В. М. Мизеров

***

Розовый домик

   Меж великанов-соседей, как гномик

   Он удивлялся всему.

   Маленький розовый домик,

   Чем он мешал и кому? 

Евгений Дубицкий. Вечность и ветхость. Пастель

"В конце того вечера хождения по улицам вокруг нашего дома с Нилендером Марина пришла, замерзшая, смутная и печальная, и целый вечер молчала. Я видела, что ей – тяжело. Что она что-то решает. Она была мне благодарна, что я не спрашиваю ничего. В обоюдном молчании о нем было столько несказанной нежности друг к другу, что, может быть, никогда ни до тех дней, ни после не были мы так близки. <...>

Прошел не один день, пока Марина нарушила молчанье.

– Кончено! – сказала она мне и тоном отчаяния: – В тот вечер, когда мы бродили по улицам, – мы простились. И больше уже не увидимся…

Я ничего не спросила, я понимала: так и должно было быть. Теперь наша жизнь пошла опять как шла – вместе. Мы могли вспоминать и вдвоем, в один голос, говорить стихи, которые Марина писала одно за другим. Снова мы шли под руку по знакомым переулочкам и улицам, теперь отзывавшимся на тоску, обретшую имя. 

Иннокентий Анненский

Тоска мимолетности

Бесследно канул день. Желтея, на балкон

Глядит туманный диск луны, еще бестенной,

И в безнадежности распахнутых окон,

Уже незрячие, тоскливо-белы стены.

Сейчас наступит ночь. Так черны облака…

Мне жаль последнего вечернего мгновенья:

Там все, что прожито,- желанье и тоска,

Там все, что близится,- унылость и забвенье.

Здесь вечер как мечта: и робок и летуч,

Но сердцу, где ни струн, ни слез, ни ароматов,

И где разорвано и слито столько туч…

Он как-то ближе розовых закатов.

 А.П. Остроумова-Лебедева. Екатерининский канал. 1910.

Осип Мандельштам

Музыка твоих шагов

В тишине лесных снегов.

И, как медленная тень,

Ты сошла в морозный день.

Глубока, как ночь, зима,

Снег висит, как бахрома. 

В. Ф. Ходасевич

К музе 

Я вновь перечитал забытые листы,

Я воскресил угасшее волненье,

И предо мной опять предстала ты,

Младенчества прекрасное виденье.

В былые дни, как нежная подруга,

Являлась ты под кров счастливый мой

Делить часы священного досуга.  

София Парнок

И распахнулся занавес...

И распахнулся занавес,

И я смотрю, смотрю

На первый снег, на заново

Расцветшую зарю,

На розовое облако,

На голубую тень,

На этот, в новом облике

Похорошевший день…

Стеклянным колокольчиком

Звенит лесная тишь, —

И ты в лесу игольчатом

Притихшая стоишь.

--------------

Иллюстрации: Владимир Воробьев. "Поздняя осень, первый снег";  Владимир Матвеев. "Первый снег".  

М.А. Смирнов

---

Константин Фофанов

Журавли

Свежело. Астры отцветали.

Сквозное золото аллей

Чуть трепетало. Я в печали

Следил за лётом журавлей. 

Над закатами и розами —

Остальное все равно —

Над торжественными звездами

Наше счастье зажжено.

Счастье мучить или мучиться,

Ревновать и забывать.

Счастье нам от Бога данное,

Счастье наше долгожданное,

И другому не бывать.

Все другое — только музыка,

Отраженье, колдовство —

Или синее, холодное,

Бесконечное, бесплодное

Мировое торжество.

---------------

Художник: Hugh Goldwin Riviere. (English 1869-1956)

--------------

Галина Галина

Жемчужина

В ней тихий тусклый свет, как будто сквозь туман,

Сияет матовой загадочной звездою,

Одной из чудных звезд, которых под водою

Хранит так много океан.

Холодных раковин красивая печаль,

Застывшая слезой на стенках перламутра,

Молочно-белая, как бледный отблеск утра,

Чуть серебрящийся сквозь облачную даль…

И этот странный блеск неясных смутных грез

В душе рождает звук тревожный и далекий,

Как будто где-то там, на самом дне глубоко

Звенят жемчужины давно забытых слез…

Черубина де Габриак

Сонет (Сияли облака оттенков роз и чая...)

Графу А. Н. Толстому

Сияли облака оттенков роз и чая,

Спустилась мягко шаль с усталого плеча

На влажный шелк травы, склонившись у ключа,

Всю нить моей мечты до боли истончая.