Детская пелёнка, предусмотрительно захваченная из дома (неужели сохранилась с рождения сына?!), в которую было завёрнуто что-то теплое, вздрагивающее и ушастое, чем-то трогательно напоминала дорогу из роддома. Я вёл машину и честно говоря, не очень представлял, что буду делать дальше. Это была первая собака в моей жизни. Говорить, что поступок был не обдуманным я не берусь. Когда тебе уже за тридцать пять, ты взрослый серьёзный мужчина, глава семьи, офицер, то вряд ли решение завести собаку было легкомысленным. Конечно, всё не раз оговаривалось дома, обсуждалось с теми, кто держал или держит пса.

Я понимал ответственность, которая ляжет на меня с появлением в доме ещё одного члена семьи – а как по-другому относиться к этому событию? Но! Сейчас, с высоты пройденных лет и опыта, я с грустью и улыбкой вспоминаю ту самоуверенность и лёгкость, с которой только в молодости совершаешь опрометчивые, но порой такие важные в жизни поступки. Если бы мы в молодые годы так же взвешенно и осмотрительно принимали решения, как это делаем уже после пятидесяти… К счастью только благодаря здоровой безрассудности и авантюризму молодости, мы понимаем потом, что жили не зря! Что самые главные и яркие вещи в своей жизни мы совершали благодаря неопытности и излишней самонадеянности. С возрастом мы это называем авантюризмом, и… жизнь становится размеренной, серой и скучной.

- Первая в жизни собака? И сразу ротвейлер?! Да ещё и кобель?! - Удивлялся спустя полгода на тренировочной площадке тренер по служебному собаководству.

- Это точно твоя первая собака?, - не верил он, глядя на наши дружеские с ушастым подростком отношения.
-Да, а что?, - не понимая его удивления, я трепал загривок пёсика после очередного упражнения.

- Это очень серьёзная порода, требует опыта в воспитании. С его характером и нравом, надо уметь справляться, иначе всё может быть... Подтянутый, спортивный тренер в камуфляже, кроссовках и с длинными волосами, собранными на затылке в хвостик, напоминал Чака Норриса или каскадёра. А может обоих одновременно.

- А что именно может быть?! – насторожился я, хотя интуитивно уже догадывался о чём речь, и одновременно был готов и немного опасался ответа.

- Собака воспринимает людей и семью, в которой живёт, как стаю. А в стае у каждого своё место у кормушки, в зависимости от силы, размера и наглости, короче всё как у людей! - улыбнулся он. Я натянуто улыбнулся в ответ.

- Кобель, как тот солдат, который мечтает быть генералом, поэтому обязательно постарается стать в этой стае вожаком, продолжал он. А твоему бугаю, вообще на роду написано быть лидером! – Но ты человек военный, дисциплину понимаешь, думаю справишься! –успокаивал меня тренер. Но глядя на мои очки, всю жизнь мешавшие мне выглядеть брутально, его слова звучали не очень убедительно.

- А когда это начнётся? - Не унимался теперь я.
- Что «это»? - Не понял тренер.
- Ну, «захват власти», когда ожидать?...
- По-разному, когда половое созревание начнётся, тогда и жди!

Месяцам к одиннадцати, к году, у кого как, в общем! – просветил меня собачий сэнсей и, подозвав скачущего пса, мы продолжили занятия.
А тогда, по дороге домой с тёплым бесхвостым комочком, завёрнутым в пелёнку, я ещё ничего не знал, но понимал что моя жизнь изменилась.
Принят пёсик в семью был сразу и всеми, за исключением кошки, которая спустя годы хоть и перестала его при каждом удобном случае цеплять с диким шипением, но, похоже, терпела только из уважения к людям, которые к её кошачьему удивлению не гнали из дома это беспокойное чёрное чудовище.

