Он напоминал мифического феникса: прекрасного, ослепительного, чья песня может подарить невероятное блаженство – и свести с ума, который снова и снова сгорает в собственном огне и воскресает из собственного пепла... А она была самой обыкновенной девушкой. Но стала его единственной любимой. 

 

 Фредди Меркьюри познакомился с Мэри Остин в 1970 году. Трудно сказать, чем она его привлекла… Мери не была красавицей, и ничего выдающегося из себя не представляла абсолютно. Она была просто девушкой — небольшого роста, в меру хорошенькой, тихой, и довольно-таки неуверенной в себе. Можно сказать, она была его полной противоположностью. Можно предположить, что именно это и было для Фредди привлекательно. Энергии у него самого хватало с избытком, все что ему было нужно от семейной жизни – а есть определенная вероятность, что он серьезно хотел жениться на Мери – это покой и стабильность. Ко всему прочему, Мери была хорошим другом, человеком, на которого всегда можно положиться, которому можно рассказать абсолютно все, без опасения получить слезы, истерику и бой посуды об пол.

 

Кто еще так просто пережил бы – после семи лет безоблачной и вполне уже семейной жизни! – сообщение подобного рода: — Мне кажется, Мери, что я бисексуал… И спокойно сказать в ответ: — А мне кажется, что ты голубой.

  После чего последуют объятия, и совершенно безмятежное расставание, заканчивающееся нежной и преданной дружбой на протяжении еще очень многих лет… Представьте себя на месте Мери… И оцените ее мужество и самопожертвенность! Легко ли так просто принять не просто измену, а полный и окончательный разрыв? Легко ли пережить, что твой возлюбленный предпочел тебе не просто другую женщину, но мужчину? И понять его и простить, и – отпустить, сочтя, что его счастье и благополучие важнее, чем твои собственные.

 

  Фредди оценил эту самопожертвенность и до конца оставался Мери лучшим другом. Преданным другом. По большому счету, ведь это во многом больше, чем любовник, которых, как известно, Фредди менял как перчатки. Мери он не изменял никогда – никогда не изменял ей в дружбе, ибо как уверял всегда: — Я никогда не смогу полюбить мужчину так, как я люблю Мери. И это была истина. И это стоило многого!

Фредди считал себя очень одиноким человеком, несмотря на то, что его все время окружало огромное количество людей, многие из которых его боготворили. Его великолепные вечеринки обожали, потому что Фредди всегда умел сделать так, чтобы было весело. О том, насколько его действительно любили – судить сложно. Он был слишком неординарной личностью, он был слишком знаменит, слишком богат, в его тени блекло все, сохранить рядом с ним свою личность, и не потерять самоуважение было очень сложно. Было очень сложно ему не завидовать. Может быть, поэтому рано или поздно все его любовные истории заканчивались крахом. Только Мери могла спокойно пережить то, что сама по себе она не является ничем исключительным, сильные, уверенные в себе мужчины, которые так нравились Фредди, не желали играть роль эскорта — они были серьезными, самостоятельными людьми. К примеру, большая его любовь, Винни Киркинбергер, был владельцем ресторана. Когда они познакомились, Винни знать не знал, кто такой этот белозубый красавец, абсолютно не говорящий по-немецки, он так и заявил ему: «Мне совершенно наплевать, кто ты такой. Если хочешь – пойдем со мной». Ты пойдешь со мной, а не я с тобой. Ты поедешь в моей машине, а свой лимузин можешь засунуть… Да, именно туда, куда ты подумал.

 

  Ко всему прочему, Фредди не умел хранить верность кому-то одному, он очень быстро влюблялся, и как-то усмирять свои чувства был просто не в состоянии. Всем своим «большим любовям» он изменял напропалую. Только в последние годы жизни он стал более постоянным. С Джимом Хаттоном он прожил шесть лет.

