Маленькой ведьмой Тайку окрестил дед Федор, а прочие вмиг подхватили. Ну, а какая же еще: мелкая, чернявая, глаза, как вишни. Ей зимой всего-то шестнадцать стукнуло. Вот бабка Таисья — то старшая ведьма была. Но бабушка ещё в начале весны ушла в дивье царство, оставив всё хозяйство на Тайку. А хозяйства того было немало: почитай, всё Дивнозёрье.
Так уж вышло, что в этих заповедных местах волшебный народец то и дело совал свой нос в людские дела. Встретить лешего, русалку или кикимору было здесь в порядке вещей. И даже в качестве охраны Тайка держала не цепного пса, а чуткого коловершу — полусову-полукошку по имени Пушок.
Тайка была единственной в деревне, кто мог видеть иномирных гостей, даже когда те прятались от людских глаз. А всему виной дивья кровь!
От бабки она знала, как задобрить лихо и приманить удачу, как напугать или вовсе отвадить нечисть — потому-то ведьмой и величали. Маленькой.
Вообще, Тайке везло: минул месяц, как ушла бабка Таисья, а ничего серьёзного в деревне пока не случилось. Только леший (ещё молодой да глупый) вместо того, чтобы пугать туристов, накушался с ними самогону и спьяну уронил на дорогу аж четыре сосны. Да у деда Фёдора в погребе опять откопался упырь, но, почуяв крепкий чесночный дух (Тайка загодя позаботилась), закатил глаза, истерично пожаловался на головную боль и закопался обратно. С мелочами юная ведьма справлялась.
Никифор — суровый домовой бабки Таисьи — сперва ходил за Тайкой хвостом и ворчал: по его мнению, новая хозяйка всё делала не так. Но потом и он привык. Не привыкла только сама Тайка.
То и дело окликала:
- Послушай, ба!..
Но никто не отзывался, и Тайка до боли закусывала губу, чтобы не зареветь. Ей ведь нельзя. Ведьмы не плачут. Даже маленькие.
Но в целом, всё было неплохо, пока не приехал Шурик.

Шурик был дачником и жил в Дивнозёрье только летом. А в последние годы так и вообще не появлялся. Зато в детстве они с Тайкой излазили все деревья в округе, кормили белок и лесных птиц, оставляли на пне каменную соль для лосей, ставили в овраге ловушку на оборотня (не поймали, конечно, но следы видели), ходили с Васькой-конюхом в ночное (ох, им потом и влетело за то, что ушли без спросу).
В те времена тайкин друг был щуплым белобрысым мальчишкой с веснушчатым и вечно красным от солнца лицом. Нынче он раздался в плечах, стал выше Тайки на целую голову, нацепил круглые солнцезащитные очки и даже зачем-то отрастил усы, но Тайка всё равно его узнала.
— Шури-и-ик! — она повисла на шее у друга детства, болтая ногами, и не сразу поняла, почему тот вдруг мягко отстранился.
— Привет, — его голос звучал сухо. — Теперь я Алекс вообще-то.
— А, ну ладно...
Тайка только сейчас заметила, что Шурик приехал не один, а с приятелями из города. Ни одного из них она прежде не видела.
— С ребятами познакомишь?
Шурик опустил взгляд и невнятно пробормотал:
— Серж. Ромуальд. Анжела. Вика. А это, — он небрежно махнул рукой. — Тайка. Из местных.
— Твоя подружка? — Вика глянула на Тайку так, что той невольно захотелось одёрнуть ситцевое платьишко.
— Пф! Нет, конечно, — фыркнул Шурик-Алекс. — Ладно, нечего тут стоять. Пошли в дом.
Вика, проходя мимо Тайки, задела её плечом и тихо, но так, чтобы все услышали протянула: "фу-у-у, деревней пахнет" и зажала нос. А бывший друг и не подумал вступиться — заржал вместе со всеми.
Это было так обидно, что Тайка убежала даже не спросив, как зовут третью девушку, которая вошла в дом последней. Её Шурик почему-то не представил.

