Менельдур был сыном Тар–Элендиля, четвертого короля Нуменора, — третьим по счету ребенком, ибо было у него две сестры, Сильмариэн и Исильме. Старшая из них стала женой Элатана из Андуние, а сыном их был Валандиль Андунийский, от которого много позже произошел род королей Гондора и Арнора в Средиземье.

Менельдур был человеком нрава кроткого, не гордого, и предпочитал упражнять скорее ум, нежели тело. Всей душой любил он землю Нуменор и все, что в ней есть, но о море, окружавшем ее со всех сторон, помышлял мало; ибо разум его был обращен к пределам более дальним, нежели Средиземье: он возлюбил небеса и звезды. Он изучал все, что мог собрать из познаний эльдар и эдайн касательно Эа и бескрайних пространств, которые раскинулись вокруг королевства Арда. Величайшей радостью для него было наблюдать за звездами. Он возвел башню в Форостаре (северной области острова), где воздух был особенно прозрачен, и с башни этой ночами озирал небеса и следил за движением светил небесного свода[67].

Два года спустя Эрендис понесла, а весною следующего года родила Алдариону дочь. С самого рождения дитя отличалось редкой красотою, что возрастала с каждым днем; и говорится в древних преданиях, что женщины более прекрасной не рождалось в роду Эльроса, за исключением одной лишь Ар–Зимрафели, последней королевы. Когда настал срок первого имянаречения, назвали ее Анкалиме. И радовалась Эрендис в душе, думая: «Теперь уж, наверно, Алдарион возмечтает о сыне и наследнике, и долго еще пробудет со мною». Ибо втайне она по–прежнему страшилась Моря и его власти над мужниным сердцем; и хотя пыталась она скрывать свои страхи и часто говорила с Алдарионом о его былых странствиях, о его надеждах и замыслах, однако ж следила за ним ревнивым взором, ежели отправлялся он на свой корабль–дом или много времени проводил с морестранниками. Однажды предложил ей Алдарион подняться на «Эамбар» вместе с ним, однако сразу увидел по глазам жены, что она к этому отнюдь не стремится, и более не настаивал. Опасения Эрендис оказались не беспричинны. Ибо, пробыв пять лет на берегу, Алдарион вновь вернулся к заботам Управителя лесов и нередко покидал дом на много дней. В ту пору в Нуменоре в лесе недостатка не было (и это — главным образом благодаря его разумной рачительности); однако, поскольку народ острова умножился, древесина постоянно требовалась на строительство и на прочие нужды. Ибо в те давние дни, хотя многие весьма искусны были в работе по камню и по металлу (поскольку эдайн древности многому научились у нолдор), нуменорцы любили изделия из дерева, будь то для повседневного обихода или ради красоты резной работы. В ту пору Алдарион вновь стал заботиться прежде всего о будущем: насаждал взамен вырубленного и велел взращивать новые леса там, где было для того место, — на свободной земле, пригодной для деревьев разных пород. Тогда–то он и стал повсюду известен как Алдарион; под этим именем он и числится среди тех, кто владел скипетром в Нуменоре. Однако не только Эрендис, но и многим другим казалось, что он не особенно любит деревья сами по себе и видит в них скорее древесину, потребную для его собственных замыслов.

После того момента, когда Алдарион читает письмо Эрендисс отказом вернуться в Арменелос, сюжет можно проследить только по разрозненным, обрывочным заметкам. Но даже эти наброски и записи не являются фрагментами последовательного повествования, поскольку создавались в разное время и зачастую противоречат друг другу.

Насколько можно судить, Алдарион, став королем Нуменора в 883 году, вскоре принял решение вновь посетить Средиземье и отплыл в Митлонд в том же году или годом позже. Указано, что на нос «Хирилонде» он водрузил не ветвь ойолайре, а орла с золотым клювом и глазами из драгоценных камней, подаренного Кирданом.

И красовался там орел, волею искусного мастера раскинув крыла и словно изготовившись устремить полет прямо к далекой цели. «Сей знак приведет нас туда, куда мы стремимся, — молвил он. — Что же до наше–го возвращения, пусть позаботятся о нем валар, — ежели деяния наши им угодны».

Хронология

Анардиль (Алдарион) родился в 700 году Второй эпохи, и его первое путешествие в Средиземье состоялось в 725–727 годах. Его отец Менельдур стал королем Нуменора в 740 году. Гильдия Морестранников была основана в 750 году, а королевским наследником Алдарион был объявлен в 800 году. Эрендис родилась в 771 году. Семилетнее путешествие Алдариона (стр. 178) приходится на 806–813 годы, первое путешествие «Паларрана» (стр. 179) — на 816–820 годы, путешествие на семи кораблях, предпринятое вопреки воле Тар–Менельдура (стр. 180) — на 824–829 годы; плавание, продлившееся четырнадцать лет, последовало сразу же за предыдущим (стр. 180–181) и приходится на 829–843 годы.

