касались ладонями стекол.

Страх овладевал сознанием Андрея. Он тысячу раз в то мгновение проклял свой диплом. Это место. И вообще всю свою жизнь…

Андрей зажмурился и обнял пса еще сильнее.

- Сынок, ты здесь? Сынок? – женский голос раздался снаружи.

Андрей не мог поверить своим ушам. Тот голос. Тот сладкий нежный голос из далекого детства. Мама…

Это было двадцать два года назад. Андрею было всего три года, когда мамы не стало, и его определили в детский дом. Она тяжело болела. Такая хрупкая и нежная. Родная. Тогда ее увезли на скорой в момент очередного приступа.

Врачи взяли с собой Андрея. Он, совсем еще малыш, держал маму за руку и плакал. А она спрашивала «Сынок, ты здесь? Сынок?»… Он помнил это все свои двадцать пять лет.

- Мама? - Андрей поднял взгляд на окно, к которому прислонилась чья-то заскорузлая рука.

- Сынок? Андрюша? Ты здесь? – голос снаружи вновь заговорил.

- Мама, я здесь, мама… - словно завороженный чудом, Андрей смотрел в окно и, было, привстал, чтобы коснуться его рукой.

Андрей отпустил Юсуфа и стал приближаться к окну. Ему хотелось верить, что это правда. Что мама здесь. Что родной ему человек все еще жив, а это все… бред. Сон. Кошмар маленького мальчика, от которого он вот-вот проснется. Стоит только коснуться окна…

Когда оставалось лишь протянуть руку, Юсуф схватил Андрея за штанину и резко дернул, из-за чего тот упал.

- Сынок? Сы-ы-ыно-о-ок? – голос мамы начал искажаться, а затем и вовсе перестал напоминать человеческую речь.

- Бо-о-ормо-о-орт! – существо снаружи вновь заверещало и стало стучать конечностями по бревенчатой избе.

Андрея вновь захватил страх, а наваждение исчезло. Юсуф смотрел на него с опаской.

- Спасибо, – слова благодарности Андрея утонули в беспорядочном стуке, что отбивало нечто снаружи.

Несмотря на свою неистовую силу, оно не могло войти. Оно не пыталось разломать избу, открыть дверь или пролезть через окно. Лишь бессильно стучало и повторяло одно и то же слово. Борморт…

Андрей оглядел внутренности ветхой избы. Грибы, травы, ягодки… но все сухие и старые. Спустя некоторое время он заметил на стене полотно. Старое ветхое полотно. Знакомое полотно.

Девушка с изумрудными глазами и венком из полевых цветов на голове улыбалась и, будто бы, следила за действиями Андрея.

- Прямо как у бабки… - Андрей пытался связать всю эту головоломку во что-то цельное и понятное, но ничего у него не получалось.

Снизу, прямо под полотном, располагался алтарь с нацарапанными на нем несуразными символами. Рядом с алтарем, на столе, среди разбросанных кореньев и трав лежала запыленная книга. Обтерев, Андрей начал ее изучать…



Автор СТАРЫЙ ЛИС

СТАРЫЙ ЛИС История одной карты Истинный порядок

Ингредиенты для ритуала, пускай и не самой первой свежести, были разложены на алтаре. Дух леса, Юсуф, помогал Андрею во всех приготовлениях, делясь своими знаниями…

«Лишь мать способна любить своего ребенка бескорыстно и оберегать его, чего бы ей это не стоило…»



Андрей раскрыл кожаный переплет и был готов увидеть что угодно, от приготовления приворотного зелья до призыва дождя из лягушек…

- Просто пустые страницы? – Андрей пролистал всю книгу, но не обнаружил в ней ничего, даже отдаленно похожего на письменность. - Брехня! – Андрей бросил книгу на пол и схватился за голову.

Ему казалось, что это конец. Неведомая тварь снаружи рано или поздно доберется до них.

- Это конец, – смирившись, Андрей опустил взгляд на Юсуфа, который смотрел на него с интересом и вилял хвостом. - Ты чего, Юсуф?

Пес подошел к раскрытой книге и аккуратно взял ее в пасть. Буквы. На пустых страницах книги словно магическим образом выжигались буквы!

Пес поднес книгу Андрею и едва ли не пихнул ему в руки…

*****
Несчетное количество лет назад, когда мир, выкованный Богами из первозданной пустоты, поднял свою голову, Боги, для поддержания порядка создали хранителей…

Вечность они несли ношу и приравнивались к Ним, удерживая равновесие добра и зла. Однако Божьи творения с Его милости были вольны сами выбирать себе судьбу. Бог дал им волю. Бог дал им право выбирать…

Люди выбирали. Они вели войны. Земля пропиталась кровью и жестокостью. Мир погряз в братоубийстве, пропах смертью. Поскольку вмешиваться хранителям напрямую было нельзя, Мать пыталась договориться, вразумить.

Она являлась на рассвете князьям и царям, императорам и королям, но все это было напрасно. Люди жаждали крови…

Так появился Борморт. Создание, зародившееся в ненависти, во вражде, в самой Смерти… Мать не смогла остановить его рост. Не могла уничтожить. Борморт питался людскими пороками, их плотью и кровью.

Тогда она заперла его в клетке. Она сговорилась с духом леса и спрятала Борморта среди древесных крон и зеленых зарослей…

Со временем Мать ослабла. Вечная молодость, дарованная Богами, стала увядать, как и Божественные силы. Ее золотистые локоны превратились в старческую седину, а глаза чище изумруда угасли… Бессмертное стало смертным.

Юсуф, дух леса, делится с Матерью силой. Помогает ей. Но его энергия не безгранична. Дух чахнет и слабеет. Появляется страх…

источник фото: doggav.ru
*****
- То есть… Юсуф, ты… - Андрей с неподдельным волнением посмотрел на пса.

- Гав!

- А та бабушка…

- Гав!

То, что узнал Андрей, не укладывалось в его картине мира. Это казалось абсурдом. Бредом сумасшедшего. Больной фантазией… Но, Борморт настоящий. Почему тогда не может быть настоящим и это?

