Цитата сообщения Надежда_арт Фальшивомонетничество как искусство


Это интервью печаталось один раз в журнале "Треугольное колесо" в 2004 году. Журнал издавался "самиздатом" и после пятого номера перестал выпускаться. Но, содержание, форма и атмосфера этого текста — шикарный подарок всем художникам, технарям, дизайнерам и любителям отечественной экзотики. Хватит ему пылиться в безвестности, он должен найти широкого читателя и ценителя.



Видеоролик — для тех кто не в теме, кто такой Виктор Баранов, и почему он "король фальшивомонетчиков".

Предуведомление.
1.
Чтобы расставить половину точек над I, следует начать с промежуточного резюме, которое звучит категорично: занимающийся типографикой не может быть не только звездой, а и вообще публичной фигурой. Это естественно как восход солнца и как само занятие: дизайн всего лишь оформляет содержание, он вторичен и скромен. Типограф похож на предвыборного технолога, деятеля, может быть, монструозного, потому что он влияет на окружающее исподтишка. Исключение создает экстремальный предмет печати, такой как деньги. (Неизвестный русский эмигрант интересен публике только потому, что он автор пейзажной стороны однодолларовой купюры). Качественное воспроизведение денег в условиях сарая и, затем, каторга делают человека известным. В условиях же едва не построенного коммунизма–героя.
2.
Наша драматургическая коллизия содержит много поводов удивиться. Самый кардинальный повод в парадоксе, выражаемом словами: классная полиграфия невозможна без высокой промышленной технологии. Однако возможно. Нужны сарай, страсть, потребность в самореализации и, в случае с подделкой денег, как ни странно, отсутствие меркантильного мотива. Очаровательная подробность безусловно украшает сюжет: автор должен быть дилетантом, ни образованием, ни профессиональной деятельностью не связанный со своим хобби. Тогда приобретение рутинных профессиональных навыков приводит к открытиям, стимулирующим азарт.
3.
Опять мы рассматриваем только узкий аспект явления, только творческую технологию, тогда как этический и юридический моменты вне наших интересов. И опять невозможно не отметить — стоит попасть в область полиграфии, в любом ее месте, как обязательно найдется что–нибудь романтическое. Итак, господин Баранов с супругой и кордебaлет.

Фальшивомонетничество как искусство.
(Современная ментальная пьеса для героя и хора.)

Действующие лица

Поч. председатель — Бобылев
Уч. секретарь — Колбасников
Эрудит — Григоренко
Хор: Реутов, Москвитин, Горябина, Бочков, Коштоян, Букингольц ст., Лечкин, Шевченко (девушка).
Герой — Виктор Иванович Баранов с супругой Валентиной Ивановной.

Действие происходит холодным ноябрьским (1999) вечером (29–го с 18 до 24 часов) в городе Ставрополе квартире Бочкова. Квартира представляет собой типичное 1–комнатное жилое помещение 70–х годов со стандартной мебелью, с едва заметными признаками хаотичного евроремонта. На раздвижном столе, покрытом полиэтиленовой скатертью в беспорядке расставлены простые закуски, водка и вино. Действующие лица располагаются вкруг него. Герой с супругой восседает во главе стола. На Баранове белая нейлоновая сорочка, галстук. Во время действия происходит употребление спиртных напитков. Царит оживление.

Действие первое (сторона А 90–минутной аудиокассеты)