О том, что этот ушастый парнишка сильнее, чем мы представляли, стало ясно на следующий же день пребывания его в квартире, когда полуторамесячный щенок, играючи, пробегая мимо, зацепил плечиком и свалил в прихожей увесистый даже для меня пуфик.

После аккуратной кошки, которую в доме не видно и не слышно – пёс, казалось был везде одновременно, и в маленькой двухкомнатной квартире ему явно было тесно. Ел он шумно и с таким аппетитом, что было удивительно, куда в него такого маленького столько входит?! Рос он не по дням, а по часам в буквальном смысле! Смешно было наблюдать за этим бурным ростом, когда задние лапы обгоняли в росте передние и пёс бежал, забавно подбрасывая толстый зад.

К машине, мой юный напарник привык быстро и, свернувшись, насколько позволял толстый живот, спокойно засыпал сначала на пассажирском сиденье, а по мере возрастания - в багажнике, благо машина была «Нива» и багажник был в салоне. В дальнейшем при выборе очередной машины этот фактор всегда становился решающим. Однажды, в одну из наших первых поездок в погожий зимний денёк, мы заехали в лес. Я, остановил машину и открыл дверь.

Это была его первая загородная прогулка. Всё в зимнем лесу было новым, незнакомым и страшноватым. Обнюхиваясь и проваливаясь в снегу, мой напарник смело отправился вглубь леса. Чёрная спинка, смешно и неуклюже покачиваясь и проваливаясь, удалялась на белоснежном искрящемся снегу, теряясь между соснами. Спрятавшись за дерево, я призывно посвистел самоуверенному сорванцу.

Обернувшись и не найдя меня, с моей собакой случилась истерика! Это было так неожиданно, что я выглядывая из-за сосны еле сдерживал смех. Он жалобно скулил, мечась между деревьями, и такой ужас был в этих пуговках-глазёнках, в прижатых ушах, что я не выдержал и вышел из своего укрытия. Жалобно воя, мой грозный защитник ткнулся носом в ботинки и больше не отставал ни на шаг. Куда бы я ни поворачивался, меняя направление движения между деревьями – мой спутник, как привязанный жался к ногам. Сердце сладко разрывалось от любви и жалости! Схватил этот маленький, тёплый комочек, такой жалкий, всхлипывающий, прижал к себе и понял в тот момент, что никогда и никуда я уже от него, а он от меня не денемся…

Позже я узнал – что такое упражнение как раз применяют для воспитания у щенят чувства привязанности к хозяину, не позволяющего им сбежать, потеряться в раннем возрасте в чужом, незнакомом месте. Надо же?! Кто б меня учил… Но, по-моему, это упражнение было полезно для нас обоих…

Он быстро привык ко мне и тот день, когда я понял, что он выделяет меня от других, я запомнил на всю жизнь. Точнее не день, а чувство что этому маленькому существу я не безразличен, что этот маленький чудик рад именно мне. Кошка, живущая в доме уже несколько лет, не очень-то высказывала свои предпочтения, и после её высокомерного хладнокровного эгоизма мне было удивительно тепло и приятно, что он ждёт именно меня! Радуется встрече, неуклюже прыгая и мешая разуться. Иногда от полноты чувств, даже напускал лужицу. Смешно переваливаясь задом, всюду сопровождал меня по квартире. Как же был прав великий Чехов! Именно в эти моменты как никогда чувствуешь себя человеком.

Очень трудно перебороть себя и запретить маленькому глупышу лежать с тобой на диване перед телевизором, тем более ради этих минут, ради возможности лизнуть мне нос и, прижавшись спокойно уснуть рядом, он весь день ждёт меня с работы. Но кто-то опытный подсказал, что надо скрепя сердце запретить собаке диван.

- А потому, - ответил на мой вопрос более опытный собаковод-коллега, - когда он вырастет, и из маленькой забавной игрушки превратится в огромного мощного пса, ты уже не сможешь объяснить ему, почему вдруг Его диван, вдруг стал для него запрещённым местом?! А для двоих, как у Боливара, там места уже не останется.

