Где источник из тайной расселины бьет,
И  лазоревой птицы стремителен лет -
В ту обитель,  где в сказке сомнения нет,
Куда путь позабыт уж за кряжами лет,-


Я вернулась, пусть старый пророчил колдун,
Что навеки обитель под пологом лун
Для меня недоступна, и узкой тропой
Не подняться к вершине заоблачной той.


Я целую сплетенья священные рун.
Омываю все тело в сиянии струй.
Улыбается мрамор в закатных лучах.
Виноградною гроздью любуется Вакх.

© Copyright: Водяная Дева 2, 2012
Свидетельство о публикации №21209160937

P.S. Картины - Александр Саидов,  Франц фон Штук. Другие опусы к его картинам по тэгу  franz von stuck в основном журнале.

Я однажды услышала пенье
Невозможной, диковинной птицы,
Чьё сверкало огнем оперенье,
У фонтана присевшей  напиться.


Протянула я к вестнице руки.
Улетела певунья, играя.
Лишь жасмины качнулись, упруги,
Возле мраморной чаши, у  края.

Не бывало с тех пор мне покоя.
Всё мне чудилось райское пенье.
И от дома ушла далеко я,
И в пути истощилось терпенье...


Во второй раз ниспослана встреча.
Подпустила к себе она близко.
Но спугнул мою вестницу кречет,
Ускользнула от хищника птица.

Что мне делать? Не жизнь без неё мне.
Ни зимой передышки, ни летом, -
Грусть терзает   еще неуёмней.
Я решила отправиться следом -


И настигла беглянку в долине,
Где цвели виноградные лозы.
В горделивости мраморных линий,
Возвышались над садом колоссы.

Там поймала я птицу силками.
Золочёные выгнуты прутья.
Только...в клетке не птица, а камень,-
Та, что, мнилось, проворнее  ртути...

© Copyright: Водяная Дева 2, 2012
Свидетельство о публикации №21209240001

Иллюстрации - Александр Саидов.

Волны серы, даль – пустынна.
Хмуро, ветрено, туманно.
Попрощалась  бригантина
С портом временной стоянки.


У пределов отдаленных,
Где небес коснулось море,
Гордо ввысь воздел  колонну
Мой маяк, с ненастьем споря.


И лучи  ему навстречу
Устремились из-за тучи.
Отразит их в темный вечер
Заблудившихся попутчик.

© Copyright: Водяная Дева 2, 2012
Свидетельство о публикации №21209210002

Мысль изреченная есть ложь.
В непрозвучавшей - нет искусства.
Что ты, художник, предпочтешь?
Избитых истин бремя пусто.

Избитых истин, битых рифм...
Но вдохновение крылато...
И все пути приводят в Рим -
Где капли проросли когда-то.


P.S. Иллюстрация - Фредерик Лейтон(1830-1896).

Последняя строка - намек на капли крови Медузы Горгоны, из которых согласно греческому мифу родился крылатый конь Пегас. Он же и на картине.

Пики сделались пологи,
Пылью выпиты дороги,
И оставлены остроги
Позади.

Кто-то белый, кто-то строгий
Встретил гостью на пороге,
Повелел: забудь тревоги
И прости.

Пусть три ночи голос льется,
Если спящий не проснется,
Если сердце не забьется -
Не буди.

Там, где бродят великаны,
Есть заоблачные страны.
В путь желаний караваны
Отпусти.

Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники
                                                         С милого севера в сторону южную...

 

Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники...
Тенью бесшумною, образ причудливый
Чуть обозначен на неба подрамнике...
Тут же рассеялся, не завершу его...

Этот пейзаж нарисован не красками.
Юга души мне на карте не выискать.
Мчитесь вы, будто погоню напрасную
Ждет завершенье на солнечных приисках.



P.S. Художник Ceslovas Cesnakevicius.

Я шла, а тень за мной влеклась,
Преследуя меня, как перст.
Стеля немеющий атлас,
За гранью восходила Эос.


Край розовел, но тяжкий след
Влачился, ноги увязали
Мои в тоскующем песке.
И таял блеск рассветных зарев.

P.S. Автор картины Зигфрид Задемак.

