Они уничтожили нашу страну. Сейчас они уничтожают свою страну. Они не могут остановиться. Они предатели. Кто-то (постарше) из них отрекся от великой Родины — СССР, кто-то (помладше) отрекся от новой родины — Украины. В обоих случаях, предметом вожделения была должность западного надсмотрщика над миллионами своих сограждан, которых они искренне считают быдлом. Даже тех, кто находится по их сторону баррикад.
Они предали все, что могли. Они предали даже свое русское имя. Парадокс, но чеченцы и аварцы, буряты и якуты, коми и татары в России большие русские и большие патриоты нашей общей Родины, чем многие великороссы (без единой примеси даже малороссийской крови), живущие на Украине. Для великоросса, ставшего украинским нацистом и с гордостью идентифицирующему себя в качестве бандеровца пути назад нет. Нам с ними тесно в одной стране.
Часть из них составят новую волну эмиграции. Но большинство останется — они никому не нужны ни в Европе, ни в США.
У них слишком велики запросы и слишком низка квалификация, если вообще можно говорить об их квалификации. Они никогда не простят нам нашей победы. Они даже не поймут ее неизбежность (жизнь, в конце концов, всегда торжествует над смертью, а правда над ложью). Они будут считать, что мы отняли у них мечту.
Они враги. Последовательные, жестокие, непримиримые враги. Опасные тем, что внешне ничем от нас не отличаются, что готовы мимикрировать (как мимикрировали под коммунистов кравчуки, кучмы, ющенко, павлычки, яворивские и прочие), готовы десятилетиями ждать своего часа, воспитывать новые поколения латентных предателей, которые вонзят нож в спину, воспользовавшись первой же проблемой, первой же слабостью.
Их нельзя убить. Они не пойдут на фронт. Они посылают вместо себя тех, кого считают быдлом. Ониформально мирные граждане, а мирных граждан, даже если они идеологически чужды, нельзя расстреливать, не превращаясь в нациста. Они не принимают непосредственного участия в военных преступлениях и им нечего предъявить, кроме политической поддержки режима. В ответ они скажут: «Мы не знали. Мы добросовестно заблуждались», — и будут радостно держать фигу в кармане. В СССР их можно было посадить лет на десять. В рамках демократического государства нельзя.
С ними практически ничего нельзя сделать. С ними придется жить. Единственное средство борьбы с ними — всегда помнить, что они подлецы (причем тупые подлецы, даже подлость свою использовавшие не только нам, но и себе же во вред) и всегда напоминать им, что мы не забыли.
Публично напоминать, чтобы их дети стыдились своих родителей и старались вырасти другими — искупить родовой грех.
Они должны остаток дней своих прожить в состоянии позора, будучи отверженными в нормальном обществе. Но и после того, как умрет последний из них, мы не имеем право забыть и простить. Как помнят поколения преступление Герострата, как помнят поколения предательство Иуды, так должны помнить и о них — поименно.
Чтобы другим неповадно было.