- И в ответ на твои возмущения, дружище, будут обиды и даже рычание! А может… Как воспитаешь, в общем, - задумчиво закончил мысль коллега-собачник, окликнув своего барбоса, направляясь к соседнему подъезду.

Каждый владелец ушастого сокровища уверен, что именно у него лучший представитель породы! Только этим можно объяснить страсть хозяев вечно таскать своих питомцев по всевозможным собачьим выставкам, и там, изнуряя себя и собаку, целыми днями водить его по рингу, спорить с судьями и ревниво сравнивать с конкурентами! А после этого, с превосходством знатока рассказывать друзьям и коллегам об уникальности своего хвостатого или бесхвостого чада и фуроре, произведённом им на очередной и не какой-нибудь там, а международной выставке!

Для удовлетворения моего самолюбия вполне хватило золотой медали в классе «Щенки» и первого места в классе «Юниоры». Были и другие победы, которые уже не запомнились.

Все его медали, грамоты и документы до сих пор бережно хранятся. Иногда, когда мне его особенно недостаёт, я достаю эти регалии и перебираю, заново возвращаясь с ним в лес, в поле или на речку…
Убедившись, что мой пёс растёт и из беззащитного комочка превращается в настоящего мощного красавца, с особой статью, заметно превышающего в размерах сородичей, я понял, что мне не нужно было доказывать это на выставках. Хозяйское самолюбие тешили восхищённые и уважительные взгляды окружающих. Я и сам любовался как под чёрной, блестящей на солнце шерстью играли, перекатывались могучие мышцы. Но мне всё казалось мало, хотелось большего! Ведь моя собака должна быть лучшей! Выезжая за город, часами заставлял беднягу бегать в специальном ошейнике со свинцовой начинкой за машиной, затем стоя на вершине холма командовал ему: - Вперёд! И тот кубарем скатывался с горки вниз. – Ко мне! – тут же звучала команда, и ротвейлер, вырывая когтями пучки травы вскарабкивался наверх и, обойдя меня сзади, как учили, садился часто дыша и высунув язык, рядом у левой ноги. «Молодец! Хорошо!», приговаривал я, похлопывая и теребя холку. После этого подолгу гуляли, обнюхивая цветы, муравейники и многое-многое другое, вместе познавая такой большой и удивительный мир!

Чем великолепнее и мощнее становился пёс, тем отчётливей я понимал необходимость добиваться его беспрекословного подчинения. И разве тут дело в моих амбициях? Не трудно догадаться насколько может стать опасной для окружающих, в том числе и членов семьи эта мощная зубастая машина! Чего стоили эти медвежьи клыки! Особенно вблизи! Это и восхищало, и смущало, и настораживало.

Из головы не выходило давнее предупреждение тренера о возможном «захвате власти». Это подстёгивало меня в тренировках собачьего послушания, в стремлении довести его до автоматизма. Но, как и всё чего долго ожидаешь – это случилось неожиданно.

Однажды утром, проснувшись и обнаружив, что моя форменная рубашка с погонами, висевшая с вечера на спинке стула, лежит на полу, а удостоверение офицера, из нагрудного кармана извлечено, слегка пожёвано и находится в наглых, бессовестных зубах, я с возмущением ринулся к виновнику. Тот, чуя неладное, спрятался под столом на кухне. Когда я с решительным видом направился к нему, случилось неожиданное! Пёс, вместо обычного проявления покорности и вины, вдруг широко расставив лапы и приняв стойку, издал глухое рычание. Не обращая внимания на явное предупреждение, я попытался забрать документ и сунув руку под стол, почувствовал лёгкий укус. Несмотря на то, что из ладони пошла кровь, я понимал, что укус был слабым, предупредительным, даже не вполсилы. Так как может схватить ротвейлер, ежели всерьёз, я знал прекрасно. Запросто можно остаться без кисти руки! К тому времени я перечитал достаточно литературы на эту тему.

