496

§291 Слишком поздно Турин принялся искать Финдуилас, бродя по лесам в сени Эрид-Вэтиона, подобный осторожному дикому зверю; он следил за всеми дорогами, что вели на север к ущелью Сириона. Слишком поздно. Ибо все следы уже остыли или были занесены снегом. Но случилось так, что Турин, идя на юг вниз по течению Тайглина, наткнулся на нескольких людей из народа Халета, что еще жили в лесу Бретиль. Ныне из-за войны стали они малочисленны, и обитали большей частью в скрытом поселении, обнесенном частоколом, глубоко в чаще. И место это называлось Эфель-Брандир, ибо Брандир, сын Хандира, был их правителем с тех пор, как [Хандир не вернулся с побоища на поле Тумхалад>] Хандир, его отец, был убит. А Брандир не был воином, ибо он стал хромым после несчастного случая в детстве; и более того, он был мягок нравом, любил дерево больше, чем металл, и более всего был искушен в знании о том, что растет на земле.

В этом месте отвергнутый отрывок, начатый в §287, заканчивается. Текст, что замещает его, принадлежит ко времени написания рукописи.

§292 Наконец, измученный спешной и длинной дорогой, (ибо [восемьдесят >] сорок лиг он шагал без отдыха), Турин с первыми зимними заморозками подошел к озерам Иврин, где ранее он был исцелен. Но ныне там была лишь замерзшая грязь, и он не смог вновь напиться оттуда.

§293 С большим трудом, через жестокие метели, пришедшие с севера, Турин одолел перевалы Дорломина, и вновь обрел землю своего детства. Голой и унылой была она. А Морвен ушла. Пуст был ее дом, разрушен и выстужен, и ни одной живой твари не было поблизости.

§294 И случилось так, что Турин пришел в дом Бродды Чужака, и узнал там от старого слуги Хурина, что Бродда силой взял в жены Айрин, родственницу Хурина, и притеснял Морвен; поэтому она год назад бежала вместе с Ниэнор, и никто, кроме Айрин, не знал, куда.

§295 Тогда Турин подошел к столу Бродды и с помощью угроз узнал от Айрин, что Морвен отправилась в Дориат искать своего сына. Ибо Айрин сказала: "Ныне земли стали свободны от злых тварей благодаря Черному Мечу с юга, который, говорят, погиб".

§296 Тогда спала пелена с глаз Турина и развеялись последние клочья чар Глаурунга, и от муки и гнева на ложь, которой обманули его, и от ненависти к притеснителям Морвен, черная ярость поднялась в нем, и он убил Бродду в его доме, и убил других вастаков, его гостей, и затем бежал в зимнюю стужу, преследуемый по пятам.

§297 Но ему помогли люди, уцелевшие из народа Хадора, что знали тропы в глуши, и вместе с ними он бежал в метель и достиг убежищ изгоев в южных горах Дорломина. Потом Турин вновь покинул свою родину и вернулся в долину Сириона. На сердце у него было горько, ибо он принес остаткам своего народа в Дорломине лишь еще большие несчастья, и они были рады его уходу; и лишь одно его утешало - то, что благодаря доблести Черного Меча Морвен были открыты пути в Дориат. И сказал он себе: "Тогда эти деяния не были злом для всех! И где же еще я мог бы лучше устроить моих любимых, приди я ранее? Ибо если будет разрушена Завеса Мэлиан, угаснет последняя надежда. Нет, хорошо, что все случилось так. Ибо се! я приношу лишь тень повсюду, где появляюсь. Пусть Мэлиан хранит их! А я оставлю их в покое, без тени, что преследует меня".

496

§298 Близ Устьев Сириона Туор, сын Хуора, встретил Бронвэ из нолдор; и они вместе отправились в путешествие на север вдоль великой реки. Но когда они задержались в Нан-Татрине из-за красы и покоя этого места весной, Ульмо сам поднялся вверх по Сириону и явился Туору, и с тех пор стремление к Великому Морю навсегда поселилось в его сердце. Ныне же по велению Ульмо он отправился вверх по течению Сириона, и благодаря силе Ульмо, которую тот вложил в них, Туор и Бронвэ нашли охраняемый вход в Гондолин. Там Туора привели к Королю Тургону и он сказал те слова, что Ульмо вложил ему в уста, приказывая королю уходить и бросить выстроенный им прекрасный и крепкий город, и отправляться вниз к Морю. Но Тургон не прислушался к этому совету; и [Мэглин позже >] Глиндур, сын его сестры, говорил против Туора. Однако Туора с почестями приняли в Гондолине, памятуя о его роде.

