Джеймсы Бонды с одесской пропиской. Яков Блюмкин. Часть первая.
 

Во все времена уважением пользовались люди, которые умели хранить секреты. А теперь задумайтесь, насколько выше должны были цениться люди, умевшие секреты добывать. Кстати, видимо, мало кто сомневается, где такие люди должны были рождаться и в Одессе. Нынче такая мода пошла на шпионские романы, что и нам захотелось поведать нашим читателям о Джеймсах Бондах с одесской пропиской: от английского супершпиона Сиднея Рейли до Семёна Таубмана, который через отца американского «атомного проекта» Оппенгеймера, получил детальную информацию о ядерной бомбе.

Проблемы и дилеммы

Но прости нас, читатель, имена наших «Бондов» будут не безвкусными, как у английских агентов, или развязными как у шпионов американских. Они будут, ласкающими слух, скажем, Симха-Янкель Гершев Блюмкин. Кто скажет, что это некрасиво?! Хотя завистники и пытались ту красоту опошлить и дразнили нашего героя Яковом Григорьевичем Блюмкиным. 

Он родился в 1900 году, став пятым ребёнком Герша Блюмкина, приказчика из маленькой лавки на Молдаванке. Жили бедно, едва сводя концы с концами. Но вскоре отец умер, и сводить вообще стало нечего. Умные люди надоумили мать отдать Янкеля в Первую одесскую Талмудтору, бесплатную школу, где преподавали Библию, иврит, русский язык, а для полного комплекта ещё и гимнастику. Блюмкин в учёбе преуспел, особенно в гимнастике (делал подряд три сальто назад), убеждая знакомых, что натренированное тело способствует изворотливости ума. Похоже, что и с телом, и с умом у Блюмкина таки всё было в порядке.

Ещё школьником Яша устроился подрабатывать в контору некоего Пермена, что приютилась на Военном спуске. Чем занималась контора на Военном спуске краеведы всё не могут разобраться, но чем в ней занимался младший служащий Блюмкин, уже не скрыть. Он наладил подделку документов, необходимых для освобождения от призыва в армию. А что, началась Первая мировая война, и данный товар в Одессе шёл нарасхват. Правда, шёл недолго: «военной операцией» Блюмкина заинтересовались военные власти. Но суд учёл то ли юный возраст любителя ловить рыбку в мутной воде, то ли положительную характеристику, которую дал ему хозяин Пермен: «Подлец, несомненный подлец, но талантливый».

В феврале 1917 года Яша вступил в партию левых эсеров, в которой уже состояли его брат Лев и сестра Роза, и вскоре уже принимал участие в установлении власти Советов в Одессе, активно помогая Мишке Япончику формировать «железный отряд» самообороны. А в апреле 1918 года стал уже начальником штаба 3-й украинской армии. На этом посту действия 18-летнего одессита были успешны. Какие действия? Этого тоже не скрыть, но об этом чуть позже.

У левых эсеров явно назревали проблемы. До чего умна была лидер левых эсеров Мария Спиридонова, но и она прокололась. Очень хотелось порулить страной. И тут к ней подкатил Ленин со товарищами: «Нам, принципиально борющимся за власть не принципиально с какой властью, тоже невтерпёж прибрать к рукам Россию. Объединимся, а потом разберёмся. Когда победим, господа эсеры, основные портфели в правительстве вам, ну, а нам, что останется». Как это похоже на нынешние межпартийные торги! Чем всё закончилось, мы все знаем. Левые эсеры получили кукиш с маслом, что стало причиной мятежей с последующими репрессиями естественно против них, понятное дело, со стороны соратников-большевиков. На этой волне неразберихи и вранья эсерам нужны были толковые, решительные люди в Москве. Характеристика, данная Блюмкину: «талантливый подлец» — очень заинтересовала партайгеноссе Спиридонову.

Мы наш, мы Брестский мир расторгнем...

Приехавший в Москву Блюмкин был направлен руководством партии левых эсеров на работу в ЧК к Дзержинскому. Феликс Эдмундович не возражал, так как очень уважал Блюмкина. За что — разговор особый. Дзержинский изобрёл очень удобный принцип: «У чекиста должны быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки». А Блюмкин, ещё на Украине заслужил особое доверие командования 3-й армией. Настолько особое, что ему поручили безжалостное изъятие золота из банков. Тот с поручением справился блестяще: изъял 4 миллиона золотых рублей, но в штаб армии передал только 2 миллиона. Началось расследование. А тут такая возможность — затеряться в Москве.

Но как быть с беспощадным Дзержинским с его холодной головой и чистыми руками? А изворотливость ума на что?! Именно ум и подсказал Блюмкину пойти напрямую к железному Феликсу, прихватив под мышку то, что бог послал, а банки проморгали. В общем, похоже, полмиллиона золотых рублей попали в «чистые руки», а «холодная голова» подсказала, как этим согреть «горячее сердце». В Истории ВКП(б) сей факт отражён туманно, но в дальнейшем Дзержинский неизменно вытаскивал Блюмкина из проблемных ситуаций. А одна такая ситуация не заставила себя ждать.