  Не было, наверное, другой рок-звезды, о которой было придумано столько небылиц. Фредди всегда был в центре внимания. Журналисты приписывали ему сотни любовников, журналисты сделали из него алкоголика и наркомана, если поверить всему, что писала о нем та же газета «Сан», можно призадуматься о том, когда же он успевал записывать альбомы, выступать на концертах, разъезжать по гастролям? Как же он умудрился не умереть в молодые годы от передозировки наркотиками и алкоголем? А уж сексом он занимался никак не меньше тридцати часов в сутки… Отделить правду от домыслов достаточно сложно. Журналистов мы не берем в расчет, но и более серьезные биографы противоречат друг другу! Действительно ли на вечеринках у Фредди гостей встречали обнаженные девушки, чьи тела были разрисованы причудливыми узорами? Действительно ли карлики разносили подносы с кокаином, предлагая его всем желающим в непомерном количестве? В самом ли деле гости купались в ваннах с шампанским? Может статься, так и было. Фредди любил повеселиться. Фредди любил, чтобы его гостям было весело. Шоу он устраивал не только на сцене – вся его жизнь являла собой одно большое красочное, безумное шоу. Много было придумано журналистами, но вот что сам Фредди сказал о себе: «Крайности – необходимая часть моей сущности, а скука – самая настоящая болезнь. Жизнь без риска и опасностей не для меня, я не могу сидеть дома и пялиться в телевизор. И я очень сексуален: я постоянно кого-нибудь хочу, хотя уже не сплю с кем попало, как в молодости, — мне стала свойственна разборчивость. Но семьянин из меня не получится никогда, ведь я очень беспокойный, импульсивный, взвинченный человек, и это часто мешает мне и окружающим».

  Фредди был таким, каким был. И если бы он был другим — не было бы ничего. Не было бы этой невероятной энергии, льющийся со сцены, не было бы многотысячных стадионов, скандирующих «We Will Rock You», со священной верой подхватывающих «We Are The Champions», дружно хлопающих в ладоши во время исполнения «Radio Ga Ga». Не было бы «Queen»…

  Не было бы… Пусть говорят, что «Queen», это не только Фредди, что это результат работы всех четверых членов команды, я не буду это отрицать. Но Фредди безусловно был главным связующим звеном, катализатором, вдохновителем. Он был сердцем «Queen», не стало его, и ее не стало…

Фредди и Мери познакомились в молодежном универмаге «Биба», расположенном на улице Кенсингтон-Черч, где Мери работала менеджером по обслуживанию персонала, ей было в ту пору 19 лет. Фредди пришлось ухаживать за ней шесть месяцев, прежде чем Мери, наконец, смогла поверить в то, что она действительно его интересует. Поначалу ей казалось, что Фредди нравится другая продавщица, и она всячески пыталась самоустраниться. Когда в день своего 24-летия, Фредди пригласил ее на вечеринку, она придумала предлог, чтобы отказаться, и не для того, чтобы помучить влюбленного, а исключительно потому, что решила, будто он приглашает ее только из вежливости. Впрочем, уже на следующий день она пошла вместе с ним в ночной клуб.

  Они долго снимали маленькую комнатку в Кенсингтоне, за которую платили 10 фунтов в неделю, где им приходилось делить с соседями ванную комнату и кухню. Потом, когда Фредди добился какой-то известности, они смогли снимать квартиру, а еще позже они обзавелись собственным жильем. Они прожили вместе семь лет, и очень долго Фредди не давал Мери никаких поводов для беспокойства. Несмотря на очень скоро свалившуюся на него славу, бесконечные концерты, Фредди всегда возвращался к ней… Охлаждение наступило внезапно. Фредди стал приходить домой поздно. «Я долго не могла понять истинную причину перемены, — вспоминает Мери, — В конце концов, признание в том, что он бисексуал, стало для Фредди настоящим облегчением».

 

  Они расстались. Мери была готова уйти из жизни Фредди, предоставив ему возможность жить так, как он хочет. Но Фредди не хотел жить без нее. — Я никогда тебя не отпущу, — сказал он ей, — Ты будешь всегда рядом со мной. Он купил ей квартиру в том же районе, где жил сам. Из своей ванной комнаты Мери могла видеть его дом. Тогда она подумала: «Мне никуда от него не деться!» И оказалась права.