Этот аннал был сильно изменен и дополнен (и дата его изменилась на 495 год), а затем (ибо текст стал очень запутанным) был вычеркнут до слов "приказывая королю уходить" и замещен другой версией на отдельном листе:

495

§299 Туор, сын Хуора, четыре года жил как изгой в пещерах Андрота над Митримом, и причинял большой вред вастакам, и Лорган назначил цену за его голову. Но Ульмо, избравший его орудием своих замыслов, побудил его уйти из Дорломина тайным путем, так что его уход был скрыт от всех слуг Моргота; и Туор пришел в Ниврост. Но там, очарованный Морем, он долго мешкал; и осенью этого года Ульмо явился Туору и повелел ему уходить и отправиться в сокрытый град Тургона. И он послал к нему Воронвэ, последнего из моряков Тургона, дабы вести его; и Воронвэ повел Туора на восток вдоль отрогов Эрид-Вэтиона к Иврину. (И там они видели уходящего Турина, но не говорили с ним). И наконец, с помощью силы Ульмо, что он вложил в них, они пришли к охраняемым вратам Гондолина. Туора привели к королю, и он заговорил с ним от имени Ульмо, приказывая Тургону [последующий текст уже дан в §298] уходить и бросить выстроенный им прекрасный и крепкий город, и отправляться вниз к Морю. Но Тургон не прислушался к этому совету; и [Мэглин позже >] Глиндур, сын его сестры, говорил против Туора. Однако Туора с почестями приняли в Гондолине, памятуя о его роде.

[496]

§300 Турин шел на юг от Эрид-Вэтиона, тщетно разыскивая Финдуилас, бродя по лесам под сенью гор, осторожный как дикий зверь; он следил за всеми дорогами, что вели на север к ущельям Сириона. Слишком поздно. Ибо все следы уже остыли или были занесены снегом. Но случилось так, что, идя на юг вниз по течению Тайглина, Турин наткнулся на нескольких людей из Бретиля, которых окружили орки. Он разогнал орков, ибо они в ужасе бежали от Гуртанга.

§301 Турин назвался Лесным Дикарем, и они просили его остаться с ними; но он сказал, что у него есть еще несделанное дело: найти Финдуилас, дочь Ородрета. Тогда Дорлас, предводитель лесовиков, сообщил ему скорбную весть о ее смерти. Ибо лесовики подстерегли у Перекрестья Тайглина отряд орков, ведущий пленников из Нарготронда, надеясь освободить их; но орки сразу же жестоко убили всех пленных, а Финдуилас пригвоздили к дереву копьем. Так она умерла, сказав напоследок: "Скажите Мормегилю, что Финдуилас здесь". Поэтому они похоронили ее в кургане неподалеку от этого места и назвали его Хауд-эн-Эллас.

§302 Турин попросил их провести его туда, и впал там в черное забытье от горя и был близок к смерти. Тогда Дорлас по его черному мечу, слава которого достигла даже чащоб Бретиля и по его расспросам о дочери короля, понял, что этот Дикарь на самом деле Мормегиль из Нарготронда, [добавлено:] (о котором шел слух, что он сын Хурина из Дорломина). Поэтому лесовики подняли его и отнесли в свои жилища. А жили они на холме Амон-Обель в селении, обнесенном частоколом, которое звалось Эфель-Брандир. Народ Халета сильно уменьшился из-за войны, а правил ими Брандир, сын Хандира, и был он человеком мягким и с детства хромал, и он более полагался на скрытность, нежели на силу, дабы уберечь свой народ от власти Севера.

§303 Поэтому он испугался, услышав от Дорласа вести, и когда он взглянул на лицо Турина, лежащего на носилках, темное предчувствие сжало его сердце. Тем не менее, тронутый горем пришельца, он взял его в собственный дом и там выхаживал; ибо он был искусен в целительстве. И в начале весны тьма забытья покинула Турина, и он выздоровел. Он поднялся с постели и решил, что останется в Бретиле и оставит тень позади, отбросив прошлое. Поэтому он взял новое имя, Турамбар, и просил лесовиков забыть, что он был чужаком и звался по-другому. Однако, он не отказался от войны, ибо не мог допустить, чтобы орки приходили к Перекрестью Тайглина или рыскали около Хауд-эн-Элласа. И он добился того, что отныне это место навевало на орков ужас, и они избегали его. Но Турин отложил свой черный меч и пользовался лишь луком.