Помолвка Алдариона и Эрендис состоялась в 858 году; плавание, в которое Алдарион отправился после помолвки (стр. 187), приходится на 863–869 годы, а свадьба состоялась в 870 году. Анкалиме родилась весной 873 года. «Хирилонде» вышел в море весной 877 года; возвращение Алдариона и последовавший за ним разрыв с Эрендис имели место в 882 году; Алдарион принял скипетр Нуменора в 883 году.

Из всех преданий Средиземья история Галадриэли и Келеборна — пожалуй, самое сложное и запутанное. Приходится примириться с тем, что в ней есть множество крупных противоречий, «принадлежащих традиции». Если взглянуть на это с другой точки зрения, можно сказать, что роль и значение Галадриэли стали ясны не сразу, и поэтому ее история постоянно пересматривалась.

Очевидно, в первоначальном варианте сюжета Галадриэль ушла из Белерианда за горы одна, еще в Первую эпоху, и повстречалась с Келеборном в его стране Лориэне; об этом прямо говорится в одной из неопубликованных работ, и это же подразумевают слова Галадриэли, обращенные к Фродо в «Братстве Кольца», II, 7: «Он [Келеборн] живет на Западе с тех пор, как взошло Солнце, и я прожила с ним бессчетные годы: я перешла горы еще до гибели Нарготронда и Гондолина, и много веков мы вместе вели эту безнадежную войну». По всей вероятности, в этом варианте Келеборн был одним из нандор (т.е. тех телери, которые отказались перейти Мглистые горы во время Великого Похода от Куивиэнена).

Так озаглавлен короткий и торопливый набросок, очень небрежно написанный. Тем не менее это почти что единственный источник сведений о том, что происходило на западе Средиземья до 1701 года Второй эпохи, когда Саурон был разгромлен и изгнан из Эриадора. Кроме этого наброска существуют лишь краткие и отрывочные записи в «Повести лет» и очень обобщенный и избирательный рассказ в «О Кольцах Власти и Третьей эпохе» (опубликовано в «Сильмариллионе»). Данная работа, несомненно, написана после публикации ВК: во–первых, там имеются ссылки на книгу, а во–вторых, там сказано, что Галадриэль была дочерью Финарфина и сестрой Финрода Фелагунда, а это их поздние имена, включенные лишь в исправленное издание (см. стр. 255, прим. 20). В тексте имеется множество изменений, и не всегда можно понять, какие относятся ко времени написания, а какие были внесены гораздо позднее. Именно так обстоит дело с упоминаниями об Амроте как сыне Галадриэли и Келеборна; но, когда бы они ни были включены в текст, можно считать бесспорным, что эта мысль возникла уже после выхода ВК: если бы во время создания романа Амрот считался их сыном, об этом непременно было бы упомянуто в книге.

Выше я говорил, что, если бы Амрот действительно считался сыном Галадриэли и Келеборна в период работы над ВК, вряд ли такая важная родственная связь оказалась бы не упомянута. Но, так это или нет, впоследствии эта мысль была отвергнута. Ниже я привожу короткий рассказ (написанный в 1969 г. или еще позднее), озаглавленный «Краткий пересказ части легенды об Амроте и Нимродели».

Амрот стал королем Лориэна, когда его отец Амдир погиб в битве на Дагорладе [в 3434 году Второй эпохи]. После поражения Саурона страна Амрота много лет жила в мире. Амрот был синда по происхождению, но вел такую же жизнь, как Лесные эльфы, и жил в ветвях высоких деревьев на большом зеленом холме, который с тех пор назывался Керин–Амрот. Он жил так из любви к Нимродели. Он любил ее много лет, и не был женат, потому что она не соглашалась стать его женой. На самом деле она любила его, ибо он был прекрасен даже по меркам эльдар, доблестен и мудр; но Нимродель была из Лесных эльфов, и сожалела о приходе эльфов с Запада, которые, по ее словам, принесли с собой войны и нарушили былой мир. Она говорила только на языке Лесных эльфов, даже когда он вышел из употребления в Лориэне [127]; жила она в одиночестве у водопада реки Нимродель, которая названа в ее честь. Но когда в Мории пробудился ужас, и гномы были изгнаны оттуда, а вместо них туда проникли орки, Нимродель в страхе бежала на юг, в незаселенные земли [в 1981 году Третьей эпохи]. Амрот поспешил за ней, и наконец нашел ее — на окраинах Фангорна, что в те дни подступали гораздо ближе к Лориэну [128]. Она не смела войти в лес, потому что ей казалось, будто деревья грозят ей, а некоторые передвигаются, чтобы отрезать ей путь.