Я опять в тоске
И опять без сна.
Замки на песке...
Чьи-то голоса..

Бестелесные,
Безымянные...
Не согреться мне,
Корни - ранами...

У костра того -
Не пристанище.
Вдоль заклятого
Тракта - странница.

Бестелесные,
Укоризнами...
По мечте моей
Справлю тризну я.

Меня несла вода во тьме.
Шесть жизней обернулись крахом.
Седьмой, последней, жизни бред
Был прерван. Острие на плаху


Упало. И остался брег
Вдали, рассечены все нити.
Как снова мне связать во тьме
Концы бессмысленных событий?


Ущельем протекал мой сон,
И было мне в стремнине тесно,
И скован был хрустальным льдом
Мой облик. Голос бестелесный


Вдруг прозвучал в холодной тьме.
И луч упал на крышку гроба.
Струями растеклись окрест
Заиндевелые сугробы.


В приветах набегавших волн
Мой слух ловил дыханье тайны.
И чудился нездешний  взор
Мне в блеске их корон зеркальных.


Нептуна кони без узды.
В смешеньи пресных и соленых
Потоков зернью  лик  звезды
Рассыпался  на бурных волнах.

Моя любовь скиталась по земле,
Как нищая, просила подаянья.
В ее руках – увядших роз букет,
И на устах – умолкшие признанья.

 
Под рубищем  бесправья, босиком,
Пристанище надежное искала.
Но над равниной возвышался склон
Лишь снегом занесенного кургана.

 
Ей открывалась призрачная дверь.
Но пламя очага души не грело.
И заливалась хохотом метель,
И вновь роса созвездий не горела.

 
Однажды, под руинами тоски,
Она очнулась в тишине гробницы.
И поняла: доспехи и тиски
Ждут лишь луча, чтобы ручьями литься.

Кто жаждал – тот напьется в некий миг,
Когда пребудут боги благосклонны.
Его желанье влага утолит,
Забив ключом под чашей небосклона.
 
Кто глух был – тот услышит трубный звук.
Кто был незряч – узрит потоки света:
Его к себе светила призовут,
Как некогда заблудшую планету.
 
Но что за тесный ожидает рок
Того, кто в преступленье неповинен:
Он никогда не выучит урок,
Так и оставшись бренной половиной.

Так чей же предпочтительней удел:
Отвергшего и муки, и награду –
Иль путника, кто в бурях поседел,
В преддверии обещанного града?


 
P.S. Иллюстрация - Виктор Брегеда.

Откуда ты, божественный посланник?
Как луч проник через покровы туч?
И отдохнул под кровом бедный странник,
Чей путь был мрачен, хладен  и тягуч.
 
Какие ноты  стройно зазвучали,
Какие нити вдруг сплелись в узор?
В обители, разрушенной печалью,
Как  вновь воздвигся главами собор?
 
Перст провиденья, или воля духа –
Загадки той решенья не сыскать.
О том, что смутно взору, немо уху –
Лишь сердце вещее способно знать.


P.S. Картина - Одилон Редон.

Земля! – воскликнуть в ликованье,

Забыв о своре тяжких бед,

Рожденных моря наковальней.

Так рады ангельской трубе



Те, кто очнутся вдруг из праха,

По крайней мере, быть должны.

Но почему уста бледны,

А взгяды ниц влекомы страхом?



Сиянье на горе Фавор

Для смертных глаз невыносимо.

Мы сразу воспринять не силах

Свершившейся судьбы простор.

Я искала его -   
Янтарными бликами, миражом
Рассыпалось - двуликое, обманное, дикое.
Куражом
Манило, просачиваясь сквозь пальцы…
Вышивала крестом
На пяльцах –
Но все зря:
Круги на воде,
И вот уже тина
Затянула зеркало вод,
Померкла заря…
Неужели
Нету счастья нигде?
Ни в обители мирной,
Ни в утренней росе?
Нет, неправда.
Нужно только помнить:
Счастье – не в тоске,
Счастье – не во сне,
Просто оглянись – и узришь:
Нет его здесь.
Но оно – найдет тебя. Лишь
Поверь ему. И
Весенняя весть
Разбудит дни.

