Существует определённая категория людей не склонных обличать себя как неудавшийся тип сублимации субстанции транскосмического нейрогнозиса за попытку некоторых адептов представить дуальность христианской библийной визийности сознания. Чаще они склонны принимать атеистическую концепцию. Есть и другие, понимающие естественную склонность самой мысли развиваться в системе подобной логики, но срывающие своё возмездие за этот факт на того, кто создал и этим отвечают на обязательный вопрос русской ментальности –«кто виновен ?» Тогда появляется вероятность их подпадения под догмы сатанизма. Также по разному принадлежащие к обеим формам восприятия смысловых поисков строительного фундамента реальности отвечают и на второй по очередности вопрос – «что делать ?» В данном срезе проблемы не касаюсь меры влияния того или иного мировоззрения на социальные группы, поскольку небезызвестно, что степень включённости сознания в атеизм или приверженность какому-либо из тёмных течений бывает чисто теоретической, но может иметь и неограниченную непредсказуемость действий.
И первые, и вторые более чем схожи с разительным отличием в жёсткости восприятия своей естественной основы духовной организации. Ведь вторых, как ни странно это утверждать, можно отнести к натурам мечтательно-романтического типа. И стой же неистовостью, с которой они питают жертвенный огонь идиллического абсолюта уже на следующий день могут бить поклоны на синайской площади, находя новый субъект для своего желания поклонения, исходя из потребности приобщения или становления чем-то большим, нежели есть, усовершенствовав и пройдя шлифовку изначального врождённого материала. Их ненависть к миру более непосредственна и амбивалентна, а её причина кроется в разочаровании иметь витальный маяк следования. Происходит элементарная перестановка ценностей. В атеизме центр тяжести сознания сменяется в сторону эго и следуя потенциальной тяги к чему-то свыше, чем я, что является естественным законом развития и побуждением духа, здесь могут возникнуть определённые препятствия на уровне возложения в себе культа собственного идеала и его внутреннего поиска, как начала тупиковой сансары мыслеформ. Хотя это и затрагивает определённую восточную концепцию миропонимания и даже ощущения, но там вопрос решается за счёт плюральности факторов мировоззрения, которые включают и пути, и задачи выхода из подобного гнозисного лабиринта. С отмиранием эмоционального начала рассудку нечем больше питаться – звучит вполне аксиоматично. Также известно, что рассудочное мышление имеет свои границы на подобие эвклидовой геометрии. Оно конечно. Для дальнейшего изучения мира нужно преодолеть её ограниченность и перейти к постклассической фазе развития науки, а значит и логики в целом.
Следующая особенность рационально мыслящих – покоряться. Их сознание часто порабощено чувством безысходности бытия и не способно на активные действия, направленные на «продвижение реальности». Настолько же сдержанной бывает их мизантропия. Будучи не лишёнными сопереживания, они рискуют переступить границу своего гуманизма вполне неосознанно, и отравиться жёлчью своей эгоистической мнимотрактуемой божественности, хотя бывает и по другому.
Интересно здесь то где искать начало мизантропической реакции, если рассматривать её как определённый эмоциональный когнитивный рефлекс, допуская, что и восторг, и печаль, и любовь, и ненависть, и сопереживание – всё это рефлексы наподобие физиологических, ведь тело в духе имеет начало и подобие, только духовные. Вся многоликость процессуальности материи должна иметь своё образное энергетическое циклическое отражение на энергоуровне. Но в то время, когда реакции тела давно и не полностью изучены, то духовные механизмы реакций ещё не всегда даже опознаваемы, не говоря о классификации. Хотя всё это с той или иной долей вероятности можно предугадать, формируя модус окружающего пространства.
Мизантропия – как интровертивная, которая влечёт за собой побег от реальности и создание весьма закрытого пространства внутреннего мира, так и экстравертивная- т.е. – показательно-агрессивная – идентичны. Это извержение вулкана общественности из собственной души, это рефлективное отторжение реальности во всей её весомости и атрибутизме, когда мир становится ненужными и фальшивым придатком и болит, как аппендицит. Тут следует заметить, что оба эти варианта являются доказательством определённой ограниченности мышления или периодом становления, этапом процесса восприятия и конвертационной трансгрессии информации. В некоторых случаях они могут быть последствиями крайней остроощутимой точки атеистической каузальности.
И та и другая форма предполагает некоторую стадию эгоистического разгула, когда границы отожженной реальности рушатся и её координаты сужаются до субъективного восприятия с последствующим расширением рамок сублимации эго и его структур на месте исключаемых лакун.
Особенно часто все эти жуткие кошмары осязания обязаны переживать именно атеисты, поскольку подобное отторжение язвительной реальности, нарушающее привычное и естественное равновесие идентичности не происходит в результате заполнения объектов негации внешнего мира, трансформирующегося на концепты внутренней сознательной и подсознательной сфер, виртуальными конструкциями, соотносимыми с позитивной установкой. В этом случае понятийные лакуны не образуются и человек может формировать отношение к разного рода death стриму, как к некоторого рода витальному фееру, питающему его внутреннюю мотивацию и не дающему разложиться разочарованием. Насколько это сообразно – другой вопрос. Обычно я не даю оценок, а только пытаюсь подать максимально объективный дискрипсис.
Известно, что человек владеет искусством адаптации и это главное для основного инстинкта и естественного отбора, поэтому иногда может возносить и сотворить идеал из того, что способно его разрушить. В этом ли корень малодушия ? К примеру, смерти мы боимся – ну так давайте её полюбим и создадим весьма привлекательный культ и массу ассоциативной эстетики, чтобы подмять её под себя, в некотором смысле даже обжить, обналичить эту скрытую сторону материи, построить на ней весьма удобные и узнаваемые конструкции, как сему укрытия и побега от достоверного считывания нежелательных инвайрементальных знаков. И главное, что всё это происходит на уровне даже не индивидуального, а коллективного подсознания.
