В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года в мире произошла величайшая техногенная и экологическая катастрофа, которая «прославила» Украину на весь мир. Чернобыль стал своеобразной визитной карточкой Украины. Авария расценивается как крупнейшая во всей истории атомной энергетики. Сейчас Чернобыльский район упразднён, а его территория приписана к Иваньковскому району. Всего отселено около двухсот тысяч человек из сотен населённых пунктов…

Александр Странник  - удивительный человек. Помимо того, что  он  замечательно пишет, занимается объяснением  неведомых явлений, он, оказывается,  был в Чернобыле  в 86-м, сразу после аварии, и  даже ел чернобыльские грибы. Там же он сделал уникальные фотографии.  Все , что вы тут увидите, - момент истории…

Первый отряд на ЧАЭС с нашего главка выехал в апреле 1986 г. Ребятам сказали: «Кто хочет в командировку на Юг на пару недель?». Это все, что они знали, они подумали – едут в Крым. Желающих набрали моментально. Парни взяли с собой лучшую одежду: костюмы, рубашки, галстуки, - на танцы ходить.

Всю эту «парадную экипировку» я видел потом в подсобке в гараже, взять одежду назад не разрешили. На мой взгляд, это от незнания реальной обстановки по радиоактивному заражению одежды, и от общего страха перед радиацией. В этой одежде никуда не выходили, она не могла запылиться радиоактивной пылью.

Следующие отряды уже знали куда едут, и одевались во все самое ненужное, чтоб там оставить. Парадокс, эту «ненужную одежду» назад забирать уже не запрещали…

Я попросился на ЧАЭС сразу, как только узнал о масштабах аварии. Что ты там будешь делать, - спросил начальник. Могу на бульдозере завалы разгребать, есть опыт работы в студенческие годы. Без тебя справятся. Потом, уже в августе, когда желающих поехать в командировку поубавилось, вспомнили о тех, кто хотел ехать с самого начала.

Со мною из моей смены собралось еще человек пять. Любопытно, как только мы уехали, начальство нас стало называть лентяями, уехавшими, чтоб здесь не работать, льгот тогда еще не было.

Одновременно присутствовал бесшабашный порыв при разборе завалов, при очистке крыши, при строительстве саркофага, при облетах реактора, хорошая организация эвакуации Припяти, без ОМОНА, без жертв. И … общая бестолковость в организации работ, отсутствие общей стратегии ликвидации аварии, и корректировки действий по мере изменения обстановки. После того что я видел сам и слышал от очевидцев, у меня как то само «сказалось», - теперь я знаю, КАК МЫ ВОЕВАЛИ В ОТЕЧЕСТВЕННУЮ.

Мы прибыли в Чернобыль в середине августа 1986. К этому времени, реактор был «усмирен», угроза «ядерного взрыва» исключалась, угроза тепловых взрывов была минимальной, выбросы в атмосферу отсутствовали, над реактором не было даже паровых потоков.

Вся самая опасная работа ликвидаторами уже была сделана. На фото хорошо видны машины бетононасосы (тогда очень редкий агрегат для СССР) и бетоновозы, между ними белая будка, там укрывались водители машин. Будка свинцовая, она ослабляла уровень радиации.

Эти водители – герои, - или по бесшабашности, или по незнанию. Им платили пятикратную зарплату и обещали «Жигули» без очереди, боюсь, мало кто из них эти «Жигули» успел получить, в месте фотографа было 2р/час, на месте водителей, у основания саркофага – не знаю, но думаю – не меньше 20 р/час, т.е. безопасно работать можно было 1 час, что нереально в тех условиях.

Ликвидаторов в «горячую зону» никто «под пулеметами» не гнал. Всегда хватало горячих парней для любой работы, трусы всегда могли «спрятаться за болезнь». Пятикратная зарплата за работу в «горячее зоне», не была, все-таки основным стимулом. Да и получить эту «пятикратку» не успевали. Как только человек набирал 25 рентген и больше, а это можно было сделать и за день, и за час, - его переводили на «чистые работы» или в больницу, там «пятикратки» уже не было.

