1.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Царь Святослав. Был он мудр, красив и силён. Славен Государь был удалью молодецкой, которая заключалась не столько в силе его богатырской, не столько в дружине удалой, но в чести, доблести и справедливости, о чём в народе слагались сказки и легенды. Слово его царское было крепко, будто камень. Всю жизнь он сражался с врагами рода человеческого, и суд его праведный всегда был открытым, честным и справедливым.
Жена подарила Государю своему четырнадцать сыновей - четырнадцать прекрасных молодцев, которые росли добрыми смелыми богатырями, защитниками обиженных и угнетённых, надеждой своего Отечества. И лишь один из них, тринадцатый, был украден в младенчестве у растерявшихся нянек, когда гуляли они за стенами дворца на зелёной лесной лужайке. В тот день небо вдруг нахмурилось, засверкали из густых тёмных туч яркие молнии, загремели громы, налетел, откуда ни возьмись, огромный чёрный смерч, засосал в свою страшную воронку несчастного Царевича, и только ужасный, уносящийся вдаль хохот услышали насмерть перепуганные женщины, которых раскидала во все стороны разбушевавшаяся стихия.
Долго плакала безутешная Царица, узнав о таком несчастье. Гнев обуял Царя Святослава - громы и молнии метал он вначале, но успокоившись, простил тех, кто ни в чём не был повинен. Чувствовал и понимал осиротевший отец, что это враги таким ужасным способом отомстили ему за дела его праведные. Однако не знал он, не ведал, где искать пропавшего отпрыска. А посему - утешил, как умел, супругу и обратил орлиный свой взор на дела государственные, на воспитание оставшихся сыновей.
2.
Тем временем в тот же день, в тот же час за тридевять земель в тридесятом царстве праздновал свою подлую победу ненавистный враг рода человеческого - страшный и беспощадный трёхглавый Змей Горыныч. Не единожды в открытом бою Царь Святослав рубил его огнедышащие головы, но вновь отрастали они на радость тёмным силам. Ведь зло порождает новое зло, которое неистребимо на этой Земле. Не смог славный герой уберечь своего тринадцатого сына, который лежал теперь, как ни в чём ни бывало, в детской кроватке на дне огромной пещеры в жилище огнедышащего Дракона.
Уродливая старая Ведьма, бледная, как смерть, сидела в изголовье ребёнка. Девичья пшеничная коса обвивала её тощий затылок, и левая голова Змея поинтересовалась с ухмылкой, у которой из загубленных девиц отобрала старуха этакую пышную красоту?
- Сам ты старик, - скосив на Горыныча прищуренный глаз, отозвалась колдунья. – Лучше отдай мне Святославовича. Я окроплю его молодой кровью своё дряхлое чело и стану красавицей писаной, какой свет не видывал!
- Не-ет уж, - пророкотала средняя голова Змея. – Пей лучше кровь простых младенцев – она поможет твоему горю. А сын Святослава нам ещё пригодится. Вырастим из него поединщика. Да такого, что весь крещёный мир вздрогнет от ужаса.
- Дассс, - по-змеиному зашипела злобная Ведьма, - Ты прав, Драконище. Сначала погубим Царя праведного, а уж опосля - досыта напьёмся кровушки человеческой. Погуляем на славу!
На том и порешили.
3.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Остался молодой Принц в пещере огнедышащего Дракона. Злая Колдунья вместо молока материнского поила его кровью невинных младенцев, а по вечерам, сидя у колыбели, щедро делилась с воспитанником своей звериной ненавистью к роду человеческому, к добрым людям. Рассказывала ему сказки о беспощадном огнедышащем Змее Горыныче. О том, как тот в былые времена выжигал целые селения, не жалея ни стариков, ни женщин, ни детей. И злобный хохот сумасшедшей старухи с соломенной косой взлетал вместе с колеблющимися чёрными тенями к закопчённым сводам разбойничьей пещеры. Не любовь, но лютую ненависть к родному отцу Святославу, к простым людям вложила в детскую душу подлая злая кикимора, давая ребёнку вместо игрушек лишь белые человеческие кости, грудой лежавшие здесь в тёмном ужасном углу.
А когда подрос Царевич, то привёл ему Горыныч иных наставников. Премудрый лысый худой Червяк в лёгких роговых очках с красными кроличьими глазами был роднёй поганого Змея. Он написал для невинного отрока отравленные ядом учебники, в которых истинную правду смешал с подлой ложью, да так ловко, что не отличить одно от другого. Этой ужасной гремучей смесью долгие годы пичкал он юношу, умело взращивая в его нежной молодой душе ненависть ко всему живому. Особенно к отцу и братьям старшим, Святославовичам.
