Все знают с детства: мальчики не плачут.
Они живут и терпят помаленьку.
Они не плачут, если неудача.
Не дуют на разбитую коленку.
Они спрягают сильные глаголы.
Они без страха думают о жабах.
Они болеют разве что футболом,
а прочие болезни – участь слабых.
Они мечтают о ракетах, домнах,
играют исключительно в войну,
а девочек при случае удобном
бросают в набежавшую волну.

Все мальчики с утра «на автомате»
пьют кофе, продвигаются по службе.
Они легко работают в команде,
форсируют колдобины и лужи,
болтают о политике, зарплате.
А девочек – в волну, так будет проще…
Они не плачут. Не о том же плакать,
что снова нужно ехать в гости к тёще.
Им мозговую кость дают со щами.
Они должны любить её – вот бред!
Но мальчикам заплакать запрещают
извечно доктор Спок и доктор Фрейд.

Однако есть какие-то другие,
всё время выходящие из строя,
хотя вокруг старухи-изергили
и сокол с буревестником в героях.
Есть мальчики, которые способны
увидеть в лужах солнечные блики.
Их, может быть, всего – один на сотню.
Они тайком от всех читают книги.
Они – из Красной Книги. Как драконы.
Слышней им звон капели, чем оков.
И я однажды встретила 
такого.
И он заплакал 
от моих стихов.

Автор Ника Невыразимова

От экрана исходит свет.
Там пронзительных строчек ряд.
Совпадение вкусов – бред.
Пониманье друг друга – яд.

Этот яд прямо в кровь течёт.
От него гудит голова.
Но читаешь и видишь: чёрт,
Как близки мне его слова!

Развивается диалог.
Раскрывается человек.
Откровенность сбивает с ног,
А потом поднимает вверх.

За словесной чужой "пургой"
Вдруг лица различишь черты
И узнаешь, что тот, другой,
Той же болью болит, что ты.

И, почувствовав в нём родню,
К нему рысью помчит душа!
Только я её приструню,
И она перейдёт на шаг...

Мной затвержен давно урок:
Не ловить никого во ржи,
Не искать за рядами строк
Виртуальные миражи...

Автор Ника Невыразимова

Она не точила когти, чтоб вырвать кусок свободы.
Была у них ложка дёгтя и целая бочка мёда.
Когда же над чёрной ложкой им что-нибудь вдруг светило,
Он ей говорил: «Ты кошка!», она улыбалась: «Тигра!»

Когда они в дом входили, немедленно слепли окна,
валился без чувств будильник, одежда их била током,
а мебель на хрупких ножках тряслась по углам квартиры…
И он говорил: «Ты кошка!». Она возражала: «Тигра!»

Привыкли они за годы: молчать, собираться в спешке,
есть дёготь со вкусом мёда, легко уходить от слежки,
теряться среди прохожих, и жить, дожидаясь мига,
когда он ей скажет: «Кошка!», она же ответит: «Тигра!»

Автор Ника Невыразимова

Будильник. Песенка стара.
Кофейной пенкой плещет джезва.
Зарядка, душ, омлет. Пора.
Метро. Заученные жесты.

И лиц потёртое сукно
плывёт, в вагоне колыхаясь.
И в приоткрытое окно
из всех тоннелей лезет хаос.

Дорога. Сумерки. Тиски.
В подземной тьме, в наземной вьюге
о горнем думать не с руки.
Но можно думать друг о друге. 

Так переходят утро вброд,
как потерявшиеся дети,
Ассоль, которая не ждёт,
и Грей, который всё не едет.

Автор Ника Невыразимова

Стояла ночь как ночь. Мерцала щёлка в шторах.
Две стрелки на часах слегка сбавляли бег.
Мне снился страшный сон, немыслимый, в котором
я кофе в семь утра варила не тебе –

кружила стрекозой над газовой горелкой,
чтоб пена в нужный срок красиво поднялась.
Крутилась в колесе замужней толстой белкой,
как будто надо мной чужой имеет власть.

Кофейный запах плыл – взволнованный и терпкий –
так пахнет поцелуй и самый ранний март…
Не знаю, кто там спал – за кухонною стенкой,
но это был не ты, и в этом был кошмар.

Но тут входная дверь вдруг рухнула всем телом,
и покачнулся дом, и зазвенели бра.
И грозный голос твой сказал: «Куда ты делась?!
Пойдём отсюда, всё. И кофе забирай!»


© Copyright: Ника Невыразимова, 2012
Свидетельство о публикации №11209214884

Это тащит меня, как лодку,
это крутит меня, как щепку…
Вымыть окна? Испечь шарлотку?
Перейти на шитьё и лепку –
со стихов, потому что мучат?
Вызвать скорую и цунами?
Что же сделать, чтоб стало лучше?
Это – с нами. Всё время с нами.