Еще, «наши люди», гонясь за длинным рублем и «Жигулями», - оставляли свои дозиметры в «чистой зоне», чтоб их «химики» не списали из «горячей зоны» раньше времени. Вот парадокс времен СССР, - «Жигули» - ценой жизни. На фото ниже - ликвидаторы в черных спецовках и белых кепках спускаются по лестнице. Очень много шансов, что их уже нет...

Саркофаг. Его героически строили для защиты от новых выбросов . Денег и здоровья ухлопали немерянно.   Есть два взгляда на этот счет. Первый: в развалах осталось около 194 тонн топлива (из 200 тонн), и саркофаг был необходим.

Второй: к началу его строительства все топливо уже выгорело, т.е. такая защита не нужна (это мнение высказал в журнале «Юность» к 20 годовщине аварии один из дозиметристов, опираясь на личный опыт). Если второй взгляд верный, то вся стратегия ликвидации была ошибочна, как и ошибочно сегодняшнее решение о строительстве еще одного саркофага, поверх старого.

Мешки со свинцовой дробью (сверху над стрелой бетононасоса видны их лохмотья) широко применялись в начале мая. Дробь собирали по всей стране в охотничьих обществах и сбрасывали с вертушек прямо в развал, - цель: заткнуть выбросы в атмосферу. Но…, скапливающийся газ и возрастающая температура приводила к дополнительным тепловым выбросам еще с большим давлением, мешки перестали сбрасывать, на обломках плит до сих пор виднелись и белые тряпки.

Грибы. Как прошел первый страх от окружающей среды, народ потянуло на экзотику, на яблоки и грибы. К тому времени появились хорошие иностранные приборы, позволяющие замерять степень радиоактивного заражения не только гамма-лучами, но и бета, и альфа.

Замер грибов показал – превышение над уровнем общего фона – незначительное, помыли получше и пожарили. Когда запах жареных грибов разнесся по общежитию – потянулись и самые опасливые, все два огромных мешка-пакета отборных белых грибов смолотили за один раз. Больше нас за грибами не отпустили.

В 30-ти километровой зоне в августе спиртного не было, совсем. Я ни разу нигде даже запаха не уловил, не то, что пьяного встретить. В начале, в мае, было. Потом запретили, слишком много было аварий, перевернувшихся бетоновозов. Привезти спиртное из Киева, было не реально, до Киева и обратно еще надо было на чем - то доехать, общественного транспорта не было, а на кордонах все равно бы отобрали.

Любопытство. Хотелось сфоткать реактор сверху. Иду на аэродром, охраны никакой, вертушки на поле, вагончик на краю поля. У вагончика – люди, вертолетчики. Кто такой? Фотограф, хочу снять реактор сверху. Иди к желтой вертушке, они чаще облетают объект. Подхожу, прошусь взять. Ты в своем уме, нас туда насильно посылают, а ты сам лезешь, лучше нас сфоткай, у нас ни одной фотки за командировку.

Сфоткал экипаж. Когда фотки будут? Сегодня вечером сделаю. Ну, приходи завтра, прокатим тебя над реактором. Пришел через день, раньше не мог. Где желтая вертушка? А тебе зачем, - спрашивают с подозрением. Принес ребятам фотки, они обещали над реактором прокатить.

Разбились вчера ребята( Как? Заходили на посадку, порыв ветра, упали на хвост метров с 50 – ти. Живы? Живы! Лежат в санчасти, вертушка обшита свинцовыми листами, управлять сложно, еще легко отделались. Да, а они меня как раз в этот полет приглашали, я не смог, был в наряде. Повезло тебе. Фотки ребятам передайте. Интерес к полету у меня прошел.

Медицина. У нас на 50 человек был свой врач и фельдшер. Перед выездом прошли медкомиссию, на ней некоторые «откосили» по здоровью. В зоне брали кровь два раза за месяц, давали йод, поливитамины. Воду для кухни возили из чистой зоны во флягах, для питья в ящиках в коридоре стояли бутылки с «Ессентуками» и «Боржоми».