— Не реви! — Никифор гладил её по спине мохнатой лапой.
— Я не реву, — плечи Тайки тряслись, но из глаз не пролилось ни слезинки.
На макушку спланировал коловерша и заурчал.
— Оно того не стоит, хозяюшка. Плюнь и разотри, — гнул своё Никифор. — Лучше вон кваску выпей. Ух, ледяной! Сам готовил.
Тайка вцепилась в кружку обеими руками. Пушок перебирал лапами, кажется, решив свить гнездо из её волос. Спутает, потом не расчешешь. Но Тайка всё равно не прогнала коловершу. Пускай себе гнездится.
— Знаю, — она шмыгнула носом. — Просто обидно. Думала, в гости позовут. На шашлыки. Эх, мечтать не вредно...
— Он ещё придёт к тебе, — мрачно посулил домовой, наполняя свою кружку до краёв, — вот увидишь. Приползёт, когда приспичит.
— Только вы не делайте с ним ничего, — Тайка погрозила кулаком. — А то знаю вас.
Никифор поднял руки: мол, сдаюсь; между пальцев у него росла серая шерсть, похожая на волчью.
— И в мыслях не было, хозяюшка. Но имей в виду: случись чо, всё Дивнозёрье за тебя встанет. Неча нашу ведьму забижать!
Коловерша, грозно курлыкнув, спустил свой хвост прямо Тайке на лицо.
Она невольно улыбнулась и чихнула. Всю печаль как рукой сняло.
А с участка Шурика доносились взрывы смеха, гитарный перебор и такой манящий запах шашлыка, что аж слюнки текли...

Никифор будто в воду глядел. Шурик пришёл уже на следующее утро, и по его виноватому лицу Тайка поняла: случилось что-то плохое.
— Ты это... — сосед переминался с ноги на ногу, но порога не переступал. — Извини за вчерашнее.
— Проехали, — Тайка пожала плечами, продолжив процеживать молоко. — Зачем пожаловал?
— У нас Ромка не проснулся сегодня, — зачастил Шурик, пряча взгляд. — Ну, Ромуальд, в смысле. Не помер, а именно что не проснулся.
— Захворал, что ль? А фельдшера вызвали?
— Конечно, — Шурик всё-таки переступил порог и снял солнцезащитные очки: под его глазами виднелись тёмные круги: последствие бессонной ночи. — Тот говорит, плохо дело. Бригаду из города надо вызывать, но машина не доедет, потому что какой-то Гриня на дорогу сосну уронил.
— Ой, опять? — Тайка всплеснула руками. — Гриня — это леший наш. Всё время озорничает.
— Угу, — Шурик вытер лоб рукавом, — дед Федор то же самое сказал. И к тебе велел идти. Мол, где медицина бессильна, там без ведьмы не обойтись. Так ты поможешь?
Тайка шагнула вперёд, и Шурик, втянув голову, попятился.
— Не боись, — недобро усмехнулась Тайка, — не заколдую.
Он мотнул головой:
— Я не того боюсь, что заколдуешь, а что дашь мне кулаком в ухо, как в детстве. Чего уж там, заслужил...
— Ладно, — Тайка вытерла руки о передник. — После поговорим. А пока давай посмотрим на вашего Ромуальда.

Приятель Шурика действительно спал мёртвым сном. Ни заговоры, ни окуривание травами не помогали. Тайка нахмурилась.
— Знаешь, — шепнула она на ухо Шурику. — Мне кажется, он не хочет просыпаться.
— С чего бы?
— А вот это нам и надо выяснить. Что у вас тут вчера произошло?
Шурик наморщил лоб.
— Да ничего особенного. Тусили, шашлыки жарили. Ромуальд на гитаре играл. Ели то, что привезли с собой, пили только пиво. Ничего запрещённого, если ты об этом. Гулять не ходили. На кикиморин след не наступали.
Тайка улыбнулась: надо же, Шурик ещё помнит. Только в Дивнозёрье знали, что наступить на кикиморин след — всё равно что распрощаться с удачей на ближайшие дни.
— Где Серж?
— Пошёл сосну пилить вместе с дедом Федором. Ты б её видела: ствол в три обхвата!
— А девчонки? Анжела, Вика и третья... как её там?..
— В смысле? — вытаращился Шурик. — Какая ещё третья?
— Вас сколько всего приехало?
— Ну, пятеро.
Что-то не сходилось... Тайка в задумчивости потёрла подбородок, а потом хлопнула себя по лбу.
— Ну, конечно! Это летавица! — Она схватила Шурика за рукав.
— Лета...кто?
— Не важно. Беги к Никифору! Скажи, нужны рябиновые веточки, красная шерстяная нить и свечи. Будем Ромуальда выручать.


