Цитата сообщения гельб Платон Еленин.Последнее интервью .

Последнее интервью
Платона Еленина
(Бориса Березовского)
Блог Толкователя встретился с опальным олигархом Платоном Елениным (Борисом Березовским) 21 марта – за два дня до его смерти. Платон Абрамович был бодр и мечтателен. Он строил планы на скорое возвращение в Россию, и в его словах не было намёка на скорый уход из жизни.

Друг Блога Толкователя Сергей Тимофеев, проживающий в Лондоне, встретился с Платоном Абрамовичем в его поместье в городке Аскот. Это интервью не предназначалось для печати – Тимофеев пишет книгу о российских политических беженцах, осевших в Англии, и в ней будет глава о Еленине (Березовском). Обдумав больше недели, мы всё же решили опубликовать этот разговор.

— Вам уже 67. Никогда не задумывались, что бы сделали в жизни по-другому, если бы у вас была такая возможность? Например, как бы повели себя в 1999 году — вновь поддержали бы Путина?

— На самом деле время подведения итогов ещё не наступило. А вот через 20 лет я вам на этот вопрос отвечу.

Я никак не могу остановиться в своем беге. Могут спросить: куда я бегу? Но это моя жизнь… Наслаждение в моей жизни только одно: думать о будущем. В будущем я надеюсь жить где-нибудь за городом, под Москвой, где прошло моё детство. Там же, наверное, будет и главная любовь. Потому что иногда мне кажется, что по-настоящему я ещё не любил.

Подмосковье – это мои родные места. Учился сначала за городом, где работал отец. Он работал в Новом Иерусалиме на кирпичном заводе главным инженером, а мы жили в Истре. А до этого мы жили в Загорске. Кстати, когда мы с родителями попали в автомобильную аварию, как сейчас помню, это было на Троицу, в День защиты детей. Всей семьей мы угодили в больницу. И первым, кто к нам приехал, был батюшка из Загорска, потому что отец поставлял стройматериалы для строительства церкви. Вот, может быть, тогда и был первый импульс моего будущего интереса к вере.

- К православной вере или иудаизму?

- Моё понимание той среды, которую называют «русским еврейством», весьма ограничено, ибо я не чувствовал своей принадлежности к этой среде. Моя первая жена – русская, моя третья жена – русская, а вторая жена – татарка. Но мне кажется, что все-таки есть отличия в самосознании русского и еврея. Есть черты, которые зародились не в течение одного поколения, а складывались столетиями, тысячелетиями. Судьба еврейского народа совершенно отлична от судьбы русского народа. Иногда диаметрально противоположна. Евреи – очень древняя нация, а русские – молодая.

Особенность русских состоит в повышенной чувствительности к окружающей среде, к новой информации, к изменениям, уже произошедшим или происходящим сегодня. Блестящая память. Чтобы мне запомнить песню, мне надо прослушать её сто раз, и то не запомню слова, должен сесть и выучить. А вот моей жене Лене совсем не нужно было напрягаться. Раз услышала – и запомнила. В чём сила евреев по сравнению с русскими? В интуиции. Это не расчёт. Вот я плохой аналитик, плохо считаю, плохо играю в шахматы. Но каким-то таинственным образом чувствую, что произойдет через некоторое время. Если в логических терминах сформулировать это различие, то русские – это индуктивный способ мышления, а евреи – дедуктивный способ.

Мне, конечно, очень грустно констатировать, что сегодняшние беды России прежде всего задевают русских. Действительно происходит катастрофа массового вымирания, и прежде всего русских. И опять же, я должен был найти для себя этому объяснение. И объяснение, к сожалению, неутешительное. Русские всегда слишком полагались на государство, на власть, на царя-батюшку, на генерального секретаря, верноподданнически служили им, получая взамен определённые гарантии безопасности. И если евреям приходилось как-то крутиться для того, чтобы в институт попасть, чтобы членом партии стать, то русскому не нужно было крутиться.

Политика страны – прямое продолжение самосознания нации. Сейчас русские, с моей точки зрения, глубоко не уверенная в себе нация. Они не нашли способа компенсировать эту неуверенность, как это сделали немцы. Если угодно, немцы – это цивилизованные русские. Русские и немцы очень близки. Ни одна нация не смогла укорениться в России так, как немцы. Ни одна западная нация, я имею в виду. Мне кажется, что основная проблема русских, связанная с неумением сформулировать внешнеполитическую и внутриполитическую стратегию, — это глубокая неуверенность в себе.



- Наверное, не случайно, что именно фанат Германии, человек, этого не скрывающий, Путин стал президентом? Вы видели его вблизи, дружили с ним – вы можете сказать, что он «русский немец»?

- Путин в первую очередь русский. Например, он умеет дружить и ненавидеть, причём одного и того же человека – типично русская черта.

Есть личные истории, которые нас связывают. Премьер Примаков пытался посадить меня в тюрьму. Оттуда, где я появлялся, люди бежали. Никто не хотел меня знать (это происходило в 1999 году – БТ). Но Путин пришёл на день рождения моей жены, хотя он не был приглашен. Он сказал: я пришёл, чтобы поддержать тебя. Я ответил: у тебя будут проблемы с Примаковым. Он рисковал ради меня, хотя ни до того, ни после того он не был гостем на наших семейных праздниках.

А однажды он мне сказал: «Ни у тебя, ни у меня нет ни сестры, ни брата, поэтому можешь поверить — ты для меня даже больше, чем брат».

- Почему же Путин из «брата» стал вашим недругом? Как и когда это произошло? Вы помните эту точку перелома в отношениях?