- Скажи, Юсуф, а как все исправить? – Андрей задал резонный вопрос.

Юсуф мордочкой перелистнул несколько страниц и открыл ритуал. Ритуал, способный уничтожить Борморта. Необычный ритуал.

Андрей внимательно изучил все, что там было написано.

Воля. Человек по милости Богов обладал волей. Главной силой, способной изменить ход истории. Силой, способной менять русла рек, сдвигать горы, менять свою судьбу…

И именно человек мог остановить Борморта. Человек, который знал любовь. Человек, который видел смерть. Человек, чье сердце не запятнано клеймом порока…

- Ты хочешь сказать, что я могу остановить его? – Андрей побледнел, ему казалось это безумием.

Пес вновь коснулся книги, и на ее пустой странице проявилась новая надпись:

«У тебя есть Воля и чистое сердце. Я сразу это почувствовал. Ты – можешь все».

Решение. Именно оно разделяет мысль и действие. Там, в кромешной тьме, при свете карманного фонарика, в забытой Богами избе – Андрей принял решение.

- Я уничтожу Борморта. Проведу ритуал.

Ингредиенты для ритуала, пускай и не самой первой свежести, были разложены на алтаре. Дух леса, Юсуф, помогал Андрею во всех приготовлениях, делясь своими знаниями.

- Бо-о-ормо-о-орт! – чудовище за стенами избы оживилось, почувствовав близость расправы.

Сотни или тысячи рук стучали по бревнам снаружи, мешая сосредоточиться.

- Все готово, ты уверен? – задал решающий вопрос Андрей.

Юсуф утвердительно кивнул.

- Тогда начнем! – Андрей порезал собственную руку охотничьим ножом и прислонился ладонью к алтарю.

Обратного пути нет…

В тот день человек добровольно стал хранителем, отринув все свои начинания и стремления. Он стал первым хранителем, который обладал волей. Объединив силы с духом леса, он вышел на бой с Бормортом.

- Бо-о-ормо-о-орт! – чудовище вновь неистово завопило.

Его ноги топали, а руки беспорядочно двигались. Тысячи глаз. Миллионы голосов…

Бой был страшным. Чудовище проворно двигалось и, казалось, предвидело движения Андрея и Юсуфа. В неистовом бешенстве, разбрызгивая слюну, оно атаковало снова и снова. Но силы, которые были дарованы ритуалом, дали возможность не только отбивать атаки чудовища, но и ранить его.

- Уаа-аа-а! Бо-о-ормо-о-орт! – обожженное невиданным заклинанием существо взвыло и откинулось назад, но, немного отдышавшись, вновь кинулось в атаку.

- Давай, Юсуф! Это твой лес! – Андрей взмахнул руками, и яркая вспышка озарила лес.

В тот момент, казалось, что само солнце спустилось с небес и обдало пламенем землю. Чудовище закрыло руками свои глаза и пошатнулось.

- Юсуф! Ну же! – как только Андрей прокричал, дух леса воззвал к своей силе и корнями приковал чудовище к земле.

Андрей поднял правую руку и направил ее на ревущего в агонии Борморта. В его ладони зародилось пламя.

- Ты не один, Дитя, – пожилая женщина положила руку на предплечье Андрея, из-за чего пламя в ладони стало еще ярче и сильнее.

В этот же момент к Андрею подбежал Юсуф и прильнул своим мохнатым телом к его ноге.

- Сынок, не надо. Я здесь, я знаю, что ты не обидишь маму… - вновь этот женский голос…

Андрей дрогнул, но своего решения не изменил:

- Ты меня не обманешь, Борморт!

Пламя поразило чудовище, не оставив ему шансы на выживание. Борморта больше нет…

Андрей пошатнулся и упал, закрыв глаза. Много сил отнято. Нужно отдышаться…

- Андрей!

Спустя некоторое время Андрей открыл глаза и увидел молодую, красивую девушку с золотистыми локонами и глазами цвета изумруда.

Вокруг было так светло. Пели птицы. Лучи солнца, которые не проникали в этот лес тысячелетиями, вновь коснулись охладевшей земли.

- Мать? А где Юсуф? – Андрей тяжело дышал и беспокоился за того, кто указал путь к победе.

- Смотри! – девушка расплылась в улыбке и показала рукой в сторону.

Андрей приподнялся и увидел в глубине лесной чащи большого благородного оленя.

- Но это не Юсуф. Он же собака…

- Дух леса – это многообразие форм, многообразие самой жизни.

Олень посмотрел на Андрея и топнул копытом, а после согнул одну ногу, тем самым сделав поклон и отдав дань уважения новому хранителю.

Юсуф удалился в родной лес, который вновь стал его домом, а не клеткой монстра.

Жизнь победила саму смерть…

Автор СТАРЫЙ ЛИС

Флэш

Молниеносно приняв единственно верное решение, он, что было мочи, припустил в сторону леса. Флэш бежал и бежал, спасая свою жизнь. Псы не отставали, но и догнать не могли…

Семья возвращалась из отпуска – папа, мама, сын-школьник и собака, годовалый джек-рассел-терьер по кличке Флэш.

Две недели на море пролетели незаметно, и сейчас на собственном авто им предстояло проехать полстраны, путь не близкий. Подошел к концу первый день, и они остановились в небольшом мотеле, чтобы переночевать.

Рано утром мальчик вывел своего питомца на улицу. Они обошли здание мотеля и оказались на заднем дворе. Трасса скрылась из виду, и Флэш был отпущен с поводка – побегать, размяться перед долгой поездкой.

Джек-рассел – порода подвижная, молодому псу трудно было усидеть в машине целый день. Обрадовавшись свободе, Флэш помчался мимо подсобных помещений гостиницы.

Вдруг ему наперерез бросились две крупные дворняги. Их подкармливали возле столовой, и они, конечно же, ревностно охраняли свою территорию, не допуская на нее чужаков.

Флэш почувствовал всю серьезность их намерений. Бежать к хозяину он не мог – для этого нужно было развернуться, и собаки наверняка догнали бы его во время маневра. Да и вряд ли мальчик сумел бы спасти друга от их страшных зубов.

