Тангейзер:Одна ПЧ(и даже френдесса одно время) недавно "воскликнула" в ужасе в личном письме:"Увидев,что многие Ваши посты из Эхо Москвы,убегаю из блога,как чёрт от ладана..."))Не стал с ней дискутировать,хотя мог бы написать такую фразу..."Оставайтесь по-прежнему зашоренной,не видящей правду и не понимающей действительность...Например,не умея отличать честных людей от подлецов..."О таких людях,которых корректный автор пишет,как о "бессовестных",этот материал...Для меня все эти три "фигуранта" просто мерзсковатые людишки...Фото прилагаю...

У каждой эпохи свои словечки. В  детстве часто слышал такие эпитеты, как «несамостоятельный», «несознательный», «бессовестный». Смутно припоминаю разговор соседок: «Да нет, он вроде солидный, даже партейный, но какой-то несамостоятельный», и еще (из газетного фельетона) – крик в трамвае: «Какой вы несознательный, гражданин, наступили ребенку на голову!».

Эти слова ушли, но вот одно осталось: «бессовестный». Ему суждена долгая жизнь. Вот Сергей Марков в «Особом мнении» 6 августа – по поводу допроса отца Ходорковского. Ведущая дважды указывает, что человеку 82 года, Марков отвечает: «82 года–не так уж много для современного мира… А у людей богатых продолжительность жизни сейчас около 95 лет».

Я, в отличие от Маркова, знаю физическое состояние человека в 82 года, прошел этот рубеж семь лет тому назад, и пожелаю одно: «Живите, Сергей, до 95 лет, но желательно, чтобы, начиная с 82 лет, вас систематически и постоянно все оставшиеся годы вызывали на допрос».

Но вот Эльдар Муртазин даст Маркову сто очков «по части пакостности», если можно так выразиться. В тот же день, 6 августа, в своем блоге на  «Эхе» он комментирует уничтожение еды. Сначала – обыкновенное мошенничество: упоминаются только пармезан, фуагра, мидии, хамон – «высокомаржинальные продукты», как назвал их автор, пытаясь убедить читателя, что только их и давят и жгут. Но вот беда – тут же рядом, на той же странице сайта «Эха» рассказывается, как тракторы давят простой сыр, яблоки, персики. Какая же тут «высокомаржинальность»? В лужу сел Муртазин со своим враньем.

Но это еще цветочки. А вот муртазинские ягодки: «Я невольно понимаю, откуда взялось столько полицаев на войне… им тоже не хватало еды…». В отличие от Муртазина, я в далекие времена, путешествуя с лекциями по стране, десятки раз встречался с бывшими полицаями и старостами, отсидевшими свой срок, и знаю, что вовсе не потому они шли на свое грязное дело, что им «не хватало еды». В каждой оккупированной деревне, притом, что с голоду мало кто умирал, находились люди наиболее предприимчивые, энергичные и бессовестные; вот они и шли в старосты и полицаи. Ведь что такое в политическом смысле бессовестность? Готовность служить любой власти и поддерживать любую ее политику. И я не исключаю, что среди полицаев легче было бы найти людей, по своему психологическому типу ближе стоящих к Муртазину, чем к тем, кто сейчас негодует, видя, как бульдозер крошит яблоки…

Но главное – то в другом: тот, кто приравнивает к полицаям (т.е. к явным врагам, пособникам гитлеровцев, уничтожавших Россию) нынешних критиков «операции истребления продовольствия», тот прямо указывает, что с такими людьми делать. А что? Большинство полицаев, старост, власовцев не повесили и не расстреляли, а отправили в лагеря. Кому десятку, кому двадцатку. Вот и теперь так надо, и не только тех, кто возмущается ликвидацией сыров или персиков, но и тех, например, кто в ужасе от того, что решено резко сократить импорт медицинского оборудования. Обрекают на страдания миллионы людей? Неважно, главное другое: кто это смеет критиковать власть? Вот в чем дело. Усовершенствовать, консолидировать такую власть, при которой пикнуть никто не посмеет – вот цель, сверхзадача, затаенная мечта тех, кого я без сомнения называю бессовестными.

И в прежние времена, конечно, таких было–пруд пруди. В атмосфере беспрерывной советской лжи и неизбежных репрессий у тех, кто публично говорил и писал, и выбора-то не было. А сейчас выбор есть, вот в чем ужас. Кто тянул за язык Маркова, кто заставляет Алексея Осина в своем ответе мне на «Эхе» 7 августа писать: «Морально ли уничтожать еду? Это пустой вопрос». Ведь сыр-бор–то весь именно вокруг морального аспекта «операции истребления еды», не финансового ведь, правда? Так нет, вот вам: «пустой вопрос»…

Понятно, когда, например, Павел Сычев, член Общественной палаты, на страницах «Известий» 7 августа пытается убедить читателей в том, что «продукты привозят заваленными ДСП, строительным мусором». Никто не поверит, таких дураков все же нету, но что поделать? Служба такая. А вот литераторов, журналистов-фрилансеров, преподавателей, всех тех, с кем власть ничего бы не сделала, даже если бы они промолчали–их-то что заставляет позориться? Не исключаю, что искренняя вера в то, что пишут. Уж раз примазался к власти, то психологически легче, комфортнее убедить самого себя поверить в то, что власть всегда права, а критики, либералы–да они по сути дела те же фашисты или полицаи. А бессовестность? –да помилуйте, кто сейчас вообще помнит такое слово?

http://echo.msk.ru/blog/georgy_mirsky/1599702-echo/