Решение пришло в доли секунды как-то само собой. Так как стычка происходила на кухне у меня в руках оказалась скалка, которая тут же не очень сильно, но решительно прошлась по спине и ребрам бунтаря, претендующего на власть в «моей» стае! Забившись в угол и жалобно взвизгнув, мне дали понять, что претендент на власть из предвыборной гонки выбывает. Так раз и навсегда был восстановлен мой статус-кво. Вспоминая эту ситуацию много лет спустя, я не знаю, как бы я поступил сейчас…

Но в тот день после инцидента, стыдно почему-то было обоим.
Тем не менее мы прошли общий курс дрессировки – сокращённо ОКД, где тренер первое время больше мучился со мной, чем с тем, из-за кого собственно, мы здесь оказались. Пёс спокойно сидел в стороне и, свесив язык, наблюдал, как хозяин с тренером репетируя, ходят рядом по площадке, выписывая круги и выкрикивая команды. Со стороны это, наверное, выглядело забавно. Но в результате двухмесячных тренировок мы стали понимать, друг друга намного лучше. Параллельно с тренировками, кинолог открывал новый и такой интересный внутренний мир собаки. Результатом всего стало не только беспрекословное подчинение пса – он подходил и садился рядом, ложился, с видимым удовольствием выполнял другие упражнения, но, что на мой взгляд не менее важно - мы стали с ним ближе, стали общаться на одном языке.

Спустя годы многие упражнения, нужные разве что для удивления друзей и соседей по площадке, как цирковые фокусы, были нами забыты за ненадобностью. Это переросло в настоящую мужскую дружбу, когда понимаешь друг друга по взгляду, интонации или кивку головы, когда оба без показухи готовы постоять за друга без колебаний. Разве станешь заставлять друга выполнять фокусы на потеху публике?

Но тогда, окрылённый успешно сданными экзаменами перед серьезной комиссией кинологов, получив диплом по Общему курсу дрессировки, я через некоторое время повёл собаку на ЗКС. Курс Защитно-караульной службы! Здесь учили собак и их хозяев разыскивать по запаху спрятанный предмет, преследовать преступника и многому другому.

Догнав убегающего тренера, одетого в защитный ватный костюм, пёс лихо валил его лицом вниз и ждал пока я подбегу и возьму в руки поводок. Затем мы конвоировали бедолагу, держащего руки за спиной, бдительно следя за каждым его движением. И не зря, так как в определённый момент «преступник» делал попытку сбежать, но мой напарник в доли секунды вновь валил несчастного тренера на землю.

- Ох, и жмёт он у тебя! – кривился он, потирая руку даже через толстенный защитный рукав. И жалея тренера и одновременно гордясь своим воспитанником, я пытался оправдаться тем, что на тренировке его же хватают и другие породы собак. Были и доги и овчарки и даже один королевский пудель, который старательно выполнял все упражнения, но от этого выглядел ещё забавней.

- Не-е-т! Качал головой, с гримасой боли наш «Чак Норрис», так как хватает ротвейлер, тем более твой бугай, никто не жмёт! – Ты знаешь, с какой силой сжимает он челюсти? - два-д-ца-ть атмосфер! по слогам произнеся цифру, сказал он!

Не представляя, что это значит, плохо скрывая гордость, извинился за своего чересчур старательного друга. Позже узнал, что струя воды под давлением 20 атмосфер режет металл!
Ротвейлер, что тут ещё скажешь!..

При этом любой член семьи, за исключением, пожалуй, только кошки, мог запросто дать ему кусок колбасы или другое лакомство и… тут же забрать это прямо из пасти, разжав страшные зубы! Это напоминало, как дрессировщик смело кладёт голову в пасть льву. Но это было необходимо не для удивления публики, а вполне с оправданной целью.