- Хорошо помню тот день. Это было в августе 2000 года, сразу после трагедии с подлодкой «Курск». Мы собрались втроём – я, Путин и Волошин. Долго беседовали. Я высказывал свои сомнения относительно того курса, которым идёт страна. Путин встал и сказал (впервые!): «До свидания, Борис Абрамович!» (до этого он называл меня Боря или Борис), я ответил: «Прощай, Володя!», и мы остались вдвоём с Волошиным.

Несмотря на то, что наши отношения были предельно ясны, я спросил: «Ну что, Саша, привели на свою голову чёрных полковников?». Он почесал в затылке и буркнул: «Я так не думаю», хотя сомнение в его голосе я почувствовал.

Уже уходя, попросил его о последней услуге: «Сейчас я поеду в свой офис, напишу Володе письмо, а ты ему передай, пожалуйста».

Суть моего короткого послания была очень проста – я привеёл цитату одного американского журналиста, который утверждал: «Каждая проблема имеет простое решение, и всегда ошибочное». Собственно, я повторил мысль, изложенную в письме 31 мая – написал ему, что Россия тяжело больна, что есть масса проблем и ни одна из них не имеет простого решения. Закончил словами: «Если сочтёшь, что для решения этих проблем могу быть полезен, всегда готов. В общем, прощай, Володя!».



- Теперь вы в жёсткой оппозиции Путину и его курсу. Одно время вы грезили революцией в России, потом решили идти эволюционным путём, создав «Движения Воскресения», целью которого объявили создание конституционной монархии в стране. Сегодня, похоже, вы разочаровались и в эволюционном пути. Что осталось из привычных средств, натиск Запада на Россию?

- Я в огромной степени разочаровался в западных политиках за 10 лет, я разочарован их безволием, их глупостью. Они не видят того, что у них под носом, они абсолютно не понимают, как устроен современный мир. Единственная надежда для нас, для наших детей на какое-то будущее, нормальное будущее свободного человека, – это всё-таки Запад, западная цивилизация, но лидеры этой цивилизации оказались беспомощны. Понятно, что Путин тоже на это рассчитывает, он рассчитывает на то, что они такие гуттаперчевые. И они ему сильно помогают.

- На то, что россияне справятся своими силами, надежд уже нет?

- В России мнение народа не имеет вообще никакого значения. Имеет значение мнение так называемой элиты. Это просто те люди, которые влияют на принятие решений и принимают решения на региональном и на федеральном уровне. По моим оценкам, их приблизительно от 2 до 5 тысяч человек. Есть суперэлита – их приблизительно 50 человек. Это те, кто принимают решения или влияют на принятие решения, которые принимают премьер-министр и президент. Из них, наверное, 10 человек, может быть, хотели бы возврата Путина, и то с большим опасением. Те же самые Сечин, Патрушев, Иванов один, Иванов второй, Тимченко, может быть… А 40 человек не хотят. Вот я уверен, например, что Абрамович, Дерипаска, Фридман, Волошин, тот же самый Собянин – не хотят, боятся его. И это очень важно, что по существу опереться ему уже очень сложно на кого-то.

Эта элита очень важна, она, собственно, и была его единственной базой. Но она боится его. Так вот, мой рецепт очень простой: нужно воздействовать на элиту. А вся элита – она в России на вахте, они приезжают в Россию, чтобы заработать деньги, а тратят они их не в России, тратят они их на Западе, и хранят деньги на Западе, в западных банках, и дети их здесь учатся, и дома у них здесь, и отдыхают они здесь, их жены и любовницы здесь. И поэтому нужно воздействовать на них. Как на них воздействовать? Очень просто: визы аннулировать. И не нужно даже для 2-5 тысяч человек, а для 200 человек. И второе: тотальная проверка и блокирование счетов. Всё, больше ничего не нужно! Они сами вынесут Путина ногами вперёд.

- Ну вынесли. А дальше что? Через какое-то время новый «чёрный полковник»? Кого вы видите в лидерах новой России?

- Для того, чтобы говорить о лидере-демократе, нужно, чтобы этот демократ представил свою идеологическую позицию. Вот как в свое время коммунисты написали Манифест Коммунистической партии – вот пускай этот демократ изложит внятно свою позицию и скажет что-нибудь помимо «долой Путина», что-то идейное. Тогда можно будет говорить о том, кого я поддержу или кого поддержат другие люди.

Одна из самых больших проблем, которая сегодня существует в оппозиционном движении – это отсутствие внятной идеологии. Я не говорю, чтобы она была единой у всей оппозиции. Их может быть несколько: националистическая, либеральная, социалистическая. Но ни у кого, кроме товарища Зюганова, на сегодня идеология не сформулирована.



- Что это может быть за идеология, за которой пойдёт хотя бы 51% избирателей?

- Я не раз говорил и писал раньше об этом, – к примеру, в «Манифесте российского либерализма», где абсолютно отчетливо прописана патриотическая идея. Там я говорю о необходимости «перекрестить» патриотов-державников в патриотов-либералов, что стало бы залогом успешного политического развития России. Главное их различие в том, что патриоты-державники исповедуют приоритет государства над личностью, а патриоты-либералы – приоритет личности над государством.

Мне очень нравится образное высказывание покойного Александра Лебедя о демократии. Он любил говорить: «В бедной стране большинство не может быть дальновидным. Большинство живёт сегодняшним днем. Нищие хотят съесть всё и сразу». Возможно, это главный изъян российской демократии.

- Спасибо вам за интервью. Надеюсь, в следующий раз мы побеседуем с вами уже в России, где-нибудь в Подмосковье, как вы мечтаете.

- Да, я точно доживу до этого дня.

источник