§304 Ныне вести о Нарготронде пришли в Дориат от тех немногих эльфов, что бежали от гибели и разорения и пережили в глуши жестокую зиму, и наконец, прибыли в Дориат к Тинголу искать убежища. Но они рассказывали разное: одни говорили, что Нарготронд пуст, другие - что там поселился Глаурунг; иные утверждали, что все князья и военачальники были убиты, другие - что, нет, Мормегиль вернулся в Нарготронд и остался там пленником под заклятием дракона. Но все говорили о том, что стало известно многим в Нарготронде незадолго до его падения - что Мормегиль был никто иной, как Турин, сын Хурина. [Дописано карандашом: И когда Морвен услышала о Драконьем Шлеме, она поняла, что это правда.]

§305 И узнав об этом, Морвен обезумела от горя, и не слушая советов Мэлиан, поскакала одна в глушь на поиски сына или правдивых вестей о нем. Поэтому Тингол послал за ней Маблунга и с ним многих отважных стражей границ и нескольких всадников, дабы охранять ее и разведать все, что можно. А Ниэнор присоединилась к ним тайно, переодевшись, ибо она надеялась, что когда Морвен увидит свою дочь, тоже отправившуюся с нею в опасный путь, то она охотнее повернет назад в Дориат и предоставит вести поиски Маблунгу. Но обезумевшую Морвен невозможно было убедить, и Маблунгу волей-неволей пришлось взять женщин с собой; они пересекли широкую равнину и подъехали к Амон-Этиру, в лиге от моста Нарготронда. Тогда Маблунг оставил всадников охранять Морвен и ее дочь и запретил им идти дальше. А сам он, не увидев с холма признаков врага, спустился со своими разведчиками к Нарогу, так скрытно, как только мог.

§306 Но Глаурунг знал обо всем, что они делали, и он выполз из своего логова, пылая гневом, и лег в реку; и от воды поднялись густой пар и сильная вонь, в которых Маблунг и его отряд ослепли и заблудились. Затем Глаурунг двинулся на восток через Нарог.

§307 Увидев выход Глаурунга, стражи на Амон-Этире хотели бежать как можно быстрее на восток вместе с женщинами; но ветер погнал на них сплошной туман, и их кони обезумели от драконьего запаха и ими стало невозможно управлять. Они метались в разные стороны, и некоторые всадники погибли, разбившись о деревья, а других кони унесли прочь. Так женщины были потеряны, и о Морвен в Дориат не пришло более никаких надежных вестей. Однако Ниэнор, которую сбросила лошадь, осталась невредимой и ощупью нашла дорогу на Амон-Этир, чтобы подождать там Маблунга, и поднявшись на холм, она вышла из тумана на солнечный свет. [Так она оказалась лицом к лицу с Глаурунгом, что взобрался на холм с другой стороны.>] И посмотрев на запад, она взглянула прямо в глаза Глаурунгу, чья голова лежала на вершине холма.

§308 Ее воля некоторое время боролась с его, но дракон применил свою силу, и узнав кто она (хотя он уже вполне догадался), вынудил ее смотреть прямо ему в глаза и наложил заклятие тьмы и забвения, так что Ниэнор не могла вспомнить ни что случилось с ней, ни свое собственное имя, ни имен других вещей; и многие дни она не могла ни слышать, ни видеть, ни пошевелиться по собственному желанию. Тогда Глаурунг оставил ее стоять одну на Амон-Этире, а сам уполз обратно в Нарготронд.

§309 А Маблунг, чья доблесть была воистину велика, обыскал чертоги Фелагунда, когда Глаурунг покинул их, но увидев приближение дракона, бежал и вернулся к Амон-Этиру. Солнце село и пала ночь, когда он взобрался на холм и к ужасу своему не нашел там никого, кроме Ниэнор, застывшей под звездами, подобно каменному изваянию. Она не слышала и не говорила ни слова, но следовала за ним, когда он брал ее за руку. И в великом горе он увел ее прочь, хотя это и казалось ему напрасным; ибо без помощи они быстро бы погибли в глуши.

§310 Но вскоре их нашли три товарища Маблунга, и медленно они отправились на северо-восток к границам Дориата, где, близко к впадению Эсгалдуина, были тайные врата, через которые эльфы этого народа обычно входили в Сокрытое Королевство, покидая внешние земли. Медленно силы возвращались к Ниэнор, когда они приближались к Дориату и удалялись от Глаурунга, но она все еще не могла ни говорить, ни слышать, и брела вслепую туда, куда ее вели.