Все это было уже давно.

И не со мною. И я – не та.

Много воды с тех пор утекло.

Стерты следы пеленой  дождя.

 

Все это было: полдневный мрак,

Крик, разрывающий изнутри.

Словно запутавшаяся в силках,

Птицей металась – бездомный вихрь.

 

И – никого. Пустота тоски.

Будто – без веса, как в Ахерон

Тень соскользнувшая.  Лишь шаги –

Эхом отчаянья,  в унисон.

 

Ну почему, когда рвется связь

Смыслов, сплетавших  погибший мир,

Нет ничего – даже струй дождя,

Чтобы напеть колыбельной ритм.

  Роман итальянца Алессандро Барикко «Море-океан» завораживает тем, что море – одно из действующих лиц, как и в романе Гари «Повинная голова» (о чем ниже ). "Море-океан" – это переплетенные причудливым образом истории нескольких персонажей, судьбы которых пересеклись в одной точке – там, где начинается море. Или где оно кончается – это как посмотреть, два взаимодополняющих взгляда на этот вопрос воплощают поиски безумного художника и изыскания не менее одержимого профессора.

  Море – это, конечно, метафора. Метафора истины и сути, которую обретают герои. Море – катализатор и свидетель обретения. В романе есть прекрасные строки:

«Так, наинежнейшим образом — который мог измыслить только отцовский ум — Элизевин сошла к морю, несомая течением по его танцевальным излучинам, затонам и мелководью, проложенным веками плавания мудрейшею рекой, единственной, кому ведом изящный, мягкий, легкий и безвредный путь к морю.
   Они шли вниз по течению, с медлительностью, выверенной до миллиметра материнским чутьем природы, постепенно втягиваясь в мир запахов, красок и открытий, изо дня в день осторожно предвещавший поначалу далекое, а затем все более явственное присутствие заждавшейся их громадной утробы. Менялся воздух, менялись зори, небо, формы домов, птицы, звуки, лица людей на берегу, слова, слетавшие вдогонку с их уст. Вода ластилась к воде: тактичное ухаживание. Речные излуки — словно кантилена души. Неуловимое путешествие.
   В сознании Элизевин кружились тысячи ощущений, невесомых, как пушинки"
....................
"Разве можно не рассказать о том, как было бы славно, если на каждого из нас приходилось бы по реке, ведущей к собственному морю. И был бы кто-то — отец, любящее сердце, кто-то, кто возьмет нас за руку и отыщет такую реку — выдумает, изобретет ее — и пустит нас по течению с легкостью одного только слова — прощай. Вот это будет расчудесно. И жизнь станет нежнее, любая жизнь. И все ее заботы не причинят больше боли: их прибьет течением так, что вначале к ним можно будет прикоснуться и лишь затем позволить им притронуться к себе. Можно будет даже пораниться о них. Даже умереть от них.
   Не важно. Зато все пойдет наконец по-человечески. Достаточно чьей-то выдумки — отца, любящего сердца, чьей-то. Он сможет придумать дорогу, прямо здесь, посреди этой тишины, на этой безмолвной земле. Простую и красивую. Дорогу к морю».

  Кстати, другие произведения Баррико тоже рекомендую к прочтению. Особенно – «Шелк» и «Замки гнева».

«Что касается романа "Повинная голова» Ромена Гари, то он написан в 1968, но кажется, что автор вынес вердикт нашему миру – черты которого обрисовались явственно уже в те времена, которые ныне представляются нам безыскусными и невинными.

   Не буду пересказывать сюжет. Скажу лишь, что «Повинная голова» - это книга о подлинности, главный вопрос которой -  осталась ли еще где-то крупица этой драгоценной субстанции. Также в книге встречаются очень интересные размышления о сути искусства и о том, какую роль оно играет в современном мире. Наконец, это книга о любви (как же без этого,  ни одна настоящая книга не обходит эту тему) и о сопричастности всех существ на планете Земля судьбе друг друга.  Символом подлинности, первозданной стихии в повествовании выступает Океан – возможно, главное действующее лицо романа.