Кроме вышеприведенных, в неопубликованных трудах мало других материалов, имеющих отношение к Галадриэли и Келеборну. Один из них — это очень небрежная рукопись в четыре страницы, озаглавленная «Элессар». Эта работа осталась на стадии первоначального наброска, но в ней есть несколько карандашных исправлений; других версий не существует. Она приводится здесь как есть, если не считать нескольких мелких издательских поправок.

Жил в Гондолине златокузнец по имени Энердиль, и после смерти Феанора не знал он себе равных в искусстве изготовления самоцветов. Энердиль любил все, что растет и зеленеет, и не было для него большей радости, чем смотреть на cолнечные лучи, играющие в листве. И вот задумал Энердиль сделать камень, наполненный солнечным светом и зеленый, как листок. И сделал он такой камень, и даже нолдор дивились ему. Ибо говорят, что сквозь этот камень все увядшее и истлевшее виделось исцеленным или таким, каким было во цвете юности, а руки владельца камня приносили исцеление всем, к кому прикасались. Энердиль подарил этот самоцвет Идрили, дочери короля, и она носила камень на груди, и так он был спасен во время пожара Гондолина. А перед тем, как взойти на корабль, Идриль отдала камень своему сыну Эарендилю и сказала ему:

— Элессар я оставляю тебе, ибо немало ран нанесено Средиземью и, может быть, он поможет тебе исцелять их. Но никому другому его не отдавай.

ПРИЛОЖЕНИЕ А: ЛЕСНЫЕ ЭЛЬФЫ И ИХ ЯЗЫК

Согласно «Сильмариллиону» (гл. 10, стр. 90), некоторые нандор, телери, отказавшиеся от Похода эльдар и оставшиеся на восточной стороне Мглистых гор, «много веков прожили в лесах Долины Великой реки» (в то время как другие спустились к ее устью, а третьи пришли в Эриадор — от последних произошли Зеленые эльфы Оссирианда).

В одной из поздних работ, где идет речь об этимологии имен «Галадриэль», «Келеборн» и «Лориэн», сказано, что Лесные эльфы Лихолесья и Лориэна были потомками телери, оставшихся в Долине Андуина:

Лесные эльфы (таварвайт) были по происхождению телери, а значит, отдаленной родней синдар, хотя отделились от них еще раньше, чем телери Валинора. Они были потомками тех телери, что во время Великого Похода устрашились Мглистых гор и остались жить в Долине Андуина, не достигнув ни Моря, ни даже границ Белерианда. Они были близкими родичами нандор Оссирианда (или, иначе, Зеленых эльфов), но те в конце концов перешли за горы в Белерианд.

ПРИЛОЖЕНИЕ D: ГАВАНЬ ЛОНД–ДАЭР

В тексте «О Галадриэли и Келеборне» сказано, что во время войны с Сауроном в Эриадоре в конце семнадцатого века Второй эпохи нуменорский флотоводец Кирьятур высадил большое войско в устье Гватло (Сероструя), где находилась «небольшая нуменорская гавань» (стр. 239). По–видимому, это первое упоминание об этой гавани, о которой много говорится в более поздних работах.

Наиболее подробный рассказ о ней содержится в филологическом эссе о названиях рек, которое я уже цитировал в связи с легендой об Амроте и Нимродели (стр. 242 и далее). О названии Гватло в этом эссе говорится:

Название «Гватло» переводится как «Сероструй», но по–синдарски gwath  означает «тень», сумерки, какие бывают в тумане, или в пасмурный день, или в глубоком ущелье. На первый взгляд, такое название не соответствует данной местности. Земли, через которые протекала Гватло, разделявшая их на области, именуемые нуменорцами Минхириат («Междуречье» Барандуина и Гватло) и Энедвайт («срединный народ»), были по большей части равнинными, и никаких гор и ущелий там не имелось. Местность, где сливались Гландуин и Митейтель [Седой Исток], была ровная, течение там было медленное, и кое–где река разливалась болотом[138]. Правда, в нескольких сотнях миль ниже Тарбада перепад высоты делался больше, но течение Гватло все равно оставалось медленным, и суда мелкой осадки под парусом или на веслах легко доходили до самого Тарбада.