Защита от облучения. Пост на входе в общежитие с ДП-5, всех обнюхивали, «грязных» отсылали «мыться». Главная защита: респираторы РМ-2 и «лепестки», смена белья (рубаха и кальсоны) каждый день, помывка (дезактивация) каждый день, «обнюхивание» курток и штанов.

Дезактивация (помывка с мыльным раствором) наших технических средств. Окна общежития закрыты, воздух подается ФВУстановкой, через 100 литровые бочки – фильтры.

Приборы радиационной разведки. Был всего один, родимый ДП-5. Иных – не было. Его высовывали и из машин, и из вертушек, и тут же вручную записывали показания в блокнотах. Все время все путали. Посылались группы дозиметристов от разных ведомств – и показания усредняли!

Был один лабораторный прибор из Ленинграда, который с вертушки мог разведывать полосу в 200 метров, с ним вертушка и нарезала круги над зоной, показания и с него записывались вручную. Не знаю, есть ли теперь дистанционные приборы радиационной разведки? Видимо, войска собирались посылать вперед «вслепую».

Ну и ещё несколько фотографий. Мне тогда было 30 лет. Я увлекался фотографией, парочка кадров даже на какой-то выставке какой-то приз получила. Но были фотки и для себя. Как сейчас скажут "для одноклассников".

Как-то объявили -  приехала с концертом Алла Пугачева. Тогда для советского человека это была МЕГАзвезда.  Мы приехали на УАЗике - буханке, сели на пятый ряд, билетов никаких не было. Народ, по прибытии заполнял все окрестные места и крыши машин, у нашего УАЗика, кстати, всю крышу продавили.

Пугачева была с Кузьминым, пели – замечательно. Любопытно: она пела песню «пригласите даму танцевать…» и зазывала всех на танец, никто не шел, СТЕСНЯЛИСЬ! Еле Алла вытащила бравого парня в черном комбезе с танкистскими петлицами. Фотографию, с Пугачевой что-то не могу найти...

Пугачева выступала  в Зеленом Мысе, так называлась зона "Белых Пароходов" - речные круизные суда, около 10 посудин, были причалены и использовались для московских чиновников - самая "чистая" зона в окрестности.

Ну и вот на 25 летие аварии, прислали подарок: термос, бутылку водки и молитву оптинских старцев.

АЛЕКСАНДР СТРАННИК

Чернобыль сегодня

Сегодня требования к посетителям зоны отчуждения предъявляются достаточно строгие, документы на оформление пропусков подаются за две недели. На пропускном пункте с нами проводят инструктаж: запрещается курить и употреблять пищу на открытом воздухе, брать с собой на память любые понравившиеся предметы и растения, пить воду из колодцев, рек и других наземных источников.

Одежда должна быть максимально закрытой, с минимальным количеством швов. Охраняется территория на должном уровне. Людей в форме в поле зрения — больше десятка, один из них внимательно изучает наши паспорта, сверяется с списками и делает отмашку, мол, проезжайте.

Осознание того, что ты находишься совершенно в другой, параллельной вселенной, приходит неожиданно и больше уже не отпускает до конца поездки.

Протяжённость зоны – примерно 2600 квадратных километров. Это сравнимо по площади с небольшой европейской страной. Самой чистой частью зоны является её южная часть, в момент аварии в эту сторону менее всего дул ветер. Сейчас зона отчуждения разделена на две подзоны: внешняя или буферная, которую называют тридцатикилометровой (КПП Дитятки) зоной, и внутренняя – десятикилометровая (КПП Лилёв). Многие жители тридцатикилометровой зоны не имеют доступа в десятикилометровую зону отчуждения.