Поэтому Флэш молниеносно принял единственно верное решение - что было мочи он припустил в сторону леса. Псы не отставали, но и догнать не могли. Поэтому Флэш бежал и бежал, спасая свою жизнь…

источник фото: Pinterest
Пробежав небольшой лесок, он понял, что уже не слышит шумного дыхания за спиной и криков хозяина вдалеке. Пес чуть замедлился, но испуг еще не прошел – сердце колотилось где-то в горле.

Неожиданно пролесок закончился, и Флэш оказался на окраине какого-то поселка, а там…

Да-да, начиналась территория других, не менее злобных собак. Они погнали его по улочкам с оглушительным лаем, заслышав который, из подворотен выскакивали другие псы, присоединяясь к погоне.

Флэш метался по поселку, поднимая клубы пыли и уже почти задыхаясь.

Он чуть не попал под машину и, отскочив в последний момент, не удержавшись, скатился на обочину. В этом месте под дорогой пролегала небольшая труба для стока воды, и Флэш заскочил в нее. С другой стороны просвета не было, его занесло мусором и песком.

С трудом развернувшись в тесной трубе, Флэш оскалился – он приготовился дать отпор догонявшим его собакам.

Увидев нешуточные клыки джек-рассела, и почувствовав решимость и отчаяние загнанного зверя, деревенские псы в драку не полезли. Вместе им было не страшно гонять чужака по улицам, а вот оказаться с ним один на один в замкнутом пространстве желающих не нашлось. Покараулив его возле входа какое-то время, собаки разбрелись по своим дворам.

А Флэш не торопился покидать свое укрытие. Ему нужно было восстановить силы и собраться с духом, ведь предстоял обратный путь. Снова мимо деревенских собак, потом пролесок, и надо как-то незаметно обойти тех огромных псов у мотеля…

В таких переделках молодой городской пес еще никогда не бывал. Но оптимизм и настойчивость, присущие его породе, вселяли в собаку уверенность, что он справится… Что все будет хорошо… Он вернется к хозяину и они все вместе поедут домой…

Флэш вспомнил их городскую квартиру и друга-кота, которого почему-то не взяли на море. Ух, сколько всего интересного он ему расскажет по приезду…

Так, незаметно задремав, Флэш проснулся, когда уже смеркалось. Осторожно выбравшись из трубы, он огляделся по сторонам и, стараясь не шуметь, потрусил огородами, держась в тени заборов и кустов.

Пару раз из-за ворот доносился лай, но преследования не было. Флэш благополучно преодолел уже знакомый пролесок, впереди было большое поле, а на противоположной стороне – шумела трасса, и виднелось здание мотеля.

Помня о свирепых псах, Флэш не побежал напрямик по открытому пространству. Он обогнул поле по большой дуге, выбежал к трассе и по обочине добрался до главного входа в гостиницу. Тут же располагалась стоянка.

Голодный и уставший, песик радостно побежал к машине, но почему-то не нашел ту, «свою», на которой приехал с хозяевами прошлым вечером. Он растерянно бегал между машинами, тщетно нюхая асфальт, истоптанный за целый день множеством ног. Не осталось даже знакомого запаха… Флэш ничего не понимал.

Как же так? Что делать? Он подошел к дверям гостиницы и сел у входа. Оставалось только ждать…

Уже давно стемнело, в мотеле один за другим гасли окна – постояльцы укладывались спать. Уснул и Флэш, свернувшись калачиком у крыльца…

Ему приснился мальчик, его хозяин. Он звал Флэша, кричал, но тот, как ни старался, не мог его догнать. Бежал изо всех сил, но знакомая машина удалялась.

Флэш проснулся, услышав глухое рычание где-то рядом. Рассвет еще только занимался, но силуэты двух больших дворняг уже можно было разглядеть. Они обходили территорию, проверяя, не завалялось ли где чего съестного.

Днем их прогоняли от главного входа, и они обитали на заднем дворе, а ночью или рано утром рыскали, где хотели.

Конечно, они учуяли чужака, но еще не успели разглядеть. Флэш не стал дожидаться расправы, он бесшумно двинулся вдоль стены, завернул за угол и припустил в сторону леса.

*****
Флэш был голоден. Очень. Он бродил по лесу, и постепенно инстинкт выживания брал верх над тоской и растерянностью. Прислушавшись и принюхавшись, Флэш обнаружил, что в лесу полно занимательных существ, на которых он был не прочь поохотиться.

Как истинный терьер, он и раньше обращал внимание на разных птичек и грызунов, но все это было ради забавы. А сейчас – стало жизненно необходимым.

Охота оказалась делом непростым. После долгих часов вынюхивания, выслеживания и копания, ему удалось поймать мышь. Еще несколько корешков, каких-то хрустящих насекомых, большая улитка – и Флэш почувствовал, что может жить дальше.

Песик все еще надеялся, что хозяева ждут его возле мотеля. Но большие собаки представлялись ему серьезным препятствием. Он снова вернулся по трассе к главному входу, проверил стоянку – машины не было.

Проведя весь день в беготне и охоте, Флэш буквально валился с ног, но понимал, что ночевать возле крыльца нельзя. Для наблюдения за стоянкой пес облюбовал небольшой пригорок чуть в стороне, там и заночевал, вырыв себе углубление с подветренной стороны.

И потянулись дни… Флэш охотился, рыская по лесу, и с каждым разом это получалось у него все лучше. Но бывали и неудачи, тогда голод гнал пса на окраины поселка. Однажды он поймал курицу, посчитав это крупным везением. Он не знал, что настоящим везением было унести ноги и остаться незамеченным.

В свободное время Флэш сидел на своем посту, на пригорке, недалеко от мотеля. Он следил за стоянкой. Когда заезжала очередная машина, он втягивал носом воздух и прислушивался к голосам выходящих оттуда людей.

