Когда за окном бесцветное, как будто цвета украдены,
Ничто не тревожит всплесками, не манит стучать быстрей.
Глядишь за стекло молочное - в программе туманы заданы,
И осень вливает в облако остатки седых морей.
А после дожди рассыпятся, да в ямах застрянут лужами,
Зевает район высотками, фонарь раздает огни.
Лежишь у окна и думаешь: а стоит идти наружу ли
Иль можно под пледом клетчатым дождаться своей весны?
Зонты расцветают кляксами, мелькают в угрюмой трещине,
Что люди назвали улицей, наклеив на дом число.
И в этом коктейле сырости и Он, и Она намешаны,
Слова не особо вяжутся, немало воды ушло.
Тогда были сотни поводов: оценки, эссе, контрольные,
Доклады тянулись по полу и мчались в Ее подъезд.
Но вот появился парусник, и алым взлетел над волнами,
«Ассоль» уезжает в Швецию. Подумаешь, лишь семестр.
Теперь же стоят под деревом и клеят слова мозаикой,
Чтоб сердце стучало шепотом, чтоб вдруг не сказать не то.
А если облить из тазика, ведра или просто чайника?
Иль мимо на дикой скорости по лужам прогнать авто?
Им кажется, всё случайное, вот так, среди неба грянуло:
- Какие придурки носятся!
- Зайди просушить пальто!
А я всё лежу и думаю: и долго мне быть Их ангелом?
Сидеть бы в раю, не в Питере...
И больше не быть котом!
(с) Deacon