В настоящее время мест с высоким фоном практически нет, за исключением рыжего леса и самого саркофага. Основной проблемой являются радиоактивные частицы в земле: мельчайшие кусочки ядерного топлива, графитовой кладки, обломки бетона и всё, что могло вылететь из реактора во время взрыва. Заражённые частицы за период с 1986 года по наши дни погрузились в землю примерно на 8–10 сантиметров. Поэтому радиоактивный фон значительно уменьшается в зимнее время года – снег действует как экран. Летом же уровень излучения в 2–3 раза выше.

На въезде в каждую из зон находится КПП, попасть в зону можно только по пропускам. На выезде осуществляется строгий дозиметрический контроль. Автомобиль проверяется специальными приборами, а пассажиры проходят через дозиметр-турникет, который оборудован тридцатью детекторами, замеряющими радиацию по всему телу.

В случае срабатывания датчика проход человека блокируется, подаётся звуковой сигнал, а на мониторе высвечивается заражённая радиацией область. «Испачканную» вещь можно попытаться отмыть и пройти в ней контроль ещё раз, а можно просто выкинуть. Нормальным общепринятым радиационным фоном считается 0,2 мкЗв (микрозиверт). В крупных городах фон может быть немного повышен.

Радиоактивное гамма-излучение можно сравнить с солнечным светом: можно на солнце провести целый день и получить серьёзные ожоги, а можно постоять десять минут без каких-либо последствий для кожи. Стоит отойти от направленного источника радиации, как он сразу же перестаёт наносить нам вред. Соответственно, чем дальше мы находимся от источника излучения, тем меньше уровень.

Радиация убивает организм на клеточном уровне, разрушая наши клетки значительно быстрее, чем они могут восстанавливаться. Самое страшное, когда радиоактивные частицы, например пыль, попадают к нам в желудок или лёгкие. В этом случае излучение начинает убивать нас изнутри.

Попасть в зону отчуждения не трудно. Заявка отправляется заранее. Если служба безопасности Украины не имеет к вам претензий, то для вас будет составлена специальная программа посещения. Необходимо соблюдать несколько простых правил: иметь закрытую одежду, ничего не трогать, не принимать пищу на открытом воздухе, не принимать алкоголь и наркотики и не пить воду из рек и озёр. В зоне запрещается охотиться, рыбачить, собирать грибы и ягоды.

После того, как человек покинул зону, природа вступила в свои полные права. Сейчас зона – это своеобразный заповедник с большой популяцией различных животных. Тут можно встретить волков, диких лошадей, кабанов и зубров. Волков, к счастью, не видел, но лошадью Пржевальского удалось полюбоваться.

Чернобыль

Чернобыль – город, расположенный примерно в десяти километрах от АЭС. Он никогда не имел какого-либо серьёзного отношения к самой станции. Своё название город получил из-за растения чернобыльник (полынь), которое растёт здесь повсюду. До аварии в Чернобыле проживало около четырнадцати тысяч человек. Сейчас это – закрытый город, вахтовый посёлок или неофициальная столица зоны. Радиационный фон в городе приравнен к общепринятой норме.

В городе работает и проживает около двух тысяч человек. Их работа связана непосредственно с зоной: лесники, пожарные, служба безопасности, милиция, дорожные рабочие, коммунальные службы. Рабочие самой АЭС в Чернобыле не проживают, они добираются на работу электричкой из города Славутич.

В городе находятся предприятия, которые занимаются захоронением радиоактивных отходов. Обычные дома в городе перепланированы сейчас в общежития для проживания работников, которые работают вахтовым методом: пятнадцать через пятнадцать либо четыре через три.

Во всём Чернобыле царит атмосфера Советского союза. Например, в названиях улиц: Ленина, Советская, Кирова и Либкнехта. Заходишь в кабинет местной администрации, а там бюрократы сидят за столами, которые поставили еще в 80-х годах и лампы гудят над головой.

В городе есть столовая – бывший ресторан Припять. На первом этаже организован бар, где можно купить алкогольную продукцию. Цены, правда, немного выше, чем в Киеве. На втором этаже находится столовая, где туристы могут заранее заказать недорогой, но по-настоящему сытный обед.