Поражение в Ирисной низине

После падения Саурона Исильдур, сын и наследник Элендиля, вернулся в Гондор. Там он принял Элендильмир[141] как король Арнора и провозгласил себя верховным владыкой Северного и Южного королевств дунедайн, ибо велики были его гордость и сила. Он задержался на год в Гондоре, восстанавливая порядок и определяя границы[142], но большая часть арнорской армии возвратилась в Эриадор по нуменорской дороге, что шла от Бродов Изена до Форноста.

Едва освободившись от забот, Исильдур решил вернуться в свое королевство. Но сначала он хотел побывать в Имладрисе, ибо оставил там жену и младшего сына[143]; кроме того, ему нужно было срочно посоветоваться с Эльрондом. Посему он решил направить свой путь на север от Осгилиата, вверх по Долинам Андуина к Кирит–Форнэн–Андрату, расположенному на севере высокогорному перевалу, ведущему в Имладрис[144]. Исильдур хорошо знал те земли, ибо часто путешествовал там до войны Союза и шел этой дорогой на войну вместе с Эльрондом, ведя войско восточного Арнора[145].

ПРИЛОЖЕНИЕ: НУМЕНОРСКИЕ МЕРЫ ДЛИНЫ

Эта заметка относится к тому месту в «Поражении в Ирисной низине», где идет речь о разных дорогах из Осгилиата в Имладрис (стр. 271 и 278, прим. 6).

Меры длины, по возможности, обозначены современными терминами. Слово «лига» употребляется потому, что это наибольшая мера длины: по десятичному нуменорскому счету пять тысяч «ранг» (шагов) составляют «лар», что приблизительно равно трем милям [4,8 км]. «Лар» (lar ) значит «остановка», потому что в походе, пройдя это расстояние, обычно устраивали короткий привал, если только не очень спешили [см. выше, прим. 9]. Нуменорская «ранга» (ranga , мн.ч. rangar ) была чуть больше английского ярда, приблизительно 38 дюймов [96,5 см], потому что нуменорцы были высокого роста. Поэтому пять тысяч ранг почти равны английской лиге, в которой 5280 ярдов: 5277 ярдов, два фута, четыре дюйма [т.е. 4829,11 м], если считать, что соответствие точное. Но точно это определить нельзя, потому что приходится опираться на то, что говорится в истории о расстояниях и размерах различных предметов, сравнивая их с современными. Следует принимать в расчет как высокий рост нуменорцев (поскольку, вероятнее всего, поначалу мерами длины служили пальцы, пяди, стопы и шаги), так и колебания в определении средних или нормальных величин в процессе создания единой системы измерения, применимой как в повседневной жизни, так и для точных расчетов. Так, две ранги часто назывались «человеческий рост», что дает средний рост шесть футов четыре дюйма [193 см]; но это более поздняя единица, относящаяся в тому времени, когда дунедайн, по–видимому, измельчали; кроме того, это был не средний рост взрослого мужчины, а просто приблизительная мера длины, связанная с хорошо известной единицей «ранга». («Ранга» определялась как длина шага от пятки задней ноги до носка передней взрослого мужчины, идущего быстро, но без напряжения; полный шаг «равняется примерно полутора рангам»). Но о великих людях былых времен говорится, что они были выше «человеческого роста». Говорят, Элендиль был «почти на пол–ранги выше человеческого роста»; но он считался самым высоким из тех, кто спасся во время Низвержения [и прозывался Элендиль Высокий]. Эльдар Предначальных дней тоже были очень высокого роста. О Галадриэли, «самой высокой из женщин эльдар, о которых говорится в преданиях», говорили, что она была высотой в человеческий рост, «по мерке дунедайн и людей былых времен», то есть около шести футов четырех дюймов.

Поход Эорла

В те времена, когда эотеод еще жили в своих прежних землях[193], в Гондоре их хорошо знали как людей надежных и получали от них известия обо всем, что происходило в тех краях. То были остатки северян, которые считались древними родичами дунедайн и во дни великих королей были их союзниками и нередко смешивали свою кровь с кровью гондорцев. Так что в Гондоре были весьма озабочены тем, что во дни Эарниля II, предпоследнего короля Южного королевства[194], эотеод ушли далеко на север.

Новые земли народа эотеод располагались к северу от Лихолесья, между Мглистыми горами на западе и рекой Лесной на востоке. К югу они простирались до слияния двух коротких рек, которые эотеод называли Грейлин, «серый водопад», и Лангвелл, «долгий исток». Грейлин сбегал с Эред–Митрина, Серых гор, а Лангвелл брал начало в Мглистых горах и назывался так потому, что был истоком Андуина, который после слияния Лангвелла и Грейлина именовался у эотеод Лангфлод — «долгий поток»[195].