Бобылев. Я безумно счастлив присутствию в наших рядах г–на Баранова, потому что накануне осуществилась затея, которая родилась, надо вам сказать, полгода назад, и она по–разному муссировалась и как–то мы считали, что еще не время. Собственно говоря, все из окружающих знают, потому, что… Прошу внимательно прислушаться к себе… Мы же находимся рядом с легендой и мифом, обычно такого не бывает в жизни. Обычно с мифами каждый день не сталкиваешься и даже и каждый год не сталкиваешься. И может быть, и проживешь и не столкнешься. Здесь вот человек, имя которого стало уже символичным, в том смысле, что он просто мастер, человек, который умеет то, что не умеет никто. Так вот у меня во всяком случае, такие ощущения. Совершенно не зная, с Виктором Ивановичем столкнулся один раз позавчера, общался десять минут, знаю только легенды. Легенды хороши тем, что они правда или же вымысел. В той или иной мере. Любопытно было бы публично таки сравнить, кто что знает. Да? Например я могу сказать что я знаю, откуда–то там из рассказов или слухов. Я не читал ни одной статьи, не видел фильмов. Откуда–то вот знаю. По очереди если высказаться, получится какая–нибудь картина или нет?
Голоса. Хорошая мысль. Почему бы и нет.
Баранов. А потом…
Бобылев. А потом ложь, которая в этом деле содержится, развенчается же из уст… буквально… непосредственно…
Букингольц. Из первоисточника.
Бобылев. Да. Знаю я что, конечно же, — что — фальшивомонетчик, знаю, что это начало 70–х годов, знаю, что это то ли три, то ли пять двадцатипятирублевых купюр, так, а потом десять лет, естественно — отбытия.
Десять, почему–то значение знаю, что великолепно сделанные деньги, как это мне открылось, я здесь вспомнить не могу, ничего не знаю, как бы случайно. Я знаю, что специалисты — криминалисты были крайне изумлены качеством исполнения. Значит, далее я знаю, кроме этого — автор краски — краски с особыми свойствами, далее я знаю — автор духов, далее я знаю — автор зубного эликсира чудодейственных свойств, далее знаю, что бегает по вечерам трусцой. (Смех). Потому что сам видел — с юной молодой женой вместе. Далее я знаю, что почти состоявшийся оперный певец, только почти потому, что если бы он не стал фальшивомонетчиком, то стал бы оперным певцом. Вот так. Всё, и больше не знаю я ничего. А поскольку я не знаю ничего, то мое дело — просто сесть на место и кто–нибудь еще что–нибудь знает…