Жизнь Фредди всегда была очень далека от тривиальности. Не было другого такого человека, у которого все, от рождения до смерти, было странно, загадочно и непонятно. Он жил так всегда.

  Относительно любовных приключений Фредди в юности – история умалчивает. А разного рода домыслы и предположения не заслуживают отдельного упоминания. Принимая во внимание буйный темперамент Фредди, трудно предположить, чтобы он вел аскетический образ жизнь, но, скорее всего, ничем особо выдающимся он не отличался. Фредди понадобилось много времени на то, чтобы определиться со своей сексуальностью, однополая любовь всегда была ему интересна – что следует из его писем друзьям – но не более того. Ему нужно было многое преодолеть, ему нужно было достичь настоящей зрелости, и абсолютной уверенности в себе, прежде чем он смог преодолеть поставленные в детстве барьеры… Как известно, для зороастрийца самый страшный грех, мужеложество. В католическом колледже «Святого Петра» вряд ли к этой проблеме относились мягче. Некоторые биографы уверяют, что Фредди потерял девственность еще во времена пребывания в колледже, якобы его совратил один из учителей, но я не думаю, что это действительно было так. Скорее всего, до того момента, как он встретился с Мери Остин, и, по крайней мере три или четыре года их совместной жизни, у Фредди не было связей с мужчинами.

 

  В 1986 году Фредди прошел тест на СПИД, который оказался положительным… Исключая Мери Остин, Фредди очень долго не говорил никому о том, что болен. До тех самых пор, пока скрывать болезнь стало уже невозможно. Он полагал, что то, о чем никто не знает, то, о чем не говорят и не думают – того как будто и нет. Что он будет здоров до той поры, пока все и сам он в том числе, будут верить в это. Не удивительно, что Фредди приходил в такое бешенство, когда в «желтой» прессе, откуда-то пронюхавшей про его посещение врачей стали появляться заметки, о том, что он проходил тест на СПИД. Журналисты уверяли общественность, что анализ показал отрицательный результат, но это мало что значило – в умах обывателя зародились совершенно ненужные мысли… Благодаря той же «желтой» прессе, все знали в подробностях, какую жизнь ведет солист «Queen», и то, что при такой жизни заразиться вирусом страшной болезни легче легкого. Слово СПИД прозвучало, и теперь уже никто не мог о нем забыть.

 

  Фредди кинулся в работу с энтузиазмом прежде неведомым. Часы тикали, неумолимо отсчитывая оставшееся ему время, а сделать нужно было еще так много! Очень скоро настал конец буйным вечеринкам, а конец многочисленным любовным похождениям пришел еще раньше. Фредди давно уже жил с Джимом Хаттоном, и если до того, как он узнал о своей болезни, он еще изменял ему время от времени, то теперь он стал образцом верности. Он ушел в работу, и больше его практически ничего не интересовало.

 5 сентября 1990 года Фредди в последний раз отпраздновал свой день рождения - тихо и скромно в Гарден Лодж. Было приглашено всего двадцать гостей из самых близких друзей, тогда как в былые годы количество гостей исчислялось сотнями. Празднество длилось всего один день и не было отмечено никакими столь любимыми журналистами буйствами.

До самой смерти Фредди Мери работала у него, ведя все его домашнее хозяйство, которое с годами приумножилось так сильно, что справляться с ним было весьма непросто, она ухаживала за ним, когда он был болен, она оставалась с ним практически до самой смерти, спокойная, уравновешенная, все понимающая… Она была уже больше, чем просто друг, она была – якорем, фундаментом, основой, она была всем. Фредди столько раз приходилось сталкиваться с предательством, что под конец жизни он уже не верил практически никому, он мог ждать подвоха от любого – только не от нее.