Обычно те, кто идёт этим путём желая или не желая делиться на 2 категории - способных или неспособных сублимировать свою изначальную рефлективную мизантропию на предмет собственного культа и ритуальный объект, преобразить её до степени обожания ненавистного. Последние персонажи могут быть вполне безвредны и со временем преобразиться даже в филантропически настроенные единицы. Остальные – те, кто не способны на этот исключительный трюк, превращают и воплощают своё негодование подавлением – через «избиение» или другую форму эмоционального влияния, когда речь идёт не о мизантропическом концепте восприятия, причастных и непричастных в буквальном и метафорическом смысле, подобным образом достигая реальной сопричастности других субъектов в своих психологических состояниях, вовлекая их в катаклизмы собственных переживаний. Оба типа отношения с иноидентичностью вполне сочетаемы, если речь идёт о творчестве. Именно этим введением в потенциальную зависимость от собственных восприятий через медитативное навеивание своей идиоматичности и визийности тонкими образными структурами занимается каждый писатель, художник и музыкант. Здесь речь идёт о склонности к сублимационному перевоплощению эго в экстравертивный потенциал знака, символообраза, о копировании себя в дискурсе культуры, от причастности к которой процесс самовыражения приобретает универсальное значение и даёт возможность для саморазвития.
Что же можно сказать по поводу недостатков, 7 смертных грехов и других монстров на площади коллективного самоубийства? Ключевым пунктом для очертания аналитической прогрессии здесь является понятие и формы существования осознанного и неуловимого страха в общественном, а также индивидуальном сознании.
Нарушение любого табу заповедей, а также пресыщение любой из сторон жизни и возведение её в функциональную статусность культа – всё это последствия парадоксальной сублимации страха до предела смены полюсов модальности восприятия деструктивных паттернов поведенческой ориентации, результаты неудачных попыток «обживания» сферы танатоса. Ибо что даже для самых отчаянно потерянных и обезличенных проблемой собственного существования, отягощённых желаниями субъектов, корупционирующих экзистенцией своей духовной сущности, что для этих оголтелых общественных бегемотов важнее – получить дозу наслаждения, отдыхая за национальный счёт, устроить пир во время чумы или не остаться голодными или бездомными, если такая перспектива для них становится вероятнообозначеной ? Понятно второе. Именно страх, как нежелание оказывается более действенным механизмом для превращения любой установки в сравнении с любой из положительных побуждений к чему-либо. Негативная программа всегда доминирует и поглощает сознание в большей степени, что подтверждаемо источниками изречения о князе мира и организации его природы.
В основном, людьми движет нежелание, выдающее себя через внешнюю призму гипертрофированную, схематическую, рефлекторную, эмоциональную ультрафилийность за острую склонность к нейтрализации и одобрения или соединения и преклонения перед деструктивной модальностью через сублиматическое трансформационное обживание объекта страха с одной стороны, а также бегство от нежелаемого результата в том же самом направлении неврастеническом искривлении спасательного знамени с другой. Круг замкнулся. В значительной степени последнее наблюдается у людей переживших голод или другой вид геноцида. Некоторые из них как бы застряют в фазе посттравматического «синдрома еды».
По поводу же рассуждений о дуалистичности христианства - quaestiones de primis principiis - когда в одной части его закона говорится «не убей», во второй «око за око», инквизиция и христовы походы также приветствуются, сказано «не укради», но конфискация имущества в пользу государства и в форме налогообложения, которое осуществляется без индивидуальной воли субъектов и их реального участия в процессе законотворчества либо преступников, либо в процессе государственного переворота восстанавливающего некоторое понятие о справедливости определённой группы людей вполне допустимо, сказано не предай, «не солги», хотя для защиты родины и веры, а также в других благих целях это считается обязательным для исполнения. О подобных примерах, которые не хотелось бы с особенной тщательностью детализировать известно достаточно. Влияние именно способа исповедания религиозного обряда, а также модели, с помощью которой оно понимается и подаётся народу анализируется в «Сотворение мира» И. Франка
Тем, кто всего этого и массу других герменевтических сложностей исторических палимпсестов не приемлет для истины, ищет дословной транскрипции в дуальности человеческой природы вообще, что с христианством, связано настолько же пропорционально, как и с обществом. Часть из них прибегает к созданию «группы антиобщественного мнения». И этот антисоциум будет действовать наподобие любого социума со всеми атрибутами дуального восприятия и функциональности табу, исполнением соц. культа, а также чётко определённой ориентацией на критерии идентификации «настоящего человека» (стоящего) и недонастоящего.
Единственный, усматриваемый в этом позитив - то, что в результате объективации определённой картины мира большинством позволяет вершителям монопольной пирамиды производить легитимную зачистку в виде войны и геноцидов строго по определённому историческому сценарию и выборочному принципу благодаря обобщённой вертикализации катастрофической доли колониальных настроений в определённый период, используя логику успешной минуты пользования, а не путём ежедневного террора и мародёрства, которые порождает анархия антинационального строя. В ином определении всё это является только коллективными «вспышками пробуждения настоящей природы» неумелоподавляемой фальшивой мантией дуального законотворчества.
Тему расизма это наблюдение задевает весьма косвенно и её подымать здесь не собираюсь, поскольку не предполагаю писать трактат. Это всего лишь общие моменты определённых выводов. К тому же в определённое время я писала по этому поводу достаточно, а также имею социальную платформу для обсуждений этих вопросов.