Колбасников. Мне известно, но мне кажется, это я прочитал где–то, может быть, в одном из интервью, что был следственный эксперимент и якобы Вы испросили в это закрытое помещение, в котором Вы жили в тот момент, некоторые составляющие, которые при отдельном рассмотрении не наводили на мысль о полиграфии высокого качества, допустим, бритвенное лезвие, я сейчас импровизирую, я не уверен, кусок кирпича, обломок водопроводной трубы, кусочек мела, кусочек сажи, к примеру, и через какое–то время, был результат, который говорил, что…
Баранов. (Жене) Видишь, что говорят обо мне…
Колбасников. … не требуется специального оборудования, использования каких–либо материалов, которые можно найти в типографии… Когда происходит что–то подобного рода, то всегда на типографии в первую очередь падает первое подозрение, …
Баранов. Хе–хе.
Колбасников. …на тех людей, которые владеют специальной технологией, полиграфической.
Бобылев. Ну да, полиграфический левак.
Колбасников. Да. Мне известно то, мне кажется, дело вскрылось достаточно случайно и почему–то в Черкесске. Как я помню. Вот, пожалуй, и все что мне известно.
Баранов. Так, кому что ещё известно?
Григоренко. Я, как ни странно, (хотя я специально не интересовался Вами), мне так посчастливилось, что я прочитал много материалов, в разное время, в разные годы, вот именно о Вас. Но я хочу сказать, что мне наиболее памятен тот материал, который я прочитал очень давно, году, быть может в 80–м или 82–ом, примерно, это был советский печатный орган и эти материалы подавались именно так: никакой фамилии не упоминалось, никакой подробности, связанной с конкретным человеком, а речь шла о том, что был такой человек, причем он был простой шофер, который сделал вот эти деньги. Я очень хорошо помню о том, что это событие, появление фальшивок ультравысокого класса, обсуждалось на политбюро, был создан особый следственный комитет, фальшивки были обнаружены в 76 регионах СССР, первая версия — широкомасштабная операция ЦРУ по подрыву национальной валюты СССР…
Баранов. Все правильно. Все правильно. Здесь все правильно.
Григоренко. Так более того, был взят под контроль ГОЗНАК, 560 сотрудников — к каждому было приставлено по 2 агента, которые их контролировали 24 часа в сутки. В конечном итоге, следователи были поражены, что человеку удалось сделать копию двадцатипятирублевки, которая считалась невоспроизводимой, и в конечном итоге дело было раскрыто благодаря случайности, были найдены какие–то обрывки или заготовки денег, кто–то что–то сказал.
Баранов. Нет, это уже…
Григоренко. Я рассказываю, как это написано. Т.е. благодаря бдительности советских людей (смех) злоумышленник был… После этого был снят специальный 6–ти часовой учебный фильм. Во!
Баранов. Да, это точно. Мне говорили сами работники милиции, ну и в довершение, в пику председателю скажу, что товарищ получил не 10, а 12 лет. Это я помню как самое интересное. Потом читал я много публикаций. Я думаю, не было у нас издания, в период перестройки, которое бы ни отметилось публикацией об уважаемом госте, потому что это было настолько большим достижением советского народа (смех), что пройти мимо не могло ничто, начиная от "Совершенно секретно", завершая, не знаю там, "Урюпинской правдой" (слышны звуки наливаемой водки). Я вспомнил одно обстоятельство. Я был на первом курсе художественного училища в 77 или 78 году, когда это услышал, по моим представлениям это происходило где–то в районе Нижнего рынка. Это было достаточно громкое дело и я помню свои чувства, поскольку я квартиру снимал на Трунова, 10 за Нижним рынком внизу, то ощущал причастность (смех).
Коштоян. Чувство особой гордости перенаполняло, за то что лучший мастер живет здесь.
Москвитин. И власти города, проводившие праздник "Город замечательных людей", никак это не отметили. Ни одного брандмауэра… (смех)
Колбасников. Между прочим, ходили в то время разговоры, что таких людей не осуждают, а работают они на фабрике ГОЗНАКА и создают деньги.
Григоренко. Я вот что еще вспомнил: было сказано, что царские деньги по сложности исполнения и защите были сложны…
Баранов (чихает). Спасибо, всё правда.
Букингольц. Зачем…
Баранов. Вы пока не спорьте, я потом разъясню обстановку…
Колбасников. Двадцатипятирублевая купюра была выбрана, как наиболее сложная для воспроизведения.
Скляров. Азарт, интерес.
Баранов. Вы то мне хоть слово дадите, нет? (смех). Говорите обо мне, я уж начинаю корчиться. Выламывает от некоторых несправедливостей.
Бобылев. Может еще кто–нибудь желает дополнить картину?
Голоса. Достаточно… потом–потом.
Реутов. Единственно короткое дополнение, тоже когда я узнал что это наш земляк, я был преисполнен крайних пределов гордости. (Смех, оживление)
Баранов. Спасибо. Это ты зря…
Григоренко. Моя бабушка, ныне покойная, когда я рассказал ей эту историю, сказала: "Жалко попался, как космонавты при коммунизме жил…"