Шёл четвёртый год Первой мировой войны. Россия от войны устала, а её противник Германия просто была на грани, панически искала, как из этой патовой ситуации выйти с честью. Ни с царём, ни с Временным правительством Германии заключить мир не удавалось. А вот с Лениным, пришедшим во власть, удалось легко и с выгодой для себя. Был заключён Брестский мир. В России многие понимали, что этот позорный договор надо бы как-то разорвать. Но как? Неожиданное решение созрело в голове неординарной женщины Марии Спиридоновой. Лидер партии левых эсеров пригласила на разговор члена своей партии Якова Блюмкина.

— Надо убить германского посла графа Мирбаха. Немцы, конечно, возмутятся и мирный договор расторгнут.

— Интересненько, а что с этого буду иметь я? — перевёл разговор в конкретную плоскость конкретный одессит Блюмкин.

— Будешь иметь двухкилограммовую бомбу, и до конца твоих дней я буду ставить тебя в пример.

«А скажу «нет», и старая террористка Спиридонова поставит меня не в пример, а к стенке», — быстро прикинул Блюмкин, обладавший, если вы ещё не забыли гибкостью ума.

На бланке ЧК, которые валялись где попало в этой серьёзной организации, с печатью ЧК, всегда лежавшей на видном месте, чтобы каждый, кому приспичит её поставить, не отрывал начальство от дела, Блюмкин смастерил липовое «Удостоверение». Германское посольство тоже было серьёзной организацией, поэтому Блюмкина и Николая Андреева, которого Блюмкин прихватил за компанию, в посольство пустили легко, ибо причиной визита было названо «личное дело» посла Мирбаха.ормулировка оказалась в точку. Помощников Мирбаха всегда очень интересовала личная жизнь шефа: куда это граф исчезает по вечерам и возвращается лишь под утро, причём, пахнет дешёвыми духами, которыми в России пользуются только кокотки.

Блюмкин переговоры с послом не затягивал. Сообщил, что советское правительство поручило передать Мирбаху нечто очень личное, конкретно, три пули из личного оружия посланца. Но хоть стрелял почти в упор, никаких последствий это не имело — эх, не надо было брать с собой Андреева и по дороге заезжать в трактир промочить горло, причём, мочили горло явно не компотом. А тут ещё Андрееву явно не компот ударил в голову, а, может, просто показалось, что те два килограмма динамита, которые дал ему поносить товарищ Яша, уже почти оторвали карман, а пиджак почти новый. Решив спасать пиджак, Андреев полез в карман и выкинул эту гадость. Кто же знал, что тот динамит прямо, как женщина, — взрывается, когда его бросают.

Многоимённый батальон

В общем, в Германии одним графом стало меньше, но Брестский мир расторгнут не был (видно, у немцев совсем плохи были дела). Правда, Дзержинский проявил характер, и поехал в штаб белых эсеров арестовывать террористов Блюмкина и Андреева, но, видимо, чего-то не учёл, и там арестовали как раз его. В этой ситуации политическую мудрость, как всегда проявил Ленин. Разогнать эсеров и их штаб после покушения на Мирбаха было плёвым делом, но благодаря их выходке, положение большевиков явно упрочилось. Так что в кармане у Дзержинского лежала записка, писанная гениальной ленинской рукой: «Тов. Дзержинский, архиважно искать виновных, искать самым тщательным образом, но не найти» (записка сохранилась).

Дзержинский и в этот раз «отмазал» Блюмкина, амнистировав его как проверенного партийного товарища. А вот Андрееву не повезло. Пришлось бежать на родину. А родился он, как и его товарищ по партии эсеров Блюмкин, в Одессе. Это оставило след в топонимике Одессы. На 3-й станции Большого Фонтана с давних времён располагалось военное училище. Прибыв в Одессу Николай Андреев начал по заданию левых эсеров в его стенах формировать воинское подразделение, задачей которого было выступить против немецких войск и, вступив с ними в бой, хотя бы так сорвать мирное соглашение. Задача была успешно выполнена, сформированный батальон начал боевые действия, получив название «Андреевский батальон». Состоящий в основном из офицеров, хорошо обученных с опытом боевых действий, батальон давал прикурить немцам. И вскоре покрыл себя боевой славой. Но кое-кому показалось, что батальон не может носить имя какого-то террориста, и чуть позже по приказу Сталина он был переименован в «Ленинский батальон». Таким образом, в Одессе долгое время существовала улица имени «Ленинского батальона», хотя батальона с таким названием не было. Но чего только не бывает в Одессе!

А нам пора переходить к агентурно-разведывательной части жизни Якова Блюмкина, которая была не такой спокойной, как прибрежная волна в Аркадии. Его убивали шесть раз: дважды холодным оружием, четыре раза — из браунинга и нагана. В него бросали бомбу, но нашего земляка хранила какая-то тайная сила, о которой обещаем поведать через неделю. Но приготовьтесь: будет много мистики. Так что отделять фантастику от реальности придётся тебе, читатель.
 

  Валентин Крапива