Сформированная в СССР из румынских военнопленных дивизия приняла первый бой через шесть дней после того, как сама Румыния перешла на сторону Советского Союза.

Военнослужащие 1-ой румынской добровольческой пехотной дивизии имени Тудора Владимитреску вступают в Бухарест (сентябрь 1944) © / Commons.wikimedia.org

Ровно 75 лет назад, 8 августа 1941 года, была проведена уникальная операция, равных которой военная наука еще не знала. Пятнадцать советских бомбардировщиков впервые с момента вероломного нападения на Советский Союз нанесли ответный удар по самому сердцу гитлеровской Германии.

Психологический удар

Продуманное до мелочей нападение на Советский Союз реализовывалось для Гитлера и всего немецкого генералитета как нельзя лучше: германские танки и авиация с первых дней войны продавливали оборону и километр за километром, несмотря на ожесточенное сопротивление, продвигались вглубь СССР. Казалось, о нанесении психологического удара по столице противника не могло идти и речи: сил и средств едва хватало, чтобы сдерживать противника по фронтам.

Первый год блокады унес сотни тысяч жизней ленинградцев. Чтобы не умереть от голода, блокадники разбили огороды прямо на улицах осажденного города. С долгожданной весной 1942 года в Ленинград пришла надежда. Что выращивали в те годы и какой ценой горожанам дался первый урожай — читайте в нашем материале. 

Первая блокадная зима миновала. В марте 1942 года исполком Ленсовета принял положение «О личных потребительских огородах трудящихся и их объединений». Трудящиеся блокадники должны были обеспечивать себя овощами, а промышленные предприятия и учреждения стали организовывать свои подсобные хозяйства.
«По радио говорят: каждый ленинградец должен иметь огород… Все скверы превращены в огороды. Семена моркови, свеклы, лука дают бесплатно. У нас на Большом проспекте посажены лук и щавель».

Ангелина Крупнова-Шамова
Сады, парки, скверы, стадионы, откосы рек и каналов превратились в многочисленные грядки, а жители Ленинграда — в новоявленных огородников.

14 октября 1941 года в заголовке корреспонденции П.Павленко с Северо-Западного направления в газете «Красная звезда» впервые появился лозунг «Не забудем, не простим!». Предлагаем вашему вниманию текст этой статьи:

"История войн еще не знала примеров такой бессмысленной жажды убийства, какая свойственна фашистским людоедам. Даже диким ордам Тамерлана, прославившимся свирепостью, далеко до исступленного озверения гитлеровских палачей.

История Великой Отечественной войны полна загадок, мифов и легенд. В числе прочих — миф о штрафниках. Вроде бы уже рассекречены архивы тех огненных лет, и документы с грифами «Секретно» стали доступны историкам и широкой общественности. Но в то же время на страницах прессы продолжают публиковаться леденящие душу российского обывателя рассказы о штрафниках и штрафбатах, ничего общего с действительностью не имеющие.

Одна из малоизученных и малоизвестных страниц Великой Отечественной войны — история так называемых штрафных эскадрилий. Многие, даже вполне профессиональные историки, считают, что все рассказы о «летающих штрафниках» не что иное, как миф. Однако документы того времени и воспоминания участников войны говорят об обратном.

В СМИ много писали о штрафной истребительной эскадрилье, которой командовал советский асГерой Советского Союза Иван Федоров. Некоторые военные историки считали рассказы о ней выдумкой. Но в найденных в архивах документах и в самом деле эскадрилья Федорова называется «штрафной». Впрочем, для летчиков-истребителей это, скорее, исключение, чем правило. Дело в том, что пилотов, ведущих воздушный бой на одноместных самолетах, трудно контролировать. Ведь никакой заградотряд в их тылу не поставишь.

Советские штурмовики Ил-2

Другое дело — летчики-штурмовики. Среди них штрафников было немало. Причем самых настоящих, приговоренных военными трибуналами к лишению свободы за различные преступления. Многие летчики, испытывая чудовищные физические и психологические нагрузки в бою, вернувшись на свой аэродром, пытались расслабиться (или, как сейчас модно говорить, снять стресс) с помощью алкоголя. По пьяной лавочке некоторые из них свершали различные противоправные деяния, за которые полагалась уголовная ответственность.

