Евнухи в это время активно выполняли различные чиновничьи функции. Одной из основных было оперативное командование солдатами. Так, в 1406 г. евнух Чжэн Хэ [5] впервые получил приказ повести флот, насчитывающий 62 больших корабля и вспомогательные суда, которые везли воду и продовольствие и 27 тыс. солдат, к Малаккскому полуострову. В состав седьмой экспедиции Чжэн Хэ входило 572 чиновника, среди которых были и евнухи. В истории «Мин ши» отмечалось, что главами посольств и экспедиций в зарубежные страны обычно назначались люди из числа наиболее приближенных к трону. При этом известно, что с XV в. при дворе все большую роль начинают играть высшие чины из дворцовых евнухов, что и отражалось на подборе командного состава экспедиций. Впоследствии фигура евнуха-главнокомандующего уже никого не удивляет. С конца XVI в., когда начинаются затяжные войны с маньчжурами на северо-восточной границе империи, евнухи становятся во главе крупных воинских соединений, назначаются главнокомандующими армиями нескольких провинций.

Известны случаи, когда евнухи проявляли себя как плохие полководцы. Об этом рассказывает одна любопытная история.

В 1425 г., возвращаясь из похода во Внешнюю Монголию, умер основатель Пекина Чэнцзу. Его сын и преемник Жэньцзун был болен и умер в том же году, процарствовав всего десять месяцев. Трон перешел к внуку Чэнцзу, Сюаньцзуну, правившему под девизом Сюаньдэ 11 лет. Таким образом, всего 12 лет спустя после смерти Чэнцзу на престол взошел его правнук Инцзун, которому было лишь восемь лег. Такая быстрая смена правителей ни династии, ни Китаю не принесла ничего хорошего. Череда краткосрочных правлений всегда опасна для автократического государства, ибо препятствует постоянству политики, если же она еще углубляется регентством при малолетнем императоре, то напастей не избежать. Регентство при Инцзуне осуществляла императрица, и евнухи не замедлили напомнить о себе.

Император рос во дворце, окруженный утонченным и изысканным этикетом, попросту изолировавшим его от обычных контактов с людьми. Неизбежно он попадал под влияние своих самых близких слуг — евнухов. Когда император повзрослел, он, начиная с 1443 г., стал полностью доверять одному из своих фаворитов евнуху Ван Чжэню, власть которого была практически неограниченной, он самоуправствовал, вымогал взятки, при дворе процветала коррупция. В 1450 г. этот евнух, желая оказать честь своей семье приездом самого императора Китая и показать в родных местах свою власть, убедил императора отправить экспедицию к границе с Монголией с посещением родных мест Чжэня в провинции Хэбэй — г. Хуайлай в 50 милях к северо-западу от Пекина. В те годы в эти места вторгся один из ойратских вождей — Эсен.

Император не только согласился на эту бессмысленную экспедицию, но и назначил Ван Чжэня главнокомандующим. Евнух не имел ни опыта ведения войны, ни умения командовать войсками, и его назначение было воспринято старыми и закаленными в битвах при императоре Чэнцзу полководцами как оскорбление. Кампания была обречена на провал с самого начала. Сообразив, что проход императорских войск через родные места, опустошит их, он на полпути изменил маршрут и повернул на Сюаньхуа.

Этот обходный путь вконец измотал солдат. Достигнув Датуна, императорская армия оказалась в критическом положении и поспешно отступила к Тумубао (западнее Хуайлая). Невзирая на советы командиров, имевших опыт пограничной службы, Ван Чжэнь позволил атаковать свою армию, лишенную воды и провизии. Легкая кавалерия ойратсткого Эсена преследовала измотанного противника. В результате вся китайская армия была окружена около Хуайлая и наголову разбита. Было потеряно несколько сот тысяч солдат убитыми и ранеными. Погибло более пятидесяти высших сановников. Ван Чжэнь был убит взбунтовавшимися солдатами, а сам император Инцзун уведен в плен на Север. С этим поражением минское превосходство над монголами кончилось. Это поражение, предопределенное тупостью и бездарностью Ван Чжэня и его окружения, вошло в историю под названием «тумуской катастрофы».

