Начало истории старой дамы в 10 главах Вы найдете по этой ссылке:

http://www.liveinternet.ru/users/komrik/post430091142/. Внизу поста ссылки на первые главы

И вот мы в самолете. Предстояло 2 посадки: в Алжире и в Марокко, а затем перелет через океан. Было очень интересно, т.к. мы вылетели в теплых одеждах из Москвы, а когда прилетели в Алжир, там была настоящая теплая осень. Нас не выпускали из аэропорта, только всем раздали по банке напитков. Потом снова перелет до Рабата, столицы Марокко. Там было еще теплее. А самое главное- там нам раздали по мандарину, огромному, с веточкой. До сих пор стоят перед глазами. И тогда же я решила, что когда-нибудь приеду обязательно в Марокко, где среднегодовая температура составляет 25 градусов. Потом перелет через океан. Время смещалось в другую сторону. Но рядом со мной было свободное кресло, на котором и поспал Стаська. Мне так и не удалось поспать все эти 18 часов, которые мы летели.

И вот аэропорт Гаваны. Мы выходим и как будто бы попадаем в парную баню. Жара, духота влажная, а мы в теплых одеждах. Как мы плелись через поле- не передать словами. Я с пальто и теплыми вещами на руках, за мной плетется Стаська с чайником в руках, который он катит по земле со страшным грохотом. Где-то на смотровой площадке углядели нашего папу. Потом быстро пошли все формальности, нас выпустили, Мишка сразу нас повел в какую-то комнату, где всем тоже раздавали напитки, в основном «кока-колу». Тогда мы впервые её и попробовали. Потом Михаил взял пачку сигарет, сказал, что только при прилете дают бесплатно по одной пачке. А я по его просьбе везла 2 блока «Явы». Сама-то я тоже курила уже. 

 Из аэропорта на какой-то колымаге нас повезли в гостиницу. Колымагой правил негр, улыбчивый и доброжелательный. Потом мы с ним очень подружились. Звали его Педро. Первое, что меня поразило в Гаване- это почти кладбище машин. Боже мой, по дорогам двигалось и мчалось нечто невообразимое: у одной машины нет кузова, у другой все сломано, но она едет. Михаил объяснил, что в основном здесь машины, которые остались после американцев, когда победила Фиделевская революция. Можно было изредка встретить «Форд» или даже нашу «Волгу», но вполне возможно, что на этих целых авто разъезжали либо наши высокопоставленные чиновники, либо иностранные. И еще: на улицах я увидела народ, одетый кто во что горазд. Шли девушки в коротких платьях, которые открывали не только колени, но и почти все ноги. На ногах у них зато были… колготки. Причем какие! У некоторых в сплошных стрелках, у других это были чулки, подвязанные кокетливыми подвязками с цветочками и бантиками. Мужчины были почти все в основном в брюках из мешковины, в чистеньких и аккуратных рубашках. Вообще, должна сказать, что такой аккуратности я долго больше нигде не встречала: в автобусах, когда мы в последующие месяцы разъезжали по городу, не воняло потом, все обязательно применяли какую-то присыпку.

Маяк, вход в гавань

Отель "Севийя", где мы остановились, находился в старой части города, почти напротив маяка и входа в гавань. Улица называлась «Прадо». Это была настоящая латино-американская улица. Днем на улицу могли вылить помои, кругом воняло, да и вообще вся Гавана насквозь пропахла сигарами.

Вход в отель "Севийя

Пол в номере был выложен каменными плитками, на окнах не было стекол, только жалюзи. Стояли 2 кровати и раскладушка для Стаса. Я была поражена, т.к. Михаил говорил, что мы будем жить в отдельном доме. Но он рассказал мне, что всех советских специалистов обманули. Никаких домиков им не дали, а расселяли по гостиницам, причем низкопробным, под предлогом, что кубинцам и так трудно, а тут еще мы со своими претензиями. Пришлось смириться. Завтракали мы в гостинице, а обедать ездили первое время с Михаилом, а потом сами в автобусе к гостинице «Фокса», где была столовая для советских и болгарских специалистов.

Отель "Фокса", в виде развернутой книги.