Говорят, что после войны Последнего Союза Исильдур некоторое время пребывал в Гондоре, наводил порядок в королевстве и наставлял своего племянника Менельдиля перед тем, как отбыть, чтобы принять королевскую власть в Арноре. С Менельдилем и несколькими друзьями, которым он доверял, Исильдур совершил путешествие вдоль границ всех земель, которые Гондор объявил своими. И вот, возвращаясь с северных границ в Анориэн, они прибыли к высокой горе, которая тогда называлась Эйленаэр, а потом стала именоваться Амон–Анвар, «холм Благоговения»[226]. Эта гора находилась вблизи центра гондорских земель. Исильдур и его спутники проложили тропу через густой лес на северном склоне горы и поднялись на зеленую вершину, на которой деревьев не было. Там они выровняли площадку, и на восточном ее краю возвели курган. Внутрь кургана Исильдур положил ларец, который принес с собой. И сказал Исильдур:

— Это могила и гробница Элендиля Верного. Да пребудет она в центре Южного королевства, хранимая валар, до тех пор, пока стоит королевство; и это место будет святыней, которую никто не осквернит. И пусть ни один человек не нарушает ее тишины и покоя, кроме наследников Элендиля.

О текстах «Похода к Эребору»

Ситуация, сложившаяся с текстами этой части, является довольно сложной, и разобраться в ней нелегко. Наиболее ранняя версия представляет собой завершенный, но очень небрежно написанный и много раз правленный текст. В данном издании я буду называть его «A». Озаглавлен он «История взаимоотношений Гэндальфа с Траином и Торином Дубощитом». С этого текста сделана машинописная копия, текст «B», в которую также внесены многочисленные, хотя большей частью мелкие, изменения. Текст называется «Поход к Эребору», а также «Рассказ Гэндальфа о том, как он пришел к мысли устроить поход к Эребору и отправить с гномами Бильбо». Несколько пространных выдержек из этого машинописного текста приводится ниже.

Помимо текстов «A» и «B» («ранних версий»), существует еще одна, никак не озаглавленная рукопись, текст «C», где то же повествование изложено более коротко и сжато. Там опущено многое из первой версии и введены некоторые новые элементы. В то же время в отдельных частях, особенно ближе к концу, текст этот во многом сохранился практически в первоначальном виде. Мне представляется очевидным, что текст «C» написан позже, чем текст «B», и именно первый приведен выше в данной главе. Хотя, по всей вероятности, начало текста, в котором сообщалось, что Гэндальф предается этим воспоминаниям в Минас–Тирите, утрачено.

Рассказ Гэндальфа и Фродо о пути Черных Всадников

В 3017 году Голлум был схвачен в Мордоре и доставлен в Барад–дур, где его допросили под пытками. Когда из него вытянули все, что было можно, Саурон отпустил его и отправил за пределы Мордора. Он не доверял Голлуму, потому что чувствовал в нем некое непокорство, которое даже Тень Ужаса могла бы преодолеть, только уничтожив самого Голлума. Но Саурон видел, как сильно Голлум ненавидит тех, кто его «ограбил», и рассчитывал, что Голлум отправится искать их, чтобы отомстить, и таким образом приведет его соглядатаев к Кольцу.

Но, однако, Голлум был вскоре после этого пойман Арагорном и доставлен в Северное Лихолесье; и, хотя лазутчики Саурона последовали за ним, они не сумели освободить Голлума, и тот был передан в надежные руки. А надо сказать, что до сих пор Саурон никогда не обращал внимания на «полуросликов», даже если и слышал о них, и пока еще не знал, где находится их страна. От Голлума он не смог получить отчетливых сведений даже при помощи пыток, — как потому, что Голлум действительно не знал ничего определенного, так и потому, что он искажал то, что знал. В глубине души Голлум, как и догадывался Саурон, оставался непокорным, и сломить его могла только смерть — отчасти в силу его хоббичьей натуры, а отчасти — по причине, которую Саурон полностью постичь не мог, ибо его и самого снедала тяга к Кольцу. Ненависть Голлума к Саурону пересилила ужас перед ним, потому что Голлум почувствовал в нем своего величайшего врага и соперника. Именно поэтому Голлум посмел притвориться, будто уверен, что земля полуросликов находится поблизости от тех мест, где некогда жил он сам, у берегов Ирисной реки.