Не сразу, но проросли сорные семена в душе внешне прекрасного, безупречно сложённого юноши, и вырос он кровожадным чудовищем, подобным воспитавшему его огнедышащему Дракону. Тогда призвал, поднял из могильного склепа Горыныч нового растлителя для царственного воспитанника. Вурдалак сей был спец по трупам и всю свою жизнь питался мертвечиной. Пастор мёртвых – так звали его в загробном мире. Он с вожделением проповедовал свои бредовые идеи среди покойников. А затем, недолго думая, съедал доверчивых слушателей, поджарив их на адском горячем огне. Ведь усопшим всё едино – они не чувствуют боли, в отличие от живых.
Наставник сей обучил Царевича, как можно легко и быстро бить, насиловать, жечь простых людей. Да так, чтобы они, не успев опомниться, разом переходили в мир иной - на потребу беспощадному учителю – злобному трупоеду Вурдалаку. Познав вкус крови, юноша легко овладел всеми тонкостями науки убивать, без тени сомнения лишая жизни безоружных пленников, которых приносил в пещеру Горыныч. Он жёг их горячим, будто из пасти кровожадного Змея, огнём, колол мечом, бросал в них кривые разбойничьи ножи, восторгаясь текущей из ран кровью. И новые человеческие кости забелели своей страшной наготой в мрачной змеиной пещере. А подлые учителя с восторгом нахваливали молодого убийцу и то страшное, что совершал их ученик, лишённый человеческого разума и сострадания.
4.
Прошло время. Вырос, возмужал украденный у родителей Царевич. Никто не мог сравниться с ним в открытом бою, и даже растливший юношу Змей стал побаиваться богатырской силы взращённого им чудовища. За годы бесчинств на разоряемых землях Дракон и его прихлебатели сумели отколоть от племени людского малый народ, который льстивыми речами своими заставили поверить в то, что люди эти велики и исключительны:
- Вы чистокровные высшие существа, вы соль человеческой расы, вы призваны править всеми народами Земли, чтобы вести их к светлому будущему, к райским кущам. Остальные – плебеи и недочеловеки, а посему они должны радоваться, что имеют таких просветлённых великих правителей. Возможно, что кто-то из низших, неспособных к мышлению рас, не сможет оценить всю полноту вашей мудрости. Неблагодарные начнут жаловаться и бунтовать. Таких надо убивать, как бешеных собак. Тогда остальные, подчинившись силе, станут вашими рабами на веки вечные.
Двадцать лет и три года ужасный Змей и его прихлебатели твердили свои льстивые слова, и многие, особенно молодые люди, поверили коварному обману. Ведь правду говорят, что если человека сто раз назвать свиньёй, то на сто первый он хрюкнет. Так и случилось. Из этих несчастных одураченных юношей набрал Горыныч дружину для взращённого им поединщика. Днём и ночью учил подлый обманщик несмышлёнышей убивать, грабить, насиловать простых людей. Порой ходила дружина его строем, провозглашая: «Слава убийцам! Горынычу слава!» А иногда, будто зайцы, скакали они по площадям и скверам, радостно выкрикивая: «Кто не скачет - будет труп!» И даже священная наша мать Сыра Земля отказывалась носить этих выродков, слегка прогибаясь под их ногами.
5.
Но настало, наконец, время священной битвы. Змей Горыныч, будто Наполеон, поместил три свои хвоста на специальном походном стуле, наблюдая за ходом сражения как бы со стороны - с отдалённого возвышенного места. Любил изверг рода человеческого посмеяться над тем, как враги его, эти недоумки, убивают друг друга. А сам он, бросив промеж них яблоко раздора, с каждым ударом меча, с каждой загубленной душой христианской наливался силой невиданной, богатырскою. Знал коварный Змей, что чем больше душ он загубит, тем больше сможет совершить новых подлостей и убийств.
Князь Святослав с верными своими сыновьями вышел на поле брани. Его дружина и ополчение стояли поодаль, ожидая царского приказа. Напоённый кровью людской, тринадцатый Царевич и его скачущие от ненависти ко всему живому помощники расположились на противоположной части широкого поля. Они посылали проклятья врагам своим – простым людям, выросшим в нежности и любви, верившим во всё светлое и прекрасное. Больше всех бесновался сам Царевич, предводитель этой толпы:
- Эй вы, недобитки царские, кто хочет помериться силой со мной, истинным чистокровным богатырём, сыном великого Горыныча? Выходи на смертный бой! Я самый сильный, самый умный, самый ловкий. И я прикончу любого неполноценного. Или не осталось больше у Царя поединщиков?