Есть, наверно, какой-то способ,
есть, наверно, какой-то метод.
Надо просто решить вопросы.
Надо только найти ответы.
То совсем утопило вроде,
то вытаскивает на берег…

Никуда оно не уходит,
Ни черта оно не слабеет.

Автор Ника Невыразимова

Что-то принцесса тоскует и мается,
ходит кругами по тронному залу.
Дайте ей яблоко лучшей румяности
и замотайте её в одеяло.

Что-то сегодня принцессе неможется,
как бы о том не проведали в прессе…
Гляньте, рисует цветочки и рожицы –
это классический признак депрессии.

Думаю, повод для ссоры не ищет ли?
Вышла в платке, как старушка в собесе…
Смотрит и смотрит такими глазищами,
словно не принц я и с ней не любезен.

Чем она мучится? Верностью? Ревностью?
Что-то сегодня с принцессой случилось.
Дайте ей чаю повышенной крепости,
дайте ей вредных картофельных чипсов!

Что-нибудь дайте – вина, шоколада,
грелку к ногам и от кашля микстуру!

Или давайте я рядом с ней сяду
и обниму эту глупую дуру!

Автор Ника Невыразимова

Роковая женщина – это как?
Это если влюбишься, как дурак?
Или если влюбишься – навсегда?
Роковая женщина плачет: «Да!»,
обнимает, мучает, ждёт звонков 
и держать пытается без оков.

Был бы с бабой ромовой – пил бы ром, 
был бы с бабой снежною – пил бы бром, 
ну, а с этой, бешеной, пьёшь коньяк,
только не пьянеется – ты и так 

ходишь замороченный, чуть живой...
И зачем ты встретился – роковой? 
На ладонь внимательно посмотри.
Что нам хиромантия? Всё внутри.

Там, на главной линии есть излом: 
роковая женщина за углом!!! 
Ладно, может, впишемся в поворот.
Роковая женщина морщит рот, 
верит всем делам твоим, всем словам… 
Что она умеет-то, псевдо-вамп? 

Роковая слушает русский рок
и умеет яблочный печь пирог. 
Но духовка сломана (много лет). 
Пирога поэтому тоже нет. 
Роковая женщина, Femme Fatalе,
валерьянку горькую льёт в хрусталь, 
И в бокал с соломинкой бросив лёд,
выпьет, успокоится и заснёт

Автор Ника Невыразимова

Ртутный столбик до минус семнадцати рухнул и замер.
Злые змейки позёмки кусаются на бульваре.
Знаешь, что говорят сыроделы о пармезане?
Говорят, это сыр, который ждут, а не варят.

По нему ударяют серебряным молоточком –
по каким-то особо чувствительным сырным точкам,
чтоб по звуку узнать, нет ли в круге пустот и трещин,
поспевает ли сыр, ну, и прочие важные вещи.

Я, конечно, не сыр. Я, наверное, больше ворона.
Эти минус семнадцать сегодня не Крым и не Сочи.
Видишь, змейки позёмки гуляют по Малой Бронной?
Простучи меня нежно серебряным молоточком –

на готовность проверь, на наличие в сердце трещин.
Я отвечу тебе, зазвенев, как звенят трамваи,
что я горькая травка из рода женьшеневых женщин
и что я пармезан, и меня только ждут, а не варят.....

Автор Ника Невыразимова

Пиши: «В Багдаде всё спокойно».
Всё стерпит белая бумага.
…А кто-то встал на подоконник
в горящем доме. С нашим флагом…

Пиши: «Не надо поддаваться:
нелепость, слухи, зомбоящик».
Скажи «халва». Скажи раз двадцать.
И как в Багдаде? Слаще? Слаще?

Пиши и верь своим же строкам
о пропаганде с десантурой.
…А люди прыгали из окон,
и их добили арматурой…
© Copyright: Ника Невыразимова, 2014 Свидетельство о публикации №114050701116

Зачем кусать меня и грызть?
Ведь я не локоть.
И всё само пройдёт – как жизнь.
Не надо трогать.
Как долго грабли били в лоб…
Не надо плакать.
Не надо золота на гроб,
не надо лака.
И ключ, конечно, не замок.
И мёд не дёготь…
Само забудется, само –
не надо дёргать.
Не ваша Маша. И Федот
не тот, похоже…
Оно само потом пройдёт.
Пока не может.
© Copyright: Ника Невыразимова, 2014
Свидетельство о публикации
№114011108370