§311 Но когда они подошли уже к границам Дориата, Ниэнор, наконец, закрыла свои дико глядящие глаза и захотела спать; товарищи уложили ее и она заснула; эльфы тоже отдыхали, ибо были крайне утомлены. И поскольку они были менее бдительны, чем следовало бы, там на них напала банда орков, из тех, что ныне осмеливались бродить у границ Дориата. Но девушка в этот миг вновь обрела слух и зрение, и, пробудившись от орочьих воплей, вскочила в ужасе, как дикое животное, и бежала прочь до того, как они смогли добраться до нее.

§312 Тогда орки бросились за ней, а эльфы - следом; но хотя они нагнали орков и перебили их до того, как они смогли причинить девушке какой-нибудь вред, Ниэнор убежала от них. Ибо, обезумев от страха, она мчалась быстрее, чем лань, на бегу срывая одежду, и осталась нагой, [выделено квадратными скобками позднее:] кроме одной лишь короткой рубашки. Она исчезла из виду, помчавшись на север, и хотя эльфы долго искали ее, но не нашли ни самой девушки, ни ее следов. В конце концов, Маблунг в отчаянии вернулся в Менегрот и поведал все новости. [Добавлено: Сильно горевали Тингол и Мэлиан, а Маблунг ушел и три года тщетно искал вести о Морвен и Ниэнор.]

§313 А Ниэнор все бежала по лесу, пока не обессилела, и тогда она упала и заснула, а после пробудилась; и увидела она ясное утро и обрадовалась свету, как чему-то новому, и все остальное тоже казалось ей новым и незнакомым, ибо она забыла все имена. Ничего она не помнила кроме тьмы, лежащей позади, и тени страха; поэтому она шла осторожно, как преследуемый зверь и голодала, ибо у нее не было еды, и она не знала, как ее добыть. Но, наконец, Ниэнор подошла к Перекрестью Тайглина и пересекла его, ища укрытия под высокими деревьями Бретиля, ибо была напугана: ей казалось, что тень, от которой она бежала, вновь нагоняет ее.

§314 Но это была всего лишь сильная гроза, что пришла с юга; и в ужасе девушка упала на кургане Хауд-эн-Эллас [написано карандашом на полях: Эллет], закрыв уши руками от грома, дождь ударил по ней и промочил насквозь, и она лежала подобная умирающему дикому зверю.

§315 Там ее и нашел Турамбар, который пришел к Перекрестью Тайглина, прослышав о рыскающих там орках. И увидев в свете молнии тело убитой (как ему показалось) девушки, лежащее на кургане Финдуилас, он был поражен [внезапным страхом >] в самое сердце. Но лесовики подняли ее, и Турамбар накинул на ее тело свой плащ, и они отнесли ее в ближайшее укрытие, вымыли, согрели и накормили. И как только она взглянула на Турамбара, то успокоилась; ибо ей показалось, что она нашла то, что так долго искала во тьме; она вложила свою руку в его и не разлучалась с ним.

§316 Но когда он начал расспрашивать девушку о ее имени, родичах и что с ней приключилось, она забеспокоилась, как ребенок, который не может понять, что от него требуют. И она разразилась слезами. Поэтому Турамбар сказал: "Не бойся! Без сомнения, твоя повесть слишком печальна, чтобы рассказывать ее сейчас. Она подождет. Но у тебя должно быть имя и я назову тебя "Ниниэль" (Дева-Слеза)". И при этих словах она покачала головой, но сказала: "Ниниэль". Это было первое слово, произнесенное ею после падения тьмы, и лесовики всегда звали ее так.

§317 На следующий день они понесли ее к Эфель-Брандиру, но у водопадов Келеброса девушка сильно задрожала (поэтому это место с тех пор называлось Нэн-Гирит), и еще до прихода в селение лесовиков ее стала трясти лихорадка. Она долго болела, но благодаря искусности Брандира и заботе женщин-лекарок Бретиля все же исцелилась; и женщины учили ее говорить, как ребенка. До осени она совершенно выздоровела и стала разговаривать, но не помнила ничего до того времени, как ее нашел Турамбар. Брандир нежно любил Ниниэль, но ее сердце было отдано Турамбару. И весь год с появления Ниниэли в Бретиле царил мир, и орки не тревожили лесовиков.

497

§318 Турамбар жил спокойно и не вступал в стычки с орками. Сердце его обратилось к Ниниэли, и он просил ее стать его женой; но она медлила, несмотря на свою любовь к нему. Ибо Брандира мучили неясные предчувствия, и он старался удержать девушку ради ее счастья, а не из-за ревности к Турамбару; и он открыл ей, что Турамбар на самом деле Турин, сын Хурина, и хотя она не помнила этого имени, тень омрачила ее сердце. Турамбар узнал это и был очень недоволен Брандиром.

