Иосиф Дик

 

(Отрывок)

Когда Вову Морковкина на сборе решили назначить главным голубеводом класса, больше всех протестовал Пашка Туманов.

- Долой Морковкина! - вопил он, размахивая руками. - У него ничего не выйдет.

Но Вова не сдавался. Ему очень хотелось оправдать доверие класса. Это было первое общественное поручение.

Кандидатуру Морковкина класс все же отстоял. Вова должен был первым начать гонять голубей, приобрести в этом деле опыт, а затем этот опыт распространить среди своих соучеников.

На следующий день на покупку "опытной пары" голубей в классе было собрано  с каждого по десяти копеек, и Вова, громыхая карманами, набитыми мелочью, пошел после уроков к себе домой осваивать новый вид спорта.

 

 

Для начала Вова решил узнать, а почему обыкновенный голубь называется голубем мира. Он залез в папин шкаф с книгами и в энциклопедии нашел удивительное объяснение. Когда древний бог войны Марс однажды отправился в поход, он не мог надеть свой шлем, потому что голубка свила в нем гнездо.

 

Затем принялся учиться настоящему свисту. Он засовывал четыре пальца в рот и рывками выдувал из себя воздух. Однако изо рта вырывалось гусиное шипение. Тогда Вова перешел на два пальца, но и тут ничего не получалось. Оставалось одно: свистеть через выбитый зуб. Но, к сожалению, такого во рту не оказалось.

Однажды в воскресенье, промучившись целое утро, Вова так оглушительно свистнул в два пальца, что из кухни прибежала мама.

- Вова, что ты делаешь? - закричала она. - Это безобразие!

- Нет, это не безобразие, - радостно ответил Вова, - а общественное задание! - и еще раз свистнул.

- Общественное задание? - удивилась мама. - А может быть, ты еще и голубей будешь гонять?

- Вот то-то и оно! - сказал Вова. - Мне надо завести самца и самочку.

 

...Рынок начинался еще задолго до входа на большую асфальтированную площадь с крытыми прилавками. Здесь были сотни людей с голубями, щенками, котятами, кроликами, гусями. Щенки и котята выглядывали из-под воротников рубах, пальто, телогреек. Гуси крякали в мешках. Кролики сидели в корзинках.

Какой-то дядька водил за собой на веревочке здоровенного серебристого петуха, который время от времени с криком "ку-ка-ре-ку" кидался на прохожих. Те со смехом разбегались по сторонам.

Вова разевал рот от удивления Он не знал, никогда не думал, что в Москве живет  столько любителей птиц, рыб и животных.

В птичьем ряду верещали щеглы, синицы, канарейки, ярко-голубые, с зелеными переливами попугайчики.

Под клеткой с канарейкой сидела какая-то бабка и держала в руках бутылку с бумажной этикеткой: "Кислота из хвоста муравьев".

- Можешь отпить глоточек, - сказала она Вове. - Эта кислота вроде как лимон. Мы в деревне с ней даже чай пьем. А так - она от ревматизму.

То тут, то там раздавались голоса:

- Щегол поет с гарантией!

- Клетка плохая?  Да вы очки снимите!  Она же ведь из рояля сделана. Одни проволочки что стоят!  Сюда хоть гориллу сажай - не выскочит.

 

Но самым большим рядом был голубиный. 

Вова с интересом  прислушивался к "ученым" разговорам. Оказалось, что голубь ценится по головке и "платью", то есть по оперению. 

Рябоватый парень, у которого голуби торчали из всех карманов, из-за пазухи и голенищ широких сапог, уговорил Вову купить за два рубля самца и самочку.

- Мечта, а не птица! - сказал он. - Купишь - весь век благодарить будешь. 

Когда Вова подъехал на трамвае к дому, в квартиру к себе он идти побоялся. 

Но куда же их все-таки девать?  Во дворе сараев нет - в их доме паровое отопление. В подвал отнести - не годится: голубям нужен свет. А что, если на чердак?

И Вова с корзинкой, осторожно переставляя ее со ступеньки на ступеньку, полез по пожарной лестнице наверх.

-Эй, Морковкин, ты куда? - услышал он голос Пашки Туманова. - Лунатиком заделался?

- Сам ты лунатик! - усмехнулся Вова. - Я голубей купил!

Пашка, как обезьяна, в один миг влез на крышу и раскрыл корзинку. От солнечного света голуби вдруг стали такими ослепительно белыми, что Пашка невольно зажмурился.

- Ой, какая красота! - восхищенно сказал он.

 

Пашка с усердием на лице взял в руки корзинку и внес ее через слуховое окно на чердак.

Здесь под железной крышей Вова вынул голубей. Птицы, задевая крыльями толстые пыльные балки, разлетелись по сторонам и вдруг доверчиво уселись к Вове на плечо.

- Ого!  Они тебя уже знают! - изумился Пашка. - А давай их на воздухе погоняем!

- Улетят... - нерешительно сказал Вова.

По-честному говоря, ему очень хотелось запустить свою покупку в воздух. А вдруг она какая-нибудь бракованная?  Но кто знает, можно ли их уже выпускать или надо еще недельку  подождать. Впрочем, может быть, они уже привыкли к дому?  У них в голове после поездки на трамвае, должно быть все перепуталось.

- Да смотри, они ведь уже привыкли! - убежденно сказал Пашка. - Полетают, полетают, и вот увидишь, опять прилетят!

И, схватив голубей, он полез обратно через окно на крышу.

"Ну, была не была!" - подумал Вова.

 

Белая парочка взмыла над крышей и, видно обрадовавшись простору, стала ходить кругами. Потом голуби поднялись к перламутровому облаку и...  стремительно скрылись из глаз!

Вова долго глядел им вслед, ждал - и вдруг заплакал.

- М-да...  осечка, кажется, вышла... - почесал затылок Пашка. - Но я думаю, что они просто попить захотели и сейчас вернутся.

- Дурак, не вернутся! - с горечью сказал Вова. - Что же я теперь в классе скажу?  Ведь на меня надеялись. 

- А то и скажешь, что опыт не удался. Ведь это же была "опытная пара"?

- Опытная.

- Ну, и горевать тут нечего!..

Наутро Пашка с большими подробностями рассказал всему классу о том, как Вова умело гонял у них во дворе  голубей, и как эти голуби садились к Вовке на плечо, и как они поднялись к самому облаку и "сами" улетели. И Пашка очень просил, чтобы класс Вову не ругал.

 

Откровенно говоря, многие ребята очень смеялись над незадачливым Вовой.

Но когда на большой перемене в класс пришла Вовина мама и сказала пионервожатому, что ее сына надо снять с должности главного голубевода, весь класс постановил: не снимать!  Во что бы то ни стало уговорить маму!  Вова уже знал, как надо обращаться с голубями. У Вовы был уже опыт. А опытных людей, как известно, надо ценить!

 

Иосиф Дик

 1970