Нет, снова не они…

Возвращение

Они приехали на закате. Сердце пса замерло в ликующем предчувствии. Он сидел неподвижно, слегка подрагивая, словно боясь спугнуть свое счастье. Он ждал мальчика. И вскоре услышал его звонкий смех…

Начало истории ЗДЕСЬ

Наталья работала администратором в мотеле уже больше десяти лет, с момента его открытия. Жила тут рядом, в поселке. Всякое бывало за эти годы…

Некоторые случаи просто невозможно было ни понять, ни объяснить. Люди бросали (или подбрасывали) своих кошек и собак. Иногда возле мотеля, иногда прямо на трассе, а те приходили на запах еды.

Дома у нее обитали три кошки и две собачки. И еще одна, уже старая, овчарка жила во дворе. Всех Наталья подобрала здесь, возле мотеля. И еще нескольких пристроила по знакомым.

Флэш потерялся в ее смену. Когда она увидела заплаканного мальчика, забежавшего с улицы с поводком в руках, сразу все поняла. Ну как же она не предупредила его, чтобы не отпускал, и не ходил на задний двор, там ведь эти два здоровых пса!

Родители мальчика, вместо того, чтобы помочь искать собаку, только охали, вздыхали и отчитывали ребенка, а через час начали паковать вещи и сдали номер.

- Вы что, вот так просто возьмете и уедете? – изумилась Наталья, - Задержитесь хотя бы на день, он вернется, я уверена…
- Да что вы говорите!? – возмущался глава семейства, - У меня все по минутам рассчитано, у меня работа, ответственность…
Жена суетилась возле него, говорила, что ему нельзя нервничать, а сыну в школу, а собака, может, вообще под машину попала, а они тут будут ждать…

Короче говоря, уехали, со скандалом запихав зареванного мальчика на заднее сиденье. И даже телефон не оставили, не попросили позвонить, сообщить. Да и что толку, Наталье было ясно – ЭТИ люди не вернутся за собакой.

*****
В то утро, когда потерялся Флэш, Наталья сдавала смену. Приехав на работу через двое суток, женщина оглядывала двор и стоянку в надежде, что песик вернулся. Несколько раз выходила на улицу днем, но, кроме больших местных псов, никого не было.

И только спустя неделю, как-то вечером, когда заходящее солнце окрасило все в оранжево-красный, Наталья, выйдя на крыльцо мотеля, увидела одинокую собачью фигурку на пригорке. Пес сидел неподвижно, не сводя глаз со стоянки.

Взяв угощение, пластиковые тарелочки и бутылку с водой, Наталья пошла знакомиться. Собака настороженно следила за ее приближением, не выражая ни радости, ни страха. Не доходя метров десять, Наталья позвала:

- Флэш! – кажется, так звал его мальчик.
Это, без сомнения, был он. Услышав свою кличку, пес посмотрел на женщину с надеждой – ведь так его звал хозяин… Где же он, хозяин?

Наталья подошла ближе, поставила в траву тарелочки, положила еду, налила воды. Флэш уже вовсю крутился рядом, виляя хвостом. Эта женщина почему-то внушала ему доверие. Ее голос был ласковым и добрым:

- Давай, мой хороший, поешь! Какой же ты умничка – вернулся. А я знала…
Прошло несколько дней, прежде чем Флэш согласился оставить свой наблюдательный пункт. Наталья кормила его, специально приезжая в свои выходные. Днем еще пригревало солнышко, но ночи становились все холоднее. Переживая за здоровье маленького короткошерстного песика, женщина каждый раз уговаривала его:

- Пойдем со мной, Флэш. Поживешь у меня. Тебе не будет скучно, честное слово! Там тебя ждет веселая компания…
И однажды он пошел…

Пошел, потому что невыносимо было сидеть вот так, в полном одиночестве целыми днями. Пошел, потому что эта женщина ему нравилась, он искренне радовался, когда она приходила, а когда уходила – его сердце будто разрывалось надвое. Одна половинка хотела мчаться за ней, а другая – сидеть и смотреть на стоянку, ожидая хозяина...

*****
Флэш быстро подружился с собачками и кошками, живущими у Натальи. Молодой, игривый, энергичный, он стал заводилой в «стае». И даже старая овчарка, хоть сначала и огрызалась на мельтешащее бело-рыжее создание, вскоре сама стала бегать с ним по двору.

Все было хорошо, но раз или два в неделю Флэш убегал. К мотелю. Он прекрасно знал дорогу от поселка. Первый раз Наталья расстроилась, плакала, искала его.

А на следующий день, приехав на работу, машинально взглянула на пригорок и ахнула – Флэш сидел там. Неподвижный, словно статуэтка, в своем безнадежном ожидании…

Справедливости ради стоит сказать, что Наталья, найдя Флэша, все же позвонила его хозяевам, они ведь регистрировались в мотеле, телефон был указан. Ответила женщина, и Наталья даже узнала ее по голосу. Сперва замявшись, та сказала:

- Послушайте, мы живем за несколько тысяч километров! Я еле-еле сына успокоила… Не звоните сюда больше.
Вот и весь разговор. Но Флэш его не слышал, а потому продолжал периодически убегать – дежурить у мотеля…

Когда совсем похолодало, Наталья перестала выпускать его во двор без присмотра. Она очень привязалась к Флэшу, он был удивительный – понятливый, ласковый, внимательный…

Его преданность Наталья уважала и брала его иногда с собой на работу. Флэш обнюхивал стоянку и, убедившись, что знакомая машина отсутствует, спокойно шел с Натальей за стойку администратора.

*****
Так прошла зима, потом весна… И наступило лето.

Флэш совершенно освоился и дома у Натальи, и в поселке. В мотеле его знал весь персонал, и даже большие грозные псы смотрели снисходительно – он больше не был чужаком. Да и на их паек столовский не претендовал.

Знакомый пригорок по-прежнему служил ему наблюдательным пунктом, так уж он привык. И вот однажды, в августе…

Они приехали на закате. Флэш дремал на своем пригорке, когда услышал звук подъехавшей машины. Этот звук был особенным, не таким, как тысячи других. От него сердце пса сжалось, замерло в ликующем предчувствии.