Всколыхнулось от бранных слов море людское, подровняли свой строй Святославовичи, а отец их могучий загарцевал на боевом коне. И только Царица, жена его, пошатнулась и чуть было не упала на сырую землю от ужасной догадки. Затем, подойдя к мужу, сказала ему таковы слова:
- Не ходи на бой, мой сердечный друг! Чует сердце материнское беду неминучую. Богатырь сей – сын твой украденный. Неужто сам не видишь?
Тут понял всё мудрый Святослав. Помедлил немного, подумал и выехал вперёд на белом боевом коне:
- Эй вы, гой еси, ненавистники людские, убийцы подлые! Что же сам Горыныч? Ослабел, что ли, али умом тронулся? Выставляет вместо себя младенца на поругание. Али головы у него не отросли ещё? Али ума в них поубавилось? Али стар стал, немощен? Вижу, ноги его не держат - зад свой примостил на стульчике!
Будто угли, разгорелись от обиды глаза кровожадного Змея. Не выдержал он насмешек благородного рыцаря и, отстранив своего поединщика, сам стал на его место. Святославу того и надобно. Вынул он меч-кладенец из ножен и бросился на лютого огнедышащего дракона. Не помогли извергу рода человеческого ни быстрые крылья, ни огонь из ужасных пастей. От пламени всесжигающего Святослав щитом закрылся, а когда подлетел к нему разъярённый Змей, изловчился богатырь и отрубил тому махом сразу две головы. А из третьей пасти вырвал у поверженного врага своего гадючее жало, которым загубил изверг не одну душу человеческую.
Добивать не стал. Под смех и улюлюканье толпы отпустил великодушный герой едва живого недруга на все четыре стороны. Бают люди, что издох Горыныч под забором - в бессильной ярости лопнул от распиравшей его ненависти к роду людскому.
Разделавшись с подлой тварью, приступил Святослав к сыну своему - изменщику. Знал славный Царь, что готовил ему Змей поединщика, да не ведал, до поры, кого именно. Спросил у поникшего Царевича:
- Что можешь сказать в своё оправдание? Зачем ты так долго губил безвинные души людские? Открою, что ты – мой единокровный сын, в этом нет сомнения. Мать по голосу, по кудрям золотым узнала своё дитя. Я - твой отец!
За годы, проведённые в змеиной пещере, подлые воспитатели убедили юношу, что он потомок великого Змея и что другого такого, как он, не сыщешь на всём белом свете. А потому не захотел гордый палач-убийца признавать себя человеком, пусть даже сыном Царя.
- Нет, не верю я тебе, - отвечал взращённый на ненависти герой. – Мой отец Горыныч, его кровь течёт в моих жилах. Я самый сильный, самый мудрый, самый красивый, самый, самый, самый! А ваш плебейский род людской ненавижу и буду изничтожать, пока бьётся моё благородное сердце!
- Эхе-хе, - вздохнул Царь Святослав. – Нет у тебя благородного сердца. Оно черно от пролитой крови, от ненависти к людям. Не могут быть героями палачи и предатели… Что ж, делать нечего, я тебя породил, я тебя и убью!
Взмахнул он своей богатырской булавой, и брызнула из упавшего наземь тела чёрная змеиная кровь. Дивились люди этому, а ещё тому, что не пожалел ради них справедливый Царь сына своего родного, единокровного…
Тут дружина тринадцатого Царевича - каратели, убийцы и насильники - лишившись грозной защиты, задрожали, будто листы осиновые, перестали скакать, кричать и бахвалиться, бросились врассыпную и попрятались в глубокие норы – подальше от гнева людского. Не сразу, но достали их из-под земли, дрожащих от страха. Поодиночке приводили на суд праведный к грозному Святославу. И воздал справедливый Царь каждому по делам его. Но не вернуть загубленные карателями жизни, не осушить материнские слёзы по невинно убитым сыновьям.
И тогда, дабы не повторилось подобное в грядущих веках, приказал Великий Государь зарубить каждому вступающему в жизнь юноше на невинном челе его, что все люди равны, и нет среди них наилучшего. А если появится таковой, то это не человек вовсе, а подлый ублюдок - потомок кровожадного Змея Горыныча.