498

§319 Весной этого года Турамбар вновь просил руки Ниниэли и поклялся, что он либо женится на ней, либо вернется к своей войне в глуши. Ниниэль с радостью согласилась стать его женой, и они сыграли свадьбу в середине лета, а лесовики Бретиля устроили по этому случаю большой пир. Но еще не кончился год, как Глаурунг выслал орков, что были под его властью, против Бретиля; а Турамбар праздно сидел дома, ибо он обещал Ниниэли, что не вступит в битву, пока опасность не будет грозить их собственному дому. Но лесовикам приходилось туго, и Дорлас упрекал Турамбара, что он не приходит на помощь народу, принявшему его. Тогда Турамбар поднялся и вновь достал свой черный меч, и, собрав большое войско из людей Бретиля, нанес сокрушительное поражение оркам. Но Глаурунг прослышал о появлении в Бретиле Черного Меча и обдумывал эту новость, замышляя новое зло.

499

§320 В этом году, весной, Ниниэль зачала дитя и стала бледной и печальной. В то же самое время до Эфель-Брандира дошли первые слухи о выходе Глаурунга из Нарготронда. Турамбар широко разослал разведчиков; ныне распоряжался он по своему усмотрению, мало обращая внимания на Брандира.

§321 И когда уже близилось лето, Глаурунг приполз к самым границам Бретиля и лег неподалеку от западного берега Тайглина. Великий страх охватил тогда лесовиков, ибо теперь стало ясно, что Великий Червь нападет на них и разорит их земли, а не проползет мимо, возвращаясь в Ангбанд, как они надеялись. Поэтому они попросили совета у Турамбара. А он сказал им, что бессмысленно идти на Червя всем войском и что лишь с помощью хитрости и удачи можно одолеть его. Турамбар предложил сам разыскать Глаурунга на границах, а остальным приказал оставаться в Эфель-Брандире, но приготовиться к бегству. Ибо если Глаурунг одержит верх, он в первую очередь нападет на селение лесовиков и уничтожит его, а у них нет надежды выстоять против дракона; но если они разбегутся в разные стороны, то многие смогут ускользнуть, ибо Глаурунг не станет жить в Бретиле, а вскоре вернется в Нарготронд.

§322 Тогда Турамбар спросил: найдутся ли ему товарищи в столь опасном деле, и вышел вперед Дорлас, а более никто. И Дорлас укорял остальных и презрительно отозвался о Брандире, назвав его недостойным наследником Халета. Брандир был опозорен перед своим народом, и горько стало у него на сердце. Но Торбарт [исправлено карандашом: Гвэрин], родич Брандира просил дозволения выступить за него. Тогда Турамбар попрощался с Ниниэлью, чье сердце наполнилось страхом и дурными предчувствиями, и расставание их было печальным; а после Турамбар вместе с двумя товарищами отправился к Нэн-Гириту.

§323 Тогда Ниниэль, не выдержав страха и не желая ожидать в Эфеле вестей о судьбе Турамбара, пошла за ним, а вместе с нею отправились и многие другие. От этого Брандир исполнился еще большего страха, чем раньше [вычеркнуто: но она не слушала его советов], и он пытался отговорить ее и других от столь безрассудной затеи, но они его не послушали. Тогда он отрекся от правления и от любви к своему народу, что презрел его, и ничего в нем не осталось, кроме любви к Ниниэли. И Брандир препоясался мечом и отправился вслед за ней, но из-за хромоты сильно отстал.

§324 Турамбар подошел к Нэн-Гириту на закате и там увидел, что Глаурунг лежит на краю высокого берега Тайглина и, похоже, намерен двигаться дальше, когда падет ночь. И это обрадовало его; ибо Червь лежал у [Кабад-эн-Араса>] Кабэд-эн-Араса, где река текла по глубокому ущелью, столь узкому, что его мог перескочить преследуемый олень. Турамбар решил, что не будет более ничего искать, а попытается перебраться через поток здесь. Он задумал незаметно подкрасться к берегу в сумерках, под покровом ночи спуститься в ущелье и пересечь быструю реку, а затем взобраться на дальнюю скалу (что была менее отвесна), и укрывшись за ней, подобраться к Червю.

§325 Так он и поступил, но сердце Дорласа дрогнуло, когда он подошел к Тайглину во тьме, и он не отважился на опасную переправу, но отступил и скрылся в лесах, снедаемый стыдом. Но Турамбар и Торбарт, тем не менее, безопасно пересекли реку, ибо в громком реве воды тонули все другие звуки, а Глаурунг спал. Однако еще до полуночи Червь пробудился и с великим шумом и грохотом перекинул переднюю часть своей туши через пропасть, а остальное тело начал волочить следом. Турамбар и Торбарт почти лишились чувств от жара и вони, когда попытались спешно подняться к брюху Глаурунга; и Торбарт был убит огромным камнем, что сорвался с высоты от движений дракона, ударил человека по голове и сбросил его в Реку. Так погиб последний истинный потомок Халета, но не последний по доблести.