В столовой работали все, кто смог устроиться. Среди женщин было много учителей, врачей и инженеров. Они работали посудомойками, официантками, кем угодно, лишь бы заработать. Я тогда и не представляла себе, что смогу без работы потом так заскучать. Но, увы, меня никто не брал, даже в столовую, т.к. я должна была сидеть с ребенком.

Почти 2 месяца мы жили в этой гостинице. Было одно преимущество: самый центр, рядом оперный театр, из окна можно было наблюдать, как в гавань заходят и отплывают корабли. Было интересно первые дни. Но под нашим окном располагался бар. В первые дни мне было интересно по ночам слушать кубинские мелодии, т.к. устала от узбекских. Но так как у кубинцев жизнь начиналась только вечером, в конечном счете я стала потихоньку сходить с ума от этой музыки с боем барабанов, от танцев, от разговоров.

В эти же месяцы мы со Стасом обходили почти весь центр Гаваны. Мы побывали в музеях, во дворце Баттисты – последнего правителя Кубы до Фиделя, мы ходили почти каждый день в кино на мультики. Показывали только американские мультики и только про кота Тома и мышонка Джерри. Впервые я увидела такие забавные и остроумные фильмы. По-моему, я хохотала громче, чем ребятня в зале. Но через 2 месяца фильмы стали повторять, т.к. это тоже был остаток американской жизни. И стало скучно.

На набережной со Стасом

Несколько раз мы ходили вечерами в кино, оставляя Стаську одного  вномере. Он засыпал, а мы шли куда-нибудь. Но зато я посмотрела там такие фильмы, о которых только слышала когда-то. Я увидела «Голубого ангела» с Марлен Дитрих, я посмотрела фильм «Орел», сделанный по «Дубровскому», в котором снимался Дуглас Фербенкс и Грета Гарбо. Смешно, Дубровский ходил в бурке с патронами и в огромной папахе. Я посмотрела некоторые фильмы, в которых абсолютно ничего не поняла. Да и не удивительно: все фильмы шли на английском языке, а субтитры были на испанском. Английским языком я не владела до такой степени, чтобы понимать речь в кино, а испанского еще не знала. Правда, я каждый день изучала испанский, т.к. узнала, что с февраля можно поступить на курсы испанского языка для иностранцев при Гаванском университете. Я поставила перед собой цель: поступить на второй курс. Постепенно я стала понимать испанскую речь, даже Педро сделал мне комплимент, что я за 2 месяца научилась немного говорить по- испански, а вот мой муж за полгода не усвоил ни слова почти.

Гаванский университет

А потом я встретила случайно в магазине Свету Сегуру, и мы подружились Оказывается, Света работала вместе с Михаилом в «Сетепроекте», а Хосе приехал на Кубу, как испанец, по другой линии. Света с Хосе жили уже 3 года там. Многое я узнала от неё, например, что Фидель приказал закрыть все рынки сельскохозяйственные, поэтому в Гаване было так мало фруктов и овощей. Карточная система меня просто угнетала. Мне сразу выдали карточку- «тархетику», по которой я могла отовариваться в магазине для советских специалистов. Причем все отмечалось в этой карточке. Второй раз за неделю нельзя было ничего взять. Правда, 1 раз в 1,5- 2 месяца приезжала машина, и советские специалисты могли купить продукты, типа масла, напитков, как коньяк, конфеты и проч.  Сигареты выдавались по одной пачке на день, а бедным кубинцам в месяц давали по 4 пачки сигарет либо по одной сигаре. Кубинцам даже сахар выдавался строго дозировано.

Но вот по совету Светланы и Хосе мы решили перебраться в их гостиницу- «Капри». Кстати, эта гостиница была построена Аль Капоне и принадлежала ему. Я побывала несколько раз в гостях у Светланы и была просто очарована этой гостиницей. А ларчик-то открывался просто! Надо было только подарить бутылку коньяка директору гостиницы и колготки даме, которая распределяла советских специалистов- и вот мы уже в «Капри»!

