Когда объявляют: - "Народная артистка России Изабелла Юрьева", - у меня останавливается сердце...
"100 лет - это неприлично много, но так хочется ещё пожить..."
Она умерла в самом начале миллениума - 20 января 2000-го на 101-м году жизни, успев таким образом пожить в трех веках.
До 93 лет Изабелла Юрьева не имела ни одного звания, кроме тех, которыми титуловал ее народ – "Мадам Аншлаг", "Королева романса", "Белая цыганка"…
Но за семь лет до смерти она пережила свой второй звездный час - это был тот самый случай, когда "награда нашла героя" при жизни.
Новое поколение поклонников, бесконечные интервью и концерты в ее честь, на которых она пела вживую без фонограммы.
Власти, опомнившись, дали ей звание народной, минуя заслуженную, орден "За заслуги перед Отечеством", премию "Овация", которой она страшно гордилась. Плиту с ее именем в числе самых первых заложили на Площади Звезд перед концертным залом Россия: звезда под № 4 в одном ряду с Утесовым, Бернесом, Шульженко, Руслановой, Козиным, Высоцким и Цоем досталась Юрьевой.
Из этой восьмерки на открытии присутствовала одна она. Вадим Козин, который тогда еще здравствовал, но был не намного моложе своей подруги, лететь из Магадана отказался... увы, через год не стало и его.
А Изабелла Даниловна была счастлива.
"Когда объявляют: - "Народная артистка России Изабелла Юрьева", - у меня останавливается сердце", - говорила она.
Удивительная. Очень наивная, открытая, искренняя. Безумно радовалась людям и, вообще, первой реакцией на любого человека у нее была радость. Когда ей говорили комплименты, краснела, как девочка, могла и заплакать просто от того, что ей приятно. Сама же умела хвалить так, как никто, и слова всегда для этого подбирала правильные, точные...
Свою Звезду на Площади любила, часто приходила к ней.
А ведь идея, и правда, была хорошая.
Через несколько лет я с Настей Вертинской принимал участие в закладке звезды ее отца.
В тот день созвездие пополнилось еще тремя именами: Вертинского, Петра Лещенко и Александра Цфасмана.
Всех этих людей Юрьева знала, Вертинского помнила еще по Парижу, где он выступал в костюме Пьеро…
Где сейчас эта Площадь? На месте "России" – пустырь, при разборе гостиницы многие плиты, а на тот момент их было уже 90, пострадали. Разбились "звезды" Нани Брегвадзе и Майи Кристалинской…
В итоге их все демонтировали и перевезли в Лужники.
Будут ли они вновь заложены или нет, – неизвестно, прошло уже десять лет...
Впрочем, что нам эти мраморные доски?
Память – вот единственная, вечная, нерушимая плита.
Пока помним и любим, - они живы
Однажды Юрьева упрекнула Глеба Скороходова, поместившего небольшую статью о ней на конверте только что вышедшей пластинки:- Ну, зачем вы написали, что я начала петь в шестнадцатом году, когда мне стукнуло семнадцать? Теперь каждый сразу же сосчитает, что я родилась в 1899, то есть в прошлом веке! Это же ужасно: слушать, как поет обломок истории!
Она нигде не училась вокалу, никто в ее семье не пел, удивительный голос был дан от природы.
В 100 лет он звучал так же сильно, а Юрьева по-прежнему обходилась на сцене без микрофона, как и в те страшные дни на Карельском и Финском фронтах, где она в легком платье на 40-градусном морозе пела солдатам о любви.
И кокетничала, вероятно, так же. Однажды на концерте, выслушав мои комплименты, Изабелла Даниловна всплеснула руками:
- О чем вы?… Я ничего не умею, всего боюсь. Я такая инертная, инфантильная, что я могу? Всю жизнь страдаю. Ведь мне Бог не дал ничего, кроме шикарного голоса, роскошного тембра, красивой внешности и счастливой семейной жизни.
Ну, вот, правда, еще живу долго…
Садальский
|  |
|
|
|
|
|
|
|