Еда для собаки – его добыча! И делиться ею он ни с кем не намерен! Именно это служит причиной частых трагедий в семьях, когда люди желая поправить миску или даже что-то в неё добавить, в этот момент сильно рискуют. Надо иметь непререкаемый авторитет вожака, чтобы смело забрать у собаки пищу, не рискуя быть покусанным. С первых дней его жизни в доме я приучал пса к тому, что мы вправе вмешаться в процесс приёма им пищи.

Кроме меня, наверное, никто и не догадывался, что под этой свирепой, мощной и гордой внешностью прячется такое тонкое и романтичное существо! Самыми любимыми и долгожданными были поездки за город, в поле, в лес на речку. Всё равно куда! Главное простор и безлюдность. Я с удовольствием учился у него так откровенно радоваться солнцу, пению птиц, запахам леса! Это всё твоё! Можно кубарем носиться по траве, бегать за брошенной мною веткой, без устали плавать в реке…
Однажды, ранней весной, подъехав к берегу, чтобы помыть в ледяной воде тогда ещё новенькую «Ниву», решил выпустить его побегать. Не успел я оглянуться, как мой пёс уже плескался среди льдин.

Испугавшись не на шутку, я загнал своего «моржа» в машину и включил печку на полную мощность. Продолжая елозить тряпкой по кузову красными от холода руками, поглядывал сквозь стекло на мокрую взъерошенную физиономию, уткнувшийся в стекло мягкий, бархатный нос.

Не знаю откуда взялась в нём эта страсть к воде, но ещё издали завидев из окна машины любой водоём, «пассажира» в багажнике охватывало радостное волнение, начиналась возня, сопенье и тихое повизгивание. Наверное, в прошлой жизни он был дельфином.

Если вблизи не было людей, я не противился этой водной страсти и, через секунду после остановки машины мелькало рыжее пятно на толстой ротвейлеровой попе, слышался шумный «плюх»! и всё дальше и дальше от берега уменьшалась в размерах чёрная ушастая голова.

Раньше я волновался, наблюдая, как течением реки уносит вдаль это глупое существо, бежал, задыхаясь вдоль берега, пытаясь криками и свистом вернуть своё сокровище. Бесполезно, да он меня, похоже, и не слышал, наслаждаясь прохладой и свободой, как дельфин. Но через некоторое время мокрый, усталый и счастливый, он возвращался, не обращая внимания на редких отдыхающих вдоль берега и их бьющихся от истерики и ужаса собачек. Огромный, мощный, с каким-то грациозным достоинством он лёгкой трусцой спортсмена бежал к нашему стойбищу. Мышцы перекатываясь, играли под гладкой, мокрой шерстью, чёрной и блестящей, как антрацит. Ни дать, ни взять – чернокожий бодибилдер на пляже, лоснящийся от солнца и взглядов окружающих!

Сегодня, спустя годы, я с удовольствием и грустью вспоминаю время, проведённое вместе. Когда только вдвоём. Когда он и я. Человек и собака. Кому это общение было необходимо больше – трудно уже сказать. Когда усталый, издёрганный от повседневных забот и проблем, видишь эту искреннюю радость в глазах от твоего возвращения, эту бескорыстную любовь просто за то что ты есть, такой, какой ты есть, начинаешь понимать что есть в жизни вещи важней карьеры, важней всего материального… Есть мир, где не надо врать, фальшивить и притворяться… Мир, где ценятся простые и понятные вещи… Никакой, самый продвинутый в мире психотерапевт за одну прогулку в тёмный морозный вечер не снимет с тебя столько стрессов, комплексов и других проблем…И ничего не спросит и не потребует за это ничего взамен.