Холл гостиницы "Капри"

Я до сих пор помню этот номер. Сначала небольшой холл-прихожая, затем большой холл, отгороженный от спальни интересной перегородкой: на полу выложены кирпичами вроде газонов, посажены вьющиеся растения, и стоит решетка до потолка, по которой вьются эти растения. Ну настолько оригинально и красиво! В спальне 2 кровати и раскладушка для Стаса, затем шикарная ванная комната с туалетом и биде. Впервые в жизни я столкнулась с биде на Кубе. Но у нас не было кухни, т.е. я не имела права готовить. Кухня была в номере у Светланы с Хосе, т.к. они были на особом положении из-за происхождения Хосе. Мы жили на 17-м этаже. Если пройти немного по коридору и выйти на большую площадку, то там можно было увидеть бассейн, который располагался на 18-м этаже, т.е. на крыше, но спускался вниз на 17-й этаж. Когда-то во времена Аль Капоне в этом бассейне были выступления стриптизерш. А на крыше- бассейн. Все русские бабы сидели возле бассейна целыми днями, грелись на палящем солнце, купались. Я же не могла даже долго сидеть на пекле: моментально кожа краснела, и я боялась ожогов. Поэтому сидела совсем мало, да и скучно было, ведь я же не могла плавать. Но зато в этом бассейне научился плавать Стас. Как-то раз Мишка швырнул его в бассейн, тот начал барахтаться, и постепенно научился.

Бассейн на крыше отеля "Капри"

Но зато мы очень крепко сдружились с семьей Сегура. Они мне давали ключ от своего номера, я приходила и готовила на ужин что-нибудь. Иногда даже ухитрялась в кастрюле приготовить плов. Вечерами возвращались с работы Хосе со Светланой, Михаил, и мы все сидели у них, пили ром с кока-колой и ели мои обеды. Тогда я тайно была влюблена в Хосе. Естественно, без взаимности, т.к. он безумно любил Свету. Как он пел и играл на гитаре! А как он танцевал танго! Всего этого не передашь словами. Я была влюблена и этим все сказано. С его неповторимым испанским акцентом он, несмотря на свой небольшой рост, лысину, производил большое впечатление на всех женщин. Но и Света была красавица. С пикантным носиком, огромными голубыми глазами и длиннющими ресницами- она была просто прелесть. Напоминала мне француженок, хотя в ней текла польская кровь.

В общем, вечера у нас проходили великолепно. А днем я часто со Стасом вместе забавлялась тем, что приглашала кубинских детишек- в основном детей обслуживающего персонала гостиницы, и показывала им Мотю, Светиного попугая. Мотя могла болтать только тогда, когда её сажали в ванну и пускали немного воду. Причем, я тогда не знала, над чем смеются детишки кубинские. Оказалось, что Мотя от горничной и электрика научилась ругаться по- испански, вот она и ругалась. Только с Хосе она разговаривала, особенно когда он начинал говорить с ней по испански, хвалить, какая она красивая.

В феврале я пошла на курсы. Поскольку Стаса оставить было негде, он ходил со мной, сидел за задним столом и что-то обычно рисовал или писал письма бабуле и бабусе. Его письма- шедевр детской письменности, хранятся у меня до сих пор. Письма и рисунки с Кубы. Как всегда, я и здесь была первой ученицей. Язык давался мне очень легко. Мне нравился испанский язык, я с большим удовольствием изучала его.

В то же время занялась своими зубами. Наконец-то! Боже, как я была изумлена, когда в поликлинике врач меня спросила, лечить ли мне зубы под анестезией или нет. И это нам, привыкшим к нашим костоломам и зубодробилкам вместо бор-машин! Я не почувствовала боли ни капли! Какое это было счастье после многих лет моего панического ужаса перед зубным кабинетом! Мне удалили несколько зубов. Помню этого кубинского врача: огромный мулат, с волосатыми руками, нажал на кресло, оно резко опустилось, и я осталась лежать с открытым ртом. А он на прекрасном русском языке сказал мне:» Синьора, я учился сам в СССР, но должен Вам сказать, что если кубинская стоматология отстает от американской на 50 лет, то ваша стоматология отстает от кубинской тоже на 50 лет.» И он был  тысячу раз прав! Зато когда мне сняли золотые коронки и поставили пластмассовые на передние зубы, я была счастлива. Я сама себе казалась красавицей. Стаське я сказала, что сделаю из коронок себе золотые сережки. Как-то мы ехали в автобусе, с нами разговорился армянин, тоже из СССР. У него был полон рот золотых коронок. И вдруг Стас на весь автобус сказал:»Дядя, Вы тоже сделаете себе золотые сережки из зубов, как мама?» Ну и было же хохоту у нас вечером!