§326 Тогда Турамбар, собрав всю свою волю и отвагу, один вскарабкался на скалу и по самую рукоять вонзил Гуртанг в мягкое брюхо Червя. Но когда Глаурунг почувствовал этот смертельный удар, он заревел, и в ужасной муке он перебросил свое тело через пропасть и на другом берегу принялся извиваться и наносить удары в агонии. Он выдыхал огонь, который выжег и разрушил все вокруг, пока, наконец, пламя в нем не угасло, и он не застыл неподвижно.

§327 Из-за корчей Глаурунга Гуртанг был вырван из руки Турамбара, застряв в брюхе Червя. Поэтому Турамбар еще раз пересек реку, желая забрать меч и взглянуть на врага. И он увидел, что тот распростерся во всю длину, завалившись на один бок; а рукоять Гуртанга торчала из его брюха. Тогда Турамбар схватился за рукоять и поставил ногу на брюхо, и воскликнул, насмехаясь над Червем и его речами в Нарготронде: "Привет тебе, Червь Моргота! Вновь хорошая встреча! Умри же ныне и пусть тьма поглотит тебя! Так отмщен Турин, сын Хурина".

§328 И он вырвал свой меч, но фонтан черной крови хлынул из раны и брызнул ему на руку, и обжег ее ядом. А после Глаурунг открыл глаза и глянул на Турамбара с такой злобой, что она была подобна удару; и от этого удара и боли от яда Турамбар впал в черное забытье и лежал как мертвый поверх своего меча.

§329 Вопли Глаурунга эхом звенели в лесах и дошли до людей у Нэн-Гирита; и когда те, что смотрели вдаль, услыхали рев Червя и увидели издали разрушения и пожар, сотворенные им, то решили, что он одержал победу и убил нападавших. А Ниниэль, дрожа, сидела у водопада, и от голоса Глаурунга на нее вновь пала тьма, и она не могла сдвинуться с места по собственной воле.

§330 Так Брандир и нашел ее, ибо он, устало хромая, наконец, добрался до Нэн-Гирита. И когда он услышал, что Червь переполз реку и поразил своих врагов, сердце его, полное жалости, устремилось к Ниниэли. Но также он подумал: "Турамбар мертв, а Ниниэль жива. Может быть, сейчас она пойдет со мной, я уведу ее прочь, и так мы вместе ускользнем от Червя".

§331 Поэтому через некоторое время он встал рядом с Ниниэлью и молвил: "Идем! Время уходить. Если пожелаешь, я поведу тебя". Он взял ее за руку, и она безмолвно поднялась и последовала за ним; а во тьме никто не заметил, как они ушли.

§332 Но когда они двигались по тропе к Перекрестью, поднялась луна и залила землю серебристым сиянием. Тогда молвила Ниниэль: "Это дорога?" И Брандир отвечал ей, что не знает, куда они идут, кроме того, что им нужно бежать в глушь от Червя. Но сказала Ниниэль: "Черный Меч был моим возлюбленным и моим мужем. Я пойду лишь туда, где можно найти его. Разве ты мог подумать что-то другое?" И она поспешила вперед, обогнав его. Так она шла к Перекрестью Тайглина и увидела Хауд-эн-Эллас в бледном свете луны, и ее охватил ужас. С криком она помчалась прочь, сбросив плащ, и побежала на юг вдоль реки, и ее белые одежды светились от луны.

§333 Брандир заметил ее со склона холма и повернул, чтобы пересечь ей дорогу, но он сильно отстал, когда она подбежала к пожарищу Глаурунга недалеко от края [Кабад-эн-Араса>] Кабэд-эн-Араса. Там она увидела лежащего Червя, но не обратила на него внимания, ибо рядом лежал мужчина; Ниниэль кинулась к Турамбару, тщетно зовя его по имени. Тогда, увидев его обожженную руку, она омыла ее слезами и перевязала куском своего платья, а затем поцеловала его и опять закричала, пытаясь его разбудить. От этого крика Глаурунг шевельнулся последний раз перед смертью и заговорил на последнем издыхании, сказав: "Привет, тебе Ниэнор, дочь Хурина. Вот твой брат! Радуйся встрече с ним и узнай его: Турин, сын Хурина, бесчестный с врагами и с друзьями, проклятие своего рода. А худшее несчастье он причинил тебе, как ты вскоре почувствуешь!"