источник фото: hospitalveterinarioasturias.com
Он сидел неподвижно, слегка подрагивая, словно боясь спугнуть свое счастье. Вот из машины вышли взрослые, к ним Флэш не испытывал сильных чувств. Он ждал мальчика. И вскоре он его увидел, услышал его звонкий смех.

Тело собаки напряглось, готовое в любую секунду броситься стрелой к своему человеку. Вот сейчас… сейчас он услышит свое имя и рванет к хозяину!

- Кира, сидеть! Подождите, я возьму ее на руки, - донеслось со стоянки.
Изумленный, Флэш наблюдал, как мальчик, ЕГО мальчик, несет небольшую бело-рыжую собачку, как ласково говорит ей:

- Тише, Кира, все хорошо. Не бойся… Ты моя хорошая…
Через минуту семейство скрылось за дверями мотеля, а Флэш так и остался сидеть на своем пригорке…

*****
Наталья сразу узнала вошедших. И первое, что она почувствовала, был страх. «Они заберут Флэша!» - только и успела подумать она, а в следующую секунду увидела собаку на руках у мальчика. Та же порода, та же масть.

Пока она оформляла документы, муж с женой непринужденно переговаривались, будто и не заезжали они сюда год назад, будто не бросали они здесь своего преданного друга, члена семьи, будто и не было его вовсе…

И тут тревожные мысли Натальи переключились на Флэша. Ведь он там, сидел на пригорке… Ведь он ждал их целый год… Где же он?

Выдав ключи от номера, она выскочила на улицу. Добежала до пригорка – никого. Всю ночь Наталья провела в переживаниях, ее сердце болело за любимого пса. Несколько раз она выходила на стоянку, тихонько звала его. Флэш пропал…

Утром, еле дождавшись сменщицу, Наталья прыгнула в машину. Она ездила по трассе в обоих направлениях от мотеля, внимательно оглядывая окрестности. Но все зря.

Наконец, она отправилась домой. Оставалась еще слабая надежда найти Флэша там. Очень слабая. Потому что сколько раз он убегал, столько раз Наталья привозила его обратно на машине. Сам он не возвращался. Никогда.

Открыв калитку и войдя во двор, Наталья тихонько позвала:

- Флэш… Пожалуйста… - вся ее любовь и надежда заключалась в этих словах.
Старая овчарка неспешно выбралась из будки, приветствуя хозяйку. А за ней оттуда выскочил Флэш!

Игривый, радостный, ласковый, он подлетел к Наталье, будто всегда так и встречал ее с работы. Она плакала, смеялась, обнимала его:

- Ты вернулся! Сам вернулся домой! Ты самый лучший пес, ты знаешь? А они… не стоят и взгляда, и взмаха твоего хвоста!
Больше Флэш не убегал. Иногда ездил с хозяйкой на работу – на машине, важный, по особой просьбе персонала. Все в мотеле его любили.

Вечерами, когда заходящее солнце окрашивало все в оранжево-красный, Наталья, выйдя на крыльцо мотеля, смотрела на пустой пригорок и благодарила судьбу, что год назад увидела там одинокую собачью фигурку.

А Флэш сидел рядом, на крыльце, и не сводил глаз со своей хозяйки.

Поцелуй в нос


- А я говорю, иди, - настаивала большая ворона. - Иди, тебе говорю. Я в людях разбираюсь. Эта точно тебя возьмёт.
Но серый грязный кот всё никак не мог решиться.

- Старый я, некрасивый и вообще. Если она захочет, к ней любой котёнок побежит. Видишь, какая хорошая. Каждый раз выносит во двор вкусные кусочки курочки и бездомным котам и собачкам оставляет. Зачем ей такой старик?
источник фото: ok.ru
Ворона распушила перья и взмахнула крыльями.

- Это совершенно невозможно! С тобой разговаривать просто одно расстройство. С таким подходом к делу, я тебя так никуда и не пристрою.
Она соскочила с бордюра, на котором сидела со своим давним знакомцем и, схватив его за ухо, потащила по направлению к девочке лет восьми – десяти, вышедшей погулять. Остальные дети играли на детской площадке, а она…

Она, достав из маленького пакетика разные вкусности и позвав котов, кормила их. Потом, отойдя немного, отдала остатки двум маленьким смешным собачкам.

Старый грязный серый кот упирался и старался вырвать из клюва вороны своё ухо. Но та упорно тянула его в одном направлении. Кот взвизгнул. Стало действительно больно.

Девочка встала и посмотрела на происходящее.

- Ой! - крикнула она. - Ой! Она ему сейчас ухо оторвёт!
И побежала разнимать, как ей казалось, дерущихся кота и ворону.

Хитрая птица поглядывала краем правого глаза за девочкой. Поэтому, когда та подбежала поближе, просто отпрыгнула в сторону и взлетела на большой развесистый клён.

Рыжая девочка с веснушками на лице замахала возмущённо руками в сторону улетевшей птицы.

- Кыш, кыш, гадкая ворона!!! - закричала она. - Не смей его обижать! – и, присев на корточки, стала гладить серого кота.
Тот посмотрел снизу вверх и замурлыкал.

- Какой ты хороший, - сказала рыжая девочка и, подняв его, понесла в сторону дома.
- Ну. И зачем было спорить? - ворчала ворона. - Я же говорила, что разбираюсь в людях.
Через неделю на четвёртом этаже возле большого раскидистого клёна открыли окно.

Ворона давно ждала этого случая. Она немедленно села на подоконник рядом с красивым пушистым котом.

- Привет.
- Привет, - ответил давний знакомый.
- Ну, как оно, жить в доме? И чтобы кормили и гладили?
- Очень! - ответил серый кот. - Очень. Я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Только вот, волнуюсь всё. Что опять меня на улицу выкинут. Вот если бы какой подвиг совершить…
Он помолчал немного и вздохнул.

- Ну, так чем мне тебя отблагодарить?
- А ты мне вон ту блестящую штучку принеси и будем в расчёте, - сказала ворона.
Она уже увидела красивые позолоченные часики, лежавшие на столе возле кровати рыжей девочки.

Серый кот смутился.