Пока Шурик бегал туда-сюда, Тайка решила потолковать с таинственной девицей. Ну а вдруг поможет?
— Я знаю, что ты здесь, — она присела на кровать в ногах спящего. — Можешь не прятаться!
Если Тайка не ошибалась, то ей самой ничего не грозило: летавицы были опасны только парней.
— А чего тогда кричишь, коли знаешь?
Вчерашняя незнакомка, шутя, дунула ей прямо в ухо, и Тайка подскочила, как ошпаренная.
— Чур меня!
Летавица была красивая... Золотоволосая, синеглазая, в длинном белом платье.
— Не чурайся, — она лениво потянулась, щурясь от солнечного света. — От меня не поможет.
— Разбуди его, — Тайка, оправившись от испуга, шагнула вперёд, сжимая кулаки. - Добром прошу.
— Зачем? — летавица склонила голову набок; в её волосах желтели молодые одуванчики. — Он сам меня позвал.
— Отступись, а не то!..
— А не то что? — негодяйка рассмеялась, запрокинув голову.
Тайка так и не придумала, что ответить.
Летавиц она прежде не видала, только от бабки про них слышала. Так называли призрачных дев, которые являлись одиноким парням, принимая самый желанный облик. Они дарили любовь, а взамен отнимали жизнь каплю за каплей. Вот только непонятно, отчего парень так быстро вырубился? Обычно, летавицы растягивали удовольствие на месяц-другой. Может, у них давно, и Ромуальд её с собой из города приволок? Нет, глупости. Откуда в городе взяться летавице?
— А то позови, я и к тебе приду, — девица подмигнула, глядя, как вытягивается тайкино лицо.
— Врешь, не придёшь! — Тайка сама не заметила, как, отпрыгнув, оказалась у двери. — Летавицы к девчонкам не ходят.
— Так я и не летавица...
Красавица в белом платье улыбнулась, а со двора послышался встревоженный голос Шурика:
— Тая, где ты? Я всё принёс.
Девица, стоило отвести от неё взгляд, тут же исчезла. А Тайка была почти уверена, что Шурик бегал зря. Она, конечно, сделала всё, как надо, но Ромуальд так и не проснулся.

— А чо бы тебе её и впрямь не позвать? — Никифор поскрёб в клочковатой бороде. — Чо теряешь?
Тайка вытаращилась на него.
— Как это "чо"? А ну как лягу рядом с Ромуальдом: ни живая, ни мёртвая.
— Тебя так просто не одолеть, — домовой, крякнув для верности, похлопал её по колену. — Да и мы с Пушком, если чо, подсобим. Узнай, хозяюшка, чо энтой тварюке надобно, сразу найдёшь ключик ко всему.
Тайка знала, что Никифор прав, но всё равно артачилась:
— Как же её позвать, если я имени не знаю?
Домовой постучал себя по лбу.
— Думай. Ты же у нас ведьма.
— Ага. Ма-а-аленькая, — не удержалась Тайка, но Никифор подначку не оценил:
— Вот именно. Не зря ж говорят: мал да удал!
А у Тайки уже появилась идея...

— Вспоминай, что он пел в тот вечер? — она ворвалась в дом, чуть не сбив Шурика с ног.
— Да тоже, что и всегда, — тот пожал плечами. — Цоя, БГ, Арию. Немного из своего: какую-то новую песню.
— А текст есть?
— Где-то была распечатка. Ромуальд ещё не выучил аккорды. — Шурик огляделся и выудил из-под дивана помятый лист бумаги. — О, а вот и она.
Тайка выхватила листок из его рук и, ни говоря больше ни слова, умчалась к себе.
Она чувствовала, что напала на след. В тот злополучный вечер все городские делали одно и то же, а на гитаре играл только Ромуальд.
Сама Тайка играть не умела, но надеялась, что достаточно будет прочитать текст.
Тот был незатейливым, но ей всё равно понравился, в припеве обыгрывалась известная поговорка: "мечтать не вредно — вредно не мечтать"...