 

«Наша любовь закончилась слезами, однако мы остались очень близкими людьми, и эта дружба – навеки, — говорил Фредди, — Все мои возлюбленные спрашивали, почему не могут заменить ее, но это просто невозможно. Она мой единственный друг, она для меня все равно, что жена. Мы верим друг другу. Я никогда не смог бы любить мужчину, как я люблю Мери. Я ее не ревную к ее новым увлечениям, потому что, конечно же, она имеет право устраивать свою жизнь. Для меня главное, чтобы она была счастлива с тем, кого выбрала, и это взаимное отношение. Мы заботимся друг о друге и это чудесная форма любви. На меня могут свалиться все проблемы мира, но у меня есть Мери, и она спасет меня. Единственный человек, к которому я обращаюсь за советами, это Мери. «Друзья» приходят и уходят, действительно настоящих друзей не так уж много. Мери прошла через все и умеет приспособиться ко мне. Кому еще я могу оставить в наследство свое состояние, когда меня не будет? Конечно, в завещании я упомянул и своих родителей, а так же моих кошек, однако основная его часть завещана Мери. Если я завтра умру, она станет тем человеком, который будет распоряжаться моим обширным имуществом. Она работает в моей компании и управляет моими денежными делами и всеми моими владениями. Она руководит шоферами, служанками, садовниками, бухгалтерами и юристами. Я забочусь только о том, чтобы греметь своим скелетом на сцене».

 

  Мери действительно получила все. После смерти Фредди на нее свалилось его огромное богатство и… столь же огромная нелюбовь его поклонников. Поклонники считали ее недостойной Фредди, они утверждали, что только потому, что Мери знала о завещании, она всячески обхаживала Фредди и ухаживала за ним до конца его дней. Это ревность и ничего иного… Что на самом деле творилось в душе Мери, о чем она думала, что она чувствовала, знает только она сама. И никто другой. Как было бы все между ними, если бы Фредди не оставил ей ни фунта, не будет известно никогда, ибо история не терпит сослагательного наклонения. В воспоминаниях Джима Хаттона, последней любви Фредди, Мери вырисовывается не очень хорошим человеком, но как же иначе? Вряд ли Джима особенно интересовали богатства умершего друга – он сам был болен СПИДом и знал, что не на долго переживет его, но ревность… она вполне стоит жадности. Ревность сжигает и иссушает, ревность способна на то, на что жадность никогда не решится. Не быть единственным и неповторимым в сердце того, кого любишь, это мука не из самых легких.

  Фредди был щедрейшим человеком, своим друзьям и своим любовникам он делал потрясающие дорогие подарки, он так любил дарить подарки… Деньги значили для него мало, он мог разбрасывать их направо и налево, не замечая количества нулей в чеках. Он говорил: «Даже если я останусь без копейки, я снова смогу заработать состояние». Помимо прочего, он подарил Джиму небольшой уютный домик, в котором он мог бы жить после его смерти. Джим попросил его об этом, зная, что когда Мери завладеет «Гарден Лодж» – великолепным особняком Фредди, который так же доставался ей по завещанию, она в тот же день выставит его вон. Он оказался прав. Мери так и сделала.

 

  Неожиданно свалившееся богатство принесло Мери больше хлопот и проблем, нежели радости. Помимо бесконечного тоскливого одиночества в огромном пустом доме, где все напоминало о Фредди, помимо подозрительной неприязни его фанатов и друзей, Мери столкнулась с вполне прозаическими финансовыми проблемами, — все те миллионы, которые Фредди завещал ей, она смогла получить только через восемь лет после его смерти, а Гарден Лодж ей предстояло содержать прямо сейчас! Нанимать прислугу, и охрану, оплачивать непомерные счета, приходившие ежемесячно… Ко всему прочему, ей еще приходилось практически в одиночку воспитывать двоих сыновей, Ричарда и Джейми. Где взять на все и время и силы и – средства?!

После того, как они с Фредди расстались, и тот предоставил ей возможность жить собственной жизнью, Мери еще очень долго не могла устроить свою судьбу. В ее жизни появлялись мужчины, но никто не задерживался надолго. И это совсем не удивительно. Кто захотел бы делить свою избранницу с великолепным и скандальным рок-идолом, с которым Мери связывало нечто большее, чем просто дружба? Кто согласился бы вечно прозябать на втором плане, зная что не ему принадлежит сердце любимой женщины? Тем более, что Мери была с самого начала до конца честна и никогда и не скрывала от своих возлюбленных, что Фредди навсегда останется для нее самым любимым и по большому счету - единственным.