- Не буду я красть, - сказал он. - Это же моя девочка. Как можно? Она меня любит и гладит. Домой вот, взяла. А ты хочешь, чтобы я у неё часики украл? Лучше, я тебе сейчас кусок булки принесу.
И он, спрыгнув с окна, побежал на кухню, где на столе лежала большая мягкая булочка.

Но когда он вернулся с куском сдобы в зубах, на окне вороны уже не было.

Обиделась, решил кот и тяжело вздохнул. И почему она не понимает, что воровать у своей девочки – это нехорошо?

Но ворона не обиделась. Она летела к одному очень далёкому озеру. Оно находилось высоко в горах, и добираться туда надо было целый день, но зато…

Зато там росли цветы совершенно неземной красоты. Никто не знал об этом озере, кроме ворон. Это было их секретное место. Но цветок. Цветок…

Вечером, когда кот лежал на подоконнике и дремал, ворона осторожно впорхнула в комнату и положила цветок на подушку девочки. Она еле успела вылететь из комнаты и усесться на развесистый клён.

Девочка вбежала в квартиру запыхавшаяся после игры во дворе с подружками. Она решила погладить своего кота, но тут…

Тут её взгляд упал на подушку. Она замерла от восхищения.

- Как? Как ты смог спуститься по клёну и найти такой красивый цветок? Как ты совершил такой подвиг?
Кот спросонья хлопал глазами и пытался сообразить, что происходит. Но рыжая девочка не стала ждать. Она подбежала к нему и, подхватив на руки, поцеловала в нос. Потом поставила его на подоконник и, высунувшись, посмотрела на большое раскидистое дерево, и тут…

Тут её взгляд упал на ворону, сидевшую на одной из веток и наблюдавшую за ними. Девочка улыбнулась и помахала ей, как своей давней знакомой.

- Подвиги ему подавай, - ворчала ворона. - Вечно с этим котом одни проблемы.
Пора было идти спать. Девочка закрыла окно и, подхватив своего кота, понесла его к кровати.

Старый серый кот смотрел через её плечо на ворону, сидевшую на ветке, и улыбался. Он тоже хотел помахать ей лапой, но не получилось, а впрочем. Будет ещё время поговорить. Завтра.

Теперь каждое утро, прежде чем уйти в школу, девочка открывает окно и оставляет на подоконнике маленькую чашечку с кашей или другими вкусностями, и ворона прилетает перекусить.

А потом они с котом ведут задушевные разговоры…

👇

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Кузя

Однажды он, как всегда, возвращался домой на своём джипе, и специально крутанул руль вправо. И если бы не будка, которая смягчила удар, то на этом рассказ и закончился бы, но...

Она сидела на уголочке. Знаете, там, где дома сходятся у самого прохода на улицу. Провожала жителей этих самых домов на работу и встречала вечером. Каждый день, в жару, дождь и снег.

Особенно ей радовались дети. Большая ласковая собака, и очень интеллигентная, с чувством собственного достоинства. Она никогда ничего не просила и не приставала ни к кому.

Все здоровались с ней, а дети прятали для неё в портфелях и карманах котлетки.

И не было на этом свете существа более счастливого и довольного жизнью, чем наша дворовая собака, Кузя. Она чувствовала себя нужной людям.

Несколько раз её пытались забрать в дом, но она убегала и возвращалась на своё рабочее место. Так, будто от этого зависела её жизнь.

А может, так оно и было. Ведь чувствовать себя “при деле” и нужной всем - это ли не счастье?

Соседи общими усилиями соорудили для Кузи большую, просторную будку. С окошками, чтобы она видела, когда идёт кто-нибудь.

В общем, Кузя пользовалась всеобщим вниманием, уважением и любовью. Что, кстати далеко не все люди могут сказать о себе, а если точнее, то только некоторые...

И вселился в наш дом новый жилец. Что-то там такое, из городского начальства. Надутое существо в прямом и переносном смысле. На большом черном джипе.

Он купил две квартиры и объединил их в одну. То же самое он сделал и с двумя общественными стоянками. Видимо, городскому начальству всё можно.

По крайне мере, так он считал. И именно в этом убеждал всех вокруг. Как вы понимаете, с ним никто не хотел связываться. Поэтому, постоянные гулянки у него в доме до утра проходили без вызовов полиции. Поскольку та всё равно уже не приезжала по вызову на этот адрес.

Кузю он невзлюбил... Казалось, самим фактом своего существования она напоминает ему о вещах, о которых ему думать не хотелось, и о которых он давно пытался забыть. То есть - об уважении, внимании, достоинстве, интеллигентности и любви.

А зачем ему всё это? Он ведь начальник какого-то там отдела и друг начальника полиции.

Поэтому, однажды, когда в самом конце недели он, как всегда, возвращался пьяный домой на своём джипе, он специально крутанул руль вправо...

И если бы не будка, которая смягчила удар, то на этом рассказ и закончился бы, но... Она попала под мощный и высокий бампер машины и поэтому Кузя отделалась только сильным ударом.

Она упала на асфальт и тихонько завыла от боли.

Двор, полный возвращающихся с работы людей и детей, идущих из школы, замер на секунду, а потом наполнился криками возмущения, ужаса и жалости.

Мерзавец, вывалившийся из машины с лицом, красным, как у рака, от алкоголя и злости, сперва хотел устроить скандал по поводу того, что его машина поцарапалась о разбитую будку.

Но, к нему неслись с десяток мужиков с таким выражением лица, что он, мгновенно оценив обстановку, понял - полиция не успеет доехать. Поэтому он прыгнул в машину и, взвизгнув тормозами на стоянке, скрылся в подъезде...

Я жил в небольшой двушке на первом этаже и первым успел к Кузе. Остальные пытались догнать начальника. Так я и оказался возле неё в компании рыдающих детей.

Вскоре подоспели их родители. Я повёз собачку к знакомому ветеринару. И можете мне поверить, дамы и господа, за мной мчались с десяток машин, распугивая всех вокруг своими сигналами.

В ветклинику ввалилась огромная толпа с рыдающими детьми вперемешку. И, как вы уже, наверное, догадались, ветеринар предпочел принять нас вне очереди.

