Прекрасная леди Годива – женщина-легенда, женщина-мечта. Если бы история средневековой Англии сама не преподнесла такой великолепный подарок всем последующим поколениям романтиков, об этом стоило бы позаботиться литературе. Но, к счастью, рыжеволосая дама действительно существовала: вместе с мужем Леофриком, эрлом графства Мерсии, она проживала на западе центральной Англии в сокрытом для нас туманом преданий и легенд XI веке.
В её реальности не сомневается никто: ни англо-саксонские хроники, ни пытливые летописцы прошлого, ни современные исследователи. Король Эдуард I (1239-1307), очарованный мерсийской историей, предпринял собственное расследование, желая удостовериться в её правдивости. Но даже на расстоянии каких-то 200 лет ему так и не удалось найти неопровержимых улик; видимо, графиня была настолько хитроумна, что совершив свой неканоничный подвиг, смогла ещё при жизни превратить его в популярный у подданных мифологический сюжет.
Ещё бы: проехать на лошади обнажённой по улицам хоть и безлюдного, но всё-таки города, – поступок, согласитесь, двусмысленный для любящей жены и набожной католички. Да, эта демонстративная забастовка проводилась в пользу жителей Ковентри, обессиленных гнётом налогового бремени сурового графа, но что с того?! Однако, художникам и поэтам для вдохновения оказалось достаточным именно леди и лошади, а гуманистический порыв неформального протеста прекрасной дамы со временем сам собой отошёл в искусстве на второй план.
Русский писатель Александр Грин как-то заметил, что для отражения истинного смысла поступка леди Годивы стоило бы изобразить комнату с закрытыми наглухо ставнями, где, затаив дыхание, люди прислушиваются к стуку копыт по мостовой. Робкий луч света, пробившийся в щель между досками, должен стать аллегорическим образом самоотверженной женщины. В пику литературе, ткущей свои холсты из летучих слов, живопись предпочитает зримые формы и яркие краски: вооружившись кистями, художники с энтузиазмом обратились к описанию подвига, внеся эстетические поправки в любимое народом простодушное повествование.
Более консервативные из них взялись за сцены, в которых выведенный из себя просьбами жены Леофрик в сердцах бросает опрометчивый вызов, а отважная графиня, в молитвах и слезах принимает компрометирующее её решение. Так появились на свет полные внутренней экспрессии целомудренные полотна британских мастеров У.Х. Ханта, Э.Б. Лейтона, Дж.С. Клифтона, наиболее близкие, пожалуй, идее Грина. По непонятной причине, художников, последовавших в этом направлении, оказалось немного.
Зато желающих поведать во всех подробностях о героическом путешествии Годивы по пустому городу за пятьсот лет собралось на целый музей. Роскошные волосы, шёлковым водопадом струящиеся по мраморным плечам, грациозный стан, потупленный взор да неизменный белый конь, – эти прелестные детали стараниями лучших европейских живописцев превратились в поэтическое клише, весьма удобное для безошибочного распознавания персонажей.
Пальма первенства в создании образного ряда принадлежит нидерландцу Адаму ван Ноорту, выполнившему ещё в середине XVI века работу «Леди Годива» по специальному заказу Совета города Ковентри. Существуют и более ранние изображения, посвящённые легенде, но именно картина ван Ноорта была торжественно выставлена на центральной площади города для всеобщего обозрения.
Да что там девятнадцатый! И сегодня образ Леди Годивы не пылится на полках. В двадцатом веке бессмертная история напомнила о себе шедеврами Сальвадора Дали и была подхвачена следующим поколением художников. Сохранив отличительные признаки сюжета, XXI век наполнил знакомые черты новым смыслом. В картинах Фелиции Кано и Жозефины Уолл не осталось и следа от потупленного взора, а у Селины Экскоффон лихая наездница и вовсе вырвалась из узких рамок городских кварталов на вольный простор полей.
В этом-то и таится волшебство вечных сюжетов: они умеют жить в ногу со временем.
Автор: Мила https://zen.yandex.ru/media/zhivopis/ledi-godiva-n...-damy-601d94795fadcc22a9c3aab2