Заперевшись в своей комнате (чтобы Пушок под руку не лез) Тайка зачитала песню вслух, с выражением, как учили в школе.
Долго ждать не пришлось: золотоволосая девица явилась — не запылилась.
— Я так и знала, что позовёшь... — она присела на подлокотник кресла, качая босой ногой. — Ну, говори, что тебе надо?
— В смысле? — от неожиданности Тайка чуть не выронила листок. — Это я у тебя хотела спросить!
Красавица рассмеялась.
— Ты так и не поняла? А ещё ведьма, называется! Я — Грёза. Воплощённая мечта. И мне осталось выполнить последнее желание, чтобы вернуться домой.
Тайка ахнула и прикрыла рукой рот. О таком она даже от бабки не слышала, а уж та знала почти всё на свете.
— Хочешь сказать, что желанием Ромуальда было...
— Выспаться, — Грёза развела руками. — И чтобы не будили. Завтра на рассвете он проснётся счастливым.
— А раньше ты сказать не могла?
— Ты не спрашивала, — улыбнулась Грёза. — Так что, будешь загадывать? А то уйду, и тогда меня песней уже не призовёшь.
— Прям любое можно? — Тайка приложила руку к груди, чувствуя, как сильно бьётся сердце.
— Не совсем. Я не могу устроить мир во всём мире, вылечить неизлечимую болезнь, вернуть умершего к жизни или заставить человека полюбить. Я же ещё маленькая мечта. Не из тех, что меняют людские судьбы. И да, сбудется не всё, что попросишь, а только то, чего ты хочешь всей душой. Загадаешь не то — потом не жалуйся.
Тайка вздохнула. Маленькая мечта для маленькой ведьмы... Что ж, значит, бабушку вернуть не удастся. Да и плохое это желание. Эгоистичное. Надо придумать что-нибудь ещё.
Хорошие оценки? Но она может получить их и сама. Новое платье, как у этой городской Вики? Да ну, ерунда! Может, попросить вернуть их прежнюю дружбу с Шуриком? Нет, в дружбе, как и в любви, насильно мил не будешь...
— Я хочу понимать язык животных! — выпалила Тайка.
Она действительно не раз мечтала об этом ещё с детства.
Грёза глянула изумлённо:
— О таком меня ещё не просили. Не уверена, что это маленькая мечта. Но, в конце концов, и я не впервые исполняюсь. Попробую. Но обещать не буду...
Она щёлкнула пальцами. На первый взгляд ничего не изменилось.
— Постой-ка! - Тайка каким-то внутренним чутьем поняла, что удивительная гостья сейчас исчезнет навсегда. — Куда ты теперь?
— Домой, — Грёза указала рукой вверх. — Если когда-нибудь увидишь падающую звезду, знай: это одна из нас. Как же хорошо, что люди до сих пор не разучились мечтать. Ты не представляешь, какое это счастье для мечты — сбыться.

На следующий день Шурик притащил шашлыков.
— Свежие, сам сегодня нажарил. Специально для тебя.
— Спасибо, — Тайка поставила кастрюльку на стол. — Как Ромуальд?
— Выспался, гад. Знаешь, я ему немного завидую... — Шурик вздохнул.
— А что ты сам загадал бы Грёзе? — отчего-то Тайке было важно услышать ответ.
— Веришь, с самого утра голову ломаю, но так ничего и не придумал. Будто бы нет у меня ни одной толковой мечты, — лицо Шурика стало ещё более виноватым, светлые брови сошлись домиком на переносице.
— Это никуда не годится, — Тайка насупилась. — Нужно исправляться.
— Я попробую, — он улыбнулся. — В следующий приезд доложу об успехах.
— Уже уезжаешь? — Тайке вдруг стало грустно, но она не подала виду. — Ну, стало быть, доброго пути тебе, Алекс.
Он обернулся на пороге.
— Это для них Алекс. А для тебя по-прежнему Шурик, лады?
Тайка, шмыгнув носом, кивнула.

На кастрюле звякнула крышка, острые когти шкрябнули по эмали. Пока Тайка прощалась с Шуриком, коловерша под шумок стащил несколько кусков шашлыка.
— Ах ты ж! — Тайка замахнулась полотенцем. — Ворюга! За тобой глаз да глаз!
Коловерша ловко увернулся и заклекотал. Юная ведьма услышала отчётливое: "жадина".
— Постой, это ты сейчас сказал? — Тайка обмерла: неужели у Грёзы получилось?!
— Нет, твоя бабушка! — проворчал Пушок со шкафа; голос у него был низкий, скрипучий. — Я, может, всю жизнь мечтал об этих шашлыках, а ты... Эх, люди!
— Ой, прости, я поделюсь, — Тайка отложила для коловерши несколько сочных кусков. — Мечты должны сбываться, Пушок. Ведь это делает их счастливыми.

©