Он вправил Кузе вывихнутую правую лапку и, зашив поврежденную шкуру на боку, сделал ей несколько уколов и дал мне таблетки, приказав привезти собаку на осмотр через пару дней.

Я поселил Кузю у себя. И это была ещё та проблема. Потому что с утра и до ночи я должен был принимать гостей с детьми и без. И бесконечные подношения...

Да, я немного отвлёкся. Ну, так вот...

Начальник из управления, скрывшись после наезда на собаку в доме, вызвал полицию. Те приехали и выслушав от него объяснения, попытались выяснить, кто на него нападал.

И, как вы, наверное, понимаете, тут уже у всех соседей оказалась короткая память, связанная с тем, что они именно в эту минуту отвернулись. Полиция уехала ни с чем, а ночью...

Ночью весь двор проснулся от страшного шума - горел джип!

Вокруг него, заламывая руки, метался начальник. В трусах, майке и носках. Подъехавшие полицейский и пожарные оттащили его от машины, и очень вовремя, потому что та взорвалась...

Но это было не всё. Начальник ходил по двору и всем угрожал. Он обещал найти виновных и посадить их. И ему поверили.

Он теперь ездил на служебной машине, которая ждала его прямо у выезда из нашего двора. Заезжать внутрь водитель категорически отказывался - видимо, с ним провели воспитательную работу.

И поэтому начальник, отдуваясь и бросая по сторонам злобные взгляды, каждое утро следовал через площадку и проход между домами. До самой дороги. Один.

Уезжал он самым последним из всех. Видимо, спешить ему было некуда.

И вот буквально через пару дней после того, как сгорела его машина, идя по проходу между домами и уже находясь в паре метров от своей машины, он увидел на земле маленькую игрушечную будку, а возле неё - точную копию нашей Кузи.

Недолго думая, он подошел и со всей силы пнул это изделие ногой! После чего...

На него с фасада дома упало ведро с черной краской, смешанной с такими компонентами, что в больнице отмыть его не сумели. А если точнее, то краску смыли, но пигмент въелся в его кожу, сделав её коричнево-черной...

Больше он никогда в нашем дворе не появлялся. А полиция ещё долго пыталась раскрыть это дело, записывая показания жильцов о том, что они понятия не имеют, кто мог это сделать.

И это всё о коричнево-черном начальнике из управления, но, не всё о Кузе...

Она выздоровела и поняла, что лучше жить у меня дома. Тем более, что я не мешал ей выходить во двор и встречать или провожать соседей. Дети были очень этому рады, а однажды...

В самую, между прочим, слякоть, когда нормальный хозяин собаку на улицу не выгонит... Как вы понимаете, я очень злился, безуспешно пытаясь загнать Кузю в дом.

В итоге, вечером я так и уснул - с открытой дверью в квартиру. А когда проснулся, было уже два часа ночи. На улице шел ливень. Кузи не было...

В сильнейшем волнении я выскочил из квартиры и промчался к выходу со двора через потоки воды и лужи.

Кузя сидела под козырьком у самой дороги и категорически отказывалась идти домой.

- Ну, что? Что ещё? - запричитал я, чувствуя, что сухого на мне не осталось ничего. - В чём дело? Ну? Говори уже!

И тогда Кузя наклонилась вниз, и я увидел, как из-под её большого и пушистого пуза на меня глядят два крошечных глаза на малюсенькой кошачьей мордочке.

- Нашла себе ребёнка? - поинтересовался я у Кузи.

Та посмотрела на меня извиняющимся взглядом и стала тихонько просительно повизгивать.

- Да, ладно, ладно уже, - сказал я. - Я всё понял. Ты никуда без него не пойдёшь…

Я наклонился и взял на руки маленькое тельце котёнка.

Мы с Кузей шли через дождь, хлеставший, как из ведра. Но я уже никуда не спешил, всё равно все были мокрые. Я шел и улыбался. Мне почему-то было хорошо. И даже дождь не мог испортить это настроение...

Так у нас в доме появился её один член семьи - котёнок по имени Сынок.

Кузя считала его своим ребёнком и не отходила ни на секунду. А я наблюдал за ними и просил у Бога лишь одного - чтобы это никогда не кончилось.

Так они и живут у меня. А я благодарю провидение… За что? Не знаю.

В общем, я счастлив, что они живут со мной.

А вы говорите - “соседи”... Нет, бывают, бывают, я вам говорю, очень даже хорошие соседи!

Ну, за редким исключением...

Вот и вся история о Кузе, Сынке, соседях, и ещё о том, что, зачастую, собаки намного лучше людей.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Ресторан

На ступеньках сидел бомж. Вокруг него лежали две собаки и два кота. На собаках и котах были надеты маленькие цветные колпачки, как на людях во время праздника...

Нобу Ямамото остановился возле спуска, ведущего с главной улицы к переулку. В этом самом переулке находился его ресторан, некогда очень известный и посещаемый, а теперь…

Теперь…

Нобу тяжело вздохнул. Но картина, представшая перед ним, отвлекла его от мрачных мыслей.

На ступеньках сидел бомж. Вокруг него лежали две собаки и два кота. На собаках и котах были надеты маленькие цветные колпачки, как на людях во время праздника.

Перед бомжом была большая плоская тарелка, а на ней...

На ней была горка из мясных консервов в виде торта. Из вершины торта торчала горящая свечка. Бомж говорил что-то собакам и котам, он плакал и размазывал слёзы по лицу.

источник фото: 99px.ru
Нобу не удержался и подошел:

- Уважаемый, - сказал он. - Позвольте мне потревожить вас. Я хочу спросить... Что вы делаете?

Бомж замолчал и посмотрел на Нобу.

- День рождения у меня, - ответил он. - А вся моя семья, все родственники, все друзья - это, вот они...

И он обвёл рукой свою кошачье-собачью компанию. Потом задул свечку, вытащил её и стал раздавать на одноразовых тарелках кусочки консервов. Собаки и коты с жадностью набросились на угощение.

- Да я привык, - продолжил бомж. - Только вот, их жалко. Привязались ко мне. А мне иногда и дать есть им нечего.

