В городе, имя чье даже не вспомнится,

В час, когда солнцем все окна распахнуты,

В парке, цветущем сиренью и свежестью,

Двое устроили партию в шахматы.

Старец, похожий насквозь на волшебника,

Белобородый, седой и пронзительный,

Должен был первым начать эту партию,

Но, улыбнувшись, шепнул снисходительно:

- В этот раз первой пусть двинется черная.

Ты ведь так любишь играть не по правилам.

Я уступаю!

Противник прищурился:

- Дань уважения бывшему ангелу?

«Ангел», мужчина, красивый до вымысла,

Острый, холодный и полный величия,

Глянув на доску, внезапно оскалился:

- Что ж... Если так, то начну с Безразличия.

* * * *

Черная пешка сама передвинулась,

Точно невидимой лентой ведомая.

И на шоссе, в километре от города

Вдруг оказалась собака бездомная.

Скрипнули шины, и выбор водителя

Стал таковым: либо зверя бродячего,

Либо машину, совсем еще новую,

Только с салона, с печатью «оплачено».

Выбор был сделан. Машины по-прежнему

Мчались вперед, на подбор близорукие.

А на обочине зверь окровавленный

Тихо скулил, свою лапу баюкая.

* * * *

Старец молчал, сохраняя спокойствие,

Но и вокруг всё притихло задумчиво.

Пение птиц испарилось над городом,

Листья застыли в гнетущем беззвучии.

«Ангел» с насмешкой следил за противником:

- Знаешь, мне даже не нужно подначивать...

Ты ведь их слышишь до боли отчетливо.

Вот, например: «ну, она же бродячая!»

Или вот это: «возиться нет времени!»

«Я тут причем? А потом мне оплачивать?»

«Жалко обивку, пусть кто-нибудь следующий!»

«День у собачки не слишком удачливый...»

Знаешь, отец, эти мысли правдивее,

Нежели в храме, пропитанном ладаном.

Люди во всем обвиняют Лукавого,

А на шоссе где искать виноватого?

* * * *

Белая пешка по-прежнему медлила,

Точно считала секунды молчания.

Старец вздохнул и с улыбкой усталою

Тихо ответил: Мой ход – сострадание!

А на шоссе, в километре от города,

Старенький Опель свернул на обочину,

И паренек, испещренный веснушками,

В страхе подумал: «Влетит же от отчима!

Вместо того, чтобы ехать по вызову,

Я тут с собакой нашел приключения.

Вот же бедняга!»

- Дотерпишь до клиники?

Там подлатают. Дождись уж лечения.

* * * *

Старец с улыбкой смотрел на противника,

Теплой, как солнце, и все еще любящей:

- Сын мой, пока на земле есть сочувствие,

Ты так и будешь проигрывать в будущем.

«Ангел» в ответ прикурил и, нахмурившись,

Вдруг произнес с нескрываемой горечью:

- Знаешь, твой ход все длиннее по времени,

Мне же не нужно с утра и до полночи.

Люди лишь в церкви до неба невинные.

Светлость их мыслей? Там даже не поровну.

Старец кивнул:

- Только люди меняются!

- Верно, отец. Но не в лучшую сторону.

(c) Deacon