По выходным дням мы обычно выезжали на море. Вел машину как всегда Педро. В машине сидело как минимум 8-9 человек вместе с детьми. Не помню, был ли то кадиллак или другой тип машины. Педро- потрясающий водитель! Как он ухитрялся вести машину, когда рядом с ним сидело 4 человека- не понимала! Кроме этого, он постоянно раздавал комплименты всем девушкам, которых встречали. На мой вопрос, почему, ведь не красавицы же они, мудрый мачо ответил:" Мне ничего не стоит сказать ей, какая она красивая. Зато у неё на весь день будет прекрасное настроение!" На море мне доставалась неблаговидная роль: караульщицы одежды. Что поделать! Я ведь не могла плавать. И вот я выбирала кустики, садился в тенечке и караулила одежду. Изредка подо мной начинал двигаться песок. Тогда я орала, вскакивала и ждала, пока оттуда не вылезет песчаный краб. А было их полно. Тем не менее ухитрялась иногда обгореть, хотя и сидела в тенечке.

Однажды нас повезли в курортное местечко Сороа. Боже, какая там была красота!

Сороа

Кругом горы, поросшие какими-то деревьями, а в этой деревушке стояли отдельные коттеджи, возле каждого был бассейн, мы побродили там по горам, заезжали в питомник, где выращивают орхидеи. Там было более 2 тысяч сортов орхидей. 

В другой раз нас повезли в индийскую деревню Гуаму. Это деревушка на сваях в воде, рядом находится крокодилий питомник.

Индейская деревня Гуама

Нас повели туда. Ну и зрелище, должна вам сказать! Все крокодилы были поделены по возрастным группам. В одной группе были маленькие совсем крокодильчики, в другой- подростки, как я их обозвала, почти все то со сломанной лапой, то со сдвинутой набок челюстью. Постоянно ведь дерутся, как все подростки. И в последней группе были уже огромные крокодилы, иные особи по 5-6 метров. Эти уже шли на шкуру для экспорта.

Помню хорошо, как один японец хотел сфотографировать из прекрасного фотоаппарата, которых мы и не видели еще, группу подростковых крокодилов. Он наклонился над оградой, и вдруг один крокодил как прыгнет наверх! Бедный японец отпрянул и выронил фотоаппарат. От этого аппарата не осталось ни крошки в один момент. Они все его просто разгрызли. 

Крокодилий питомник в Гуаме

Потом нас возили на экскурсию в домик Хемингуэя. В сам дом никого не пускают. Мы осматривали комнаты и все, что принадлежало писателю, через открытые окна. На дворе стояла вышка, на которой он любил проводить время с биноклем, во дворе бродило множество кошек, которых тоже любил Хемингуэй и привечал их. И сидел мулат, старый престарый, он знал писателя лично.

С Мишкой поехали как-то в зоопарк. Вот это был зоопарк! Он находился в настоящем тропическом лесу. Кругом деревья, увитые лианами, по вольерам ходят почти свободно все звери. Совсем за маленькой оградой бродил носорог, где-то в луже почти не отгороженной валялись бегемоты. По парку бродили павлины, распустив свои хвосты.

Но Стас начал требовать, чтобы его повели к крокодилам. Он еще помнил сказку Чуковского про крокодила. Поход в зоопарк был еще до поездки на крокодиловую ферму. И вот мы подошли к крокодилам. Там было их очень много. Изгородь была тоже не очень большой. Когда Стаська увидел громадного крокодила, всего обкаканого птичками, с раскрытой пастью, спавшего вроде спокойно, он попятился назад. Мы скорее ушли от этого места. Тем не менее вдруг из-за куста выглянул варан и зашипел. Как Стаська заорет:»Кокодил, кокодил!». Еле уговорили его идти дальше. В этом зоопарке только бедные волки, лисы и почему-то сиамские и персидские кошки томились от жары в тесных клетках. А так зверям было раздолье. Даже львы и тигры были в интересных вольерах: сделано вроде глубокого ущелья, а внизу они бродят свободно, без клеток.