Евнухи ради своих корыстных целей часто портили жизнь подданным императора, плели интриги и козни вокруг известных китайских поэтов, писателей, ученых. Так, от евнухов пострадал даже известный китайский поэт Ли Бо. Одна из версий этого события такова. В 742 г. знаменитый китайский поэт Ли Бо впервые прибыл в столицу, где был приведен ко двору ученым-даосом, которого он встретил в свое время, путешествуя по Чжэцзяну. При дворе тогда правила балом прекрасная Ян Гуйфэй. Здесь уместно рассказать историю Ян Гуйфэй — как она появилась по дворце императора.

Смерть императрицы, а затем и любимой жены, прекрасной Ухуэй, омрачила дни императора. Нельзя сказать, чтобы Сын Неба был обделен женской лаской: три тысячи красавиц находились в его дворцах и гаремах, и среди них лучшие из красавиц. Но император считал, что ни одна из них не достигала подлинного совершенства «небожительницы». Император дал поручение главному евнуху найти такую красавицу для императора. Евнух срочно взялся за дело. И вот в гареме восемнадцатого сына императора Шоу ему приглянулась одна девушка именно во вкусе Сюаньцзуна. Затем он пригласил императора тайно посмотреть на нее во время купания в теплом источнике. Когда Сын Неба, которому к этому времени было уже за шестьдесят лет, увидел Ян Гуйфэй, он пришел в неописуемый восторг. Она была так хороша, что, казалось, тело ее источало свет, и только черная шапка волос слегка затмевала его, в то же время еще ярче оттеняя белизну ее кожи. Ей было всего 22 года, и она была в расцвете своей красоты, что и пленило Сюаньцзуна. Теперь следовало разобраться с сыном. Ему была предложена другая невеста, чтобы компенсировать потерю. Учитывая, что сын воспитывался на конфуцианских ценностях в духе сыновней почтительности, ему ничего не оставалось, как подчиниться отцу. Чтобы как-то оправдаться перед народом за то, что отбирается жена у собственного сына, молодую сначала отправили «на очищение» в даосский монастырь, где та приняла новое имя «Великая Истина». Император пожаловал ей титул «Драгоценной супруги из семьи Ян» (именно под этим именем «Ян Гуйфэй» она вошла в историю), а ее покойным в тому времени родителям — титулы владетельных князей.

Ян Гуйфэй была умна, образованна, умела мило шутить, хорошо разбиралась в музыке и поэзии. Император вместе с ней наслаждался музыкой в основанном Сыном Неба «Грушевом Саду», где были собраны лучшие артисты и певицы Поднебесной, совершал прогулки по парку, где по его указу развели пионы и стали выращивать апельсины, «почти такие же вкусные, как на Юге», они почти не разлучались днем, а вечером красавица прислуживала ему в опочивальне. Сын Неба всячески баловал и угождал Ян Гуйфэй, выполняя все ее прихоти. Она изъявляла желание съесть несколько плодов личжи — и вот уже, загоняя лошадей, неслись на юг гонцы, чтобы свежими привезти в столицу ароматные и сочные, в розово-пурпурной кожуре, экзотические плоды, богатые йодом и витаминами. Император дарит ей дворец Пэнлай, где 700 мастериц без устали трудились над нарядами и украшениями любимицы государя.

Сюаньцзун приблизил к себе родню своей возлюбленной. Пять домов родни Ян вызывали зависть и восхищение всей столицы. Особо сильную неприязнь у окружения императора и чиновничества вызывал старший двоюродный брат Ян Гуйфэй (ближе родных у нее не было — она росла сиротой в доме дяди), которого Сын Неба удостоил почетного титула «Опора трона». Всесильный первый министр Ян Гочжун самовластно распоряжался делами государства и его казной, он не стеснялся даже своей противоестественной связи с родной сестрой Ян Гого, как бы выставляя ее напоказ.

Ли Бо, уже знаменитого поэта, представили императору-меценату Сюаньцзуну как «небожителя, изгнанного с небес», и император, который поощрял науку и культуру и, собрав у себя прославленных ученых и эрудитов, создал академию Ханьлинь — «Лес Кистей», — немедленно привлек его к себе, обязав писать стихи в честь дворцовых торжеств. Ли Бо сразу же вызвал восхищение своими произведениями и без экзаменов, в виде исключения, получил высшее звание — члена академии Ханьлинь.