Всегда удивляла его способность сочетать в себе звериную силу, достоинство, с тонкостью и романтичностью. Кто ему объяснял, что закат солнца это красивое и удивительное действо?! Но почему-то всегда в эти моменты, он переставал носиться по окрестностям в лесу, гоняя сорок и громко лая на случайного ёжика, присоединялся ко мне, сидящему на высоком обрыве над рекой. Усаживался рядом и глядя на закат, прижимаясь боком ко мне, хотя места вокруг предостаточно. От шумного и сильного дыхания ходуном ходили его рёбра и моё плечо. –Эй! не толкайся! - Прерывал я «медитацию», задумчиво попыхивая сигареткой. Он деликатно отодвигался. Иногда ложился рядом, кладя тяжёлую голову мне на колени. Я любил перебирать пальцами мягкие, плюшевые уши. Он закрывал глаза, и весь мир в эти моменты исчезал, на тысячи километров вокруг не было ни души…

Очень деликатный, по собачьим меркам интеллигентный пёс. При всей его внушительности я не помню случая, чтобы он проявил агрессию первым. Щенячий лай в детстве на дворовых кошек не в счёт. Но беда, если не встречая отпора какой-нибудь самоуверенный кобель переходил ту грань, после которой вся деликатность и интеллигентность с моего пса слетали, и тут уж мне или хозяину дебошира надо быть начеку… На что способны эти страшные челюсти, мощная как у быка шея, мне хорошо известно.

Сын Кирилл с МЭТом

Зато с противоположным полом его джентльменское терпение поистине не имело пределов, даже когда заигравшаяся «дамочка» пыталась схватить его за ухо или лапу… Порой не имея к ней мужского интереса, мой пёс никогда не позволял себе обидеть представительницу «слабого» пола.

Шли годы, пёс мой становился степенным и серьёзным. Всё реже он носился по скошенной траве, смешно, словно крыльями взмахивая плюшевыми ушами.

Стал свысока, философски смотреть на мелкие потасовки собак. Гуляя перестал обращать внимание на тявканье в его адрес из-под ворот. Постепенно в нашем общении на смену командному языку из общего курса дрессировки, пришёл нормальный, человеческий. «Иди сюда, пойдём домой, поехали на речку» и десятки других фраз стали обычными и понятными с полуслова. Но чаще вообще обходились без них. Одного взгляда, мимики, жеста было достаточно, чтобы он всё понял. Он всё понимал, этот необыкновенный, этот самый лучший в мире пёс…

Я не успел оглянуться, как перед моими глазами пролетела жизнь этого «лучшего представителя породы» - так написано в одной из многочисленных грамот, полученных им на выставке. Жаль, что людям не присваивают таких званий. Многим было бы к чему стремится.

Маленький беззащитный комочек, вздрагивающий со всхлипом в моих руках, широкогрудый мускулистый красавец, мудрый старый пёс… Всю свою собачью жизнь целиком и каждую её минуту в отдельности он был готов отдать за тебя, не задумываясь. И это было так естественно, так не показушно, что я не раз ощущал неловкость. «Не надо умирать ради меня, дружище! Не надо вообще умирать! Живи и радуйся жизни так, как только вы, собаки это умеете!» - приговаривал я ему не раз, теребя холку, похлопывая по могучей спине.

Он ушёл как то тихо, словно извиняясь за причинённые неудобства, связанные с последними днями его жизни, но с таким достоинством, которое присуще этой гордой и сильной породе. Так, наверное, уходили из жизни гладиаторы…

…Идущие на смерть, приветствуют тебя…
Так быстро пронеслась его собачья жизнь, я столько не успел сделать для него хорошего… Он всегда куда-то спешил, рвался вперёд, натягивая поводок. Куда ты так торопился? Зачем?... Кто-то сказал, что все псы попадают в рай. Уверен, что это правда.

Даже спустя столько лет мне не хватает его частого дыхания рядом. Хочется обнять эту сильную шею и, не стесняясь прижаться щекой к мягкой, шелковистой шерсти, так здорово пахнущей мощной большой собакой. Твоей Собакой!

Похоронил я его в том лесу, где вместе любовались закатами.
Больше собаку я не заводил.

Автор Игорь Рывкин.