Баранов. Ну, значит, так, ребята. Во–первых, изготавливая деньги я не преследовал корыстных целей. Это говорю как на духу, потому что мне не прельщало и не привлекало богатство. Во мне сидит художник и у вас у каждого здесь в сердце есть что–то то, что не принадлежит никому, т.е. не всем присуще, поэтому делая деньги я не преследовал цели нажиться, богатства. Я сделал 50 рублей, вот, но я их сделал 70 штук и отказался от них. Они прекрасно шли, с водяным знаком, Ленин. Я только Ленина моложе сделал…
Бобылев. Моложе?
Баранов. Я его лет на пятнадцать сделал моложе. Красивее его сделал. Он мне не нравился. Он там старый был. Я сделал водяной знак красивый. Он прекрасно шел, никаких проблем, один к одному. Значит, я был разочарован, что слишком легкая купюра. Я считал самой трудной купюрой и двадцать пять рублей. Там заложена была вся гениальность всех людей — создателей этих денег, художников, граверов, графиков, всех, кто участвует в этом деле. Поэтому двадцать пять, на самом деле считается самой лучшей, самой сложной. Если бы я хотел просто иметь деньги, я бы просто напечатал сколько мне было нужно пятидесятирублевок, разменял их, а армяне–грузины на рынках говорят: "Слушай, кацо, неси сколько хочешь, сразу разменяем". Ну они новенькие, один к одному. Я перестал их выпускать, бросил это дело. Меня интересовала сложность купюры. Я начал делать двадцатипятирублевки.
Бобылев. Извините, все–таки встряну. Как вы думаете, а почему именно 25 рублей отличались самой сложной технологией?
Баранов. Я скажу, почему. Преобладание тончайших линий, и еще одно, т.к. вы б.м. знаете, деньги состоят из определенных степеней защиты, это один из способов печати, в данный момент, кстати это все моя разработка. Я на восьми листах написал министру внутренних дел Николаю Щелокову…
Бобылев. Четыре способа я знаю, да?
Баранов. Нет, их много. Около пятнадцати способов печати.
Бобылев. Да вы что…
Баранов. Но на деньгах используется глубокая, высокая, офсетная печать в данный момент, тогда использовались высокая печать и глубокая печать.
Бобылев. Высокая, глубокая…
Баранов. Глубокая печать, чтобы вы знали, это самая сложная печать. В Москве было известно только три или четыре мастера, которые делали рисунки, типа гравюр глубокой печати. Глубокая печать — очень сложная печать. Она состоит в том, что выдавливает краску из канавок.
Голоса. Конечно, конечно…
Баранов. Вы знаете, вам это, как говорится… Но, там много фокусов разных, но деньги из высокой и глубокой печати…
Бобылев. Но из плоской тоже…, потому что не было офсета — была литография…
Баранов. Но это совсем другое — литография, она была известна еще давно в Сирии, добывался асфальт, т.е. только в Сирии, из недр земли поднималось коричневое вещество, типа нефти, это вещество наносили на камень, типа как у нас ракушечник, только более глубокий, более плотный. Наносили его на камень, затем, он высыхал, ну, естественно на центрифуге, при оборотах 70–80 градусов, затем на него выкладывался негатив–позитив. Этот камень выставляли на солнце, в течении 3 часов места в которые попадал свет, закреплялись. Потом в скипидаре его промывали. Все остальное, где не падал свет — вымывалось, а там асфальт, где падал свет — закреплялся, оставался рисунок. Затем он немножечко травил кислотами, а потом делали всевозможные форты, офсетные рисунки. Но это знаете, где–то там, далеко, триста лет назад. Но должен сказать, что напрасно говорят, что царские деньги, царские деньги очень трудные, очень трудные. Вот эти советские деньги 25, 50, они, кстати, со мной, вы думаете, это очень сложно. Они печатали монгольские тугрики, это все на уровне полиграфии нашего (неразб.)…
Бобылев. Давайте же …
Колбасников. Сергей Федорович, давайте монолог послушаем…
Бобылев. Хорошо, если они будут лежать воочию, вот здесь вот.

Баранов просит супругу принести деньги

Бобылев. Да, вы не ходите, вы скажите…
Баранов. Она сейчас возьмет, она знает что взять.
Бобылев. А мы пока выпьем.
Букингольц. Да.
Бобылев. Вот это насчет Сирии, это изумительно, я просто ни разу…
Баранов. Нет, это первоисточники, я вам очень могу сказать, разных, я все это знаю. Человек, который занимается этим…
Бобылев. Какое это время, извините…
Баранов. Но это сто, двести, триста лет назад. Офорт. Все рисунки офорта делались на камнях. Именно путем асфальта.
Бобылев. Офорт, извините…
Баранов. Да, офорт, вначале…
Бобылев. Офорт — гравюра на меди.
Баранов. Почему (с изумлением)? Почему? На камне… На камне… Травленный вглубь или оставленный сверху. Почему…
Бобылев. Тогда это литография.
Баранов. Литография, офорт, там… Что хотите… Может быть. Литография…

Голоса ведут спорадические перекрестные диалоги, трудно поддающиеся расшифровке.


Продолжение текста тут




Сайт Погарского.
Полная версия текста на сайте Погарского.
Источник
Видео на Youtube

Фальшивомонетничество как искусство