§334 Затем Глаурунг издох, и его злые чары спали с Ниниэли, и она вспомнила всю свою жизнь; и осталась сидеть на месте, окаменев от ужаса и муки. Тогда Брандир, который все слышал, стоя, пораженный, на краю пожарища, поспешил к ней; но она вскочила и помчалась, как преследуемая лань, и подбежав к [Кабад-эн-Арасу>] Кабэд-эн-Арасу, прыгнула вниз и исчезла в бурном потоке.

§335 Тогда Брандир подошел к Кабад-эн-Арасу и заглянул туда, но отшатнулся в ужасе, и, хотя не желал он более жить, все же не мог он искать смерти в этой ревущей воде. И после ни один человек не заглядывал более в Кабад-эн-Арас, не приходил туда зверь, не прилетала птица, не росли там деревья; и был он назван Кабад-Наэрамарт, Прыжок Ужасного Рока.

§336 А Брандир направился вновь к Нэн-Гириту, дабы рассказать обо всем людям; он встретил в лесу Дорласа и убил его (то была первая кровь, что он пролил и последняя). Он подошел к Нэн-Гириту, и люди закричали ему: "Ты видел ее? Смотри! Ниниэль ушла!"

§337 И он отвечал: "Да, Ниниэль ушла навсегда. Червь мертв и Турамбар мертв: и это хорошие вести". И народ зароптал при этих словах, говоря, что Брандир сошел с ума. Но он сказал: "Выслушайте меня до конца! Прекрасная Ниниэль тоже мертва. Она бросилась в Тайглин, не желая более жить. Ибо узнала дева, что она была никто иная как Ниэнор, дочь Хурина, до того, как пала на нее тьма и что Турамбар был ее братом, Турином, сыном Хурина".

§338 Но когда он умолк, а народ зарыдал, перед ними появился сам Турин. Ибо когда Червь издох, забытье покинуло его, и он крепко заснул от утомления. Но холод ночи и рукоять Гуртанга, впившаяся в бок, помешали его сну, и он пробудился. Тогда он увидел, что кто-то позаботился о его руке, и удивился тому, что его, тем не менее, оставили лежать на холодной земле. Турамбар закричал, но не услышал ответа и отправился за помощью, ибо был утомлен и болен.

§339 Но когда люди увидели его, то отпрянули в страхе, думая, что это неупокоенный дух. А он сказал: "Нет, радуйтесь; ибо Червь мертв, а я жив. Но зачем вы презрели мой совет и пришли сюда, в опасное место? И где Ниниэль? Я желаю видеть ее. Надеюсь, вы не привели ее сюда?"

§340 Тогда Брандир сказал ему, что Ниниэль была здесь, а теперь она мертва. Но жена Дорласа закричала: "Нет, господин, он сошел с ума. Ибо он пришел сюда, говоря, что ты мертв, и что это - добрая весть. А ты жив".

§341 Тогда Турамбар разгневался, решив, что Брандир все говорил и делал из злобы к нему и Ниниэли, завидуя их любви; и он враждебно заговорил с Брандиром, называя его Деревянной Ногой. Тогда Брандир рассказал все, что слышал, и назвал Ниниэль Ниэнор, дочерью Хурина, и выкрикнул в лицо Турамбару последние слова Глаурунга, сказав, что он - проклятие своего рода и всех, кто приютил его.

§342 И Турамбар впал в ярость, и обвинил Брандира в том, что он привел Ниниэль к смерти и с радостью распространял ложь Глаурунга (если не выдумал ее сам), и он проклял Брандира и убил его, и бежал от людей в лес. Но вскоре безумие покинуло его, и он пришел к Хауд-эн-Элласу и сел там, размышляя о своих деяниях. И он взывал к Финдуилас, прося у нее совета; ибо он не знал, что будет хуже: пойти в Дориат, разыскивая своих родных, или забыть о них навсегда и искать смерти в бою.

§343 И когда он сидел там, к Перекрестью Тайглина подошел Маблунг с отрядом Серых Эльфов; он узнал Турина и приветствовал его, радуясь, что он жив. Ибо он знал о выходе Глаурунга и о том, что дракон отправился в Бретиль, а в то же самое время он услышал, что Черный Меч Нарготронда поселился там. Поэтому Маблунг отправился в Бретиль, желая предупредить Турина и помочь ему в нужде. Но Турин сказал: "Ты опоздал. Червь мертв".