Похоже, это оказалось не слишком обременительным делом, ибо у Ли Бо оказалось достаточно времени, чтобы предаваться винопитию и наслаждаться обществом друзей-единомышленников. Они называли себя «восемью бессмертными винной чаши» или просто «восемью бессмертными пьяницами».

Поэту Ду Фу принадлежит поэма «Восемь бессмертных пьяниц», где о Ли Бо говорится так:

Выпьет меру Ли Бо — тут же сотня стихов. 
Спит на рынке в Чанъани у всех кабачков. 
К Сыну Неба зовут — пол плывет из-под ног. 
Я же бражник бессмертный на веки веков!  [6]

Об этих знатных и образованных людях Ду Фу написал свое великолепное стихотворение (в котором упоминаются выдающиеся друзья Ли Бо, о которых можно сказать несколько слов). Ли Шицзин был министром, пока не подал в отставку, чтобы укрыться от клеветы соперников; Цзинь, принц Жуян, принадлежал к правящему дому; Цзуй Цзунчжи, близкий друг Ли Бо, был историком, а Чжан Сюй — каллиграфом; Су Цзинь исповедовал буддизм, что не мешало ему наслаждаться вином; Хэ Чжичжан — друг Ли Бо, впервые обративший на него внимание императора.

В течение трех лет поэт наслаждался обществом друзей и благосклонностью Сюаньцзуна, пока, в результате дворцовых интриг, не вынужден был покинуть Чанъань. Клевета и враждебность исходили как от завистников, так и от могущественного главного евнуха Гао Лиши. Говорят, что однажды во время застолья император повелел главному евнуху снять с подвыпившего Ли Бо сапоги — такое унижение евнух простить не мог. Ли Бо написал стихотворение в честь весеннего праздника в саду пионов, а евнух Гао Лиши нашептал Ян Гуйфэй, что Ли Бо, якобы воспевая ее красоту, на самом деле сравнил ее с «летящей ласточкой» (Фэй Янь), красавицей времен ханьской династии. Это был бы двусмысленный комплимент, ибо Фэй Янь обманула императора и была опозорена. Ян Гуйфэй возмутилась и потребовала изгнать поэта из дворца. Ли Бо был вынужден покинуть Чанъань и отправиться в Шаньдун. Возмущение Ян имело под собой почву. На горизонте появился некий полководец Ань Лушань. Он родился в Ляодуне за Великой китайской стеной, по одной из версий, принадлежал к племени киданей, по другой, у него была и иранская кровь, третьи считают, что Ань Лушань был китайцем, хотя и наполовину. В раннем возрасте он был взят в плен или продан в рабство китайскому генералу одного из северных гарнизонов. Проявив военные способности, он со временем получил офицерский чин и наконец стал генералом. Невероятно тучный, погружаясь в сон после обильного обеда, он издавал мощный храп. Ань часто веселил двор грубыми остротами и шутками. Его показное, грубое и неприкрытое варварство и пренебрежение этикетом стали для праздного двора постоянным поводом для веселья и особенно пришлись по вкусу Ян Гуйфэй. Согдийские предки, обитавшие в Средней Азии, оставили ему в наследство пышную растительность на лице и теле и большой мясистый нос, которые поражали китайцев. Ань был сметлив, находчив и наблюдателен, образован и, хотя не писал стихов и не цитировал наизусть классиков, знал шесть «варварских» языков и видел столько зарубежных стран, что беседовать с ним для императора оказалось куда интереснее, чем с китайскими эрудитами.

Красавица Ян не имела детей от императора. И не слишком юный полководец был провозглашен «приемным сыном» государя и его «драгоценной супруги». После этого Ань Лушань получил законное право бывать с императором в его внутренних покоях и чаще видеться с Ян Гуйфэй, ему было разрешено посещать наложницу во внутреннем дворце, что было неслыханной привилегией.

Многие современники полагали, что между красавицей Ян и мужественным варваром существовала предосудительная связь: молва говорила, как грубо и смело домогался он ее, как однажды застал их главный евнух, который, однако, почел за лучшее, видимо не бескорыстно, обещать любимице государя свое молчание.

Старший двоюродный брат красавицы невзлюбил Ань Лушаня сразу и усердно убеждал императора, что последний — изменник. Увы, он оказался прав. Посланный на войну с кочевниками, Ань Лушань возглавил целых три генерал-губернаторства, собрал большое войско, одержал победу и поднял мятеж. Он пересек Хуанхэ, захватил Лоян, вторую столицу империи, и двинулся на первую. Императорский двор, в котором царила паника и испуг, не веря в возможность защиты огромного города малочисленными и плохо подготовленными войсками, направился по направлению к Сычуани, Ань вошел в Чаньань без сопротивления.

Когда императорский кортеж из тысячи придворных и слуг, сотен повозок и паланкинов, в спешке даже не захвативший еду, добрался до маленького поста Мавэй в западной Шэньси, солдаты, голодные и сломленные, взбунтовались. Первой жертвой их гнева стал министр Ян Гочжун, который на свою беду как раз беседовал с послами племени туфаней, стараясь договориться о совместных действиях в борьбе с мятежниками. Эта беседа прибавила подозрений, и толпа взревела: «Ян с туфанями замышляют измену, смерть предателю!» Толпа кинулась на министра и убила его и сына. Однако взбунтовавшееся войско не думало на этом останавливаться. «Да и как солдаты могут разойтись, когда корень зла еще цел?» — прошептал главный евнух императору, с ужасом наблюдавшему за бушующей и неуправляемой толпой. Намек был ясен, ибо каждый понимал, кто привел к власти старшего Яна. «Умоляем Ваше Величество забыть о личных привязанностях ради благополучия страны и трона», — поддержали евнуха другие вельможи.

Императору нелегко было принять решение, но крики голодных бунтовщиков все усиливались, он понимал, что более ничто не сможет их остановить, а отказ может стоить жизни ему самому. Семидесятидвухлетний Сын Неба сам вывел свою красавицу-супругу из царских покоев. Главный евнух Гао Лиши отвел Ян Гуйфэй в деревенский буддийский храм и там задушил, затянув шелковый шнурок на грациозной шейке красавицы. Когда все было кончено, тело выставили на обозрение в окне постоялого двора, завернув его в лилово-розовую пелену. Эта история стала сюжетом для известной поэмы Бо Цзюйи и бесчисленных сказок и пьес в Китае. Бо Цзюйи в поэме рассказывает, что император отдал брата любимой на расправу, он спасает Ян Гуйфэй лишь приказом «покончить с собой», хотя кони воинов все же растаптывают ее тело.

Но никто никогда не бывал так жесток ,
Чтоб копытами втаптывать женщин в песок!  [7]

Имеется и другой вариант, который излагается в сборнике «Удивительные истории нашего времени и древности». Поэт Ли Бо, приехав в столицу сдавать государственные экзамены, не захотел дать взятку Ян Гочжуну, старшему брату Ян Гуйфэй, и могущественному евнуху Гао Лиши, которые фактически захватили власть в стране. Ли Бо был отстранен от экзаменов: первый сказал, что Ли Бо годится только на то, чтобы подавать ему принадлежности для письма, второй — снимать с него сапоги. Незадолго до этого император получил послание от северных варваров, основавших в северо-восточных землях государство Бохай, но никто при дворе не знал бохайской письменности. Ученый Хэ Чжичжан посоветовал пригласить поэта Ли Бо, известного своими талантами и образованностью, чтобы он прочитал послание и сочинил ответ государя. Император приказал позвать поэта. Ли Бо легко прочитал текст письма, потом выпил вина и потребовал, чтобы один из его обидчиков, Ян Гочжун, придерживал бумагу, другой, евнух Гао Лиши, снял с него сапоги, а красавица Ян Гуйфэй держала тушечницу. Сын Неба был на все согласен, и Ли Бо мгновенно составил ответ. На эту тему имеется даже новогодняя лубочная народная картинка «Ли Бо, пьяный, пишет ответ варварам».

На картинке Ли Бо, развалившись на стуле, пишет письмо, Ян Гочжун держит конец свитка, Ян Гуйфэй стоит у стола с тушечницей в руках, а евнух Гао Лиши в гриме комического персонажа стаскивает с Ли Бо сапоги.

Имеется еще одна лубочная картинка с Ли Бо, Ян Гуйфэй и евнухом, она называется «Ян Гуйфэй у беседки с пионами пьет вино». На картине изображены: слева — стоящий на коленях ученый, который держит в руках пачку бумаги; рядом с ним — евнух с мухогонкой в руке; справа — Ян Гуйфэй с чашечкой вина и ее служанки с опахалами. Подле беседки цветут пионы. Картина написана по следующему сюжету. Государь однажды вместе с Ян Гуйфэй любовался цветущими пионами подле Беседки из Дерева Алоэ у Дворца Расцвета и Счастья. Он приказал позвать поэта Ли Бо и дать ему бумагу с золотыми цветами, чтобы он написал стихи на мотив «Чистота и спокойствие» (видимо, поэтому ученый держит пачку бумаги). Ли Бо, однако, был пьян. Он велел всемогущему евнуху Гао Лиши растереть тушь, расправить лист бумаги и стащить с него сапоги, потом взмахнул кистью и в один миг сочинил три строфы:

Чудесные цветы и красавица, повергающая царства, радуются друг другу 
Часто они удостаиваются улыбки государя. 
Как объяснить безмерную досаду весеннего ветра? 
У Беседки из Дерева Алоэ они стоят, прислонясь к перилам .

Следует отметить, что евнухов довольно часто рисовали на лубочных картинках. Так, у нас в стране имеется театральный лубок на сюжет знаменитой пьесы «Опьяненная Ян Гуйфэй». Танский император Сюаньцзун однажды предложил своей самой любимой наложнице Ян Гуйфэй попировать в Беседке Ста Цветов и велел ей прийти туда первой. Ян Гуйфэй пришла в беседку, приготовила все что нужно для пира со своим повелителем и села поджидать государя, а тот все не шел. Тогда Ян Гуйфэй велела придворной даме тайно разузнать, в чем дело. Вскоре дама вернулась и рассказала, что государь осчастливил наложницу Цзянфэй в Западном Дворце. С досады Ян Гуйфэй принялась пить одна и не заметила, как опьянела.

На картинке изображена опьяневшая Ян Гуйфэй, которую уводит евнух Гао Лиши; справа другой евнух Пэй Лиши держит чайник с вином, а в центре сам государь.

Есть еще одна лубочная картинка, иллюстрирующая эпизод из романа Ши Юйкуня (конец XIX в.) «Трое храбрых, пятеро справедливых», основанного на старинных народных сказах. По преданию, наложница сунского императора Чжэньцзуна (997 — 1022) Ли Чэнь родила государю наследника, а другая женщина, Лю, вступив в сговор с евнухом Го Хуаем, заменила новорожденного дохлой ободранной кошкой и приказала слуге Коу бросить младенца с моста в воду. Коу пожалел мальчика и договорился с евнухом Чэнь Линем спрятать его в дальних покоях дворца. Наложница Лю оклеветала Ли Чэнь — сказала Сыну Неба, что та родила оборотня. Ли была отправлена в дальний дворец для опальных жен. Но Лю этого было мало — она приказала поджечь дворец, чтобы Ли Чэнь погибла в огне. Однако Ли Чэнь была спасена и тайно переправлена в местность Чэньчжоу. Когда император Чжэньцзун умер, верные династии сановники возвели на трон сына наложницы Ли (он известен в истории под именем Жэньцзун, правил с 1022 по 1063 гг.).

Вскоре в Чэньчжоу приехал мудрый судья Баогун, и Ли Чэнь пожаловалась ему на свою судьбу. Баогун доложил Сыну Неба, что его родная мать — наложница Ли Чэнь и что она жива. Евнух Чэнь Линь подробно рассказал государю историю его рождения и детства. Жэньцзун пригласил мать к себе, повелел немедленно казнить евнуха Го Хуая, а Чэнь Линя богато наградил.

На упоминавшейся картинке — Жэньцзун (на ковре слева) кланяется матери, позади него стоит евнух Чэнь Линь; за столом слева — Ли Чэнь, справа, в дверях, — дворцовые служанки, ниже изображены один из евнухов и наследник престола (держит руки на поясе).

У нас в стране сохранился еще один редкий лубок первой половины XIX в., привезенный в Россию, видимо, кем-то из участников русской духовной миссии в Китае. Из двух листов лубка сохранилась только правая половина. На ней изображен Чжу Юаньчжан — основатель династии Мин вместе со своим первым министром Лю Цзи, осматривающие храм знаменитых полководцев былых времен. На картинке вверху изображена галерея со статуями знаменитых полководцев, а ниже слева за столом, — один из евнухов.

Имеется и еще одна картинка «Тысячеверстный скакун», сделанная но сюжету предания о том, как был спасен минский император Уцзун (1506–1522). Однажды минский император отправился на священную гору Тайшань, в храм Цюаньлиньсы. Евнух Лю Цзинь решил воспользоваться случаем и подговорил тамошнего монаха Фэйлуна убить императора, а на стреле, которая должна была его поразить, вырезал имя главы управы чинов Лю Цзюня, чтобы того обвинили в убийстве. И это время сын Лю Цзюня по имени Тинхэ на подаренном ему государем тысячеверстном скакуне в сопровождении старого слуги отправился на экзамены в столицу. В Тайани, в кабачке Кун Мэна, он подружился с дядей монаха Фэйлуна по имени Чжан Даци и познакомился с Ли Мэнсюном и Ли Мэнлань — исполнителями сказов под барабан, братом и сестрой. Через некоторое время Лю Тинхэ остановился на ночлег в храме Цюаньлиньсы. Там монах Фэйлун хотел избавиться от него, но Чжан Даци спас своего нового друга. Потом в храм прибыл император. Фэйлун хотел осуществить задуманное убийство, но сказители, брат и сестра Ли, спасли государя. Заговор Лю Цзиня был раскрыт. Он и монах были вскоре казнены, а Лю Тинхэ женился на Ли Мэнлань.

На лубке вверху — Лю Тинхэ у входа в кабачок приветствует хозяина, позади — слуга с конем. Внизу в беседке (кабачке) — слева Чжан Даци пьет вино, правее — Лю Тинхэ протягивает слиток серебра сказителю Ли Мэнсюну (в руке у него маленький барабан), рядом с Ли Мэнсюном его сестра. Вторая часть лубка, по всей видимости, не сохранилась.

На лубочных картинках, где изображены сцены из пьес «Ли Лян восседает в палатах. Сановники в первый раз приходят во дворец» и «Сановники во второй раз приходят во дворец», также изображены евнухи, в комических амплуа, со специальными мешочками в руках — для государственной печати.

На одной из лубочных картинок изображена сцена из пьесы «Монастырь Фамэньсы», действие которой относится к XVI в. Потомок знатной, но обедневшей семьи Фу Пэн, проходя по деревне Суньцзячжуан, увидел девушку Сунь Юйцзяо, которая приглянулась ему. Фу Пэн роняет нефритовый браслет, который в их семье обычно преподносится невесте, а девушка подбирает браслет. Это видит сваха Лю, берет браслет и обещает сосватать девушку и Фу Пэна. Сваха показывает браслет своему сыну Лю Бяо, которому также нравилась девушка. В гневе он поздней ночью пробирается в дом Суней, видит спящих мужчину и женщину и убивает их, думая, что это Фу Пэн и девица Сунь (на деле это оказываются приехавшие в гости дядя девушки и его жена). Не разобравшись, уездный начальник арестовывает Фу Пэна и девицу Сунь, заставляет под пытками признаться в убийстве и приговаривает к смертной казни. Об этом становится известно евнуху Лю Циню, который, сопровождая императрицу, остановился в близлежащем монастыре Фамэньсы. Лю Цзинь приказывает уездному начальнику расследовать это дело еще раз, истина торжествует, молодых людей освобождают, и они вступают в брак.

На имеющемся рисунке изображены: сидящий за столом евнух Лю Цзинь, стоящая на коленях девица Сунь и, слева, уездный начальник.

Серия сообщений "ЕВНУХИ В КИТАЕ":
Часть 1 - ОПИСАНИЕ; ОГЛАВЛЕНИЕ; ПРЕДИСЛОВИЕ; ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Часть 2 - ЕВНУХИ В КИТАЙСКОЙ ИСТОРИИ
Часть 3 - ЕВНУХИ-ВОЕНАЧАЛЬНИКИ
Часть 4 - ЕВНУХИ-ДИПЛОМАТЫ
Часть 5 - ЕВНУХИ-ЧИНОВНИКИ
...
Часть 12 - ЖЕНИТЬБА ЕВНУХОВ
Часть 13 - СМЕРТЬ ЕВНУХОВ
Часть 14 - ПРИМЕЧАНИЯ