И еще одно примечательное место: в парке в Гаване для детей был сооружен настоящий рыцарский замок в миниатюре. Вот детишкам там было раздолье!

Мы со Стасом после парка с рыцарским замком

Вдвоем со Стаськой мы ходили пару раз в океанариум. Да, столько красивых рыб я тоже потом не видела в своей жизни. Там были и акулы маленькие, и страшные мурены, и барракуды, а главное- мелкие рыбы самых различных расцветок. Прямо радужный спектр.

Но эта система карточек меня так угнетала, что однажды я не выдержала. А дело было так. Я в начале недели купила овощи в магазине, помню, какие-то зеленые помидоры. В середине недели мы пришли в магазин, а там дают арбузы. Причем только по 1/4 части от целого арбуза на всю семью. Я выстояла в очереди, но продавец мне сказал: «Сеньора, Вы уже брали на этой неделе фрукты. Вам ничего не положено.» Я вышла из очереди, и тут Стас устроил форменнную истерику. Он рыдал, кричал, что хочет арбуза. И я не выдержала, сорвалась. Я прижала его к себе, целовала, плакала и кричала на весь магазин: «Не плачь, мой родной! Скоро мы уедем из этой проклятой Кубы, вернемся домой, и ты будешь есть арбузы в свое удовольствие. Пусть она горит синим пламенем, эта Куба!» Но тут подошла одна знакомая женщина и тихо сказала мне:»Лера, не надо. В 24 часа вас выгонят за такие слова.» Она дала Стасу кусочек арбуза, и мы быстренько убежали. Еще бы: да там, на Кубе, была такая слежка за всеми, так все друг друга закладывали в КГБ, что просто диву даюсь, что нас никто в тот день не выдал. Видимо, я все-таки выразила мнение всех, стоящих в очереди.

Постепенно я начала впадать в такую хандру, которой никогда не знала. Мне не хватало работы, занятости целый день, как это было всегда в моей жизни. Мне не хватало зимы, снега, моей мамы, моей бабуси. Мы со Стасом писали письма. Он научился писать и читать сам, т.к. мы постоянно ходили в Посольскую библиотеку. Я перечитала все книги, которые там были. А на Стаську от своей тоски по дому рявкнула один раз, что больше читать ему не буду, пусть сам читает. И он начал сам читать. Сам же выбирал книги для себя в библиотеке. А значит, сам уже научился писать письма. 

Я все больше и больше тосковала по дому. Мне стало все противно на Кубе. И хотя я по-прежнему писала письма бабусе с описанием необычных цветов, которые начали распускаться весной, но тоска меня не отпускала. И вот в мае месяце я получила от мамы письмо, в котором она сообщила о смерти бабуси. 

Я рыдала над маминым письмом, не могла остановиться, т.к. всегда считала бабусю своей второй мамой. А мой муж нашел в «утешение» только одни слова: «Она ведь меня не любила». После этого я возненавидела его еще сильнее. 

Вход в кабаре "Тропикана"

В этом разделе я забыла описать наши походы в самое знаменитое кабаре Гаваны "Тропикана".  Кабаре это известно тем, что его постоянно посещал Хемингуэй.
Это ресторан в настоящем тропическом лесу. Стоят под огромными деревьями столики, лампочка с полусветом , с деревьев свисают лианы. Во времена дореволюционные с этих лиан спускались стриптизерши.
По центру огромная сцена. Сцена может подниматься и опускаться. Когда идет шоу, сцена поднята. Когда начинаются танцы- сцена опускается.