Он помолчал и снова заговорил:

- А куда им ещё идти? Они, как и я, бездомные. И никого у нас с ними нет. Никому мы не нужны...

Нобу слушал бомжа очень внимательно. Перед его глазами проносилась его собственная жизнь и возникшие проблемы с его рестораном.

Они с женой и детьми работали там уже очень давно. Но после карантина всё упало. И содержать помещение, заказывая продукты в надежде, что посетители придут, больше возможности не было.

И всё же...

Вот тут, у подножия длинной каменной лестницы, он вдруг понял, что рано отчаиваться. Он смотрел на бомжа и понимал, что у него, на самом деле, всё хорошо. Все живы здоровы. А ресторан...

Ну, что ресторан? Придумает он что-нибудь.

- Знаете что, уважаемый, - сказал он бездомному. - А пойдёмте-ка к нам в ресторан. Мы угостим вас и всю вашу компашку.

- Что вы! Что вы! - замахал руками бомж. - Какой ресторан? У меня и на простую столовку-то денег нет.

Нобу улыбнулся:

- Не надо никаких денег, уважаемый, - поклонился Нобу бездомному. - Вы мне только что, подарили что-то такое, что ни за какие деньги не купишь.

Он подхватил бездомного под руку, и они пошли. Собаки и коты последовали за ними...

Вы никогда не были в Японии? Нет?

Ну, тогда вам, может быть, будет странно. Но семья Нобу очень обрадовалась этому посетителю.

Поверьте мне, так там принято. Нобу привёл посетителя, и совершенно неважно, что он был бездомным и нищим. Это было благословение свыше.

Жена и дочки засуетились и побежали на кухню, а сам Нобу пока отвёл бездомного в их квартиру, расположенную над рестораном, где мужчина смог помыться и переодеться.

Вниз спустился совсем другой человек.

А обед уже был готов. Жена с дочками уважительно кланялись мужчине. Они несли праздничную еду, ведь - День рождения! И у них в ресторане! Это подарок небес.

Они включили весёлую музыку. Принесли котам и собакам разные вкусности и запустили все, абсолютно все поезда...

Как? Я разве вам не объяснил?

Это был такой тематический ресторан, где всё пространство выглядело, как железнодорожные станции и переезды. Поезда старались - они тащили вагончики и гудели.

Сперва коты и собаки испугались, а потом… бросились к новым игрушкам. Они гонялись за поездами, подкрадывались к ним и прыгали от радости.

Одна из дочек Нобу смеясь снимала всё это на телефон...

Короче говоря, этот день прошел замечательно. Мужчины пили саке, а женщины провели вечером длинную чайную церемонию.

Когда бомж собрался уходить, он плакал, слёзы благодарности заливали его лицо.

- Не было у меня никогда такого Дня рождения, - сказал он. - Спасибо вам огромное за меня и моих хвостатых друзей!

Но жена Нобу вдруг вышла вперёд:

- Никуда вы не пойдёте, - сказала она. - У нас есть небольшая комнатка. Не бог весть что, но для вас и ваших друзей будет достаточно.

Бездомный замахал руками:

- Что вы? Что вы? Мы не можем быть такой обузой для вас.

И тогда жена посмотрела строго на Нобу. Тот поднялся и сказал:

- Я благословляю небеса за то, что послали мне такую жену. И полностью поддерживаю её.

Поживите, уважаемый, пока у нас. Я подумаю насчёт работы. Может… Может этот день что-нибудь и принесёт нам.

И он принёс, но не совсем то, что они думали...

Утром дочки ворвались в спальню родителей. Они одновременно кричали, смеялись и размахивали руками.

- Тихо. Тихо, - сказал Нобу Ямамото. - Вы можете говорить по очереди? И тихо говорить.

И тогда дочки, успокоившись, стали показывать родителям свои телефоны. Оказывается, они вчера сняли весь праздник. Весь - людей, котов, собак, поезда...

Выложили всё это в интернет и написали:

«Это наш последний день. Ресторан закрывается, но это то, что мы можем сделать для этого мужчины и его животных. Ведь это подарок небес для нас. Жаль, нет у нас денег на подарок...»

Миллион просмотров! И тысячи просьб забронировать места!

А внизу уже стояла очередь. Родители с детьми в нетерпении переминались с ноги на ногу...

Как? Вы и это не знаете?

В Японии очень непросто завести домашнего питомца. Очень непросто. Дети ждали возможности вкусно поесть и потискать котов и собак.

Джиро, так звали бывшего бездомного, уже распалил очаг внизу и зажёг все плиты. Он ждал...

И началась работа. Люди шли нескончаемым потоком. Дети были в восторге от гудящих поездов и собак с котами. А Джиро летал, как ласточка.

Он улыбался всем посетителям, а те поздравляли его с Днём рождения, кланялись и дарили подарки.

Вечером, а вернее, уже далеко после полуночи, уставшая семья села за стол. Нобу налил саке, встал и сказал тост:

- Уважаемый! Вы принесли в наш дом счастье. Вы теперь член нашей семьи. Окажите нам такую честь!

Его жена и дочки встали и поклонились Джиро.

Джиро плакал. А его собаки и кошки прижимались к нему и заглядывали в его глаза.

Они не понимали, почему плачет их человек? Ведь всё так хорошо сложилось. У них есть теперь, где жить, и есть еда.

А Джиро прижимал их к себе и старался успокоиться…

Как? Вы никогда не бывали в Японии? В Иокогаме? В парке Дзонохана?

Ну, если нет, то...

Обязательно съездите туда. Там вы и увидите это кафе, с поездами и множеством собак и котов.

Вы увидите Нобу и Джиро. Они всегда улыбаются и кланяются посетителям. Вы увидите замечательную жену Нобу, их дочек, и знаете что?

Я вам уже завидую.

Там никогда не бывает свободного места, но вы скажите им, что вы от меня, и они обязательно найдут для вас столик. Передайте им привет.

А потом посидите и подумайте, прежде чем пить саке, что изменило жизнь Нобу и его семьи? Что?

Вот и вся история.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО