***
а  у лилички рвётся коса до пояса
роза красная в волосах.
мне даже глянуть на лиличку боязно,
не то, чтоб ладони лобзать.

она шагает по каждой площади,
как по красной. каблук трещит.
была бы иная, жилось бы проще мне:
семечки, сырники, щи…

а у лилички нежность руки проклятая –
пол-луны таращусь в окно
и вою. трахея забита кляпами –
глубочайшая из всех нор.

тосковать, в каждой рюмке спиртово плавиться:
кто ласкает её – гадать.
а она – и умница, и красавица,
строптива не по годам.

стоп, машина! я – под колёса бревенчато,
но великоват для авто.
не лечится эта зараза, не лечится.
ни в этой жизни, ни в той.

а у лилички брови вразлёт по-летнему.
арбат истоптан до дыр,
в кистях грабастаю два билетика,
глотать мешает кадык.

я бросался здороваться с незнакомками,
драться с мальчиками в «пежо» –
она не пришла. циферблатик комкался.
револьвер эрекцией жёг.

и потом, коробок черепной разламывая,
пуля видела наперёд:
не пришла на садовое? это не главное.
на похороны-то придёт.

вот и памятник. двух штанин бессилие.
в метрополитене – бюст.
а у лилички платье синее-синее,
до сих пор ослепнуть боюсь.