 

  В конце концов Мери вышла-таки замуж за художника Пирса Камерона, она даже родила ему двоих сыновей, но этот брак не продлился долго… «Пирс всегда чувствовал себя в тени у Фредди, — признается Мери в одном из интервью, — Ведь Фредди необычайно расширил мой кругозор, познакомил меня с миром оперы, балета, живописи. У него я очень многому научилась… И сделать так, чтобы я захотела его бросить, просто невозможно. Никогда». Ко всему прочему, как только стало известно о беременности Мери, журналисты тут же начали высказывать предположения, что Мери носит ребенка Фредди… Это никак не могло быть правдой, к тому времени Фредди давно уже был болен СПИДом, и никогда не решился бы иметь детей, но никто – кроме него самого, врачей и Мери об этом еще не знал… А Мери не смогла опровергнуть клевету, потому что дала Фредди слово, что никому не расскажет о его болезни, даже собственному мужу, пусть даже ценой молчанию может быть ее семейное счастье.

 

 Фредди очень любил детей, когда родился Ричард, он был счастлив не меньше, чем сама Мери. Он лично покупал приданное малышу, он несколько раз навестил Мери в роддоме, он действительно – как будто считал этого ребенка своим. А Мери… Разумеется, она тоже была бы рада, если бы так оно и было!

 

Фредди сопротивлялся смерти до конца. По воспоминаниям всех, кто был с ним рядом, он поражал своим мужеством, силой воли и бесстрашием. Немногие столь достойно могли бы пережить тяжкие физические страдания и перспективу скорого ухода.

  Когда он стал уже совсем плох и начал терять зрение, то отказался от лекарств. «Фредди решил, что хватит, — вспоминает Мери Остин, — Он выбрал время для смерти. Он чувствовал, что конец совсем близок и однажды сказал: «Все, теперь я готов уйти».

 В субботу 23 ноября 1991 года, он, наконец, сделал заявление для прессы: «Поскольку в последние две недели в прессе публиковалось огромное количество догадок, я хочу подтвердить, что у меня положительный анализ ВИЧ, и я действительно болен СПИДом. Я полагал, что будет правильно не разглашать эти сведения, чтобы защитить личную жизнь окружающих меня людей. Однако теперь пришло время моим родным, друзьям и поклонникам во всем мире узнать правду, и я надеюсь, что все поддержат меня в борьбе с этой ужасной болезнью». А уже на следующий день он умер. В какой-то момент просто перестал дышать.

  Кто был с ним рядом в тот момент так до конца и не ясно, свидетели отчего-то путаются в показаниях, должно быть были слишком расстроены, чтобы хладнокровно запоминать все детали. Личный врач Фредди, доктор Аткинсон, был у него весь день, но к вечеру уехал домой, Мери Остин тоже почти все время находилась с ним рядом, но именно тогда она тоже ушла домой, повидать маленького сына. Питер Фристоун в своей книге воспоминаний пишет, что именно он позвонил ей и родителям Фредди, чтобы рассказать о случившемся.

 

  Церемония похорон была волшебной, таинственной и странной: толпы убитых горем поклонников несли цветы к порогу «Гарден Лодж», роскошные венки возлагали друзья – музыканты, а в дом входили зороастрийские священники в белых одеждах, чтобы провести последний ритуал…

  После «дубовый гроб с телом Меркьюри, покрытый белым атласным покрывалом, поверх которого лежала одна красная роза, внесли в часовню. Священники в белых одеждах прочитали традиционным молитвы Ахура Мазде во спасение души певца. В течение всей двадцатипятиминутной службы на английском языке не было произнесено ни слова, лишь обращение к сорока скорбящим с просьбами сесть и встать… После магической церемонии, около десяти часов утра сверкающий черный «роллс-ройс» медленно отвез гроб с телом Меркьюри на кремацию».

 

  Место захоронения праха Фредди известно только самым близким людям – родителям, Мери Остин, а так же его душеприказчику Джиму Бичу. Опираясь на зороастрийскую погребальную традицию, можно сделать предположение, что он покоится в Бомбее, в Башне Молчания.

Татьяна Умнова