А не просят собаки своих собачьих богов о подстилке, о добром хозяине и костях, 
принимают и ласку рук и набор пинков, лишь бы сердце не в камень, а боль и тоска – пустяк, 
не выпрашивают судьбу, не считают верст, задирая морды и воем-молитвой в высь… 
Из собачьих вопросов только один вопрос не дает им покоя: а можно ли звезды грызть? 
Кто-то злобный придумал собаке собачью смерть, кто-то добрый любит собак больше людей, 
а чужая собака смотрит в каждую дверь – вдруг кому-то станет собака навек своей… 
Этот мир неизменно глух, неизбывно слеп, хоть скули, хоть скреби когтями немую мглу, 
и луна так похожа на черствый, засохший хлеб, что закопан до завтра у мусорки на углу… 
А не просят собаки подать им за ради Христа, не из каждой руки станут есть, поглядев в глаза, 
и мораль у собак одна и совсем проста – подарив свое сердце, нельзя забирать назад… 
В этом мире двуногих идей, парадоксов и смут, запечатанных правд и доступных, продажных кривд, 
видно только собачьи глаза никогда не врут, видно только собакам для дружбы не нужен мотив.

Леопольда