Примечание редактора: Одной из центральных фигур в истории хасидизма был знаменитый «провидец из Люблина», раввин Яаков Ицхок Горовиц (1745-1815), который руководил распространением хасидизма в Польше и Галиции; многие из великих хасидских учителей того времени были его учениками. Эта история, однако, не о «Провидце», а о его деде по материнской линии, раввине Копеле из Ликова; на самом деле, это произошло за много лет до рождения Провидца.
Реб Копель зарабатывал на жизнь тем, что покупал бочки с водкой и пивом у местных винокуров и продавал свои товары в таверны в своей родной деревне Ликова и ее окрестностях. Это была нелегкая жизнь, с тяжелыми налогами, взимаемыми правительством, и враждебным окружением, с которым сталкивались евреи в Европе 18-го века. Тем не менее, его вера и оптимизм никогда не ослабевали.
Каждый год, утром перед Песахом, реб Копель продавал свой
хамец одному из своих соседей-неевреев.
Хамец — это «закваска» — категория, которая включает в себя хлеб, а также все блюда или напитки, приготовленные из ферментированного зерна. Тора повелевает еврею, чтобы «ни одна закваска не была у тебя» во время праздника
Песах, в память об Исходе из Египта без закваски. За несколько недель до праздника еврейский дом опустошается и очищается от
хамеца;
В ночь перед Песахом при свечах проводится торжественный обыск всех до последней хлебной крошки, спрятанных между половицами. К утру следующего дня весь оставшийся хамец съедается, сжигается или иным образом утилизируется.
А как насчет кого-то вроде реба Копеля, который торгует квасными продуктами и имеет склад, полный
хамеца? Для таких случаев (и для тех, у кого есть
хамец, от которого они не хотят избавляться) раввины ввели практику
продажи хамеца нееврею. Соседи реб Копеля были знакомы с этим ежегодным ритуалом. Еврейский торговец спиртными напитками заключал с одним из них юридически обязывающий договор, по которому он продавал все содержимое своего склада за сумму, равную его истинной стоимости. Лишь небольшая часть этой суммы фактически переходила из рук в руки; баланс был записан в виде I.O.U. от покупателя к продавцу.
После Песаха реб Копель возвращался, на этот раз, чтобы выкупить хамец и вернуть I.O.U. Покупатель получал чаевые за свои хлопоты — обычно в виде щедрой выборки товара, который по закону принадлежал ему в течение восьми дней и нескольких часов.
Однажды кому-то в Ликове пришла в голову оригинальная идея: а что, если все они откажутся покупать еврейскую водку? В таком случае ему придется от нее избавиться. Зачем довольствоваться одной-двумя бутылками, если можно выпить все?
Когда реб Копель постучал в дверь соседа утром в канун Песаха, Иван вежливо отказался от привычной сделки. Озадаченный, он зашел в другой дом дальше по дороге. Ему не потребовалось много времени, чтобы осознать, какую ловушку расставили для него соседи-неевреи. Крайний срок избавления от хамца — за час до полудня — быстро приближался. У него не было времени ехать в соседнюю деревню, чтобы найти покупателя-нееврея.
Реб Копель не колебался ни минуты. Он быстро опустошил деревянную лачугу за своим домом, которая служила ему складом. Погрузив бочки хамца на повозку, он направился к реке. Пока соседи радостно наблюдали за происходящим издалека, он высадил их на берегу реки. Громким голосом он объявил: «Настоящим я отказываюсь от любых претензий на эту собственность! Я провозглашаю эти бочки бесхозными, свободными для разговоров для всех!» Затем он поехал домой, чтобы подготовиться к празднованию Песаха.
В тот вечер реб Копель сел на Седер с радостным сердцем. Когда он читал отрывок из своей Агады: «Почему мы едим этот пресный хлеб? Потому что тесто наших отцов не успело стать квасным, прежде чем Б-г открыл им Себя и искупил их», — он наслаждался вкусом каждого слова в своих устах. Весь его капитал был вложен в эти бочки с водкой и пивом; Действительно, большая его часть была куплена в кредит. Теперь он был без гроша в кармане, и будущее сулило только перспективу долгов на долги в течение многих лет. Но сердце его было светлым и радостным, как певчая птица. У него не было ни капли
хамеца! Впервые в жизни ему была предоставлена возможность по-настоящему продемонстрировать свою любовь и преданность
Б-гу. Он удалил всю закваску из своего владения, как повелел ему Б-г. Конечно, за свою жизнь он исполнил много мицвот, но ни одна из них не была такой драгоценной – как эта!
Восемь дней Песаха прошли для реб Копеля в состоянии экстатической радости. Затем фестиваль закончился, и пришло время вернуться в реальный мир. Вдумчивыми шагами он направился к своему складу, чтобы просмотреть свои бумаги и попытаться разработать какой-нибудь план, чтобы начать свой бизнес заново. В дверном проеме он обнаружил группу крайне разочарованных язычников.
«Эй, Копель!» — крикнул один из них, — «Я думал, ты должен избавиться от водки. Какой смысл объявлять, что она «бесплатна для всех», если вы поставите там сторожевых псов, чтобы охранять ее!»
Они все заговорили одновременно, так что Копель потребовалось некоторое время, чтобы узнать подробности. На протяжении всего фестиваля, днем и ночью круглосуточно, бочки на берегу реки были оцеплены стаей свирепых собак, которые никого не подпускали к себе. Реб Копель выехал на берег реки. Там стояли бочки, нетронутые.
Но он не пошевелился, чтобы погрузить их на свою повозку. «Если я возьму их обратно, — сказал он себе, — как я узнаю, что я действительно полностью и искренне отказался от права собственности на них перед Песахом? Как я мог быть уверен в том, что действительно исполнил мицву и удалил
хамец из своего владения? Нет! Я не откажусь от своей
мицвы и не позволю ни малейшей тени сомнения упасть на нее!»
Одну за другой он катил бочки вниз по берегу реки, пока они не оказались у самой кромки воды. Он вытащил заглушки из патрубков и подождал, пока все до последней капли водки и пива сольются с рекой. Только после этого он отправился домой. 1
