Неделю назад я зашла к соседке, и она мне дала почитать книгу Анатолия Алексина "Мой брат играет на кларнете". Издательство "Детская литература", 1968 г. Я достаточно много читала в детстве, ходила в библиотеки, в пионерских лагерях получала грамоты за активное участие в библиотечной жизни дружины. Но этот автор мне ни разу не попался. И я очень жалею, что моё литературное детство прошло без этих повестей и рассказов. Я влюбилась в текст, в сюжет, в стиль автора с первого абзаца в повести "Поздний ребенок", которым начинается эта книга.

Книга тоненькая, в матерчатом переплёте. Мне кажется, что автор меня понимает, чувствует, видит насквозь. Настолько его повести и рассказы отзываются в моей душе, в моих чувствах и переживаниях. Автор пишет с юмором. От лица девочки, то от лица мальчика, есть рассказ и от лица взрослой женщины, у которой женился сын. Сквозь призму детско-родительских отношений, поднимается вопросы предательства родителей, измены, смерти, отношения между мачехой и не родным сыном. О верности, о долге, о детском и юношеском восприятии взрослого мира, а жесткости взрослого мира, который как танк проезжается по детской восприимчивой душе. О том как дети учатся совершать взрослые ответственные поступки, и как это не всегда получается.

Лёгкий язык, прекрасное изложение сюжета...всё проглатывается на одном дыхании. Для меня эта книга открытие. И теперь у меня дома уже куплены свои экземпляры книг, которые я буду читать. А. Алексин и его книги войдут в мою библиотеку. Мне кажется на страницах его книг я смогу пережить те свои чувства, которые до сих пор не нашли выход. И несколько отрывков из повести, чтобы иметь представление о языке писателя.

"Мой брат играет на кларнете"

"Почти все девчонки в нашем классе ведут дневники. И записывают в них всякую ерунду. Например: "Вася попросил у меня сегодня тетрадку по геометрии. Тайно попросил и очень тихо, чтоб никто не услышал. Зачем? Почему именно у меня? Почему так таинственно и с большим волнением? Уже полночь. Но я размышляю об этом и не засну до утра".
     Васька просто-напросто решил сдуть домашнее задание по геометрии. Именно у нее, потому что у меня он уже сдувал. "Тихо, таинственно!.." А кто же делает это громко? "С волнением!" Еще бы Ваське не волноваться! Девчонки обожают придавать самым обыкновенным поступкам мальчишек какой-то особый смысл.
     Я тоже девчонка, но я понимаю, что дневники должны вести только выдающиеся люди. Нет, я ничего такого о себе не думаю. Но у меня есть брат, он учится на втором курсе Консерватории. Он будет великим музыкантом. Это точно. Я в этом не сомневаюсь! И вот по моему дневнику люди узнают, каким он был в детстве.
     ***
     Учусь я средне, но это не имеет никакого значения. Я решила посвятить свою жизнь не себе, а брату. Так ведь часто бывало с сестрами великих людей. Они даже не выходили замуж. И я не выйду. Ни за что! Никогда!.. Это точно. Лева уже знает об этом. Сперва он возражал, но потом согласился."

""Мой аккомпанемент" - так Лева называет студентку Консерватории Лилю, которая всегда сопровождает его сольные выступления.
     Лиля не только аккомпанирует Леве - она влюблена в него. Это всем абсолютно ясно. И поэтому она не откажется выступить у нас на вечере. Я не мешаю Лиле смотреть на Леву преданными глазами и даже иногда оставляю их вдвоем: потому что Лиля толстая, в очках и с веснушками всюду - на носу, на руках и даже на шее. Я испытываю доверие к некрасивым женщинам: они не могут отвлечь моего брата от музыки, и это так благородно с их стороны!
     И мама, я заметила, тоже предпочитает некрасивых подруг. По крайней мере, когда она предупреждает папу: "Сегодня вечером ко мне в гости придет очаровательная женщина", - папа почти всегда усмехается и преспокойно уходит вечером к соседу играть в шахматы. Он не верит, что мама приведет к нам в дом очаровательную женщину."

"И тут я не выдержала.
     - Все это по моей вине, Лева... - сказала я.
     - По твоей?..
     Мне показалось, что в его голосе была радость. Или, вернее, надежда.
     - По моей! По моей! - подтвердила я. И все рассказала. В комнате было темно. Я не видела Левиного лица - и так было легче рассказывать.
     - В принципе ты поступила подло, - сказал Лева.
     Когда резкие слова произносят громко, это значит, что их говорят сгоряча. И, может быть, вовсе не думают то, что говорят. А Лева сказал совсем тихо, спокойно... Значит, он был уверен, что я совершила подлость. Он был уверен... Мне стало холодно под одеялом.
     - Но ведь я хочу посвятить тебе всю свою жизнь, - прошептала я. - Я готова пожертвовать...
     - Это манера деспотов, - перебил меня Лева.
     - Какая манера? - не поняла я. - При чем же тут деспоты?
     - Они превращают в свои жертвы тех, ради которых хотят всем на свете пожертвовать.
     - Значит, я не имела права вмешаться?!
     - А может быть разве такое право? - спросил Лева как бы себя самого. - Хоть у кого-нибудь... Может быть разве такое право?
     Лева снова лег и поплотней укрылся одеялом. Я села к нему на постель.
     - Все-таки хорошо, что она не пришла из-за меня... А не сама по себе. Все-таки хорошо?..
     Лева пожал плечами. Это было под одеялом, но я почувствовала, что он ими пожал... Потом он вдруг улыбнулся. Было темно, но я увидела, что он улыбнулся. И пошла к себе...
     Я больше не буду вести дневник. А то, пожалуй, в книге о брате могут не поместить мой портрет, с подписью "Сестра музыканта"."