§344 эльфы пришли в изумление и воздали ему великую хвалу, но Турин не обратил на это внимания, и сказал: "Об одном я прошу - расскажите мне о моих родных, ибо в Дорломине я узнал, что они ушли в Сокрытое Королевство".

§345 И Маблунга охватил ужас, но он вынужден был рассказать Турину как потерялась Морвен, и как Ниэнор, на которую было наложено заклятие немоты и забвения, убежала от них на север на границе Дориата. Тут, наконец, понял Турин, что судьба взяла над ним верх, и он убил Брандира несправедливо, так что слова Глаурунга исполнились. И он засмеялся как безумный, воскликнув: "Это воистину горькая шутка!" И он велел Маблунгу возвращаться в Дориат и принести его проклятие этому краю. "И будь проклято твое поручение!"- сказал он. "Это все, что было нужно. Ныне приходит ночь!"

§346 Тогда он бежал от них, как ветер, и они, изумляясь его безумию, последовали за ним. Но Турин сильно их обогнал и примчался к Кабад-эн-Арасу. Там он услышал рев воды и увидел, что все листья сухими опали с деревьев, как будто пришла зима. Тогда он проклял это место и назвал его Кабад-Наэрамарт. Турин вытащил свой меч - единственное, что у него осталось ныне - и молвил: "Привет тебе, Гуртанг! Не знаешь ты иного повелителя, кроме той руки, что держит тебя. Ты не откажешься ни от чьей крови. Возьмешь ли ты кровь Турина Турамбара, убьешь ли меня быстро?"

§347 И холодный голос клинка зазвенел ему в ответ: "Да, я с радостью выпью твою кровь, дабы забыть кровь Белега, моего хозяина и кровь Брандира, неправедно убитого. Я убью тебя быстро".

§348 Тогда Турин упер рукоять меча в землю и кинулся на острие Гуртанга, и черный клинок забрал его жизнь. Тут подоспели Маблунг и другие эльфы, и, увидев тушу Глаурунга и тело Турина, опечалились. Когда же туда пришли люди Бретиля, эльфы узнали от них причины безумия и смерти Турина и были ошеломлены; а Маблунг сказал горько: "Се! Я тоже оказался замешан в проклятие Детей Хурина, и мои вести убили того, кого я любил".

§349 Затем они подняли тело Турина и нашли Гуртанг, сломанный пополам. Эльфы и люди собрали много дров и разожгли огромный костер, и Червь обратился в пепел. А Турина они поместили в высокий курган на том месте, где он пал, и вместе с ним положили обломки Гуртанга. И когда все было сделано, эльфы запели плач о Детях Хурина, а затем поставили на курган большой серый камень и вырезали на нем Рунами Дориата: Здесь рукопись обрывается в самом низу страницы и машинописный текст тоже. Позднее, возможно, намного позднее (ибо это было написано шариковой ручкой) отец добавил на полях рукописи:

ТУРИН ТУРАМБАР ДАГНИР ГЛАУРУНГА

а внизу было добавлено:

НИЭНОР НИНИЭЛЬ

Но ее нет там, ибо никто не знает, куда унесли ее тело холодные воды Тайглина.[Так заканчивается Нарн-и-Хин-Хурин - самая длинная из всех песен Белерианда, сочиненная людьми.]

Мне всегда казалось очень странным, что отец забросил "Серые Анналы" именно здесь, даже не приведя вырезанной на камне надписи; все же те факты, что и машинописный текст кончается здесь и что он добавил небрежную надпись в более позднее время, служат доказательствами, что это была случайность. В конце концов, я нашел этому объяснение, которое, по причинам, что будут ясны позднее, я привожу лишь в начале Части Третьей.

Серия сообщений "АННАЛЫ БЕЛЕРИАНДА ИЛИ СЕРЫЕ АННАЛЫ":
Часть 1 - ОТ ПЕРЕВОДЧИКА; СОДЕРЖАНИЕ
Часть 2 - СЕРЫЕ АННАЛЫ
...
Часть 10 - ИСФИН И ЭОЛ (ЧАСТЬ 1)
Часть 11 - ИСФИН И ЭОЛ (ЧАСТЬ 2)
Часть 12 - ИСФИН И ЭОЛ (ЧАСТЬ 3)
Часть 13 - КОММЕНТАРИИ (ЧАСТЬ 1)
Часть 14 - КОММЕНТАРИИ (ЧАСТЬ 2)
Часть 15 - КОММЕНТАРИИ (ЧАСТЬ 3)
Часть 16 - ЗАМЕТКА 1; ЗАМЕТКА 2; ЗАМЕТКА 3