На войне проявляется суть русской души.

Более 20 лет хирург Георгий Синяков заведовал отделением городской больницы. Никто и не предполагал, что во время Великой Отечественной войны он, находясь в концлагере, спас от смерти тысячи заключённых.

Молва о гениальном, но скромном русском хирурге из Челябинска Георгие Синякове, который, рискуя собственной жизнью, помогал тысячам солдат, после интервью легендарной лётчицы Анны Егоровой-Тимофеевой облетела весь мир. Никто не знал, что совершившая более трёхсот боевых вылетов советская лётчица попала в плен, но осталась жива и чудесным образом спасётся. Чтобы 20 лет спустя рассказать о подвиге скромного доктора Синякова.

Синяков ушёл на Юго-Западный фронт на второй день войны. Во время боёв за Киев попал в плен. Молодой врач прошёл два концлагеря, Борисполь и Дарницу и оказался в Кюстринском концентрационном лагере в девяноста километрах от Берлина. Сюда гнали военнопленных из всех европейских государств. Но тяжелее всего приходилось русским, которых никто никогда не лечил. Люди умирали от голода, измождения, простуды и ран.

5 августа, в 24 часа, столица нашей Родины Москва салютует доблестным войскам, освободившим Орел и Белгород"

Такое объявление москвичи услышали из жестяных радиорупоров поздним вечером 73 года назад. И уже через час ночную тишину разорвали первые артиллерийские залпы. Услышав грохот войны, люди впервые не побежали прятаться по подвалам и станциям метро, а высыпали на улицы, улыбались, жали руки незнакомцам и поздравляли друг друга. Ведь эти раскаты означали, что время отступления закончилось, а многонациональный советский народ ценою невероятного напряжения и, к сожалению, огромных потерь сумел переломить ход войны с нацистами.

Но легко и празднично в этот день было только на улицах. А вот у всех ответственных за эту радость из-под воротов форменных кителей отчетливо валил пар, так как решение было принято утром и все надо было подготовить буквально за несколько часов. Свою долю приключений пришлось пережить и сотрудникам Всесоюзного радио.

Левитан, как обычно, заранее пришел в студию спокойно прочесть, заучить, а затем выдать в эфир очередную сводку "от Советского информбюро…". Но ежедневного конверта в этот раз на месте не оказалось. Спрашивать о таких вещах было не положено, и следующий час радийщики провели как на иголках, гадая, что будет дальше.

Из воспоминаний Ю.Б. Левитана

Как бы крепко ни спали мы,
Нам подниматься первыми —
Лишь только рассвет забрезжит
В серой весенней дали...
Это неправда, что маленьких
Смерть настигает реже:
Ведь пулемёты режут
Часто у самой земли.
Сколько легло нас, мальчики,
В травах и узких улицах —
Маленьких барабанщиков,
Рыцарей ярых атак!
Но не могли мы кланяться,
Жмуриться и сутулиться,
Падали... А товарищи
Шли, отбивая такт...
(Владислав Крапивин)

5 июля 1941 года для выполнения особых заданий Наркоматов внутренних дел и обороны СССР «по уничтожению немецко-фашистских захватчиков и их приспешников во вражеском тылу» приказом НКВД СССР № 00882 была создана Особая группа при наркоме внутренних дел Лаврентии Павловиче Берия, которую возглавил старший майор госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов.

 

В своих воспоминаниях он пишет: «Нам требовалось огромное количество людей — тысячи и тысячи. Никакие штаты НКГБ не выдержали бы этого. Так возникла идея о создании особой воинской части, которая должна была бы заниматься исключительно разведывательно-диверсионной работой».

Этот пост расскажет нам о подвиге советского шофера Максима Твердохлеба, который под градом вражеских пуль сумел доставить мандарины детям блокадного Ленинграда 31 декабря 1941 года.

 

Из книги В. Воскобойникова "Девятьсот дней мужества"

Максим Емельянович Твердохлеб

В газетах появляются пугающие цифры: в России 2 миллиона детей школьного возраста не ходят в школу. Они остаются неграмотными. Тысячи школ закрыты в сельской местности. В городах растет чисто беспризорников. Когда я читаю эти сообщения, то невольно вспоминаю, как мы учились в разрушенном Сталинграде. Возрождение города-героя началось именно со школ.