P.S. Картины: Icarus, Spacial Dance - художник Sabin Balasa.

Фрегат свой путь издалека

Вершил по глади серебристой.

На зов спешил он маяка,

Чтоб навестить родную пристань.




Но меркнет света полоса...

И провожать так больно взглядом

Корабль, раскрывший паруса

Под свежим веяньем пассата.




Разлуки - встречи. Этот счёт

Не опровергнуть, не оспорить.

И нас течение влечёт,

Играя, словно лодкой - море.




Пребудет океан всегда.

Грустишь, что миг слиянья краток?

Прими текущее, как дар,

Как ветер в парусах фрегата.

 

Я искала его -  

Янтарными бликами, миражом

Рассыпалось - двуликое, обманное, дикое.

Куражом

Манило, просачиваясь сквозь пальцы…

Вышивала крестом

На пяльцах –

Но всё зря:

Круги на воде,

И вот уже тина

Затянула зеркало вод,

Померкла заря…

Неужели

Нету счастья нигде?

Ни в обители мирной,

Ни в утренней росе?

Нет, неправда.

Нужно только помнить:

Счастье – не в тоске,

Счастье – не во сне,

Просто оглянись – и узришь:

Нет его здесь.

Но оно – найдёт тебя. Лишь

Поверь ему. И

Весенняя весть

Разбудит дни.

Плывёт. Куда ж нам плыть?. .

А.С. Пушкин.

Что ищет он в стране далёкой?

М. Ю. Лермонтов

Искушает, манит, дразнит,

Парус рвёт, терзает снасти

И уносит в край фантазий

Непослушный ветер странствий.

Посреди морской пучины

Ждут негаданные встречи.

Вручены от тайн ключи нам -

Но расплачиваться нечем.

Диких волн рождая ярость,

Поднимается  к зениту

Светлый диск из тьмы футляра -

Щит богини Артемиды.

P.S. Иллюстрация - James Gale Tyler.

Сердце было изо льда.

Лишь повеяло теплом -

И, растаяв без следа,

Сердце в море утекло.

Если сердца дом вдали,

Путь и мой ведёт туда.

Сможет жажду утолить

Вкус растаявшего льда.

Океан - но из цветов -

Ждал меня в конце пути.

Не нашла твоих следов -

Меж нами - море пустоты,

В котором плюс и минус - знаки.

В нём исчезают все следы,

И не касается бумаги

Перо - поэта инструмент.

Здесь отнят аромат у розы.

И, в ожиданье перемен,

В молчанье гаснет звуков россыпь.

Кораблик я пошлю к тебе,

Чей парус - символом отваги

На грани моря и небес

Подставлен поцелуям влаги.

Прочтёшь на парусе стихи -

И вдруг уловишь моря ропот.

И станут прошлого грехи

У двери в новое порогом.

© Copyright: Водяная Дева 3, 2014
Свидетельство о публикации №214101201890

О, пусть будет то, чего не бывает, 
             Никогда не бывает:  
Мне бледное небо чудес обещает, 
             Оно обещает...
З. Гиппиус

Хочу того, чего не купишь в лавке.

Что не закажешь через Интернет.

О чём в бюро не наведёшь ты справки,

И у чего нет явственных примет!

Хочу его, знакомое до капли,

Но с детства чей забыт навеки вкус.

Его искал - в пустынях ли, в лесах ли,

Вотще - мечту  беспомощно влеку.

Я норы проверял  под каждой кочкой,

Заглядывал и в гнёзда на ветвях...

Но появиться всё еще не хочет,

И от меня скрывается в нетях...

Возможно, мне искать его не стоит...

Оно само намерится придти.

Как первый сон в младенчестве, простое...

И мудрое, как старый дзен-буддист.

P.S. Во сне никак не удавалось записать этот стих, только первые две строчки пришли, перо в руках (почему-то для туши) имелось, а вот с бумагой были напряги - то попадались листы с наклейками, и почему-то не хотелось на обратной стороне писать, то удалось наконец открыть папку и извлечь оттуда чистый лист, но какие-то вредные девчонки шумели и свет выключали. Пришлось эвакуироваться в действительность и продолжить тут.