Современное шоу в "Тропикане"
Но меня поразило там другое: музыка. Ведь тогда никто ещё не слышал о стереозвуке. И вот в этом кабаре они сами сделали этот стереозвук. В трех концах кабаре стояли джаз-оркестры. Они играли одни и те же мелодии, и все это создавало стерео-эффект! Это было на самом деле поразительно!
Чтобы попасть в кабаре "Тропикана", надо было выстоять в огромной очереди чуть ли не с утра. Но нас провел наш друг-кубинец Эдди. У него полГаваны было друзей и знакомых. Мы были в этом кабаре дважды. Впервые пошли на 8-е марта. такой подарок сделал нам наш друг Эдди. Вспоминается ярко вот ещё что: еда.  Ведь Гавана голодала буквально. И вот в "Тропикане" Эдди заказывает мужчинам пиво, а нам со Светой коктейль "дайкири". Мы потом называли его "дай кернуть". Это удивительно вкусный и оригинальный напиток: ледяная крошка, в которую заливают белый ром, по краям фужера сахарная пудра и на ней кусочек лимона. Да, сок лимона тоже добавляется в ром! А вот с едой вышел конфуз. Принесли нам что-то большое, белое на тарелке, похожее на куриную ногу. Я спрашиваю у Эдди :" Что это?" Он смеется и не говорит, а просит попробовать. Я попробовала- вкусно. И тут он говорит: "Это лягушка". Вот здесь я судорожно стала запивать пивом застрявший кусочек. Но он нас успокоил: это, оказывается, у них особые лягушки, которых специально выращивают.

Я твердо решила уехать. Ну не могла больше праздно проводить время!

Но Светлана с Хосе стали меня уговаривать дождаться карнавала в Гаване. Я подождала еще июнь месяц, время, когда выбирали звезд карнавала. Это было очень интересно. Сначала каждый отдел организации выдвигал свои кандидатуры: 1-2 девушек. Потом каждое министерство выдвигало побольше, человек 10 самых красивых девушек. Потом шел отбор из всех министерских красавиц тех звезд, которые должны были сопровождать первую звезду. И вот на таком выборе я присутствовала. Было весьма интересно. Отбор происходил в гостинице «Гавана». Это была еще довольно новая гостиница, последняя из построенных американцами. В огромном зале лежал ковер, на который все кубинцы в большом раже и восторге от девушек бросали сигары и сигареты. Ковер был пожаробезопасным. Вопль стоял на весь зал. И что интересно: из тех девушек, которые показались нам действительно красавицами, не прошла ни одна. Странный был критерий выбора. Кубинцам нужна была огромная попа, грудь, пышные формы. Жюри нужно было, чтобы девушки ответили на все вопросы по политике и по Кубе. В общем, мы были разочарованы.

На большее меня уговорить не смогли. Я твердо решила уезжать в Самарканд к маме, чтобы дождаться там Мишку, которому оставалось еще 0,5 года пробыть на Кубе.

И вот мы подали заявление на мой отъезд с ребенком. Через какое-то время меня вызывают в Посольство СССР на беседу. И куда нам было деться от всех этих КГБ-? Но я все-таки была в то время наглая баба, никого и ничего не боялась. Даже если бы из-за меня вытурили и Мишку, я была бы только рада. Я не рвалась к этим деньгам и заработкам. И вот я прохожу беседу. Сидит молодой дядечка и ехидно меня спрашивает: «Что, от трудностей бежите?» Я так нагло на него смотрю и отвечаю:»Простите, о каких трудностях Вы говорите? Я здесь живу, как барыня, не работаю, могу целыми днями валяться у бассейна или дома, мне не дают даже стирать, гладить, убирать постель, готовить. О такой жизни мечтает каждая женщина в Союзе. Вы, наверное, ошиблись немного: не от трудностей я бегу, а к трудностям». Ну мужик попался нормальный. Юмор понял, рассмеялся и дал мне разрешение на выезд домой.

Начались сборы. А собирать-то было нечего. Кроме ракушек у нас ничего не было. Михаил, как от сердца оторвал, дал мне сертификаты, т.к. я ему просто показала, что мне действительно одевать будет нечего в СССР, а там ведь и зима идет.

Написала маме, мама должна была приехать в Москву встречать нас.  И вот мы покидаем Кубу. Как бы мерзко мне там иногда ни было, но остались только самые лучшие воспоминания.

Обратный путь проходил с одной остановкой в Алжире. Уже не было Марокко с его изумительными мандаринами. 

И вот Москва.