Деревянные улицы вокруг нашего дома сгорели, и, казалось, изрытый воронками Мамаев курган подвинулся к нам ещё ближе. Часами я бродила в поисках ящиков из-под снарядов. Из них мы сложили топчаны-кровати, соорудили стол и табуретки. Этими ящиками топили печурку.

Фотограф Артур Бондарь увидел объявление о том, что семья неизвестного советского фотографа времен ВОВ продает его работы. Купив архив и отсканировав негативы, Бондарь обнаружил редкие фронтовые снимки военного фотографа Валерия Фаминского, который снимал все — от освобождения Севастополя до полной капитуляции фашистской Германии.
Когда я увидел эту публикацию в фейсбуке, я сразу зашел на сайт бесплатных объявлений, где было размещено объявление. В объявлении было написано, что семья советского фотографа продает его фронтовые негативы. Я написал продавцу, и на следующий день мы встретились, чтобы посмотреть негативы. Цена архива была очень высокой, особенно для фотографа-фрилансера, и я начал безуспешно торговаться. Благодаря тому, что у меня были деньги от продажи моей книги «Тени звезды Полынь», я смог приобрести этот уникальный архив. Также я узнал имя фотографа — его звали Валерий Фаминский.
Когда фотограф Валерий Фаминский умер, его жена бережно присматривала за архивом. А когда умерла супруга, наследники нашли этот архив в старой квартире, где жили родители. Никого из них не интересовала фотография, и они решили продать этот архив. Когда я спросил, не интересовался ли кто-либо из музеев такими уникальными кадрами, мне ответили, что много музеев хотели бы получить этот архив, но бесплатно, так как у государства нет бюджета на приобретение архива. С первого взгляда на негативы я понял, что смотрю на уникальный материал, который не видел нигде до сих пор. Это в большинстве своем неизвестный кусок истории для обычных людей, даже для граждан бывшего СССР. По снимкам видно, что Фаминский искренне интересовался судьбами людей по обе стороны баррикад.
На следующий день после покупки архива я улетел на съемки в Калининград, а архив поставил в кладовку. Вернувшись домой через две недели, я начал сканировать негативы. Негативы были порезаны по одному кадру, каждый был аккуратно завернут в кусок бумаги. Все они были пронумерованы и подписаны. Чем больше я сканировал, тем больше погружался в историю событий Второй мировой. И только тогда я смог полностью оценить этот уникальный кусок нашей неизвестной истории.
Своим ходом на перевязку. Германия, р-н Зееловских высот. Апрель, 1945 год

Переливание крови в медпункте. Берлин. Май, 1945

Времена не выбирают, гласит известная мудрость. Кому-то достаётся детство с пионерскими лагерями и сбором макулатуры, кому-то — с игровыми приставками и аккаунтами в социальных сетях.

Отчаянный.

 

Он родился 11 февраля 1930 года на Украине, в селе Хмелевка Каменец-Подольской области, в крестьянской семье. У Вали было обычное детство мальчишки той поры, с обычными шалостями, секретами, порой плохими отметками.

Однажды в музей ЧТЗ (Челябинский тракторный завод) пришел пожилой мужчина. Зажимая в руках какой-то сверток, старичок сказал, что хочет передать музею самое ценное, что у него есть — сокровище, которое хранит с 17 лет.

 

Источник: cs9.pikabu.ru

После того, как стало известно, о зверствах фашистов над Зоей Космодемьянской, Сталин приказал в плен из 332-го полка, которым командовал подполковник Рюдерер, никого не брать.332 полк вермахта. В плен не брать!

Рассказ военного журналиста Петра Лидова о юной партизанке Зое Космодемьянской, повешенной гитлеровскими палачами в подмосковной деревне Петрищево, и снимок замученной врагами девушки с обрывком веревки на шее, сделанный фотокорреспондентом Сергеем Струнниковым, взволновал всю нашу страну — фронт, что раскинулся от Белого до Черного морей, и тыл, что начинался сразу же за линией фронта, и на многие тысячи километров простирался к востоку.Встревожились, заволновались люди, прочитавшие рассказ о Зое, увидевшие снимок погибшей героини. Болью и жалостью сердца людские наполнились и гневом великим, ненавистью жгучею к гитлеровским палачам и убийцам. Что греха таить, в первые месяцы войны в народе нашем жила, теплилась мысль, что немцы бывают всякие: и оголтелые фашисты-душегубы, и те, кто еще недавно поддерживал, голосовал за коммунистов и социал-демократов Германии на выборах, сжимал в кулак и поднимал правую руку в привычном салюте "Рот фронт!" Да, были и такие немцы, но и они теперь в железных, стальных колоннах вермахта маршировали, двигались на восток по нашей земле, неся с собой смерть, пожары, разруху. И хотя с первых дней войны доходили до советских людей сообщения о зверствах, злодеяниях гитлеровцев, но в это как-то верилось и не верилось. Ведь поле боя и все то, что оставалось к западу от линии фронта, заполняла, захватывала фашистская армия.

Бесценный груз собрали жители окрестных областей, оккупированных фашистами, и под носом у врага переправили через линию фронта. Почти сорок тонн продуктов спасли очень многих ленинградцев в самый страшный период блокады, когда от голода и холода каждый день гибли тысячи. Не менее важной оказалась моральная поддержка осажденному, но не сломленному Ленинграду.

Юбилею подвига партизан и колхозников в эти дни посвящены торжественные собрания, митинги, встречи ветеранов в Псковской и Ленинградской областях, по которым следовал обоз.

22 марта 1943 года в ходе карательной акции, в Хатыни было уничтожено 149 человек (в т.ч. 75 детей)

Простым немецким гражданам увидеть в советских солдатах людей было не менее трудно, чем тем — отрешиться от ненависти. Четыре года германский Рейх вел войну с омерзительными недочеловеками, ведомыми опьяненными кровью большевиками; образ врага был слишком привычен, чтобы сразу отказаться от него.

Жертвы пропаганды

«Уже прошло полдня, как пришли русские, а я еще жива». Эта фраза, с нескрываемым изумлением произнесенная немецкой старухой, была квинтэссенцией немецких страхов. Пропагандисты доктора Геббельса добились серьезных успехов: прихода русских население боялось порою даже больше, чем смерти.Офицеры вермахта и полиции, знавшие достаточно о преступлениях, совершенных нацистами на Востоке, стрелялись сами и убивали свои семьи. В воспоминаниях советских солдат есть масса свидетельств о подобных трагедиях.

«Мы забежали в дом. Это оказался почтамт. Там мужик пожилой лет 60 с лишним, в форме почтальона. «Что здесь такое?» Пока разговаривали, слышу выстрелы в доме, внутри в дальнем углу… Оказывается, поселился в почтамте со своей семьей немец, офицер-полицейский. Мы туда с автоматами. Дверь открыли, ворвались, смотрим, немец в кресле сидит, раскинул руки, кровь из виска. А на кровати женщина и два ребенка, он их застрелил, сам сел в кресло и застрелился, тут мы нагрянули. Пистолет рядом валяется».

На войне быстро привыкали к смерти; однако к смерти невинных детишек привыкнуть нельзя. И советские солдаты делали все возможное, чтобы предотвратить подобные трагедии.

Шок

Страшные русские солдаты улыбались точь-в-точь как настоящие люди; они даже знали немецких композиторов — кто бы мог подумать, что такое возможно! История, словно сошедшая с пропагандистского плаката, но совершенно подлинная: в только-только освобожденной Вене остановившиеся на привал советские солдаты увидели в одном из домов пианино. «Неравнодушный к музыке, я предложил своему сержанту, Анатолию Шацу, пианисту по профессии, испытать на инструменте, не разучился ли он играть, — вспоминал Борис Гаврилов. — Перебрав нежно клавиши, он вдруг без разминки в сильном темпе начал играть. Солдаты примолкли. Это было давно забытое мирное время, которое лишь изредка напоминало о себе во снах. Из окрестных домов стали подходить местные жители. Вальс за вальсом — это был Штраус! — притягивали людей, открывая души для улыбок, для жизни. Улыбались солдаты, улыбались венцы…».